Текст книги "Античная наркомафия-8 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 45 страниц)

Впрочем, узнали о ней финики не сразу, поскольку два первопроходца просто и незатейливо исчезли с концами – сперва один, а вслед за ним и второй. Третьему повезло – то ли заподозрил неладное, когда не вернулись двое первых, то ли он просто оказался осмотрительнее их. Добравшись до бухты и увидев в ней город, но заметив и остов одной сожжённой гаулы, и вытащенную на берег вторую, порядком раскуроченную, он сходу во всё въехал и развернулся вовремя, успев вырваться из бухты на морской простор раньше, чем его настигли лодки майя. По морским волнам, рискуя перевернуться кверху днищем, они его преследовать не решились, а ему хватило ума плюнуть на упущенную прибыль и поскорее возвращаться домой.

Вот в таком примерно виде и услыхал Акобал историю открытия приморского города майя в Эдеме, когда ему нажаловались на нежелание нашего генерал-гауляйтера Тарквинеи посылать эскадру для участия в их походе возмездия на проклятых дикарей, подло и вероломно напавших на честных финикийских торговцев, хоть ему и предлагался честный благородный раздел всей ожидающейся добычи, включая живую двуногую. Два честных купца, типа, тихо и мирно делали свой работорговый бизнес на побережье, пока не нарвались на этих разбойников, предательски напавших на них, ограбивших, убивших и наверняка сожравших по своему дикарскому обычаю, и если бы не милость богов, то та же судьба ожидала бы и третьего, принёсшего в город эту печальную весть.

В поедании майя пропавших фиников – после принесения их в жертву богам – я нисколько не сомневаюсь. Это у Мела Гибсона в евонном "Апокалипсисе" майя зачем-то выбрасывали трупы жертв на свалку вместо того, чтобы слопать их, как это и делали все нормальные цивилизованные гойкомитичи Мезоамерики. Как у нас не одобряется выброс на помойку хлеба и вообще жратвы, так и у них не укладывалось в башке, как это можно позволить пропасть зря хорошему мясу, которое в стране в большом дефиците. Так что в этом смысле эдемские финики, подтверждающие и археологов, и Берналя Диаса, внушают мне доверия куда больше, чем означенный Мел Гибсон.

Но и нашего генерал-гауляйтера в Тарквинее я тоже прекрасно понимаю. И не в том даже дело, что логика фиников типа "ПВО противника подло и вероломно напала на наши ВВС, которые тихо и мирно бомбили его города" выглядит смешно. Перефразируя кого-то из американских президентов, хоть они, конечно, и сукины дети, но это таки наши сукины дети. В смысле – свои, белые, и не дело это, когда чуда в перьях, не вылезшие ещё из неолита, непринуждённо кормят своих богов и закусывают сами белыми людьми. Если им это спустить безнаказанно, им может понравиться и войти в привычку, и тогда как их отучать от неё прикажете? В духе конкистадоров? Так и их ведь поняли далеко не сразу, хоть и любят теперь поныть на тему тогдашних испанских зверств. Так что, если финики не справятся или перебздят сами, придётся рано или поздно подключаться и нашим, но не в ближайший год, а попозже, когда Тарквинея нарастит побольше силёнок. Это финики на западной оконечности Кубы сидят, с ближайшими соседями свои отношения устаканив и опасаясь разве только племён с востока. А у наших и на западе племена имеются, которые могут и не надумать дружить, и Гаити с востока, и Ямайка с юга, и всё это вполне в зоне досягаемости для туземных каноэ. И не настолько ещё сильна наша кубинская колония, чтобы вводить дикарей в нехороший соблазн отсылкой значительной части сил куда-то в дальние гребеня. Поэтому совершенно правильно наш наместник сделал, уклонившись от собственного решения и запросив через Акобала указаний от Фабриция. С намёком, что в случае приказа проучить дикарей, неплохо бы и подкреплениями для исполнения такого приказа вверенную ему колонию обеспечить. Фабриций намёк понял и нам этот запрос переадресовал, дабы мы помозговали с учётом нашего знания тамошней обстановки. Ну, мы и мозгуем, прикидывая хрен к носу и так, и эдак.

