Текст книги "Грани миров (СИ)"
Автор книги: Baal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)
– И слава квами, котёнок, а то мне было бы прямо-таки неловко.
Нуар повертел пакетик в лапах, крайне осторожно обращаясь с когтями, после чего убрал подарок Супер-Шанса в один из своих бездонных карманов.
– Так мы будем подбираться ближе или нет, миледи?
Палач и Упырь всё так же стояли посреди бурлящего моря серых тел. Упырь улыбался ещё больше. Палач горбил и без того согнутую спину, вампиры вокруг недружелюбно щёлкали челюстями и порыкивали. Ветер доносил запах крови и гнили, сопровождающие едва различимые обрывки слов.
Ледибаг совершенно не хотелось разбираться с обнаруженным собранием. Но убивать Хлою Буржуа ей не хотелось ещё больше.
– Ладно, котёнок, идём, проверим этих анонимных собирателей.
Предельно осторожно Чудесные подобрались максимально близко. Скрываясь за любой попадающейся им на пути преградой, они смогли подползти буквально под нос акумам: площадь теперь расстилалась прямо перед глазами героев, затаившихся на одном из низких балкончиков старинного парижского здания.
– У нас была договорённость, – сказал Упырь, явно продолжая разговор. – И ты её нарушаешь. Слишком много бесполезных убийств в последнее время…
– Мне нужна Ледибаг, – глухо отозвался Палач.
– Как и всем нам. Если ты не помнишь…
– Мне нужна Ледибаг.
Упырь душераздирающе вздохнул; его бесконечные серокожие приспешники отозвались на это раздражённым рычанием и клокотанием. Кот и Ледибаг переглянулись, но комментировать услышанное никак не стали: побоялись привлечь внимание акум к своему убежищу.
– Ну так и ищи Ледибаг. Зачем ты начинаешь налево и направо убивать? Поначалу-то нормально всё было, друг мой, ты даже перестал охотиться на наших землях…
На этот раз Палач звучал обозлённо.
– Мне нужна Ледибаг. Другие мешаются. Я их убираю.
Упырь поморщился; вампиры начали визжать и ухать, как сборище потревоженных мартышек.
– Людей и так мало, мой недалёкий друг. И ты решил совсем лишить меня и моих детей пропитания?
– Мне всё равно. Мне нужна Ледибаг.
Маринетт увидела глаза Палача – и вздрогнула. Взгляд у акумы был безумным и практически лишённым разума.
Вампиры вокруг волновались намного больше, чем их создатель. Казалось, что их безумие рождается в глубине зрачков Палача и распространяется по серым телам, как лесной пожар после долгой засухи. Отец всех этих тварей совсем не пытался как-то их приструнить. Выглядело это так, будто ему просто всё равно на происходящее в рядах собственной армии.
– Так мы ни к чему не придём, мой сильный, но тупой друг.
Маринетт поняла, что разговор в таком ключе мог продолжаться ещё очень долго, и слушать дальше не было никакого смысла. Она повернулась к Коту и заметила, что напарник напряжённо всматривается в бушующих вампиров.
Судя по блеску зелёных глаз, у Нуара был какой-то план.
– Миледи, ты мне доверяешь? – едва слышно спросил Кот.
– Нет.
– Хорошо. Я и сам себе не верю.
Он завозился, доставая пакет с кровью. Ледибаг, не двигаясь, следила за движениями напарника, стараясь дышать через раз – на всякий случай.
– Я, кажется, придумал, как нам стравить акум без участия Хлои.
– Мне этот план, видимо, не понравится.
– Но ты же мне доверяешь?
Его улыбка была широкой и шальной, и Ледибаг поняла: доверять такому Коту Нуару нельзя ни в коем случае. Что бы ни произошло в ушастой голове, героине это наверняка не понравится. А значит, Нуара стоило остановить.
Кот схватил Ледибаг за запястье свободной рукой и подтянул ладошку к своим губам.
– Я люблю тебя, Ледибаг. И я верю в тебя. Ты же чудесная леди моего сердца, верно?
