Текст книги "Любовь на проводе (ЛП)"
Автор книги: Борисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
«Струны сердца»
Эйден Валентайн: «Пожелай мне удачи, Балтимор».
Глава 32
Люси
В голове вихрем проносятся вопросы.
Совет… о чём?
Почему он с Майей? Он специально позвонил в своё же радио? Он ударился головой? У него в желобе поселился голубь? Почему он не звонил?
Я вдыхаю глубже и произношу только:
– Чем могу помочь?
На том конце – тихий, довольный или, может быть, облегчённый вздох.
– Ну… – тянет он.
Пауза кажется бесконечной. Жаль, что я не взяла из его машины шоколадные мятные конфеты… или ту смятую, выцветшую бумажку со списком моих любимых вещей – доказательство, что он помнит обо мне.
Наконец Эйден резко выдыхает:
– Это же «Струны сердца», да?
– В теории.
– Тогда у меня вопрос про романтику.
– Хорошо… – осторожно тяну я.
– Каково это – влюбиться?
– Что? – слова обрушиваются, как ушат ледяной воды.
Рядом скрипит кресло Джексона Кларка – он явно насторожился.
– Есть одна женщина, – начинает Эйден, но запинается. – Ты когда-нибудь просыпалась с сердцем, бьющимся в бешеном ритме, и не понимала, почему? Будто во сне было что-то важное, но образ ускользнул… – он раздражённо выдыхает. – Чёрт, я всё говорю не так.
– Попробуй ещё раз.
– Попробую.
Моё сердце перестаёт биться галопом, в груди расползается тепло. Я просила его дать мне причину – и похоже, он пытается её дать.
– Всю жизнь, – продолжает он тихо, словно говорит: «Слушай внимательно», – я старался не чувствовать. Чувства почти всегда оборачивались болью, а я больше не хотел болеть. Постепенно это стало привычкой. Я перестал верить в хорошие вещи. Перестал верить вообще.
Я сглатываю, в горле сухо. Перед глазами – мальчишка с растрёпанными волосами в больничном коридоре, пальцы, сжимающие пустое кольцо-брелок. Эйден не перестал верить в хорошее – он просто забыл, как это делается.
– И я надеюсь… – голос дрожит, а надежда всегда была для него тяжёлой. – Я надеюсь, что ты сможешь мне помочь.
– С чем?
– Скажи мне, каково это – влюбиться.
– Не уверена, что я компетентна…
– Наоборот, – в голосе теплеет улыбка.
Я будто ощущаю его палец под своим подбородком, разворачивающий моё лицо к нему.
– Компетентна только ты.
– Почему?
– Узнаешь.
– Хорошо, – шепчу я, решаясь довериться. – Что ты чувствуешь прямо сейчас?
– Для начала – ем пиццу с ананасом.
Смех вырывается слишком быстро и остро, почти болезненно.
– Пицца с ананасом – это прекрасно. Тут нечего бояться.
– А кто сказал, что я боюсь? – лениво парирует он.
– Отмечено, – смеюсь снова, даётся легко, как дуть мыльные пузыри. – Что ещё?
– Я думаю о ней всё время. Интересуюсь, чем она занята. Ношу на запястье резинку для волос, которую украл у неё. Она об этом не знает, – добавляет он, и надежда во мне вспыхивает, как солнечная вспышка.
– Ты держишь список её любимых вещей в бардачке?
– Да. Чтобы не забыть.
– Что ещё?
– Когда она смеётся – это всем телом. Я никогда такого не видел. Она сжимает руки, будто удерживает своё счастье, и не боится ухватить его. – Он выдыхает, и на фоне слышится хруст шагов по асфальту. Он явно ходит взад-вперёд. – Я хочу быть тем, кто достоин этого смеха. Кто его заслуживает.
– Это не про «заслужить», – голос срывается. – Если кто-то тебе что-то отдаёт, значит, оно твоё. Тут нечего зарабатывать.
– Подожди, у меня ещё пара пунктов.
– Хорошо.
