Текст книги "Мы, аристократы - 3 (СИ)"

Автор книги: Бастет Бродячая Кошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

  – Я совершенно не понимаю, почему ты попал не на Равенкло, – окончательно развеселилась она.

  – Я подумывал об этом, но вовремя понял, что у меня всё равно не получится отстраниться от политики.

  Так, за разговором, мы дошли до больнички. Мадам Помфри, жилые комнаты которой находились неподалёку, почти безвылазно сидела в своём медпункте, всегда готовая оказать ученикам первую помощь. Сегодня больничка пустовала, и мадам Помфри изнывала от скуки, поэтому она захлопотала над Октавией так, словно та нуждалась в реанимации. Я всё равно безнадёжно опоздал на первый час и от нечего делать морально поддерживал пациентку. Пары лечебных и одного чистящего заклинания хватило, чтобы нога девчонки вернулась в первозданный вид, но колдомедичка не спешила выпускать свою жертву из рук и норовила уложить её в постель.

  – Лучше дайте мне поесть! – взмолилась Октавия. – Из-за этой лестницы я пропустила обед.

  Хорошая еда для мадам Помфри была на втором месте в списке средств ухода за пострадавшими, сразу же после хорошего сна. За обедом для Октавии был немедленно послан домовик, а я собрался идти на историю магии, но девчонка не отпустила меня, сказав, что ей скучно обедать одной. Она оказалась приятной собеседницей, и я не заметил, как опоздал к Бинзу и на второй час.

  Когда я наконец разыскал свою учебную группу, Тед встретил меня с нескрываемым упрёком во взгляде – нехороший я не предупредил его об отлучке. По его пониманию, я никак не мог отсутствовать два с лишним часа, сказав, что забегу на пять минут в библиотеку. Я примиряюще улыбнулся ему навстречу:

  – Кончай смотреть на меня, как Мерлин на Мордреда. Я тоже имею право провести часок-другой в компании милой юной леди, как и ты.

  Библиотека пока еще не пользовалась популярностью у учеников, но когда мы с Тедом пришли туда после ужина, Диас с Россетом были там. К их столу подсела Грейнджер и увлечённо объясняла что-то Дирку. Эрни беспокойно вертелся по сторонам и сразу же заметил наше появление. Дождавшись, когда мы сядем за стол, он подошёл и попросил разрешения усесться с нами.

  – Грейнджер сама напросилась к нам с Дирком, – тихонько сообщил он, устроившись рядом. – Сказала, что мы, маглорожденные, должны держаться вместе и помогать друг другу, или поодиночке нам здесь будет очень нелегко, а затем спросила Дирка, не нужно ли ему что-нибудь объяснить. А ему как раз было нужно, потому что он всегда задаёт трудные вопросы. Даже я не знаю, как на них ответить, хоть и проучился уже год.

  Я кивнул в знак того, что понял ситуацию, и поинтересовался, нет ли у него самого вопросов по учёбе. Они нашлись, но не успел я ответить, как к нашему столу подошёл Россет.

  – Могу я подсесть к вам? – спросил он с холодком в голосе. Парень явно не привык, чтобы ему отказывали, но у него хватило ума не садиться за наш стол без разрешения.

  – Садись, – согласился я.

  Россет подтащил к нам стул и положил свою папку на свободный угол стола.

  – Поттер, спасибо, – я вскинул на него вопросительный взгляд, и он уточнил: – Я про Октавию. Она поблагодарила меня, что я стал разыскивать её.

  Я понял, что благодарит он меня не столько за то, что я нашёл девчонку, сколько за то, что я упомянул об его роли в её спасении.

  – Не стоит благодарности, – произнёс я общепринятую фразу вежливости.

  – Если у меня возникли вопросы по учёбе, мне как, самому задавать их или через Диаса? – сухо поинтересовался он.

  – Если тебе разрешили подсесть, можешь задавать их сам.

  На этот раз парень полез в дебри трансфигурации. Услышав вопрос, Эрни быстро глянул на него и спросил:

  – Разве Грейнджер тебе ничего не объяснила?

  – Истина познаётся в сравнении, – многозначительно ответил Дирк, явно цитируя какого-то древнего философа.

