Текст книги "Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски (СИ)"
Автор книги: BloodyNun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 51 страниц)
Глава 2, в которой жарко и холодно
Всегда после этих снов Гермиона не могла должным образом собраться с мыслями, они то и дело перескакивали к сгинувшему егерю. Она была уверена в том, что он погиб в Битве. Невилл достаточно точно описал всех сподвижников Волдеморта, которые пришли к мосту и самолично видел, как длинноволосый мужчина в клетчатых штанах падал вместе с разрушенным мостом прямо в грохочущую бездну. Говорят, что тел насчитали очень много, но опознать удалось далеко не всех.
Гермиона не вникала в подробности того, как поступили с телами. А зря. Увидеть труп егеря – ей определенно стоило, чтобы знать наверняка. На текущий момент она могла лишь уповать на его смерть. При всем ее человеколюбии, она желала бы видеть его мёртвым. За себя, за Гарри, за Добби. Шрам на руке напомнил о себе, она привычно потерла его, пытаясь стереть буквы впечатанные в кожу. Грязнокровка. НИЧЕГО не вышло.
Возможно стоило бы воспользоваться Обливиэйтом и решить эту щекотливую проблему раз и навсегда. Она пару раз уже даже подносила палочку к голове, но каждый раз её что-то останавливало. Гермиона обещала себе помнить всё, через что им пришлось пройти. Все ужасы войны она бережно хранит в своей голове, чтобы больше никогда не допустить подобного. Она помнит, чтобы ценить то, что имеет сейчас. Маленький уютный домик в центре Лондона, жениха и живых друзей.
А этот егерь всего лишь какая-то фиксация на не здоровом возбуждении. Пусть это будет чем-то типа подростковой травмы. Говорят, женщине нужна червоточина. Грязный маленький секрет. Вот пусть он и будет её червоточиной, заставляющей бороться с самой собой и всем миром.
Кроме того, была ещё одна причина не прекращать эти сны. Нужно глубоко копнуть червоточину и погрузиться в самый тёмный уголок сознания, само существование которого привело бы Гермиону в ужас. Она бы никогда это не признала этого сама, но сны доставляли ей извращенное удовольствие. В некотором смысле егерь был большим джентльменом, чем Рон, он всегда заботился о том, чтобы Гермиона получила полное удовлетворение от близости. Её секс с будущим мужем был очень нежным, но пресноватым. Не сильно искушенный в любовном искусстве, Рон мог совсем позабыть о ней в процессе. Он кончал всегда, а она – нет.
Естественно, Гермиона читала книги и анатомический атласы и знала, как все должно происходить в теории, но на практике дела обстояли иначе. Она попыталась поговорить с Роном о том, как ей нравится, чтобы он её трогал, но даже эти сверхоткровенные разговоры не возымели успеха. Рон ходил исключительно проторенной дорожкой. Сделав все по ее разумению возможное, Герми отпустила ситуацию и оставила подсознательного любовника у себя в голове.
Конечно, она тяготится виной перед Роном за адюльтер во снах, но с другой стороны его как бы и не существуют, ведь егерь мёртв. Она спит рядом с будущим мужем и никогда не допускала мысли о других мужчинах. Да, её подсознание считает иначе, но она ж борется с ним! Хоть и неизменно проигрывает.
Первые пару лет она отказывалась этому настойчивому шепоту, он терся словно кот вокруг её метафизических ног. Заманивал, обещал, завлекал. Просто тёмный силуэт из памяти. Этот голос из подсознания она чувствовала в реальности телом. Иногда он был лишь размытым пятном, порой превращался в змея, проталкивающего ей в рот кусочки отравленного яблока.
Но однажды она сдалась.
Змей вышел из тени, она увидела его лицо, которое успела досконально изучить в темноте леса Дин, когда он с силой вдыхал ночной воздух, смешанный с её парфюмом. Эти секунды длились целую вечность. Лицо жестокого человека с высокими скулами и четкими губами. Его прямой хищный нос жадно тянул её запах. Колени дрожали, она старалась унять сердцебиение. В ушах стоял шум, будто она со скоростью метеорита падала на самое дно Марианской впадины. Тонула в своем страхе и смятении.