– Ты о чём?.. Кот!
Нуар заглушил её возмущение поцелуем. Простое прикосновение губ, сильное, но совершенно лишённое какой-либо романтики.
– Прости, Ледибаг, – шепнул он в этом неправильном поцелуе.
– Ты о…
Договорить у неё не получилось. С губ Кота змейками соскользнуло несколько чёрных молний, которые сразу же заметались по телу героини. Это было сродни электричеству: тело Ледибаг онемело за одно мгновение, руки и ноги потеряли чувствительность, дыхание сбилось, голос пропал. Мир перед глазами раздвоился, затем растроился, потерял чёткие очертания. Затем исчезли звуки; последнее, что Ледибаг услышала – то, как Кот выпрыгнул из их укрытия, крича что-то.
Это был безответственный, самоубийственный поступок. Бесполезная атака, если кто спросит Ледибаг. Единственный выход, по мнению Нуара.
Зрение вернулось первым и почти сразу. Лишённая возможности двигаться или хоть что-то сказать, Ледибаг могла видеть, как Нуар вальяжно идёт по пустырю к акумам. Как он, закинув шест себе на плечи, что-то выговаривает смотрящим на него одержимым.
Как он доходит до Палача и, словно какой-то плохиш в фильме, разрывает пакет с кровью прямо над головой акуманизированного. Попытка сбежать, воспользовавшись ступором акум, провалилась: всё же, Палачу было достаточно одного взгляда, чтобы…
Это была не виселица. Голова Кота просто крутанулась, как в ужастике, и Нуар упал на площадь, уже не дыша.
Ледибаг попыталась было дёрнуться, чтобы сделать хоть что-то, но тело её подвело. Чёрные молнии были безмолвны, они не трещали подобно электричеству, но с такой же силой травмировали её тело. Она могла только смотреть и заходиться в истерической панике.
Море вампиров пришло в движение. Они, как приливная волна, как могучее цунами, хлынули вперёд. Видимо, их влёк запах крови, стекающий по одежде Палача. Звероподобные существа пытались оторвать от акумы хотя бы один кусочек, чтобы насытить свои животы – и у них, что удивительно, получалось.
Палач бестолково махал руками. То тут, то там появлялись и пропадали бессчётные виселицы, плахи, дыбы; вампиров оказалось слишком много. Поняв это, Палач обратил налитые кровью глаза к Упырю:
– Останови их!
Виселицы всё росли и росли, одни сменяли другие. Вампиров вокруг меньше не становилось.
Упырь при этом выглядел скорее раздосадованным, чем недовольным. Он легко двигался среди моря тел своих деток, словно и не замечал их копошения. На Палача ему было плевать, однако было рядом с акумой что-то, что привлекло его внимание…
С холодным сердцем Маринетт поняла, что Упырь шёл к Коту.
К телу Кота?
Нет, она же Чудесная Ледибаг, она всё восстановит. К Коту. Она его оживит. Нужно только…
Упырь дошёл до Нуара, схватил того за руку и поднял. Безвольный Кот напоминал тряпичную куклу. Хвост, обычно изогнутый или виляющий, был таким же безжизненным, как и вся фигура Нуара.
Упырь широко ухмылялся клыкастым ртом, смотря прямо на Палача и на то, как вампиры рвут плоть соперника. Отец чудовищ медленно потянулся к руке Кота и неторопливо стянул с пальца чёрное кольцо.
Несмотря на яркую зелёную вспышку, Маринетт всё равно увидела, как акума сожрал камень Чудес.
Дальше она смотреть уже не могла. По щекам у Маринетт текли слёзы, горько-солёные и ненастоящие. Её трясло. Чёрные молнии терзали её тело, паника и горе убивали разум, ужас завладел душой. Мир вокруг словно перестал для неё существовать. Пропали звуки и запахи, померкли яркие круги перед зажмуренными глазами, взорвалась Вселенная и умер Бог. Осталось только всепоглощающий ужас и отвратительный вкус собственных слёз.
