Текст книги "Античная наркомафия-8 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 45 страниц)

Нет, конечно, ни малейшей необходимости и погребальный обряд возводить в религиозную догму. Захоронение или кремация – какая разница? Погребение – это всего лишь мера гигиены, объединённвя заодно с отдачей дани уважения покойнику, если тот заслуживал его при жизни – не менее, но и не более. А уж в зависимость от погребения судьбу души ставить – верх идиотизма. Гребиптяне вон так и сидят в своей долине Нила друг у друга на головах оттого, что паничеки боятся остаться без мумификации в случае внезапной смерти. Ну и нахрена это нужно, спрашивается? Власти-то деспотической оно, конечно, удобно – прессуй их как бог черепаху, хрен разбегутся. Ну так а кто защищать такую власть станет, если она ничем не лучше любого завоевателя? Собственно, именно это в Гребипте и происходит весь железный век – завоёвывают этот муравейник то и дело все, кому не лень, при абсолютном похренизме замордованных властью феллахов. Какое тут в звизду развитие и какая тут в звизду устойчивость власти? Так только, до прихода очередного, кому не лень. А не боялись бы разбегаться от доставшей уже до поросячьего визга родной власти как тараканы по всем щелям, так и власти пришлось бы натуру свою обезьянью сдерживать, дабы совсем без подданных не остаться, и тогда, глядишь, социум нормальный бы сформировался, в котором и феллаху жить вполне сносно, а значит, есть ему и что в этом социуме защищать, если понадобится. Так что нехрен загробную жизнь с погребением увязывать, пущай лучше только от наработанной кармы зависит…

– Ты мне, Макс, скажи лучше, как посланец с нашим концептом подкатываться к Кардеаду будет? Здравствуйте, я ваша тётя?

– Ну, ты же сама говоришь, что он ещё только учится. Студент, значит. А какой студент откажется выпить, закусить, да с бабой смазливой перепихнуться?

– Да как тебе сказать! – Юлька захихикала, – Греки – они разные бывают!

– Верно, риск есть, – я тоже расхохотался, – Но будем надеяться всё-таки на то, что он – нормальный в нашем понимании грека, а не гомик. Или у тебя другие сведения?

– Да нет, насчёт этого история дипломатично умалчивает. Но и гарантировать я тебе, сам понимаешь, ничего не могу.

– Это понятно – полной гарантии и страховой полис не даёт. Но это уже человек тестя на месте справки наведёт и выяснит, и если надо будет, то уж педерастика-то найти в Афинах, думаю, не проблема. Ну а если Керенский твой нормальным мужиком окажется – тем проще задача. Полагаю, что по гетерам и философы, у кого хрен ещё стоит, гульнуть случая не упустят, а то и свой философский симпосион у какой-нибудь из них замутить.

– Так ведь это же и гетера нужна такая, которая и сама в их философии хорошо подкована, а я боюсь, как бы у нас в Оссонобе таких не оказалось больше, чем в Афинах.

– Да не страшно это – более-менее они подкованы все, фирма гарантирует. Тут важнее, чтоб сама баба в его вкусе была и снималась. Симпосион ведь философский был бы чем хорош? Неформальной обстановкой. Там и чужак в числе приглашённых вполне уместен, если в теме не плавает и по-гречески язык подвешен, так что если и не окажется у тестя подходящего греки, то прокатит и образованный этруск. А там пофилософствуют, выпьют, баб отымеют, ещё выпьют, под этим делом ещё пофилософствуют – что там ещё нужно для хорошнго приятельства?

– Ну, это ведь и посланец тогда должен быть хорошо подкован. Представляешь, каково философствовать заплетающимся языком?

– Но и взаимопонимание при этом – полное, как и всегда бывает на пьянке, хоть ты даже и околёсицу неси. А там и не надо целые развёрнутые лекции читать, если все и так в теме. Сама же говоришь, что в основном они всё это знают и сами, и тогда выходит, что нам им надо только нашу главную мыслю внушить – о различии между божеством и Абсолютом и об их разных иерархических уровнях. Абсолют или пусть будет Логос, если угодно – выше любого бога и всех их, вместе взятых, он бестелесен, вездесущ и не имеет личности, чем и подходит идеально на роль Творца или Создателя. Вот и всё, собственно. К этому твой Керенский, как ты объясняла, придёт и сам, но нам желательно, чтобы он к этому пришёл побыстрее и зациклился на этом покрепче, а в идеале – чтобы это не просто в башке у него обмозговывалось, но и обсуждалось, а если об этом и гетеры популярные заговорят – распиарить концепт станет на порядок легче. Они же его тогда по всей богеме афинской растрезвонят. Керенский твой сам в Академию ещё не попадёт, а по "его" идее в ней уже диспуты вестись будут.