  Ответ занял у меня не меньше получаса. Сначала мне пришлось подробно рассказать о таких понятиях, как законы элементальной трансфигурации Гэмпа и категории допустимых преобразований, вытекающие из них, а также разъяснить, почему относительно легко преобразовать неживой объект в живой и почему так сложны обратные преобразования. Затем я не забыл упомянуть, что у магов встречаются аналитический и геометрический типы мышления и что если маги второго типа справляются с самыми сложными видами трансфигурации, то первым лучше поискать себя в чём-то ещё – впрочем, у нас в школе трансфигурация преподаётся на таком уровне, что с ней справится любой маг. Напоследок я добавил, что необратимые преобразования одних объектов в другие имеют множество ограничений и возможны только с помощью специальных ритуалов, а главное применение трансфигурации в целом сходно с индустрией одноразовой магловской посуды и других мелочей.

  – Остальное – уже частности, – заключил я. – Выбираешь категорию задачи и ищешь конкретное преобразование.

  Россет перестал задавать уточняющие вопросы и замолчал. Изобилие новых сведений вымотало его, злиться на меня у него уже не оставалось энергии.

  – Поттер, – он посмотрел мне в глаза, – это правда, что ты до Хогвартса жил у людей... то есть, у маглов?

  – Да, – подтвердил я.

  – Тебе было трудно... перестроиться? Ну ты понимаешь...

  Я не знал, что ему ответить. У меня были особые обстоятельства, которые в чём-то затрудняли моё вживание в магический мир, но в чём-то и облегчали. Как именно они пролегали между трудным и простым, я не представлял.

  – Россет, я изначально принадлежал миру магов, а у маглов мне было нечего терять. Были определённые проблемы, и сейчас они есть... с чем-то я справился, с чем-то мне еще предстоит справляться... а насколько они преодолимы, время покажет. Не бывает так, что можно сказать себе – всё, проблемы устранены, их больше нет и не будет – ты понимаешь, о чём я? Всегда находятся те, кто недоволен – неважно чем, был бы повод. Есть и те, кому я наступил на хвост одним своим существованием. Жизнь вообще похожа на реку – если ты перестал грести против течения, тебя сносит.

  – Это сюзерен говорит, что ему и сейчас нелегко, – Тед с благодушной улыбкой перевёл меня на понятный язык.

  – А кому сейчас легко? – я повернул голову к нему, и мы обменялись ухмылками.

  Оба парня тоже заулыбались – и Россет, и Диас, слушавший меня ещё внимательнее, чем его приятель. Он тоже изначально принадлежал миру магов и ему тоже было нечего терять. Атмосфера нашего общения стала заметно дружелюбнее.

  – Как по-твоему, какие у меня перспективы прижиться у магов? – спросил Дирк.

  – Оценивай сам, мне в этом смысле было проще. Я не знаю, что ты теряешь у маглов, но, полагаю, больше, чем ничего. Если у маглов декларировано равенство возможностей, ограниченное только собственными талантами и инициативой, здесь у нас безусловное неравенство, в котором у тебя очень невыгодная начальная позиция. Ты можешь принять здешние правила и начать с нижней ступеньки, тогда твои внуки или правнуки, возможно, займут места повыше. Ты можешь также попытаться установить здесь свои правила – тогда мы окажемся по разные стороны барьера, а я не намерен уступать противникам. Я понимаю, что ты привык быть лучше всех, а теперь ещё и волшебник, но всё равно посоветовал бы тебе вернуться в магловский мир, пока не слишком поздно. Неделя прогулов в магловской школе для тебя пустяк, тебе и навёрстывать их не придётся.

  Судя по лицу Дирка, тот ожидал какого угодно ответа, но не такого.

  – Ты считаешь, что для меня здесь всё настолько безнадёжно?

  – Смотря как у тебя обстоит там и что тебя интересует здесь. Если у тебя там зажиточные родители, протекция, возможность получить высшее образование, здесь тебе придётся труднее, если у тебя нет магического покровителя.

  – А если он у меня будет?