Она пролежала в укрытии так долго, что площадь опустела, а чёрные молнии пропали. Маринетт просто продолжала лежать лицом в холодный камень старого балкона, не реагируя ни на что. Она даже не заметила, когда рядом с ней опустилась Таролог.
– Вставай, Ледибаг, – сказала женщина усталым голосом. – Иначе всё это не имеет никакого смысла.
Маринетт не отреагировала. Тогда Таролог потянулась к её серёжкам и беспрепятственно сняла одну – просто для того, чтобы прервать изматывающую трансформацию. Женщина вернула серьгу на место, едва пропал волшебный костюм.
Ощутив пропажу могущества из собственной крови, Маринетт издала долгий болезненный писк. Это было похоже на потерю конечности. Особенно травмирующе после того, как ей вырезали сердце.
Тикки парила рядом с подопечной. Она не пыталась как-то успокоить Маринетт или сказать что-то ободряющее. Напротив, квами словно потеряла вечный оптимизм, даже свечение стало более тусклым.
Маринетт села на колени, безумным взглядом оглядываясь вокруг. Схватила Тикки и прижала квами к себе. Из горла девушки вырвался хрип, словно она не говорила по меньшей мере год.
– Ледибаг, – позвала Таролог. – Идём. Нам надо продолжить.
Безумные голубые глаза уставились на женщину. Маринетт открывала и закрывала рот, руки у неё тряслись, Тикки в ладонях дрожала. Да и у самой девушки ноги обессилели настолько, что она ни за что бы не встала на них.
– Кот там лежит, – всхлипнула Тикки. – Котёнок…
– П-плагг?
Тикки задрожала ещё больше.
– Не-нет его-о!..
Маринетт цепляясь одной рукой за перила, кое-как поднялась на ноги и перегнулась вперёд, чтобы увидеть… что она хотела увидеть?
Он лежал там. Одежда была красной от крови и влажно блестела от искусственного освещения купола. Маринетт едва могла различить светлые волосы своего котёнка.
– Нам надо идти, Ледибаг, – подала голос Таролог. – Ну же.
Маринетт даже не взглянула в её сторону.
– Он мёртв, девочка. Идём.
– Он не мёртв. Он не может быть мёртв. Я его восстановлю. Прямо с-сейчас. Тикки!
– Он мёртв, – прервала Маринетт Таролог. – И сейчас ты его не вернёшь. Акума уничтожил его Камень Чудес.
Тикки всхлипнула и задрожала ещё больше. Маринетт покачнулась, но равновесия не потеряла. Да и куда ей падать? Только если вперёд, на площадь. Головой вниз, потому что…
…ну какой ей смысл теперь?
Нуар лежал не так далеко. Маринетт могла видеть его одежду, его кровь, его руки. Он лежал на боку, запрокинув голову так, что лица она не видела. Под Котом цвело огромное пятно красного.
Но он дышал! Маринетт была уверена, что он дышал! Она видела, как его грудная клетка двинулась. Всего на миллиметр, но он же дышал!
Радость затопила её голову.
– Он жив, – сказала она Тарологу. – Жив! Тикки, давай!
Она спрыгнула с балкона, ещё не завершив трансформацию. Приземление вышло неудачным: волшебство не успело дойти до ног, и Маринетт ощутила пронзающую боль в коленях. Но это её не волновало.
Она же видела, что Кот дышал!
Маринетт, хромая, побежала к напарнику. Нуар не двигался, и она не видела больше движения его груди. Надежда в её голове гнила, становясь прокисшим страхом. Вернулась слабость, Маринетт затошнило.
Кровь под её ногами даже не успела свернуться, но уже была липкой. Сражаясь сама с собой за каждый шаг, Маринетт приблизилась к Коту и медленно опустилась на простреливающие болью колени.
Нуар не отреагировал, когда она его позвала, не пошевелился, когда она потрясла его за плечо. Не вздохнул, когда она влепила ему пощёчину, перевернув на спину.
Не посмотрел на неё, когда она принялась скулить и царапать собственное лицо. На её перчатках не было когтей, как у Кота, и мягкие кончики пальцев только оставляли светло-красные полосы на её коже.
