Текст книги "Античная наркомафия-8 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 45 страниц)

19. Догнать и переплюнуть.

– Хотел спросить тебя, досточтимый, какой смысл в этой затее с «гречанками», но теперь и до самого дошло, – ухмыльнулся Диталкон, давешний центурион-инструктор, – Парни во все глаза пялятся на их ухоженные стати, а девкам от этого досадно, и теперь они из кожи вон вылезут, чтобы продемонстрировать парням, насколько они сами лучше в деле, чем эти расфуфыренные показушницы.

– Причём, именно в деле, – подтвердил я, – В показухе-то ведь их не превзойти, и если какая из них сама этого всё ещё не просекла, так подружки из бывших "гречанок" и подскажут, и растолкуют.

– И когда девки выдадут наилучший результат, на какой только способны, то уж парням просто стыд и позор будет не превзойти своих же девок. А девки не рисуются, они работают на результат, и этим поднимают планку, которую парням придётся кровь из носа переплюнуть. Да ещё и на глазах у "гречанок". Ты для этого новенькой "глаз" подарил?

– Ну, Доркада давно трубу выпрашивала, а тут как раз оно и на пользу для дела.

Разъезжала ли реальная Таис Афинская верхом так, как это Ефремов ей в своей книжке велел, история нашего современного мира умалчивает, а у наших "коринфянок", о той реальной наслышанных уж всяко поболе, мнения на сей счёт расходятся – достоверно ни одна таких легенд не припоминает, но и с Юлькой особо не спорят, а Мелее Кидонской страшно понравился ейный пересказ Ефремова. Мэтр же свою литературную Таис заделал наполовину критянкой, и на это кидонийка не клюнуть не могла. Сама ведь этеокритянка практически чистопородная, а для малых народов оно же характерно своих превозносить и любой спорный момент в их пользу трактовать. Мало ли, что известные легенды этого не подтверждают, но ведь и не опровергают же! В результате ейный критский патриотизм наложился на вполне разделяемую и прочими профессиональную солидарность, и катание верхом "а-ля ефремовская Таис" стало у оссонобских "гречанок" весьма популярным. Те, которые распределены в Нетонис, исключения в этом смысле не составляют, так что есть кому и на Азорах продемонстрировать нашей пацанве означенный ефремовский образ, да ещё и с известным молодёжным максимализмом. Историчнейшая наша и сама потом рада не была, когда результат увидела, но поздно уже было разъяснять "гречанкам", что вовсе не заставлял Ефремов свою Таис ездить непременно голышом. Скажи это сейчас Доркаде той же самой – я-то знаю, что она ответит. Правильно, но ведь и не запрещал же, гы-гы! А теперь, по осени-то, у них уже и отмазка железобетонная – ага, если хочешь быть здоров – закаляйся. Кто-нибудь против того, чтобы такие сексбомбы закалялись? Нет, это заведомо пристрастное мнение мамаш их не столь ярких ровесниц, как того хотелось бы тем ихним мамашам, никому не интересно и уж точно не в счёт. У нас тут не Греция, чтобы видеть в безобидном озорстве святотатственное уподобление богам вроде того, что шили Фрине.

Первый курс, как раз отстрелявшийся из луков, был в особенном отпаде, когда первыми пострелять из капсюльных револьверов дали для затравки этим же "гречанкам". Естественно, никуда ни одна из них не попала, но хотя бы уж пытались целиться, судя по фонтанчикам песка за мишенями, а не просто шмаляли в белый свет как в копеечку. Это от них и не требовалось, потому как их дело – популяризация, а показать настоящий класс есть кому. Это на скаку попасть тяжело, и этот навык у наших юнкеров ещё не наработан, так что и пацанва, конечно, с непривычки мазала куда чаще, чем хотя бы краешек мишени задевала, но с остановки и у девок результаты вышли немногим хуже, чем на своих двоих – ага, тут уже без лихачества, тут один выстрел – один условный труп, и тут уж выпали в осадок и "гречанки", и первый курс, у которого и кремнёвый-то огнестрел по программе только во втором семестре изучаться будет. Особенно, когда второй курс, спешившись и перезарядившись уже с фугасными пулями, разнёс очередные мишени вообще в клочья. Не так снайперски, как обычными, баллистика у фугасной пули похуже, но попали все.

