Текст книги "Мы, аристократы - 3 (СИ)"

Автор книги: Бастет Бродячая Кошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

  – Да ты... ты... ты просто трус!

  – Не трус, а не хочу мараться, – хладнокровно поправил взбешенного Рональда Драко.

  – Да трус он, Рон, – заявил довольный Томас. – Стоило тебе заговорить с ним по-мужски, он и зассал...

  Оба заржали, как солдатские кони. Гойл отодвинул свой стул и полез из-за стола.

  – Это моя работа, Драко, – обронил он, подходя к весельчакам.

  Пока они прекращали ржать и непонимающе таращились на него, Грег мгновенным движением взял их за шкирки и крепко столкнул лбами, а затем приподнял и потащил к выходу, словно нашкодивших щенков. Там он ногой распахнул дверь и вышвырнул обоих грифов на дорогу, добавив вдогонку:

  – Ещё раз сюда войдёте, пока мы обедаем – выйдете на карачках.

  При полном молчании обалдевшего зала Гойл вернулся и сел на своё место. Дотащить до двери сразу двоих сверстников, пусть и пребывающих в нокдауне, держа каждого одной рукой, а затем отправить их в полёт на пятнадцать футов было воистину впечатляющим деянием. Гермиона опомнилась и кинулась на улицу оказывать первую помощь своим однокурсникам. Называть их её друзьями было бы слишком оскорбительно для девчонки. Ещё не заслужила.

  – Ну ты силён, Грег... – выразил общее впечатление Тед. – Признавайся, не обошлось ведь без магии?

  – Есть такое, – согласился Гойл. – Только это особая магия, магловская.

  – Какая-какая?! – переспросил Драко.

  – Маглы ведь мечтают о магии, так? Сами не умеют, но всё равно подозревают, что она должна быть. Когда мы с Винсом прочитали о ней в боевых искусствах Востока, там она называлась ци. И некоторые бойцы могли её использовать.

  – Вот-вот, – отозвался Крэбб. – Мы с Грегом пораскинули мозгами и надумали, что если бывают маглорожденные маги, то бывают и маглорожденные сквибы. Нам до них дела нет, но они рождаются, и способности к магии у них не как у обычных маглов. Совсем немножко, но они могут.

  – Мы с Винсом считаем, что это как раз их сквибы додумались до цигуна. Ведь даже очень маленькие способности к магии при упорной тренировке могут дать кое-какие результаты. А дальше всё просто – наша магия, их методики. Но мы ведь маги, у нас всё это сильнее получается. Магловский мастер цигуна может расколоть ударом ладони кирпич, потому что кирпич сам по себе хрупкий. Дерево он не разобьёт, оно крепкое. Но если магии в руку поддать, то и дерево уронить можно.

  – Ага, мы пробовали, – поддакнул Винс.

  – Ну вы молодцы... – восхитился я, а Драко впервые в жизни посмотрел на своих приближённых уважительно. – Только, Грег, я хочу предупредить тебя. Грифы мстительны и имеют привычку нападать вдесятером на одного, поэтому теперь тебе лучше быть начеку и наложить на свою палочку защитные чары – лучше всего отражающие. В прошлом году я недооценил грифов и лишился из-за них своей палочки.

  Грег отнёсся к моим словам серьёзно, поскольку знал, что я не сотрясаю воздух по пустякам.

  – Я учту, Гарри, – поблагодарил он меня кивком. – А чары уже есть – вот, глянь, это Винс накладывал.

  Он вынул свою палочку из чехла и протянул мне. Защитные отражающие чары на ней были наложены безукоризненно – они относились к щитовым, а Крэбб у нас специализировался по щитам.

  – Нормально, – одобрил я. – И постарайся никого не убить, если что.

  За разговорами мы засиделись в пабе и вспомнили, что не купили угощение в гостиную, только когда настало время возвращаться в Хогвартс. Есть у нас такая факультетская традиция – кто гуляет в Хогсмиде, покупает сладостей всем, кто этого блага лишён. Мы поспешили в "Сладкое королевство" и накупили там всевозможных лакомств, кроме всевкусных драже, которые продавались в "Зонко".