  – Чтобы у покровителя установилась магическая связь с принятым, он должен быть лордом магии или около того. Иначе это будут обычные деловые или дружеские отношения, как у маглов. А лорды магии, Россет, на дороге не валяются и лично им принятые не нужны. Это всегда дружеская любезность.

  Похоже, я только что лишил парня иллюзий, и он нехотя признал это:

  – Умеешь же ты, Поттер, разочаровывать...

  – Фините Иллюзо... – сочувственно пробормотал я, дополнив фразу лёгким пожатием плечами.

  – А если, допустим, у меня там небогатые родители, никакой протекции и отсутствие денег на университет? – спросил он после некоторого раздумья.

  – Незадолго до того, как приехать в Хогвартс впервые, я познакомился с парнем, который посоветовал мне не водиться с кем попало, не разобравшись в обстановке. Он даже оказался настолько любезен, что предложил помочь мне с выбором правильных знакомств. Дурак бы обиделся, а я последовал его совету и до сих пор ему благодарен. Ты его знаешь, это Драко Малфой.

  Во взгляде Россета проснулся интерес.

  – Жалко, что мне никто ничего такого не советовал, – парень выжидательно посмотрел на меня.

  Я позволил себе усомниться.

  – Так уж и никто? Не поверю, что Диас не советовал тебе вести себя осмотрительнее, пока ты не разобрался в обстановке.

  – Но никто не предлагал помочь мне с выбором правильных знакомств.

  Так ты и не Поттер, парень. Я скосил глаза на Грейнджер, которая оставалась на прежнем месте. Может, надеялась, что эти двое поговорят с нами и вернутся к ней?

  – Сначала разберись в обстановке, Россет. Чтобы потом не жалеть.

  11.

  Комиссия из Визенгамота споро разбиралась с происшествием на уроке Хагрида. Полувеликана признали невиновным, заключив, что по уровню своей подготовки он не мог правильно оценить опасность гиппогрифа для детей. Зато признали виновным директора, который взял на работу сотрудника, не соответствующего занимаемой должности, и не обеспечил его ни планом занятий, ни должностными инструкциями. Суд назначили на ближайшую пятницу, а на должность преподавателя по уходу за животными была приглашена пожилая волшебница Вильгельмина Грабли-Планк, которая и прежде нередко замещала старенького профессора Кеттлберна, пока тот подлечивал свои многочисленные недомогания. Согласилась она при условии, что от неё не потребуется жить в Хогвартсе.

  Как я и предвидел, грифы стали мстить Гойлу. На уроке трансфигурации, во время преобразования глиняного шарика в муху, с палочки Грега вдруг сорвалась иллюзия в виде кошки, точь в точь похожей на анимагическую форму профессора МакГонаголл. Иллюзия мяукнула дурным голосом, вылизала себе задницу, взлетела к потолку, раздулась и лопнула на глазах у онемевшей от такой наглости МакГонаголл. Устремив суровый взгляд на недоумевающего Гойла, профессор сняла полсотни баллов с нашего факультета и назначила Грегу неделю отработок у Филча. Грег пытался оправдываться, но получил еще десять баллов штрафа. Уизли с Томасом злорадно хихикали – колдовство было слишком хитроумным, чтобы оказаться делом рук этих тупиц, но они наверняка были причастны к нему.

  В перемену мы осмотрели палочку Грега, но на ней не обнаружилось ничего подозрительного. Я догадался обыскать его стол и нашёл на нижней поверхности прикреплённую там пуговицу со следами одноразового заклинания иллюзии. Идти с ней к МакГонаголл было бесполезно, да и вряд ли Мак-кошка пересмотрела бы наказание, невзирая на любые проверки.

  Пуговицу наверняка зарядили близнецы Уизли – это был их уровень изобретательности и их уровень пакостливости – а их ущербному на голову братцу досталась только честь прикрепить её на место, но без специальных средств невозможно было распознать, кто её сделал и прикрепил туда. Мы записали эту подлянку на счёт грифам, чтобы при случае отплатить за неё, и на том отступились. Про себя я рассудил, что Грегу будет даже полезно вечерок-другой поворочать мешки, а Филчу всё равно нужны помощники, и не стал докапываться до справедливости.

