Текст книги "Античная наркомафия-8 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 45 страниц)

И для робинзонов наших бывших собака в том же самом времени вдали от дома порылась. Все трое семейные, прошлой осенью домой из-за крушения не попали, на Кубе пришлось у торгашей местных перекантовываться, и вот мы прибываем, а они же больше года уже дома не были, спят и видят во сне, как хотя бы уж в эту осень домой к семьям с акобаловской флотилией прибудут, а им тут – ага, ещё годик предлагают новую технику поосваивать, так с семьями и не повидавшись. Прогресс прогрессом, но это для нас дело нужное и важное, а вот их – как тут на такие жертвы сагитируешь? Хоть и пережили они и крушение, и гибель товарищей, и всё в принципе понимают, но в принципе – это теория, а дом и семья – реальная жизненная практика. Народ вон ради двух свободных месяцев на сезон ураганов плюёт и рискнуть предпочитает, и так – веками...

– Твои идут, – сообщил мне Володя, когда мы после установки и монтажа всех движков, муфт и основного вала залили ворвань и начали испытывать первый движок на холостом ходу, – Займись лучше ими, чтобы мелюзга не путалась под ногами, а тут мы с мужиками и сами управимся.

Аришат с детьми прибыла вчера ближе к вечеру, так и не успев осмотреть всех изменений в Тарквинее, и теперь они, конечно, навёрстывали упущенное. Поглазеть им в городе было на что. И инсулы новые достроились, и портовый волнолом, и прибрежный форт до ума доводится, и привезённое нами оборудование для мануфактуры, которую я в каждый заезд хоть немного развить стараюсь, но прежде всего, естественно, этот новый моторник на верфи. Катаясь на лошадях, которых наконец-то уже достаточно, они как-то увлеклись и прозевали момент установки движков – издали только и успели увидеть, как ставится краном уже третий движок, а как подошли – они тут, оказывается, уже и фырчат. Я встретил их на сходнях и провёл на верхнюю палубу, с которой и показал, что делается в машинном отделении. Там Володя как раз закончил испытания первого движка и начал запускать второй. После нагрева обеих калильных камер паяльной лампой и заливки в бак ворвани двое дюжих работяг по его команде принялись раскручивать массивный маховик, а он повернул вентиль сперва у одной калильной камеры, впрыскивая топливо, а затем и у второй. Движок чихнул раз, другой, третий, а затем зафырчал уже равномерно, войдя уже в нормальный штатный режим. Навалившись на рычаг, спецназер сцепил муфту с валом, и тот завертелся – медленно, но неуклонно.

– Сейчас мы проверяем в работе пока ещё только сами эти машины, – пояснил я Маттанстарту, – А на готовом судне к концу вала будет подсоединён механизм передачи на винт. Он будет вертеться в воде и толкать судно вперёд.

– Как на том маленьком, папа?

– Да, абсолютно так же. Ты уже катался на нём?

– Ещё тем летом, папа, когда его только привезли. А зимой на нём уже и мама с Далилой покатались – здорово! Дым от машины, конечно, вонючий, но всё равно здорово! – в Тарквинею они наезжают по нескольку раз за год, так что генерал-гауляйтер им тут и квартиру в инсуле выделил, и экскурсии им познавательные устраивает, в том числе и на моторном баркасе.

– Дедушка не сильно сердится? – Фамей, конечно, не в восторге от впечатлений, которые его внук и наследник всякий раз привозит в Эдем из нашей колонии.

– Да когда как, папа. Когда не в духе, то ругается, конечно. А когда в хорошем настроении, то шутит, что знал бы заранее, так отпустил бы меня и с тобой в вашу школу, всё равно ведь из меня и в Тарквинее испанца сделают. Жаль, что только шутит...

– Дедушка, когда сильно сердитый, то так и называет Маттанстарта – испанцем, – заложила брата Далила, и тоже, что характерно, по-турдетански, отчего мы с их матерью переглянулись и рассмеялись.

– Отец опасается, что вряд ли Совет Пятнадцати потерпит суффета-испанца, – пояснила Аришат, – Хвала Астарте, хотя бы не так уже бушует, когда я шучу, что испанцу и невеста нужна испанская. Но бушует, поэтому пока приходится только шутить.

– Есть уже кто-то на примете? – поинтересовался я.

– Ну, я начинаю присматриваться.

– Аришат, присматриваться – это его дело, а не твоё. Твоё дело – посоветовать и от ошибок предостеречь, на то ты и мать, но жить-то ведь с избранницей – ему, а не тебе, и окончательный выбор должен быть за ним. А что до Совета Пятнадцати, так и люди в нём не вечны, а твой отец достаточно крепок, чтобы прожить ещё долго.