– Вот что значит правильный совет! – ухмыльнулся Диталкон, – А я сказал им – когда дело у вас до этих гром-пуль дойдёт, то вы знаете, чьи рожи вам представить себе на своих мишенях, чтобы уж точно не промазать! Ну, перед этим мы с Ассараком погоняли их хорошенько вверх по крутому каменистому склону "черепахой", а "ранеными" для их выноса и прикрытия мы назначили самых тяжеловесных, – и мы с ним расхохотались.

И его, и Ассарака, его опциона, мне по весне стоило немалого труда забрать у их начальства для кадетского корпуса с концами, для чего пришлось даже Фабриция об этом просить – без его приказа и перед Велтуром упирались рогом, на ссору шли, но не отдавали. Разумеется, никто и не собирался держать на них за это зла – а кто на их месте добровольно отдал бы лучших? Тут и письменной характеристики не надо – смотри, кого отдать отказываются наотрез, пока руки не выкрутишь, вот эти и есть лучшие.

Тем временем опцион, проводивший конные занятия учебной центурии второго курса, вывел её на кавалерийский полигон возле пруда, где уже были заранее установлены палки с предназначенными на корм свиньям некондиционными капустными кочанами. И порубленные хавроньи слопают с ничуть не меньшим удовольствием, а кавалерии как раз неплохая тренировка во владении табельным клинком с коня.

С одной стороны уже огнестрел есть. Капсюльные револьверы у них уже в этом семестре табельные, а винтовка остаётся кремнёвой просто оттого, что нет смысла ещё и её в капсюльной модификации выпускать. И по револьверу понятно, что можно и так. А в следующем семестре их уже нормальный унитарный огнестрел ожидает. Не все они ещё с ним знакомы, но уже изучали огнестрельную артиллерию и даже стреляли на полигоне, а сменные зарядные каморы с порохом, пыжом и снарядом – чем не унитарный боеприпас? Недавно и капсюль изучили, со знанием которого револьверный и винтовочный унитар у них вопросов уже не вызовет. Есть уже и унитарные револьверы, и винчестеры, есть уже и упрощённая однозарядная модификация винчестера, как раз делается партия для юнкеров, а в дальнейшем этому образцу предстоит стать основным табельным для тарквиниевских колониальных войск. Возможно, и проще было бы воссоздать аглицкий винтарь системы Мартини-Генри, но смешно же, когда уже винчестер воссоздан и производством освоен. Тут и по соображениям производственной унификации на его базе однозарядный винтарь напрашивается, и по соображениям будущей модели уже не с трубчатым подствольным, а с нормальным срединным магазином, которой мне сейчас не потянуть, но в перспективе – почему бы и нет? А в разработке у нас и станковый, и ручной пулемёты с полусвободным затвором а-ля ранний Томпсон. С нормальным винтовочным патроном нашего прежнего мира томпсоновская схема ствольной коробки и её начинки хрен прокатила бы, из-за чего её создатель и отказался от идеи автоматической винтовки в пользу пистолета-пулемёта своего имени, но у нас-то патрон промежуточной мощи и револьверного класса. Ручной пулемёт внешне уменьшенную и облегчённую версию льюиса будет напоминать с таким же бубном и кожухом, а станковый изобразит уменьшенного и облегчённого максимку с лентой и водяным радиатором. А в перспективе уже и автоматический карабин с рожком под наш патрон и на той же томпсоновской ствольной коробке тоже вполне возможен. Ну, был же в реале пистолет-пулемёт Токарева под нагановский патрон, и вовсе не закраина револьверной гильзы, а утыкания и замины её нагановского дульца были его проблемой.

Но с другой стороны, вокруг них – античный мир. Огнестрел огнестрелом, но в той же метрополии палить его перед греко-римской цивилизацией противопоказано, да и вообще слюнтяйство это современное сопливое – ага, я его колю, а он мяаагкий – нашему молодняку абсолютно никчему. Для античного вояки нормально и естественно и на копьё недруга насадить, и мечом его попластать, и на кинжал его споткнуть – ага, и так семь раз подряд, если одного раза почему-то вдруг не хватит. Ну, попадаются иной раз и живучие недруги, а подранков оставлять – это же не по-охотничьи, верно? Если кто в метрополию служить распределится, так там и войны классические античные, и там надо уметь воевать методами и средствами передовой для античного мира греко-римской цивилизации. Тут и нервы нужны античные, дабы мальчики кровавые потом ночами не снились, и техника боя отточенная, дабы укладывать супостатов, сколько бы тех ни нарисовалось. Вот ту технику рубки мечом с коня они и отрабатывают сейчас на тех кормовых капустных кочанах.

