Текст книги "Античная наркомафия-8 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)

– Вот со жратвой вышло хуже, – продолжал мореман, – Мы ведь как думали? То, что на два с половиной десятка человек на добрый месяц плавания запасалось, уж на нас четверых на полгода должно было хватить, а мы разве собирались задерживаться на этом островке на целых полгода? Просушить только подмоченную, и жратвы полно, изредка её только свежатиной разнообразить, чтобы слишком уж не приедалась. Мы и планы свои с расчётом на это строили – дня три работаем все вчетвером на сборе полезностей с нашего "Дельфина Нетона" и на разборке его самого, пока волны прибоя не разобрали его сами, не оставив нам ни единой доски, а четвёртый день собираем местные вкусности, рыбачим, лакомимся свежатиной и отдыхаем. И так, пока всё не разберём, а тогда уже подумать над постройкой из остатков "Дельфина Нетона" судёнышка поменьше – такого, чтобы как раз вчётвером с ним и управиться было нетрудно. Но судьба только посмеялась над нашими замыслами – вся подмоченная жратва, которую мы не успели слопать за эти первые дни, испортилась. Поняли мы это, когда всех четверых продристало, и промаялись мы брюхом два дня – хорошо хоть, было вино, которым мы и подлечились. Ну, Левкон только третий день ещё промаялся. Выбросили после этого остатки, и тогда оказалось, что нормальной жратвы, не испорченной, у нас только недели на полторы, не больше.

– Но на то, что вам окажут помощь, вы и без того всё равно не рассчитывали, – заметил Володя.

– А как тут на неё было рассчитывать? Мы же знали правило на такой случай – почтенный Акобал ждёт на месте сбора неделю, и кто за это время не объявился сам, тот пропал. А мы только на четвёртый день после крушения на этот наш остров перебрались, а на пятый траванулись и дристали два дня – как раз неделя и прошла. Мы, естественно, понимали, что почтенный Акобал весть о пропаже "Дельфина Нетона" так или иначе в Тарквинею передаст, и искать нас будут, но это же сколько ждать, пока найдут, если даже и найдут вообще? Через дикарей сообщение в Тарквинею доставить – неделя, не меньше. Снарядить корабли на наши поиски, даже если они и есть в гавани – это тоже пара-тройка дней. Дойти до места, где на нас налетел шторм – остаток второй недели точно уйдёт, а где нас искать? Первым делом на прибрежных рифах и островках, и на это уйдёт ещё одна неделя, во вторую очередь отправятся к мелям и рифам на севере, и это тоже ещё неделя, уже четвёртая – месяц, получается, уйдёт на наши поиски только там, где нас нет. И это в лучшем случае – если ещё спасательной экспедиции хватит запасов на такой срок поисков. Если нет – это ещё возвращение в Тарквинею для пополнения запасов, а значит, ещё пара недель. Если после этого и продолжат поиски, то искать будут, скорее всего, вдоль берега дальше на запад, а вот догадаются ли взять севернее, где наша отмель, мы уже уверены не были. И даже если на этом поисков и не прекратят, то получалось, что и в самом лучшем для нас случае два месяца нам спасателей ждать, если не все три. Ну и зачем же мы тогда будем ждать спасателей, если за это время или погибнем, или выберемся сами? А тут ещё и жратвы, как я и сказал уже, только на полторы недели у нас оказалось, и наш прежний план нам, конечно, пришлось менять.

– И что вы тогда решили? – спросил Акобал.

