Текст книги "Античная наркомафия-8 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 45 страниц)

Не нужен нам Яхве и в его христианской редакции. Хоть и причешут его культ основатели христианской церкви, убрав эти не особо-то нужные запреты и эту мелочную иудейскую регламентацию, но его сварливую неуживчивость с другими богами сохранят неизменной, а вместе с ней и примитивную иудейскую космогонию – ведь кто Создатель, того и космогония. Логично же? А в результате и культура античная пострадает от дурных фанатиков как богопротивная "языческая", потому как недосуг дуракам будет разбираться в разнице между религиозным и светским искусством, и развитие науки, идущее вразрез с простенькой ветхозаветной картиной мира, которой уже тогда будет как минимум полтора тысячелетия. Поэтому и нужна нам заранее такая система, в которой найдётся место для привлекательного маленькому простому человечку Распятого, если тот соизволит жить в пантеоне дружно со всеми и не скандалить, но уж точно не найдётся для сварливого Яхве. И поскольку решать вопрос о толерантности Распятого будут вполне конкретные общины христиан, найдутся среди них такие, которые решат этот вопрос правильно. Какие решат – молодцы, милости просим, а какие нет – разворачивайте-ка, ребята, свои оглобли обратно в Иудею, нам здесь ваш иудейский бог с его иудейской космогонией абсолютно не нужен. Церковный раскол уже на начальном этапе её создания? Ага, он самый, прошу любить и жаловать. Но это уже проблемы церкви, да ещё и не нашей, которой на тот момент ещё не будет, а ихней, восточной, иудеохристианской. Вот там, далеко на Востоке, и пущай ведут свои идиологические баталии, подальше от нормального цивилизованного греко-римского Средиземноморья. В идеале – вообще на границах Иудеи с эллинистическим Востоком, в крайнем варианте – на востоке Средиземноморья, а на Западе нам такого счастья на хрен не нужно. Кризиса Третьего века это один хрен не предотвратит, потому как другие у него будут причины, не религиозные, а военно-политико-экономические. А значит, не продлит и существование Империи. Зато западная церковь с её мирным и уживчивым Распятым в составе общепринятого синкретического пантеона и всех гонений известного нам реала избежит, и сама не нахреновертит тех безобразий, которые нахреновертила в реале. И в силу уживчивости, и в силу продвинутой космогонии пантеизма, уживчивой с научным познанием, которую мы и продвигаем тихой сапой в греко-римский мир заблаговременно.

В греко-римский – по двум причинам. Во-первых, как я уже сказал, чтобы сама борьба с иудеохристианством велась на дальних подступах к Западу, не захлёстывая его, а во-вторых, чтобы замаскировать именно наше воздействие на процесс и этим сделать его эффективнее. Мало ли, чего там какие-то варвары в своей дикой варварской глуши спьяну понапридумают? А вот если новый концепт разработан солидным и уважаемым греческим философом в рамках хорошо известного и принятого афинской Академией направления философской мысли – это же совсем другое дело. И если уж даже варваров в этой дикой Испании его точка зрения убедила, так может, в ней и в самом деле что-то есть? И тогда наша собственная мировоззренческая реформа никаких вопросов не вызывает – варвары тянутся к передовой античной цивилизации, и это можно только приветствовать. Нам не жалко номинального первенства, за которое один хрен не заплатят, нам результат важнее.

