Текст книги "АН -7 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 45 страниц)

– Позволю, – хмыкнул я, – Мастерство должно достойно вознаграждаться.

– Значит, так тому и быть! – заключила моя ассистентка, отчего глаза у пацанвы загорелись в предвкушении, – Пробовать вы будете по очереди, чтобы у вас потом не было споров, кто из вас самый великий паранормал, – класс рассмеялся, – Определяйтесь сами с очерёдностью попыток.

– А если у первого же сразу и получится? – поинтересовался Спурий.

– Значит, как я сказала, так и будет. А остальные – просите досточтимого, чтобы позволил вам такие же попытки на нашем следующем уроке, – и подмигивает мне, оторва.

– Позволю, – кивнул я, – По одной попытке будет у каждого.

– А нам что? – спросила одна из шмакодявок, – Просто наблюдать?

– Не просто наблюдать, а подбадривать ребят, – поправила Изема, – Или вы тоже хотите попробовать? – весь класс рассмеялся, – Если это сделает одна из вас, я подарю ей свой поясок, а сама усядусь посреди класса поближе ко всем ребятам. Представляете, как они все будут благодарны той из вас, которая разденет меня перед ними? – восторженный галдёж пацанвы полностью подтвердил её предположение.

– Но только учтите, – "гречанка" резко перешла на русский, – Вы уже не мелкая детвора, а люди, освоившие базовый курс. Поэтому – никаких эфирных рук! По ним я вас буду больно бить своими. Хотите добиться того, что я вам сказала – потрудитесь сделать это по-взрослому, то есть настоящим телекинезом! – пацанва раздосадованно взвыла, да так, что мы с ассистенткой рассмеялись.

Изема рассказывала мне о неоднократных попытках этих лоботрясов лапать её эфирными ручонками в наше отсутствие, когда ей пришлось вести первые уроки самой, и я долго смеялся, когда она объяснила мне способ, которым их отбривала – суровый, надо признать. Ну так а кто просил хулиганить, если учиться пришли? То, что она предложила им сейчас – эфиркой сделать шансы у лучших из них были бы неплохие, но телекинезом – млять, и у меня-то это, когда мы экспериментировали, выходило далеко не каждый раз, а через раз в лучшем случае, и только в такие моменты, когда я бывал в идеальной форме. Так что если это кому-то из них вдруг удастся – млять, такому штучному паранормалу я негласно организую успешную сдачу всех экзаменов, а по тем предметам, в которых он силён – вообще автоматом, и в кадетском корпусе – сразу такого в группу паранормалов безо всяких дополнительных испытаний! Для этого-то мы с асиистенткой и наметили как раз такой стимул, который сподвигнет их показать всё, на что они только способны. Ну, планировали-то ближе к середине учебного года этот конкурс провести, но раз уж девок юлькиных надо выручать – сымпровизировали предварительный тур. Вряд ли он, правда, Юльке понравится, но тут уж, как говорится, чем богаты…

Надо отдать пацанве должное, они всё-же попытались все. Честно телекинезом не вышло, конечно, ни у кого, а две попытки помочь себе эфиркой Изема жёстко пресекла. Решились попробовать и три шмакодявки, и у одной из них – лучшей из "ведьм" Аглеи – что-то даже начало получаться. Когда фибула на правом плече моей ассистентки сползла на половину длины заколки, ещё сантиметр, и ткань расцепилась бы, она вопросительно глянула на меня – не подыграть ли ученице в качестве поощрения, я и сам отказал в этом, покачав головой, с немалым сожалением. Но на заметку мы её, конечно, взяли.

– Ну так что, ребята и девчата, на следующем нашем уроке будем повторять эту тренировку? – спрашиваю класс, когда обломилась последняя из решившихся.

– Да мы уж поняли, досточтимый, что не готовы, – сокрушённо признал Спурий, – Вот позже как-нибудь хорошо бы ещё попробовать…

– Перед зимними каникулами? – мы с "гречанкой" исходно как раз на то время этот эксперимент и планировали, – Хорошо, будет вам ещё попытка ближе к концу второй четверти, – пацанва заметно повеселела.