– А что тут решать, почтенный? Если рассчитывать приходится на подножный корм, то ведь должен же кто-то его и добывать, верно? А нас четверо, и тогда получается, что двое работают на разборке нашего разбитого судна, а двое других добывают жратву. Что тут лучшее-то придумаешь? Вдвое медленнее разборка судна выходит, чего-то вдвоём и вовсе не осилить, а чего-то и не успеть – волны разрушат раньше. Но куда нам тут было деваться? А кто с кем работает – тут тоже варианта только два. У нас ведь и по племенам сборная солянка получилась. Адербал – финикиец, я – бастулон, и мы с ним оба выросли на море, Дам – турдетан, но со среднего течения Бетиса, а Левкон – и вовсе карпетан. Оба хорошие ребята и неплохие моряки, но так, как мы с Адербалом, моря они не знали. Вот и выходило, что кто-то из нас должен работать с кем-то из них, чтобы в каждой паре кто-то понимал толк в морском промысле, да и в опасностях тоже. Хоть и не совсем наши ребята профаны, и опыт плаваний имеют, но с палубы ведь что опасным представляется? Акулы, скалы, да бурные волны. А на таких островах не это главное, а то, что несведущий в таких делах человек мелочью несерьёзной посчитает, да от неё-то как раз и пострадает. Хорошо ли наступить по неосторожности на того же морского ежа? Или крапивой этой проклятой морской обжечься, да и парусником этим – тоже запросто. От этого, конечно, обычно не умирают, но приятного всё равно мало. Да и кораллы ядовитые попадаются, и некоторые пострашнее иной медузы. Они красивы, так и хочется отломить кусочек, но обожжёт так, что можно и сознание потерять. Так это мы, выросшие на море и с детства общавшиеся с моряками, о многом знаем и сами, а чего не знаем, о том хотя бы наслышаны. А откуда им обо всём этом знать? И как их тут без присмотра-то оставишь?

– Есть ещё морские цветы, тоже жгучие, – заметил Серёга, имея в виду актиний.

– Ну, они-то, как и ежи с медузами, есть и в нашей родной Луже, так что о них мы всегда знали и не знавших тоже предупредили сразу. Да и что в них хорошего, в этих морских цветах? Под водой только красивы, а вытащишь – омерзительная слизь. Кораллы эти ядовитые – другое дело. И высушенные красоту сохраняют, так что соблазн добыть их велик, и нет их в нашем море. Слыхали только, что есть такие в Эритрейском, которое за Египтом. Хвала богам, предупредили нас заранее, что есть такая напасть и в этих морях. В своё время, говорят, эдемских финикийцев немало и погибло при попытках раздобыть эти красивые диковины, хоть и предупреждали их об опасности местные дикари. Не захотели их слушать – сами виноваты. В общем, расслабляться здесь нельзя, и не имеющим опыта новичкам желателен присмотр сведущего во всех здешних опасностях человека. Поэтому мы кинули жребий, и мне выпало работать с Левконом, а Адербалу – с Дамом.

– Это имело какое-то значение? – поинтересовался Володя.

– Ну, Адербал в целом парень был нормальный, но иногда его заносило. Он из Карфагена, а они там, говорят, почти все такие. Несколько раз, когда он к нам в команду попал, с ним из-за этого дрались, пока не притёрлись – серьёзные заскоки он прекратил, а к мелким мы привыкли и прощали их ему. На язык он был очень несдержан, когда выпьет или не в духе, а Левкон – бывший раб, а какой бывший раб любит, когда ему напоминают об этом? Я бы тоже морду за это набил. Ну, не то, чтобы они собачились особо, но мало ли? Они, конечно, и с Дамом, бывало, ругались, но поменьше – всё-таки больше двадцати лет уже прошло со времён карфагенского господства в Бетике, и чего теперь-то это давнее прошлое ворошить? Все же всё понимаем. Поэтому жребий удачный выпал.

– Но ведь отчего-то же Адербал погиб? – заметил генерал-гауляйтер, – Мне что, опять заткнуть уши?

– Богами клянусь, досточтимый, Дам тут ни при чём. Не было у них ссоры, да и день выпал на отдых, когда мы были на острове все вчетвером. Мы же говорили уже, его барракуда здоровенная цапнула. Их там полно, этих морских щук, а зубы у них – сами же знаете. Адербал – ну, алчноват он немного. Мы все, конечно, мечтаем подзаработать при случае побольше, чтобы остепениться и выйти в люди, но Адербал любил ещё и показуху. Взял, да нацепил зачем-то блестящий серебряный браслет, хоть и знал, что в мутной воде барракуда запросто может броситься на блестящее. Мы же их так и ловим обычно на ярко надраенную бронзовую блесну. Наверное, посчитал, что уж с его-то морским опытом ему бояться нечего, а оно вон как вышло. Дам потом рассказывал, что Адербал и раньше пару раз и нарочно на свой браслет барракуду подманивал под верный удар трезубцем. Любил он пофорсить там, где по делу это не нужно.