Но это мы так, по мелочи мозгуем, учитывая нашу неготовность в ближайшее время к серьёзной полномасштабной Конкисте. Несвоевременно это при нашем текущем раскладе, так что пущай пока финики сами карательную экспедицию устраивают и своё "фу" тем майя высказывают, как сообразят и сумеют. У нас поважнее пока-что дел полно. Но по большому счёту, на дальнюю перспективу – хрен ли тут думать? Ведь неправ-то тот Мел Гибсон в отдельных деталях, а не в сути, а изобижены на него современные потомки майя за его "Апокалипсис" вовсе не из-за тех деталей, в которых он неправ, а как раз из-за той сути, в которой он абсолютно прав. Представляю, как бы они обвизжались, если бы он правильный способ утилизации их предками трупов жертв показал, то бишь их поедание! Ну не понимают, когда с ними по-доброму! Сцены жертвоприношений их возмутили? А реальные исторические факты означенных жертвоприношений их не возмущают? Чего бы им на саму землю в суд не подать за то, что выдаёт, сволочь эдакая, такой компромат на их любимых и всех из себя таких расчудесных цивилизованных предков? На Европу тут же стрелки переводят – ага, типа, сами такие. Ну так и снимите сами, если уж так задело, в качестве ответки фильм про человеческие жертвоприношения тех же фиников или тех же кельтских друидов. Ведь были же? Были, никто не спорит. Вот и снимайте про них, а мы поглядим, заценим и сравним Только почему-то сильно подозреваю, что те же хренцюзы обижаться на такой фильм и на говно от той обиды исходить и не подумают. Ну, детали разве только отдельные покритикуют. Не оттого ли, что не майя ни разу? Обижены тем, что он математику, астрономию и искусство ихнее не показал? Млять, ну вот их он забыл спросить, о чём ему фильмы снимать! Не понравился намёк на то, что испанцы явились в Мексику избавителями от этих безобразий? А что не так? Что на самом деле, не явились или не избавили? Не нравится, так не смотрите, а чего самим хочется – сами и снимайте, если другие за вас это сделать не удосужились. Да только ведь не видно что-то никаких киношедевров от современных майя. Обижаться, да в суды на обидевшего их ненароком кляузы подавать – оно, конечно, и легче, и дешевле.

Здорово, кстати, экскурсоводов ихних напоминает – вот кто уж точно пиарит их предков в выгоднейшем свете! Знакомый в Мексику с супружницы в отпуск летал, так он рассказывал, как в Чичен-Ице ихней те экскурсии проводятся. Водила их молодая девка к сеноту тамошнему и заливалась восторженным соловьём, какое значение он имел в жизни и культуре жителей Чичен-Ицы, и какие красивые обряды в честь своего бога дождя Чака они устраивали возле него. А о человеческих жертвах тому Чаку, которых они топили при тех обрядах в том сеноте – ни единого слова. Ведёт их к пирамиде и поёт тем же соловьём о шедевре архитектуры и о не меньших шедеврах изобразительного искусства внутри его, а о человеческих жертвах, резавшихся на алтаре перед святилищем на её верхушке опять ни слова. И о математике заливалась, конечно, и об астрономии. Нет, обсерватории ихней никто человеческих жертв не инкриминирует. Там жрецы в натуре светила наблюдали, а жертвы, в том числе и богам тех светил, резались обсидиановыми ножами на пирамидах, о чём девчонка-экскурсоводша, конечно же, дипломатично запамятовала. И к ней-то какие претензии? Что ей велено, то она и щебечет. Самое смешное, что означенные жертвенные ножи – ага, обсидиановые – буквально рядом у лоточников на их лотках продаются – ну, сувенирные, конечно, притупленные, но во всём остальном вполне соответствующие тем реальным историческим образцам, с которых и плагиатились.