Да и с дикарями в колониях тоже надо и это уметь. Пристрелить дикаря можно, и это основной способ вразумления не понимающих по-хорошему, но реально зауважают того, за кем и традиционным способом разделаться с противником не заржавеет. Ни к чему от этого кайфовать, но надо уметь это сделать спокойно и деловито – как неприятную, но нужную работу. Таков окружающий мир, а с волками жить – сам изволь шерстью обрасти. Производство капсюлей юнкера видели и его темпы с масштабами вполне осознают. Как тут запасы расходников создашь на десятки тысяч винтовок и сотни пулемётов? А тысячи винтовок и десятки пулемётов – маловато их будет для постановки в устойчивую позу на четыре опорные точки всего мира и удержание его в ней, если кому-то об этом мечтается. На колени его тем более хрен поставишь устойчиво – как валялся он лежмя, так и обратно свалится практически сразу же. В отдельных и точечных в масштабах глобуса пунктах мы нужный нам порядок наводим и поддерживаем, и этого достаточно. По желудку и куски проглатываемые, дабы переваривались и усваивались нормально, а то много уже их таких ненасытных было в том нашем мире, и несварение желудка никому ещё из них на пользу не пошло. Скромнее надо быть, тише едешь – дальше будешь, и пробковый шлем должен быть по размеру – не должен жать, но не должен и болтаться на башке. Особенно в нашем случае, когда он у нас не классического колониального, а античного фасона.

Поэтому и носят наши юнкера мечи и кинжалы, поэтому и бегают маршброски в кольчугах, с копьями и фиреями, поэтому мечут дротики рукой и свинцовые "жёлуди" пращой, поэтому и стреляют из луков с арбалетами, да из баллист, а не только из пушек, винтовок и револьверов. Поэтому они и тактику античную изучают по учебнику некоего Г. Барки, его же лекции по ней слушают и тактические игры с ним же проводят – не зря мы три с лишним года назад вытаскивали означенного Г. Барку с Востока...

– Я надеюсь, никто из вас не собрался прожить вечность подобно бессмертным богам? – ага, нахватался Ассарак от Диталкона его излюбленных острот, – Тогда – в атаку, смертнички, и пусть вас запомнят героями!

Эх, хорошо пошли, внушительно, в фирменном стиле лучшей тарквиниевской кавалерии – плотной массой, молча, только конский топот, ни единого лишнего движения, пока – крупной рысью, копья наклонены, но ещё не в боевом положении – млять, только чёрного флажка с черепом и костями не хватает для полного антуража психической атаки!

– Сделайте их! – рявкнул опцион.

Так же молча опустились почти горизонтально копья, а кони пустились в галоп, и только по их всхрапыванию можно понять, что их пришпорили. Скакуны все испанские, покрупнее и помассивнее нумидийских, если уж взяли разгон, то что им эта сотня метров? Хороший античный всадник и без седла способен на таранный удар зажатым подмышкой копьём, хоть и не это его основное призвание, а у наших же и рогатые сёдла парфянского типа, и стремена. В последний момент копьё нацеливается в кочан, и наконечник входит в него с хрустом, срывая с палки, следующую опрокидывает конь, копьё отбрасывается, а рука всадника заученным движением выдёргивает меч, кочан слева сшибается окованным краем щита, раздвоенный набалдашник меча, продолжая движение из ножен, врезается в кочан справа – человеку раздробил бы челюсть, а дальше уж клинок в боевом положении. Кто-то с хаканьем сносит верхнюю часть очередного кочана прямо с седла, уперевшись в его рога, кто-то рубит наискось, привстав в стременах, а кто-то – и вертикально, вскинув коня на дыбы. И при античной-то посадке охлюпкой хорошим испанским клинком башку с плечом и рукой отмахнуть противнику можно, а уж при жёсткой средневековой и мечом с клеймом моей мануфактуры – ага, хоть и не я там сейчас куражусь, а один хрен приятно чисто по-буржуински – уноси готовенького, как говорится, и не беспокой даже медиков понапрасну, бессильна тут уже и хвалёная гребипетская медицина, так что неси сразу к мёртвым героям – ага, честное буржуинское. Что ж я, своей продукции не знаю? Хоть и не Золинген у нас, и сами не фрицы, но работать тоже умеем и говнецо делать не приучены...

