Текст книги "Античная наркомафия-8 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 45 страниц)

Поэтому и выбор у такой шелупони в конечном итоге небогатый – Бетика или виселица. Там – голод и самый разгар эпидемии, а за воровство или попрошайничество на месте убьют на хрен, если повязать и отвести на продажу к ближайшему руднику лениво, тут – крепкий сук, да намыленная верёвка. Ну, можно ещё побуянить, если смерть от меча или копья предпочтительнее. Напрягают, правда, их бабы, особенно с выводками, но и тут миндальничать нехрен, потому как яблоко от яблони далеко не падает. Или в Бетику, или арбайтен, арбайтен, унд дисциплинен. Кто втянется, возьмётся за ум и зарекомендует себя с лучшей стороны, те и отношение к себе заслужат уже другое – бывают же и аномальные мутанты, в том числе и в такой породе. А типичные – или пахать до упаду, бухать после работы и взаимоубиваться в пьяных ссорах, или в бордель, если внешние стати для этого котируются. Там-то от случайного посетителя залетать и рожать работницы звизды едва ли захотят, что исключает их из процесса дальнейшего размножения. Потому как нехрен. Китай им здесь, что ли, или Чёрная Африка? Есть кому размножаться и без таких, и чем меньше таких, тем лучше размножаются толковые.

Сурово? Ага, уж точно не гуманный к отребью современный социум, плодящий бездельников на вэлфэре за счёт налогов с горбатящихся, и уж точно не имперский Рим с его люмпен-коммунизмом в виде бесплатных хлеба и зрелищ, денежных раздач, а иногда и оплаты проживания этих бездельников в инсулах за пополняемый постоянно растущими налогами с провинций казённый счёт. Ну так в наши планы и не входит кончить тем, чем кончил тот имперский Рим в известном нам реале. Среднереспубликанский Рим, который существует сейчас, ещё далеко не таков. Максимум, на что в нём идут, это на распродажи дешёвого импортного зерна по льготным ценам, и это не постоянная практика, а разовые акции, каждая из которых удостаивается отдельного упоминания у римских историков. А в остальном – кто как может себе на жизнь заработать, тот так и живёт. Можешь жить – живи, не можешь – не живи, никто не заставляет. И вот этот не балующий халявой своих бездельников республиканский Рим – как раз на подъёме. Не без проблем, обусловленных растущими амбициями, но пока-что он с ними как-то через пень-колоду справляется, даже вон в гегемоны Средиземноморья вылез. Нам же та средиземноморская гегемония на хрен не нужна, нам бы у себя жизнь наладить, отчего и проблем у нас гораздо меньше – не надо только их запускать, чтобы не накапливались как снежный ком, а лучше наоборот, решать их раз и навсегда все, какие удастся. Вот как с обезьянами этими, например, дабы скорее вымирали как биологический вид, а не размножались как у имперцев-гуманистов…

Собственно говоря, мы здесь, на юго-западе Испании, довольно многое в нашей политике творчески плагиатим у Рима, только не нынешнего, уже забуревшего и лезущего в средиземноморские гегемоны, а раннего Рима, царского и раннереспубликанского, едва только выросшего из пелёнок малого античного полиса, гегемонившего лишь в окрестном соплеменном Лациуме и амбиции имевшего под стать своим размерам, то бишь в Средней Италии в основном, и лишь на самом пределе своих мечтаний раскатывавшего свою "губу не дуру" на весь италийский "сапог". Это было то "старое доброе время", по которому до слёз ностальгируют сами римляне, поскольку тогда Республика не имела и четверти своих нынешних проблем. И жизнь её была простой, и проблемы её были простыми. Крестьянам ведь что нужно? Чтобы земли хватало. И когда народу-войску переставало её хватать, он теснил ближайшего соседа, до которого топать недалеко, потому как в пределах "сапога". Вспахали поля, засеяли – можно и повоевать, пока урожай не созреет. Чаще всего как раз за это время и укладывались, а если кампания и затягивалась, так климат Италии прощает сдвиг сроков, и это позволяло, ускорив работы, призвать в войско новых бойцов и сменить ими воюющих, дабы и они тоже собрали свой урожай. В таком режиме римские крестьяне могли воевать хоть ежегодно, если требовалось. Тяжеловато приходилось семьям убитых и искалеченных, но община им пропасть не давала, поскольку ей поддержать их на плаву было нетрудно – хозяйство живых и здоровых было в полном порядке. Отчего же ему не быть в порядке, когда наделы легионеров не заброшены и обрабатываются ежегодно? Вот в такой же примерно ситуёвине сейчас живёт и не тужит наш турдетанский народ-войско на нашей лузитанской Турдетанщине. В мирные годы он наслаждается миром, в военные воюет, но без особого ущерба для крестьянских хозяйств, потому как топать солдатам на войну и обратно недалеко.