Адриан продолжал безучастно смотреть на купол над ними остановившимися молочно-зелёными глазами.
Маринетт, смотря на его измазанное в крови лицо, внезапно расхохоталась.
– Нет… нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Нет. Нет, это не ты. Это не можешь быть ты. Это не ты. Ты не… нет. Нет. Нет!
Она размахнулась и ударила его в грудь. Кости хрустнули и прогнулись под силой её кулака – и девичья ладонь утонула в чужом теле.
Маринетт издала панический вопль, выдернула руку и отскочила. Ноги её ослабели, и она упала на задницу, пребольно ударившись копчиком. Рука её всё ещё ощущала тепло и влагу чужого тела.
Она отползала назад, пока не наткнулась спиной на фонарный столб. Тогда Маринетт дрожащими руками закрыла себе рот – и её почти тотчас стошнило из-за крови, попавшей ей на язык.
Таролог, напротив, сохраняла траурное спокойствие. Звеня монетами на юбках, она подошла к Адриану и опустилась возле него на корточки. Подол юбок начал алеть, напитываясь кровью. Нежно погладив мёртвого юношу по лбу, женщина ладонью закрыла его глаза и поцеловала Агреста в холодные веки.
В этот момент Маринетт поняла, кого же ей напоминала эта ненормальная акума.
Это была Эмили. Эмили Агрест.
Таролог подняла голову, вслушиваясь в тишину мёртвого Парижа. Подарив своему мёртвому ребёнку прощальную ласку, она встала на ноги и направилась к девушке. Подойдя совсем близко, она села рядом и отвесила Маринетт сильнейшую пощёчину.
Это неожиданно отрезвило. В груди у Маринетт вспыхнула такая сильная ненависть, что, казалось, она могла расплавить даже сердце планеты. Эмили это понимала: смотрела в её горящие злобой глаза своей холодной зеленью.
– Приди в себя.
– Я…
– Нам надо уходить. За мной.
Она встала и, не оглядываясь, направилась к центру площади. Маринетт кинула беспомощный взгляд на Адриана, – на её Кота, котёнка, Нуара, её любимого, часть её души, её… – и, собрав последние силы, поднялась. Ей понадобилась вся её воля, чтобы дойти до Таролога, что ждала девушку возле раскрытого портала – карты Шута.
– Вперёд, – скомандовала Эмили.
Не было никакого перехода. Маринетт ожидала, что она увидит мир по ту сторону, что окажется возле сумасшедшего Шута и его пса, однако после шага в неизвестность она сразу же вышла в их с Нуаром геройской квартире. Следом на мягкий коврик прихожей ступила Таролог.
– Тебе надо смыть кровь с рук, – сказала она. – Душ тоже будет к стати. Потом ты поешь, накормишь свою квами. Вы ляжете спать и проспите столько, сколько вам потребуется.
Дюпэн-Чэн кивнула. Двигаться ей не хотелось, есть не хотелось, спать не хотелось. Но вот кровь действительно стоило смыть.
Слушать чужие приказы было просто.
Она прошла в ванную, – их с Нуаром ванную, с идиотскими утками на шторке! – до упора открыла кран и принялась остервенело тереть руки. Из-за красноты костюма казалось, что это не кровь стекает с него, а волшебство растворяется и уплывает в канализацию.
Маринетт чувствовала себя Злой Ведьмой Запада, которая распадается от простой водяной капли.
Отмыв костюм, она прервала трансформацию. Тикки, чьи глаза стали тусклыми и тоскливыми, залетела под струю воды и уселась прямо в раковине. Маринетт сделала воду потеплее, прежде чем начать раздеваться.
Вместе с вещами она словно снимала с себя кожу, оголяя болезненное красное нутро.
Слёзы катились, не переставая – но Маринетт их не чувствовала. Они были обычными, солёными, и падали вниз, повинуясь гравитации. Долетали до пола, до её голой груди, до вещей; впитывались, в отличие от слёз Ледибаг. Они были настоящими.