– Энушат, ну что ты вбила себе в голову? – я с трудом сдерживал смех, – Ты уже и своей выездкой мать шокировала, а то, что ты теперь хочешь – ты сама представляешь?

– Ну папа, ну здесь ведь мамы нет! – перед отъездом Мириам под строжайшим секретом сообщила ей о том, что её реальное родство с моим семейством гораздо ближе, чем числящееся официально, – А ты в этом ничего плохого не видишь.

– И почему ты так решила?

– Иначе ты бы рассердился. Может, ты бы и не ругал меня, но уж точно не был бы готов рассмеяться. А смешно тебе тогда, когда ты видишь в чём-то или глупость, или просто блажь, но не усматриваешь особого вреда, – красная, глазки в землю, но улыбается.

– Ты достаточно умна, чтобы не рисковать жизнью и здоровьем понапрасну, и в твоём случае я в самом деле не вижу вреда ни в верховой езде, ни в конной акробатике. А это-то тебе зачем? Ладно "гречанки", это их профессия, но и твоя мать – не единственная, кто надеется, что ты всё-таки намерена выйти замуж и остепениться. Учиться у гетер – это одно, но уподобляться им во всём – совсем другое.

– Ну папа, ну я же не собираюсь голой, как они. И не ездила же я голой верхом, так с чего бы мне и танцевать голой? Я же не ушибленная головой об стенку.

– Энушат, я тебя в этом и не подозреваю. Когда ты каталась верхом с коротким подолом – понятно же, что с длинным так не покатаешься. Так ведь и у вашего военного снаряжения подол ничуть не длиннее, и разве кто-то вас этим попрекает? Но Энушат, при этом танце с задиранием ног выше головы – это считай, что его нет вообще. Так для гетер именно в том и смысл, чтобы показать все свои достоинства ещё и вот таким необычным способом, и с их репутацией терять им абсолютно нечего, а для тебя-то в чём тут смысл? – мы говорили об описанном Ефремовым танце той самой Таис на кобыле с акробатическим перескакиванием через её спину, который наши "гречанки" недавно воссоздали и сделали своим фирменным номером, куда там до него тому хвалёному Коринфу.

– Так в акробатике же, папа. У нас и общая физическая подготовка лучше, чем у них, и растяжка в фехтовальном выпаде отработана, и реакция, но вот этим своим танцем они лучше нас, и всем нашим девчонкам обидно. И второму курсу тоже, мы ведь и с ними об этом говорили, они только попросить об этом стесняются.

– И поэтому подослали тебя?

– Ну да, именно поэтому. Запретишь – значит, запретишь, но если ты позволишь это мне, то не будет ни смысла, ни законных оснований запретить и им. Что я, особенная? Почему мне можно, а им – нет? Да и организовать же эти занятия для всех легче, чем для одной только меня.

– Да Энушат, не в акробатике же проблема. Любые трюки, при которых вы шеи с конечностями себе не сломаете и приличий элементарных не нарушите, никто вам и не подумает запрещать, и если захотите все – введём вам их в учебную программу. Но такое, да ещё и в публичном выступлении – как вы это себе представляете? Ладно на пляже вас голыми увидят, на то он и пляж, ладно в бане за вами через дырку в стене подглядят, тоже дело житейское, ладно случайно вы что-то засветите, ладно "как бы случайно", как вас те же "гречанки" и в школе ещё научили, когда понравившемуся парню надо показать товар лицом – жизнь есть жизнь, и всё это понятно. Но тут-то ведь уже не "как бы случайно", а явно напоказ. Мы же из вас всё-таки будущих порядочных женщин готовим, а не гетер.