Тогда, пять лет назад он ушёл, а во сне – остался. Набросился как собака на кость. А она… разрешила. Ощущения были столь реальны – его горячая, очень горячая кожа, упрямые, злые губы, сминавшие ее рот в диком поцелуе. Что-то искрило между ними, злой рок притягивал их друг к другу.
Никогда в своей реальной жизни Герми не чувствовала подобной всесжигающей страсти, такой жажды плоти и проникновения. Он прижал её к стволу дерева и разорвал ее рубашку. Сильные руки с цепкими пальцами исследовали ее с таким усилием, что будь у неё физическое тело, оно бы покрылось синяками тут же.
Егерь схватил ее за горло, не переставая сумасшедше вдыхать ее запах – шея, ухо, затылок. Она открыла рот, чтобы набрать бессмысленного воздуха. Воспользовавшись оказией, егерь положил два пальца своей руки ей в рот и проводил ими, набрав побольше слюны. Потом медленно вытащил и провел мокрыми пальцами вдоль её тела, от груди к животу и ниже. Она почувствовала, как его пальцы играют с нежными лепестками плоти, а затем по одному, одуряюще медленно входят внутрь. Попыталась оттолкнуть его, но ничего не вышло, егерь сильнее вжал её в ствол. Его пальцы грубо влетали в неё, заставляя кричать от восторга.
– Привет красавица, – прошипел он. Гермиона почувствовала, как её начинает трясти от болезненного ощущения внутри. Ноги подкосились. Она рухнула на егеря. Он не дал ей упасть, как впрочем, и опомниться. Развернул спиной к себе, заставляя её пальцы впиться в кору дерева. С силой нажал на талию рукой, подминая её хрупкое тело под себя. Она готова впустить его, и, черт побери, хочет этого больше всего на свете!
Егерь не разочаровал. Он одним мощным рывком ворвался в неё, сметая на своём пути страх, вину и отчаяние. Он был её жизнью. Долбил бешено, не давая спуску. Видимо, мстил за первые годы пренебрежения его персоной. Она чувствовала себя такой грязной и такой счастливой, весь мир сейчас умещался между её ног, в ровном темпе шлепков её ягодиц.
Его дыхание, ее дыхание, отрывистое, сбивающееся в такт последним ломанным движением и…
Ведьма закричала и проснулась рядом с Роном на очень мокрой простыни.
Гермиона пробовала плакать, ненавидеть, винить себя, пробовала не спать, наоборот спать только с сильными зельями, работать ещё больше. Но результат был один – егерь приходил и неизменно доставлял ей удовольствие. Её враг и человек, виновный в стольких проблемах, да ещё и мертвец, трахал её метафизическое тело, пока она не просыпалась абсолютно измотанная, скованная сладкой истомой.
Пытаясь понять, является ли это изменой, или слишком покалеченной войной психикой, или просто природным избирательным блядством, Гермиона потратила несколько лет своей жизни. Не в силах решить эту моральную проблему, она просто решила оставить все как есть, рассудив, что в этой ситуации единственным свидетелем, судьей и обвиняемым является она сама.
Удар молотка. Вы оправданы.
* * *
В Министерстве есть небольшой, очень даже маленький кабинет в отделе контроля магических популяций. На двери могла бы быть табличка «Здесь работает Героиня войны и разбивательница эльфьих оков», но начальство ограничилось кратким «Гермиона Грейнджер». И так все в курсе.
За дверью кабинета, за письменным добротным столом в это майское утро сидит молодая женщина с дивными каштановыми волосами, которые аккуратными волнами ложатся на её хрупкие плечи. На ней официальная министерская форма – длинная юбка и кофточка на десятке пуговиц из темно-синей плотной ткани. Мантия аккуратно висит на спинке высокого кресла. На юном красивом лице только пытливый взгляд может заметить небольшие темные круги под глазами и тревожную складку меж бровей, которая обозначает, что в данный момент надежда магической Британии обдумывает очередное сложное дело.