– А как с ним получилось?

– Глупо получилось. Мы как раз закончили с остатками "Дельфина Нетона". На что хватило сил, и что имело смысл – всё разобрали и перевезли на остров. Сортировать и думать над судёнышком – это уже у себя, все вместе, так что мы рассчитывали справиться уже побыстрее. Вот и решили немного это дело отпраздновать. У нас ещё оставалась одна амфора вина, так половину оставили для последней пирушки перед отплытием, когда уже готова будет своя посудина, а половину перелили в пустую амфору и как раз её и распили по поводу окончания разборки погибшего судна. Ну, не в один присест, конечно – зачем нам до свинского-то состояния было напиваться? Просто хорошо посидели, поболтали о жизни нашей, о семьях, просто о бабах – жаль, не было с нами баб сговорчивых, с ними-то было бы повеселее. Утром продолжили, тоже в меру, так что оставалось ещё и на обед – в тот день мы решили отдохнуть. Порыбачили немного, Адербал как раз этот свой трюк нам показал с подманиванием барракуды под трезубец, потом искупались, и тут он нам сказал, что как жили мы небогато, так и останемся беднотой, если сами о себе не позаботимся, да и подбил нас попробовать жемчуг попромышлять. Жемчужниц-то мы и в озере видели, и на отмели, да всё не до того было, а тут как раз досуг выдался – почему бы и нет? В озере выловили тех, что покрупнее, десятка два, но жемчужина только в одной оказалась, да и та маленькая, белая и неправильной формы – ценность небольшая. Продолжили в море на отмели, выловили десятка полтора, и вот тут-то как раз Адербал и нарвался на проклятую барракуду. Браслет-то ведь он так и не снял, а воду мы взбаламутили, пока раковины эти собирали. Там и глубины-то по пояс только и было, долго ли взбаламутить? Тянется он за очередной раковиной, и тут эта рыбина в руку ему и вцепилась. Он орёт, из его руки клок мяса выдран, кровь хлещет, мы на акулу сперва подумали, а у нас же трезубцы у всех на берегу оставлены, плавника не видно, от этого мандраж. Ну, преодолели, кинжалы-то при нас, кинулись к нему на помощь. Хватаем, тащим к берегу, но кровь ведь в воду попала...

– Появилась и акула?

– Да нет, две или три барракуды помельче. Небольшие – они стаями держатся, а на кровь эти морские щуки реагируют не хуже акул. Меня от серьёзной раны только крага на руке спасла, парой царапин отделался, Левкона тоже куснули, но не опасно, но в этой суматохе Дам на морского ежа наступил, так что пришлось вытаскивать и его. Когда мы вытащили наконец Адербала на берег, у него ещё и ноги оказались искромсанными – так и истёк кровью, хоть мы и сделали всё, что могли. Потом-то мы эту большую щуку всё-же выследили и добыли, и из неё вышла неплохая тризна по нашему финикийцу. Но если бы он не показушничал, то был бы жив и здоров. С этими барракудами и акул не надо...

– А акул там нет, что ли?

– Есть, конечно, и акулы. Как не быть? Эти твари везде есть. Но возле острова в основном рифовые мелькали и им подобная мелюзга, так что не столько мы их опасались, сколько они нас. Пару раз синяя мелькала, один раз – молот, но тоже небольшие, не того размера, чтобы охотиться на человека. Не трогай её такую сам, и она проплывёт мимо. А людоед с белым брюхом нам не попался ни разу. Может и наведывается в сезон тюленей, и мы видели следы их лежбища на берегу, но он ведь за ними обычно и следует, а мы не в сезон попали. Ну и хвала богам, без такого соседства как-то спокойнее.