– Молодёжь, конечно, немного иначе на всё это смотрит, – кивнула финикиянка, – Тоже, конечно, испанцем Маттанстарта кличут, но не видят в этом проблемы. Многие и сами были бы не против обыспаниться, и это-то как раз стариков и возмущает.

– Смены традиций боятся или смуты?

– И того, и другого. Слишком уж быстро ваша Тарквинея развивается. Давно ли деревней была? И чьей! Ворчат, что ладно бы ещё тирсенской или пускай даже греческой, но не испанской же! Не в обиду, Максим, но наши предки считали испанцев дикарями, не намного лучшими здешних, а тут вдруг, представь себе, те же самые испанцы, но в чём-то уже совсем другие, уже не дикари, и это – пугает.

– То ли ещё будет, – хмыкнул я, – Быстро, говоришь? Слишком медленно! Разве сдвинешь тут что-то короткими наездами? Но и разорваться надвое мы тоже не можем, и Испанию надолго оставить нельзя. Вот когда доучатся дети, присоединятся к нам – тогда быстрее дело пойдёт, гораздо быстрее.

– Старшего своего сюда привезёшь?

– Он просится. Если так и не передумает – не наездом, как я, а на службу сюда попадёт на пару-тройку лет. И не один – увидите, как тогда завертятся дела.

– А невеста у него уже есть? Если ещё нет – мы могли бы подыскать.

– Ну, это он сам определится. Но скорее всего, с женой уже приедет – думаю, у них сладится. По всем видам дело к тому идёт.

– Тоже верно! – покачала головой Аришат, – Если уж и эти ваши гетеры таковы, как эта Гавия, на которую весь ваш город пялится, то каких невест вы для ваших сыновей подбираете, я уже и представить себе боюсь! Есть у меня на примете две девочки из очень хороших семей, которые статями ей не уступят, но такой школы мне им не преподать...

– Гавия Абдерская? Ну да, здесь она "несравненная", но в Оссонобе и её было с кем сравнивать, – хмыкнул я, – Хороша, но не самая лучшая в своём выпуске. А те девчата, которые невесты для наших ребят – вместе с ними и учатся. Они – немного другого плана, не такие все из себя, но ничем не хуже. Даже лучше – и поумнее, и образованнее, и лёгкой жизнью не избалованы, трудностей не боятся.

– И кукарач наших они тоже не испугаются? – не без ехидства поинтересовалась Далила, ловя рукой пролетавшего мимо типичного представителя этой тараканьей фауны.

– Первое время, возможно, шарахаться будут. Наши тараканы помельче этих и не летают. Но я предупредил Волния, чтобы проверял своих возможных избранниц ещё и на тараканобоязнь. Привыкли к нашим – привыкнут и к этим, – всё моё здешнее семейство рассмеялось, – Приедут с мужьями – сами увидите. Это вам не Гавия, которую профессия обязывает держаться в центре всеобщего внимания. У нас и она тараканов не боялась, – семейство снова рассмеялось, тут же вспомнив картинную панику "несравненной", когда ей как-то раз прямо на башку приземлился кукарача, при которой она не забыла однако и блеснуть всеми своими статями перед поклонниками.

– Представляю, – задумчиво проговорил Маттанстарт, – Жаль, что дедушка меня не отпустил. Сколько бы всего знал, сколько бы всего умел, и какую невесту мог бы себе найти! – пацан явно понял главное, на чём я особо не акцентировался, чтобы не обижать Аришат – не в статях внешних дело, даже не в отточенных манерах, а в том образовании, без которого любая из лучших тутошних красоток для любого из наших ребят – табуретка табуреткой со всеми вытекающими, и точно так же верно и обратное.

– Ну, это дело наживное, – утешил я его, – Конечно, в школе и в военном лагере тебя обучили бы получше, но приедут ребята – наверстаешь кое-что и с ними. А девчат и здесь хороших не так уж и мало. Какая приглянётся из подходящих – ты, главное, добейся её расположения, это ты должен сделать сам, а подучить её более-менее найдётся кому.

– А если сама девчонка будет согласна, но её отец окажется против?

– Это – вряд ли. Но если и так, то и этот вопрос решить тоже найдётся кому.

– А мама и дедушка?

