Текст книги "Мы, аристократы - 3 (СИ)"

Автор книги: Бастет Бродячая Кошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

  В процессе разучивания выяснилось, что Тед не может выполнить Эгиду без моей поддержки, несмотря на то, что он неслабый маг. Когда мы были в общей ауре, у него всё получалось, но стоило мне отозвать слияние, как все усилия Теда обращались в ноль. Как же он в одиночку упакует концентратор, когда я буду в Хогсмиде? Задача освоения щита естественно и непринуждённо перешла у нас в задачу поддержания сюзеренской связи на расстоянии, о которой мы оба до сих пор не задумывались.

  В хогвартской библиотеке такую литературу не держали, в книге у Малфоев, которую когда-то читали мы с Тедом, рекомендации предназначались только для совершеннолетних магов, прошедших ритуал единения. Я отправил Малфою письмо, в котором попросил найти книги ли хотя бы советы для нашего случая. В ответе опекуна сообщалось, что в семейной библиотеке ничего подходящего нет и что эти сведения может поискать Эйвери-старший в своей Академии, но чтобы связаться с ним, потребуется некоторое время. Отработку поддержания связи пришлось отложить, а пока мы тренировали, что могли.

  Я написал гоблинам, что хочу приобрести у них контейнеры для особо опасных артефактов, потому что это они создавали лучшие магические вместилища во всём волшебном мире. В гоблинском банке не было готовых контейнеров – их спрашивали редко и все они делались на заказ. Я заказал два контейнера, договорившись на двухмесячный срок исполнения, потому что гоблины брали за срочность просто безумные наценки. Если я и спешил, то не настолько.

  Диас с Россетом снова стали ходить вместе – значит, помирились. Власть в их паре переменилась, и теперь Россет ходил за Диасом, а не наоборот. Сам Эрни тоже неуловимо переменился. Видно, только в конфликте с приятелем парень окончательно решил для себя, кто он такой – нищий приютский сиротка или чистокровный наследник старинного рода. И правильно, а то сидеть сразу на двух стульях и шатко, и для седалища вредно.

  Разумеется, я собирался использовать факт, что в Хогвартсе имеется живой Петтигрю. Для этого мне нужно было встретиться с Сириусом Блэком, который наверняка согласился бы на многое в обмен на эту крысу. Видимо, Блэку было кое-что известно про своего бывшего друга и он крутился вокруг Хогвартса ради этого, хотя не верилось, что Дамблдор потребовал сюда дементоров для защиты Петтигрю. Но после хеллоуинской попытки выкрасть крысу Блэк затаился, а мне было некуда спешить, и пока я оставил всё как есть.

  В середине ноября у нас начинался школьный турнир по квиддичу, и открывался он матчем "Хаффлпафф – Слизерин". Я не был болельщиком и собирался мирно просидеть это время в библиотеке, но Драко, настроенный по-боевому и жаждущий победы, налетел на нас с Тедом с претензиями, что раз мы не идём поболеть за него, то никакие мы не друзья. Пришлось идти, потому что мы были ему какими-никакими, но друзьями, а ради друга стоило потратить один вечер на ерунду.

  Ловцом у барсуков был Седрик Диггори, он же и капитан команды. Весьма одарённый парень, в том числе и в квиддиче. Для ловца он был тяжеловат, на что и уповал Драко, но прочие хаффлпаффские игроки в этой роли были бы ещё хуже. В свои преимущества Драко записал и то, что сам он одинаково хорошо ловит снитч обеими руками, тогда как у Седрика плохо получается левой.

  В воскресенье после обеда Винс и Грег ушли на стадион пораньше и заняли на нас с Тедом удобные места во втором ряду. Морис успел раздать нашему сектору зелёные флажки со слизеринской змеёй – и матч начался.

  Игра шла острая, трибуны то и дело взрывались рёвом. Барсуки уступали нашим в мастерстве, но они играли как единое целое, тогда как каждый из наших норовил выбиться в звёзды, и в итоге счёт колебался около ничейного. Я честно топал ногами и махал флажком вместе с остальными, но игра не затрагивала меня. Ведь что такое спорт для болельщика? Генератор сильных эмоций, адреналинового выброса – а я был эмоционально нечувствителен к сторонним событиям. Нечто похожее на эмоции возникало у меня только при вовлечённости в действие, да и то исчезало вместе с прекращением действия. Я еще мог получать некоторое удовлетворение от спорта как спортсмен, но не как болельщик.