Не всегда, правда, грамотно – тот экземпляр, который знакомый купил и домой привёз, судя по характерным выемкам под бечеву, для ножа абсолютно ненужным, явно с наконечника копья копировался, а не с ножа. Но опять же, какие тут претензии к кустарю? Что ему дал малограмотный и не изучивший вопроса заказчик-организатор как образец, то исполнитель и скопировал в лучшем виде, демонстрируя идеальную реконструкцию той старинной технологии обработки обсидиана. Ведь материал-то – настоящий, и сколы на нём – тоже настоящие, а не имитация таковых абразивным кругом, и этих двух факторов историческая безграмотность изделия ни разу не отменяет, а к исполнителю его внушает реальное неподдельное уважение. Ага, в отличие от этих профессионально обиженных крикунов, не работой, а обидчивостью себе на хлеб с маслом зарабатывающих. На таких обиженных, млять, у нормальных людей воду возить заведено.

В том "Апокалипсисе", конечно, и количество жертв на тех кадрах, где беглец через завалы трупов перебирается, тоже сильно преувеличено. Трупы – не разложившиеся ещё, зарезаны, стало быть, недавно. Такого количества на самом деле ни один из городов майя не осилил бы – тупо не наловил бы столько народу. Но тут тенденция таким манером показана – чем больше неурядиц, тем больше страха перед богами, а значит, и стремления задобрить их, превзойдя и предков, и соседей – ага, количеством приносимых им жертв. У ацтеков в канун Конкисты – да, уже и на такой уровень выходили. Около двадцати тысяч составил их рекорд, ими же самими и заявленный – не в один день, конечно, но и не в год, а по случаю восшествия на престол тлатоани Монтесумы Второго. Майя от Центральной Мексики по количеству жертв далеко отставали, но и они тоже старались, как могли. Пока таких масштабов нет ещё и в помине, но традиция – уже заложена, и вектор её развития мы знаем по нашему историческому реалу. То же самое будет и в этой реальности, если никто не вмешается и не пресечёт. Кроме наших – некому. И хотя в ближайшие годы мы к этому однозначно не готовы, в более отдалённой перспективе испанской Конкисте – быть. С иберийскими гладиусами вместо шпаг, так зато и с казнозарядными винтовками вместо фитильных аркебуз. Но разве в этих мелких деталях суть?

5. Помощники

– Девяносто шесть двадцать два, – продиктовала Велия, придерживая палец в нужной точке на экране моего аппарата, дабы не ошибиться.

– Девяносто шесть двадцать два, – повторила Энушат, вписав цифирь в строку таблицы, – Готово, тётя Велия.

– Девяносто шесть двадцать семь.

– Девяносто шесть двадцать семь. Готово.

– Девяносто шесть тридцать два.

– Девяносто шесть тридцать два. Готово. Тётя Велия, а для чего всё это нужно? Почтенная Юлия говорила, что эти тригонометрические таблицы есть и у греков. Разве не проще купить у них готовые и пользоваться ими? И что в этом смешного?

– Энушат, они же греческие! – ответила ей Турия, отсмеявшись, – С греческими буквенными числами. Почтенная Юлия разве не показывала вам, как громоздко умножать и делить эту греческую абракадабру? А с этими индийскими цифрами – раз, два, и готово.

– Да, с индийскими цифрами намного удобнее работать, и греческие таблицы всё равно пришлось бы переписывать ими, – подтвердила моя супружница, – И зачем они нам тогда нужны, если наши ещё и точнее? Турия, постарайся обводить циферки ровнее и разборчивее. Наборщик шрифта жаловался, что в таблицах длин окружностей и площадей кругов не всё разбиралось легко, и он приходил кое-что уточнять. Я вижу, девочки, что вы порядком устали, но это уже последняя страница в таблицах синусов и косинусов, совсем коротенькая, а не на весь лист. Давайте соберёмся с силами, доделаем её и на сегодня уже закончим с этой мутью. Ну, сосредоточились? Девяносто шесть тридцать шесть.