– Она говорила, что больше не хочет довольствоваться малым. А я, похоже, всю жизнь именно этим и занимался. Ломал всё на части, потому что так проще. И с ней делал то же – брал крошки, боялся отпустить тормоза. А теперь хочу… хочу целовать её на людях. Держать за руку. Есть у неё дома панкейки по воскресеньям. Помогать шить костюмы для косплеев на Индиану Джонса. Хочу, чтобы её люди стали моими.
Глаза жгёт, слёзы катятся по щекам. Никто раньше не хотел меня целиком – и меня, и Майю, и мою маленькую семью, собранную по кусочкам.
Я должна его увидеть. Должна.
– Так как ты думаешь? – он впервые звучит растерянно и робко, будто обнажил сердце. – Это и есть любовь?
Я пропускаю вопрос мимо. Не хочу отвечать в эфире.
– Где ты?
***
…Он стоит на задней стоянке, телефон наполовину поднят к уху, взгляд прикован к двери. Я вылетаю через неё, как ураган, и его лицо меняется – в нём явственное облегчение. Словно он и сам не был уверен, захочу ли я его видеть. Словно всё это время делал ставку вслепую.
Я не обращаю внимания на машину в дальнем углу, где к стеклу пассажирского окна прижато знакомое маленькое лицо, и иду прямо к нему – пока носки моих ботинок не упираются в его.
Он слегка наклоняет голову, чтобы удержать мой взгляд. В руках всё ещё зажат телефон, словно он намерен продолжить разговор, хотя я положила трубку секунд тридцать назад. Но этот разговор – только для нас двоих. Для никого больше.
– Ты серьёзно? – спрашиваю я.
Он кивает:
– Каждое слово. – Наконец убирает телефон в задний карман, и я замечаю на его запястье свою резинку для волос. Сердце сбивается с ритма. – Хотя… может, чуть-чуть я всё же соврал. Ответ на свой вопрос я уже знаю.
– Да?
– Да, – в уголках его глаз вспыхивает озорство.
Он поднимает руку, кончиками пальцев скользит по моей щеке, затем обхватывает затылок, большим пальцем касаясь ямки под ухом. Держит так, что я не могу отвести взгляда.
– Я знаю, что значит влюбляться… потому что уже давно влюбился в тебя.
Воздух вырывается из груди рваным выдохом. Его палец снова скользит от ямки под ухом к моей щеке, на этот раз собирая слезу. Кажется, я так и не перестала плакать.
– Ты уверен?
– А что это ещё может быть? – тихо, почти благоговейно, с жадной мягкостью в голосе отвечает он. – Прости за эту неделю. Я хотел подобрать правильные слова. Сделать всё как надо.
– Мне не нужны правильные слова. Мне нужны твои. – Я хватаю его за толстовку. – Только не заставляй меня ждать снова. Говори, что чувствуешь, даже если это будет несовершенно.
– Хорошо, – шепчет он, словно накладывая пластырь на все наши раны. Его дыхание дрожит в тихом смешке. – Ты всегда была смелее меня.
– Ты позвонил на радио.
– Ты начала первой, – его голос понижается. – Вот я и подумал: стоит закончить так же, как начали.
– Мы заканчиваем? – в горле предательски щемит.
Его улыбка появляется медленно – сначала в глазах, потом на губах, словно закат окрашивает всё вокруг золотом.
– Совсем нет, Люси.
Желание поцеловать его остро, как толчок в спину. Невидимая нить между его грудью и моей натянута до боли.
– И что теперь? – выдыхаю я, прижимаясь носом к впадинке у его шеи.
Он смеётся, крепко обхватывая ладонью мою голову.
– Ну… я надеюсь, что ты тоже меня любишь.
– Люблю, – шмыгаю носом, утонув где-то в глубине его толстовки.
Плевать, что, возможно, оставляю там сопли. Я никогда не думала, что кто-то будет хотеть меня так, как хочет Эйден. Что кто-то сможет видеть, ценить и любить меня. А он – видит. Хочет. Любит.
– Очень люблю.