– Но это всё-таки и гетера не совсем обычная нужна.

– Для начала, чтоб справки навести – любая годится. И Аглея наша с бывшими однокашницами по выпуску переписывается, и Клеопатра Не Та, и Мелея. За них пока не скажу, переговорить с ними надо, но у Аглеи в выпуске точно одна афиняночка была – да, Филомела Афинская. Она, правда, больше по части стихов и песен, насколько я помню, но и в остальном не совсем табуретка. Если Клеопатра с Мелеей не порекомендуют никого получше, то уж для наведения справок сойдёт и она. У неё или через неё человек выяснит, с кем тусят студенты-стоики, если твой Керенский всё ещё у них, а там уже и подступы к нему самому разведает.

– И ты думаешь, этим студентам, как ты их называешь, по карману тусоваться с настоящими гетерами? Мне что-то сомнительно.

– Мне тоже. Но если им по карману только бордель с порнами-рабынями, то тем лучше – будут рады без памяти симпосиону и с местными "тоже типа гетерами", которые обойдутся в разы дешевле настоящих "коринфянок", потому как за бренд переплачивать им не придётся, а для престижа среди бедных студентов хватит за глаза и таких. Фурор в их среде произведут первостатейный.

– Ты имеешь в виду, в студенческой среде?

– Естественно. Не сразу же на Академию-то замахиваться – время же у нас есть. А если какая из этих первосортных шалав твоему Керенскому приглянётся, так и снять её для него не так дорого будет. Пусть порезвится с ней, крутым себя ощутит и вдохновение философское поймает. Для студиозов и такая тусовка – уже элитная, и это поспособствует его раскрутке. Заделается среди молодёжи авторитетом – станет популярнее и "его" идея.

– Но ведь это же ещё далеко не тот уровень.

– Правильно, до того уровня ему ещё дорасти надо. Вот этим как раз дорасти и поможем. А раскрутится – за это время и из тамошних настоящих "коринфянок" выявим любительницу философских тусовок для его дальнейшей раскрутки на уровне корифеев.

– Ты думаешь, там таких много? Говорю же тебе, у нас уже явно больше, а там – хорошо, если две или три. Если одна занята постоянным любовником, другая Кардеаду не понравится, а третьей он сам не понравится, что тогда делать?

– Да плевать. Не обязательно же их в постель укладывать, главное – тусовка.

– То есть, сам факт присутствия на философском симпосионе у раскрученной не чуждой философии "коринфянки" и участия в диспутах с авторитетными корифеями?

– Именно. Если непременно в постель непременно его непременно к ней самой не навязывать, чего "коринфянки" не любят, то какие у гетеры тогда причины для отказа в таком симпосионе с известными и модными философами? А уж с ней самой будет спать твой Керенский или с прежней шалавой без бренда, какая разница? С ним, если он сам там ко двору придётся, и её начнут приглашать, так что не вижу с этим делом проблемы. Для его вхождения в тусовку, а значит, и в круг корифеев важны сами престижные диспуты в престижном месте, а не кого он там после тех диспутов трахает. Сами те корифеи, что ли, "коринфянок" брендовых в любовницах имеют? На всех их – таких уж точно не хватит.

– Ну, допустим. Станет популярным раньше, чем стал в реале, будет популярнее его учение, но где? Только среди умников же, интересующихся философией, а вовсе не в массах. Он и в реале Академию возглавит. И не думаю даже, что в нашем случае раньше, там главенство пожизненное. Но даже если и так выйдет, толку-то от этого? Нам ведь эту девку в полк бросить надо, да так, чтобы тот полк до своего уровня подтянула, а не сама на его уровень скатилась.

