Текст книги "Мы, аристократы - 3 (СИ)"

Автор книги: Бастет Бродячая Кошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

  Судя по выражению лица Люпина, он не догадывался. Он не слышал рассказа Батильды Бэгшот, в отличие от меня.

  – И кем же? – нетерпеливо спросил он.

  – Дамблдором. Это Дамблдор убил Джеймса с женой и похитил Гарри. Мне самому сначала было дико, но я не настолько безнадёжен на голову, чтобы идти против фактов. У меня было двенадцать лет на размышления, Рем.

  – Не может быть! Ведь Сам-Знаешь-Кто действительно исчез в ту ночь!

  – Поэтому я не убью Дамблдора сразу, а сначала выпытаю у него, как и зачем он это провернул.

  – Так ты здесь не из-за Гарри! – озарило Люпина.

  – И даже не из-за Питера, его я случайно увидел в Хогсмиде. Впрочем, следовало ожидать, что крыса окажется рядом с хозяином. Так теперь ты не против, если мы убьём предателя?

  – Подожди... – Люпин посмотрел на мелко дрожащую крысу в своей руке. – Может, он что-нибудь расскажет или объяснит. Кроме того, живой Питер пригодится, чтобы оправдать тебя. Пусть его осудит закон.

  – Ремус, с некоторых пор я не доверяю нашему правосудию. И уверен, что Дамблдор сделает всё, чтобы правда не вылезла наружу.

  Вдруг они резко повернули головы к распахнутой двери, а Блэк ещё и втянул ноздрями воздух, принюхиваясь. Встревоженно переглянулись, между ними проскользнуло нечто вроде единства и взаимопонимания.

  – Те самые дети, – быстро и тихо произнёс Блэк. Люпин недовольно нахмурился, не зная, сколько этим детям удалось подслушать.

  – Заходите уж, – позвал он, глядя в тёмный проём, ведущий в подземный ход.

  Я ожидал увидеть Грейнджер, но первым в проёме показался Уизли.

  – Моя крыска, живая! – возрадовался рыжий, увидев Коросту в руке профессора. Значит, он ничего не слышал. – Профессор, вы спасли её!!!

  Гермиона протолкнула Уизли вперёд и тоже вошла. Позади неё замаячила длинная фигура Невилла.

  – Простите, профессор, но Рон так беспокоился за свою Коросту, что нам не удалось отговорить его, – отчеканила Гермиона тоном матёрой отличницы. – Мы не будем мешать вам, только заберём её и уйдём.

  – Извините, дети, – мягко сказал Люпин, – но мы не отдадим вам... – он посмотрел на Питера в своей руке, – ...эту крысу. Идите обратно, я с вами потом поговорю.

  – Нет уж, я никуда не уйду без Коросты! – вспылил Уизли, всерьёз испугавшийся за судьбу своей собственности. – Родители никогда не купят мне другого питомца!

  Лицо Люпина вдруг исказилось, словно от подавляемой тошноты. Он беспокойно взглянул на Блэка.

  – Сириус, у меня меньше времени, чем я предполагал. Погода нынче на редкость ясная. Что будем делать с Питером? – и торопливо добавил, увидев, как предвкушающе блеснули глаза Блэка. – Кроме убийства, конечно.

  – Если ты настаиваешь на правосудии... – надо было слышать, каким тоном Блэк выплюнул последнее слово, – то Питера нужно сдать властям, причём публично, а то всё опять замнут. Детям этого не доверишь, а меня с крысой загребут быстрее, чем я раскрою рот. А потом, понятное дело, мне никто уже не даст его раскрыть, как тогда.

  – Значит, надо вернуть ему человеческий вид прямо сейчас. – Люпин кивнул на замершую в дверях троицу. – Это тоже свидетели. Поможешь им проводить Питера до Хагрида, а тот отведёт его в Хогвартс. Гермиона!

  – Да, профессор? – откликнулась Грейнджер.

  – Проследи, чтобы Хагрид отвёл Питера к МакГонаголл или к Флитвику. И ни к кому другому, поняла? Пусть они вызовут авроров, а вы трое удостоверьтесь, что Питера забрали в аврорат.

  Гермиона растерянно кивнула. Зря Люпин понадеялся, что директор у неё входит в понятие "ни к кому другому" – она всегда ставила Дамблдора выше этого.