Мореман имел в виду большую белую, за которой водится наибольшая дурная слава людоеда. Вообще-то она лопает в принципе всё, что в состоянии поймать, и мелкие, конечно, именно так и кормятся, как и вообще большинство акул, но по мере подрастания большая белая начинает отдавать предпочтение теплокровной добыче и специализируется в основном на тюленях. В Карибском море это местный карибский тюлень-монах, и вот за ним тутошние большие белые в основном и следуют. Есть даже у биологов такая версия, что и на людей большие белые в большинстве случаев нападают оттого, что путают их с тюленями. Ну, им виднее, они специалисты, да и реальные скопления больших белых как раз там, где кучкуются на своих лежбищах тюлени, работают таки скорее на эту версию, чем против неё. Юг Африки с её морскими котиками и частотой встречаемости большой белой – наглядный тому пример...

– А эти мелкие – зачем они нам нужны? – продолжал Малх, – Мясо мочевиной отдаёт – с голодухи съели бы, конечно, но зачем, когда нормальная рыба есть?

– Барракуд этих, что ли, ловили?

– И их тоже, если другой рыбы не попадалось или сильно сердились на них как после гибели Адербала. Очень хотелось добыть тунцов, но к берегу они не приближаются, а в море за ними с сетью выходить – не на нашей же единственной лодке. Тем более, что её забирала с собой пара, разбиравшая "Дельфина Нетона". Поэтому настоящий морской промысел мы устроить не могли, и рыбачить нам приходилось на мелководье. Чаще всего мы промышляли обычную рифовую рыбу, которая держится большими косяками. Иногда, если повезёт, так метнёшь трезубец в их скопление, и какую-нибуль, да наколешь. Но это не каждый раз, конечно, а один удачный бросок на несколько неудачных. Обычно мы их старались отрезать от моря и выгнать растянутой сетью к самому берегу, где уже и били трезубцами. Основная масса, конечно, успевала улизнуть вбок, ещё часть проскальзывала через нашу крупноячеистую сеть, но и оставалось вполне достаточно. Барракуды бывали чаще помехой, чем добычей. Обкладываешь, бывает, косяк рифовой рыбы, и тут парочка проклятых щук спугнёт его или разгонит. Один раз Адербалу и Даму даже мелкая акула таким же манером промысел испортила, и это был единственный раз, когда мы добыли акулу. Не оттого, что парни позарились на неё, а просто обозлились на неё за эту пакость.

– Но всё-таки съели её?

– Вот ещё! Что мы, из голодного края? К нашему возвращению парни всё-таки успели наловить лангустов, омаров этих здешних без клешней. Ну так зато их там полно, а на вкус они ничем не хуже наших нормальных омаров с клешнями. Ну а акулу эту дурную мы оттащили подальше от нашего лагеря и выбросили чайкам – туда ей и дорога. Не была бы такой дурой и не лезла бы сама, куда не просят – осталась бы жива. Мелюзга, которую она ребятам поймать помешала – и та гораздо вкуснее. А когда она приедалась – или тех же лангустов ловили, или макрелей. Чаще на крючок, если барракуда наживку вместо неё не брала, но если какая подплывала поближе – старались не удить, а на трезубец наколоть. Интереснее же гораздо! Ну, Адербал ещё несколько раз пробовал из лука её подстрелить, как это дикари за южным морем делают, и дважды у него это даже получалось, но потом решили не тратить на это дело стрел – не стоит эта макрель потерянной хорошей стрелы. Трезубец – другое дело, он же на бечеве. Лучшим гарпунщиком среди нас, как ни странно, Левкон оказался. Он хоть и не на море вырос, как мы, но дротики мечет так, что куда нам до него! Вот и трезубец он тоже наловчился метать получше любого из нас.

– И не обидно тебе было? – поинтересовался генерал-гауляйтер.

– А на что тут обижаться? Я сам же и научил его правильно целиться. А кого же ещё и учить, как не лучшего метателя дротиков? Поначалу-то он по рыбе мазал, пока я не растолковал ему, что она под водой на самом деле глубже, чем кажется на глаз, так что и целиться надо ниже. Когда он понял и нащупал закономерность – через неделю нагнал и перегнал меня самого. Сейчас – мне с ним уже не тягаться.

– Научил ты его, выходит, на свою голову? – прикололся Серёга.