  Матч ожидаемо затянулся. Поскольку силы команд были равны, победа зависела от того, кому достанется снитч. Золотистый крылатый шарик показывался несколько раз, и Драко с Седриком устремлялись к нему, но мешали друг другу, промахивались и теряли снитч из вида. Темнело в ноябре рано, и часа через два уже стало смеркаться. Болельщики охрипли и притихли. Ветер стал леденящим, и я колданул на себя согревающие чары, ностальгически вспоминая тёплую библиотеку. Мерлин, какой дурак придумал в квиддиче правило играть до поимки снитча – наверное, такой же, как и те, кто следует этому правилу и не собирается его пересматривать. Что ж, будем ждать, пока игроки от усталости не попадают с мётел.

  Занятый собственным согреванием, я упустил момент, когда над стадионом воцарилась давящая тишина. Зрители один за другим поднимали лица к небу, покрытому низкими тучами, кто-то из девчонок испуганно ахнул. Я тоже посмотрел вверх и увидел, как от неба отделяются чёрные клочья и густым роем опускаются на стадион.

  Да это же дементоры! Ученики сидели в остолбенении, в преподавательской ложе началась суетня, только игроки ничего еще не чуяли в азарте и носились по полю. Откуда-то вынырнул снитч – яркая золотистая точка в кромешных сумерках – и оба ловца устремились за ним. Снитч взмыл вверх, прямо в тучу дементоров, Драко и Седрик одновременно потянулись к нему, столкнулись в воздухе – и Драко полетел вниз с метлы.

  Мерлин, ты идиот. Мало ли что я пожелал, нельзя же так буквально.

  Моя Левиоза успела подхватить Малфоя на полпути к земле. Полностью смягчить падение мне не удалось, и Драко довольно-таки ощутимо шмякнулся на рыхлый влажный песок, которым была засыпана арена. Он лежал как неживой, а сверху к нему устремились дементоры, начисто игнорировавшие остальных игроков, кинувшихся врассыпную.

  Я сорвался с места и помчался к Малфою – нет, душееды, вам он не достанется! Во время бега я ощущал, как во мне разгорается то самое невидимое пламя, которое прежде не получалось воспроизвести умышленно. Я успел к парню одновременно с дементорами, те шарахнулись в стороны и закружились поодаль, норовя приблизиться и не смея пересечь невидимую границу. Драко был жив, но в обмороке, и я стал приводить его в чувство Энервейтом, краем сознания отмечая непонятное мельтешение дементоров.

  Малфой всхлипнул и открыл глаза. Его взгляд остановился на мне.

  – Поттер, ты? – Я тем временем удостоверивался, что его падение обошлось без повреждений, несовместимых с жизнью. – Что случилось? Я ведь только что...

  Он завозился, вытащил руку из-под себя и разжал ладонь. На ней поблёскивал крылатый золотистый шарик.

  – Ты упал с метлы, – сообщил я.

  – Я? С метлы? – вяло удивился Драко. – Я погнался за снитчем – и вдруг стало очень холодно и тоскливо. Больше ничего не помню.

  – Не помнишь, как столкнулся с Диггори и как поймал это? – я кивнул на снитч.

  – Нет.

  Дементоры полетели прочь со стадиона, словно по команде. К нам подоспел Снейп, а за ним мадам Помфри. Вслед за ними подбежали опомнившиеся Грег и Винс, и чуть позже – Тед. Колдомедичка захлопотала над Малфоем, а декан взял у него снитч и поднял высоко вверх, показывая трибунам.

  Раздались аплодисменты, довольно-таки жидкие, потому что ученики не успели прийти в себя после налёта дементоров. Они радовались не столько победе слизеринцев, сколько тому, что матч закончен и можно уйти в тепло, подальше от опасности. Драко уселся на песок, я сунул ему шоколадный эликсир собственного изобретения. Он машинально опустошил фиал и облегчённо вздохнул.