– Девяносто шесть тридцать шесть. Готово…

Чтобы запараллелить работу, мы издавали таблицы Брадиса не сборником, как изучали их в школе сами, а по частям. В привычный сборник их можно будет уже и позже переиздать, имея все его части уже на бумаге, а пока ближайшая задача – получить их на бумаге, переведя на неё из электронного файла на моём аппарате. Это же счастье ещё, что Нокия – аппарат добротный и практически неубиваемый, если специально целью такой не задаваться. Поэтому первым делом – если, конечно, что-то другое не требовалось срочнее – мы переносили на бумагу содержимое аппаратов, уже начавших дышать на ладан, дабы не лишиться его с концами. Уже окончательно приказал долго жить телефон Наташки, и хвала богам, что всё важное мы оттуда переписать успели. Она, конечно, горюет по своей подборке слезливых женских романов, из которых успела перенести на бумагу только два с половиной, не говоря уже о музыке, видеороликах и нескольких фильмах-мелодрамах, но тут уж кысмет у неё такой. Юлька тоже в очереди на аналогичное горе, потому как и её телефон внушает тревогу. Учебники спасли, первоисточники исторические спасли, что-то из справочников успели и продолжаем, но тут пришлось прерваться на таблицы Брадиса, которые скоро понадобятся для юнкеров. Вот их сейчас и гоним частями. Произведения чисел, дроби, квадраты, корни, кубы, окружности эти с кругами, теперь вот добрались до тригонометрии – синусы с косинусами грозятся сегодня добить. По содержанию, если его постранично считать, так и половину сборника уже перелопатили – вот что значит бабья усидчивость. Постанывают, конечно, и они, но пацанва уже вообще волками бы взвыла! А таблицы Брадиса нужны позарез. И пока печатаются уже переписанные части, в дефиците хорошая бумага – Юлька из-за этого на обёрточную пока своё переписывает и нервничает по поводу своей лирики, рискующей разделить судьбу наташкиной, но важность таблиц понимает и сама – ей же и преподавать по ним, в конце-то концов.

Моему аппарату прошедшие годы тоже, конечно, на пользу не пошли. Ещё жив, как ни странно, но давно хронически болен аккумулятор, держащий лишь крохи прежнего номинального заряда, так что пользоваться им как переносным мини-компом практически нельзя. Используем как стационарный, подключая к багдадской батарее. Юлька, когда её очередь с серёгиной флэшки полезности переписывать, то и дело ворчит, что лучше бы я тогда, в прежней жизни, планшетником вместо него обзавёлся – удобнее был бы в десять раз в качестве компа. Удобнее, кто ж спорит, но как бы я тогда сохранил эдакую бандуру в ходе наших тогдашних первоначальных приключений? Серёге и Нокию-то, аналогичную моей, сохранить тогда не удалось. Я ведь рассказывал, как ему её расхреначил шальной свинцовый "жёлудь" пращника? А жаль – только у наших с ним Нокий Е7 был новейший для смартфонов OTG-протокол, позволяющий подсоединять флэшку, и уж с двумя такими аппаратами нам сейчас было бы вдвое ловчее. Тем более, что Симбиан-3, операционка эта глючная, и в лучшие-то времена любила позависать, а теперь её зависания участились. Но – имеем то, что имеем, и по справедливости спасибо судьбе и на том…