Он глухо мурлычет, и вибрация его голоса проходит сквозь мою грудь. Пальцы в моих волосах сжимаются крепче.
– Я никогда не позволял себе чувствовать так, – тихо признаётся он. – Я разучился… но теперь буду учиться снова. Буду стараться изо всех сил. Обещаю.
– А я всегда буду рядом.
– Знаю, – шепчет он. Я засовываю руки под его толстовку, ощущаю тепло его тела, а он опускает щёку мне на макушку. – Я так хорошо буду тебя любить, Люси…
Я зажмуриваюсь, пытаясь удержать этот миг. Он далёк от совершенства. Я слышу, как что-то шуршит. В машине, припаркованной в углу, на нас смотрит моя двенадцатилетняя дочь и оба её папы. С юго-запада накатывает весенняя гроза, а мои волосы, наверное, уже превращаются в пушистый хаос от влажности.
Но это мой момент. Со всеми его несовершенствами – мой.
– Можно я тебя поцелую? – тяну его за собой. – Пожалуйста?
Он не отвечает. Его пальцы скользят по моим волосам к затылку, он наклоняется, и губы накрывают мои так, будто ждал этого всё время, что стоял на парковке с телефоном в руке, отсчитывая секунды до нового поцелуя.
Я обвиваю его руками, жадно прижимая к себе. Он меняет угол, и, коснувшись губ, шепчет в них «тише», прежде чем снова поцеловать – глубже, медленнее, влажно и жадно, с тихим стоном, проникая в мой рот. Я таю в его объятиях, прижимая ладони к груди и чувствуя биение сердца, совпадающее с моим.
Где-то за спиной раздаётся протяжный гудок, по стеклу кто-то барабанит кулаком, а из здания доносится радостный крик.
Эйден отстраняется, на его щеках появляется румянец. Он смотрит на меня с нежной улыбкой, которая становится шире с каждой секундой.
– Привет, – шепчет он.
– Привет, – отвечаю в тон.
– Я очень рад, что ты тогда позвонила.
– Вообще-то, звонила не я.
Он закатывает глаза и обнимает меня обеими руками.
– Неважно, – усмехается он.
Я прячу лицо в ямке между его шеей и плечом – в том самом месте, которое мне идеально подходит.
– А я рада, что ты ответил, – улыбаюсь. – «Мистер Шина» будет в восторге.
«Струны сердца»
Джейсон Кларк: «Ну что, Балтимор, она на парковке. Мы смотрим в окно, они разговаривают. Разговаривают. Разговаривают».
Мэгги Лин: «Необязательно повторять по десять раз».
Джейсон Кларк: «Я просто даю оперативную сводку… о боже. Они целуются. Люди, это поцелуй».
Мэгги Лин: «Я так и знала».
Джейсон Кларк: «Ничего ты не знала. Ты думала, он её ненавидит. Это я всё знал».
Мэгги Лин: «Ладно, ты знал».
[Пауза].
Джейсон Кларк: «Вау… они, похоже, серьёзно увлеклись. Его руки…»
Мэгги Лин: «Хватит».
Мэгги Лин: «Спокойной ночи, Балтимор».
Джейсон Кларк: «Просто… вау. Это ведь общественная парковка».
Мэгги Лин: «Спокойной ночи, Балтимор».
Джейсон Кларк: «До встречи в следующем эфире „Струн сердца“ – горячей линии Балтимора о любви».
Эпилог
Эйден
– Как здесь уже может быть так людно? – бормочу я, стоя на крыльце дома Люси и глядя на очередь к «Мошенничеству», растянувшуюся вдоль квартала и исчезающую за углом.
– По воскресеньям у неё краффины – всегда так, – отвечает Майя, устроив подбородок у меня на макушке и обвив руками плечи.
По утрам она предпочитает ездить верхом, потому что категорически отказывается снимать свои тапки в виде динозавра. А я… я слишком мягкотелый, чтобы спорить. Люси называет это моей слепой зоной – с лёгкой, но усталой улыбкой, когда выходит на крыльцо и видит, как Майя цепляется за меня, словно маленькая коала.