  – Драко, ты крут! – Винс подхватил Малфоя под мышки и поставил на ноги, невзирая на протесты колдомедички, наколдовывающей носилки. – Мадам Помфри, да нормально всё с ним, я же вижу! Не, Драко, выловить снитч в стае дементоров – я фигею. Вставай, пошли, хорош валяться – мадам Помфри, он парень, он сам пойдёт.

  – Пойду я, пойду, – Драко отстранился от поддерживающего его Крэбба. Мой эликсир и похвала Винса подействовали на него чудесным образом. – Профессор, мы ведь победили? – обратился он к декану.

  – Да, Малфой, – Снейп успел отобрать у Драко пустой фиал и подозрительно обнюхивал горлышко. – Счёт 290 – 420 в нашу пользу. Этот матч мы выиграли, поздравляю.

  – Ну что я говорил! – Драко победно задрал свой длинный нос кверху. – Что мы разгромим барсуков вчистую – и разгромили!

  Я заметил за спинами Крэбба и Малфоя движение и пригляделся. К нам по стадиону старческой рысцой семенил Дамблдор.

  – Северус, мальчик мой, всё обошлось? – директор с сокрушённым видом остановился за спинами парней, слегка разведя опущенными руками, ладонями к нам.

  Снейп поморщился и процедил сквозь зубы:

  – Да, директор.

  – Вот и славненько, – руки Дамблдора, ласковые, словно водоросли, опустились на плечи Драко и Винса. – С вами всё в порядке, мальчики мои?

  Драко нервно дёрнулся, стряхнул директорскую руку с плеча и брезгливо отстранился. Он еще не вполне пришёл в себя после падения.

  – Не выдавайте желаемое за действительное, сэр, – прошипел он. – Я не ваш мальчик и никогда им не буду. У меня совершенно другие вкусы, сэр.

  Дамблдор отдёрнул руки, словно обжегшись. В слащавых голубых глазках блеснула мгновенная злоба, тут же сменившаяся отеческим осуждением.

  – Мадам Помфри, мальчик принял успокоительное? – обратился он к колдомедичке.

  У Драко хватило ума безропотно взять у колдомедички успокоительное, но пить он не стал, а остался с пузырьком в руке.

  – В общежитии выпью, мэм, а то усну по пути туда, – пояснил он и обратился к декану: – Мы можем идти, сэр? Мне нужно принять это зелье и соблюдать постельный режим – так ведь, мадам Помфри?

  – Идите, – разрешил Снейп, пребывавший в некотором замешательстве после выходки Малфоя. Я протянул к нему руку за своим фиалом – стасисным, из зельеварни Слизерина в Тайной комнате, где я, собственно, и варил эликсир. Любое зелье может храниться в нём целую вечность, я такой посудой разбрасываться не собираюсь. Декан поглядел на мою ладонь, чуть помешкал, но фиал отдал.

  Ученики пошли со стадиона, мы тоже втянулись в толпу.

  – Драко, ты чего как... с директором? – спросил недоумевающе Грег.

  Малфой ничего не ответил. Он только раздражённо зашипел, как плевок на горячей сковородке.

  – Прилизаться он к нам хотел, чтобы весь стадион видел, как он о нас пёчется, – ответил за Малфоя Винс и передёрнулся от отвращения. – Липкий как патока, противно.

  – Гадкий старикашка, – вдруг подал голос Тед. – Я как раз смотрел на него, когда это случилось. Когда Драко стал падать, директор встал со своего места с какой-то штукой в руках, вроде птички с рукоятками вместо крыльев. Он держался за рукоятки – я думаю, что это у него артефакт управления дементорами, который Министерство должно было ему выдать. Сюзерен, когда ты подбежал к Малфою и дементоры разлетелись в стороны, директор был вне себя, я никогда еще не видел его в таком состоянии. Он направил артефакт на дементоров и, видимо, посылал им какие-то приказы. И, знаешь, Дамблдор был в ярости, когда увидел, что Малфой очнулся.

  – Вот как... – пробормотал я.

  – Пока ты возился с Малфоем, он вцепился в рукоятки и лицо у него было напряжённое. А когда Малфой зашевелился и сел, дементоры вдруг полетели со стадиона, а директор убрал артефакт куда-то в робу и стал спускаться с трибуны. Ну, а я побежал к вам.