– Только хорошо бы, чтобы топили зимой получше, а то весь урок голышом тут просидеть в декабре – так и простудиться недолго, – пошутила Изема, рассмешив класс.

– Но хулиганить – прекращайте, – добавил я, – Вы знаете, каково приходится в лагере вашим старшим товарищам юнкерам?

– Муштруют их там зверски, – проговорила володина Ленка.

– Да тебе-то чего бояться? – возразил Артар, сообразивший, к чему я клоню, – Отец говорил, там девок в лагере совсем не так гоняют, как парней. Вот нам, когда сами туда попадём – да, достанется по полной программе…

– Да, по полной программе солдат-новобранцев, – подтвердил я, – Естественно, с поправкой на их силы, но всё равно ребятам приходится тяжело.

– Лагерь наёмников, не легионный, – уточнил Артар, и класс впечатлился, зная о куда более серьёзном обучении профессионалов.

– Да, и программа подготовки наших ребят там тоже не легионная. Как и девчат, конечно, хоть их нагрузки и меньше. Но дело в том, лоботрясы, что никто не планировал этого специально. Начало осени – да, мы ещё не вернулись из-за океана, и кроме лагерной муштры занять их до нашего возвращения было всё равно нечем. Но вот мы вернулись, и пора бы уж учить их там тому, что мы и замышляли с самого начала. А мы их не только в Нетонис вывезти не смогли, как хотели, но и здесь всё никак нормального обучения им не наладим. Дело, конечно, не только в вас – на вас всё валить было бы несправедливо. Даже не столько в вас. Главная причина – смерть досточтимого Волния в Гадесе, в который на смену деду пришлось отправиться досточтимому Фабрицию. Из-за этого его работу здесь пришлось выполнять досточтимому Велтуру, а мне – приходится помогать ему. Какой уж тут Нетонис? Но и теперь, когда мы уже кое-как приноровились, мы не можем учить и их, и вас одновременно. Кто-нибудь из вас умеет раздваиваться? Никто? Так и знал. Вся беда в том, что даже я могу раздвоиться разве только в глазах у очень сильно пьяного, – класс рассмеялся, – Но быть в двух местах одновременно мне не поможет и это. А как оставишь вас здесь на девчонок, которые не могут с вами совладать? Вот из-а этого ваши старшие товарищи мучаются сейчас больше, чем могли бы, и то же самое ожидает на следующий год уже вас, если у нас не получится наладить для них нормальную учёбу в этом году. Ну так и что ж вы творите? Вы же не мелкие первоклашки, у которых ещё соображения нет, да и бестолочь среди них не вся ещё отсеяна и выгнана взашей. Вы через всё это давно уж прошли и давно уж из этих детских пелёнок выросли. Мы не можем разорваться надвое, а девчонки без нас не справятся, если вы не поможете им. Для начала – хотя бы не мешайте. На такой героический подвиг в духе Геракла вы способны? – класс снова рассмеялся, – На этом, я надеюсь, можно закончить выносить вам мозги? Но вы рано радуетесь – сегодня у нас с вами по программе как раз вынос мозгов в гораздо более буквальном смысле. Итак, тема сегодняшнего урока – манипуляции с центром сознания…

Перекуривая на перемене после преподанных этим оболтусам азов ДЭИРовской "четвёрки", я уже предвкушал отдых. Больше сегодня моих уроков нет – вот докурю, да и пойду себе спокойно до дому, до хаты. Ага, хрен там! Нет, в целом-то царь у нас – всем бы таких венценосцев, и тогда в тех странах, где и свита, и прочие управленцы окажутся им под стать, можно не бояться никаких революций. Сейчас вот, выкроив время, явился историю Тартесса школоте преподавать. И цены бы ему не было, если бы он так и прошёл себе в школу, а не свернул, завидев меня, в курилку! Ну, спасибо хоть, докурить дал.

– Максим, мы из-за этой проклятой болезни так и не обсудили ещё один важный вопрос – о дорогах. У нас закончено строительство дороги к устью Анаса и завершается её продолжение к границе с Бетикой. Люди высвобождаются, и разумно ли перебрасывать их всех на другой конец страны? Вы же сами говорили, что потом нужны будут дороги и на Конисторгис, и вдоль пограничных укреплений.