– Так папа, зима же на носу. Всё равно же будем все в штанах, а это же другое дело. О тёплом времени, когда мы голоногие, и речи нет – что ж мы, сами не понимаем?

– В штанах – да, это совершенно другое дело. Это уже вполне прилично, чистая акробатика. Закрытые тренировки для вас можно и в тёплое время организовать, чтобы вы формы не теряли, но все ваши публичные выступления...

– Только зимой, папа, и только в штанах. Нам этого хватит за глаза. Пусть себе "гречанки" летом завлекают поклонников, нам не жалко, это их работа и их хлеб, но и о нас после наших зимних выступлений будут знать, что и мы это можем ничуть не хуже.

– Всё с вами ясно. Составляйте списки желающих, и если вас таких наберётся достаточно, то будут вам такие занятия...

Если бы не этот чисто крестьянский консерватизм основной массы колонистов, далеко от такого же консерватизма жителей метрополии не ушедший, то и в исполнении означенного "танца Таис Афинской" канонически, то бишь нагишом, ничего страшного не было бы. Отношение к этому делу у трудящихся масс вполне традиционное для эпохи. Никого не шокирует нагота при купании, и под эту лавочку прокатывает и загорание на пляже, но в прочих присутственных местах с этим строго, и как у тех же греков, так и у нас пройтись или проехаться нагишом прямо по улице не придёт в башку и гетере, потому как знает, что не поймут-с. Закрытые мероприятия – это другое дело, это не на всеобщее обозрение, а для узкого круга за стенами, и тут уж мой дом – моя крепость, в которой мне никто не указ. Можно применить этот принцип и для кадетского корпуса – тоже своего рода дом и тоже своего рода узкий круг, и как раз на этом основании "гречанки" наши своими достоинствами юнкеров подбадривают. Но ведь "гречанки" же, как и положено, а не респектабельные сокурсницы пацанвы и их же с высокой вероятностью невесты. Как тут такое допускать, когда сами же и учим молодняк над народом не заноситься и от него не отрываться? Сильна только та элита, которая имеет надёжную опору в народе как его неотъемлемая часть, и именно таковой она и должна восприниматься всеми трудящимися массами. И если к некоторым вещам базовый социум не готов, значит – не готов.

Для гетер же – танец как танец. Да, выдуман Ефремовым, иначе был бы хорошо известен нашим "коринфянкам", но идея мэтра им понравилась. Танцы в духе всё того же хренцюзского канкана, хоть и в античном антураже, им прекрасно известны и у греков на симпосионах весьма популярны, так что и ефремовская конная разновидность пришлась им вполне ко двору. Да, не канон, в Коринфе такого не знают, ну так тем соблазнительнее переплюнуть знаменитую на весь эллинистический мир коринфскую альма-матер. Юмор ситуёвины в том, что сперва нас напрягло желание Юльки перевести ефремовскую "Таис Афинскую" на турдетанский, но она упёрлась на этом – ага, в педагогических целях, и что тут ей скажешь, когда жираф большой? Ну, перевела она, девок своих в помощь припахав, а Серёгу иллюстрации Бойко и Шапито к изданию семьдесят третьего года перенести на бумагу озадачив, так турдетанской-то школы один хрен ещё нет, и попал ейный перевод с означенными иллюстрациями к нашим "гречанкам", там Аглея с Хитией прочитали, тоже понравилось, засели на греческий переводить, на этом их спалили Мелея и Клеопатра Не Та и тоже к их труду присоединились, да так увлеклись, что и все ошибки исторические простили мэтру, и технической стороной его описаний заинтересовались. В результате же ефремовский художественный роман прижился у оссонобских "гречанок" в виде эдакого профессионального мифа, зажившего самостоятельной жизнью вне всякой зависимости от исторического обоснуя. Увидев воссозданный нашими "гречанками" "конный канкан" и поняв, чего натворила, Юлька схватилась за башку, а нам – понравилось. В конце концов, вреда ведь никакого, и "коринфянок" мы же не просто так особых вербанули, а не первых же попавшихся, и набранные ими девки – того же сорта, так что и результат закономерен. Юлька, успокоившись, теперь "Школу гетер" Арсеньевой для них до кучи переводит, а Мелея, въехав в идею художественного романа, вдохновилась на написание приквелла к Ефремову про детство и учёбу означенной Таис в Коринфе – ефремовской, естественно, плевать ей уже на реальную. Через Велтура и Фабриция напрягла, чтобы тот консультанта по Афинам тогдашним подыскать ей помог, а уж про коринфскую Школу она и сама кого угодно проконсультирует. Отъезжая, я обязал Юльку перевести её опус на русский...