Скорее всего, и Рим не нажил бы себе своих нынешних проблем, если бы смог унять аппетит и ограничиться "сапогом". Ведь на самом деле то, что закрашено на карте как Римская республика – эдакое лоскутное одеяло из римских и союзнических земель, у которых сохраняется их государственность, и с одними союзниками отношения у Рима получше, с другими похуже, а догребаться ведь, если очень надо, можно и до фонарного столба. Добрая треть италийских земель Республике и по сей день не принадлежит, а в то время не принадлежала и добрая половина, так что и внутри самой Италии простора для римской территориальной экспансии хватало за глаза. Понадобилась ещё земля – выбери самого малоценного союзника, найди повод для разрыва союза и войны, да и аннексируй его целиком со всеми потрохами. Что мешало? Ну, во-первых, помешанность римлян на верности заключённым договорам. Она и сейчас ещё далеко не изжита, и это во многом способствует международному авторитету Республики. А во-вторых, римлян раздражала Сицилия, и не столько отцов-сенаторов богатствами сицилийской элиты, сколько простых римских и прочих италийских крестьян хлебным демпингом, то бишь экспортом дешёвого сицилийского зерна. Как с ним конкурировать, когда на Сицилии и климат теплее, и почва плодороднее, и агротехнологии у тамошних латифундистов-греков гораздо продвинутее? Хозяйство-то ведь давно уже не натуральное, и без денег хрен обойдёшься, а много ли их выручишь за свои невеликие излишки урожая при этом сицилийском демпинге? В общем, не додумавшись до протекционистских пошлин на зерно, Республика ввязалась в Первую Пуническую, а прихомячив после неё до кучи и Корсику с Сардинией, предопределила и Вторую со всеми вытекающими, как внутри Италии, так и снаружи.

Тут и сами военные потери, тут и разорение страны от многолетних военных действий, тут ещё как с куста две заморских провинции в Испании, весьма неспокойных, тут ещё как с того же куста до сих пор не законченная Лигурийская война на севере своего же собственного "сапога", а до кучи – ага, чтоб мало дорогим согражданам не показалось – ещё и война с Македонией, а по её результатам и гегемония в Греции, тоже породившая для Рима немало головной боли. Ладно бы Сицилия с Корсикой и Сардинией, они хотя бы уж рядом, ладно Лигурия, которая тоже не столь уж далече, но Испания и Балканы – это что-то с чем-то! В Испании то лузитаны набегут, то кельтиберы, а оставить её боязно – а ну как снова авантюрист какой найдётся вроде Ганнибала и с такими же амбициями? Я уже не раз упоминал, что пять лет без смены для солдат испанских преторских легионов – давно уже дело обычное, а рекордный срок – вообще семь лет. Вот как тут крестьянскому хозяйству не разориться даже у живого и здорового легионера? Так ведь и в Греции тоже не сильно лучше. Только Филиппа урезонили, так Набиса в Спарте урезонивать пришлось – какой тут может быть своевременный дембель? Потом Антиох воду мутить начал, а тут этолийцев и баламутить-то особо не надо – они и так изобижены за то, что Рим их вместо Филиппа гегемонами греческими не сделал. За что же тогда воевали, спрашивается? Ну и в результате – разом Этолийская и Сирийская войны. Может и не по пять лет, но по три, если не по четыре, переслуживали и там. И Лигурия эта шебутная – хоть и рукой подать, хоть и дикари, но заноза в жопе тоже ещё та, и ветеранов новобранцами хрен заменишь.