– Да, великий, рокадная вдоль лимеса облегчит переброску войск на тот случай, если нам придётся воевать с соседями. Но сейчас из-за этой эпидемии опасно держать по многу тесно скученных людей в рабочих лагерях у границы. Можно пока вести разметку будущей трассы небольшими группами, но от самого её строительства следовало бы ещё воздержаться. Солдата легче заставить соблюдать все меры профилактики – понятны они ему или нет, он связан военной дисциплиной и обязан повиноваться командованию. А как заставишь повиноваться во всех бытовых мелочах вольных работников? Может, конечно, и повезти, но я бы на это не рассчитывал.

– Верно, тут ты прав, – кивнул Миликон, – Но тогда разве не лучше вымостить хорошим камнем уже готовую дорогу? Сами же говорили, что у римлян так делают.

– Только в городской черте, великий, да на пару римских миль от города, а всё остальное – хорошо утрамбованный гравий, – тут я даже абсолютно не вру, потому как на текущий момент и вплоть до имперских времён так оно и есть.

– Так почему бы и нам у себя не сделать так же?

– Ну куда ты так торопишься, великий? В городе – нужно, согласен. Ну так это делается и близко уже к завершению. А вне города – зачем? Чтобы римляне завидовали?

Я хотел разжевать ему все резоны сразу, дабы не разжёвывать потом, но – хрен там! Зазвенел колокольчик, которым в этом году заменили пугавший баб прежний гонг, и это значило, что ни хрена я ему в этот раз не разжую – ему вести урок. Вот так вот, млять, сплошь и рядом – десяток текущих дел сдвинешь с мёртвой точки на шаг или на два, ещё пять новых надкусишь, а до конца так и не доведёшь ни одного. Вот закончится этот день, а что я за него сделал? Делал-то до хрена чего, к вечеру и помнить-то буду не всё, за что хватался, а в итоге не сделал ни хрена. В смысле – до конца, чтоб больше не возвращаться.

Ладно, как гласит старая народно-армейская мудрость, война войной, а обед – по распорядку. К сожалению, так оно везде и для всех только в теории, а на практике – не везде и не для всех. Дети из школы пришли, обед на столе – думал, пообедаю спокойно, с семьёй пообщаюсь – ага, свежо предание, что называется! Я и пожрать-то даже толком не успел, когда затрезвонил радиотелефон.

– Да, сейчас позову, – ответила супружница и поманила меня рукой, – Велтур.

– Развесил ухи и слухаю! – отозвался я в колонку, усевшись перед аппаратом и чавкая недожёванным куском.

– Ты тоже жуёшь перед аппаратом? – голос шурина из колонки сопровождался такими же чавкающими звуками, – Я тебя чего дёргаю – Миликон успел перехватить тебя в школьном дворе? Ну, с этим вопросом о дорогах…

– Успел, млять. От рокадной дороги вдоль нашего лимеса я его отговорил, а от мощения пиитами поверх гравия – не хватило уже времени.

– У меня тоже. Он хочет после обеда совещание собрать уже по дорогам…

– Мыылять! Только не это! – я едва не подавился от возмущения, – Велтур, что хочешь делай, но – без меня! Мне же в лагерь ещё к ребятам, покуда их там не задрочили ещё грёбаной муштрой!

– Да я так и понял, что без тебя придётся. Поэтому вот и сам нормально не жру, и тебе нормально пожрать не даю. Расскажи хотя бы свои соображения, чтоб я хоть знал, что мне отстаивать любой ценой и невзирая ни на что, – судя по характерному чавканью, ему носили жратву прямо к аппарату, и я кивнул Велии, чтоб собрала поднос и для меня.

– Мощение дороги плитами вне городской черты – однозначно на хрен! Какой вообще долбодятел его на это надоумил?

– Да это всё Рузир и его дружки. Понравилось раззвиздяям по мощёным улицам кататься на колесницах, но в городе же толчея, и гонки на улицах хрен устроишь, а там – дорога, считай, почти пустая, только по гравию кайф не тот.

– Млять, чтоб они осями сцепились, чтоб у них колёса поотскакивали, чтоб они на полном скаку в мильные столбы повъезжали! – пожелал я этим кретинам.