Не так страшна в этом случае и дискредитация официальной римской религии культом обожествляемых императоров. Это если Юпитер – отец всех прочих богов, тогда – да, очередной его сынок типа старого извращенца Тиберия или молодого сдвинутого по фазе неадеквата Калигулы, не говоря уже о паясничающем фигляре, поэте, кифаристе и чемпионе олимпийских колесничных гонок Нероне, конечно, позорит и всё божественное семейство, дискредитируя его окончательно и бесповоротно. Яблоко же от яблони далеко не падает, верно? Но если жречество не настаивает на отцовстве Юпитера как на догмате, а признаёт его старинной дореформенной ещё легендой, в которую верить не обязательно, боги же признаются специализированными ипостасями Абсолюта – тогда ведь это совсем другое дело. Абсолют есть всё, он не благ и не зол, он нейтрален в целом и многообразен в частностях, а значит, как благие ипостаси для него вполне естественны, так и скверные. Ну, не повезло вот нам сейчас, вылезла и управляет Империей скверная ипостась, ну так другие-то боги тут при чём? А чтить императора, хоть он и говнюк, один хрен положено, потому как текущее олицетворение гения Империи, которую мы все уважаем, даже если и не очень-то любим, особенно вот при таких императорах. Жизнь – она такая, приходится в ней делать и то, что не нравится, но положено. Богу богово, кесарю кесарево, а слесарю – слесарево. Ну так и хрен с ним, с говнюком на троне, не ему же ты бросаешь это ладанное зёрнышко в жертвенный огонь, а бессмертному гению Империи. Ну вот такое воплощение у него сейчас к сожалению. И если Распятый не сварлив и с другими богами не скандалит, то и какие проблемы для чтущего его почтить в положенный день и императора? Никаких абсолютно. Отбыл повинность и выбросил её из башки до следующего раза. Фанатики же иудействующие сами себе злобные буратины, и премия Дарвина – их закономерный удел.

Естественно, всё это – для тех маленьких простых человечков, которым тяжко и неуютно на земле без отеческой божественной опеки. Для них – да, Абсолют создал мир и человека, которому затем явил и богов, дабы было кому плакаться в жилетку, не беспокоя этим муравьиным копошением его самого. Боги не открыли всех подробностей творения, но их изучением, как и вообще всех загадок Мироздания, заняты яйцеголовые, что угодно богам, а значит, и Абсолюту. Раз уж неспособны многие обойтись без религии, так пусть уж она лучше будет вот такой, не собачащейся ни со светской культурой, ни с наукой, а с ними обеими плодотворно сотрудничающей. Не надо нам замшелых Средних веков, нам за Античностью сразу Ренессанс подавай А посему, обойдёмся мы тут и без фанатичного иудеохристианства, заранее трансформировав античное язычество сразу в современное постхристианское пантеистическое неоязычество. Ведь шло же оно к этому и в реале, и пришло бы, если бы хоть на пару веков пораньше стартовало, не проспав своего шанса. У нас не проспит – растолкаем.

Для нашего же молодняка, образованием не обделённого, и мировоззрение ему под стать. Есть Абсолют или нет его – не столь оно и важно, потому как если он и есть, то ведёт себя так, как если бы его и не было. То бишь, никак себя не ведёт, а прикинулся себе ветошью и не отсвечивает. Боги же – ложные, конечно, потому как созданы людьми. Хотя в биоэнергетическом смысле они существуют, конечно, будучи эгрегорами уверовавших в них и продолжающих их чтить, и даже "чудеса" тем верующим иногда являют, и даже не всегда это обман со стороны жрецов, потому как и сила веры велика, и физика ещё далеко не все природные явления изучила. Паранормальщина потому так и дразнится, что пока ещё не подступилась к её изучению наука. Но истинны они исключительно в этом смысле, и в нём – истинны все, в каких хоть кто-то хоть где-то верит, а в буквальном, как гласят их мифы, все они одинаково ложные – в этом плане иудейский Яхве не врёт, умалчивая лишь о том, что и сам он точно так же ложен. Монархи ведь земные отчего страшно не любят, когда кто-то убивает других монархов? Оттого, что они прекрасно понимают опасность создаваемого этим прецедента и в отношении себя любимых, а если и не себя, так своих преемников – дурной пример ведь заразителен. Яхве и на это ума не хватило – уничтожив культы собратьев по прежнему пантеону и искоренив – уже в христианской редакции – все прочие пантеоны в Европе, он сам проторил дорогу и современному атеизму. Если можно искоренять любых других богов, то почему нельзя и его самого? Но эгрегор есть эгрегор – сила немалая, если верующих хватает, а вот с умом напряжёнка. Как и у большой толпы, собравшейся на митинге, которая не бывает умнее самых тупых своих участников. Такое сдуру нахреновертят, что потом, разойдясь и успокоившись, и сами-то с себя хренеют…

