Текст книги "Мы, аристократы - 3 (СИ)"

Автор книги: Бастет Бродячая Кошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

  Чем у них закончилось, мы уже не видели. Наши девчонки вспомнили о тряпичной лавке и потащили нас туда.

  12.

  Выбрав свободный вечер, я стал разбираться с картой близнецов, дожидавшейся своей очереди у меня в сундучке. Она показывала местонахождение всех разумных объектов, не защищённых чарами скрытности, кроме меня. Кто-то весьма искусный в артефакторике сумел связать её со следящими системами Хогвартса – или, возможно, просто нашёл в какой-то заброшенной подсобке, где она валялась со времён Основателей. Ученические проверки не показали ничего, но более серьёзные проверочные заклинания обнаружили на ней замаскированные подслушку и слежение. Артефактик оказался с сюрпризом, а поскольку мне он был бесполезен, я удалил с него шпионские штучки и задумался, как его использовать.

  Теду карта была не нужна. У него никогда не было склонности искать приключений на свою пятую, а сейчас его вообще мало что интересовало, кроме Дианы. Драко не стоило провоцировать на хулиганство, чтобы потом не отвечать перед его отцом. Диасу следовало сидеть как можно тише – вот уж кому совершенно ни к чему лишние проблемы. А больше вроде и некому...

  Хотя... Я вспомнил о Филче, которому такая карта могла бы пригодиться. Я уже знал, что шпионит для него миссис Норрис, хогвартская Следящая, но даже самая шустрая кошка не способна находиться в нескольких местах сразу. Я поставил на карту собственный маячок – так, на всякий случай – и, прихватив артефакт с собой, отправился навестить старого завхоза.

  Когда мы перетаскали сегодняшние поставки в кладовые и сели пить чай, я вытащил из кармана свёрнутую в трубку карту и протянул старику. Я приготовился давать объяснения, но в глазах Филча вдруг блеснуло узнавание.

  – Тот самый пергамент! Мистер Поттер, вы нашли его! – Филч развернул пергамент и увидел карту. – Что это значит, мистер Поттер? Кто исчеркал его?

  – Это такой артефакт – карта Хогвартса, – пояснил я. – Смотрите, на ней видно, кто где находится. Я подумал, что она вам пригодится, и принёс её.

  – Но...– Филч перевернул карту обратной стороной. – Я узнал пергамент – вот по этому уголку.

  На одном из углов обратной стороны карты виднелось нечто вроде маленькой размытой печати. Примета выглядела характерной, это не могло оказаться случайным совпадением.

  – Вы его где-то уже видели?

  – Директор Дамблдор дал мне его на хранение в конце этого августа. Велел держать тут. – Филч указал на ящик стола с надписью "Конфисковано. Крайне опасно.". – Я ему сказал тогда, что раз опасно, надо запирать, но директор сказал, что в Хогвартсе нет таких бестолковых детей, которые полезут в ящик с такой надписью. Мистер Поттер, наш директор столько лет на свете прожил, а всё еще слишком хорошо думает о детях! Это потому, что у него своих нет – представляете, не прошло и недели с начала учёбы, как пергамент украли! А это, значит, была карта, вот оно как... Мистер Поттер, вы где его нашли?

  – Отнял у близнецов Уизли.

  – Ох, значит, его стащили эти пакостники! А я тогда подумал на мистера Смита с Хаффлпаффа, он тоже первейший безобразник. В этом году он уже второго числа получил отработку и ходил ко мне целую неделю. Я тогда пожаловался директору – вот так и так, пергамент украли – а он сокрушённо покачал головой и говорит: "Ай-ай-ай, кто бы мог подумать, что у нас в школе такие плохие дети! Но вы не огорчайтесь, мистер Филч, я не виню вас, это целиком моя ошибка. Идите и не думайте об этом, я позабочусь, чтобы пергамент нашёлся." И ведь он нашёлся, мистер Поттер, – завхоз с удовлетворением глянул на карту. – Надо будет сказать директору, чтобы он не волновался.