  – А где моя метла? – вспомнил Драко.

  – Её отнесло ветром туда, за стадион, – Грег махнул рукой в сторону, куда улетела метла. – Я сбегаю.

  Он оставил нас и побежал искать метлу. В общежитии мы собрались в комнате Драко, и я вызвал Бинки, чтобы она принесла нам крепкого чая и шоколада. Когда мы пили по второй чашке, вернулся Грег с кучей обломков в руках.

  – Вот, Малфой, что от неё осталось, – он аккуратно сложил обломки на тумбочку. – Попала в Дракучую иву, ну ты понимаешь.

  Малфой оценивающе оглядел остатки своего "Нимбуса".

  – Репаро тут не поможет, – заключил он. – Тем лучше, а то отец мне "Молнию" не хотел покупать – говорил, что эта метла еще новая. Теперь не скажет.

  Разумеется, мы уведомили об этом происшествии Малфоя-старшего. Драко сначала отказывался, он боялся, что отец запретит ему играть в квиддич, но я настоял. Как председатель попечительского совета, Малфой-старший не мог оставить без внимания нападение дементоров на стадион с детьми и явился в Хогвартс для расследования. Директор встретил его приветливой улыбкой, предложением лимонных долек и детски-простодушной отговоркой "но ничего же не случилось". Когда Малфой надавил на него, Дамблдор отделался объяснением, что целый стадион ярких детских эмоций оказался неодолимым соблазном для дементоров – и те ненадолго, буквально на пару минут, стали неуправляемыми, хотя он тут же снова подчинил их и отослал со стадиона.

  Затем Малфой позвал нас пятерых в зельеварни к Снейпу, чтобы посмотреть наши воспоминания в думосбросе. По моему воспоминанию он догадался, что я поймал Драко на полпути к земле невербальной Левиозой, но тем не менее спросил меня об этом.

  – Да, поймал, хотя и не успел полностью остановить падение, – подтвердил я. – Но песок был рыхлый и Драко почти не ушибся. – Рыхлый песок был единственной мерой безопасности на квиддичных площадках.

  – Мне показалось, или дементоры тебя избегают? – продолжал допытываться он.

  – Они меня не любят, – признал я очевидное. – Почему-то не считают за еду.

  Малфой выразительно хмыкнул, но ничего не сказал. Когда дошла очередь до воспоминания Теда, оно заинтересовало его ещё больше, чем моё. Я тоже посмотрел это воспоминание – и не сказал бы, что досада и ярость директора слишком бросались в глаза. Скорее это были небольшие отголоски его истинных чувств, которые не удалось спрятать полностью, но Тед, замечавший малейшие оттенки человеческого поведения, рассказал нам не о видимом, а о скрытом в поведении Дамблдора. Малфой тоже был неплохим чтецом поведения людей и не мог не увидеть, насколько директор был раздосадован тем, что несчастный случай не удался.

  – Если бы директор был подсудимым, по этому воспоминанию я настоял бы на применении Веритацерума, – сказал он, когда мы закончили просмотр и обсудили увиденное. – Но, к сожалению – или к счастью, это как посмотреть – случившегося недостаточно, чтобы отдать директора под суд.

  Снейп тоже был здесь и просматривал наши воспоминания наравне с нами. Я предпочёл бы обойтись без него, но Малфой-старший не возражал против его участия.

  – Если бы директор попытался причинить умышленный вред ученику, он пострадал бы от отката магии, а с ним ничего не случилось, – не замедлил высказаться декан. – Это всего лишь домыслы детишек, Люциус, а ты повёлся.

  Драко мгновенно надулся, Винс и Грег нахмурились и переглянулись, даже Тед недовольно поджал губы. Только меня нисколько не задело, что нас назвали детишками. Жалко что ли, пусть не принимают всерьёз – зато с детишек спрос маленький. Меня гораздо больше зацепило высказывание Снейпа об откате. Действительно, при вступлении в должность директор приносит клятву, в которую входит непричинение умышленного вреда ученикам. Мне стало понятно, почему Дамблдор так любил обстряпывать свои дела чужими руками – видно, сказывалась многолетняя директорская привычка.