  – А где этот Питер? – спросила она.

  – Сейчас будет. – Люпин взглянул на Блэка. – Превращаем?

  – Давай ты, у меня палочки нет.

  – Держи. – Люпин передал ему Коросту. – Фините Аниморфус! – произнёс он, направив на грызуна палочку.

  Блэк выронил крысу на пол. На её месте появился человечек, быстро увеличившийся до нормального размера. Питер Петтигрю был невысок, полноват, потрёпан, неопрятен, с намечавшейся лысинкой на макушке, окружённой тонкими бесцветными волосами. В его лице сохранялось нечто крысиное. Он часто и прерывисто дышал, его бегающие глазки стрельнули на проход за спинами гриффиндорцев и разочарованно зашустрили по хижине.

  – Ну здравствуй, Питер, – с деланной приветливостью сказал ему Люпин. – Сколько лет, сколько зим...

  – С-сириус... Р-рем... – дрожащим голосом пробормотал тот. – П-пощадите...

  Его маленькие глазки умоляюще заметались между ними. Удостоверившись, что пощады от бывших друзей не дождёшься, Питер оглянулся на учеников.

  – Рон, пожалуйста, ты же так дорожишь мной... Хочешь, я останусь твоим питомцем? Я буду самой лучшей крысой в мире, только спаси меня от этих!!!

  Уизли пребывал в шоке. До него всё еще доходило, кем оказалась его Короста.

  – Нет! – отшатнулся он. – Подумать только, я клал ЭТО к себе на подушку!!!

  Гермиона тоже была шокирована. Это выражалось у неё в привычке закрывать рот ладонями. Наименее потрясённым выглядел Невилл, привыкший к тому, что жизнь преподносит ему неприятные сюрпризы. По лицу Люпина снова пробежала судорога.

  – Это тот самый Питер, за убийство которого Сириус двенадцать лет просидел в Азкабане, – сообщил он грифам. – Все объяснения после, а сейчас нужно поскорее сдать его в аврорат. Там с ним разберутся. Рон, пойдёшь первым. Гермиона, Невилл – вы будете конвоировать Питера, пока не приведёте его к Хагриду. Все трое держите палочки наготове. Сириус, пойдёшь последним и будешь контролировать ситуацию – ты и без палочки с этим справишься. Если Питер побежит, можешь убить его.

  Люпин наложил на Питера Инкарцеро, опутав его верхнюю часть тела верёвками.

  – А теперь уходите скорее, – потребовал он. Блэк вгляделся в него и понимающе кивнул.

  – Но... – начала Гермиона.

  – А ну быстро все построились и пошли! – рявкнул на неё Блэк. – Рыжий – вперёд! Питер – марш за ним и не подходи к нему ближе, чем на десять шагов, а то я тебе живо глотку перерву! Вы двое – за Питером, и шевелите наконец копытами! Мордред, какие тормоза, за что это мне...

  Всех их в считанные секунды вынесло из хижины. Люпин машинально обтер рукавом со лба проступивший пот, присел на кровать, обхватил себя руками и стал раскачиваться. Он, похоже, уже мало что соображал.

  Пора было выдвигаться и мне. Несмотря на непредвиденные обстоятельства, у меня еще оставался шанс перехватить Блэка после того, как он сдаст Питера Хагриду. Если же встречи с Блэком не получится, хоть досмотрю, чем там у них закончилось. С этими мыслями я уселся на метлу и полетел обратно к Дракучей иве.

  31.

  Ждал я эту компанию минут десять, которые были потрачены на размышления о том, как теперь договариваться с Блэком. Я хотел сдать ему Петтигрю, но пришли трое юных дамблдоровцев и с изяществом слона в посудной лавке поломали мне всю игру. Что я предложу Блэку, если Петтигрю уже у него? По всему получалось, что предложить больше нечего, потому что Дамблдор был нужен мне самому.

  Утешало одно – поломали они игру не только мне, но и директору.