  – А стоит ли? – засомневался я. – Вам сказали охранять пергамент, вот вы и охраняйте. Только больше не кладите его в тот ящик, ведь сам директор признал, что это была ошибка. Носите пергамент с собой, так он целее будет, а заодно и пользуйтесь им. Когда директор спросит о нём, тогда вы его покажете – главное, пока о нём никто не знает, его никто не украдёт. А если он вдруг опять пропадёт, скажите мне, я его поищу.

  Моя идея Филчу понравилась. Старик любовно свернул карту в трубочку и убрал за пазуху. Артефакт был пристроен с пользой, и вряд ли близнецы Уизли станут искать его за пазухой у Филча. Если на нём и остались шпионские сюрпризы, завхозу они не повредят, а мне сюрпризов хватало и без пергамента.

  Что хогвартские девчонки открыли на меня сезон охоты, я догадался не сразу. Мне нисколько не помогло, что со стороны я неплохо разбирался в намерениях и отношениях других людей – видно, сказалась нехватка моего эмоционального отклика на поведение девчонок. Я заметил, что они стали дружелюбнее ко мне, что теперь они первыми здороваются и чаще улыбаются, но списал это на длительность знакомства и на увеличение моего авторитета в школе чисто по возрасту. Момент истины настал, когда мы всей компанией тренировались в Выручай-комнате из-за сильного дождя на улице. Первым этот факт обнародовал Нотт, которого достало нытьё Малфоя по поводу приставучей Дафны.

  – Малфой, заткнись наконец, ты ей сто лет не нужен, – раздражённо оборвал его Тед. – Неужели не понятно, что она липнет к нам из-за Поттера?

  Нужно сказать, что удивились все мы, включая меня.

  – С чего ты взял? – поинтересовался я.

  – Мне это Диана еще две недели назад сказала. Я пригляделся – и точно.

  – А мне почему не сказал?

  – Разве ты этого не знал, сюзерен? – Тед искренне удивился. – Я думал, ты знаешь всё на свете. Тогда, может, ты не в курсе и о том, что на твоё внимание имеет виды не меньше десятка девчонок?

  В прошлые годы у меня с этим всё было спокойно, поэтому я недоверчиво уставился на него.

  – И что, по-твоему, такого они могли во мне найти, чего не находили прежде?

  – Ты не такой уж и страшный, сюзерен. А то, что ты мелкий – зато ты держишься так, что выглядишь на целую голову выше. Я уж не говорю о девчонках, в чьих семьях имеются гобелены или родословные книги – те наверняка знают, ради чего стараются.

  К бракам по расчёту все мы относились с пониманием, элемент корысти в добрачном ухаживании воспринимался нами как должное. Прокрутив в голове воспоминания этого учебного года, я был вынужден признать, что Нотт прав, а я ничего не заметил только потому, что даже не пытался анализировать внимание девчонок с этой точки зрения. Как вести себя в подобной ситуации, сам я представлял плохо, а опыт моей прежней личности почему-то молчал.

  – Ну и что мне с этим делать? – спросил я скорее риторически, потому что догадывался, что парни вряд ли знают об этом больше меня. Тед решил, что вопрос адресован к нему, и у него нашлось что сказать.

  – Заключи с одной помолвку, тогда остальные сами отстанут, – он подумал и добавил: – Ну, почти... Весной у меня была такая же проблема, но как только девчонки узнали о моей помолвке, они сразу успокоились.

  Но я был совершенно не готов определиться со спутницей жизни. Дело было даже не в том, что из-за нехватки эмоций я затруднялся насчёт своих предпочтений, и не в том, что наилучшие варианты могли оказаться не в Хогвартсе и что я собирался дождаться предложений своего опекуна. Я сознавал, что пока я учусь здесь, моя жизнь постоянно находится в опасности. Это могло сказаться и на моей невесте, а мне не хотелось подставлять под удар ни в чём не повинную девчонку, тем более за то, что для меня она оказалась лучше других. Я ограничился тем, что принял к сведению слова Теда, и только.

  Тридцатого сентября, в четверг, мы собрались в кабинете ЗоТИ на очередное занятие. Обычно профессор Люпин приходил за несколько минут до начала урока, чтобы не спеша разложить по столу свои журналы и методички, но сегодня он задерживался. Ровно за одну минуту до начала занятий в дверях показался Снейп. Невозмутимо пройдя к преподавательскому столу, он остановился там и оглядел класс.