Действительно, дело было в том, что она даже имени его не знала. Хорош любовничек! Наверняка, тогда, давно она слышала, как как-то из их шайки обращался к нему. Гермиона помнила только сочетание звуков ссс-ррр, и особенно эту рычащую рррр в конце имени, Сильвестр? Сократ? Сибер?
Не важно, одернула она себя, это совершенно не то, чем бы ей стоило заняться.
План сегодняшнего дня гласил, что в промежутке с 10 утра до 12 часами дня необходимо обдумать саму формулировку – снижение популяции оборотней. Ведь ликантропия – не демография, это совершенно обособленное от человека понятие, даже не болезнь, скорее особенность организма. Сама формулировка проблемы ставит оборотня вне человека, а это очень неправильно с точки зрения этики. Возможно стоит начать с того, чтобы изначально искоренить данное несоответствие и определять оборотня – как ЧЕЛОВЕКА, обладающего ликантропией, а не темной тварью и существом, как их учили в школе еще совсем недавно. Из маггловской юридической литературы мисс Грейнджер почерпнула много интересного. Например, сравнивая юриспруденцию двух миров, Гермиона отметила для себя, что волшебники остались в вопросах права далеко в прошлом, большинство магических законов, включая Статут, имеют очень некорректные определения и могут трактоваться совершенно вольным образом. Количество лазеек в законах обескураживало юную ведьму. Это все нужно было исправить!
Волшебница написала служебную записку с требованием о предоставлении более точной информации о пути сокращения популяции оборотней. Ладно, какое время ей придется пользоваться устаревшей формулировкой. После восстания Темного Лорда вервольфы, та их часть, что осталась в живых, подверглись гонениям, стоит отследить количество убийств за последние пять лет и рассмотреть тенденцию. Гермиона подозревала, что возможно некоторые маги решили взять месть в свои руки и при удобном случае помогали «сокращению популяции».
От скрипения пером по пергаменту ее отвлек стук в дверь. В кабинет вошла коллега по отделу Стелла Копперпот. Широко улыбаясь, девушка шлепнула на стол Гермионы толстенный фолиант.
– Доброе утро, Миона! Вот пришло на министерскую почту, с пометкой 'Для Г. Грейнджер в помощь'! Как раз к твоему новому заданию подоспело.
Гермиона недоуменно воззрилась на коллегу:
– Я не заказывала такую книгу, а кто прислал?
– Сова принесла. От нее разило скотчем, должно быть, она из Шотландии.
– Спасибо, Стелла.
Когда коллега удалилась, Герми подвинула книгу к себе и пробежала пальцами по бордовой обложке, на которой чёрными матовыми буквами красовалось название 'Антология оборотничества' П. МакМанус. Прочитав название, Гермиона чуть улыбнулась шутке Стеллы про пьяную сову.
С нетерпением девушка зашуршала девственно белыми листами. На форзаце красовалась надпись «Для Гермионы Грейнджер в помощь! От Пия МакМануса. Буду рад ответить на все вопросы!»
Значит, книгу прислал сам автор! Какая честь! Ей уже не терпелось прочитать книгу побыстрее, наверняка она восполнит все свои пробелы в оборотнической теме.
На вдумчивое изучение пятитомника ей потребовалась целая неделя. Каждый том описывал степень принятия человеком своей новой ипостаси. По порядку тома шли так: Трагедия, Боль, Принятие, Свобода, Эйфория. Сам автор был обращенным и описывал свое становление оборотнем максимально подробно. Книга была необыкновенно ценной и интересной. Она давала представление о психологии оборотней в каждую непростую ступень их жизни, автор делился разными деталями, начиная от первого преображения и заканчивая особенностями переваривания волчьей шерсти человеком.
Судя по написанному, этот Пий прошёл весьма долгий путь от уничтоженной жизни человека до полного принятия себя оборотнем. Наверняка он может поделиться необходимой Гермионе информацией, возможно даже стать соавтором реформы! Новая информация приятно щекотала мозги и наставляла на долгий, тернистый, но такой нужный путь!