– Пусть хотя бы до половины подтянет, и то хлеб. Один хрен не подтянуть нам до уровня яйцеголовых всех гегемонов и всех колхозников, но хотя бы до уровня школоты критическую массу – почему бы и нет? Это, Юля, уже следующая задача, и она, конечно, непростая, но на неё у нас, хвала богам, два столетия времени. Все академические нюансы маленькому простому человечку и не нужны. Ему достаточно знать, что в любом самом ближайшем мухосранске есть умные люди, которые всё это знают, понимают и разжевать могут, если кому интересно. Главное, чтобы и его упрощённая версия для школоты была логичнее и нагляднее этих детсадовских сказок про якобы сотворившего весь мир и всё человечество иудейского племенного божка Яхве. В самом христианстве отчего многие ереси были так популярны, что ортодоксальная церковь без силовой поддержки светской власти справиться с ними не могла? Оттого, что они были логичнее и непротиворечивее ортодоксии. Вот и нам для греко-римского Средиземноморья нужно то, чему иудейский Ветхий Завет – не соперник в принципе, а заведомое посмешище. И тогда симпатичного маленьким простым человечкам Распятого разве не логичнее на нормальную космогонию и в нормальный пантеон пересадить, чем сказки эти детские вместе с ним принимать?

– Но Макс, проповедовать же его иудеи будут.

– Так тем более. Кто же иудеев-то не знает? Мало ли, чему он там этих упёртых фанатиков учить был вынужден, чтобы эти дикари выслушали хоть что-то, не побив его за отступничество камнями сразу же? А эллинистический мир – не иудеи, и если уж берутся они проповедовать Распятого в нём, так именно новенькое про него и будут слушать, а не этот замшелый и смехотворный иудейский бред.

9. Девчонка с Сардинии

– Да пустяки это, папа! – отмахнулся мой наследник, когда я скосил глаза на его перевязанную руку, – Тупанул я слегка, конечно. Учат-то нас в лагере немножко не этому, а калечить малявку не хотелось. Дикая, конечно, но ты бы видел, чего вытворяла!

Судя по его повязке, ухмылкам Кайсара и Мато, да царапинам на щеке у одного и на руке у другого, зрелище я пропустил, надо думать, уж точно не скучное. Турия тоже улыбается, и судя по её смеху, пока она перевязывала Волния, послушать явно стоит.

– Рассказывайте, что ли?

– Ну, мы когда Митурду и Калирою к их подругам проводили и немного там с ними поболтали, на обратном пути в порт завернули. Там как раз гадесец один причалил и встал под разгрузку, ну мы и подумали, может новости какие от мореманов узнаем. Так к причалу подходим, и тут на другом гадесце, который к отплытию готовится, вдруг такой переполох! Вот из-за неё, оказалось. Матросня её из трюма выволакивает, она вырывается и визжит, одного куснула так, что тот громче её заорал, вырвалась, бегает по палубе, они её ловят, оттеснили к борту, окружили, и тут эта оторва вдруг как сиганёт через планширь прямо в воду! Все, кто видел, просто в ступоре были!

– И плывёт вот так! – Мато показал задирание башки повыше и загребание под себя по-собачьи, – Естественно, за ней никто и не подумал прыгать в ЭТУ воду! – мы все рассмеялись, потому как и на воздухе-то нежарко, мягко говоря, а уж в зимней воде – ага, если хочешь быть здоров, закаляйся, гы-гы!

– В общем, выходит из воды, то и дело спотыкается, мокрая насквозь, зуб на зуб не попадает, но шарахается от всех. Ну, мы тут с ребятами её перехватываем, она визжит и рвётся из рук, совсем обезумела, а её же скорее вытирать надо насухо, да переодевать в сухое, пока не слишком простудилась. Ребята её держат, я с неё мокрое стаскиваю, – мы с Велией, поняв всю ситуёвину, сложились пополам от хохота, – Ну да, мы же как-то сходу и не сообразили, что дурында с перепугу вот ЭТО подумает, вот я и сплоховал.

– А что ей ещё было думать? – весело съязвила Турия, – Только она у матросни из лап вырвалась, искупавшись для этого в ледяной воде, а тут солдатня хватает и прямо на причале начинает её раздевать.