– Не ревнуй, – поддеваю я Люси, слегка толкнув её плечом. – Я и тебя так носил.
В памяти вспыхивает морозная февральская ночь – её голые бёдра в моих ладонях, желание такое острое, что почти больно. Люси смотрит на меня снизу вверх, с тайной улыбкой на губах. Я наклоняюсь и целую эту улыбку.
– Фу! – визжит Майя у меня на спине. – Я вообще-то тут стою!
– Тогда закрой глаза, – невнятно бурчит Люси и, отстранившись, поднимает взгляд на дочь, – У тебя ведь остался ключ от чёрного входа?
– Конечно, остался. Сегодня же краффин-день, мам. Я же не дура. – Она щёлкает пятками по моим бокам. – Вперёд, мой верный скакун!
Я лениво смеюсь, а смех Люси обволакивает меня, как шёлковые ленты.
Так проходят наши воскресенья. Я просыпаюсь рядом с Люси, утонувшей в одеялах и прижавшей ухо к моей груди, а мои пальцы запутаны в её волосах. Даже во сне я, видимо, собственник до мозга костей. Чаще всего в комнату врывается длинноногая девчонка, и мы всей гурьбой идём за краффинами. Иногда к нам присоединяется Джексон с сёстрами – тогда девчонки исчезают наверху, болтая об Арагорне, Леголасе и прочих вещах, важных для подростков. А бывает, что остаёмся только мы с Люси, пробираемся в уголок, который Пэтти умудряется держать за нами, как бы много народу не было в «Мошенничестве».
Сегодня мы проталкиваемся сквозь толпу к нашему столику. Майя уже уносится наверх, крича что-то про драконов. Люси провожает её взглядом – с тёплой улыбкой, но с лёгкой тенью грусти в глазах. Я сжимаю её бедро под столом – привычка. Она поворачивается ко мне, и я целую уголок её рта. Просто потому что хочу. Потому что могу. Я так долго этого боялся, что и не понял, как много терял.
Она чуть склоняет голову, предлагая свои губы снова. Я запускаю пальцы в её волосы, притягиваю глубже в угол и целую медленно, жадно, горячо – так, как она любит. Люси отстраняется с довольным мурлыканьем, не открывая глаз. Я провожу большим пальцем по россыпи веснушек под её глазами.
– Тебе, как всегда? – спрашивает она.
– Пожалуйста.
Она уходит к стойке, а я откидываюсь на спинку. До смешного долго я не мог понять, что кафе Пэтти – то самое место, куда Джексон притащил меня в тот день, когда произнёс свою вдохновляющую речь и велел собраться. Как я мог забыть название «Мошенничество»? Наверное, потому что теперь тут пока ещё не было безголовых купидонов.
Я позволяю шуму и запахам кафе обволакивать меня, как тёплому пледу. Позже мы поедем к моим родителям на ужин. Майя и отец исчезнут в саду, вернувшись с розовыми щеками и грязными коленями. Люси будет помогать маме у плиты, а я стану делать вид, что не порчу салат. Они будут смеяться и шептаться, а я постараюсь не выдать, как громко бьётся моё сердце.
Теперь моя жизнь – полная, настоящая, живая.
Люси возвращается, и я обнимаю её за плечи.
– Соскучился, – шепчу в её волосы.
Она косится на меня, пытаясь казаться строгой, но в глазах пляшет тепло:
– Меня не было всего три минуты.
– Я могу соскучиться и за три, – отвечаю я, проводя носом по её уху и позволяя руке на бедре подняться чуть выше. – Я вообще многое успеваю за три минуты.
– О, знаю, – довольно вздыхает она и опускает голову мне на плечо. – Ты стал жутким романтиком, Эйден Валентайн.
– Похоже, да. – Я смотрю на пустой стол. Майя скоро вернётся за своим краффином. Они с Джексоном сроднились на этой почве. – Наш заказ ещё не готов?
– Слишком много народу. Пэтти позовёт, когда всё будет.