  Вряд ли кто-то разубедит меня в том, что он пытался устроить сыну своего недруга несчастный случай со смертельным исходом. Почему же тогда он не пострадал от отката? И тут мне вспомнилась утечка магии, установленная Дамблдором еще до того, как он стал директором – похоже, пока она существует, она компенсирует откат, обычно выражающийся в ослаблении здоровья и колдовской силы мага.

  – Ты что-то надумал, Гарри? – обратился ко мне Малфой, потому что я выглядел как живая иллюстрация к фразе "ушёл в себя, вернусь не скоро".

  – Нет, ничего.

  Откат всё-таки был, и пришёлся он на мозги директора. Я не знаю, чем ещё объяснить, что Дамблдор вызвал меня к себе в кабинет для разговора. Таких попыток он не повторял с прошлой зимы, когда началась кампания с опекунством и он вдруг обнаружил, что марионетка порвала все его ниточки, заодно изваляв его в том, на что садятся мухи. То ли директор сам подзабыл наш последний разговор в его кабинете, то ли вообразил, что я подзабыл его, то ли понадеялся, что вдруг этот номер у него проскочит, но он снова предпринял попытку впарить мне порцию своих установок.

  – Гарри, мальчик мой, садись, – Дамблдор кивнул мне на табуретку по другую сторону своего стола. – Я понимаю тревогу Люциуса о Драко, но о тебе он совершенно не заботится, – сочувственно изрёк он, когда я примостился на табуретке.

  – Разве? – изобразил я удивление, пресекая навязчивые попытки директора пробраться мне под черепушку. – Я не сплю в чулане под лестницей, я одет прилично и питаюсь нормально. Меня никто не бьёт, в отличие от Дурслей. И прекратите шарить у меня в мозгах, сэр, у вас всё равно ничего не получится. Я сказал бы, что это неэтично, но для вас это пустой звук.

  – Гарри, это только ради твоего блага, – Дамблдор покачал головой, излучая отеческую укоризну. – Я директор и обязан быть в курсе намерений маленьких шалунов, чтобы вовремя спасти их от самих же себя.

  – Не припомню, чтобы в уставе Хогвартса существовала директорская обязанность копаться в головах у учеников.

  – Я забочусь об их безопасности всеми доступными мне способами, Гарри.

  – Похоже, вам доступны не те способы, сэр, потому что учиться в Хогвартсе опасно.

  Я в открытую дерзил директору, сознавая, что он не в том положении, чтобы наказать меня за это. Дамблдор тоже понимал, что после происшествия на стадионе ему лучше не цепляться к малфоевскому подопечному. Конечно, у него оставалась возможность вредить мне исподтишка, но от этого я не был застрахован в любом случае.

  – Мальчик мой, в том, что в школе опасно учиться, нет моей вины, – терпеливо сказал он. – Ты уже большой мальчик и должен понимать, что дементоры поставлены здесь не по моей прихоти, а для того, чтобы защищать тебя от Сириуса Блэка.

  – Директор, Блэк нигде не объявлял о своих намерениях. Есть ли хоть какая-то причина для того, чтобы он гонялся за мной?

  – Конечно, Гарри, неужели ты сам этого не понимаешь? Ты – сын своих родителей, которых Сириус предал Вольдеморту. Пока ты жив, он опасается мести, поэтому он хочет избавиться от тебя как можно скорее. Ты в страшной опасности, Гарри, а Люциус даже и не думает об этом. Твоя жизнь не безразлична Министерству, оно даже прислало дементоров, чтобы защитить тебя от Блэка, но твой опекун возмущается их присутствием, ставя под сомнение решение нашего правительства и нисколько не заботясь о твоей безопасности.

  – Он потребовал убрать отсюда дементоров? – догадался я.

  – Да, Гарри. С огромным сожалением я вынужден сказать тебе, что твой опекун совсем недальновиден... если не сказать хуже. Боюсь огорчить тебя, мальчик мой, но, возможно, он заинтересован в твоей гибели. Тебе следует хорошо подумать, где твои истинные друзья, а где враги.