  Но оказалось, что это была только первая половина их мести. В тот же вечер, за полчаса до отбоя, в дверь нашей комнаты постучали. Теда не было, а я как раз валялся на кровати и читал один из захваченных в Хогвартс магловских учебников. Я пошёл открывать, гадая, кто бы это мог быть, потому что в комнате нас навещал только Драко, имевший привычку входить без стука.

  За дверью оказалась девчонка-первокурсница, темноволосая подружка Астории.

  – Там грифы, – сказала она. – На пути из Большого Зала в наши подземелья. Они там... выглядят подозрительно.

  – Кто? – спросил я.

  – Трое рыжих и двое их друзей.

  Я вызвал мысленную карту участка, о котором говорила девчонка. По пути из Большого Зала в подземелья на поворотах коридоров имелись небольшие холлы, где было поставлено по паре диванов и по журнальному столику. В одном из таких мини-холлов действительно обнаружились пятеро грифов – трое младших Уизли, Ли Джордан и Дин Томас. А чуть дальше по коридору виднелась точка идущего с отработки Грега.

  Стало понятным, что заподлянка на трансфигурации была устроена не сама по себе, а с целью отделить Грега от нашей компании. Обычно он бывал как минимум в обществе Винса, а вдвоём они были силой, с которой грифы побоялись связываться. Я накинул на себя школьную мантию и помчался на место происшествия, девчонка – кажется, её звали Ромильдой – побежала за мной. Рассудив, что лишний свидетель не помешает, я не стал останавливать её.

  Когда мы подбегали, я обернулся к ней предупредить, чтобы она не подходила близко, но девчонка сама догадалась и остановилась у ближайшего поворота. Грифы как раз окружили Гойла и что-то втолковывали ему на повышенных тонах. Массовый Ступефай был бесполезен, потому что зацепил бы и Грега, и я наложил на Томаса Инкарцеро. Когда опутанный верёвками Томас повалился на пол, Грег кинул взгляд поверх него и увидел меня.

  Он мгновенно перешёл в атаку. Джордан первым получил усиленный магией удар и впечатался в стену, следом за ним в воздух взлетел Рональд и приземлился передо мной. Близнецы потянулись за палочками, но один из них рухнул рядом с Томасом, опутанный моим вторым Инкарцеро, а другой был отправлен ударом Гойла в глубину холла на жалобно хрустнувший диван и вырубился там. Мы наложили Инкарцеро на всех еще не связанных грифов – и драка закончилась полным разгромом красно-жёлтых.

  Грифы, похоже, здорово испугались. Прикусили свои длинные языки и молча таращились на нас, даже не пытаясь освободиться. Я подошёл к Грегу и оглядел поле боя. Девчонка, готовая бежать за помощью, увидела, что мы справились, и тоже подошла к нам.

  – Ты бы поосторожнее, – я кивнул ему на валяющегося без сознания близнеца и на Джордана в сумеречном состоянии.

  – Когда подолгу спаррингуешь с нормальными магами, забываешь, что эти – нули без палочки, – виновато пробормотал Грег, до которого дошло, что в боевом запале он чуть не избавил мир от пары придурков.

  – Надо декана позвать, – подала голос стоявшая позади нас Ромильда.

  – Верно, сейчас позову, – согласился я.

  – Не надо МакГонаголл, она их всё равно отмажет, а мы окажемся виноваты, – возразил Грег.

  – Зачем МакГонаголл? Снейпа. – Я постучал костяшкой пальца по стене и вызвал домовика. Как обычно, на зов явилась Фиби, и я послал её за Снейпом.

  – А если эти опять полезут? – спросил Грег, пока мы ждали декана.

  – По обстоятельствам... – я сделал утомлённое лицо и пожал плечами. – Слишком уж они настырные... могут влипнуть так, что спасти их не получится.

  Пленники пришли в себя и слушали нас, злобно зыркая глазами.

  – Вы знаете, что вам за нас будет?! – подал голос один из близнецов.

  – Нам? – мы с Грегом переглянулись. – Ничего. Причём тут мы, если вы подохнете естественной смертью клоунов – от одной из своих дурацких шуточек?