  С каждой минутой становилось темнее, пока из-за гор не выкатилась полная луна, такая яркая, что разом осветила окрестности. Когда я уже начал беспокоиться, не случилось ли чего в туннеле, из тайного хода высунулась рука с Люмосом на палочке, затем рыжая голова, а за ней и плечи. Свободной рукой Уизли нащупал сучок, успокаивающий Дракучую иву, и обездвижил её. Затем он выкарабкался наружу, взял палочку наизготовку и крикнул остальным в отверстие, чтобы вылезали. Следом протиснулось коренастое тело Петтигрю, которому было непросто выбраться оттуда с примотанными к телу руками. В конце концов ему это удалось, и он остановился в нескольких шагах от ивы под прицелом палочки рыжего, пока Грейнджер с Лонгботтомом, тоже с Люмосами, не вылезли из тайного хода. Последним вылез Блэк, и все они столпились неподалёку от Дракучей ивы.

  Судя по тому, как грифы поглядывали на Блэка, они признали его за старшего и дожидались его указаний. Они доверяли мнению уважаемого профессора Люпина, да и во время пути по подземному ходу Грейнджер наверняка вытянула из Блэка всё, что можно и что нельзя – кто как, а я не могу себе представить её с закрытым ртом, если она не дуется.

  Но Блэк мешкал с распоряжениями. Грифы терпеливо ждали, Петтигрю шнырял глазами по сторонам в поисках лазейки. Насколько я понял по скорости обратного процесса, превращение в крысу требовало как минимум полминуты, которых у Питера не было, поэтому он не предпринимал бесполезных попыток к бегству. Наконец Блэк принял решение и заговорил.

  – К Хагриду я не пойду, он горячий и бестолковый, – голос беглеца заметно похрипывал – после стольких лет молчания даже короткое общение успело надсадить его. – Ты, парень, – Блэк кивнул на Невилла, – зайдёшь внутрь и скажешь ему, что вы задержали Питера Петтигрю, которого никто не убивал и которого нужно доставить в аврорат для расследования. Убедись, что до Хагрида это дошло, и зови его наружу. Помните, что сказал вам Ремус? Ведите Питера только к МакГонаголл или Флитвику, от этого зависит очень многое. А я издали послежу, чтобы он не сбежал.

  Крысообразный человечек зыркнул в его сторону и съёжился от ответного взгляда.

  – Иди давай! – рыкнул на него Блек.

  Троица конвоиров повела пленника к хижине Хагрида. Лонгботтом шёл в нескольких шагах перед остальными, освещая Люмосом дорогу. За ним шёл связанный Петтигрю, Грейнджер с Уизли шли последними и держали его под прицелом палочек. Оставшийся сзади Блэк отступил в темноту, перекинулся там в чёрного пса и потрусил за ними сбоку и поодаль, перебегая от кустарника к кустарнику и неотрывно следя за Питером.

  Я не последовал за ними, памятуя про чуткий нос Блэка. Переместившись так, чтобы перехватить Блэка, когда он будет уходить отсюда, я остановил метлу и стал наблюдать издали. Поэтому я единственный заметил кошку, со всех ног бегущую сюда от Хогвартса. Она была знакома мне еще с первого урока трансфигурации – серая с чёрными разводами и тёмными пятнами вокруг глаз, напоминающими очки – сама Минерва МакГонаголл углядела из окон замка своих учеников где не надо и теперь гналась за ними, пока они не ушли куда-нибудь ещё.

  Когда она, немного не добежав до троицы, обратилась в человека и строго окликнула их сзади, это оказалось для них большим сюрпризом.

  – Грейнджер! Лонгботтом! Уизли! Будьте добры объяснить, что вы здесь делаете и кто это с вами!

  Все они, как ошпаренные, обернулись на голос. Даже Петтигрю точно так же ошалело уставился на своего бывшего декана. МакГонаголл разглядывала спеленатого верёвками человечка – и в её взгляде нарастало изумление.

  – Питер? – произнесла она севшим голосом. – Питер Петтигрю? Как? Как это может быть?

  – Профессор, мы вели Петтигрю к Хагриду, – затараторила опомнившаяся Гермиона. – Так нам велел профессор Люпин. Петтигрю, оказывается, анимаг, он всё это время жил у Рона в виде его крысы Коросты. А мистер Блэк помог профессору Люпину разоблачить и задержать его. Хагрид должен был отвести его к вам, но раз вы уже здесь, заберите его и вызовите авроров для расследования.