  – Профессор Люпин сегодня нездоров и не может провести занятие, – объявил он. – Поскольку в прошлые годы преподавание ЗоТИ было на удручающе низком уровне, директор принял решение не пропускать эти учебные часы и поставил меня на подмену профессору. К сожалению, профессор Люпин не оставил никаких методических указаний ни о том, что вы уже прошли, ни о том, что намечено на сегодн...

  – Сэр, мы прошли богартов, красных шапок, капп и погребинов, – затараторила с места Гермиона, – и должны были начать... – её голос стал увядать, пока окончательно не замолк под пристальным взглядом Снейпа.

  – Мисс Грейнджер, я вас о чём-нибудь спрашивал?

  – Нет, сэр, но...

  – Я полагал, что даже первокурсникам известно, что преподавателя перебивать нельзя. Более того, разговаривать на уроке можно только с разрешения преподавателя, предварительно подняв руку. Смею предположить, что это известно всей школе – кроме вас, мисс Грейнджер. Минус пять баллов Гриффиндору.

  – Но я всего лишь хотела...

  – Мисс Грейнджер!!! – Гермиона осеклась. – Мне известно о вашем стремлении быть к любой дырке затычкой, но, будьте добры, приберегите его для других преподавателей. Я никого ни о чём не спрашиваю – я говорю, – Снейп тщательно выделил голосом последнее слово, – о том, что профессор Люпин не имеет привычки вести свои методические записи и что это позволяет мне самому выбрать тему урока. Сегодня мы с вами поговорим об оборотнях...

  – Но, сэр, оборотни у нас по плану позже, – снова вмешалась неугомонная Гермиона. – А сегодня мы должны были проходить лукотрусов!

  – Мисс Грейнджер, ваше стремление выделиться лежит далеко за пределами хорошего тона. Ещё минус пять баллов Гриффиндору. На месте Люпина я оставил бы лукотрусов на внеклассное изучение, а ученикам преподал бы более важный материал, имеющий прикладное значение для них прямо здесь, в стенах Хогвартса. Итак, оборотни. Кто из учеников знает, как отличить оборотня от волка?

  Снейп выдержал паузу, оглядывая класс. Гермиона трясла поднятой рукой, остальные сидели молча и неподвижно.

  – Значит, никто... – осуждающе протянул он, начисто игнорируя гриффиндорскую зубрилку.

  – Профессор, вам же сказали, что мы еще не проходили оборотней, – не выдержала Парвати Патил.

  – Вы меня удивляете, мисс Патил. Живёте в мире, где есть целые поселения оборотней, и не знаете, как распознать их в звериной форме. Я не ожидал, что никто из вас настолько не дорожит своей жизнью.

  – Почему вы не спросите Гермиону?! – возмутился Уизли. – Вы же видите, что она всё знает!

  – Потому что я обучаю не только её, но и остальных учеников тоже. Ваша выскочка оказывает вам плохую услугу, позволяя прятаться за её спиной. Уизли, три дня отработки у Филча. – Снейп снова обвёл класс взглядом и остановился на мне. – Поттер, вы знаете отличия оборотня от волка?

  Я встал для ответа и заговорил:

  – У оборотней в звериной форме более широкий лоб и плечевой пояс, более покатый зад, отчего они напоминают гиен. Ростом они обычно крупнее волка, но не обязательно. Если с истинным оборотнем можно столкнуться в любой день, то заражённого ликантропией можно встретить только в полнолуние.

  – Неплохо, Поттер, – Снейп одобрительно кивнул. – Плюс пять баллов Слизерину, садитесь. А теперь вы, Нотт...

  Тед встал, а Снейп продолжил:

  – У вас, насколько мне известно, оценка "превосходно" по астрономии. Ответьте мне, как часто бывают полнолуния?

  – Продолжительность синодического месяца непостоянна, его среднее значение -двадцать девять суток, двенадцать часов и сорок четыре минуты, – отчеканил Тед. – Это приблизительно... хотя смотря для какой цели. С точки зрения обсуждаемой темы можно принять его равным двадцати девяти с половиной суткам.