  Когда мы вышли из кондитерской, начинало темнеть. Нам-то ничего, но девчонки, наслушавшиеся пророчеств Трелони, боязливо оглядывались по сторонам и стремились поскорее в школу, поэтому визит в "Зонко" был отложен до следующего раза. Мы как раз миновали "Три метлы", как Панси вдруг закричала:

  – Ой! Грим!

  – Где Грим? – наперебой спросили мы.

  – Вот там, за пабом. – Панси кивнула в проход между "Тремя мётлами" и соседним домом. – Он выбежал из задней двери паба и пробежал туда, а в зубах он нёс что-то большое... вроде кость... – неуверенно закончила она.

  – Думаешь, призраки воруют кости? – засомневался Тед.

  – Это просто собака, – с уверенностью заключил Драко.

  – Но она выглядела точь в точь как Грим, – продолжала настаивать Панси.

  – А давайте посмотрим, – предложил я, рассудив, что Гримом эта собака быть не может, а с суевериями надо бороться.

  Драко глянул на меня с выражением "что мы, собак не видели", а Тед бодро отозвался:

  – Как скажешь, сюзерен.

  – Давайте, – поддержал меня Забини, набивавшийся ко мне в компанию.

  И мы направились в проход между домами – я с Драко впереди, девчонки посередине, остальные парни по сторонам от них. Узкое огороженное заборами пространство вильнуло в сторону и закончилось тупиком, в котором лежала большая чёрная собака и с упоением грызла кость от окорока с остатками мяса на ней. Собака была истощённой, с тусклой свалявшейся шерстью, и со всей очевидностью очень голодной. Она так увлеклась своей костью, что не сразу заметила наше появление.

  Мы остановились. Собака подняла морду от кости и уставилась на нас.

  – Я же говорил, что это просто собака, а никакой не Грим, – торжествующе сказал Драко. – Это всего лишь голодная бродячая дворняга.

  – Среди её предков точно были ньюфаундленды, – тоном знатока заявил Винс.

  – Ой, бедная собачка, какая она худая... – жалостливо протянула Панси. – Может, ей пирожное бросить?

  – Собаке нужно мясо, а не пирожное, – сказал я.

  – У кого-нибудь есть мясо? – спросила Панси.

  – У меня, – нехотя признался Винс. – Пирог с мясом. Я его здесь, в пабе купил на ночь пожевать.

  – Давай сюда, я тебе сейчас другой куплю, – я протянул руку за пирогом.

  Винс раскрыл свою сумку, ткнул туда палочкой и сказал "Акцио пирог с мясом". Пирог влетел ему в руку, Винс передал его мне. Я показал пирог внимательно наблюдавшей за нами собаке:

  – Сама возьмёшь или подбросить?

  Она завиляла хвостом, но не двинулась с места. Я колданул на пирог Вингардиум левиоза и аккуратно переправил его прямо ей на кость. Где-то на краю сознания у меня мелькнула мысль, что в собаке есть некоторая странность.

  Собака обнюхала пирог и ухватилась за него зубами.

  – Идёмте отсюда, не будем мешать животному ужинать, – позвал я остальных, и мы пошли из тупика. Панси, довольная собой, заметно гордилась, что сделала собачке доброе дело.

  Мы заглянули к мадам Розмерте, где я купил Винсу новый пирог с мясом, и отправились в Хогвартс. Когда мы подходили к воротам, до моего сознания вдруг дошло, что именно было странным в этой собаке.

  У неё были серые глаза.

  9.

  После ужина я прихватил с собой сладостей и пошёл навестить Филча. Отработок еще никому не назначили, и старик в одиночку разбирал огромную кучу мешков с овощами и другими продуктами, закупленными к началу учебного года. Я был уже не тот, что два года назад, поэтому переноска мешков на каталку почти не утомила меня, но провозились мы с продуктами долго. Наскоро выпив с Филчем чашку чая, я вернулся в общежитие за несколько минут до отбоя.

  Теда в общежитии не было. Когда я укладывался спать, в комнату аппарировала Бинки и вручила мне записку, в которой он извещал меня, что задержится в Выручай-комнате. Утром Тед всё еще задерживался, на завтраке не было ни его, ни Дианы. Я решил провести воскресное утро в библиотеке, потому что еще не нашёл времени просмотреть школьные курсы по древним рунам и арифмантике. Учебники за третий курс я уже пролистал, но мне хотелось восстановить все школьные знания меня-прежнего. Мало ли, вдруг они начнут забываться невостребованными...