Но – хрен с ним, с мифотворчеством этим профессиональным, покуда оно реала не вытесняет и с ним не конфликтует, а сосуществует в параллельных измерениях. В этом плане и Мелея, их главная мифотворщица, вполне адекватна, и Юлька говорила мне, что и достоверных сведений о той реальной Таис из бесед с "коринфянками" почерпнула очень даже немало – пусть и не на монографию, но на весьма объёмистую статью набралось, так что и для науки нашей исторической оно не без пользы обернулось. Раз изучаем Грецию, то и это явление – тоже её неотъемлемая часть, а персонаж колоритнейший и безо всяких домыслов ефремовских. И Птолемею, надо думать, было из кого сожительницу выбирать, и для того грандиозного дебоша у персов, которым она прославилась, не всякую назначил бы Филиппыч формальной подстрекательницей...

– Итак, ребята и девчата, на нашем прошлом занятии мы с вами изучали Третью Пуническую войну, – напомнил я первому курсу, – Она закончилась в моём мире взятием и разрушением Карфагена, ради чего Рим её и затеял, а также продажей всех его уцелевших жителей в рабство и образованием римской провинции Африка, о чём Рим в самом начале той войны и не помышлял. Вскользь мы с вами вспомнили разобранную ранее Четвёртую Македонскую, в которой самозванец Андриск, выдав себя за Филиппа, сына македонского царя Персея, попытался под шумок этой африканской войны восстановить Македонское царство, но в результате лишь окончательно сгубил его остатки, которые Рим обратил в провинцию Македония. Ну, не угадал тут Лжефилипп немножко, – молодняк рассмеялся, – Если Карфаген был просто застарелой больной мозолью, и страх перед его усилением и реваншизмом был больше истерическим по памяти о Второй Пунической, чем реальным, то возрождённая Македония – это же реальная угроза римской политической гегемонии в Греции. Для Республики это вопрос государственного и международного престижа – вся средиземноморская цивилизация делится на греческую и на всю остальную, и кто самый главный в Греции, того уважают и во всём Средиземноморье. Поэтому Африка Африкой, но Македония – важнее. А при её оккупации становится ясно, что это – насовсем, если не хочется подавлять в ней всё новых и новых реставраторов-реваншистов, и получается, что прежними половинчатыми мерами там не отделаться, а надо создавать провинцию. А тут ещё и в Африке карфагенская государственность уничтожена, а Нумидии её отдавать тоже не хочется, и не заслужила она, и до того нахапала немало, хватит с неё, и значит, тоже не обойтись без провинции. Представляете, сразу две новых новых провинции образованы. С одной стороны, доходные обе, но с другой – два новых постоянных легиона, для которых нужен призывной контингент. При этом в Македонии неспокойно, то один новый бузотёр появится, то другой, фракийцы то и дело на зуб пробуют – там ветераны нужны, а значит, не год там служить солдатам, а скорее всего, и не два.

– Как у нас в Испании? – спросил васькинский Артар.

– Ну, не настолько. Испания – вообще тяжёлый случай. Нашей-то метрополии в истории моего мира не возникло. Мало им того, что в Ближней Испании полыхает Вторая Кельтиберская, так ещё и Вириат в Лузитании не даёт покоя Дальней Испании, и об этих войнах мы ещё поговорим с вами позже. Пока же освежим в памяти, что именно на них и строил свои расчёты Гасдрубал Боэтарх в Карфагене, когда оценивал его шансы выстоять против Рима – о масштабах испанских войн вы можете судить и по этому факту. А пока у нас с вами Греция ещё не разобрана, где тоже бузить было из-за чего и было кому.

– Ахейский союз? – припомнил Ганнибалёныш.