  – Вы помните, когда у нас было последнее полнолуние?

  – В ночь на первое сентября, примерно в два часа тридцать минут по Гринвичу.

  – Превосходно, Нотт, садитесь. Плюс пять баллов Слизерину. А теперь все записываем тему урока: "Как распознать и убить оборотня".

  Профессор Люпин появился в столовой только на следующий день к обеду. Выглядел он измождённым физически и угнетённым морально. Вчерашние намёки Снейпа не поняли бы только самые тупые, но грифы относились именно к таким и сочувственно перешёптывались, глядя на любимого преподавателя. Да, Люпин был любимым преподавателем у многих учеников, потому что рассказывал он интересно и почти не давал внеклассных заданий. Откровенно говоря, я предпочёл был услышать на ЗоТИ что-то более весомое, чем защиту от существ наподобие японских капп, которых я вряд ли встречу хоть однажды в жизни. Защиту от проклятий, например.

  Но Люпин был безусловно лучше всего, что у нас было до него, а то, что он оборотень... что ж, у всех есть свои маленькие недостатки. Полагаю, Дамблдор знал, что делал, когда брал оборотня на работу с детьми.

  Им обоим повезло, что гриффиндорцы тупы, а слизеринцы не болтливы.

  Подсказки Теда мне хватило, чтобы я взглянул на поведение девчонок под другим углом и стал без труда вычислять среди них охотниц на мою персону. Диапазон приёмов был у них широк, от хихикания и стреляния глазками до дружелюбного одобрения моего общества. Среди заинтересованных во мне были девчонки с первого курса по пятый, со всех факультетов, не исключая Гриффиндор, но я не сказал бы, что какая-то из них заинтересовала меня больше других. Меньше – такое было, но в целом любая из списка невест для Драко была среди них наилучшей. Я предпочёл не замечать их маневров, тем более, что мне это было нетрудно.

  Неравнодушие ко мне проявила и Октавия Грей, но по-своему. Она не старалась любыми средствами обратить на себя моё внимание – она привыкла, что все обращают внимание на неё. Вместо этого она ненавязчиво дала понять, что не против, если в числе жертв её красоты и обаяния окажусь и я. Октавия родилась в начале декабря, из-за чего была старше большинства первокурсников и, как все девчонки с родословной до небес, вела себя взрослее своих сверстниц. Её брат Митчелл, тоже красивый парень, был однокурсником и лучшим другом самого Уолтера Бойда. Как большинство старинных чистокровных родов, семейство Греев по нынешним временам было небогатым, но Митчелл с Октавией оказались в Хогвартсе не столько поэтому, сколько потому, что их родители руководствовались старыми сведениями о школе, когда тут еще давали неплохое образование.

  В первых числах октября библиотека была уже не такой пустынной, но пока здесь преобладали равенкловцы и кое-кто из других завсегдатаев, вроде нас с Грейнджер. Я не замечал, чтобы Гермиона снова подсаживалась к Диасу с Россетом, да и ко мне за консультацией они подходили только дважды – оба раза ради Россета и с такими головоломными вопросами, что я заподозрил, что через пару лет моих знаний уже не хватит на любознательность парня. Но пока я отвечал, а Дирк слушал меня с видом "и рад бы тебя послать, но необходимость не позволяет". Он не пытался уличить меня в неведении, ему действительно нужны были ответы и он не знал, где ещё их взять.

  Судя по тому, как эти парни ревниво глянули друг на друга и с одинаковыми выражениями лиц уставились на Октавию, когда та появилась в дверях библиотеки, оба были к ней как минимум неравнодушны. Девчонка не спеша прошла по читальному залу, остановилась у моего стола и уселась напротив с таким видом, словно я занимал на неё место. С милой улыбкой обменявшись со мной несколькими незначащими фразами, Октавия спросила меня кое-что по зельеварению – вопросы были лёгкими и выглядели скорее как повод пообщаться, да и села она так, что нам было удобнее не обсуждать зельеварение, а смотреть друг на дружку.