  Все выжидающе уставились на МакГонаголл. По мере того, как профессор вникала в обрушившиеся на неё сведения, изумление на её лице сменялось строгой сосредоточенностью.

  – Профессор, пощадите! – не выдержал наконец Петтигрю. – Не надо авроров, отведите меня к директору, он разберётся. Ведь это же его дело, а?

  – Нет, мистер Петтигрю, – вскинулась Гермиона. – Профессор МакГонаголл, вызовите авроров!

  – Не указывайте мне, мисс Грейнджер, – сухо сказала МакГонаголл. – Петтигрю прав, всё происходящее в Хогвартсе находится в ведении директора. Я не могу действовать через голову своего непосредственного начальства.

  – Но профессор Люпин сказал, что Петтигрю нужно сразу же сдать в аврорат...

  – Мисс Грейнджер, ваш декан – я, а не профессор Люпин! Разумеется, директор должен узнать о Петтигрю, а я должна доложить ему. В подобных случаях решение принимает он, а не я.

  От кустарника, за которым прятался чёрный пёс, послышалось низкое приглушённое рычание. Поскольку я собирался перехватить Блэка на отходе, я оказался довольно-таки далеко от гриффиндорцев. Мне приходилось напрягаться, чтобы слышать пререкания Грейнджер с МакГонаголл, зато было видно большое собачье тело, прячущееся в тени кустарника, и рычание пса я расслышал прекрасно. Его могли бы услышать и грифы, если бы не были увлечены спором. Только Петтигрю вздрогнул и опасливо покосился в нашу сторону.

  – Но что скажет профессор Люпин? – упрямо продолжала Гермиона. – Я обещала ему, что сделаю всё в точности, как он велел.

  – Грейнджер! – МакГонаголл оборвала начатую фразу и обернулась, потому что все вдруг уставились за её спину с одинаковым выражением чистейшего ужаса на лицах. Я тоже посмотрел в темноту за её спиной и увидел прыгающего на неё оборотня. Она успела заметить тварь и непроизвольно отшатнуться, поэтому зубы оборотня впились ей не в шею, а в плечо.

  Чудовище сшибло МакГонаголл с ног и стало рвать её зубами. Гермиона отчаянно завизжала. Лонгботтом и Уизли оцепенели, с обморочным видом глядя на происходящее. Я, признаться, тоже. Быстрее всех опомнился Блэк – огромный чёрный пёс вымахнул из-за кустарника и кинулся на оборотня. Он вцепился в загривок зверюги, заставив её отвлечься на себя, и побежал прочь.

  Оборотень погнался за ним. Гермиона не переставала визжать, не отрывая глаз от своего декана. Рональд, увидев истерзанное плечо и полуоторванную руку МакГонаголл, грохнулся в обморок. Невилл, оказавшийся покрепче, бросился бежать к хижине с воплями "Хагрид!" "Хагрид!" Там уже открывалась дверь, потому что визг Гермионы разносился на все окрестности. Петтигрю на моих глазах перекинулся в крысу, выскользнул из верёвок, порскнул в сторону Запретного леса и исчез из вида.

  Всё произошло в считанные мгновения. Не знаю, что я сделал бы, если бы находился рядом с грифами, но сейчас я был слишком далеко от них, чтобы успеть что-то предпринять.

  Хагрид подбежал вместе с Невиллом, на бегу объяснявшим ему, что случилось. Он подхватил на руки бесчувственную МакГонаголл и помчался по тропинке к Хогвартсу. Гермиона, дрожа и всхлипывая, наклонилась над Уизли и стала трясти его, пытаясь привести в чувство. Едва рыжий очнулся, Грейнджер с Лонгботтомом поставили его на ноги и потащили в школу, забыв про Петтигрю.

  Я поглядел в темноту, куда убежал Блэк, уводивший за собой превратившегося Люпина – оттуда не доносилось ни звука. Надеюсь, он знает, что делает, и умеет справляться по крайней мере с одним конкретным оборотнем. А всё-таки странно... Я уже знал, что Снейп варит Люпину волкогонное зелье на аконитовой основе, несколько лет назад разработанное кем-то из ведущих британских зельеваров, и полагал, что оно сохраняет оборотню рассудок во время превращения, хоть и не интересовался этим специально. Или оно только ускоряет восстановление здоровья оборотня после полнолуния?