Под душем она простояла так долго, что её кожа стала такой же красной, как костюм Ледибаг. Тикки всё это время просидела в раковине, тихонько дрожа и плача.
Плагга не было. Кота Нуара не было. Адриана не было.
Надежды на будущее тоже… не было.
После душа Маринетт кое-как вытерлась, натянула на себя халат Кота, – Адриана, это Адриан! – и вытащила Тикки из раковины. Аккуратно уложив квами в карман халата, Маринетт прошла на кухню. Есть ей не хотелось, но выполнять чужой план было проще, чем думать самой, что же делать дальше.
Еда, приготовленная Тарологом, была простой: покупное печенье для квами, криво нарезанные бутерброды для Маринетт. Сама Эмили стояла у подоконника и молча смотрела в окно из-за защиты полупрозрачного тюля. Пока Маринетт безучастно набивала живот, женщина ни разу не обернулась и ничего не произнесла.
Закончив с едой и так и не ощутив вкуса, Маринетт посмотрела на Эмили. Та, ощутив её внимание, обернулась.
Какие же зелёные были у неё глаза! Совсем как у Адриана!
У Маринетт задрожали губы.
– Что же мне делать?
Эмили снова отвернулась к окну, переключив всё своё внимание на улицу. Зелёные радужки из-за отражающегося тюля казались такими же молочными, как у Адриана. Такими же мёртвыми, как у Адриана. Просто такими же, как у него.
У Маринетт задрожали губы. Перед глазами снова появилась пелена слёз, из-за чего знакомая и любимая кухня размазалась, потеряла фокус. Сцепив пальцы в замок, словно молясь богам, Маринетт прижалась губами к рукам и всхлипнула.
– Что же мне…
– Ты не одна.
– Что?..
Эмили не повернулась к ней; даже не повернула головы. Она всё так же смотрела на улицу остановившимся взглядом, как и раньше. Если бы Маринетт не видела, как двигаются её губы, то она бы даже не подумала, что это Эмили говорила с ней.
– Ты не одна, – повторила женщина. – Ни в этой ситуации, ни в своём горе.
– Но я…
– Иди спать, Ледибаг. Завтра будет день.
– Я не усну.
Таролог подняла руку – в ней оказался зажат таблеточный контейнер. Тот самый, который Ледибаг забрала у двух самоубийц на крыше Телецентра.
– Выпало у тебя во время обратной трансформации, – пояснила Эмили. – Очень удачно. Достаточно таблеток, чтобы уснуть.
Она подошла к девушке и силой впихнула контейнер в ладонь Маринетт. Затем вернулась к окну, замерев на своём посту, словно сфинкс в пустыне.
Маринетт хотела сказать что-то ещё… но не смогла. Она молча поднялась со своего места и пошла спать, как и было приказано. Только не в свою комнату, а к Нуару. К Адриану.
Перед самой дверью она замерла, даже ручки не коснулась. Это была терра инкогнита. Неизвестная территория. Они с Котом никогда не нарушали личных границ и не ходили друг к другу. Иногда могли заглянуть в комнату квами, – у тех были свои понятия о приватности, – но никогда – друг к другу.
Войти туда сейчас означало бы признать, что Кота больше нет.
Поэтому Маринетт, простояв перед дверью какое-то время, всё же прошла мимо.
Она вошла в свою комнату, уложила Тикки на подушку и села на кровать сама. Долго вертела в руках контейнер с крохотными жёлтыми таблетками и пересчитывала их раз за разом. Ей было интересно: хватит ли их для того, чтобы уйти вслед за Нуаром, или же Ледибаг просто выключится из реальности на какое-то время.
Таблетки она глотала одну за одной, даже не запивая. Тикки, свернувшаяся клубочком на подушке, безучастно следила большими тусклыми глазами за действиями своей подопечной. Раз таблетка, два, три, четыре, пять. Прямо как считалочка, хотя на упаковке написано, что принимать нужно не больше одной за раз. Побочные эффекты были разнообразны, и летальный исход упоминался минимум дважды.