– Да, ребята и девчата, именно Ахейский союз. Как вы знаете, греческие полисы ещё до македонской гегемонии начали объединяться в военно-политические союзы. Были полисы покрупнее и помогущественнее других, которые становились гегемонами, а возле них кучковались другие полисы, помельче и послабее, которые добровольно или не столь добровольно, но признавали над собой гегемонию сильного соседа, чтобы иметь защиту от всех прочих полисов. То есть, полис-гегемон верховодит в союзе, с ним согласовывают свою внешнюю политику полисы-союзники, стратег полиса-гегемона командует войсками всего союза на войне, и в полисе-гегемоне хранится общая казна союза, в которую полисы отчисляют ежегодные взносы. Но во всём остальном каждый полис полностью сохраняет всю свою государственность, и такой союз, конечно, непрочен – гегемон злоупотребляет своим положением, союзникам это не нравится, и они начинают постреливать глазами по сторонам, нет ли где поблизости гегемона получше, – юнкера рассмеялись, – А гегемонить в Греции, как сейчас Риму, хотелось и диадохам после смерти Александра Того Самого, и их наследникам. И в основном по тем же самым соображениям – престижно. Балансируя между этими эллинистическими империями, греческие полисы вернули себе относительно независимое положение и снова начали кучковаться в собственные союзы, но теперь уже без явного гегемона, а на принципах равенства всех членов союза с общим собранием из представителей полисов-членов и общим правительством, которые и проводят от имени всего союза общую политику. Такой союз уже и централизованнее, и справедливее всех этих прежних полисных гегемоний, а значит, и устойчивее их. Такими союзами в Греции стали Этолийский в Средней Греции и Ахейский на Пелопоннесе. Оба грызлись и против Македонии, и друг против друга, поскольку это только внутри союза все равны, а союз во всей Греции всё равно гегемонить должен. А иначе за что же боролись против рабства и тирании? – курс рассмеялся, – Македония оказалась посильнее их, но тут подоспел и Рим.

– Ахейцы были в союзе с Македонией? – Артар вспомнил школьный курс.

– Да, против спартанского тирана Набиса. Но римляне объявили, что теперь они в Греции за всё хорошее против всего плохого, а всё плохое – это Македония, и давайте-ка мы и побьём все вместе её одну – молодняк рассмеялся, – Ахейцев Коринфом и Аргосом соблазнили, а Набис и сам понял, что вдвоём с Македонией против этолийцев, ахейцев и Рима – это плохо и неправильно, а вот вместе со всеми против Македонии – это хорошо и правильно. А правое дело разве может проиграть? Потом – да, неправым уже и его самого сделали, поскольку ахейцы римский намёк поняли – раз сказано же ясно, что все эллины теперь свободны, значит, гегемонить теперь не моги, ну и догадались в свой союз теперь свободные полисы принимать. А вот этолийцы не поняли – как же так, за что же мы тогда боролись против македонских рабства и тирании? В честь чего это Рим гегемонии нашей законной нам не даёт? Ну и спутались с Антиохом, да так вместе с ним и погорели, но и Набиса в Спарте убрать успели – не для ахейцев, конечно, но хапнули её в итоге – они.

– И объединили весь Пелопоннес, – констатировал Ганнибалёныш.

– Абсолютно верно, ребята и девчата. Был вот Этолийский союз, да весь вышел, был Персей в Македонии, да тоже как-то кончился вместе с единым царством, и оно само получилось так, что Ахейский союз – самый сильный и могущественный во всей Греции. Вот бы и всю её полис за полисом в свой союз втянуть, как с Пелопоннесом всем вышло, а Рим не даёт – вот не будет вам никакого второго Эллинского союза, раз сами же плакали и называли тот первый македонскими рабством и тиранией. Сказано, все эллины свободны, значит – свободны. А когда расшириться не дают, то начинаются – правильно, внутренние неурядицы. Подробности борьбы в пелопоннесских городах аристократов с демократами вам в прошлом году рассказывала почтенная Юлия, и я надеюсь, вы помните, что как раз с прошлого года в Ахейском союзе у власти демократическая группировка Калликрата, и её политика – проримская. Это убережёт ахейцев от гибельного союза с Персеем, но это же и создаст те проблемы, которые сгубят Ахейский союз в дальнейшем. А чтобы было яснее, я хочу напомнить вам ещё кое-что из пройденного. Почтенная Хития рассказывала вам о недавней истории Спарты, включая и период тирании Набиса.