И получается, что по сравнению с Римом мы – просто в шоколаде. Не всё, само собой, гладко и у нас, но как говорится, им бы наши заботы! В большую политику мы не играем, международным престижем в античном мире не заморачиваемся, и плевать нам с высокой колокольни, знают ли о нас вообще в наиболее прославленных полисах Греции. Поэтому и абсолютно нехрен нашим легионерам-ополченцам отрываться от хозяйства на годы, чтобы служить где-то за морями. С юга и с запада от нас море, где могут в принципе пошаливать лузитанские пираты на севере и мавританские на юге, но на хулиганов и флот нужен поменьше, да попроще классического античного, да и не в первую очередь нас эта проблема затрагивает, а во вторую, потому как к северу от нас финикийский мухосранск Олисипо порядком в окрестных водах озабочен, а к югу – финикийские же Тингис и Гадес аналогичную задачу решают. С юго-востока нас римская Бетика подпирает, а с Римом у нас исходно мир-дружба-жвачка, да и населена страна соплеменными турдетанами. С востока – оретаны, тоже иберы и тоже союзники Рима, а значит, и наши, так что всё беспокойство с севера – от лузитан и веттонов. Но веттоны сами по себе без лузитан не столь сильны и суются редко, а с лузитанами у нас отношения не столь уж просты и однозначны. Враги, если формально, но на деле – тоже есть нюансы. Поэтому, как и тот прежний ранний Рим, мы пользуемся всеми преимуществами маленькой и не претендующей на величие страны, но в отличие от того раннего Рима не повторяем его ошибок. А иначе какой был бы толк от нашего попаданческого послезнания?

Во-первых, мы не выделяем столицу с её ближайшей округой из всей страны. У нас государство не из полиса городского выросло, а образовалось сразу как есть, а посему и нет у нас никакого особого гражданства Оссонобы как города, а есть только общее для всего государства. Нечто подобное, строго говоря, учудили и римляне в Лациуме, когда после Второй Латинской войны, отказав латинянам во включении их в состав Республики наравне с римлянами, ликвидировали Латинский союз, но ввели для них вместо прежних городских общее латинское гражданство. Наверное, озабоченные своими превилегиями квириты и сами-то тогда толком не поняли, чего отчебучили, и это им ещё аукнется лет через сто в Союзническую войну, когда уже привыкшие к общему гражданству латиняне прекрасно организуются меж собой и без формального центра. Самый юмор ситуёвины будет, как и во Вторую Латинскую, в целях войны – противостоящие Риму латинские и прочие италийские союзники будут воевать за получение для себя римского гражданства и своё включение в Республику, то бишь за ликвидацию своей особой государственности по сути дела. А Рим, стало быть, наоборот – против их включения, а значит, за сохранение их государственности. Ну и вот кого в такой войне победителем считать прикажете, когда союзники добьются от Рима своего, но в результате Рим усилится, окрепнет и уже реально разрастётся на всю Италию? Вот и за что тогда воевать, убивая друг друга, спрашивается? Ни нам, ни нашим потомкам такого маразма и даром не нужно, так что нехрен и почву для него создавать. Нет и не будет у нас на нашей территории никаких особых союзников со своей особой государственностью, а есть только единый народ-войско с единой общей для всех государственностью и единым общим гражданством.