– Дети слышат, – шепнула мне супружница, сгружая жратву с подноса и сама не без труда сдерживая смех, а судя по хихиканью из-за стола, Икер и Ремд как раз успели объяснить шмакодявкам и мелюзге, что такое долбодятел, и кого это мы с дядей Велтуром имеем в виду, да и шумовой фон из колонки доносил весьма похожие звуки.

– И как обосновывать будем? – шурин вернул меня к сути вопроса.

– Да элементарно же! У самих римлян вне городов они вымощены-то только на пару миль от городов, да и то не от всех, хотя первым дорогам уже больше сотни лет. Ну и куда нам выгрёбываться, роскошь демонстрируя? Не будь сладким – съедят. Те удобства, что внутри наших инсул – это внутри, снаружи-то этого не видно, и в глаза оно никому не бросается, а мостовая – это как раз показуха. Прикинь, только построили дорогу, а уже и мостим её сразу – ну вот нахрена, спрашивается, такой резкий достаток демонстрировать? Скромнее надо быть, скромнее. Вот привыкли наши слишком большие друзья и союзники облизываться на богатства Востока – вот и прекрасно, пущай облизываются дальше. А мы – полунищие западные варвары, с которых и взять-то нечего. В глаза-то с понтами этими обезьяньими нахрена прыгать? И это только внешняя политика, а есть же ещё внутренняя.

– А с внутренней что?

– Да то же самое по сути дела. У нас готова только одна дорога – к устью Анаса и дальше к Бетике. К Конисторгису – ни хрена ещё нет, к Лакобриге – ни хрена ещё нет, и о прочих городах – вообще молчу. Ни гравийных, ни даже грунтовок нормальных. Вот как были просто натоптанные тропы при лузитанах, так они же, считай, так и остались по всей стране. Царству уже больше десяти лет, а вся страна пользуется наследством разбойников. Ну и как тут своим же согражданам в глаза глядеть, мостя плитами единственную дорогу? Ладно бы ещё страна была большая, которую всю и за пять поколений хрен обустроишь, но ведь звиздюшка же, а не страна. На малой карте – пальцем всю накроешь. Срамотища!

– Ну, так уж прямо и пальцем? – Велтур рассмеялся.

– Хорошо, уговорил – двумя! – хохотнул я, – Но смысл ведь ты понял? Хоть и не полис у нас, но один же хрен звиздюшка, и хрен ли тут делить её на развитый столичный округ и на засранную мухами провинцию? Если уж развивать, так всю страну – невелика она у нас, хвала богам. И нахрена нам эти столичные обезьяньи понты перед собственным же народом? Срамотища же, в натуре!

– Ясно, с этим – понял. А как будем с очерёдностью новых дорог?

– Так, как и нужно было с самого начала. Помнишь же сам, сколько мы наелись говна с этой вечной нехваткой инструмента? Ну так и нахрена мы будем опять наступать на те же самые грабли? Первым делом строим дорогу между Оссонобой и Лакобригой и начинаем её от Лакобриги, с которой и поставляется инструмент. У нас же сезон штормов на носу, и на морские перевозки рассчитывать нельзя. Сколько дороги построим – по ней же и инструмент подвезём как раз туда, где он и нужен. А если у нас ещё люди останутся не задействованные, так от Лакобриги можно и на запад вдоль побережья дорогу начинать – один же хрен потом понадобится. Вот так надо, если по уму, и это я хотел отстоять.

– Понял! Значит, на этом я и упрусь рогом. Тогда – всё. Но приятного аппетита тебе желать, наверное, уже поздновато?

– Да, теперь уж, скорее, приятного пищеварения, – и мы с ним рассмеялись.

Я и в самом деле уже доедал, а учитывая, что говорил больше я, чем шурин, он тем более должен был доесть свой обед прямо у аппарата. Доели уже в основном и дети, так что вернулся я за стол просто поклевать с ними фруктов и хотя бы уж таким манером чисто символически изобразить нормальный семейный обед.