– Вообще-то – на свой желудок, – уточнил мореман, осклабившись, – Добычу же его все лопали, и я в том числе. Когда он наловчился, мы с ним даже мелочь эту рифовую ловить перестали – макрель же гораздо вкуснее. Я прикидываю, где она может оказаться, тут ему до меня и теперь ещё далеко, высматриваю её, показываю ему, подманиваю ближе наживкой на крючке, если нужно, а если это получается, то и так, чтобы она боком к нему встала, а он уж тогда гарпунит, и пару раз с такой дистанции добычу взял, с которой я бы и метать трезубец не рискнул. Вот что значат верный глазомер, твёрдая рука и хороший бронзовый трезубец на крепкой бечеве! А того, кто учил Левкона метать дротики, я бы уж точно не поскупился угостить в портовой таверне самым лучшим вином! Не было ведь ни одного вечера, когда нам пришлось бы завалиться спать голодными, а часто и оставалось ещё чего заготовить впрок на будущее плавание. Ещё и судна нового строить не начинали, ещё только материалы на него с нашего "Дельфина Нетона" разбирали и перевозили, но жратвой на плавание запасаться уже начали!

– А как вы её впрок заготавливали? – спросил я, – Солили?

– Начали мы, конечно, с засолки. Мысль-то у нас появилась ещё раньше – сразу, как только поняли, что жратвы с судна только на полторы недели. Хвала богам, на острове есть и трава, и мангры, особенно у озера, так что не было проблем с топливом для костра, и добытую рыбу мы могли и жарить, и запекать. Очень удобная штука эти ваши выпуклые стекляшки – когда солнце не было закрыто тучами, мы даже не морочились с высеканием огня, а получали его этими стекляшками. Но это на текущий прокорм, а впрок надо было солить. Сперва попробовали выпаривать соль, окуная в воду кусок парусины и высушивая его на камнях, но много соли таким способом разве получишь? А нам нужно было много – мы видели в море и черепах, и ламантина. Поохотиться на них у нас не получилось, но мы не теряли надежды, а это же столько мяса, что за один присест нам его было всё равно не сожрать, хоть ты даже и обожрись. Значит, надо солить. Сперва хотели собрать и привезти с "Дельфина Нетона" с десяток побитых амфор, подходящих для выпаривания соли прямо из воды, но Дам придумал лучше. Дождливый сезон ведь заканчивался, а в сухой дожди и реже, и слабее – где будем брать пресную воду, если вдруг не хватит дождевой? Тут мы и об испорченных опреснителях вспомнили. Первым склеили буксирный – там только этот бычий пузырь рваный и нужно было заклеить, это полегче оказалось, проверили мы его на озере – работает. Ну, смолой вода немного отдаёт, но терпимо. На четверых-то нам бы её для питья хватило, но на запас хотелось больше, и тут Дам как раз вспомнил, что в чёрный опреснитель морская вода заливалась, и в нём оставалась соль, которую приходилось из него вымывать. А нам же и соль как раз понадобилась. Склеили и его, опробовали – тоже работает. Тоже, конечно, смолой вода отдавала. Кстати, нельзя ли, досточтимый, делать и такие опреснители из меди или бронзы, чтобы они не бились и были полегче глиняных? Я понимаю, что будут дороже, но ведь дали же вы нам и зажигательные стёкла, и оружие с инструментами из отличного железа, которое меньше тупится и меньше ржавеет, чем это наше? Не поскупились же вы для нас и на бронзовые котелки с мисками и кружками? Так может, и эти полезные штуки тоже как-нибудь можно?

– Не можно, а нужно, раз такие дела, – я и при том первом его упоминании про разбитый "горгадский" опреснитель взял себе на заметку вопрос о небьющемся аналоге из металла, только не из бронзы, конечно...

– Не траванутся люди патиной? – ага, Серёга мыслит синхронно со мной, – Это посуду они чистят, а опреснитель могут и полениться.

– Медные сплавы, естественно, идут на хрен, – хмыкнул я, – Придётся, значит, с нержавейкой сексом заниматься – формовать-то ведь её потруднее, чем ту же латунь или медь. Это же горячая листовая штамповка, млять, в дополнение к горячему прокату!

– А прессование не прокатит?