  Близнецы тоже переглянулись. У них хватило ума понять, что характер их любимых развлечений делал подставу не только возможной, но и лёгкой. Я тем временем заметил, что один из них то и дело косит глазами в сторону. Проследив его взгляд, я увидел на полу квадратный кусок пергамента, довольно-таки большой.

  – Акцио, – произнёс я, не утруждая себя доставанием палочки, и пергамент влетел мне в руку. На нём был изображён кусок карты Хогвартса, в центре которого находились несколько точек. Около каждой было подписано имя, и это были имена всех присутствующих здесь.

  – Отдай карту! – встрепенулся тот из близнецов, что косился на неё. – Это не твоя карта!

  – Сейчас это мой военный трофей, – невозмутимо сказал я.

  – Отдай её, и мы обещаем никогда не нападать на вас.

  – А вы нападайте, нападайте... – я свернул пергамент в трубку и убрал в карман своей мантии. – Не думаю, что к нам будут слишком строги, если мы когда-нибудь ненароком превысим меры самообороны.

  Тут подошёл наш декан и увидел связанных грифов. На его лице появилось выражение вроде "ну вот, история повторяется".

  – Поттер, вы опять в эпицентре безобразия, – устало процедил он. – И Гойл с вами. А вы, мисс Вейн, что здесь делаете?

  Девчонка вопросительно глянула на меня, и я сказал за неё:

  – Грифы подкарауливали Гойла, а она позвала меня на помощь.

  – Мы просто так здесь сидели, а они пришли и устроили драку, – заявил один из близнецов.

  – И кому из вас мне верить? – иронически вопросил Снейп.

  – Профессор, они подстроили Грегу отработку, чтобы напасть на него, когда он будет один, – сообщил я.

  – Эта сегодняшняя выходка на трансфигурации... – Снейп криво усмехнулся. – Профессор МакГонаголл битых два часа выговаривала мне, что слизеринцы совершенно распустились.

  Я вынул из кармана мантии пуговицу, найденную под столом Гойла.

  – Эта пуговица была подброшена Грегу на трансфигурации, на ней следы разового заклинания иллюзии. Профессор, сходите к Флитвику, у него найдутся средства определить, кем оно было наложено. А лучше просто спросите у близнецов, что они здесь делали и знакома ли им эта пуговица, и поглядите в их честные глаза.

  Снейп едва слышно хмыкнул от такого явного намёка на легилименцию и протянул руку за пуговицей. Поднеся её к носу того близнеца, который выглядел целее, он спросил:

  – Мистер Уизли, вам знакома эта пуговица?

  Тот отрицательно завертел головой, не отводя искреннего взгляда с лица Снейпа, а декану только это и было нужно. Чтобы скрыть от легилимента воспоминание при прямом допросе, нужно иметь весьма дисциплинированный разум, которого у рыжих и в помине не было.

  – Как вы подсунули пуговицу мистеру Гойлу? – продолжил Снейп.

  – Ничего мы ему не подсовывали! – запротестовал рыжий.

  – Вы действительно подстроили отработку мистеру Гойлу, чтобы подкараулить его здесь?

  – Нет, что вы, профессор!

  – И что же у вас за счёты с мистером Гойлом?

  – У Рональда спросите, сэр, – посоветовал я.

  – У Рональда? – Снейп повернулся к Уизли-младшему. – Мистер Уизли, чем перед вами провинился мистер Гойл?

  – Это всё слизы выдумывают... – пробурчал тот.

  – Ясно. – Снейп прикинул что-то в уме. – Все трое Уизли, Джордан, Томас – с каждого минус пятьдесят баллов. Мисс Вейн – плюс десять баллов за бдительность. Поттер, Гойл, развяжите их, пусть идут в медпункт. Пуговицу я оставлю себе.

  Не прошло и двух недель, а Драко уже оставил попытки оттеснить Теда от меня. Он по складу характера не способен был долго задерживаться на одной цели, а тут как раз состоялся набор квиддичной команды на следующий сезон. Несмотря на пропущенное для тренировок лето, Малфой оставался слизеринской звездой квиддича и вторым лицом в команде сразу после капитана – а если учесть важность ловца для команды, то и первым. Он целиком отдался тренировкам и разговорам о квиддиче, с трудом выделяя немного времени на списывание очередного обзора.