– Вот это вот и есть реальная политика, – пояснил я мелюзге, которая слыхала если и не всё, то почти всё, и поняла из услышанного не так уж и мало, – Но вы учтите и то, что не во всём с нас надо брать пример. Сиятельный Рузир – старший сын и наследник нашего царя, а значит – наш будущий царь. Мы с дядей Велтуром были очень раздражены трудностями государственных дел, и из-за этого не очень-то почтительно отозвались и о самом сиятельном, и об его свите, да и вообще не слишком выбирали выражения, – дети понимающе захихикали, – За нами такое водится, но это – не тот пример для подражания, который мы хотели бы вам показать.

– Даже если всё это правда? – спросил Икер, набравшись смелости.

– Да, и в этом случае тоже. Особенно, если правда. Жизнь – штука сложная…

Мы, конечно, обсуждали меж собой разные варианты, и по всем им выходило, что такой царь, как Рузир, будет самым натуральным стихийным бедствием и для нас, и для страны. Подумывали уже и о постановке перед Миликоном вопроса ребром – хрен ли это за наследник престола, с которым одна головная боль? Млять, и мы ещё сами в своё время прикрывали его щитами от лузитанских стрел! Я ведь рассказывал об этом? А ведь промедлили бы тогда буквально чуток – и был бы, вполне возможно, нормальный пацан в наследниках вместо этого ходячего недоразумения. Не хотелось бы доводить ситуёвину до экстрима наподобие неудачного падения с лошади, поедания не тех грибов или столь же хрестоматийного апоплексического удара табакеркой в висок, но должность монарха – наследственная по определению, и решать – Миликону. Как решит, так тому и быть, и это – слишком взрослые дела, чтобы грузить ими детвору…

Я ещё успел немного пообщаться с детьми, но гораздо меньше, чем хотелось – сначала пришли три промышленника, которым в министерстве сказали, что после обеда меня не будет, а вопросы – срочные, и их пришлось решать сходу, за ними – два клиента, а клиентела в античном мире, как я уже упоминал – это святое, так что клиенту тоже хрен откажешь в приёме. А потом – пора было уже собираться в лагерь к страдальцам-юнкерам.

– Ну куда ты им столько набрала? – собранные Велией гостинцы для пацанвы заполнили весьма нехилый баул, – Они же там на том же самом пайковом довольствии, что и у солдат, а солдаты там – непростые, и нагрузки у них не легионные, а по нагрузкам и паёк. Не голодают они там.

– Пусть хоть полакомятся вкусненьким – в пайке же этого нет?

– Это ты называешь "полакомиться"? – я взвесил баул в руке.

– Так они же не сами всё съедят, а и с товарищами поделятся, и с девчонками – сколько там каждому-то достанется?

– Ты думаешь, ты одна побаловать их вкусненьким решила?

Я как в воду глядел. Не успели собраться, как и от Хренио посыльный с таким же почти баулом для его пацанов нарисовался, а следом за ним – ещё и от Аглеи с двумя примерно такими же для бывших "гречанок", так что кроме слуги и охраны мне пришлось прихватить и вьючного мула…

Лагерь тарквиниевских наёмников для начала обучения наших юнкеров вместо легионного армейского был выбран вовсе не из какого-то особого садизма. Просто он был более подходящим как по организационным соображениям, так и для наиболее надёжного обеспечения секретности. Во-первых, кадетский корпус исходно замышлялся в Нетонисе на Азорах, не имеющих никакого отношения к царству Миликона, и уже одно только это делало его тарквиниевским, а не царским. То, что в силу не зависящих от нас причин наш отъезд в Нетонис задерживается на год, ничего в этом не меняет. Любое военно-учебное заведение является ещё и воинской частью, и коль скоро это часть тарквиниевской ЧВК, в чьём ещё лагере ей уместно временно разместиться? Во-вторых, хоть жизнь и вынудила нас скорректировать учебную программу нашего первого юнкерского потока, в ней один хрен остаётся на этот год немало такого, чего абсолютно нехрен видеть и слыхать лишним глазам и ушам. И уж всяко лучше, когда все эти свидетели – люди Тарквиниев, давшие им присягу и ценящие свою службу именно у них. Ещё лучше то, что отборные бойцы ЧВК предназначены главным образом для небольших спецопераций, и специфика их службы предполагает в числе прочего привычку не задавать лишних вопросов и не болтать с кем попало об увиденном и услышанном на службе. Их особо серьёзная выучка в сравнении с обычными армейскими легионерами – тоже полезна, конечно, но в данном случае просто дополнительный бонус к причинам поважнее. Даже мне, далеко не последнему человеку в клане Тарквиниев, попасть в лагерь не так-то просто. Не важно, что я присутствовал при его строительстве и не раз уже в нём бывал, так что знают в нём и меня самого, и Бената, начальника моей охраны, и даже моего слугу. Орднунг один хрен юбер аллес. Ни старший часовой, ни его напарник не спускаются проверить мой пропуск, а вызывают дежурного центуриона. Тот знает меня ещё лучше, чем солдаты, но я вручаю ему пропуск, он сверяет его с образцом, и лишь после этого он, вернув мне ксиву, достаёт и разворачивает передо мной маленький свиток с текущим суточным паролём. А так, с виду – лагерь как лагерь…