Пацанва у меня тем временем занята делом, тоже не особенно увлекательным, но всё-же поживее и поинтереснее переписывания таблиц и текстов. На большом верстаке закреплена тяжеленная бронзовая доска – ага, два с половиной метра длиной. Да ещё и не простая, а с движущейся вдоль неё по направляющим средней частью, подогнанной к ней плотно по месту и тоже довольно увесистой, так что двигать её можно только с помощью специально приделанных к ней рукояток. А двигать её приходится то и дело, потому как заняты мы с ребятами ни чем иным, как разметкой и насечкой шкал монструозной – ага, в масштабе десять к одному – логарифмической линейки. Почему десять к одному? А чтобы влияние неизбежных при ручной разметке неточностей к минимуму свести. Я и больший масштаб применил бы, если бы имеющееся промышленное оборудование позволяло, так что десять к одному – это компромисс между желаемым и реально возможным. Не только политика является искусством возможного. Волний вымеряет линейкой с миллиметровой шкалой очередное деление на шкале доски и размечает риску чертилкой, затем аккуратно надрубает её маленьким зубилом. Это чтобы Икер не ошибся и не напутал, когда и до неё доберётся с ручным гравировальным штихелем, которым углубит её ударами молоточка с контролем ширины и глубины по треугольному шаблону. Тут тоже немалая аккуратность требуется, чтобы донышко канавки относительно исходной риски не сместить – микроны с сотками тут не в счёт, их и Волнию не поймать, а вот десятки какую-то роль уже играют. А мои спиногрызы, как-никак, с ползункового ещё возраста оба в мелкие игрушки играли и мелкую моторику рук развивали, и сейчас это как раз кстати. Кайсар и Мато, купленные в пятилетнем возрасте, в этом смысле позапущеннее, зато постарше и посильнее, так они за рукоятки берутся и движок в середине "линеечки" туда-сюда перемещают, когда их об этом Волний просит. Кому ещё командовать подобным процессом, как не разметчику? Но грубой силой точно, конечно, не сдвинешь, поэтому у обоих есть помощники – у Кайсара фабрициевский Спурий, а у Мато – Ганнибалёныш. Строго говоря, справились бы и без них, но пацанам же интересно, так чтоб под ногами у основняков не путались, я и их тоже припахал – стоят у концов доски с деревянными киянками и лёгкими ударами выполняют тонкую настройку, выставляя движок точно по рискам.

Тут и мелкие, конечно, крутятся – и мой Ремд, и серёгин Тирс. Не гнать же их взашей, верно? Пришлось и им дело найти – Ремд на уже насечённой части шкалы места под цифирь размечает, а Тирс ту цифирь по разметке ударными клеймами наколачивает. Предварительно, конечно – следом за ними уже Артар васькинский аналогично Икеру её ручным штихелем и молотком в окончательный вид приводит. А чтобы не ошибались в работе, на стене висит крупномасштабный, хоть и не особенно точный, рисунок готовой логарифмической линейки, перерисованный из недавно напечатанного нами швецовского справочника по элементарной математике. Рядом – несколько плакатов с пояснениями из него же, без которых я бы хрен чего объяснил им. Я ведь хоть и застал ещё изучение той логарифмической линейки в школе, да и дома-то отцовская ещё была, после она мне так ни разу в жизни и не пригодилась. А нахрена она по делу сдалась, когда куркуляторы уже дешёвые подоспели? Поэтому забыл я её, конечно, после тех школьных лет основательно. Хвала богам, всё-таки не так, как те, кто не знал, да ещё и забыл – я хотя бы уж вспомнил, что была вообще-то такая приспособа для расчётов, когда не было ещё ни хрена ни этих персональных компов, ни даже тех куркуляторов. Восстанавливать-то в памяти когда-то изученное – уж всяко легче, чем с нуля изучать. Если бы ещё только сама линейка живая под рукой была! Вспомни тут поди, как с ней обращаться, когда живьём её в руках нет! В таких условиях и для меня объяснялка из справочника лишней не оказалась.

Но и с ней я без старших пацанов хрен обошёлся бы. Собственно, потому-то я и откладывал работу над ней до момента, когда Юлька хотя бы само понятие о логарифмах и основные приёмы работы с ними нашим юнкерам преподаст. А с Велтуром договорился, чтобы все правительственные совещания в будни на этой неделе провести и выходные от них разгрузить, дабы я мог спокойно с прибывшими домой на побывку и уже сведущими в вопросе парнями серьёзным и ответственным делом заняться. Нет в этом античном мире ни компов, ни куркуляторов, а задач, требующих инженерных расчётов, вагон и маленькая тележка, и без суррогатного куркулятора образца второй половины девятнадцатого века – полная и абсолютная жопа. Нет, ну можно, конечно, в стационарных условиях и по тем же таблицам Брадиса посчитать, и это точнее выйдет, но в полевых условиях, если устраивает точность до трёх значащих цифр, логарифмическая линейка и быстрее, и удобнее. Вплоть до второй половины двадцатого века широко применялась – шутка ли?