  С Асторией его отношения не складывались. Драко сам был слишком ребячлив, чтобы интересоваться малолетками, он предпочитал девчонок повзрослее. Ему льстило открытое обожание Панси, и он привечал её, подавая девчонке напрасную надежду. Астория на это обижалась, её сестра Дафна тоже была недовольна и осуждающе поглядывала на Малфоя, по легкомыслию ставившего семейные договорённости под угрозу. С начала этого учебного года Дафна старалась держаться поближе к нашей компании, а её прежние безразличные отношения с Миллисентой с каждым днём выглядели всё более дружескими.

  Драко не без оснований подозревал, что Дафна шпионит за ним для своей семьи, и держался с ней холодно на грани резкости. Он под любыми предлогами стремился отделаться от неё, но девчонка, где можно, ходила с нами на правах подруги Милли. А где ей требовалось отдельное разрешение, она взяла обыкновение обращаться за ним ко мне. В глубине души надеясь, что Драко будет осмотрительнее в присутствии Дафны, я соглашался на её компанию, несмотря на раздражение Малфоя.

  Двадцать пятого сентября нам предстоял следующий отпуск в Хогсмид. Как и в прошлый раз, остальные наши слизеринские сокурсники напросились с нами. Всю дорогу до посёлка Панси пыталась привлечь внимание Малфоя, Забини пытался привлечь внимание Панси, а Дафна выбрала в собеседники меня и с воодушевлением рассказывала мне о занятиях по прорицанию. По её понятию, моё отношение к этому предмету было возмутительно прозаичным, и она взялась обращать меня в свою веру.

  – Ты помнишь статью в позавчерашнем "Пророке", в которой говорилось, что Дамблдор должен выплатить Невиллу Лонгботтому тысячу галеонов по решению суда? А ведь мадам Трелони еще на той неделе предсказала Лонгботтому прибыль, – сказала она в подтверждение своей позиции.

  – Конечно, помню, – хмыкнул я. – Когда младший Уизли прочитал о приговоре суда, он на весь Большой Зал пожалел, что это была не его задница. Но, Дафна, на той неделе о суде уже было известно, а догадаться, чем он закончится, совсем нетрудно.

  – Гарри, какой же ты скучный... – кокетливо протянула Дафна. – Неужели тебе никогда не хотелось знать, что тебе предстоит?

  Хотелось. Наверное. Или нет? Жизнь хитрее, она даже предсказанное умудряется вывернуть так, что не узнаешь.

  – Я предпочитаю решать проблемы по мере их поступления, – я понял, что говорю правду.

  Щёчки Дафны разрумянились от свежего воздуха, светлые серо-голубые глаза весело блестели. Она была рада прогулке, довольна компанией, а если бы ей удалось переубедить меня, это сделало бы её ещё счастливее. Я невольно улыбнулся, глядя на неё.

  – Но ведь гораздо лучше, если ты уже знаешь, что тебя ждёт, – сказала она, улыбнувшись в ответ. – Ты можешь предусмотреть это и подготовиться к этому. Например, Мадам Трелони предсказала Парвати Патил, что ей надо остерегаться рыжих, и та отсела подальше от Уизли. Поэтому Рональд уронил чашку с кофе не на неё, а на Анжелину Джонсон. Правда, я слышала от её сестры, что близнецы тем же вечером подшутили над Парвати, и у неё выросли усы.

  – Рыжих надо остерегаться всегда, и Трелони тут не причём, – похоже, я только что сформулировал для себя важное жизненное правило. Дафна звонко рассмеялась, а я продолжил: – Есть предсказания и есть прогнозы. Слово "прогноз" – однокоренное с латинским "гносео" и означает "предзнание". Это будущие события, обусловленные наиболее вероятным ходом предыдущих. Например, завтра у нас на факультете будут вечерние посиделки, а сегодня вечером весь факультет соберётся уничтожать купленные нами сладости. Мы их покупаем, а оставшиеся в Хогвартсе прогнозируют пирушку, и трудно представить обстоятельства, которые нарушили бы этот ход событий. А предсказание – это когда кто-то необоснованно заявил, что всё будет не так, а иначе.