– Ну, мы её вообще-то от всех посторонних глаз загородили плащами, – заметил Кайсар, – Нас-то чего тут стесняться было, когда сквозь мокрую одёжку всё интересное и так проступает? Хотели бы разложить её для употребления – хватило бы за глаза и просто подол ей задрать, – все трое рассмеялись.

– А вы с чего начали? Женскую тунику как-то иначе разве снимешь? – девчонка и сама прыснула в кулачок, представив себе эту картину маслом, – Её зовут Секвана, и она – сардка, между прочим.

– Рабыня, пропавшая вчера у наших "гречанок"? – въехал я, приглядевшись к шмакодявке чуть постарше траевской дочурки, закутанной в тёплое сухое покрывало, – Да, по описанию, вроде, похожа.

– Да мы, папа, тоже так и поняли – как раз подружки наших нам и рассказали. И чего её только на корабль-то к гадесцу понесла нелёгкая?

– Ладно, поговорим с ней позже, а пока, Турия, сведи-ка её на кухню, и пусть её там травяным отваром напоят погорячее, да перекусить чего-нибудь дадут, пока обед ещё не готов – голодная же наверняка как стая волков. И наверняка продрогла же неслабо, так что до обеда чтоб возле печи сидела и грелась. Заболеть ей ещё только не хватало!

– Да, Волний, она точно шарахалась от всех и на берегу? – обернулся я к своему наследнику, – На помощь звала кого-нибудь или нет?

– Нет, папа, уворачивалась она от всех одинаково, да так и зыркала по сторонам, куда бы ей прошмыгнуть и улизнуть. Не похоже, чтобы искала хоть у кого-то защиты. От нас чуть было обратно в воду не сиганула, – пацаны рассмеялись.

Хренио прорабатывал в принципе и версию похищения девки – и на мордашку она симпатичная, и всё при ней для её возраста, хоть и мелковата ещё, ну так встречаются же и на малолеток любители, но вероятность такого варианта наш главный мент оценивал невысоко. Гораздо соблазнительнее в этом смысле для возможных похитителей довольно многому уже обученные сами "гречанки" и их будущие рабыни-помощницы, а не эта ещё совершенно сырая из новеньких. Поэтому наиболее вероятной представлялась версия её побега, и судя по её поведению со слов пацанвы, однозначно побег, уже и к бабке не ходи.

– Так, а что за корабль?

– Да ты его знаешь, папа – "Мул Йама" гадесца Махарбала. Нормальный, вроде, мужик, хоть и не из наших.

– То-то и оно, что мужик нормальный, а по вашей милости может неприятности нажить. Так, ребята, не делается. Что быстро эту шмакодявку приволокли, покуда она там совсем не закоченела – это молодцы, конечно, но с этим справились бы и двое, а третий – и лучше ты, Волний – должен был остаться там и поговорить с портовой стражей. Купец ведь, сами говорите, отплывать уже собирался, а теперь его наверняка задержали, если не арестовали вообще до выяснения. Вы – основные свидетели происшествия, а вы и оторву эту увели, виновницу переполоха, и сами смылись. Ну и кого страже опрашивать?

– Понял, папа, я сейчас мигом слетаю!

– Теперь уж сиди – слетает он. Тебя ещё потом дожидайся, пока разберутся…

Хвала богам, радиотелефонная связь есть. Пройдя в аппаратную, я уселся перед колонкой, настроил корзиночную антенну на квартиру Васькина и звякнул ему.

– Слушаю! – донеслось из колонки с характерным чавканьем.

– Я тебя от стола оторвал? Ну, извини. Отзывай своих ищеек, нечего им по этой собачьей погоде мёрзнуть – нашлась пропащая. Мои парни только что привели.

– А где нашли? Мои перерыли уже всё, что только можно, если город на уши не ставить, у всех ворот дежурят, гонцы по всем дорогам разосланы, и никто нигде ни сном, ни духом. Я уже хотел с обеда вообще прочёсывание города и окрестностей устроить…

– Ну и хвала богам, что не поспешил – отбой, короче. В порту попалась. Знаешь же гадесца Махарбала, владельца "Мула Йама"? Вот, у него в трюме перед отплытием его мореманы обнаружили.