Однако по прочтению у неё появились вопросы. Как лучше изолировать оборотня в ночь обращения? А если оборотень будет заперт в помещении, может ли это ему навредить? Возможно стоит провести опыты помещениями разных типов. Нужна ли новообращенным оборотням психологическая и гарантированная колдомедическая помощь?
Вопросы социализации оборотней тоже весьма интересовали. У девушки возникло чувство, что Пий именно тот человек, который ей так нужен в этот момент.
Воодушевленная прекрасным будущим, она написала автору благодарственное письмо с просьбой о встрече, так как у неё накопилось много вопросов, требующих приватного разговора. Письмо она отправила по своей личной каминной сети, бросив запечатанный конверт прямо в зеленые язычки пламени.
К её удивлению, Пий МакМанус ответил буквально через час, что он согласен ответить на все вопросы за чашечкой шотландского чаю и написал ей свой адрес. По представлению Гермионы, профессор жил в затерянном краю отшельником, но, слава аппарации, она сможет добраться туда, например, на этой неделе.
Но сначала она еще раз составила список вопросов и решила подождать сведений об убитых оборотнях. Возможно мистер МакМанус поможет ей и в этом деле.
* * *
Вечно занятый молодой аврор Поттер нашел время, чтобы принести ей увесистую папку с колдографиями. Гермиона потянулась за ней через стол, однако Гарри покачал головой и положил свою ладонь на обложку, препятствуя несанкционированному проникновению.
– Слушай, Рон сказал, что голову мне оторвет, если я принесу тебе что-то, что опять заставит тебя сидеть в бумагах всю ночь, – строго начал Герой войны, но все же в конце улыбнулся с иронией.
О, и ты туда же. Она вздохнула про себя, но улыбнулась другу очень тепло:
– Я обещаю наложить Квитеус в этот раз!
– Ладно, я оставлю это здесь, – Поттер внимательно на нее посмотрел, – но будь осторожна с колдографиями. Они куда хуже маггловских криминальных сводок. Пожалуйста! Если возникнут какие-то вопросы, смело можешь меня вызвать.
Он передвинул папку к ней.
– Спасибо, Гарри. Я верю, мы вместе сможем сделать так, чтобы через пять лет эта папка была гораздо тоньше или вовсе отсутствовала, – девушка опустила глаза и печально улыбнулась. – Кто ведет оперативную разработку этих…эм, случаев?
Бегло пролистала первые страницы дел. На всех стоял штамп «ЗАКРЫТО». Она нахмурилась и пролистала больше половины, на страницах стоял все тот же штамп. Герми подняла полный недоумения взгляд на Гарри.
– Часть закрыта за давностью, часть расследуется, но эти дела не в приоритете, как ты понимаешь. Все эти годы глава отдела, который занимался расследованием – Питер Болденхейт.
– Закрыто за давностью, но здесь же столько дел! И срок не вышел! Волшебные убийства расследуются десятками лет, – гневно воскликнула она.
– Мне жаль, Герми, но ты знаешь, почему так. Пока так, – глаза младшего аврора Поттера блеснули за стеклами очков.
– Еще раз спасибо, я знаю, что у меня нет доступа к этой части аврората и ты рискуешь для меня.
– Ты так говоришь, будто это в первый раз!
Они вместе посмеялись и стукнулись кулачками, за сим Поттер удалился по делам.
А Гермиона осталась наедине со страшной папкой. Со вздохом она придвинула ее к себе и погрузилась в чтение. Дела были подшиты по дате и первое датировалось августом 1998.
13 августа 1998 года. Джон Хиллари, 54 года. Оборотень, незарегистрированный, полукровка волшебник. Убит неизвестными Множественные ранения, голова отрезана, лежала рядом с телом. Орудие убийства на месте – хозяйственный топор магглов. Дело закрыто за давностью.