  – Кстати, Поттер, – сказала она между делом. – Я здесь уже месяц, а всё еще путаюсь, как куда пройти. Покажи мне Хогвартс, чтобы я запомнила наконец, где какие лестницы и что где находится.

  Разумеется, я согласился – а кто бы отказался? Октавия приняла моё согласие как должное и сказала, что сейчас она допишет обзор, а там как раз хватит времени до ужина, чтобы прогуляться по Хогвартсу. Она сидела спиной к Диасу с Россетом, но я был к ним лицом и заметил, что они смотрели на нас больше, чем в свои учебники. Наконец они пошептались, встали и подошли ко мне.

  – Тут у Россета опять... вопрос, – сказал мне Эрни, стрельнув глазами в своего приятеля.

  – Присаживайтесь, – согласился я. Они пошли за стульями, Октавия глянула им вслед и мне показалось, что на её лице мелькнула досада. Впрочем, мгновение спустя оно снова стало безоблачным и милым.

  За вопросом последовал ещё один, затем ещё. Парни не спешили уходить, каждый из них явно стремился произвести впечатление на Октавию. Не знаю, как Эрни, но Дирк совершенно не понимал, что они оба как представители противоположного пола для девчонки из рода Грей не существуют. Этих девчонок с пелёнок воспитывают так, что маглорожденные для них равнозначны прокажённым. Даже до меня, безродного по материнской линии, Октавия, можно сказать, снизошла.

  Вскоре она дописала обзор, аккуратно свернула пергамент и уложила в тубус.

  – Поттер, идём, – позвала она меня. – Я сейчас занесу это в общежитие, и идём.

  – Вы куда собрались? – встрепенулся Россет. Я вопросительно глянул на Октавию, потому что это была её идея.

  – Поттер покажет мне Хогвартс, – нехотя сообщила она. – Я устала бояться, что потеряюсь в нём.

  А это уже оправдание! Девчонке и в голову не пришло бы обосновывать свою затею, да еще перед грязнокровками, если бы её боязнь заблудиться была настоящей причиной прогулки.

  – Поттер... – Дирк искоса глянул на меня и обратился к Октавии. – Я тоже совсем не знаю Хогвартс и тоже хочу ознакомиться с ним поближе. Мне ведь можно с вами пойти, да?

  Несколько мгновений она пребывала в замешательстве, затем довольно-таки прохладно сказала:

  – Ну если ты очень настаиваешь...

  На языке аристократов это означало вежливое "нет", но Россет не знал языка аристократов.

  – Вот и замечательно, тогда мы с Эрни тоже пойдём, – обрадовался он.

  Равенкловцы занесли свои учебные принадлежности в общежитие, и мы пошли на экскурсию по Ховартсу со мной в качестве гида. Темп и направление прогулки задавала Октавия, неторопливо идущая по коридорам и оглядывавшаяся на меня на развилках, если она затруднялась с выбором направления. Мы методично обходили этажи один за другим, и мне приходилось объяснять, куда ведёт та или иная встреченная лестница.

  Первые четыре этажа были знакомы каждому из нас, на них располагались учебные классы и кабинеты. Здесь же были жилые комнаты преподавателей и проход к директорской башне. Совятню и Астрономическую башню мы пропустили как места давно известные. Новое началось на пятом и шестом этажах, где никто из нас не бывал, даже я. Тут и делать было нечего, потому что здесь находились пустующие залы и кабинеты, в том числе танцкласс и фехтовальный зал. Видно, прежде в школе предметов было больше и эти этажи тоже использовались для учёбы. Все комнаты были запаролены, но со мной этого никто не заметил.

  Седьмой этаж был невелик по площади и представлял из себя круговой коридор по периметру центрального зала. В зал мы тоже заглянули – в отличие от Большого он был округлым и совершенно пустым. Мы обошли этаж кругом и остановились у лестницы, по которой пришли сюда.

  Во время прогулки я насколько раз замечал, что Октавия иногда сбавляет шаг и словно к чему-то прислушивается или присматривается. Помня её слова о струйках магии, я на всякий случай запоминал эти места, но по поведению девчонки было непонятно, обнаруживала она здесь что-то или только собиралась обнаружить. Она ничего не говорила, а только поглядывала на меня, на парней и шла дальше. У лестницы она ненадолго задержалась и, поколебавшись, направилась наверх.