– Макс, ты бы всё-таки скифу-то своему мозги вправил, – напомнила Юлька, – Я всё могу понять, все мы в своё время в прежней жизни любили поглядеть порнушку, а ему здесь не довелось, но ведь должен же быть какой-то предел и в похабстве! Не мальчишка же давно, а солидный семейный человек! И что он творит! Мало ему уже его обнажённых красоток, которые хотя бы уж чисто символически интересное место прикрывают! Ты же помнишь эту его связанную рабыню, раскоряченную так, что дыра напоказ?

– Ага, не виноватая она, что её связали и раскорячили, гы-гы! – прикололся я.

– А этих его трахающихся сатира и нимфу ты видел? Если даже это не порнуха, то позволь спросить, что это тогда?

– Это – уже порнуха, конечно, – признал я очевидное, – Я уже высказался ему по этому поводу. Хоть и молодец, кто бы ещё так мастерски сваял, но в самом деле охренел – такое и в таком типоразмере отливать!

– Бронзы жалко? – хохотнула историчка, – А в маленьком размере то же самое – это, по-твоему, уже нормально и в порядке вещей?

– Нет, на его работы мне бронзы не жалко, даже на такие. Тем более, что он их льёт пустотелыми, а это, между прочим, потруднее целиковых. И заметь, умеет же стервец и в похабщине сделать шедевр! Пусть тренируется на чём угодно, хоть и на этом, раз уж его так тянет похулиганить – наработанное мастерство скажется ведь потом и на работах поприличнее. А размер – ну, во-первых, незачем в самом деле такую похабщину крупным планом отливать, а во-вторых, в малом размере все эти подробности и на восковой модели сваять труднее, и на готовой отливке прочеканить – ты представляешь, какая филигранная работа? Какой грек подобное осилит? А Фарзой – наловчился же, стервец! Ну так и пусть тренируется и выдаёт такие работы, чтобы все эти хвалёные греки полопались от зависти!

Я ведь рассказывал уже об этом Фарзое, бывшем рабе коринфского скульптора, одного из лучших в своём ремесле? Млять, вовремя же нас тогда занесло в Коринф! Ведь ещё немного, и звиздец пришёл бы парню. И тоже, кстати, за подобное же хулиганство – не просто дразнящее раздевающейся Афродиту сваял, но и с реалистично проработанной звиздой. Правда, в окончательном варианте не напоказ, со стороны-то тряпкой и волосами прикрыта, а видна только если снизу заглянуть, но по греческим понятиям это один хрен святотатство – богиню ведь статуэтка изображала, а не гулящую шалаву. Это у нас здесь изобрази он в таком виде гетеру или танцовщицу – сойдёт за вполне уместное озорство, а у греков – хренушки. На вазах могут их изобразить или на настенной росписи, а статуи у них только богам и полубожественным героям по чину. Я упоминал о скандале в Афинах, связанном с праксителевской Афродитой Книдской? Первая в истории Греции, изваянная нагишом полностью, но причиной для скандала стало не это, а послужившая Праксителю моделью знаменитая гетера Фрина. Книдцам-то что, Фрина означенная не у них обитает, а статуя – высший класс, но в Афинах-то ведь Фрину каждая собака знает, а немало народу и именно в таком виде при соответствующих обстоятельствах, а сходство-то с ней у этой мраморной Афродиты – один в один. Это ли не оскорбление почитаемого божества? Чем было бы лучше, если бы Пракситель ту Афродиту не с признанной красотки Фрины ваял, а с какой-нибудь подневольной рабыни или с малоизвестной городу шлюхи, это не у меня, а у афинян спрашивайте. И хотя на суде Фрину оправдали, создав тем самым прецедент, уподобления Афродиты распутным бабам греки по-прежнему не любят. Это Праксителя спас от судебного преследования его авторитет великого скульптора, отчего и наезд был не на него за выбор модели, а на посмевшую позировать ему для статуи богини гетеру, а что ожидало бы какого-то безвестного раба-варвара? Так что выхватил я тогда его удачно и ни разу ещё об этом не пожалел, а что поозоровать горазд, так творческие натуры – они такие. Зато как ваяют! Если мастерски и в отменном стиле – почему бы и нет? Просто при этом и меру в творческом хулиганстве знать желательно. Можно и порнуху, если уж без неё ему не кушается и не спится, да и ученики ведь у него – такая же пацанва, как был он сам, когда я его из Коринфа скоммуниздил, и круг интересов той пацанвы понятен, и роль интереса в обучении – тем более, но вот монументального гигантизма в порнухе не надо. Хотя вообще-то тех сатира с нимфой Аглея, отсмеявшись, с немалым удовольствием для школы гетер приобрела, сказав, что теперь-то мы уж точно переплюнули Коринф, так что не удивляет меня и зачастившая в его мастерскую "святейшая" Телкиза – наверняка хочет нечто подобное, только на финикийские сюжеты, для храма Астарты. Ну, если по заказу для учреждений, в которых это уместно по их специфике, а не на всеобщее обозрение, то это ведь уже другое дело. Работы уходят куда-то в чьи-то закрома, но ведь наработанное на них мастерство у людей остаётся и служит для создания новых работ.