Во-вторых, нам не нужно и национально-племенной чересполосицы. По факту она есть, конечно, потому как "я его слепила из того, что было", и с этим нам приходится считаться, но на перспективу мы ведём политику тихой ползучей ассимиляции нацменов титульной нацией, то бишь турдетанами. Мало общего гражданства, нужна и общая для всех сограждан национальная самоидентификация. Это большие империи, вобрав в себя кучу разных стран, могут позволить себе поиграться в многонациональность, но и им это в конце концов выходит боком, а маленькой стране подобные игры противопоказаны по определению. Хочешь жить среди нас – ассимилируйся и становись одним из нас, а нет – ищи себе другую страну для проживания. Поэтому и иммиграцию мы поддерживаем в первую очередь турдетанскую из Бетики, во вторую – родственных им иберов, да и тех стараемся по турдетанским общинам распихать, дабы анклавов своих не образовывали, а поскорее отурдетанивались. В третью очередь – освобождаемые и принимаемые в число сограждан разноплеменные рабы, которых мы тасуем так, чтобы браки у них преобладали смешанные, потому как такие семьи скорее и легче ассимилируются в титульной нации. Сложнее с реально существующими анклавами лузитан, кельтиков, кониев и фиников с греками, сложившимися исторически ещё до завоевания страны турдетанами, и тут надо аккуратно, начиная с культурной ассимиляции и не посягая на сами общности, а уже их размыв через те же смешанные браки оставляя на последующие поколения. Тут поможет и религиозная реформа с синкретизмом разноплеменных богов одной специальности, и подтягивание турдетанской культуры до передового античного уровня, после чего никого в стране не будет культурнее и благополучнее турдетан, а "за всё хорошее против всего плохого" с удовольствием подпишется любой.

В-третьих, не нужно нам почвы и для политических смут. В республиканском государстве неизбежны грызня и саботаж, из-за которых гора рождает мышь, а слишком узкий горизонт планирования из-за частой смены правительств приводит зачастую к тому, что та гора рождает ещё и не ту мышь, которую следовало бы по уму. Монархия же в её античном понимании – это самодержавие, никакими законами не ограниченное, потому как именно оно и есть высший закон. Как легко – в зависимости от личности правителя – такая монархия может шарахаться из крайности в крайность, оборачиваясь то анархией, то тиранией, да ещё и со всеми сомнительными прелестями фаворитизма, прекрасно знают и в самом античном мире. Но до конституционной монархии, при которой венценосец не правит, а царствует, античные мудрецы почему-то так и не додумались, отчего и колбасит античные социумы кого республиканским бардаком, а кого и самодержавным, а добрая половина обеих форм маразма обусловлена их взаимобоязнью. Монарх страшится потери власти, а республика – воцарения тирана, и способ борьбы с этим у них один – пресечение или саботаж всего, что хотя бы кажется опасным или просто подозрительным. Нам такого маразма на хрен не нужно – ни в той форме, ни в этой. Царёк у нас есть, потому как он не может не есть, но есть и Хартия вольностей по мотивам той аглицкой, в которой права и вольности всех подданных прописаны, и на которой царёк своим подданным присягает, без чего не может быть коронован. Войско присягает не ему, а правительству, которое и назначает главнокомандующего, а монарх у нас сам войском не командует, да и казной государства он тоже не распоряжается. Он, конечно, тоже член правительства, да ещё и бессменный и наследственный, но он его не возглавляет и возглавлять не может. В то же время никто больше в государстве не получает и не может получать таких почестей, как он, так что реальная власть и почести у нас по отдельности и не совмещаются. Чествуют одних, правят – другие. Есть сила, формально для этого государства внешняя и даже как бы вообще отсутствующая, представители которой реально всем и заправляют. Ведь кто девушку ужинает, тот её и танцует, а это государство исходно один из проектов этой не афиширующей себя напрямую силы и одна из её видимых частей. И не единственная.

Вот в этой силе мы как раз и состоим. Мы не самые главные в ней, но и далеко не на последних ролях. Не так давно мне, например, предлагалось официально возглавить правительство этого государства, когда его настоящий глава, а по совершенно случайному совпадению старший сын и наследник нашего самого главного, не мог больше его тащить, поскольку увяз в делах поважнее. Но у меня-то ведь тоже хватает дел поважнее, хоть и не столь почётных и заметных, а посему и решили мы этот вопрос иначе. Но сам факт…