  – Там только коридор вокруг верхней части зала, который мы видели на седьмом этаже, – предупредил я, но Октавии захотелось пройтись и здесь. Я даже заподозрил, не ищет ли она Выручай-комнату, но если и было так, ничто не насторожило её у места, где появлялась дверь. Обойдя восьмой этаж по кругу, мы спустились обратно к равенкловскому общежитию.

  – Спасибо, Поттер, было очень интересно. Теперь я не заблужусь в Хогвартсе, – поблагодарила меня Октавия.

  – Тут еще и подземелья есть, – напомнил Эрни.

  – Тогда давайте и там побываем, – мгновенно заинтересовалась она.

  – Не сейчас, – отказался я. – Мы уже не успеваем обойти их до ужина.

  – Жаль. – Октавия протянула мне руку жестом, предназначенным отнюдь не для рукопожатия. Я правильно истолковал его и с подчёркнутой церемонностью приложился поцелуем к её ручке. – А подземелья будешь должен, – сообщила она с милой непринуждённостью, как нечто само собой разумеющееся.

  Сказав дверной ручке отгадку, девчонка скрылась в равенкловском общежитии. Парни нерадостно покосились на меня и вошли следом за ней.

  После ужина никого из них в библиотеке не было. Меня никто не отвлекал, и я так засиделся, что едва успел в общежитие до отбоя. Гостиная уже опустела, только на одном из диванов сидели рядышком две первокурсницы, Астория и Ромильда. Они в четыре руки гладили огромного рыжего кота, которому как раз хватило места на коленях у обеих. Я невольно задержал шаг, потому что это был кот Гермионы.

  Очень хотелось спросить, что он здесь делает и почему он признал обеих девчонок, но на Слизерине было не принято лезть в чужие дела, и я пошёл дальше. Но девчонки заметили мой интерес, и одна из них окликнула меня:

  – Гарри?

  Я остановился.

  – Да, Ромильда?

  – Астория говорит, что тебя домовики слушаются, это правда?

  Глаза Ромильды кокетливо поблёскивали, из чего я заключил, что она непрочь претендовать на моё особое отношение. Но, к чести девчонки, она этого не домогалась и нисколько не была назойливой. Если бы не Тед, я и не догадался бы.

  – Возможно. А что нужно-то?

  – У нас тут котик голодный.

  – Мрряуу... – подтвердил рыжий и мохнатый.

  – А ничего, что вы чужого кота подкармливаете?

  – Грифы выгнали его из общежития, и он целую неделю ходит где попало и питается чем попало. А он любит мясо.

  Я подивился уверенности, с какой девчонка сообщила мне, что кота выгнали. Грифы совершенно точно не стали бы докладываться ей. Я заказал Фиби миску сырой резаной телячьей вырезки для кота и остался дожидаться возвращения домовички. Кормить и привечать чужих питомцев без разрешения хозяев было дурным тоном, но кто нас видит?

  – Я догадываюсь, за что он пострадал, – хмыкнул я, любуясь нежащимся под девчоночьими руками котярой.

  – Он говорит, что за крысу, – отозвалась Ромильда.

  – Да, за крысу... – Я недоверчиво глянул на девчонку. – Ты хочешь сказать, что это говорящий кот?

  – Что тут такого, все книзлы разговаривают. Полукнизлы, они не все могут разговаривать, но этот может. Моя тётя держит книзлов, она научила меня говорить с ними.

  – Правда, что ли? Тогда пусть он что-нибудь скажет.

  – Мрряуу... – протянул кот. Астория захихикала, а Ромильда сказала с ноткой превосходства:

  – Ну не словами же они говорят... Разумные животные говорят мыслеобразами – то есть, картинки они посылают. Если постараться, то эти картинки можно увидеть и послать ответные.

  – Значит, кот показал тебе в картинках, за что его выгнали?