– Ну, ты же разумный выбор сделаешь, я надеюсь? Советы их не отвергай, они тебе добра желают, но выбирай сам, и если твоя избранница будет не той, которую тебе хотят навязать, но во всём остальном ничем её не худшей, то стой на своём, и думаю, что тогда с твоим выбором смирятся. Ты не девчонка, а парень, это её ещё могут не спросить, а тебя спросить обязаны, и нет такого обычая, чтобы женить парня против его воли. Ну а если уж совсем вдруг забеспредельничают, так Эдем – это ещё не вся Куба. Куба большая, и есть на ней ещё один городишко – маленький такой, совсем захолустный, в котором зато тебя и поймут, и поддержат, – тут и Далила рассмеялась, окинув взглядом город, даже по площади превышавший глинобитный Эдем если и не втрое, то уж в два с половиной раза.

– Максим, а это вонючее масло из рыбы обязательно для этой машины нужно? – его мать решила сменить скользкую тему, – Я поняла, что без огня машина не работает, но разве нельзя жечь какие-нибудь дрова или добавить благовонной смолы? У нас ведь этим зловонным дымом вся одежда пропахла, когда мы катались на той огненной барке.

– Нет, дрова для этой машины не годятся, нужно жидкое масло. Благовоний на неё не напасёшься – это сколько же копала надо размолоть в порошок, чтобы перебить им вонь от масла из рыбы? – дети рассмеялись, – Со временем, когда вырастут и заплодоносят пальмы из Африки, машины будут работать на масле из их плодов, которое не так воняет, но пока его нет, приходится терпеть вот это рыбье. Здесь, правда, климат для этих пальм немного суховат, но мы посадили и оливу. Ты тоже посади у себя те косточки, которые я тебе дал – когда деревья вырастут и заплодоносят, будете иметь и своё масло.

– Ты думаешь, будет толк? Я посажу, конечно, но отец рассказывал мне, что у наших предков олива здесь не прижилась. То ли она сгнила, то ли термиты её погрызли – это было очень давно, и предания предков противоречивы. Иначе разве покупали бы мы привозное оливковое масло по такой цене?

– Это другая олива, тоже из Африки. Плоды её мельче и не так вкусны, но тоже съедобны, масло из них похуже, чем то, которое вам привозит Акобал, но тоже пригодно и в пищу, и для светильников, а древесина – ну, немного помягче бакаута, но не гниёт и термитам не по зубам. Вы здесь называете железным деревом бакаут, а в Африке так и эту оливу черномазые называют. Как раз вот мы и привезли её косточки ради этой древесины и ради хоть и не очень хорошего, но всё-таки оливкового масла.

Олива эта железная, как Наташка нам объясняла, считается подвидом капской, которая на юге Африки местным железным деревом является. На нашем обратном пути с Капщины мы и в лесу устья Конго её видели, и на Сан-Томе, только там она вымахивала в здоровенные деревья – мы не меряли, конечно, но на глаз некоторые метров под тридцать, не меньше. В чаще леса прямые в основном, у опушек поразлапистее, не скоплениями, но и нередки. Нашли мы её и в Сенегале, хоть и реже она там. Косточки от зрелых плодов мы взяли, конечно, отовсюду – и на Капщине, и у экватора, и в Сенегале. Экваториальные мы теперь на Барбосе... тьфу, на Барбадосе посадили, где климат повлажнее, а сенегальские и капские приберегли для Кубы с её более сезонным климатом. А то мало ли, какой выхлоп эта влаголюбивая масличная пальма на ней даст, да и привык же к оливковому маслу наш средиземноморский народ, так что тропическая олива в Вест-Индию явно напрашивалась. Ну и древесина, опять же, на перспективу. Бакаут – он же как яблоня, такой же корявый и разлапистый, а если большое прямое бревно нужно потвёрже махагони, то вот, как раз эта тропическая железная олива – ага, просим любить и жаловать.