– Вот это отчебучила! – из колонки донёсся смех испанца, – Я чего угодно ждал, но уж точно не такого фортеля! У тебя она, значит? И что объясняет?

– Да ни хрена пока не объясняет – продрогла, да ещё в море искупалась, так что вообще никакая. На кухне пока отогревают и горячим отпаивают, позже с ней поговорю. А тебе я вот из-за чего звоню – мои же оболтусы второпях не сообразили оставить кого-то одного для показаний портовой страже, и Махарбала наверняка задержали. Так ты пошли в порт человека поуполномоченнее, чтобы быстренько его с людьми для порядка опросил, да и отпустил без лишней волокиты. Знаешь же мужика и сам – никаких пакостей никогда за ним не водилось, и чего его держать-то зря?

– Да знаю, конечно, абсолютно нормальный человек. Все бы такими были, я бы без работы остался. Конечно, отпускать его надо, это я распоряжусь. Но девчонку всё-таки тоже допросить надо для закрытия дела. Это, конечно, теперь не горит, я понял ситуацию, спасибо – завтра или послезавтра займёмся. Ну и отчебучила! – из колонки снова донёсся смех, – Ладно, конец связи!

Этот Махарбал уже не первый год торговал с нами, возя из Мавритании зерно и сушёные финики, а от нас туда недорогой железный ширпотреб. Деньги, конечно, лопатой он с такой торговли не гребёт, зато капают стабильно с каждого рейса без особого риска. Зимние шторма – они к северу от Олисипо в основном бушуют, и вот туда зимой попасть не всякому врагу пожелаешь, а здесь – ну, туманы разве только, при которых гляди в оба, дабы на камень подводный не наскочить или на мель не сесть, но это новичкам опасно, а местные знают здешнее море как облупленное. Штили ещё случаются вдали от берега, это неприятный сюрприз для малолюдного торгового судна, плохого ходока на вёслах, но тут уж – как кому повезёт. Многие, конечно, завязывают с плаваниями на зиму, но Махарбал – из тех, кто работает круглогодично, облегчая нам снабжение дефицитной из-за всех этих неурожаев жратвой. И репутация у мужика практически безупречная, так что Хренио по результатам углублённой проверки включил его в список рекомендованных для торговли с теми же Канарами. Не сейчас, конечно, сейчас он здесь нужнее, но попозже, когда уже и наши бастулоны в этих водах как следует пообвыкнутся и смогут на этих ближних рейсах его сменить, то почему бы и нет? Если и там хорошо себя покажет, так глядишь, тогда и на Горгады ему плавать предложим. При всём богатстве и размахе Тарквиниев, все новые маршруты им одним не оживить, тут уже и мелкий частник нужен, хоть и берущий в час по чайной ложке, зато своей численностью свой малый размах компенсирующий. А кого попало туда разве допустишь? Вот и приходится из-за этого тщательно людей просеивать, отбирая подходящих по одному, и каждый из таких отобранных поэтому ценен. Нужного количества так, конечно, не отобрать, ну так подобное ведь тянется к подобному, и каков сам босс, таких и помощников он себе набирает, а раскрутившись и нарастив капиталы, и транспорт нарастит, на который ему уже самостоятельные навигаторы понадобятся. А в дальнейшем, когда они и сами уже раскрутятся, то и компаньоны. Нам не охватить всего самим даже при всём желании, всем дыркам затычкой не будешь, так что предприимчивая частная инициатива в таких делах нужна позарез…

За обедом я не стал портить шмакодявке аппетит своими расспросами – хоть её и подкормили уже немного на кухне, но видно же по ней, как проголодалась. Да и сам-то с детства не люблю, когда прямо за едой мозги выносят. Поэтому у меня в семье такого и не заведено – если и заслужит кто из детей или слуг взбучку, так за мной и это не заржавеет, но она будет идти как отдельный номер программы, а приём пищи – это святое. Поэтому пообедали себе спокойно, только о повседневных новостях болтая как ни в чём не бывало, затем я сигариллу выкурил и только после этого приступил к разбору дела.

– Ты можешь не рассказывать мне, кто ты такая и откуда взялась, – сказал я ей, – Я знаю обо всех вас достаточно, чтобы понимать ситуацию, и большего пока не нужно. Я хочу знать, зачем ты сбежала от наших "гречанок"? Я не слыхал, чтобы они с вами плохо обращались. Что тебе не понравилось у них?