  – Почему именно иначе?

  – Потому что на "так" уже есть более точное утверждение – прогноз. "Остерегаться рыжих" я поставил бы в категорию прогнозов, а не предсказаний. Да и денежную компенсацию Лонгботтому – тоже, особенно если не указывать сумму.

  – Но мне кажется, что важнее предусмотреть неожиданное, а не ожидаемое, – возразила Дафна.

  – Я предпочитаю предусматривать ожидаемое и помнить, что бывает неожиданное. Всё неожиданное всё равно не предусмотришь.

  – Вот! – обрадовалась Дафна. – Поэтому и нужны прорицания. Чтобы из всего разнообразия неожиданного выбрать то, которое произойдёт.

  – Эти прорицания обычно настолько расплывчаты, что разница невелика. Подогнать под них можно всё, что хоть сколько-нибудь отличается от прогноза. Ни один прорицатель не признается, что пророчество не сбылось – он обязательно скажет, что его неверно истолковали.

  – Ну-у, так неинтересно... – Дафна надула губки. До меня вдруг дошло, почему так много людей увлекаются прорицаниями – им интересно. Им интересно считать, что они сумели заглянуть в будущее и знают то, чего не дано знать другим. Им интересно здесь и сейчас, а сбудется это или не сбудется – вопрос совершенно другой и обычно он мало кого колышет.

  – Зато практично. Есть же и другие интересные вещи – арифмантика, например.

  – Арифмантика? Ты шутишь?

  Я не шутил. В арифмантике было всё, что нравится логику – чёткость формулировок, однозначность формул и правил. Было нечто завораживающее в том, как там одно вытекает из другого, как ничтожная разница в единицу или ошибка в знаке даёт совершенно иной результат.

  – А сама ты как считаешь?

  Дафна подошла к ответу со всей серьёзностью. Помедлила, ощутимо задумалась...

  – Есть вещи, которые нужны, хочешь ты этого или не хочешь. Гарри, ты очень ответственно относишься к учёбе и считаешь, что арифмантика тебе нужна, а прорицания не нужны. Чтобы правильно трактовать приметы гаданий, нужна фантазия и интуиция, нужно уметь расшифровать свой эмоциональный отклик на них, а деловое и практическое отношение к ним не сработает. Оно подходит только для арифмантики.

  Я бы насчёт этого поспорил – в арифмантике нужен такой полёт фантазии, какой и не приснится прорицателям. Но не с Дафной же мне спорить...

  – Возможно, ты права, – предпочёл согласиться я. – Моё воображение пригодно для арифмантики и не совместимо с прорицаниями. Пользу ухода за животными я еще могу признать, потому что некоторые вещи оттуда лучше изучать на практике, но к прорицаниям у меня нет ни малейшей склонности.

  – Давай, тогда я что-нибудь тебе предскажу? – вдруг предложила она.

  – Нет, давай ты сначала выучишься предсказывать, а то вдруг ты предскажешь мне что-нибудь страшное, я подготовлюсь к нему, а его не будет, – отшутился я. – Знаешь, как будет обидно, что зря боялся...

  Мы весело рассмеялись. Дафна – искренне, я – потому что знал, когда нужно смеяться.

  – Ладно, тогда я сначала выучусь, раз ты такой боязливый, – смилостивилась она. – Так бы сразу и сказал, что не любишь прорицаний, потому что их боишься.

  Протестовать я не стал, это только уверило бы её в собственных словах – и бесполезно было напоминать ей про моего богарта. Эти девчонки, вечно они всё перекрутят...

  Сегодняшнюю прогулку по Хогсмиду мы начали с лавки волшебных диковинок "Зонко". Драко еще накануне заявил, что девчонки пойдут с нами только при условии, что тряпичная лавка будет у нас последней в списке посещений, и им пришлось согласиться на его ультиматум. В "Зонко" мне понравилось ничуть не больше, чем в лавке дамской одежды – моя жизнь была не настолько скучна, чтобы меня развлекали детские волшебные приколы – и я вздохнул с облегчением, когда мы вышли оттуда.