– Досточтимый! Учебная центурия построена и готова приступить к занятиям! – доложил центурион-инструктор.

– Хайль Тарквинии! – выкрикнул строй, полностью состоящий из знакомых по весеннему школьному выпуску харь.

– Приветствую вас, господа юнкера! – обратился я к строю.

– Приветствуем тебя, досточтимый! – ну, спасибо хоть, не приснопамятное по тому прежнему миру отечественное армейское "гав-гав-гав-гав", гы-гы!

– В учебную палатку – командуй, почтенный.

– Кто приказал вам нарушить равнение?! – рявкнул центурион строю, – Задрочу! Выровнялись! Центурия – поворот направо! В учебную палатку, бегом – марш!

Млять, их тут даже рассаживаться приучили по ранжиру, то бишь по росту!

– Пусть рассядутся так, как сидели в школе, – распорядился я, – И пусть так же и сидят на таких занятиях впредь, – орднунг орднунгом, но с ума-то нахрена сходить?

– Центурия – встать! Вы слыхали, что сказал досточтимый?! Выполнять! И горе тому, кто впредь посмеет сесть иначе! Аттставить смех в строю!

– Вольно, почтенный, мы уже не на плацу, – я сам едва сдерживал смех, – Итак, ребята и девчата, мы с вами снова встретились. По-хорошему, конечно, эта наша встреча должна была произойти ещё месяц назад. Но, как вы знаете, у этой задержки были веские причины. Мы и сейчас ещё не приноровились к этим переменам так, как нам хотелось бы, но постепенно, надеюсь, войдём в нормальный режим. И ещё я надеюсь, что за этот месяц из вас ещё не выбили всех ваших школьных знаний, и нам с вами не придётся повторять всё заново, начиная с программы первого класса, – юнкера рассмеялись, а мне пришлось дать отмашку центуриону, чтобы не усматривал в этом нарушения дисциплины, – Сегодня у нас с вами вводное занятие, после которого вам будет понятнее многое из того, что вам ещё предстоит узнать. На моём предмете в школе мы с вами говорили на последнем уроке и о многослойности миров, и о вполне возможном бесконечном множестве параллельных реальностей. Теперь, когда вы сами состоите на службе у Тарквиниев и дали им присягу, в которой говорилось и о хранении доверенных вам тайн клана, нам с вами пришло время вернуться к этому разговору. Параллельные реальности не только существуют сами по себе, но ещё и влияют друг на друга, и это не обязательно может происходить только в синхронные моменты времени. Будущее одной реальности может повлиять на прошлое другой, а может случиться и наоборот. Закономерности подобных явлений не изучены, и все они проходят у нас пока по разряду паранормальщины. Если вы поднапряжёте память, то вспомните о скелете небольшого морского ящера, который раскопали при постройке дороги в слое, датированном после того, в котором ему полагалось обитать. Это даёт нам основания предполагать, что его вид мог пережить вымирание, но малочисленность таких находок позволяет предположить и другое объяснение – паранормальный перенос именно этого ящера из "своих" времён своей родной реальности в "чужие" для его собратьев по виду времена параллельной реальности. И как вы сами понимаете, человек – тоже хоть и своеобразное, но животное, и всё, что может происходить с животными, точно таким же образом может происходить и с людьми…