18 ноября 1998 года. Джек Стоун, 36 лет. Оборотень незарегистрированный, волшебник, полукровка. Множественные ранения. Убит неизвестными колюще-режущим предметом, на месте убийства обнаружен военный нож армии США. Дело закрыто за давностью.
15 марта 1999 года. Сильва Макларен, 30 лет. Оборотень незарегистрированный, магглорожденная, волшебница. Множественные раны по всему телу. На месте убийства рядом с телом обнаружен коллекционный серебряный нож маггловского производства. Дело закрыто за давностью.
И это только за полгода. Девушка вздохнула, продолжая листать дела и делая пометки на пергаменте. Места преступлений разбросаны по всей Британии. Орудия убийства – ножи, кинжалы, топоры и прочие маггловские атрибуты. Ни одного заклинания или яда.
Очень странно, подумала Грейнджер. Кто-то явно убивает оборотней подчеркнуто без магии.
Итак, что мы имеем.
Нападения стилизованы под обычные маггловские разборки, но только почему-то убиты волшебники. Ладно, не все убитые вели нормальный образ жизни, были и маргинальные товарищи типа Джона Циммера, убитого в 2001 в результате бурной попойки, как сказано в рапорте с места преступления.
Все дела до 2000 года закрыты за давностью, что противоречит законам магической Британии. А те, что до сих пор ведутся, наверняка закинуты на самое дно архивов аврората.
Убийцы не найдены ни в одном случае из 23 дел.
Вначале промежуток между убийствами составлял 2–3 месяца, потом они участились до 1 в месяц, после 2000 года опять пошли на спад. Герми похолодела. Но где пресса? Тут у них почти серийный убийца оборотней! И никто не поднял скандал? Никто ничего не сделал для поиска убийцы? Это казалось невероятным!
Ладно, первые два года после окончания Войны были несладкими, допустим, что не было никому дела до каких-то там оборотней, которые еще недавно сами готовы были убивать магглорожденных. Но годы и годы после?!
Мертвые люди смотрели на нее с колдографий, кто-то испуганно, кто-то скалил зубы или улыбался застенчиво. Мертвы, дела закрыты. Обычные люди, не твари. Глаза противно защипало, а в горле встал ком. Их победа, которая далась такой кровью, неужели она ничего не значила?
Глава 3, в которой все совсем не очевидно
Вторая декада мая выдалась очень жаркой, совершенно по-летнему. Аппарировав на лужайку перед домом МакМануса, Гермиона зажмурилась от ударившего в глаза солнца. Оно отражалось в поверхности большого озера, на самом берегу которого стоял коттедж. Вода приняла цвет неба и была светло-голубой, такой яркой, что девушке пришлось трансфигурировать ободок для волос в солнечные очки.
Она осмотрелась и невольно вздохнула от охватившего ее восторга. Вид открывался шикарный. Большое озеро окружено невысокими зелеными горами, самая кромка берега вся в больших валунах. Двухэтажный дом тоже выстроен из крупных валунов серого цвета, он стоял прямо у самой воды. На вид особняк выглядел достаточно старым.
Вокруг дома разбит запущенный цветник, но вероятно когда-то здесь был приличный розарий. Сейчас же по плетеным деревянным заборчикам ползла – ну разумеется– волчья ягода.
Герми развернулась и окинула полянку в поисках дороги, но вокруг был только лес. Достаточно дремучий и, на первый взгляд, не сильно проходимый.
Впрочем, примерно так она себе и представляла жилище профессора-оборотня. Атмосфера этого места красноречиво говорила о характере своего хозяина. Если не дать сюда координаты и не открыть аппарацию – вовек не сыщешь в местных горах. Такая себе берлога.
Гермиона взошла на крыльцо и постучала тяжёлой медной ручкой, выполненной в форме волчьей головы. Невольно про себя подивилась такому достаточно тривиальному выбору декора, но может быть на людей менее тонко организованных это должно было произвести должное впечатление. Не успела она додумать эту мысль, как дверь открыли.
На пороге стоял мужчина лет шестидесяти на вид, с аккуратной седой бородкой и живыми темными глазами.