  Это напомнило мне о первоисточнике моих знаний, и я поискал Тома на мысленной карте Хогвартса, но его не оказалось на привычном месте. В прошлом году он тоже появился в школе только в октябре – видимо, и в этом году он был унесён Дамблдором для продолжения работы над гомункулом. Хотя, если вспомнить, тело Тома могло теперь понадобиться только для ритуала воплощения, до которого гомункул еще не дорос. Неужели Дамблдор делает ещё одного?

  Сделав себе заметку проведать Тома и его здоровье, когда он будет возвращён в Хогвартс, я углубился в учебники. Кроме меня, в читальном зале сидела только Грейнджер, тоже не сумевшая придумать лучшего времяпровождения в это солнечное воскресное утро. Впрочем, через час здесь появился Эрни Диас в сопровождении первокурсника, которого я видел в купе с девчонками во время нападения дементора. Увидев меня, Эрни обрадовался и попросил разрешения подсесть рядом.

  – Дирк Россет – Гарри Поттер, – на всякий случай представил он нас друг другу, когда оба парня уселись ко мне за стол. – Поттер, Дирк спросил меня по зельеварению, а я не знаю, что ответить, поэтому мы пришли книги посмотреть. Но, может, ты знаешь, а?

  – Вы – дружите? – поинтересовался я у Эрни. Тот правильно отловил подтекст моего вопроса.

  – Мы оба – маглорожденные, – с тем же подтекстом ответил он. – Знаешь, трудно, когда ты тут никого не знаешь и никто вокруг с тобой не разговаривает... ну и о магловском мире мы можем поговорить... У Дирка там семья есть... культурные люди, не кто-нибудь...

  Россет хмурился. Он понимал, что его приятель зачем-то объясняется со мной по поводу него, но не понимал, зачем. Я подтверждающе кивнул:

  – Ладно, а вопрос-то какой?

  Оказалось, Дирк умеет задавать правильные вопросы. Не проучившись и недели, он спросил об общих принципах сочетаемости компонентов зелий, про которые Снейп и перед третьекурсниками не очень-то распространялся. Я изложил ему основы, посоветовал книги, в которых можно прочитать об этом побольше, упомянул об исключениях и о влиянии на конечный результат особенностей магии зельевара. Парень слушал внимательно, спрашивал уточнения, по которым чувствовался методический подход к восприятию знаний, свойственный скорее маглам, чем магам. Понятно, почему шляпа направила его в Равенкло.

  Когда я ответил на вопрос, из него естественным образом вытек ещё один, затем ещё... равенкловцы буквально клещами вцепились в альтернативный источник сведений. Поэтому когда в дверях появился Тед, я издал мысленный вздох облегчения – сейчас мой друг меня спасёт. Тед пропустил вперед Диану, и они оба подошли к нашему столу, цветущие, как две незабудки. По пути он прихватил два стула, усадил её, затем уселся сам.

  – Вы из общежития? – спросил я.

  – Нет, мы сразу сюда, – Тед солнечно улыбнулся. – Я так и думал, что ты здесь.

  – Дела?

  – Просто соскучился. Да и показаться... А ты опять народ обучаешь?

  Я покосился на свои учебники по рунам и арифмантике, подозревая, что сегодня мне не судьба до них добраться.

  – Да вот, спросили. По зельям.

  – Я же говорил тебе, что ты от равенкловцев не отделаешься, – напомнил он с добродушной усмешечкой. – Ты продолжай, продолжай, а мы с Дианой тихонько посидим. Ей тоже будет полезно тебя послушать.

  – И ты, Нотт... – простонал я. – А я-то размечтался, что ты меня на тренировку утащишь.

  – На тренировку мы договорились сегодня к двум часам, на озере. Разве тебе не передали?

  – Я вчера сразу спать, а сегодня на завтрак – и сюда, – я глянул на Эрни. – Диас, можешь тоже прийти. Жди нас в два часа на подходе к озеру.