Без озорства, конечно, не обходится и в работах поприличнее. Я не заглядывал снизу, чего там скрыто на интересном месте камышом у Иуны, отлитой для храма в Гасте Горгадской, но зазор там вполне достаточен, чтобы смог подлезть своими инструментами чеканщик, и зная Фарзоя, как-то не сомневаюсь в полном анатомическом соответствии его творения. Да и восторг наших юнкеров вместе с сожалением о том, что статуя уплывёт на пустынные Горгады, тоже прозрачно намекает на справедливость моей догадки. Волний не зря просит заказать Фарзою уменьшенную копию и для дома. Она же, но отлитая для Кауры на Бразиле, не столь откровенна и исполнена проще, но особенно пышноволоса и в зазывной позе – там народ простой и озорства не поймёт-с, зато стати натурщицы оценит по достоинству. Ауфанию, сбрасывающую плащ, под которым у неё ничего больше и не было, жрицы этой богини, аналогичной греческой Артемиде, забраковали исключительно за это, а не за сами достоинства и уж точно не за охотничью собаку у её ноги вместо лани, принятой у испанских иберов, и тут мы служительниц культа поддержали. Дело тут в том, что богиня-охотница, за неимением в иберийском пантеоне особой богини-воительницы, работает по совместительству и за неё, и это даёт неплохой обоснуй военной подготовки наших девок-юнкерш для тёмных трудящихся масс. Вообще-то негоже бабе оружие брать в руки, но если это не просто так, а служение Ауфании, тогда – другое дело. Но тогда ведь и облик богини, намекающий озабоченным на допустимость сексуальных домогательств, явно неуместен. Жрицы вообще длинного подола сперва для неё требовали, но скостили его, когда я посоветовал им ради эксперимента самим побегать с таким подолом по лесу за дичью. Сошлись на коротком, но почти до колен, дабы Фарзой и ей не вздумал звизду анатомически правильную прочеканить – не хватало нам ещё пацанвы, норовящей богине под подол заглянуть. Скиф наш, впрочем, один хрен в долгу не остался, изваяв им новую Ауфанию с откровенно проступающими сквозь одёжку верхними выпуклостями, но тут уж жрицам крыть было нечем – и одета, и даже каноническая лань при ней. Труднее было заставить его не хулиганить с Нетоном для храма на Мадейре, к которому нереида у ноги в первоначальном варианте была пристроена гораздо откровеннее, чем в окончательном…