Показал я, значит, семейству машинное отделение с верхней палубы, объяснил тонкости, связанные с движками и горючим – ну, о нефти пока дипломатично умолчал, а то мало ли, вдруг Фамей о гаванских битумных выходах наслышан? Дружба-то дружбой, связи связями, включая и неформальные, но ведь и политики же никто не отменял. Но уж о растительных маслах просветил их без утайки – в них Эдему никакой монополии точно не светит. Я ведь и с Аришат косточками этой железной оливы почему поделился? Оно в наших же интересах. Покупать масло нормальной культурной оливы они там один хрен не перестанут, потому как статусный элитный продукт. В известном нам реале с перцем так же примерно в шестнадцатом веке вышло. Как платили испанские гранды по весу золота за индийский чёрный перец, так и продолжали платить, когда уже американский красный стручковый практически у каждого крестьянина рос и дефицитом уж точно не был. Но им же не просто приправу подавай, им чести ронять нельзя, это простолюдины могут лопать дешёвый ширпотреб, а гранды – только престижный продукт. Так что не выиграли они ни хрена от завоза в метрополию американского перца, зато выиграли трудящиеся испанские массы, которые драгоценного чёрного перца позволить себе не могли. Вот и с оливковым маслом в Эдеме так же будет – элита фиников как была на понтах, так и будет дальше, а трудящиеся массы получат массовый дешёвый суррогат. Во-первых, будут знать, откуда он у них взялся. Во-вторых, у них же и наши судовладельцы недорого заправятся, если уж нужда припрёт. А в-третьих, катастрофически не комильфо эдемцам будет зажимать для Тарквинеи добытые через ольмеков проростки кокосовой пальмы, получив от неё годную для кубинского климата оливу – ага, политика в чистом виде. У нас-то, конечно, уже есть, генерал-гауляйтер в первый же день похвастался, ну так ещё же нужны. Пока свои пальмы вырастут и заплодоносят, это же годы ещё пройдут, а нам тут поскорее ококоситься надо.

– Дядя Малх! – окликнул вдруг Маттанстарт моремана, уже поджидавшего нас у сходней, – Ты тоже здесь?

– А ты откуда его знаешь? – спросил я.

– Папа, ну это же тот самый ваш моряк, который и в кораблекрушении побывал, и на необитаемом острове! В сухой сезон три раза к нам в Эдем с вашим купцом Элином приплывал и рассказывал про свои приключения! Знаешь, как интересно было!

– Маттанстарт так и бегал в порт каждый раз послушать про ураган и про этот пустой остров! – наябедничала Далила.

– Его же разве удержишь? – добавила Аришат, когда мы спускались, – Только из Тарквинеи очередной корабль – его в доме уже не ищи, он наверняка в порт сбежал, дабы новости ваши в числе первых услыхать.

– Так ведь переврут же, папа, если от других узнавать, – пояснил пацан, – Кто-то не так поймёт, кто-то что-нибудь перепутает, кто-то от себя добавит то, чего и вообще не было. Знаешь, как смешно бывает слушать то, что на другом конце города рассказывают?

– Молодец, соображаешь! – одобрил я.

– Потом как наведаемся в Тарквинею, так для него и новостей в ней уже почти никаких нет – почти всё уже и у нас разузнал, – усмехнулась его мать.

– Приветствую тебя, святейшая! – неуклюжий поклон бывшего робинзона явно означал почтение к священной особе верховной жрицы Астарты, – Прости, досточтимый, если тревожу тебя не вовремя, но есть у меня к тебе одно дело. Нельзя ли как-нибудь нам с тобой встретиться и поговорить?

– Если ты сейчас свободен, так и пошли с нами. Мы как раз на виллу обедать идём, заодно и поговорим о твоём деле.

– Да я не один, досточтимый, со мной тут и Дам, и Левкон – все вместе с тобой поговорить хотели.

– Ну так зови их и пошли, – я послал слугу вперёд предупредить управляющего на вилле, что у нас будет на три едока больше.

Дам оказался типичным турдетаном, каких немало близ Кордубы – чернявым, жилистым, среднего роста, Левкон – шатеном с заметной кельтской примесью, немного повыше ростом и поплотнее. Собственно, я и раньше не раз видел обоих, просто как-то не доводилось пересечься и пообщаться напрямую.

– В общем, досточтимый, поговорили мы тут с друзьями насчёт предложения почтенного Акобала, – начал-было Малх почти возле ворот виллы.

– О делах – позже, – оборвал я его, – Проходите, ребята, перекусим сперва, чем боги послали, а тогда уж на сытый желудок и подымим, и дело ваше обсудим.

Не то, чтобы я особо роскошествовал, но ведь мне-то боги уж всяко посылают и пообильнее, и поизысканнее жратву, чем простым матросам. Они же потом своим детям и внукам хвастаться будут, как с представителем и свояком Тарквиниев и с целой верховной жрицей Астарты отобедали! Для них немалый престиж, для меня – мелочь, но именно из такого рода мелочей и складывается то самое единение сословий, которое и сплачивает их в единый народ. Окажи простому, но достойному человеку уважение, так и он тебе за него благодарен будет, и ты сам при этом привыкнешь не заноситься и людей этим почём зря не раздражать, и это тоже только на пользу. И Маттанстарт пусть смотрит и на ус мотает. Что ему не в падлу с мореманами в порту пообщаться – это молодец, но он ещё пацан, а так в Эдеме это вообще-то у взрослых фиников не повелось, так пусть видит и привыкает, что у испанцев с этим проще и у взрослых дядек, и именно это здесь и считается нормой. И раз мы для фиников "вроде бы и те же, но какие-то другие" испанцы, так не пора ли и им самим тогда начинать становиться "какими-то другими" финиками? Пусть не сразу, не резко, а медленно, но неуклонно. А там, глядишь, и потянется подобное к подобному...