  Диас обрадованно кивнул. Россет переводил внимательный взгляд поочерёдно на каждого из нас, одновременно и присматриваясь к нам, и пытаясь понять, о чём идёт речь. Главное он отловил – у нас компания, которая собирается на озере после обеда.

  – А мне можно с вами? – спросил он.

  Воцарилось неловкое молчание. С одной стороны, кому попало и куда попало у нас проситься не принято, с другой – парень этого не знал.

  – Россет, – сказал я. – Ты и недели здесь не проучился, тебе еще нечего тренировать.

  – А посмотреть?

  – Тебе что-нибудь говорит понятие "сословное общество"?

  – У меня родители – историки, – настороженно ответил он. – Я что-то не то сказал?

  – В сословное общество тоже можно вписаться, – сообщил я вместо ответа. – Но для этого нужно знать его законы и правила. Ты с большей пользой проведёшь время, если почитаешь что-нибудь по этикету и обычаям магической Британии. Тогда ты не поставишь в неудобное положение ни себя, ни других. Мы тренируемся без посторонних, а чтобы попасть в нашу компанию, нужно стать достойным приглашения.

  Россет обиделся – или, правильнее сказать, обозлился. В своей магловской школе он, безусловно, учился блестяще и принадлежал к школьной элите.

  – То есть, сейчас я недостоин? – поинтересовался он сквозь зубы.

  – Не более, чем... – я кинул взгляд на магочасы, висевшие над дверью в библиотеку, – любой другой человек, с которым я знаком около полутора часов. Поэтому посмотреть, как мы занимаемся, у тебя сегодня не получится. Если у тебя остались вопросы по зельям, спрашивай.

  Дирк готов был огрызнуться на любые признаки пренебрежения или агрессии с моей стороны, но я был абсолютно спокоен. Не переиграв меня в гляделки, он проворчал:

  – А задавать вопросы я, значит, достоин?

  – Я отвечаю тебе на них по просьбе Диаса, а с Диасом у меня другие отношения, – пояснил я.

  – Дирк, я тебе всё объясню, – негромко бросил в его сторону Эрни.

  Россет скосил на него глаза и, видимо, понял, что приятель чувствует себя неловко. Тед слегка сдвинул брови, но в целом глядел доброжелательно. Диана изучала скучающим взглядом сидевшую неподалёку Грейнджер. Я терпеливо наблюдал, как парень разрывается между желанием вскочить и уйти, хлопнув дверью, и желанием высказать нам всё, что он о нас думает.

  Сделал он третье, на что я уже не надеялся. С вызовом глянул на меня и чётко выговорил:

  – Да, у меня еще есть вопросы.

  В понедельник с утра нам предстояло идти на первое занятие по ЗоТИ, которое вёл профессор Ремус Люпин. До этого я его нигде в школе не встречал, кроме как в Большом Зале во время еды. Истощённый, с неуверенным взглядом, в поношенной робе неопределённо-бурого цвета, профессор выглядел типичным представителем нищей магической интеллигенции. Он сидел за столом по левую руку от Дамблдора, благодарно посматривал на директора и кивал в ответ на его фразы, оброненные с благодушным видом, а в свободное от общения время регулярно посматривал и на меня. День ото дня Люпин выглядел сытее и здоровее, а его обращённый в мою сторону взгляд претерпевал изменения от любопытствующего через недоверчивый до огорчённого.

  Пришёл он на занятие с опозданием на несколько минут, вежливо поздоровался с классом и положил на учительский стол старый потрёпанный портфель.

  – Сегодня у нас будет практическое занятие, поэтому уберите все свои учебные принадлежности и идите за мной, – объявил Люпин.

  Мы последовали за профессором по коридорам, пока он не привёл нас в учительскую. Это была просторная, полная старых столов и стульев комната, довольно-таки запущенная, потому что преподаватели предпочитали заниматься подготовкой к занятиям в своих жилых помещениях. В комнате находился только один человек – профессор Снейп, сидевший за дальним столом и, судя по горке пергаментов перед ним, проверявший обзоры старшекурсников. Весь вид Снейпа говорил о том, что он занят крайне срочным и важным делом и что он скорее удавится, чем оторвётся от своего занятия. Когда мы вошли, он смерил класс недобрым взглядом и продолжил проверку работ.