– Так один же хрен, что то, что это. И оборудование то же самое, и штампы. Не врукопашную же выковывать эти десятки экземпляров, да ещё и переводя драгоценную нержавейку в окалину. Тем более, что потом и сотни понадобятся, и технологию сразу на них надо отрабатывать.

– Пару поменьше вместо одного большого не легче будет? – спросил Володя.

– Конечно, намного легче. И пресс нужен поменьше, и штампы. Сам как раз об этом и мозгую. Но металла больше понадобится, так что ищи мне, Серёга, хром и никель. Тот способ, которым мы получали его до сих пор – уж точно не для такого производства. В общем, Малх, можно сделать то, что ты хочешь, и это нужно, и флот это получит, но не в ближайшую пару-тройку лет. Но зато получит весь флот, и они будут лучше бронзовых, – это я ему сказал, естественно, по-турдетански.

– А почему так долго, досточтимый? Я понимаю, что дорого...

– И ты даже не представляешь себе, НАСКОЛЬКО дорого. Но я услыхал тебя и понял, и я с тобой согласен. А долго – оттого, что и металл будет другой, и производство из него – совсем другое, и разворачивать его надо здесь, в Тарквинее. А я здесь подолгу бывать не могу. Значит, нужны другие люди, сведущие в этом деле, но живущие здесь. А их здесь ещё нет и вообще пока ещё нигде нет. Они ещё только учатся...

– Мы всё-таки привезли на остров и большие черепки от амфор. Их ведь мыть легче, а мы вспомнили и то, что нам рассказывали о добыче морской соли в Нетонисе в самом начале. Она, конечно, и с первого выпаривания слегка горчит, но совсем немного, и к этому притерпеться нетрудно. А чтобы не накапливалась горькая соль в остатках, надо их вымывать. Левкон предложил в "горгадском" опреснителе не всю воду выпаривать, а сливать крепкий рассол вот в эти черепки, и в них уже допаривать до соли. Поэтому и наш опреснитель горькой солью не засорялся, и наша соль горчила вполне терпимо. И когда у нас появились излишки макрели, соль для её заготовки впрок у нас уже была.

– А на суше вы ни на кого не охотились? – спросил генерал-гауляйтер, – Пусть и не вышло у вас охоты на черепах и ламантинов, но разве мясо игуан не сытнее рыбы?

– Да какие там игуаны! Это здесь их полно, а там мы так и не увидели ни одной. Есть там ящерицы, но такие, что об охоте на них и говорить смешно. Я поймал одну, так она с хвостом была короче, чем моя раскрытая пятерня. Подержал я её, да и отпустил. Там того мяса столько, что оно не оправдает их ловли с разделкой. Вот только ящерицы эти на суше острова водятся, в которых и жрать-то толком нечего, да чайки. Они-то помясистее, но уж на их-то мясо зариться – что мы, из голодного края?

– А их яйца?

– Видели мы следы их прошлогодних гнездовий, но – не сезон. А вот пакостили они нам постоянно. Никто не досаждал нам так, как они, пока мы не подстрелили из луков несколько штук и не развесили на кольях вокруг нашего лагеря. Да и то, даже после этого всё равно приходилось постоянно присматривать за этими разбойницами.

– Еду воровали?