  Если бы я был участником этого кровавого происшествия, я не остался бы к нему равнодушным. Как минимум я ощутил бы боевой азарт и стремление избавить себя и других от опасности, потому что эти чувства успели встрепенуться во мне, хоть я и не успел вмешаться. Но сейчас мне оставалось только удивляться, насколько безразличным меня оставил вид полурастерзанной МакГонаголл и истерически всхлипывающей Гермионы. Ни ужаса, ни боли, ни жалости, ни сострадания – хорошо еще, что удивление и любознательность были свойствами разума, а не души, поэтому их я был способен испытывать в полной мере. Это они заставили меня усиленно размышлять над тем, как отстранённо я воспринял происшедшее по сравнению с его участниками – словно какой-то важный жизненный урок, который знали они и который я никак не мог выучить.

  Разве только Нотту временами удавалось пробить мою всеобъемлющую отстранённость. Вот и сейчас, застигнув себя на ненормальном безразличии, я для сравнения подумал именно о Теде. Не зная, чем обернётся моя прогулка, я попросил его побыть в гостиной до моего возвращения – чтобы в случае чего он остался вне подозрений, но этого я ему уже не сказал – и надо было видеть, с какой готовностью он согласился. Я так редко давал ему поручения, а ему так хотелось доказать, что и он на что-то годится, но в Кодексе прямо говорилось, что главный долг вассала состоит в послушании, поэтому на словах Тед никогда не роптал. Что, впрочем, нисколько не мешало ему выказывать своё недовольство другими способами.

  Всё закончилось, можно было возвращаться и освобождать Теда от несложной обязанности сидеть в гостиной. Тем не менее на обратном пути меня беспокоило некое неопределённое ощущение. Пожалуй, ближе всего оно было к незавершённости. Неспешно направляясь на метле к слизеринскому выходу из замка, я силился понять, чем оно вызвано.

  МакГонаголл... нет, о ней позаботится мадам Помфри. Грифы... отделались лёгким... нет, тяжёлым испугом, но всё равно им, считай, повезло. Если вдуматься, из-за них всё так и сложилось – интересно, доползло ли это до их ущербных гриффиндорских мозгов? Петтигрю сбежал, он наверняка спрячется далеко и надолго... нет, это не моё дело. Блэк...

  Блэк!

  Я остановил метлу. Конечно же, Блэк и Люпин – один из них мог покалечить или даже загрызть другого. Я поставил бы на оборотня, который был не в себе, тогда как Блэк вряд ли станет убивать своего бывшего друга. Развернувшись в воздухе, я помчался мимо Хогвартса в ту сторону, куда Блэк увёл невменяемого Люпина. За Хогвартсом я остановился, чтобы вслушаться и всмотреться в окружающую местность.

  Луна светила вовсю, и, насколько я мог видеть в её освещении, поблизости никого не было. Сначала было тихо, но после пары минут напряжённого вслушивания до меня долетел отдалённый звук, напоминавший жалобный собачий скулёж. Он раздавался со стороны прибрежного леска, за которым находился берег озера. Я поспешил на звук, который вскоре оборвался, и вдруг увидел, что туда же отовсюду стремительно летят десятки человекоподобных теней в чёрных балахонах.

  Оказывается, дементоры при необходимости могут перемещаться очень быстро. Но не быстрее моего "Нимбуса", и я опередил их на пути к цели. Блэк, уже в человечьем облике, лежал на берегу озера – залитый кровью, весь в рваных ранах, без сознания, но живой. Дементоры ненамного отстали от меня, поэтому я сначала поставил над нами Эгиду, а затем стал накладывать кровоостанавливающие заклинания на его раны. Лечить болезни я не взялся бы, но раны и магические повреждения я врачевать умею. Это входило в боевую подготовку, которую мы проходили под руководством Люциуса.

  Пока я возился с Блэком, дементоры облепили купол Эгиды снаружи. Здесь была вся или почти вся азкабанская сотня, несущая стражу вокруг Хогвартса. Я не ощущал их ментального давления, но Блэк заметался и тяжело застонал, не приходя в сознание. Что ж, пусть Министерство не обижается – его стражи явно превысили свои полномочия. Я выпрямился и высвободил из-под плаща-невидимки руку с волшебной палочкой.