  Люпин остановился у старого шкафа для учительской форменной одежды, кинул укоризненный взгляд в сторону Снейпа и обратился к нам:

  – Рассаживайтесь на стулья – и начнём. Здесь, в этом шкафу, на днях завёлся богарт, и я попросил оставить его для занятий.

  При звуке его голоса дверка шкафа задёргалась, изнутри послышался гулкий стук.

  – Богарт – это тонкоматериальная сущность наподобие призрака. Богарты заводятся в местах, насыщенных загрязнённой магией, предпочитая тёмные замкнутые пространства вроде шкафов и гардеробов. Кто знает, чем они опасны?

  Разумеется, руку вытянула Гермиона.

  – Кто ещё знает? – Люпин оглядел учеников. – Слизеринцы? Вот вы... ээ...

  – Мистер Крэбб, – встал и представился Винс. – Богарт питается эманациями страха, поэтому он принимает вид самого большого страха человека, если тот достаточно близко подойдёт к нему.

  – Правильно, мистер Крэбб, – профессор одобрительно покивал. – Почему вы не поднимали руку?

  – Всё равно вы спросите того, кого сочтёте нужным, сэр.

  Люпин улыбнулся.

  – По количеству поднятых рук я сужу, все ли ученики знают материал, и прикидываю, насколько подробно его объяснять.

  – Объясняйте всегда подробно, сэр, – посоветовал Винс. – В нашем классе есть Уизли и Лонгботтом.

  Со стороны слизеринцев раздались сдавленные смешки. Рональд побагровел, Невилл растерянно заморгал. Профессор нахмурился, открыл и закрыл рот, словно хотел что-то сказать, но передумал.

  – Значит, богарт, – произнёс он, собираясь с мыслями. – Никто не знает, как выглядит богарт, когда рядом с ним никого нет, потому что стоит открыть эту дверь, как он примет вид самого большого страха того из нас, кто окажется ближе всех к шкафу. Это означает, что у нас огромное преимущество перед богартом, пока он не выпущен на свободу. Понятно, какое, Гарри? – вдруг обратился он ко мне.

  – Нет, сэр, – честно признался я.

  – Ну как же, Гарри... – профессор заметно расстроился. – Вопрос же очень простой... Если нас много, богарт запутается и не сможет решить, какой ему вид принять.

  Гермиона, подпрыгивавшая на месте с вытянутой рукой, разочарованно опустила её.

  – То есть, защита от богарта заключается в том, чтобы лазить по тёмным углам не меньше, чем вдесятером? – удивился я.

  Люпин не сдержал усмешки.

  – Ну, и это тоже. Я хотел сказать, что сейчас, когда нас много, нам будет легче научиться противостоять богарту.

  – А это ничего, что каждый из нас узнает самый большой страх остальных учеников?

  – Гарри, если человек сможет справиться с богартом в компании, ему будет гораздо легче справляться с ним и в одиночку. Нет ничего неудобного в том, если твои друзья узнают о твоём самом большом страхе – на то они и друзья, чтобы помогать тебе справляться с трудностями.

  Я не стал мешать Люпину выдавать желаемое за действительное и прикидываться, будто он не понимает, что перед ним ученики двух враждующих факультетов. Вместо этого я сказал:

  – Хорошо, профессор, если вы считаете нормальным выставлять свой самый большой страх напоказ, покажите нам его первым. Только тогда я соглашусь, что вы не лицемерите.

  Мы уставились друг на друга в упор, и я увидел растерянность в глазах Люпина. От преподавательского стола донеслось ехидное хмыканье Снейпа.

  – Правильно говорит Поттер, – не удержался от колкости наш декан. – Прежде чем заставлять других показывать свои слабости, покажи свою сам.

  Люпин метнул раздражённый взгляд на Снейпа, его верхняя губа ощерилась почти по-волчьи. Пусть и с заметной неохотой, но вызов он принял.

  – Ладно. Гарри, – сухо сказал он. – Но сначала я объясню защитное заклинание. То, что может обезвредить призрака, это смех. Свой самый большой страх нужно сделать как можно более смешным, а для этого существует заклинание Ридикюлис. Пока без палочек, хором повторяйте за мной – Ри-ди-кю-лис. Хорошо, а теперь с палочками...