Маринетт легла на спину и сложила руки на животе. Тикки подобралась к ней и устроилась около шеи маленьким горячим комком.
Маринетт закрыла глаза, проваливаясь в тёмное ничто и мечтая лишь о том, чтобы всё это уже прекратилось.
Через три часа вместо неё проснулась Ледибаг.
Комментарий к Часть 26
Тринадцатая глава, друзья мои. По традиции, ваша очередь оставлять отзывы.
.
Поблагодарить за стекло:
Яндекс: https://money.yandex.ru/to/410014864748551
Сбербанк: 4276 3801 6010 8192
WebMoney: R208572242009
Альфа-банк: 5521 7526 7333 5928
Уралсиб: 4242 0510 1621 9167
========== Глава 27 ==========
Комментарий к Глава 27
Подарок <3 Арка завершена, друзья.
И я всё ещё жду комментариев. Всем огромная благодарность за отклик к предыдущей главе.
Алоха!
п.с. Хлоя моя вечная Квин Би, ага. И чтобы написать короткий диалог с просьбой о помощи я смотрела, как Маринетт просила помощи у Хлои в Маледиктаторе. Я аж прослезилась, уу( Отпишитесь в комментариях, если вам хочется какой-нибудь фик с Хлоей, у меня есть пара задумок, но я не знаю, насколько девушка востребована как персонаж.
Ледибаг была сильнее Маринетт.
Это не подвергалось каким-либо сомнениям, ни в коем случае. Да и кто бы мог сравнить чудесную, волшебную супергероиню с обычной школьницей, которая и на ногах-то иногда не стоит? Сама мысль о том, чтобы проводить параллели между этими двумя совершенно не похожими друг на друга девушками могла вызвать смех.
В принципе, смех она и вызывала. Как-то Хлоя решила примерить снапчат фильтр Ледибаг на всех девочках в классе, чтобы доказать, что именно Буржуа больше всех похожа на божью коровку. Увидев на экране Маринетт в красной маске, Хлоя только закатила глаза и презрительно хохотнула:
– Ну, Дюпэн-Чэн… косплеерша из тебя так себе.
Маринетт тогда была настолько уставшей, что даже не ответила на выпад давней подвруги. Пусть говорит себе что хочет, Дюпэн-Чэн больше интересует сон.
Смысл доказывать Буржуа, что сначала Маринетт завязала себе два хвостика, и только потом появилась Ледибаг?
Ледибаг была сильнее Маринетт физически. Она поднимала машины, легко швыряла огромные куски стен и булыжники, ударом кулака громила монстров. В её ладонях металл мялся легче пластилина, а алмазы крошились. У Ледибаг была сила сотни экскаваторов, как однажды высказался Нуар.
– Ну, может быть, чуть меньше, – улыбался Кот, потирая на макушке шишку от йо-йо. – Ой, да ладно тебе, ты чего дерёшься?!
Ледибаг была сильнее Маринетт ментально. В моменты страха, неуверенности, растерянности Дюпэн-Чэн пыталась нащупать на лице край красной маски – это всегда приносило успокоение. Если не выходило, то пальцы Маринетт начинали подрагивать, голос ломался, сердце заходилось в тревожном биении. Если выходило, то по венам вместо крови начинала течь уверенность и удача.
Ледибаг была лучше во всём, и это могло быть действием волшебства. Иногда Маринетт считала, что она недостойна носить красную маску. Что любая другая девушка, – да хотя бы девочки из её класса, зачем далеко ходить?! – может примерить камень Чудес божьей коровки, и справиться с супергеройской ролью не хуже, чем дочка пекаря. Ледибаг могла справиться с таким, о чём Маринетт боялась даже думать: с природными катаклизмами, нашествием Сапотисов, флиртом Кота, психоделическими акумами и ещё кучей всякой дряни.
Со смертью Кота она не справилась. Но выжила.
Маринетт же смерть Адриана просто убила.