  – Инфернус Циркум!

  Вокруг забушевал огненный ад. Эгида защищала от стихийной магии, поэтому под ней жар не ощущался. Зато снаружи всё плавилось, а дементоры вспыхивали факелами, в считанные мгновения прогорая до чёрного пепла, который осыпался вниз и тут же тонул в расплавленной земле. Не прошло и минуты, как все они сгорели.

  Мир стал чище, и это было хорошо. И никто не убедит меня в обратном.

  Снимать Эгиду было еще нельзя, если я не хотел, чтобы мы с Блэком разделили судьбу дементоров. Водная магия давалась мне с трудом, но остужающее заклинание было одним из простейших. Я стал накладывать его вокруг нашего островка нетронутой земли, пока расплав не почернел и от него не перестал идти пар. Только после этого я снял щит и переправил Блэка Левиозой за пределы выжженного круга, а затем уселся на метлу и оттащил бесчувственное тело в глубину леска.

   Там я основательно взялся за приведение пострадавшего в порядок. Заживляющие и чистящие заклинания, починка одежды, во время которой Блэк пришёл в себя и непонимающим взглядом стал следить за мелькающей в воздухе палочкой. Вспомнив, что меня скрывает плащ-невидимка, я откинул капюшон.

  – Мантия Джеймса... – прохрипел Блэк.

  Я опрокинул в него заживляющее зелье, затем бодрящее, затем антидементорное шоколадное собственной разработки. Затем и сам приложился к восстановителю магии – сегодня я опять здорово потратился и Тед наверняка будет смотреть на меня так, словно это я его довел до такого безобразия, а не себя.

  – Дамблдор отдал её мне, – ответил я, пока поил его зельями.

  – Забрал, сволочь... – пробормотал он на это. – Тогда он её забрал... может, она и спасла бы Джеймса. Старый подонок знает, как лучше убить – забравши или отдавши... Остерегайся его, Гарри... и, главное, ничему от него не верь...

  – У нас с ним уже не сложились отношения, мистер Блэк. Сильно не сложились.

  – Умный мальчик... – губы Блэка искривились в страшноватой пародии на улыбку. – И зови меня Сириусом, малыш...

  – Сожалею, мистер Блэк, но мы не настолько хорошо знакомы. Я видел вас несколько раз в жизни, в основном на плакатах "Их разыскивает аврорат".

  – Я твой крёстный, назначенный твоим отцом.

  – Давайте не будем об этом, мистер Блэк. Дело прошлое, сейчас оно уже не имеет значения.

  Зелья начали действовать, Блэк с каждой минутой чувствовал себя лучше. У него хватило сил, чтобы сесть и прислониться спиной к стволу дерева, под которым мы устроились.

  – Я теперь на свободе и смогу заботиться о тебе, малыш.

  – Мистер Блэк, взгляните на меня. Я сколько-нибудь похож на малыша? – я передвинулся так, чтобы лунный свет падал на моё лицо. Прошло несколько молчаливых мгновений, в которые он рассматривал меня.

  – Ты и на Джеймса не похож, – заключил он наконец. – А маленький ты был вылитый Джеймс. Но сейчас – нет. Джеймс, он был такой... такой открытый, такой весёлый и добродушный. Нет, не похож...

  – Я слизеринец, мистер Блэк.

  – Я уже видел в Хогсмиде, что у тебя мантия слизеринская. Кто бы мог подумать, сын Джеймса – и слизеринец! – Блэк неприятно рассмеялся. – У вас там Нюнчик сейчас деканом, верно?

  – Если вы о профессоре Снейпе, то да.

  – Вы с ним, случайно, не друзья?

  – У нас с ним сложные отношения, хотя и не настолько, как с Дамблдором.

  – Ну хоть что-то... – с некоторым удовлетворением произнёс Блэк. Мне вдруг подумалось, что не о том он переживает.

  – Вас ведь покусал оборотень. Могут быть последствия.

  – Ничего не случится, я был в звериной форме, когда мы с ним тут грызлись. Звериная форма не поддаётся заражению ликантропией, это я еще со школы знаю. Мы вчетвером тогда гуляли вместе, вот в такие же ночи – я, Сохатый, Луни и Хвост, – он вскинул взгляд на полную луну. – То есть, Джеймс – он оленем был, Рем и Питер. Эх, хорошее было времечко...