  Удостоверившись, что все разучили заклинание, Люпин подошёл к шкафу и открыл дверь. В черноте старого шкафа замаячил серебристо-белый шар.

  – Просто шар? – раздался удивлённый возглас Лаванды Браун.

  – Луна, – негромко сказал Тед, сидевший, как обычно, рядом со мной.

  – Ридикюлис! – Люпин взмахнул палочкой, и белый шар превратился в надувной воздушный шарик. Профессор быстро захлопнул дверцу шкафа.

  – Вот ты, Невилл, – он указал палочкой на Лонгботтома, – подойди сюда. Директор Дамблдор считает, что тебе очень важно научиться преодолевать свою робость. Какой у тебя самый большой страх?

  Невилл замялся.

  – Не стесняйся, говори – здесь твои друзья, они тебе помогут.

  – Профессор... – пробормотал Невилл, густо покраснев.

  – Что?

  – Не вы... другой профессор...

  – Это кто ж тебя так запугал... Ладно, давай так – сейчас я открою дверь, а ты скажешь заклинание и представишь этого профессора в одежде своей бабушки. Понял?

  Невилл испуганно кивнул.

  – Все остальные, быстро вспомните свой самый большой страх и представьте себе, как сделать его посмешнее. Когда у Невилла всё получится, он отойдёт от богарта – и пусть подходит следующий.

  Люпин подвёл Лонгботтома к шкафу и распахнул перед ним дверцу. Из глубины шкафа величаво выступил сам профессор зельеварения Северус Снейп в натуральную величину. Невилл попятился, затем отчаянно замахал палочкой и забормотал: "Ридикюлис! Ридикюлис!" Лже-Снейп мгновенно обзавёлся лисьим боа, старушечьим зелёным платьем и шляпкой с чучелом стервятника. Шляпка была кокетливо сдвинута набок.

  Грифы поумирали со смеха. Мы хоть и не смеялись, у нас не получалось не ухмыляться. Остроту момента дополняло то, что здесь находился настоящий Снейп, который с нескрываемым бешенством переводил взгляд с богарта на Люпина и обратно, до глубины души уверенный, что это всё подстроено. Ошалелый богарт в лисьем боа и в шляпке с чучелом метался по пространству перед шкафом, размахивая сумочкой, пока не оказался слишком близко к Уизли. Он тут же перекинулся в шестифутового акромантула, и ученики кинулись врассыпную.

  Трясущийся от ужаса Рональд сумел обезножить паука, круглое тело которого подкатилось к кому-то и превратилось в мумию. Снова Ридикюлис, банши, оборотень, крыса, змея... невозможно было разобрать, где чей богарт, Ридикюлисы звучали отовсюду, девчонки вопили как банши. Бардак по-гриффиндорски...

  Мы с Тедом предусмотрительно отступили подальше от толпы. Когда богарт в виде трёхфутового окровавленного глаза откатился в нашу сторону, а девчонки напротив нас наконец заткнулись, я заступил ему дорогу. В четырёх футах от меня глаз замер и превратился в небольшое чёрное облачко. Я шагнул к нему, оно забеспокоилось, отступило, метнулось обратно в шкаф и забилось там в угол.

  – Я так и знал, что ты ничего не боишься, сюзерен, – насмешливо откомментировал Тед в наступившей вокруг гробовой тишине.

  Точно, страх – это эмоция. При реальной опасности у меня возникает что-то похожее на эмоции, но никакой эмоциональной памяти о событиях не сохраняется, поэтому богарту нечего из меня извлечь. Я заглянул в шкаф, где в углу жалось облачко.

  – Похоже, это я его богарт, – я закрыл дверцу шкафа и оглянулся. – Теперь, полагаю, все здесь узнали, как он выглядит на самом деле?

  Грифы не умеют молчать, поэтому к вечеру вся школа уже знала, как выглядит богарт на самом деле. Ещё она узнала, у кого какой главный страх, а также, что профессор ЗоТИ Ремус Люпин боится белого шара и что небезызвестный Гарри Поттер не боится ничего.

  10.