  Я поразился бесстыдству директора и его глубочайшей убеждённости в том, что все люди глупы и легковерны. Пожалуй, мне есть чему у него поучиться – трудно вопринимать критически слова, сказанные вот таким сочувственным, доверительным тоном.

  – Уговорили, сэр, я подумаю.

  Ясные голубые глаза Дамблдора блеснули глубочайшим удовлетворением. Я повёл себя в полном соответствии с его жизненным опытом.

  – Я знал, что ты умный мальчик, Гарри, и что тебя трудно склонить ко злу, – проворковал директор. – Ты ничего не хочешь сказать мне, мальчик мой?

  Хочу, директор. Это нецензурно, но когда-нибудь я тебе это выскажу. Не сейчас.

  – Нет, сэр.

  – Как знаешь, Гарри, но если ты захочешь, я всегда открыт для тебя. Помни, что в Хогвартсе каждый найдёт помощь, если он искренне попросит о ней.

  19.

  Через два дня после моего вызова к директору обо мне вспомнила Гермиона. Она дождалась нас с Тедом в коридоре после совместного урока зелий и заступила нам дорогу. Девчонка в последнее время снова выглядела похудевшей и утомлённой, что плохо сочеталось с её уверенным видом и ясным взглядом человека с убеждениями.

  – Поттер, нам нужно поговорить, – сказала она решительно.

  Как же достали меня эти маглокровки, что Россет, что она... но Россета я еще не отчаялся вразумить, а Грейнджер была для меня потеряна.

  – Ты неточно выразилась. Мне поговорить с тобой – не нужно.

  – Ты просто ничего не знаешь, Поттер. Зато я знаю, что тебе этот разговор нужен.

  Я вспомнил, что после нашего разговора в кабинете Дамблдор остался с надеждой, что ему хоть сколько-то, но удалось запудрить мне мозги. Видимо, это было второе действие его постановки.

  – Ладно, говори, только коротко и по делу.

  Гермиона покосилась на Теда, смотревшего на неё с откровенной неприязнью. Девчонка была его ошибкой, поэтому он относился к ней хуже, чем она того заслуживала.

  – Поттер, нам нужно поговорить с глазу на глаз, – с нажимом сказала она.

  – Грейнджер, у меня нет секретов от Нотта, – в данном случае это было правдой, потому что это были не мои личные секреты. – Молчать он умеет, можешь смело говорить при нём.

  – Но...

  – Если его присутствие чем-то тебя не устраивает – свободна.

  Я постарался отбить у девчонки охоту разговаривать со мной. И у меня почти получилось, но какие-то соображения всё-таки удержали Гермиону от того, чтобы развернуться и уйти.

  – Только ради тебя, Поттер. Ты еще поймёшь, насколько ты сейчас неправ, – убеждённо заявила она, отбросив зародившиеся колебания. – Ты у нас – Мальчик-Который-Выжил, ты не имеешь права быть таким недалёким и безответственным. Твою жизнь спасают другие люди, а сам ты ничего не хочешь предпринять. Хотя ты должен, Поттер.

  – Я. У вас, – бесцветным голосом повторил я. – Грейнджер, скажи наконец, кто такие эти "вы", потому что рядом с тобой я никого не вижу. И не забудь предъявить мои долговые расписки, потому что я не помню, чтобы давал их.

  – Поттер, не придуривайся, – строгим учительским голосом сказала девчонка. – Мы – это общество, которое благодаря тебе избавилось от угрозы Вольдеморта.

  – Тебя кто-то уполномочил говорить от лица всего общества? Тогда передай ему, что это вы мне должны, а не я вам. А также, что мне моя жизнь по-любому дороже, чем кому-то ещё, и что я защищаю её так, как считаю необходимым.

  – Нет, не защищаешь. Вокруг Хогвартса свободно разгуливает Блэк, а ты ничего не предпринимаешь для того, чтобы вернуть его в Азкабан!

  – Это у тебя называется – защищать свою жизнь? Ловить Блэка – работа авроров, а не тринадцатилетнего школьника.

  – Поттер, где твоя гражданская ответственность! Поймать преступника – общее дело, от которого мы не можем отстраняться. Невилл вон тоже считает, что мы не можем сидеть сложа руки, и только тебе всё равно, словно это тебя не касается!