  – И как выгнали – тоже. Он показал, как он гнался за крысой и как на улице к нему присоединилась большая чёрная собака. Они вдвоём гнали крысу, но та сбежала от них в дыру под домом. Крыса не вернулась к хозяину, этому Рональду Уизли, тот закатил скандал Грейнджер и заставил её выгнать кота из общежития. Грейнджер подкармливает его объедками, но он большой, ему нужно питаться лучше. И вообще книзлов нужно кормить хорошим мясом, а не объедками.

  Тут вернулась Фиби и поставила на пол миску с резаной телятиной. Кот принюхался, слез с девчоночьих коленок и неторопливо принялся за еду.

  – Это мясо ему подойдёт? – поинтересовался я.

  – Да, он говорит, что оно хорошее.

  Я вспомнил кое-что и усмехнулся.

  – Он сказал тебе, как его зовут?

  Тёмно-карие глаза Ромильды приласкали рыжего котяру, её губы расползлись в невольной улыбке.

  – Он подсказывает мне... картинка довольно-таки страшная, я не знаю, каким словом её назвать. Обжора? Убивец?

  – Живоглот, – сообщил я.

  – А что, ему идёт, – одобрила девчонка. – Гарри, а можешь ты попросить домовиков, чтобы они и нас с Асторией слушались?

  Я отрицательно покачал головой. Могу. Но не буду.

  – Тогда мы с Асторией будем просить у тебя мяса для кота, ладно? Ты же не хочешь, чтобы он голодал?

  – Ладно, обращайтесь, – великодушно разрешил я. Кот был симпатичен мне, у нас с ним была общая неприязнь к крысам.

  – Мрряуу... – повернул ко мне голову кот, оторвавшись от еды. Ромильда перевела его мяуканье с книзлового на человечий:

  – Он благодарит тебя. И ещё он передаёт тебе, что это была неправильная крыса.

  13.

  Живоглот обретался у нас ещё несколько дней. Затем крыса Рональда нашлась, и Гермиона выпросила для своего питомца помилование. Кот вернулся в общежитие грифов, донельзя обиженный на хозяйку. В изгнании он не бедствовал, но, как мне рассказала Ромильда, кот обиделся, что хозяйка оказалась слабая и не отстояла его права перед выводком Уизли. Ромильда взяла бы кота себе, но по законам магии его можно было взять только после отказа от него прежнего владельца, а у нас было некому уговорить Грейнджер отказаться от питомца. Даже у меня с ней отношения были натянутые, не говоря уже об остальных слизеринцах.

  Что касается Октавии, она не только записала меня в должники, но и попыталась стребовать с меня долг. Пришлось объяснить ей, что прогулки по подземельям хоть и не запрещены, но и не приветствуются преподавателями, поэтому гулять там предпочтительно втайне от них. Например, в выходные, когда ученики разбредаются по школе и за каждым не уследишь. Октавия отнеслась к моим словам благоразумно, и мы договорились встретиться в библиотеке в следующее воскресенье, потому что в субботу у меня был очередной Хогсмид.

  Но еще до экскурсии произошёл разговор, вынудивший меня взвалить на себя проблему, где могли помочь родовые таланты мисс Грей. Когда я незадолго до отбоя возвращался из библиотеки – в одиночестве, потому что Тед взял обыкновение к этому времени пропадать куда-нибудь вместе со своей Дианой – в одном из мини-холлов на пути к общежитию мне встретился Кровавый Барон.

  – Юный Лорд, я ждал вас, – сказал он, подлетев ко мне. – Мне нужно обсудить с вами нечто важное, касающееся Хогвартса.

  – Хорошо, – без лишних вопросов согласился я, потому что Барон никогда не беспокоил меня по пустякам. Точнее, он еще никогда не беспокоил меня ничем, а наши с ним случайные встречи ограничивались короткими приветствиями.

  Я присел на один из диванов мини-холла. Призрак уселся рядом, создавая видимость доверительного разговора, хотя мог бы и повисеть в воздухе.

  – Юный Лорд, – начал он, – так уж получилось, что я главенствую в нашем бестелесном сообществе. Я наряду с Серой Дамой – один из старейших призраков Хогвартса, а руководить другими разумными существами – то, что у меня лучше всего получалось и при жизни. Вы еще молоды, и я рассказываю вам это, чтобы вы выслушали меня с должной серьёзностью.