   На следующем занятии по зельям Снейп поглядывал на меня не только без привычной застарелой неприязни, но и где-то даже с одобрением. Зато к Лонгботтому он прикапывался больше обычного, не простив ему себя в образе эксцентрично одетой старушки. Невилл краснел, бледнел, шёл пятнами и довольно скоро был доведён до состояния, в котором уже не видишь, что кидаешь в котёл – закончилось это, разумеется, взрывом. Заодно досталось и Уизли, и прочим грифам, включая Грейнджер, которая неосмотрительно вздумала подсказывать своим балбесам.

  Как по мне, профессор слишком щепетилен к чужому мнению, отсюда все его проблемы.

  После обеда нам предстояло отсидеть историю магии, поэтому я забежал в библиотеку и захватил оттуда пару книг, чтобы было чем заняться на лекции. По пути в класс мне попались Эрни с Дирком, стоявшие посреди коридора и определённо пребывавшие в нерешительности. Увидев меня, Диас устремился ко мне.

  – Поттер! Как хорошо, что ты нам попался! – обрадованно воскликнул он. – Через десять минут нам на урок, а у Дирка Октавия потерялась.

  Россет тоже подошёл ко мне. Некоторая неприязнь с его стороны ощущалась, но для себя он решил, что помощь важнее.

  – Октавия – это питомец? – уточнил я.

  – Нет, девчонка. Первокурсница, тоже наша равенкловка. Дирк сказал, что она отстала, когда их класс уходил с урока, а за обедом её тоже не было. Мы с ним зашли в общагу, Октавии там тоже никто не видел. Она еще не знает Хогвартс и могла потеряться, а у них сейчас зелья. Снейп им за опоздание головы открутит.

  Я вспомнил, что уже видел эту Октавию. Младшая сестра четверокурсника Митчелла Грея и подружка Астории Гринграсс – это она была в поезде вместе с Асторией, а потом распределилась на Равенкло.

  – Ясно. В каком крыле она потерялась?

  – Как идти от кабинета трансфигурации, налево по лестнице, – сказал Россет. – Я видел, что она остановилась на лестничной площадке и как-то странно осматривалась. После обеда мы с Диасом туда ходили, но её там уже не было.

  – Минуточку... – я вызвал мысленную карту и стал просматривать северное крыло. Действительно, на одной из лестниц обнаружилась точка Октавии. Видно, когда девчонка отстала, лестница задвигалась и переместила её в тупик. – Так, идите на занятия, я сам её найду.

  – Но... – начал Дирк, но Эрни потянул его за рукав.

  – Сказали – идти, значит, идём.

  Парень нахмурился, но подчинился приятелю. Они пошли на занятия, а я поспешил на помощь Октавии – если заставить лестницу вернуться на место, девчонка еще не опоздает к Снейпу, а я к Бинзу.

  Октавия обнаружилась двумя этажами выше, с ногой, провалившейся в ступеньку-ловушку. Девчонка безуспешно силилась выбраться оттуда. Утренние занятия у нас заканчивались в двенадцать, значит, просидела она тут около часа. Она еще не плакала, но, судя по несчастному выражению лица, вот-вот собиралась. Впрочем, стоило ей меня увидеть, как оно мгновенно сменилось счастливым.

  – Поттер! Помоги мне, я тут застряла!

  Я подошёл к ней. Октавия провалилась по колено и частично вытащила ногу из ловушки, о чём свидетельствовали две длинные продольные ссадины по сторонам ноги, с которых стекала кровь и впитывалась в чистенький белый носочек. Но лодыжка девчонки была шире, чем нога над ней, и намертво застряла в ловушке.

  – Чем сильнее я тащу, тем туже эта щель сжимается, – Октавия кивнула на свою ногу. – Может, ты заклинание какое-то знаешь, чтобы она меня выпустила?

  Я отдал приказ Хогвартсу отпустить девчонку. Почувствовав свободу, Октавия вытащила ногу из дыры.

  – Так просто? – удивилась она. – Что ты сделал?

  Ох уж эти равенкловки, им обязательно надо знать, что и как...

  – Ничего, – покривил я душой. – Может, это оттого, что я встал на соседнюю ступеньку?