  Следующей по пути у нас была кондитерская, где мы простояли в очереди и припозднились из-за этого в "Три метлы". Почти все столы были заняты, за исключением самых неудобных у входа, но мы уже нагулялись и хотели есть, поэтому заняли один из них. Дафна села рядом и оживлённо общалась со мной – она вообразила, что обнаружила мою слабость, и в её отношении ко мне появилась покровительственная нотка.

  Мы пообедали и принялись за десерт, когда я почувствовал, как нечто живое и мягкое протискивается мимо моих ног у меня под стулом. Скосив взгляд вниз, я увидел мохнатый чёрный бок и мелькнувший вслед за ним чёрный хвост, толстый как палка. Мгновение спустя мне в коленку ткнулся собачий нос – как-то по особому аккуратно и осторожно, словно призывая к молчанию. Я незаметно отстранил край скатерти, и мой взгляд встретился с серыми глазами той самой собаки, которой я в прошлый раз подкинул пирог. Собака выглядела получше, чем тогда, но было заметно, что она не ела досыта.

  Надо же, бродячая псина запомнила меня и просочилась сюда, чтобы выклянчить себе еды. Я не стал разочаровывать её и заказал пару мясных пирогов у мадам Розмерты – меня они не разорят, а собаке они нужны. Когда пироги были принесены, я сделал вид, что укладываю их в безразмерную сумку, а сам потихоньку спустил их под стол к собаке. Я чувствовал её шевеление, когда она ела, и опасался, что она заденет кого-то из девчонок и те поднимут визг, но собака сидела вплотную к моим ногам, словно понимая, что ей нужно опасаться разоблачения. Съев пироги, она так же аккуратно проползла под моим стулом и выбралась из паба наружу.

  Подивившись хитроумию животного, я включился в застольную беседу и выбросил его из головы. Даже если бы я захотел завести питомца, эта собака была слишком большой, чтобы держать её в Хогвартсе. Мне и Хедвиг было более чем достаточно, и если бы я решал вопрос о покупке совы сейчас, я и от неё отказался бы. Но тогда, перед первым курсом Хогвартса, Хагрид был слишком нахрапист, а я слишком мало знал о волшебном мире, чтобы отказаться от совы.

  Взять хотя бы грифов, которые сегодня пришли сюда раньше нас и сидели через стол от нас – младший Уизли захватил свою крысу с собой и выпустил на общий стол, где она жевала воздушную кукурузу. Можно подумать, присутствие старой облезлой крысы на столе прибавляет кому-то хоть сколько-нибудь аппетита. И Грейнджер здесь со своим полукнизлом, кормит его мясом с ладони... ну полукнизл – еще ладно, он существо разумное, в отличие от крысы.

  Но рано я его, оказывается, похвалил. Рыжий кошак величиной чуть ли не с рысь вскочил к девчонке на колени, с них на стол – и за крысой! Со стола полетели тарелки, пиала с грибной лапшой опрокинулась на Гермиону, Рональд кинулся спасать свою крысу и попал локтем в челюсть Финнегану, тот схватил его за локоть, пихнул обратно на стул и дал подзатыльника. Крыса стремглав метнулась к двери, полукнизл помчался за ней мимо стола с дружно завизжавшими хаффлпаффками-старшекурсницами – и оба животных выскочили из паба.

  – Так, мальчики-девочки! – заявила мадам Розмерта, наблюдавшая весь этот переполох. – Для тех, кто еще не знает, специально объявляю – больше мне никакой живности сюда не таскайте! Это ж додуматься надо, крысу – и на стол, где люди едят! Где вас воспитывали, мальчик – да, вы, вы!

  Рональд побагровел и прикинулся бы ветошкой, но было негде. От смущения он напустился на Гермиону, заявив, что во всём виноват её Живоглот. Вот, значит, как зовут её любимца – что ж, имя достойное, надеюсь, ему удастся пообедать Рональдовой крысой. Грейнджер тоже раскраснелась и отвечала Уизли довольно резко, что раз крыса была на столе, кот принял её за еду. В их спор вступил Дин Томас, явно поддерживавший приятеля.