Но наиболее радикален наш переход от религиозной скульптуры к светской. И это Аглея тоже имела в виду, говоря о фарзоевских нимфе с сатиром. Хоть в принципе и мифологический сюжет, но посвящённый низшим божкам, никогда не имевшим особого собственного общегреческого культа и собственных храмов, так что и связанное с ними искусство – на грани между религиозным и светским. Хорошо известен и лисипповский скульптурный портрет гражданина Аргеадова Ляксандра Филиппыча, но известны ведь и распускавшиеся его мамашей сплетни о том, что на самом деле он якобы Зевсыч, так что и Лисипп, выходит, грани к чисто светской скульптуре не перешёл. Есть в Греции бюсты выдающихся граждан, есть даже статуи победителей олимпийских состязаний, но и тут не столь уж очевиден их чисто светский характер. Всё-таки и гений выдающегося человека почитается, да и Олимпийские игры носят у греков религиозный характер. Даже римские бюсты предков и их маски связаны с их культом как домашних семейных божков, и лишь впоследствии разовьются в светский портрет. Греки же только под римской властью эту грань и перейдут. Афродита, подвергающаяся домогательствам Пана на Делосе и точно неуместная в таком виде ни в своём храме, ни в пановском – это следующий век, а пока её такой нет и в помине. Геркуланумский Пан, употребляющий вместо бабы козу – это ещё два столетия спустя, но поскольку это римская копия, а греческий оригинал утрачен, мы можем только гадать, до Афродиты он с козой развлекался или после, когда Афродита ему не дала, гы-гы! Но тоже вряд ли раньше следующего века. Подлинные греческие статуи сатиров известны только одиночные. Их, конечно, уже сейчас больше, чем две известных нашей историчке, но их разгул с нимфвми и дионисанутыми менадами – только рисунки на вазах и стенах, и их пока маловато – похоже, вал пойдёт только с волной подражаний Вакханалиям, пока-что загнанным в глубокое подполье, и случится это едва ли раньше следующего века. Скульптур же таких не подтверждают и наши "коринфянки". Похоже, что и римляне этим особо не увлекутся, потому как и Юлька не подтверждает ни одной подлинной античной статуи развратничающих сатиров. Даже из Ренессанса известных она не припоминает, а все известные – это работы по античным сюжетам уже Нового времени. Получается, что мой скиф, пользуясь нашим здешним либерализмом в культуре, опередил своё время как минимум на полтора тысячелетия, и не зря Аглея заинтересовалась этой его озорной порнушной работой. Хоть и похабная, конечно, но эпохальная новация.

А уж эта его связанная рабыня даже косвенно ни с какими мифологическими сюжетами не контачит, то бишь уже чисто светское искусство безо всяких натяжек. Не то, чтобы сюжет был таким уж прямо жизненным, таким манером рабынь реально никто не раскорячивает, да и не вяжут их так, как он показал. Если надо, так запястья ей свяжут, чтоб одной рукой легко удерживать, да рот кляпом заткнут, чтобы и кусаться не могла, и делай с ней, что хошь. Так что тут он, конечно, тоже хулиганит ради порнушного эффекта, но исполнение – великолепнейшее. Успокоится сам, успокоится и пацанва-ученики – мы ему пореалистичнее, а заодно и попристойнее что-нибудь закажем. Ведь может же, когда захочет. После тех его хулиганских порнушных сатира и нимфы я ему других заказал – не столь откровенных, а в рамках допустимой эротики, да и размером поменьше, с хорошее пресс-папье, дабы они и в этом качестве сгодились, и ведь сделал же пробный экземпляр в лучшем виде. Немного, правда, схулиганил, сваяв вместо нимфы пьяную дионисанутую менаду, но суть от этого меняется мало, а исполнение его мне понравилось, даже лучше вышло, чем я ожидал, так что капризничать я не стал, а заказал ему ещё и пяток копий.