Ну и, для тех, кто не в курсах – кто мы такие, и как с нами бороться. Попали мы сюда из начала двадцать первого века нашей реальности уж точно не по своей воле и даже не по злой воле сильных нашего мира, едва ли и знавших-то даже о самом факте нашего существования – не того мы были калибра в той нашей прежней жизни, чтобы большие и уважаемые люди знали о нас и обратили внимание на факт нашего исчезновения. Люди в нашем мире имеют свойство исчезать с концами, но в подавляющем большинстве случаев паранормальщиной там и не пахнет. А нас вот угораздило, и ни спецслужбы, ни бандиты, ни подпольные хирурги-трансплантаторы в нашем случае абсолютно не при делах Просто взяли и пропали для нашего мира, совершенно спонтанно, нарисовавшись в этом, ничем от нашей Античности, кажется, не отличавшемся – ну, не заметили мы, во всяком случае, никаких в нём отличий окромя тех, которые сами же и устроили. И был тогда на дворе сто девяносто седьмой год до нашей эры. Сейчас – сто восемьдесят первый, шестнадцать лет уже, как мы тутошние, и устроились мы в этом мире, надо признать, неплохо.

Я, Максим Канатов, не был в прежней жизни ни профессором, ни аспирантом, а был простым российским инженером-машиностроителем, хоть и не на совсем уж простом предприятии. Был цеховым технологом по механической обработке, был потом в другом цеху старшим мастером механического участка. В армии не был никаким крутым бойцом спецназа, а был обыкновенным "сапогом" погранвойск. Не был я там и никаким крутым магом, а был только самоучкой по ДЭИРовскому направлению биоэнергетики, умевшим кое-что, но далеко не в той степени, в какой хотелось. Увлекался историей, но далеко не на профессиональном уровне, почитывал и всевозможный научпоп, но так, больше для общего развития. А здесь вот на безрыбье пришлось заделаться местечковым министром всего здешнего тяжпрома, в немалой части как раз из моих мануфактур и состоящего – а кому же ещё тяжпромом рулить, как не главному промышленному буржуину? Недавно, как уже сказал, чуть было вообще премьерство на меня не навьючили, едва отбрыкался. То, что по совершенно случайному совпадению я женат на неполнородной сестре нашего настоящего премьера, к делу, как говорится, не подошьёшь.

Володя Смирнов, в отличие от меня, свою срочную служил таки в армейском спецназе, и хотя подготовка срочников у них, конечно, далека от таковой у их офицеров и прапоров, на нашем безрыбье круче его только вкрутую сваренные яйца. Хоть он у нас и не занимает министерских постов, вся армейская разведка и все спецоперации в основном на нём, а заодно у нашего спецназера ещё и руки из правильного места выросли, потому как на гражданке он работал автослесарем, что особенно важно для наших закрытых для посторонних глаз и ушей проектов. Наташка, его супружница, была студенткой Лестеха, а у нас на безрыбье главная ботаничка – в буквальном смысле, а не в обезьяньем, вообще биологичка и даже агрономша.

Хренио Васькин, а точнее Хулио Васкес, наш главный мент и госбезопасник – единственный среди нас испанец, а по ментовской части оттого, что был ментом и в той прежней жизни. Испанским, конечно, не нашим. Обрусел он уже тут, с нами. Кто с нами поведётся, все в той или иной степени обрусквают, и этот процесс идёт параллельно и навстречу нашему собственному отурдетаниванию. Женат, как и я, на хроноаборигенке, хоть и не из столь крутого семейства, ну так и не всем же на дочках сильных мира сего жениться. Поди найди ещё подходящую. Где ж на всех напастись таких, как моя Велия?

Серёга Игнатьев, пускай он у нас в прежней жизни и офисный планктонщик, по образованию геолог, так что и тут на нашем безрыбье тоже без вариантов. Я не из воздуха продукцию произвожу, а из сырья, а сырьё – это в основном полезные ископаемые, в том числе и такие, о которых хроноаборигены ни ухом, ни рылом, и если уж он чего-то очень нужного нам не найдёт, то без него вообще хрен кто найдёт. Полезны нам и его познания в химии, в которой я, например, хоть и тоже вообще-то изучал, откровенно плаваю. Ну, не моя специальность и даже не моё хобби, если детских хулиганских шалостей со взрывами не считать. А Юлька, супружница евонная, наша главная историчка и главная училка для нашего подрастающего поколения. Собственно, мы все его учим всему тому, в чём кто из нас копенгаген, но для общего образования молодняка, как и для истории как серьёзной науки, профессионализм желателен, и кому на нашем безрыбье тем профессионалом быть, если не студентке пединститутского истфака? Правда, два курса только и успела она там отучиться, но у нас как-то с профессорами, не говоря уже об академиках, вообще негусто.