– И как она…
Пэтти внезапно выскакивает на стойку, хватается за массивную деревянную балку у кофейного бара и едва не задевает какого-то растрёпанного парня в наушниках.
– Брукс Робинсон! – ревёт она голосом туманного рога. – У меня тут кофе с молоком, чёрный кофе и пять краффинов для Брукса Робинсона!
Люси уже соскальзывает со скамьи. Я кладу ладонь ей на бедро.
– Куда это ты?
– Забрать наш заказ.
– Но ты не Брукс Робинсон.
Щёки у неё слегка розовеют.
– Ну… да. Но это же лучший третий бейсболист в истории. Просто отдаю дань уважения. – Она чмокает меня в губы. – Сейчас вернусь.
Я отпускаю её, и что-то мягко разворачивается у меня под рёбрами. Когда-то я сидел в этом же кафе, и Пэтти выкрикивала имя Брукса Робинсона. А вдруг Люси тогда была здесь? Может, мы прошли друг мимо друга, даже не заметив? Женщина, которая перевернула мою жизнь, аккуратно и терпеливо заштопав все мои дыры и заусеницы, – была так близко…
Передо мной оказывается тарелка с краффинами. Я беру один молча. Сколько же времени мы с Люси кружили вокруг друг друга? Сколько шансов я упустил, прежде чем поднял ту ночную трубку? Она говорила, что хочет магии, и я думал, что мы нашли что-то лучше – настоящее. Но, оказывается, немного магии всё же было. Горсть хлебных крошек, как медные монетки в фонтане, привела меня прямо к ней.
– Что это у тебя за взгляд?
Люси очерчивает пальцем мою щёку, потом тянет за уголок губ. Я прикусываю её палец, и она смеётся.
– О чём ты думаешь?
Я обхватываю её бедро и притягиваю ближе, пока наши грудные клетки не соприкасаются.
Думаю о ней. О нас. О маленьком кафе напротив её дома и о местах, где мы почти встретились. О правильном времени, правильном месте, правильном мгновении. О том, как её ладонь ложится в мою и как сердце отбивает ритм её имени: Лю-си. Лю-си. Лю-си.
О почти, о может быть, о что если… О том, как вселенная сложилась в одну точку и подарила мне её. Я, чёрт возьми, такой везучий.
Я притягиваю её лицо к себе и целую крепко, почти жадно.
– Думаю о тебе.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
ЧИТАЙТЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ В ГРУППЕ BOOK IN STYLE
Notes
[
←1
]
Брукс Калберт Робинсон младший (англ. Brooks Calbert Robinson, Jr.) – американский профессиональный бейсболист. Всю свою 23-летнюю карьеру провёл в клубе Главной лиги бейсбола «Балтимор Ориолс». Он отбивал и кидал правой рукой несмотря на то, что от природы левша. Считается одним из лучших игроков третьей базы в истории МЛБ. За свою карьеру он 16 раз подряд получал награду «Золотая перчатка» и делит второе место по количеству этой награды. В 1983 году Робинсон был включён в Бейсбольный Зал славы.
[
←2
]
«Даты» (англ. Dateline NBC) – еженедельное американское реалити-шоу о юриспруденции, транслируемое на канале NBC. Ранее это был флагманский новостной журнал общего профиля, но теперь он в основном фокусируется на реальных криминальных историях, и лишь изредка выходят выпуски, посвящённые другим темам. – Здесь и далее примечания переводчика, если не указано иное.
[
←3
]
Джек Ричер (англ. Jack Reacher) – главный герой серии романов и рассказов, написанных английским писателем Ли Чайлдом.
[
←4
]
«Смертельный улов» (англ. Deadliest Catch) – реалити-шоу, снимаемое каналом Discovery с 2005 года. Шоу показывает реальную жизнь на рыболовецких судах, ведущих промысел краба в Беринговом море. Название сериала происходит от присущего высокого риска ведения промысла краба в холодном и неспокойном море.