– Досточтимый, а зачем эта штука нужна? – по-русски Ганнибалёныш говорит уже правильно, хоть и с гораздо большим акцентом, чем у остальных.

– С ней легко делать без ошибок сложные вычисления, – пояснил я ему, – Ты же изучал уже умножение и деление в столбик? С небольшими числами это очень легко, но с большими – уже громоздко и напрягает мозги. А тут даже считать не нужно – сдвинул вот этот движок на нужную длину и увидел на нужной шкале готовый ответ.

– Так разве бывает? – озадачился пацан, – Как сложить или вычесть что-нибудь на такой штуке, я уже догадался, но чтобы умножать и делить…

– Так ты же у нас молодец, Гамилькар. Ты, считай, понял самое главное, как эта вещь работает. Да, через сложение и вычитание. А умножение и деление сводятся к ним, если применить одну хитрость – логарифмы. Тебе до их изучения ещё далеко, ребята вот только недавно с ними ознакомились, и всех тонкостей я тебе на пальцах не объясню – ты ещё многого не изучил, что нужно для этого знать. Поэтому пока просто запомни, что для любого числа через один довольно сложный приём можно вычислить другое, которое для него будет его логарифмом. И вот эти логарифмы двух чисел складываются, если сами эти исходные числа надо перемножить. Или наоборот, вычитаются, если исходные числа надо разделить. Вот эти неравномерные шкалы – как раз логарифмические. Видишь, вверху на нормальной равномерной шкале исходные числа, с которыми работаем, а строго под ними на логарифмической – их логарифмы, через которые мы и хитрожопим с вычислениями, – пацанва рассмеялась, – И сейчас мы с вами мучаемся все с этой одной линейкой для того, чтобы по ней уже сделать много других, и тогда у каждого из вас будет своя.

– Уже скоро?

– Ну, не в ближайшие дни, конечно. Нам с вами эту бы к зиме закончить, чтобы отвезти её в Лакобригу, а уже там по ней начнут делать другие.

– Так это же сколько нам ждать их? – разочарованно присвистнул Кайсар, – Это же опять каждую по одной.

– По шаблону будет гораздо быстрее, – сообразил Волний, – Мы же шаблон этот как раз здесь и делаем.

– Так всё равно же по одной.

– Мы, ребята, немного схитрожопим там и в этом, – обнадёжил я их, – По этому шаблону сперва сделают три поменьше, но тоже добротных бронзовых. И вот только они уже станут рабочими шаблонами для производства штатных линеек, которые по ним уже и делаться будут сразу по три.

– Всё равно медленно, досточтимый, – заметил Мато, – А первых, получается, ещё дольше ждать придётся.

– Да, придётся потерпеть, – подтвердил я, – Зато они будут делаться быстрее, так что по весне хотя бы уж весь ваш поток ими обеспечим.

– А нам когда? – спросил Артар.

– Куда ты так торопишься? Твоему потоку они и понадобятся-то не раньше, чем через год, и уж к этому-то времени они давно будут готовы и на вас. Ну и для следующего потока в запасе будут на складе, чтобы и для них не было задержек в выдаче, покуда я это производство в Нетонис из Лакобриги буду переносить. Сами же понимаете, что не кому попало такие вещи видеть следует и даже просто знать, что подобное вообще возможно.

– А нам, досточтимый? – Энушат, похоже, уже добила свою таблицу синусов с косинусами, – Почему всё интересное только парням? Мы тоже хотим!

– Тебе-то куда? – подначил её Ганнибалёныш, – Даже не знаешь ведь, что это за штука такая, а всё туда же, подавай такую же и ей.

– Сам такой! – отбрила девка, учащаяся с ним как-никак в одном классе, отчего остальная школота захихикала.

– Энушат, у нас же тоже девчонки есть, – напомнил ей мой наследник, – Будут у нас – будут и у них. Вы поступите в корпус – выдадут в ваш черёд и вам.

– А нам выдадут? – Турия тоже справилась с обводкой тушью своей таблицы, – Дайте и мне чего-нибудь поделать! – пацанва расхохоталась, да и я с трудом удержался от усмешки, а Мато с Кайсаром многозначительно подмигнули Волнию.