Дионисии с Вакханалиями мы ведь уже и школоте нашей преподаём, поскольку это уже состоявшаяся история, секретом не являющаяся. А юнкерам по истории будущего преподаём уже и позднереспубликанский разгул римской элиты, тем Вакханалиям как раз и подражающий, а во втором семестре будем говорить и об его имперском продолжении. Будем говорить и о том, какое впечатление эти безобразия будут производить на ранних христиан, да и не только ведь на них, если уж начистоту. Чертей этих своих классических христиане с кого срисуют? Вот как раз с этих самых греческих сатиров, которые у римлян называются фавнами. Одна из причин распространения христианства – ещё и то, что такие безобразия мало кому из нормальных людей по вкусу. Вполне возможно, что и из-за этого тоже христиане не будут склонны разбираться, какое там из языческих искусств светское, а какое религиозное, а будут искоренять всё подряд, когда почуют за собой силу и полную безнаказанность. А в результате вместе с грязной водой выплеснут сдуру и ребёнка. Ведь на тысячелетие же почти культурное развитие этим задержат, дурачьё малограмотное! В Византии, правда, греки так всё погромить не дадут, как на Западе погромят фанатичные варвары-ариане, и сохранится больше, но и застой из-за сохранности восточной деспотии тоже сохранится, а в результате награбленные крестоносцами остатки бывшей роскоши, и наверняка меньшая часть от всех этих остатков, дадут начало Ренессансу на Западе, а не на сохранившем их Востоке. Ну и смысл тогда в этой византийской модели развития? Вот так и будем объяснять ситуёвину нашему молодняку, чтобы чётко понимал, чего нашим потомкам ни в коем случае нельзя допустить в этой реальности.

И в язычестве этом реальном мракобесия, конечно, полно. Одни только гадания эти гаруспические чего стоят, от которых принятие важнейших решений нередко зависит. А оракул этот дельфийский, несущий околёсицу через одурманенных наркотой пифий? А Дионисии эти, которые Вакханалии, тоже растущие из вполне себе религиозного культа? Не столь часты и регулярны, хвала богам, человеческие жертвоприношения, если к ним не причислять демагогически и репрессии против тех же иудеев с христианами, но ведь тоже случаются, и конечно, все эти безобразия надо искоренять. Ну так на то мы и затеяли эту реформу религии, чтобы меньшей кровью и меньшими потерями обойтись. Пресс-папье "Сатир и менада" работы Фарзоя – как раз наглядное пособие для молодняка…

– В Византии, кстати, Дионисии могли сохраняться ещё и в двенадцатом веке, – сообщила Юлька для полной картины.

– Именно вот эти, типа античных Вакханалий, а не христианский уже сатанизм? – усомнился я, – А откуда дровишки?

– Из леса, вестимо. Ты, наверное, по старой программе ещё учился? Был, скорее всего, уже и сатанизм, как и менее радикальнве ереси, но сохранялся и старый языческий ещё культ Диониса. Для сельской местности – как покровитель земледельцев – упомянут в хачатуряновском учебнике истории мировых цивилизаций за девятый и десятый классы.

– У нас этого не было ещё, другое изучали, так что тебе виднее. Но только вот сельская местность – это же колхозники по сути дела. Такие обычно бывают ортодоксами до мозга костей и этого сектантского юмора не понимают. Нормальный респектабельный вариант культа я ещё могу допустить, хоть и странно, как он мог уцелеть при Юстиниане, но чтоб вот эти сектантские Дионисии? Да и что там эти колхозники в них понимали?

– Но Макс, раз культ не выродился за пятьсот лет запрета и не слился с культом подходящего по специальности христианского святого, значит, было кому и поддерживать сохранение традиции. Смогли бы это неграмотные колхозники, как ты выражаешься, без обученных где-то и кем-то жрецов? А значит, без тайной секты пообразованнее крестьян дело обойтись не могло. Не напоказ для них, чтобы не оттолкнуть непотребством, но для узкого круга тайком могли продолжаться и классические Дионисии.

– Ну, логика в этом просматривается, – признал я, – В принципе ведь языческая литература в Византии целенаправленно не уничтожалась и даже изучалась, а следили там только за твёрдостью изучающих её в единственно верном учении?

– Вроде этого. То, что уцелело от стихийных погромов фанатиками после этого эдикта Феодосия и от централизованного при Юстиниане, уже не уничтожали, но и кому попало читать не давали. Ну, я имею в виду не чисто философские труды, а именно книги о культе Олимпийцев, по которым он мог бы быть возрождён.