  – Питер опять сбежал. Когда оборотень напал на МакГонаголл.

  – Кр-р-рыса... – почти прорычал Блэк.

  – Можно подумать, вы с отцом этого не знали. Знали ведь, но считали, что это верная крыса. Только крысы не бывают верными – не та тварь.

  – Тварь, – согласился он. – Но бывают твари и похуже крыс. Есть в Хогвартсе одна слащавая и лицемерная очкастая тварь, которая зажилась на свете. Ей давно пора подыхать, и я ей это устрою. Ты со мной, Гарри?

  – Если вы о Дамблдоре, то я с вами. Но я не могу быть так же снисходителен к нему, как вы, с учётом всего, что он натворил.

  – Снисходителен? – непонимающе переспросил Блэк.

  – Именно. Вы хотите всего лишь убить его. Но если он будет убит сейчас, с ним останется вся его слава величайшего мага столетия, оплота светлых сил и победителя Гриндевальда. Даже если разоблачить Дамблдора после смерти, вступит в действие известное правило "о мёртвых либо хорошо, либо ничего", которое не позволит людям оценить его деяния так, как они того заслуживают. Нет, я хочу разоблачить его еще при жизни, да так, что его имя станет оскорблением, за которое вызывают на дуэль. Я отниму у него всю его фальшивую славу, я публично потычу его носом в его собственную подлость и в его собственные махинации, а напоследок оставлю без магии. И, уж конечно, подожду его убивать, пока он вволю не насладится своими достижениями.

  Какое-то время Блэк молча вникал в мои слова.

  – Слизеринец... – произнёс наконец он, и это прозвучало уважительно. – А ты справишься?

  – Я уже справляюсь. Почитайте в газетах за последние полтора года, что там пишут о Дамблдоре. Его репутация уже страдает и шаг за шагом будет уничтожена. У меня хватает на это сведений, но сейчас еще не время. Нужно ещё года два, чтобы застукать Дамблдора на главной афёре его жизни. Это будет скандал века, обещаю.

  По осунувшемуся лицу Блэка разлилось мечтательное выражение.

  – Гарри, если ты это сделаешь, ты достойно отомстишь за своего отца. И за меня, – добавил он, подумав.

  – Но для этого нужно, чтобы Дамблдор оставался живым.

  – Ради этого я, так и быть, отступлюсь от него. Если у тебя ничего не получится, убить его я успею – а пока я буду болеть за тебя, Гарри.

  – Договорились. Вам есть ещё зачем оставаться в окрестностях Хогвартса?

  – Нет, этой ночью я отлежусь где-нибудь, а завтра уйду. Ты здорово поставил меня на ноги после этой трёпки.

  – Мне пора, я должен попасть в общежитие до отбоя, чтобы не вызывать лишних подозрений. Сегодня много чего случилось.

  – Да уж. Ну бывай, Гарри.

  Блэк превратился в чёрного пса и тяжело потрусил к горам, а я оседлал метлу и полетел в Хогвартс.

  Явившись в общежитие незадолго до отбоя, я подивился царившему там спокойствию. Слизеринцы еще не знали о случившемся, хотя после нападения Люпина на МакГонаголл прошло уже достаточно времени. Если с дементорами я разобрался быстро, то исцеление Блэка заняло у меня около получаса – этого с запасом хватало, чтобы переполох распространился на весь Хогвартс.

  Но в гостиной было тихо. Кто-то зубрил перед экзаменами, кто-то общался, стайка девчонок у камина увлечённо обсуждала последний номер "Ведьмополитена", который я узнал по яркой обложке. Тед пристроился в одиночестве с пособием по трансфигурации в руках, и только по тому, как поспешно он захлопнул методичку и устремился ко мне, можно было догадаться, что он сидел как на иголках.

  – Сюзерен, – в его голосе прозвучало нескрываемое облегчение.

  – Ну как тут, спокойно? – на всякий случай поинтересовался я.

  Во взгляде Нотта проскользнуло нечто непредаваемое.

  – Ну... не без событий, – многозначительно протянул он. – Никто ничего не заметил, если ты об этом.