– Так мы вот что сказать хотим, досточтимый, – начал наконец Малх, когда мы, уже наевшись, дымили сигарами, – Надо, чтобы почтенный Акобал дал в экипаж больше опытных людей и чтобы почтенный Валод сам обучил пару человек работать с машинами.

– Ну что тут смешного, досточтимый?! – загалдели наперебой Левкон с Дамом, когда я поперхнулся дымом сигары и закашлялся от хохота, – Мы больше года уже семьи не видели! Ну как нам тут ещё целый год терять?!

– Да понимаю я всё это, ребята, понимаю. Хотите, значит, двух кроликов сразу поймать – и на новую перспективную службу попасть, и домой поскорее вернуться?

– Ну а ты сам на нашем месте разве не захотел бы? – возразил Малх, – Нелегко, мы понимаем, но если поднапрячься, то можно и закончить новое судно, и опробовать, и перегнать его через Море Мрака уже вот этим обратным рейсом. Мы тут и между собой это дело обсудили, и с корабелом поговорили, и с почтенным Гигином тоже, навигатором нашим будущим. Ты думаешь, ему самому хочется целый год терять? Мы же все не малые дети и понимаем, что неопытный экипаж освоиться на судне и сплаваться к отплытию не успеет, а плыть позже самим в одиночку нам никто не позволит. И без твоей помощи тут никак. Кто мы такие, чтобы нас кто-то слушал? А тебя – послушают. И что тут смешного?

– Да не это мне смешно, Малх, – успокоил я его, – Володя тоже со смеху упадёт, когда я ему расскажу. Мы ведь с ним тоже об этом подумали и предложения этого от вас ожидали. Поспорили только, через три дня вы до этого допрёте или через неделю. А вы – в этот же самый день! – я снова расхохотался, как и Аришат с детьми, – Сориентировались вы лихо, молодцы! Нужен моторист и его помощник – вы готовы кого-то предложить?

– Так ведь Левкон же с Дамом, досточтимый. Кузнечное дело знают оба.

– Что о друзьях заботишься – молодец. Почему в моряки пошли, а не в кузнецы?

– Трое нас у отца, – пояснил Дам, – Где на всех работы напастись? Знаем её все, но у братьев лучше получалось, а землю брать – ну какой из меня крестьянин?

– А я молотобойцем работал, – доложил Левкон, – Но у бывшего хозяина подрос сын, а с работой тоже было не очень. Ну и куда тут вольноотпущеннику податься?

– Ну, машинное дело – не кузнечное, но раз с металлом и с огнём вы работали, толк из вас, пожалуй, выйти может. Но учтите, времени в обрез, и гонять вас Володя будет беспощадно – волками выть будете.

– Да понимаем мы! Согласны на всё! Лишь бы только взялся нас учить! – снова загалдели оба наперебой.

– Возьмёт, не беспокойтесь. С ним-то мы договоримся. Вот почтенного Акобала убедить потруднее будет. Ты же слыхал, Малх, что он сказал тебе насчёт опытных людей?

– Так ведь не насовсем же, досточтимый, а только на этот рейс. Ну не успеть же с салажатами никак! А с опытными – сплаваемся и на пробных выходах в море, и в шторм они не подведут. Следующий-то рейс из дому по весне – он спокойнее будет, и поменьше штормов, и сами они послабее, и желторотики уже поднатаскаются. А на этот надо людей поопытнее. Ну со всей-то флотилии неужто на один только рейс нельзя надёргать? Мы всё понимаем, и предложение почтенного Акобала – большая честь, и не думай, что мы этого не ценим. Но семьи важнее, досточтимый, и если он не даст людей для перегонки нового судна в этот рейс – очень жаль, но нам придётся отказаться от службы на нём.

– Да поговорю я с ним, поговорю. Но ты же понимаешь, Малх, что обещать вам твёрдо я не могу пока ничего?

– Ну, это-то понятно, досточтимый. Но с твоей помощью – хоть какой-то шанс...