  – Невилл? – поразился я. – Ты хочешь сказать, что он собирается ловить Блэка?

  – Ну... – Гермиона слегка смутилась. – Сначала он не понимал, но я ему объяснила, и теперь он понимает. Да, Невилл собирается ловить Блэка, потому что Пожиратели свели с ума его родителей. А твоих они убили, Поттер, а ты ведёшь себя так, словно ничего не случилось, – разъяснила она таким деловито-поучающим тоном, словно эти Пожиратели съели наши пирожки.

  Я безнадёжно вздохнул. В этом вся Грейнджер, беспардонная, как торговый маклер, и цепкая, как Злыдень. Лезет с ногами туда, куда её не приглашали, и в то, что её не касается.

  – Ладно, Грейнджер, прекращай нести эту муть. Говори конкретно, чего ты добиваешься.

  Гермиона уставилась на меня так, словно я вдруг оказался незамеченным препятствием, о которое она споткнулась на ровной дороге.

  – Поттер, всё-таки ты ужасно невежливый, – осуждающе сказала она. – Мог бы и знать, что перебивать девочек нехорошо.

  – Грейнджер, ты начинаешь утомлять, – произнёс я со скукой в голосе. – Если ты опять затянешь свою гражданскую волынку, я стану ещё невежливее. Или говори, что тебе надо, или отстань.

   Гермиона нахмурилась, искренне не понимая, как можно не хотеть слушать все те хорошие и правильные вещи, которые говорила она. Но моя угроза стать ещё невежливее до неё всё-таки дошла.

  – Поттер, я же о тебе забочусь! Ты в опасности и ничего не хочешь с этим делать!

  – И что мне, по-твоему, с этим делать?

  – Ты должен участвовать в поимке преступника. Бери пример с Невилла, он осознал свою гражданскую ответственность и будет ловить Блэка. Мы с ним и с Роном собираемся выслеживать Блэка, а ты должен нам помочь.

  – Грейнджер, мы вроде бы уже выяснили, что у тебя моих долговых расписок нет. Я граждански безответственный и в подобной глупости участвовать не стану. Хотя... если у тебя найдётся чем расплатиться со мной за помощь, тогда я, возможно, соглашусь.

  – Расплатиться? – девчонка растерянно заморгала. Мир купли-продажи пока еще был для неё закрытой книгой. – Поттер, какой же ты корыстный... – сказала она с упрёком.

  Я равнодушно пожал плечами.

  – Это чтобы ты ценила мою помощь. За всё в этом мире приходится платить – вот и начни.

  – И сколько? – оторопев, произнесла Гермиона.

  – Не деньгами.

  – Ну не знаю, что предложить тебе, чтобы у меня это было, а у тебя не было, – подумала она вслух после минутной паузы.

  – У нас общага в подземелье, там крысы шуршат, а у тебя, я слышал, кот умеет крыс ловить. Давай так – ты мне продаёшь своего кота, а я помогаю вам искать Блэка.

  – Продать Живоглота? – с ужасом переспросила Гермиона.

  – Мне нужен кот для ловли крыс, а про твоего известно, что он для этого годится. Я, может, и купил бы в лавке, но котов-крысоловов мало, а в лавке этого не проверишь.

  – Нет, – девчонка энергично затрясла головой. – Живоглота – нет.

  – Значит, не договорились, – я обошёл её и пошёл дальше. Тед, дисциплинированно молчавший, пока я общался с ней, последовал моему примеру.

  – Поттер? – донёсся сзади неуверенный возглас Гермионы.

  Я сделал вид, что её не слышу. Следовало бы согласиться на её предложение хотя бы для того, чтобы быть в курсе замыслов директора, но мне не хотелось даже приворяться, что я ловлюсь на её пропагандистскую болтовню. Кроме того, нужно было попытаться выкупить у неё Живоглота. Понятно было, что девчонка не расстанется с любимой игрушкой так легко, но главное, чтобы она знала, что ей есть куда пристроить кота, когда грифы станут выгонять её из общежития вместе с ним.

  Если я так нужен Грейнджер, пусть она ищет другие способы склонить меня к сотрудничеству. Впрочем, не исключено и такое, что девчонка больше не захочет разговаривать со мной. На её месте я так бы и поступил.