  О да... Не без событий. И ведь не придерёшься к формулировке.

  – А конкретнее?

  – Она передала мне... эту поделку, я убрал её сам-знаешь-куда. Сейчас они с Дианой в нашей комнате, потому что девчонка явно не в себе. Живоглота я почистил.

  Я промолчал, но моё изумлённое "что???" плакатными буквами отразилось в моём ответном взгляде.

  – Я что-то не так сделал? – встревожился Тед. – Идём в комнату, там поговорим.

  Что сами слизеринцы пока еще ничего не знали, странным не выглядело. За час-полтора до отбоя большинство наших возвращалось в общежитие, а если кое-кто и задерживался снаружи, то не в местах распространения слухов. Странным выглядело другое – МакГонаголл была доставлена в больничку как минимум полчаса назад, а наш декан до сих пор не появился здесь и не стращает подопечных всяческими карами, если они надумают высунуть нос из общежития. Существовало не так уж много причин, которые могли бы помешать Снейпу предупредить слизеринцев об оборотне, и все они мне не нравились.

  В нашей комнате выяснилось, кто такая "она", про которую говорил Тед. Там сидели Диана с Ромильдой, тоже еще не знавшие о несчастье с МакГонаголл. Хотя за Ромильду я не поручился бы – на девчонке буквально лица не было. Она выглядела потрясённой и потускневшей, бледными были даже её губы. Диана, судя по всему, занимала Ромильду разговором, безуспешно пытаясь привести её в нормальное состояние.

  Когда девчонки оглянулись на нас, на их лицах отразились облегчение и радость.

  – Гарри! – ослабшим голосом воскликнула Ромильда. – Там сейчас такое случилось...

  – Ты это тоже видела? – догадался я.

  – Я... видела, но всё ещё хуже... я не знаю, что теперь делать... – она нервно сглотнула. – Но я должна была, он мог тебя убить... Мне пришлось украсть эту вещь. Живоглот напал на него, а я... украла.

  Девчонка смотрела на меня, как на последнюю надежду, и судорожно стискивала пальцы. Я ничего не понимал.

  – Давай по порядку, – попросил я. – Ты этим вечером выходила наружу?

  – Ты же говорил, чтобы в эти дни я была внимательнее, особенно сегодня. Мы с Живоглотом следили за... – она кинула осторожный взгляд на Диану и замолчала.

  Я понял опасения Ромильды и не стал настаивать на продолжении. Мне не хотелось привлекать наречённую Нотта к своим тайнам ради её же безопасности, но Диана выглядела надёжной. Традиционное воспитание, как говорил про неё Тед. Такая же замкнутая, как и он сам, она не завела себе здесь подруг, полностью удовлетворяясь его обществом. Всё равно она окажется втянутой в наши дела, не сейчас, так потом.

  – Диана, – обратился я к ней. – Все здесь, кроме тебя, так или иначе вовлечены в некую историю, которую нужно обсудить. Хорошо подумай, хочешь ли ты её знать и сможешь ли ты скрывать её.

  Диана посмотрела на Теда, надеясь прочитать ответ на его лице, но тот сам был в нерешительности. Чуть помешкав, она негромко ответила:

  – Я останусь.

  – Под твою ответственность, Тед, – он потверждающе кивнул. – Продолжай, Ромильда.

  – Мы с Живоглотом сегодня следили за директором, – уже увереннее заговорила она. – Живоглот – весь день, я – сколько могла. Неподалёку от Большого зала есть кусок коридора, которым проходит почти весь Хогвартс, а в нем – удобный холл. После занятий я села там с учебниками.

  Этот холл я знал, он был излюбленным местом сбора межфакультетских компаний перед тем, как податься куда-то ещё. В замке существовали и другие пути, но идти этим коридором почти всегда было короче и удобнее.

  – Незадолго до ужина мимо меня прошёл директор. В зельеварни. – Ромильда скромно опустила процесс выслеживания и подслушивания Дамблдора. – Наш декан был в преподавательской зельеварне и что-то варил. Директор попросил его быть мягче к Лонгботтому, потому что "мальчик старается", и сказал, что сегодня он, ладно уж, сам занесёт зелье профессору Люпину, потому что ему известно, "как тебе, Северус, это неприятно".