– Добрый день, мистер Макманус! Я Гермиона Грейнджер, очень рада знакомству.
– Ааа, мисс Грейнджер! Входите, входите, я как раз Вас жду, – суетливо заговорил мужчина, выпуская ее внутрь дома. – Приходите, могу я Вам предложить что нибудь перекусить или выпить? – мужчина был ростом с Гермиону, седые кудри – соль и перец – ложились на плечи. Ровный острый нос, добродушная улыбка и теплые карие глаза. В его облике сквозила шотландскость. Костюм, что он носил, был достаточно обычный, темно-серый, разве что развеселые красные шерстяные носки несколько выбивались из общей картины. Так и не скажешь, что оборотень. Хотя Люпин также не ассоциировался со своей безумной ипостасью.
– Я бы не отказалась от чашечки Вашего знаменитого чая, – лучезарно улыбнулась Гермиона.
Пий указал ей на вход в комнату.
– Пожалуйста, проходите и присаживайтесь в кресло. Я сейчас сделаю чай и принесу документы.
Гермиона прошла в гостиную. Внутри дом производил впечатление весьма уютного, в гостиной много старой деревянной мебели, от которой исходил тот особенный библиотечный запах, так любимый ею.
В центре комнаты стояли вокруг стола тёмного дерева два кресла, отделанные темной кожей, и кушетка. На каминной полке хаотично расставлены колдографии. Гермиона положила сумочку на кресло и подошла поближе к камину, чтобы рассмотреть их поближе.
Фото в старых деревянных рамках изображали улыбающихся кудрявых людей. Волосы очень напоминали волосы Пия: крупные локоны, вьющиеся от самой макушки. Гермиона невольно пригладила свои каштановые, весьма похожие по структуре. Над камином висел в пышной гербовой раме кусок клетчатой ткани, сделанной на сером фоне с пропущенными бордовыми нитями. Возможно это был фамильный тартан семьи Макманусов. Гермиона читала, что многие древние роды Шотландии имели свой клетчатый герб. Ткань показалась ей смутно знакомой, но точно она не могла вспомнить, видела ее. Пий возник за ее плечом внезапно, на ходу левитируя на стол поднос с чайником, кружками и шоколадным печеньем и сахарницей.
– О, уже познакомились с моей семьёй? – сказал он добродушно, наливая молочный чай по кружкам. Пий сел в кресло и жестом пригласил Гермиону сделать тоже самое.
– Да, ваша семья имеет, – улыбнулась Гермиона, указывая на волосы, – особую примету!
– Благодарю, мисс Грейнджер, если так посмотреть, то мы можем быть похожи на родственников, – Пий вернул шутку, – так, Гермиона, что же вы хотели узнать?
Девушка взяла свою маленькую сумочку и вызвала оттуда свою тетрадь, куда выписывала вопросы и заметки.
– Сэр, сначала хочу выразить Вам свою благодарность! Ваша книга попала ко мне очень вовремя. Я прочитала все 5 томов, однако кое-что хотела все же уточнить. Как Вы уже знаете, в данный момент я работаю над новой программой Министерства по адаптации оборотней в магическую среду, а также расширении прав оборотней. И смею надеяться, Вы сможете дать мне некоторые консультации, в которых я нуждаюсь.
– Конечно, мисс, спрашивайте, что Вас интересует. Постараюсь помочь. Как оборотень, я очень польщен тем, что на нас обратили внимание сразу после домовиков, – профессор сказал это очень нейтрально, однако Гермиона почувствовала укол совести. Со всей пылкостью своего юного сердца она бросилась защищать права домовиков, НИ РАЗУ не подумав, что людям с ликантропией она нужна так же сильно. Гермиона уже начала пунцово краснеть и пыталась построить вменяемый ответ, как Пий продолжил очень доброжелательно. – Не хочу показаться грубым, простите этот нелепый выпад. Я понимаю, что сразу после Войны публичное пространство было не очень расположено к оборотням, чтобы проводить такие мощные реформы.