– На вот, заусенцы тогда позачищай, – Икер протянул ей шабер, – Поосторожнее только, не поцарапайся сама.

– Не учи учёную! – шмакодявка не впервые уже пробует поработать с пацанвой и по металлу, и элементарщине её учить уже не нужно – млять, да Трай сейчас уж точно в осадок бы выпал, если бы присутствовал и увидел свою дочурку за таким занятием!

– Девчата учатся и в нашем кадетском корпусе наравне с ребятами, – разжевал я для особо непонятливых, – И эти вычислительные приборы тоже получат вместе с ними.

– Досточтимый, а как же нам этой штукой пользоваться? – поражённо спросила Энушат, которой пацаны успели уже на пальцах растолковать принцип работы, – Это же два дюжих раба нужны, чтобы эту серединку двигать! – все, кто уже бывал на экскурсиях у меня на мануфактуре, едва не попадали со смеху.

– Это большой шаблон для станка с пантографом, – подсказал ей мой наследник, когда отсмеялся, – Почтенный Сергей разве не показывал вам, как с ним копируют разные рисунки, когда их надо увеличить или уменьшить?

– Это вот эти рычаги, что ли?

– Да, такие же рычаги и на гравировальном станке, – подтвердил я, – Только там вместо грифеля вращается гравировальная фреза, которая прорезает рисунок на металле, когда рабочий обводит чертилкой такой же контур на шаблоне. И чем больше шаблон, тем легче ему работать – проигрываем в расстоянии, зато выигрываем в силе.

– То есть, наши будут маленькими?

– Да, в десять раз меньше этой шаблонной линейки.

– Уфф! Ну наконец-то! – Волний закончил разметку шкалы, надрубил зубилом её последнюю риску и облегчённо потянулся.

– Если ты освободился, так может, поможешь мне обвести последнюю таблицу? – тут же попыталась его запрячь Турия, – А что смешного? – Мато и Кайсар чуть было не попадали от хохота.

– Ты издеваешься, что ли? Я на эту чертёжную бумагу смотреть уже не могу!

– Нас всех на этой неделе проклятым черчением замучили, – пояснил ей Кайсар, – А ему ещё и повезло как утопленнику – полибол чертить заставили.

– Вот этот с цепью, который шариками стреляет?

– Если бы! – страдальчески поморщился мой наследник, – Но пулевой достался царёнышу. Я и на гастрафет был согласен, и на баллисту, но почтенный Сергей сказал, что для меня это слишком просто, и подсуропил мне этот долбаный стреломёт с поворотным валом, а я задолбался его чертить! И ты думаешь, это только в этот раз? Всё время так! – и на меня укоризненно глядит, потому как хоть распределял задания и Серёга, но утверждал их я, – Всем что-нибудь нормальное дадут, а мне – самое навороченное.

– Судьба твоя такая, – сообщил я ему, – У нас это наследственное. Ты думаешь, у меня бывало иначе? Бывало – изредка, когда препод совсем уж бдительность терял, и тогда я радовался везению. Но обычно, когда я пытался выбрать что-нибудь нормальное, мне говорили то же, что и тебе – что для меня это слишком просто. И давали мне в работу такое, что хоть стой, хоть падай. Так что терпи и привыкай…

– Один чертёж? – недоуменно спросила Турия.

– Сборочный. А к нему – вся деталировка, то бишь чертежи всех деталей, а они в сборке в основном – ну, крепёж и звенья цепи не в счёт – по одной. А чертежи деталей – рабочие, с материалом и всеми размерами, и на каждый размер – допуск, чтобы по этим чертежам можно было при необходимости сделать детали комплектации, а уже из неё – собрать годный работоспособный полибол.

– Ужас! – ага, до шмакодявки наконец-то дошло, – Но досточтимый, ведь это же несправедливо! Кому-то лёгкие задания достаются, а кому-то – вот такие.