– Я боюсь. Гулящие девки. Не хочу, как они, – судя по этим коротким рубленым фразам и сильнейшему акценту, она и понимает-то по-турдетански наверняка с трудом.

– Ни по-гречески, ни по-финикийски она не говорит вообще, а на латыни – даже хуже, чем на нашем, – обломила меня Турия, угадав мою мысль, – А её родной язык хоть и похож на балеарский, но очень отдалённо, и в нём очень много совсем чужих слов – я так почти ничего и не поняла.

– Да, балар, – подтвердила девчонка, сообразив, что мы выясняем, каким языком она владеет нормально, но когда она попробовала говорить на своём, то стало ясно, что ни хрена не ясно – лучше говорить на турдетанском, приноравливаясь к её познаниям в нём.

– Значит, ты решила, что наши "гречанки" задумали сделать из тебя продажную женщину? Ты только из-за этого от них убежала?

– Да, только это. Не хочу… как это сказать? Потянутой?

– Потаскухой? – мы рассмеялись, – Ну а почему ты решила, что они готовят тебя именно для этого? Тебя разве начали уже учить этому ремеслу?

– Меня – нет. Но место такое – учат продажных женщин.

– Там немного сложнее, хотя есть и это. Немного позже ты поймёшь сама, когда ко всему присмотришься и будешь получше знать наш язык. А почему тебя этому не учат, как ты думаешь сама?

– Мне ещё рано.

– Ну, хотя бы это понимаешь – уже хорошо. Я не буду сейчас уверять тебя, что ты ошибаешься. Мало ли, чего я тебе могу наговорить, и откуда тебе знать, правда это или обман? Твои родители должны были научить тебя, что нельзя верить незнакомым людям. Ты правильно делаешь, когда подозреваешь худшее. Если ошибёшься, то будешь хотя бы радоваться своей ошибке, а не горевать. Но то, что тебя ещё рано класть под мужика, ты поняла и сама. А как ты думаешь, когда уже не будет рано? Через три дня, через неделю, через месяц, через полгода, через год? И как ты сама думаешь, сколько тебя нужно учить, чтобы из тебя вышла хорошая рабыня-помощница для кого-нибудь из наших "гречанок"?

– Я не знаю.

– Самих их учат три года, и это ты сможешь проверить легко. Хорошая рабыня гетеры должна уметь не только раздвигать ноги, но и играть на флейте, и петь, и красиво танцевать. Их тренировки ты должна была уже видеть не раз. Ты пока не умеешь ничего. Я не знаю точных сроков обучения всему этому, но уж наверняка не один месяц. Значит, ближайшую пару месяцев то, чего ты боишься, тебе уж точно не грозило. Ну и зачем тебя понесло на корабль, где эта матросня в море могла сделать это с тобой уже и сегодня и не посмотреть на то, что тебе ещё рано? Как тебе вообще в голову такое отчебучить пришло?

– Я не подумала про учёбу. Боялась, что скоро. На суше как убежать? Собаки по следам найдут, конные догонят. Корабль – ты сам сказал, кому в голову придёт? А моряки – ну, я немножко умею… как это сказать? Быть плохо видной?

– Точно, папа! – припомнил мой наследник, – Пробовала замаскироваться и от нас – замерла, эфирку съёжила. С нами, конечно, не прокатило, ты нас всем этим фокусам хорошо научил, но с мореманами – наверное, могло у неё и прокатить.

– Значит, ты умеешь делаться невидимой? Вот так? – я втянул всю свою эфирку глубоко внутрь тушки, замер неподвижно и остановил мысленный "внутренний диалог".

– Так быстро? – поразилась шмакодявка, после чего сделала то же самое и сама, но гораздо медленнее и с явным напряжением.

– Ты умеешь это от рождения, и тебя никто этому не учил?

– Да, просто умею вот так.

– Ну, тогда понятно – и как ты пробралась не замеченной на корабль, и почему ты не "закрылась" так же от моряков. Не успела?

– Скучно ждать, я задремала. Они быстро зашли, я растерялась.