– Да, сэр, Вы совершенно правы. Сейчас люди более подготовлены, но нам предстоит еще очень много работы, – Герми натянуто улыбнулась и потянулась за чашечкой необычного чая. – Замечательный чай, благодарю, впервые пробую его.
Сладкий насыщенный чай молочного цвета, содержал в себе едва уловимые нотки огневиски. Терпкий вкус быстро навязался на язык, дразня рецепторы. Необычно и вкусно, решила про себя ведьма.
– Хоть мы и знамениты скотчем, этот чай тоже достояние Шотландии. Есть правда одна проблема, – он улыбнулся заговорщицки. – Его вкус раскрывается только здесь.
– Вид у Вас здесь просто потрясающий, конечно. Мне тоже захотелось жить в таком прекрасном месте.
– Добро пожаловать, в Шотландии очень много озер. Можете даже выбрать это, но, только другой его берег, не обессудьте, – оборотень широко улыбнулся, показывая нормальные человеческие зубы, – не хочу потерять статус отшельника.
Они рассмеялись и оба пригубили чай.
– Я хотела бы начать с основ. Думаю, любой оборотень не рад определению "темная тварь" и хочу В КОРНЕ поменять эту формулировку на "волшебник носитель ликантропии" или "человек с мутацией ликантропии". Сэр, вы знакомы с маггловской наукой биологией?
– Немного, я читал некоторые занятные книги. Слово мутация, по крайней мере, мне знакомо и я вполне с Вами согласен в том, что ликантропия это именно мутация генов под действием магии, а не болезнь или смерть одного существа и начало другого темного существа, твари, как нынче принято это обозначать.
– Тогда я вношу именно эту формулировку "Волшебник с мутацией ликантропии" как основополагающее понятие, – Гермиона заскрипела пером.
– Полагаю, это корректно, – кивнул профессор. – Объясните мне одну вещь, пожалуйста, Ваша задача сделать отдельный свод законов для оборотней, так ведь?
– Да, сэр, так было оговорено с Министром, – Гермиона прервалась и внимательно уставилась на Пия, тот в свою очередь взял шоколадное печенье и задумчиво крутил его в руках.
– А почему бы не вписать строчку в Главное положение о магии, что волшебники с мутацией ликантропии уравнены в правах с волшебниками без мутаций и это охраняется законом Магической Британии. В этом случае будет признанное равенство, а не еще одна отрасль права под отдельный вид волшебных существ.
– Это не приходило мне в голову, мистер МакМанус, но идея замечательная, правда она в любом случае не отменяет той бездны бумажной работы, которую мне предстоит проделать. Спасибо.
– Говорю как магическое существо, что это было бы весьма приятно – закрепиться в одном разделе с людьми без мутаций, – профессор улыбнулся какой-то странной, очень лукавой улыбкой, которая совершенно не вязалась с его обликом. Уже второй раз. Гермиона бросила быстрый взгляд на его глаза, но они оставались теплыми и дружелюбными. Не параной, сказала она себе.
– Хорошо, я обязательно добьюсь этого, раз это так важно для самооценки оборотня как личности. Тогда перейдем к моим вопросам. Прошу прощения, что начну наверное не с самого приятного, но обращение, особенно преступное, является одним из самых острых текущих вопросов, – МакМанус медленно кивнул, – скажите, требуется ли новообращенным психологическая помощь? Я помню в Вашей книге было написано, что Вы переживали это совершенно один, без участия семьи или друзей.
– Да, я был один на один с этой внезапной проблемой. Как Вы помните, меня обратили уже очень давно, еще в годы первой магической войны. Ну, что сказать, сначала я жалел, что не умер и пытался всячески это исправить. Семья и друзья отвернулись сразу после обращения, поэтому преодолевать кризис пришлось самостоятельно. Думаю, если бы со мной поработал хороший, знающий специалист, то переход от трагедии хотя бы к принятию не занял бы у меня столько потерянных лет жизни.
– Я поняла Вас, то есть хоты бы пара – тройка психологов в штате нашего будущего центра должна быть.