Ледибаг стояла перед зеркалом в ванной и мрачно смотрела в серебряную глубину. Глаза у девушки больше не были голубыми; от зрачков радужка окрашивалась в грязно-охровый цвет. Словно плеснули помоев в чистый до этого океан. Губы, обычно розовые, выцвели и сжались в до того плотную линию, что практически потеряли своё очертание. В уголках от напряжения образовались скорбные складочки; такая же бороздка залегла между нахмуренных бровей.
В свои неполные семнадцать Ледибаг без маски выглядела старше тридцати.
Не отрывая тяжёлого взгляда от зазеркалья, девушка перевязала хвосты. Ей хотелось было заплести косу или сделать один высокий хвост, но привычка победила моментальное желание. Лучше уж пусть хоть что-то останется по-старому.
Напоследок девушка провела кончиками пальцев по серёжкам. Обычно чёрные невыразительные гвоздики были красными с пятью точками – точно во время перевоплощения.
Серьги приросли к мочкам и не снимались.
Тикки, пока Ледибаг приводила себя в порядок после недолгого сна, лежала на подушке. Дышала квами еле-еле, с едва различимыми сипами – как больной человек, находившийся на смертном одре. Глаза у малышки были не просто тусклыми, они буквально выцвели, как и шкурка. Нынешняя Тикки напоминала тень от самой себя.
Ледибаг опустилась на кровать возле подруги и осторожно погладила квами по спинке. Тикки была холодной и влажной. Ни следа от прошлого тёплого огонька.
– Как я могу тебе помочь?
Тикки тихонько заскулила, но ничего не ответила. Ледибаг продолжила её гладить.
– Тикки, – вновь позвала она. – Пожалуйста, ответь. Как тебе помочь?
Квами закашлялась. В сухом, раздирающем слух звуке Ледибаг явно услышала «никак».
Девушка потянулась было рукой к халату, но на полпути замерла. Неприятная мысль, возникшая у Ледибаг в голове, заставила поморщиться: а что, если с Тикки что-то случится?
Маринетт бы в этом случае волновало состояние волшебной подруги.
Ледибаг больше волновала возможность перевоплощения. Потому что в её холодной голове цвёл целый план по уничтожению акум, применению Чудесного Исцеления, излечению Парижа и… и кое-чему ещё. Но об этом было лучше не думать. Чтобы не сглазить.
– Тикки, что с тобой происходит?
Квами зашлась сухим кашлем, даже слёзы выступили на больших глазах. Ледибаг дождалась окончания приступа, прежде чем повторить свой вопрос с чуть большим нажимом. Удивительно, но это сработало: Тикки отреагировала.
– Плагг… Плагга нет, Маринетт!
Ледибаг хотела было сказать, что Маринетт, в общем-то, тоже нет, но промолчала. Эта новость наверняка окончательно уничтожила бы малышку.
Поэтому она продолжила гладить Тикки по прохладной спинке.
– Плагга нет, противовеса нет, ничего нет, – заплакала Тикки. – Мы же парные талисманы… были. Те-теперь уже не-ет. Энергии много, а обмена нет. Я… я умираю, кажется.
Ледибаг кивнула. Что же, это объясняло странность с глазами носительницы камней Чудес и состоянием собственно Талисманов. Если умирал дух, то было вполне логично, что и с Камнями что-то будет совершенно не в порядке.
Но это точно не устраивало Ледибаг. Если не будет камня Чудес божьей коровки, то как вернуть Кота? Как вернуть Адриана?
– Если мы проведём синхронизацию, это замедлит процесс?
– Да… я думаю да.
Ледибаг взяла крошку в ладони и подняла на уровень глаз. Тикки даже не попыталась сесть: так и осталась лежать, как раненый зверёк.
– Маринетт… я не знаю, к чему это может привести.
– Я тоже. Но ты, по крайней мере, выживешь.
Прозрачные слёзы потекли из больших глаз квами. С удивлением Маринетт ощутила влагу на ладонях.
– У нас только одно Исцеление, Маринетт, – плакала Тикки. – Только одно…
Ледибаг кивнула и растянула губы в напряжённой улыбке.