– Не то слово! Первое время вообще грабили внаглую, прямо на глазах! Ногой одну даже пнул, до того обнаглела! Куска съедобного оставить без присмотра нельзя, если отвернулся хоть ненадолго – всё, считай, его уже нет. А тут на третью неделю у нас аврал случился – попалась наконец и черепаха. Мы с Левконом на судне в тот день работали, а жратву промышляли Адербал с Дамом, вот им она и попалась. Они и раньше-то к берегу пару раз приближались, да только отрезать их с сетью от моря у нас никак не выходило, а для кладки яиц не сезон, и тут одна в озеро забралась. Здоровенные – они растительность любят пощипать, и не только водоросли – одна как-то раз даже листья с куста щипала и удрала от нас с Левконом в самый последний момент – вот это обидно было! Адербалу и Даму повезло больше, чем нам – через косу между озером и морем она удрать от них уже не успела, но тяжеленная оказалась – им вдвоём едва хватило сил, чтоб на спину её вверх тормашками перевернуть, а иначе ведь смылась бы. К лагерю-то мы её уже все вчетвером вечером волокли. Утром за разделку принялись, так её мяса было столько, что всей нашей соли не хватило и на треть. Чтобы остальные две трети тоже не пропали, мы порезали их тонкими ломтями, чтобы провялить под солнцем. Только начали развешивать эти ломти и раскладывать на камнях, так что тут началось! Мы специально для этой пернатой сволочи всю требуху подальше от лагеря отнесли и даже не в кучу свалили, а разбросали, чтобы им там проще было её лопать, но куда там! Большая их часть всё равно лезла напролом к мясу, и нам опять пришлось разделиться – двое работают, а двое этих воровок отгоняют. Так слыхали бы вы только этот их возмущённый галдёж! Можно подумать, это не они нас, а мы их грабим! Вот тогда-то мы и обозлились на них всерьёз. Начали лупить их древками трезубцев, потом швырять в них камни, наконец взялись и за луки. Так они же после этого ещё и попрошайничать пытались! Я и двуногих-то попрошаек ненавижу, особенно таких наглых! Иные, пока в зубы им с размаху не звезданёшь, не отстанут. Вот и эти пернатые примерно того же сорта...

– На третью неделю, говоришь? – переспросил генерал-гауляйтер.

– Не с крушения, а с момента, когда мы поняли, что без подножного корма нам не выжить. Как-то так получилось, что мы от того момента время отсчитывали. А если со дня крушения считать, то это, конечно, четвёртая уже неделя выходила.

– Мы их давно уже искали, – наместник обернулся к Акобалу, – Мне доложили о пропаже одного из твоих судов сразу же, как только наши дикари получили сообщение по своим сигнальным барабанам. Поэтому я и не ждал гонца с твоим письмом, а велел трём патрульным кораблям готовиться к выходу в море заранее, и к приходу твоего письма со всеми подробностями всё было давно готово. В тот же день они и отплыли из Тарквинеи, так что дня три я на этом выиграл. Ещё три дня наш патруль выиграл за счёт того, что у наших кораблей меньше осадка, чем у твоих. Они шли вдоль большой северной отмели как раз там, где любой из твоих точно сел бы на мель, и тогда его корпус с мачтами был бы заметен издалека. Поэтому к концу второй недели со дня крушения весь южный край этой большой отмели был уже проверен. Три дня ушло на плавание на юг к берегу, дабы пополнить запасы воды и вернуться снова к отмели. Не было смысла искать судно среди прибрежных рифов – там его давно нашли бы сами туземцы. Награда им была предложена щедрая, и пока наши набирали воду, их барабанные сигналы снова обошли всё побережье. Они же сказали нашим морякам и о малой отмели на западе от той большой, на восточном краю которой тоже есть островки и рифы. К концу третьей недели патруль уже достиг их, а на четвёртой уже обыскивал всю их цепочку. Туземцев на них не оказалось, так что все поиски нашим людям пришлось вести самим. Мысль проплыть и дальше на запад вдоль южного края той отмели у начальника экспедиции была, и он бы поплыл, если бы к концу недели не заштормило. Естественно, ему пришлось спешно отходить к югу на глубины...

– Нас этот шторм тоже зацепил. День ни работать не могли, ни рыбачить, но и отдыха никакого – спасали от дождя и ветра сушащиеся мясо и рыбу, – проворчал Малх, – Правда, он же и помог нам с разборкой остатков судна. Сами долго бы ещё провозились с выдиранием гвоздей и срубанием зубилом заклёпок, а шторм сделал половину работы за нас. Хоть и перепортил, конечно, немало хороших досок. Но это что же тогда получается? Что если бы не этот шторм, нас бы нашли ещё тогда? Или ещё раньше, если бы мы попали на те островки восточнее?

– Да, там вас нашли бы. Но не жалей о них – они гораздо хуже вашего, и я даже не уверен, можно ли было выжить на них так, как вы выжили на своём.

– Так я разве об этом жалею, досточтимый? Без того шторма мы бы продолжали разбирать судно, нам нечего было бы праздновать, не устроили бы и этой дурацкой ловли жемчуга, и Адербал остался бы жив. А так – да, островок-то нам достался, конечно, очень неплохой. И привыкныть к нему успели, и даже покидать его было как-то немного жаль...