А обучать молодняк нужно позарез, потому как планов громадье, и всё нужно "ещё вчера", а как тут справишься со всем вшестером? Помогают, конечно, по мере сил и знаний, и втянутые в наш попаданческий анклав друзья и единомышленники из местных хроноаборигенов, но если силами их боги не обделили, то со знаниями у них напряжёнка, и пока мы наш молодняк не выучим, кадрового затыка нам не рассосать. Чтобы мы могли высвободиться от рутины для проектов посерьёзнее, это пара-тройка выпусков нужна, и не из школы-семилетки, а из следующего за ней кадетского корпуса, в котором пока-что учится только на первом курсе наш первый школьный выпуск. А это ещё пару-тройку лет выдержать надо, пока только этот первый выпуск полностью выучим, разрываясь между службой, школой и вот этим кадетским корпусом. И деваться некуда, потому как далеко не всё для античных глаз и ушей предназначено, и многое можно преподавать молодняку только в закрытом учебном заведении, принадлежащем уже не государству, а семейству наших нанимателей, как раз и возглавляющему всю нашу структуру и все наши закрытые для посторонних проекты.

Как я уже сказал, это государство – лишь один из них. За Атлантикой, вдали от лишних глаз и ушей, воплощаются в жизнь и другие – колонии клана простых гадесских и карфагенских олигархов Тарквиниев, которому все эти годы служим и мы сами. Начали с простых солдат-наёмников, побывали и бандитами, и бойцами спецопераций, и агентами для спецопераций поквалифицированнее, на одной из которых я наконец и выслужился в доверенные люди, достойные породниться с семейством. В заокеанском проекте клана на Кубе наша заслуга, откровенно говоря, лишь частичная. Плавали за Атлантику мореманы Тарквиниев и без нас, потому как заокеанские ништяки как раз и дают клану его основные доходы. И не они были в этом бизнесе первыми, хоть и отжали его в конце концов себе у конкурентов весь. И даже идея собственной колонии там рассматривалась кланом, как я узнал позже, задолго до нас. Просто посчитали её не настолько нужной, раз уже есть там колония утративших связь с метрополией фиников-предшественников, а с нашей подачи и с нашими обоснуями просто вернулись к ранее отвергнутому проекту. Прочие же – Азоры и Горгады, то бишь Острова Зелёного мыса – отпочковались уже от этого кубинского как вспомогательные и подстраховывающие основной. То, что до кучи мы их и собственными уже проектами дополнили, стало следствием из их наличия как промежуточных баз. Без этой главной и самоочевидной для торгового клана задачи никто бы колонизацией этих архипелагов не заморочился, а раз уж заморочились и раз уж эти колонии уже есть и так, то почему бы заодно и не попрогрессорствовать на них и на Кубе так, как мы предлагаем? В Испании, рядом с римской Бетикой – категорически нельзя, а за океаном – что мешает? Аналогичным чисто торговым обоснуем мы сподвигли нанимателей и на проект колоний в Южной Атлантике как промежуточных баз для прорыва уже в Индийский океан в обход запрещающей и не пущающей суэцкой таможни гребипетских Птолемеев. Что выйдет из этой затеи дальше – будет видно со временем, когда дойдут руки. Тут на Азорах бы, да на Кубе как следует развернуться! Алчность торгашей-монополистов может и застопорить любой прогресс, но может ему и немало поспособствовать, если дать проекту правильный в глазах монополиста обоснуй. Надо только кадрами ещё все наши проекты обеспечить. Квалифицированные мы учим, а массовку должна дать метрополия. Вот только почистить надо сперва эту массовку, прибрав её хорошенько от генетического мусора…