– Типа, строго для служебного пользования? Но забронзовевшая элита втихаря увлеклась и практикой, потому как это охлосу нельзя, а им, соли земли – можно всё, а там уже и "самиздат" для этих нужд растиражировался?

– Да, скорее всего. Но всё ведь давилось, и больше шансов было у привычных к конспирации тайных культов вроде вот этой секты.

– В общем, очистили мир от языческого бесовства, называется, – резюмировал я, – Зачистили то, что шло по пути к нормальной приличной религии, а все эти непотребства, которыми кампанейщина и мотивировалась, прожили ещё полтысячелетия.

– В узких кругах – больше. И при крестоносцах сохранялось, и после них, даже до самого конца Византии. Ренессанса вот только у них не получилось, как на Западе.

– Ага, большой и пламенный привет восточному благочестию по-византийски. Запад, правда, тоже хорош. Колумбу ведь всё ещё выносили мозги библейским запретом на шарообразность Земли, и вряд ли ему было легче от того, что выносил их ему не папа с кардиналами и даже не Священный Трибунал, а тупорылые местечковые ортодоксы, всё ещё трактующие Ветхий Завет буквально.

– Вот именно. И если это не регресс науки на тысячелетие, то что это тогда?

– Ладно, это всё понятно и так. Ты мне, Юля, скажи лучше, какие там трактаты у этого твоего Керенского?

– Да в том-то и дело, что нет никаких. Сейчас он ещё учится сам, а позже всё равно писать ничего не будет, а будет только читать устные лекции.

– Всё из башки? Молодец мужик! А откуда тогда известно его учение?

– От его учеников, конечно. Что записали, что обсуждали, то и известно.

– Включая и приписываемую ему отсебятину?

– Вполне возможно. Но лучшего на примете всё равно ведь ничего нет.

– А что известно об его отношении к учению о реинкарнациях и карме?

– Конкретно у Кардеада – ничего. Но само это учение орфиков и пифагорейцев грекам хорошо известно, и стоики его разделяют, так что как стоик, Кардеад тоже должен стоять на этих позициях. Скептики, конечно, всё подвергают сомнению, но это учение из тех, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть, так что допускать его как гипотезу он будет, скорее всего, и как скептик, а полезность её для социума ему как бывшему стоику будет очевидна. Сам факт отсутствия обсуждений этого вопроса среди учеников Кардеада тоже, по идее, указывает на отсутствие разногласий. Платон тоже это учение в принципе разделял, так что для Академии его можно считать практически общепринятым.

– То бишь, читаем трактаты уже известных греческих корифеев из недавних и переводим наш концепт на греческий с учётом их устоявшейся терминологии и примерно в принятом у них стиле?

– Да, я думаю, этого будет достаточно…

Собака тут порылась в морально-этической стороне концепта. Точнее, в кнуте и прянике для политически незрелых и оттого несознательных элементов, то бишь в судьбе бессмертной души по окончании ейной земной жизни. А традиционный греческий Тартар един для всех, как бы ты себя ни вёл при жизни, и хрен ли это тогда за стимул вести себя хорошо? Героя хотя бы уж его посмертная слава соблазняет, но какая слава может ждать среднестатистического маленького простого человечка? Ради чего напрягаться, если один хрен прозябать потом вечность в этом холодном и скучном Тартаре? Ни попировать, ни со шлюхами поразвлечься – хрен ли это за такая загробная жизнь? Иудеохристианский рай, ещё без вина и гурий, которыми будут соблазнять своих праведников мусульмане, тоже не особо весел, но хотя бы уж по климату комфортнее Тартара и уж точно комфортнее ада с его геенной огненной и чертями. Пряник верующему слабоват, зато кнут – внушительный.