  Я подал Октавии руку, девчонка оперлась на неё и пошла за мной, прихрамывая.

  – Я опаздываю на зелья, – напомнила она. – За время обеда тут никто не прошёл, я даже шагов не слышала.

  – Тебя Россет хватился, – сообщил я, рассудив, что ей не помешает знать, кому быть благодарной. – Они с Диасом не знали, где тебя искать, и сказали мне.

  – Ты специально пришёл меня разыскивать?

  – Да. Зелья тебе придётся пропустить, я отведу тебя в больничку.

  Октавия не стала возражать. Видно, её нога сильно болела. Я потихоньку повёл её к мадам Помфри.

  – Больше не отставай от своих, – посоветовал я. – На верхних этажах занятий нет, там почти никто не ходит. Ты могла бы и дольше там просидеть. Зачем ты вообще туда полезла?

  Она внимательно посмотрела на меня, словно что-то для себя проверяя.

  – Там было странное течение магии, – с лёгкой заминкой сказала девчонка. Поскольку я молчал, она продолжила: – Я Грей, чувствовать потоки магии – наша родовая способность. Если сооружение правильно поддерживается магией, потоков быть не должно. Они возникают при нарушениях его магии... а там, на лестнице, мне показалось, что где-то поблизости проходит струйка... едва заметная, но она есть. Это трудно выразить словами, это нужно чувствовать.

  Действительно, в магии достаточно явлений и проявлений, которые невозможно передать словами. Сообщение Октавии не могло не насторожить меня.

  – И что это означает? – мгновенно заинтересовался я.

  – Либо утечку магической основы из-за повреждения защиты здания, либо наличие в здании неправильно хранящегося артефакта, что в конечном итоге приводит к тому же. Понятно, что такое влияние оказывает далеко не каждый артефакт.

  – Ты там что-то обнаружила?

  – Нет, ничего. Я поднялась до верхнего этажа, потом спустилась, потом поняла, что лестницы стоят не в том положении, чтобы добраться туда, где можно проследить струйку. Я подождала, пока одна из них не переместится, стала подниматься по ней и провалилась в ловушку. Пока я пыталась выбраться из ловушки, лестница вернулась на место. Я разволновалась и вообще перестала чувствовать ту струйку – нужно быть очень спокойным, чтобы ощущать потоки. Меня дома с пяти лет учат возвращать себе спокойствие.

  – Тебя неплохо этому выучили, – одобрил я. – Другая на твоём месте уже ревела бы в три ручья и раскричалась бы на пол-Хогвартса.

  Я нисколько не преувеличивал. Несмотря на то, что Октавия довольно-таки тяжело опиралась на мою руку и прихрамывала на повреждённую ногу, она выглядела безмятежной и изящной маленькой леди на светском приёме. Тем не менее девчонка оставалась любознательной равенкловкой, или она не полезла бы чисто по-мальчишески выяснять заинтересовавшее её явление.

  – Ты тоже очень спокойный, мне это нравится в тебе, – сказала она. – Вчера у нас в гостиной целый вечер обсуждали ваше занятие по ЗоТИ. Это правда, что ты ничего не боишься?

  Я задумался. Пожалуй, было однажды, когда я ощущал нечто сходное со страхом. Нет, не ночью в Запретном лесу – там было некогда. И не с Квиррелом у зеркала Еиналеж – там тоже было не до этого. Но вот когда я беспомощно притаился в углу комнаты Тома, больше всего на свете опасаясь быть обнаруженным... если это был не страх, то и не знаю, как это ещё назвать.

  – Был один случай, когда мне просто нечем было больше заняться, – ответил я Октавии. – Но обычно я бывал слишком занят, чтобы бояться.

  – Могу я узнать, что это было такое? – почти кокетливо спросила она.

  – Не от меня. Всё равно это было абстрактное понятие – не представляю, как бы изобразил его богарт. – Так оно и было, ведь разоблачение – понятие достаточно абстрактное.

  Октавия весело рассмеялась – а приятный же у неё смех...

  – Бояться абстрактных понятий – в этом есть что-то равенкловское, ты не находишь?

  – Сначала нам нужно согласовать определение абстрактного понятия, – напомнил я. Девчонка наверняка подумала о каких-нибудь теоремах.