– В общем, попалась спросонья. Ну, бывает. Если бы не задремала – могло бы и получиться, и тогда ты бы уплыла. Но дальше-то что? До Гадеса два дня пути. Что бы ты пила эти два дня, что бы ты ела, и как бы ты справляла эти два дня другие надобности? – ага, призадумалась и заметно помрачнела, – Или ты и запахи тоже умеешь отбивать? – всё моё семейство рассмеялось.

– А в трюме ещё и крысы могли оказаться, – как бы невзначай заметил Волний, – Здоровенные, раскормленные, наглые, – я хмыкнул, Велия прыснула в кулак, пацанва и в голос расхохоталась, а Турия, тоже смеясь, погрозила моему наследнику пальчиком.

– Я не боюсь их, – ответила шмакодявка, даже не вздрогнув, – Крысы – не люди.

– Это хорошо, – одобрил я, – Но так или иначе, ты бы всё равно попалась, только уже не в порту, а в море. Правда, тебе повезло с кораблём – я знаю его хозяина, он человек порядочный. Вернулся бы в порт и передал бы тебя нашей портовой страже. А попадись ты другим – ты хоть понимаешь, что они с тобой могли бы сделать? И никто бы не узнал.

– Я бы не далась им. Прыгнула бы в море.

– Ну, прыгнула бы, а дальше что? Хорошо, если берег близко, а если он далеко? А плаваешь ты, ребята говорят, получше топора, но похуже дельфина, – все рассмеялись.

– И пусть! Лучше утонуть, чем такое…

– Да кто бы тебе утонуть дал? Догнали бы тебя в два счёта на вёслах и выловили бы рыболовной сетью. Ты думаешь, ты первая такая? Но вообще – да, девка ты отчаянная, – я и сам не удержался от смеха, – Но больше так не делай. Утопиться ты и в нашем порту можешь, если уж жизнью не дорожишь, и вовсе незачем тебе для этого отплывать в море с матроснёй. Твои одёжка и обувь скоро должны уже высохнуть. Ты переоденешься, ребята отведут тебя обратно к "гречанкам" и расскажут, как было дело. Когда спросят тебя саму – расскажешь всё так, как рассказала мне. Как-то тебя за твой побег, конечно, накажут, но не думаю, чтобы очень уж сурово. В том, что ты испугалась постыдной участи и хотела её избежать, большой вины нет, и понять тебя можно. Учи наш язык, присматривайся у нас ко всему и проверяй всё, что тебе говорят. Если и через несколько месяцев ты ещё будешь считать, что тебе уготована у нас дурная судьба – ну, тогда снова сбежишь, но уже с умом, зная обстановку и имея продуманный план. Тогда, глядишь, и шансов будет больше…

То, что сардка, не зная ещё толком ни турдетанского языка, ни наших здешних раскладов, подумала хрен знает чего, вполне естественно. И остальные наверняка думают примерно то же самое, если не худшее, просто решимости у них меньше, а мелюзга ещё и ждёт будущих бед не так скоро. И оснований для пессимизма у этой детворы с Сардинии более, чем достаточно. В Риме рабы-сарды ценятся недорого, поскольку и непокорны, и не умеют толком ни хрена, как и все дикари. Горцы ведь из внутренних районов острова, а не окультуренные этрусками, финиками и греками жители прибрежных долин. Ну, разве только немного дороже лигуров стоят, у которых больше надежды на удачный побег до дому, до хаты. А какова их цена, такое с ними и обращение – расходный материал. Так это если речь о взрослых мужиках, бабах и подростках, уже способных работать. Ну, совсем мелкие карапузы – те идут довеском к своим матерям, которые и опекают их сами, что их ценность как работниц снижает, зато при хорошем обращении хозяин получает лояльного и преданного его семье раба, выросшего в его доме практически с пелёнок. Но много ли таких покупателей, для которых это имеет смысл? А кому нужна детвора немного старше, ещё нуждающаяся в лучшем обращении, чем взрослые, но неспособная оправдать работой своё содержание? Естественно, работорговцы от неё в основном отбрыкиваются, только в нагрузку с партией взрослых им и можно впарить одного или двух, редко больше, и это не первое уже поколение, и Италия недалеко, так что ни для кого на Сардинии это не секрет. И если вдруг находится на такую мелюзгу оптовый покупатель – есть отчего заподозрить неладное. И с чего бы им ожидать в Испании лучшей участи, чем в известной им Италии?