– Речь о его социальной политике? – спросила Энушат.

– Да, именно о ней самой. Сгубившие Карфаген в истории моего мира демагоги во главе с Гасдрубалом Боэтархом не были первыми, кто для укрепления своей власти над государством освобождал и вооружал часть рабов. В Спарте убыль граждан неоднократно восполнялась принятием в их число части периеков и даже илотов, и политика Набиса от предшественников отличалась только масштабами. Популизм в виде конфискаций земель у богатых граждан с их разделом между безземельными и аннулирования долгов бедных граждан применяли и до него. Но такого террора против богатых сограждан, как устроил Набис, не устраивал больше никто. Конфискованные у них дома с ценностями получало его окружение, землю и гражданские права – и наёмники, и илоты с периеками, этих ещё и принудительно в спартиаты переводили, не спрашивая согласия. Набис намеренно делал ставку на прослойку граждан, обязанных всем ему и теряющих всё при падении режима, как и делали всегда все тираны, и именно в этом суть его политики, а не в освобождении и наделении землёй и правами спартиатов некоторого числа сельских илотов и городских рабов. Делалось это и до него, когда не хватало свободных граждан, и оригинален он тут только в создании такой нехватки искусственно. И вот теперь, ребята и девчата, освежив в памяти эти моменты, мы с вами легче поймём причины, сгубившие Ахейский союз.

– Такой же популизм демагогов, как и в Карфагене? – спросила володина Ленка.

– Да, примерно такой же. В Персееву войну на ахейских аристократов демагоги повесили всех собак за неоказание действенной союзнической помощи Риму и оттёрли их от власти, но ведь держаться-то они могли только на популизме. Рим перекраивает куски Македонии, облагает их ограничениями и контрибуцией, подавляет сопротивление Эпира, подчиняет его себе вместе с Иллирией и продаёт множество эпирцев в рабство. И тут вы ещё запомните, кстати, тонкость – в рабство продали около ста пятидесяти тысяч человек – понятно, что не все попали в Рим, но и туда попала немалая их часть. Через пару занятий мы с вами будем проходить гракховщину – попытки аграрных реформ братьев Гракхов в Риме, и нам с вами нужно будет понимать, почему проблема обезземеливания римских и италийский крестьян встала настолько остро именно в те годы. Просто запишите у себя в тетрадях и сделайте себе пометки в памяти. А мы возвращаемся к Греции. Греки видят и расправу римлян с Македонией и Эпиром, и вмешательства римлян во все дрязги между мелкими союзами полисов вне Перопоннеса – Рим под разговоры об эллинской свободе реально гегемонит в Греции. И учитывайте же при этом греческий менталитет с этой их традиционной греческой демагогией, не различающей государственной независимости и личной свободы. Стоит какому-то полису оказаться в хоть какой-то власти у другого, как его жители начинают визжать о каком-то своём рабстве. Попроси при этом любого из них назвать имя своего личного хозяина, так ведь не назовёт же, но всё равно будет о рабстве бубнить, а кто-то ведь и истерику закатит. Хотя, если вдуматься, хорош раб – имеет дом, семью, владеет землёй и собственными рабами, да еще и голосует даже по каким-то там внутренним вопросам своего полиса в своём полисном собрании. А послушай его, так он, оказывается, в рабстве, хоть и сам не знает, у кого. Всем бы нашим рабам такое рабство! – юнкера рассмеялись, – Это если к нашей метрополии применить, то жители Лакобриги и Конисторгиса – оказывается, рабы жителей Оссонобы. По этой греческой логике выходит именно так. Нам, варварам, греков не понять, поэтому вы просто запомните и учитывайте этот греческий сдвиг по фазе. В общем, ребята и девчата, отношение греков к Риму даже в Ахейском союзе, ещё никак от Рима не пострадавшем, начало меняться не в ту сторону, в какую хотелось бы сенату и народу Рима. Заметьте, не у тех аристократов, которых в Рим заложниками выслали, а у тех демократов, что остались дома и своих демагогов во власть провели. И ещё для понимания ситуации нам с вами следует учесть и особенности именно Ахейского союза в его надполисном государственном устройстве.