Это дело, конечно, без веры во все эти страшилки не работает, а вера – она ведь у маленького простого человечка какая? Да такая же примерно, каков и он сам. Боже, если ты есть, спаси мою душу, если она есть. Никто пока ещё оттуда не вернулся и сказанного попом не подтвердил, но мало ли, а вдруг? Но с другой-то стороны, и рай ведь скучноват, а жизнь одна, и прожить её единственную хочется – правильно, так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Ну вот как тут праведником жить? Одно утешает, что если поп не врёт, то милостив этот иудеохристианский Яхве к кающимся в грехах, но страшно не любит всегда правых гордецов, так что каяться – оно выгоднее. А из этого какой вывод вытекает? Правильно, не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасёшься. Народная мудрость – она ведь из разряда вечных.

Но хвала богам, очень даже неплохо работает, судя по Индии, и учение о карме и реинкарнациях, так что совершенно зря знакомые с ним греческие умники не внедряют его в трудящиеся греческие массы. У индусов, правда, и их кастовый строй этому здорово помогает – хочется ведь для следующей жизни родиться в касте поаыше, а не пониже. И это вовсе не значит, что париям терять уже нечего – можешь ещё и не в человека даже, а в животное какое-нибудь переродиться, а то и вовсе в растение, и как тут в растительном состоянии или в состоянии червя карму улучшать? Платон, запретивший человеку такие перерождения, пожалуй, погорячился. Растения и совсем уж низшие животные – в самом деле перебор у индусов, но высшие животные – другое дело. Маргиналы и в бескастовом социуме бывают, и их жизнь незавидна, а шансы улучшить своё положение при жизни – ничтожны, но если ведёшь себя как обезьяна, так смотри, можешь ведь ещё и в павиана африканского в следующей жизни воплотиться или в магота, и что лучше – в порту силу земного притяжения преодолевать или всю недолгую обезьянью жизнь за ранг в стаде с такими же обезьянами собачиться, да от любого самого занюханного леопёрда в ужасе улепётывать? А можешь ведь и в ишака воплотиться, и всю жизнь тебе тогда ишачить, а можешь ведь и в барана – ишачить не придётся, но проживёшь ты ровно до тех пор, пока хозяину не понадобятся твои шкура и мясо. Хочется такой жизни? То-то же! А посему, берись-ка ты лучше за ум, да нарабатывай себе карму получше, глядишь, и жизнь новая получше этой окажется. Может, и не сильно легче этой, но интереснее – наверняка. И уж точно с теми или иными привычными земными радостями, с которыми напряжёнка в том скучном иудеохристианском раю, где ни порции винной не положено, ни бабы не дают, и это уже навечно, и разве новая земная жизнь не лучше такого рая? А следующая за ней и ещё ведь лучшей оказаться может, если и ты в новой жизни карму получше наработать не поленишься. Никто, правда, не знает точно, что там дальше, в самом крайнем пределе, но ты поди доберись ещё до того крайнего предела! Это тебе разве одну жизнь прожить? Не понравится в очередной суперсовершенной жизни, ниже получше живут – хозяин-барин, деградировать гораздо легче, чем совершенствоваться, а жизнь блатного сынка богатых и влиятельных родоков – поди хреново? Так что предлагаемый пряник при таком концепте, я бы сказал, поинтереснее и пособлазнительнее иудеохристианского рая.

Что до кнута – ну, не так он внушителен на первый взгляд, как у авраамических религий, это верно. Но ведь и обезьяной постоянный прессинг от доминанта терпеть, да от леопёрда то и дело удирать – это разве жизнь? А ишаком из-под палки ишачить, а бараном ждать мясницкого ножа? И это же не один раз, это после короткой передышки в Тартаре снова и снова – раз за разом до бесконечности, и что там в крайнем пределе, тоже никто точно не знает. У кого-нибудь есть острое желание проверить на себе? Не зря же говорят, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Ну так и сильно ли нужен для запугивания ущербных уродов всенепременно иудеохристианский ад? Так что и пряник при концепте реинкарнаций и кармы достаточно хорош, и кнут при нём вполне достаточен и без этого патологического садизма авраамистов. И промежуточных вариантов на все совокупности заслуг и провинностей вполне достаточно и без христианского чистилища. Как говорится, каждому – своё. Тоже, конечно, недоказуемо, как и рай с адом, так зато гораздо нагляднее и жизненнее, скажем так.