– Было бы замечательно. Понимаете, когда тебя насильно обращают, то встает множество вопросов, а после первой Луны их еще больше. И все это сильно за рамками опыта рядового волшебника, а кругом одни мрачные предсказания. Потерять себя и придумать кого-то другого себя в этой ситуации проще простого. Вроде ты должен быть темной тварью, но один раз в месяц, а что делать со всем остальным временем, когда ты просто нормальный человек, но все окружение только и ждет, что им придется рано или поздно заколоть тебя серебром? Крайне мало вариантов, – профессор развел руками. – Здесь нужна адаптация и возвращение человека в привычный уклад. А так получается, что жизнь меняется очень круто, зачастую рвутся абсолютно все связи – родственные, дружеские, рабочие.
– Допустим, мы бы могли сделать некий центр поддержки вервольфов при Министерстве, – Пий поморщился на этих словах и опять улыбнулся чуть иронично. В темных глазах мелькнуло какое-то непонятное выражение. Если бы Гермиона могла подобрать к этому синоним, то она бы сказала, что взгляд мистера МакМануса на несколько мгновений стал очень холодным. Потом это исчезло. – Вы думаете, много бы людей пришло туда?
– У наших граждан есть ряд причин не доверять Министерству. Особенно в таком тонком вопросе как кровь или принадлежность к определенной касте. Не мне Вам объяснять, кто именно сидит там и какие дела у них на руках.
– Могу вас заверить лично, сейчас Министерство Магии переживает свое перерождение. Хоть я и понимаю ваше недоверие. Текущий департамент контроля магических популяций это совсем другие люди, нежели те, что бы раньше.
МакМанус неожиданно засмеялся.
– Не хотел этого говорить, но, мисс, я боюсь, вы еще достаточно молоды, чтобы верить в хороших людей в плохих местах.
Гермиона напомнила себе, что ей в любом случае, нужно поговорить с профессором, даже если он ведет себя не самым доброжелательным образом, и подавила раздражение, задала следующий вопрос:
– Создание этого центра предполагает обязательную регистрацию. Некоторые оборотни предпочитают не регистрироваться вовсе. У вас есть догадки почему и как мы могли бы повлиять на ситуацию?
– Я в свое время зарегистрировался, но не знаю, что мне это дало по итогу. Аконит не раздают, я покупаю его сам. Разве что рядом так никто и не поселился, вот он плюс! – МакМанус опять хохотнул, но вид помрачневшей Гермионы, заставил его примирительно поднять руки. – Хотите я скажу, почему многие не регистрируются. Да потому что оборотнем быть крайне не выгодно! Или вы думаете, что статус темной твари как-то помогает найти работу? Никому не нужен потенциально опасный сотрудник, да даже на должность садовника, к примеру!
МакМанус взял паузу, поняв, что его опять слегка занесло. Он улыбнулся опять весьма доброжелательно и продолжил в более спокойном ключе.
– Хотите, чтобы оборотни стали регистрироваться – дайте им преимущество. Гарантируйте обучение, трудоустройство, медицинскую и психологическую помощь. При Министерстве, так при Министерстве. Новообращенные точно смогут прийти к вам, бывалые – не уверен, зависит от многих факторов. Они уже сформировались, я вот бы не пошел, уже полжизни прожито, и было время смириться с тем, что сделано.
– Спасибо за откровенность, – Гермиона тепло улыбнулась собеседнику. – Если Вы не возражаете, я задам следующий вопрос, – она посмотрела в свои записи. Диалог выходил странным. Вспыльчивость профессора немного ее нервировала, потому что она не могла просчитать развитие их беседы, что с ней бывало крайне редко.
– Вы писали, что оборотни могут объединяться в стаи во время превращения, чтобы не было скучно. Такие коллективные обращения идут вам на пользу?
– Скорее да, чем нет. Волки стайные животные и социальная активность даже в волчьей форме для нас весьма важна. Оно как-то лучше переносится, когда рядом есть еще мохнатые хвосты.