  – Я весь внимание, Барон.

  – Как вы помните, год назад я обратился к вам с предложением о ритуале, который укрепит защиту Хогвартса... – Барон сделал паузу, во время которой я подтвердил его слова кивком. – Тогда я считал, что магии вашей крови хватит до вашего совершеннолетия, и, по моим расчётам, так и получилось бы. Но, к сожалению, мои расчёты были нарушены дементорами.

  Я с некоторым удивлением глянул на призрака – причём здесь дементоры?

  – Юный Лорд, хоть и принято считать, что дементоры питаются радостными человеческими эмоциями, для них это не более чем десерт. Как любые существа, расходующие энергию для поддержания своего бытия, они должны постоянно возмещать её, и ухваченных при случае человеческих эмоций им недостаточно, – ответил он на мой невысказанный вопрос. – Сотня дементоров, в конце августа переброшенная сюда по распоряжению Министерства, питается магией Хогвартса. А поскольку магическая защита школы и так уже ослаблена, из-за дементоров она приблизилась к угрожающему состоянию.

  Барон замолчал, давая мне возможность осмыслить его сообщение.

  – Но на Хогвартс вроде бы никто не нападает, – заметил я, – и в ближайшем будущем никаких массовых нападений не предвидится...

  – Понимаю, о чём вы, – согласился Барон, – но защита Хогвартса – это не только антиаппарационные щиты и не прочие защитные средства, активируемые во время военных действий. Она распространяется, скажем, и на хогвартский зверинец. Клетки некоторых опасных тварей там замыкаются магически, и если запоры ослабнут, эти твари разбегутся по школе. Исчезнет стасис в продуктовых кладовых, хогвартские домовики начнут хиреть и чахнуть. Да и многие помещения пострадают – слизеринское общежитие, к примеру, находится под озером и только сила магии Хогвартса удерживает его от затопления.

  Зря Барон опасался, что я отнесусь к его словам легкомысленно, я и без него понимал, что звание Лорда – это отнюдь не возможность носить драгоценные статусные перстни и драть нос перед теми, у кого их нет. В первую очередь оно подразумевает ответственность согласно занимаемому положению. Серьёзность проблемы встала передо мной во всей своей красе.

  – Раз вы обратились ко мне, то считаете, что я могу исправить ситуацию? У вас имеются конкретные предложения?

  – Такой же ритуал на вашей крови в наступающую хеллоуинскую ночь позволит оттянуть кризис на пару лет.

  – Разумеется, мы его проведём. Я могу ещё чем-нибудь помочь?

  – Вам ведь известно, почему здесь поставлены дементоры? – напомнил Барон.

  – Если вы про официальную версию о том, что они здесь, чтобы защищать меня от Блэка – это ложь, причём умышленная. Зачем они здесь на самом деле, я не знаю. У меня даже нет никаких догадок, к сожалению. Убрать отсюда дементоров не в моей власти, но, может, я могу предпринять что-то ещё?

  Барон не поставил моё утверждение под сомнение, он просто принял его к сведению.

  – Юный Лорд, давайте я вам полностью обрисую ситуацию, а вы со своей стороны подумаете, что тут можно сделать. Мы, бестелесные, в чём-то разбираемся лучше живых, но в чём-то мы осведомлены меньше, чем живые. Вдобавок мы привязаны к Хогвартсу и не можем удаляться от него. У вас другой взгляд на мир и другие возможности.

  – Я вас слушаю, Барон, – сказал я, не понимая, для чего ему такое длинное вступление.

  – Я обитаю в этом замке уже десятое столетие, и всё это время его магия убывала равномерно. Но примерно в последние пятьдесят лет я заметил, что истощение магии Хогвартса ускорилось. Само собой напрашивалось, что это происходит потому, что заданный Основателями срок на исходе. Я поинтересовался об этом у Флитвика – разумеется, не вдаваясь в подробности – но тот сказал, что вещество и энергия слабеют по разным законам и что этого не должно быть.