  В последующие несколько дней Грейнджер при каждой встрече со мной демонстративно отворачивала лицо и осуждающе хмурилась. То ли из-за прежней дружбы, то ли по иным, неизвестным мне причинам она почему-то считала, что её мнение что-то значит для меня. Живоглот теперь приходил питаться к нам – у грифов в его еде слишком часто стали попадаться опасные для здоровья примеси. Диверсант из кота получился первоклассный, так как пакостил он неутомимо и изобретательно. Ромильда, хихикая, каждый вечер пересказывала мне, что он натворил за день у грифов. Больше всего от него доставалось рыжему семейству, в том числе и Перси.

  Так продолжалось, пока однажды, за пару часов до ужина, Гермиона не влетела в библиотеку и не устремилась ко мне. Это было наше с Тедом обычное библиотечное время, мы всегда ходили писать обзоры сразу же после занятий, чтобы у Драко с парнями оставалось время на списывание, поэтому догадаться, где найти меня, девчонке было нетрудно. Гермиона почти бегом подошла к моему столу, бледная до такой степени, что на её чуть вздёрнутом носике виднелось несколько крупных неярких веснушек, обычно незаметных.

  – Поттер... п-пожалуйста... – пробормотала она трясущимися губами и кивнула на дверь. – Мне больше не к кому обратиться, кроме тебя...

  Если она притворялась, то была величайшей актрисой в мире, и я сразу же отмёл этот вариант. У девчонки что-то случилось, поэтому я, ни говоря ни слова, встал и пошёл за ней. Тед дёрнулся за нами, но я отрицательным движением головы велел ему остаться.

  – Поттер, идём... скорее... – Гермиона побежала по коридорам и лестницам, на ходу роняя слова: – Там Рон... попался... освободи его, пожалуйста...

  На третьем этаже она остановилась у статуи Гонхильды Горсмурской, постучала по ней палочкой и прошептала Диссендиум. Горб статуи открылся, за ним оказался очень узкий трубообразный проход, в который с трудом протиснулся бы взрослый человек. Скользкий каменный жёлоб вёл куда-то вниз.

  – Подожди, – сказал я, потому что Гермиона полезла туда первой и явно собиралась съехать по этому жёлобу. – Ты там уже была?

  – Да, там сейчас Рон с Невиллом.

  – А как ты поднялась обратно? – поинтересовался я, не желая оказаться в общей ловушке.

  – Сделала заклинание прилипания на подошвы. Поттер, давай же скорее!

  Гермиона пролезла в тайный ход и скатилась по жёлобу. Когда я скатился следом, она уже стояла с Люмосом на палочке, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Едва я встал на ноги, как девчонка помчалась дальше по наклонному коридору. Я последовал за ней.

  Коридор был футов семь в высоту и достаточно широк, чтобы в нём разминулись двое встречных. Неподалёку от своего начала он делал поворот, за которым я увидел младшего Уизли и Лонгботтома. Рональд висел в коридоре под потолком, а Невилл беспомощно топтался около него.

  – Вот, – выдохнула Гермиона, добежав до них. – Освободи, пожалуйста, Рона, ему же больно!

  Вблизи стало видно, что Уизли подвешен к потолку клубком металлических тросов, усеянных острыми шипами в полдюйма длиной. Тросы стиснули рыжего так, что шипы глубоко впились в его тело и из-под них сочилась кровь. Вся его одежда пропиталась кровью, на каменному полу под ним виднелась россыпь тёмно-алых капель.

  – Я ничего не смогла сделать, это очень крепкая ловушка, – пробормотала Гермиона, пока я изучал тросы. Металл был зачарованным и мог бы удержать мага гораздо сильнее этой ребятни, из чего я сделал вывод, что ловушка была поставлена не на детей. Я, может, и выкарабкался бы из такой, но насчёт Теда или Драко я уже был не уверен. На ловушке надрывалась магическая сигналка, которую я сразу же оборвал.

  – Сейчас... – пришлось достать палочку, потому что на невербальное Секо ушло бы слишком много усилий. – Поддержите его кто-нибудь Левиозой, чтобы он не упал.