[
←5
]
Опра (Орпа) Гэйл Уинфри (англ. Oprah (Orpah) Gail Winfrey; род. 29 января 1954, Миссисипи) – американская телеведущая, актриса, продюсер, общественный деятель, ведущая ток-шоу «Шоу Опры Уинфри» (1986—2011).
[
←6
]
«Закон и порядок» (англ. Law & Order) – американский полицейский, процедуральный и юридический телесериал, созданный Диком Вульфом.
[
←7
]
Макиавеллизм – взгляды, приписываемые Никколо Макиавелли; в переносном значении – термин в политологии, обозначающий поведенческую политику, допускающую пренебрежение нормами морали (цинизме) и применения грубой силы для достижения поставленных политических целей. Термин связывается с идеями, изложенными Макиавелли и в его книге «Государь».
[
←8
]
У́зо (греч. Ούζο) – крепкий алкогольный напиток с анисовой вытяжкой, производимый и распространяемый повсеместно в Греции. В сопредельных странах сходные по составу анисовые напитки называются ракы (в Турции), мастика (в Северной Македонии) и арак (традиционная анисовая водка в арабоязычных странах Ближнего Востока, Израиле и Осетии (осет. арахъ [araq])).
[
←9
]
«Bye Bye Blackbird» (с англ.«Прощай, чёрный дрозд!») – песня, опубликованная в 1926 году Джеромом Х. Ремиком и написанная композитором Рэем Хендерсоном и поэтом-песенником Мортом Диксоном.
[
←10
]
Тим Макгро (англ. Tim McGraw, род. 1 мая 1967, Делхай (Луизиана)) – американский певец, актёр и продюсер, автор песен в стиле кантри.
[
←11
]
«Don’t Take the Girl» (с англ. – «Не забирай девушку») – песня американского кантри-певца и автора-исполнителя Тима Макгро, вышедшая 28 марта 1994 года на лейбле Curb Records в качестве второго сингла с его второго студийного альбома Not a Moment Too Soon (1994).
[
←12
]
Одноусый звонарь (лат. Procnias albus) – вид птиц семейства котинговых. Выделяют два подвида. Одноусый звонарь обитает в лесах Гайаны, Венесуэле, Французской Гвиане, Суринаме и в бразильском штате Пара. Птицы издают самый громкий среди птиц брачный крик, до 125 дБ.
[
←13
]
«Бергер» (англ. Scharffen Berger Chocolate Maker) – американская компания по производству шоколада. Она была дочерней компанией Hershey Company после её приобретения в 2005 году.
[
←14
]
Селин Мари Клодетт Дион (фр. Céline Marie Claudette Dion, род. 30 марта 1968, Шарлемань, Квебек, Канада) – канадская певица, автор песен, актриса и композитор.
[
←15
]
«Эпплбиз» (англ. Applebee's Restaurants LLC.) – американская компания, которая занимается развитием, франчайзингом и управлением сетью ресторанов Applebee's Neighborhood Grill + Bar. Концепция Applebee's ориентирована на непринужденный прием пищи, предлагая традиционные блюда американской кухни, такие как салаты, курица, бургеры и «риблетс» (фирменное блюдо Applebee's).
[
←16
]
«Бондиана» (англ. Bondiana) – серия фильмов о Джеймсе Бонде, является одной из самых продолжительных серий фильмов в истории.
[
←17
]
«Гордость и предубеждение» (англ. Pride and Prejudice) – роман Джейн Остин, опубликованный в 1813 году.
[
←18
]
Мэри Поппинс (англ. Mary Poppins) – героиня сказочных повестей английской детской писательницы Памелы Трэверс, няня-волшебница, воспитывающая детей в одной из лондонских семей.
[
←19
]
Канарский плющ «Глюар де Маренго» (лат. Hedera canariensis – вид плюща, произрастающий на Канарских островах и, возможно, на атлантическом побережье Северной Африки. Это вечнозелёное многолетнее вьющееся, стелющееся деревянистое растение или кустарник, достигающий высоты 20–30 м при наличии подходящих поверхностей (деревьев, скал, стен), а также произрастающий как почвопокровное растение при отсутствии вертикальных поверхностей.