– Да это-то понятно, – проговорил генерал-гауляйтер, – Но этот шторм слишком уж потрепал наши корабли. В двух открылись течи – они были старой постройки, ещё не нашей здешней. Хорошо хоть, была вторая смена гребцов, и было кому вычёрпывать воду из трюма. Но люди устали и нуждались в отдыхе, а потом пришлось чинить корабли, и на всё это ушла ещё неделя.

– Вот на ней-то у нас как раз и приключилась эта беда с Адербалом. А после его гибели изменилась и вся наша ситуация. Строить то судёнышко, которое мы замышляли, смысла уже не было – вчетвером с ним управляться было бы нетрудно, но втроём мы бы на нём умаялись. Да и не нужно оно было на троих – лодки хватало за глаза. Остойчивость только у неё была маловата для мачты с парусом, но за два дня после похорон Адербала и нашей тризны по нему мы собрали из досок два понтона и закрепили их вдоль её бортов. На следующий день мы сплавали на тот клочок суши с остовом "Дельфина Нетона", там собрали небольшую пирамиду из камней над захоронением наших, а на ближайшей скале высекли надпись для будущих спасателей, если найдут. С понтонами лодка показала себя хорошо, и мы решили, что если погода за эти дни не испортится, то можно рискнуть. Мы сложили такую же пирамидку над могилой Адербала и тоже высекли такую же надпись на ближайшем большом камне...

– Да, наши люди нашли потом обе, но вас на острове уже не застали. Наверное, вы с ними только на пару дней и разминулись.

– Скорее всего, – согласился мореман, – Мы не подумали о том, что ту большую восточную отмель ваши обыщут так быстро, а у побережья за них всё прочешут местные. Если бы знали – дождались бы, конечно, но откуда нам было знать? Мы думали, что если поиски и не оставлены, то ждать ещё долго, а чего нам было ждать, когда мы могли уже добраться до побережья и сами? Погода не испортилась, так что мы дополнили надпись на камне, погрузились и отплыли. Умаялись, конечно, грести, ветер-то в основном боковой был, но что нам оставалось? Нас, конечно, сносило и к западу, но берег-то ведь длинный – куда бы он делся? Главное – не заштормило, и на том хвала Нетону. На третий день после нашего отплытия мы увидели вдали и берег. Вскоре мы почувствовали бриз и наконец-то подняли парус. И наверное, когда мы шли под ним, абсолютно не утруждая себя греблей, мы были даже счастливее, чем позже, когда искали место, где бы нам причалить. Там нам снова пришлось спустить парус и идти на вёслах, поэтому к берегу мы пробиваться уже поленились, а причалили к песчаному пляжу между рифами. Воды и жратвы хватало, так что остаток дня мы уже ничего не делали, а наслаждались бездельем. На следующий день нашли безопасный пролив между рифами и добрались наконец до самого берега. Куда нас вынесло, мы могли только догадываться, но понятно было, что к финикийскому Эдему мы гораздо ближе, чем к Тарквинее, да и ветер туда был попутный, а грести против ветра нам очень не хотелось. Так бы и доплыли мы туда, если бы не попалась туземная деревушка у самого берега. У нас как раз подходила к концу вода, и её запас нам всё равно нужно было пополнить, зато лишних бронзовых гвоздей, которые мы прихватили с собой специально для обмена с дикарями, у нас было больше, чем достаточно. Это был второй день нашего плавания на запад, у туземцев мы хотели только набрать воды и выменять свежей жратвы. Конечно, мы бы с удовольствием поразвлеклись и с бабами, но это было бы рискованно, а зачем нам был лишний риск? Хвала богам, были и монеты в кошелях, а где у финикийцев в ихнем Эдеме шлюх найти, мы и сами кому угодно подскажем. И тут вдруг оказался там у них один такой, что по-финикийски немножко говорил, да и мы ведь тоже ихних слов немножко знаем. Его к нам вождь ихний послал сказать нам, чтобы мы никуда оттуда не рыпались а ждали, когда за нами прибудут из Тарквинеи. Ну, остальное вам известно...