– Ну, совсем уж лёгких заданий в кадетском корпусе не достаётся никому, даже девчатам, – возразил я, – Если после школы ты не испугаешься трудностей и поступишь в него, как это сделали и многие девчата из первого потока, то ты убедишься в этом и сама. Но по сути ты права, разница в сложности немалая, и конечно же, это несправедливо. Мы чередуем везунчиков, которым достаются задания полегче, чтобы ими не были всё время одни и те же, и чтобы их не возненавидели за это все остальные, но самые лучшие в число таких счастливчиков не попадают никогда.

– А разве никак нельзя сделать все задания одинаковой сложности? – спросила Энушат, – Ну, чтобы не было такой большой разницы.

– Можно, и даже нетрудно, но не нужно.

– А в чём смысл? – ага, Ганнибалёныш сообразил, что не просто так.

– Смысл в том, что ваша учёба – это не только преподавание вам знаний, но и ваше воспитание. Если вас возмущает несправедливое распределение нагрузки – это очень хорошо. Чем сильнее вы будете ненавидеть подобную несправедливость, тем лучше. Вам предстоит быть не простыми людьми, а теми, от кого будут зависеть многие. И то, каково хорошему исполнителю терпеть огульную уравниловку с плохим, которая отобьёт у него всякое желание стараться, вы должны для лучшего понимания этого испытать и на себе. Выучитесь, будете руководить другими – не допускайте подобного безобразия сами у тех, кем вы будете руководить, и беспощадно пресекайте всякие попытки такой уравниловки. Справедливость – это когда лучшие и живут лучше бестолочи, а не тогда, когда одинаково плохо и тем, и другим. Я надеюсь, вы все понимаете, почему одинаково всем может быть только плохо, а не хорошо? Правильно, хорошего никогда не бывает в изобилии, и то, что есть – должно доставаться в большей мере наиболее достойным. Жизнь есть жизнь, и мы с вами живём в реальном мире, в котором неизбежен блат. Те же Спурий и Миликон – оба займут достойное положение в обществе не только по своим способностям и прилежанию, но и – сами же все прекрасно знаете, почему, – пацанва рассмеялась, – Моих детей я тоже не позволю никому обидеть с назначением по службе. Ты, Гамилькар, тоже не сирота. Ты, Турия – из "блистательных", и таких среди вас немало. Такова жизнь, и с этим ничего не поделать, но раз уж вы и вам подобные такие баловни судьбы, то будьте тогда хотя бы уж справедливы к тем, кому повезло с блатом меньше, чем вам.

– Да я и так уже эту уравниловку ненавижу, – хмыкнул Ганнибалёныш, – Когда к школе нас готовили, то же самое было – кто лучше занимается, тем и задания труднее, и спрос строже, а с бестолочи и лентяев спроса почти нет.

– Точно, досточтимый! – поддержала его Энушат, – Такая же несправедливость! Мама велела мне стараться и не роптать, и я терпела, но очень обидно было!

– Да, на ваших подготовительных занятиях это цвело пышным цветом. Ну так и многие ли из той бестолочи, которой так нравилось садиться на хвоста толковым, учатся теперь с вами в школе? Да, вам тоже на экзамене пришлось нелегко, и на "отлично" его не сдали даже лучшие из вас, но вы его всё-таки сдали и в школу попали. К сожалению, блат был и у многих среди той бестолочи, и отсеять их сразу, не дав им шанса поступить, было нельзя. Поэтому и отсеяли их по результатам подготовки.

– Досточтимый, а вот этот полибол, который Волний чертил со всеми деталями, будет делаться? – спросила Турия.

– Нет, это было просто учебное задание. Его и римляне широко внедрять как-то не спешат, да и сами греки у себя широко не внедрили – не настолько он хорош по своим качествам, насколько сложен и дорог.

– Так вот это, папа, как раз и было самое обидное, – признался мой наследник, – Я ведь почему пулевой выбрать хотел? Не из-за сложности этого стреломёта, а из-за его никчемности. Не хотелось делать эту бессмысленную работу, которая заведомо никому не нужна. Я её, конечно, сделал, и надеюсь, сделал неплохо, но ведь хотелось сделать что-то действительно нужное и полезное.