Сардиния с Корсикой почти рядом с самой Италией находятся, за нешироким Тирренским морем. Подальше, чем Сицилия, которую от "носка сапога" только узенький Мессинский пролив отделяет, но не настолько, чтобы не доплыть при необходимости хоть на рыбацкой лодке. Шельф у обоих островов общий, и итальянский шельф через остров Эльба – ага, тот самый, на котором Буонапарте свою первую ссылку отбывал – к шельфу Корсики подходит близко. Поэтому и заселены Корсика и Сардиния, скорее всего, ещё с того кроманьонского верхнего палеолита. На это же намекают и пещеры обоих островов, во многих из которых горцы продолжают обитать и в текущую античную эпоху. Хотя тут о полной преемственности говорить, конечно, не приходится. С неолита туда проникли и предки лигуров, близкие к протобаскскому населению Европы, и наш Васькин, поговорив с рабами-лигурами, подтвердил хоть и очень отдалённое, но несомненное родство языков. И не факт, что они были первыми, кто потревожил на островах потомков кроманьонцев, просто слишком мало археологического материала для подробной реконструкции столь давних доисторических событий. Скорее всего, и лигуры не одной волной прибывали на острова, а несколькими, пока на них не установилась культура уже вполне неолитических земледельцев-скотоводов. Большую роль играло, конечно, и рыболовство, да и странно было бы иное для переселившихся на острова бывших жителей лигурийского побережья, ловивших рыбу и на прежней родине. Хотя, Юлька говорит, не брезговали они при случае и каннибализмом, а уж от кроманьонцев тамошних они этот милый обычай переняли или с материка с собой привезли, история как-то дипломатично умалчивает. Так или иначе, но водилось это за обитателями островов в той или иной степени вплоть до прибытия на них населения покультурнее, случившегося уже в Кризис Бронзового века. Нураги ведь свои монументальные им наверняка не просто так строить пришлось, а работа это каторжная, и для преодоления естественной человеческой лени требовались веские причины. Да и были у тех нурагов местные предшественники попримитивнее, так называемые протонураги, с поздними пришельцами никак не связанные, а сугубо местные. И на Корсике они такие же были, только в настоящие нураги так и не развились – в общем, нуждалось в крепостях и коренное население обоих островов.

Сарды в узком смысле, то бишь не всё античное население Сардинии, а племя с этим названием, поселившееся на острове в тот бронзовый кризис, считается одним из тех "народов моря", которые лихо покуролесили в тот кризис в Восточном Средиземноморье. Взялись они, скорее всего, из Малой Азии, и вовсе не исключено, что название тамошнего города Сарды – не случайное созвучие с названием народа. Хотя эта версия, естественно, спорная, наша историчка склонна доверять ей. Зато шерданы гребипетских источников с историческими сардами Сардинии большинством историков отождествляется уверенно, о чём мне доводилось в своё время читать и самому. Вроде бы, даже и археологически эта версия подтверждается, хотя подробностей я не изучал – спецам все эти мелочи виднее, а мне была интересна суть. Суть же в том, что ребята это были серьёзные – в панцирях, в рогатых шлемах и с длинными бронзовыми мечами, с которыми они обращаться умели. У ранних гребипетских Рамсесов, на правление которых как раз и пришлись вторжения всей этой пиратской шантрапы в Дельту, именно с шерданами оказались наибольшие военные проблемы, и именно их мечи так впечатлили кого-то из означенных Рамсесов, что тот им, загнав их в угол, не простую сдачу в плен предложил, а поступление к нему на службу в качестве элитного гвардейского отряда. Чтобы вольными наёмниками – это вряд ли, такое больше для железного века характерно, а по тем давним лохматым временам, да ещё и в классической восточной деспотии, больше воины-рабы использовались вроде позднейших турецких янычар или гребипетских же мамелюков. Впрочем, в восточной деспотии в той или иной степени рабами правителя-деспота являются все, включая и вельмож, так что на этом фоне положение янычар с мамелюками – не ниже плинтуса, а значительно выше. Вот таким же оно было, скорее всего, и у поступивших к фараону на службу шерданов.