– Хватит, чтобы вернуть всё в норму, правда, Тикки?
– Нет… нет. Только на что-то одно. Париж, Адриан или Плагг.
Улыбка Ледибаг даже не дрогнула.
– Давай, Тикки.
Квами всхлипнула. Ничего не произошло.
– Я не в праве просить, Маринетт, правда… но, пожалуйста… пожалуйста… пусть Плагг… иначе весь мир!..
– Тикки. Синхронизация.
Ещё один всхлип и вспышка трансформации – на этот раз не волшебно-розовая, а какая-то грязно-красная. Костюм на Ледибаг тоже был грязным, словно краска с него сползала пятнами. Чёрные точки проглядывали вылинявшим бархатом.
На «обновлённую» Ледибаг Таролог никак не отреагировала. Когда героиня зашла на кухню, женщина не повернулась и не поприветствовала её. Казалось, что Эмили простояла всё это время в одной и той же позе, не двигая даже зрачками.
Она отреагировала только когда Ледибаг коснулась её плеча: скосила зелёные глаза и вопросительно подняла брови. На долгие разговоры и обмены любезностями героиня была не настроена, а потому сразу перешла к делу:
– Какие у тебя остались карты?
Эмили слегка склонила голову и прошла к обеденному столу. Отодвинув в сторону салфетки, солонку и кружки, женщина достала из юбок тощую колоду карт и принялась раскладывать те одну за другой.
Ледибаг наблюдала и анализировала.
Всего осталось двенадцать карт, включая Шута, которого Таролог, по всей видимости, могла использовать сколько угодно. Скорее всего, именно в этой карте и была акума. Чёрная бабочка.
Несмотря на неподходящий момент, Ледибаг задумалась, как же это может быть. Акума всегда вселялась в предмет и наделяла человека огромным могуществом. Но ведь Эмили и была акумой, – или не совсем акумой, по её словам, – так откуда мощь?
Можно ли было назвать Эмили одержимой? Как она вернулась к жизни, как поменяла чужое тело под себя? Могло ли одержимое Эмили тело быть ещё и акуманизированным?
В предложенных на рассмотрение картах Ледибаг не нашла Верховную Жрицу. Признаться честно, на неё героиня рассчитывала: карта могла бы открыть тайну, как безболезненно победить акум, воскресить Кота и выйти из этой бойни без потерь.
О пропаже желанной карты она спросила сразу же.
– Верховная Жрица используется всегда, – ответила женщина, словно ожидавшая этого вопроса. – Благодаря её интуиции я знаю, когда мне нужно появиться, чтобы всё было хорошо.
– Что же ты не появилась, когда твой сын пошёл на самоубийство?
Эмили промолчала.
Карт осталось двенадцать. Одиннадцать, если по-хорошему – потому что Ледибаг не была уверена, что после боевого использования Шута Таролог останется в этом мире. Было похоже, что нулевая карта позволяет Эмили безболезненно пересекать Грани… чем бы они ни были.
Одиннадцать карт… и почти все бесполезны.
Тасуя картонные прямоугольники так и этак, Ледибаг думала. Она сразу отложила в сторону Мага, Колесницу и Колесо. Следом отправились Смерть, Башня, Сила и Повешенный. Сильные карты со множеством значений, но явно бесполезные в нынешней ситуации.
Некоторое время Ледибаг думала над картой Страшного Суда, но затем всё же решила, что одного апокалипсиса было уже достаточно.
Умеренность тоже не помогла бы.
Оставались Правосудие и Дьявол.
– Я тоже над ними думала, – призналась Таролог, собирая не пригодившиеся карты. – На мой взгляд, они самые перспективные.
– Ты сможешь использовать их, чтобы нейтрализовать акум?
– При верном толковании эти карты могут даже победить.
Ледибаг побарабанила пальцами по столу.
План в её голове выстраивался с лёгкостью Лего. Убивать акум нужно было быстро и желательно сразу двоих, чтобы не успели очнуться. Палач должен был эффективно сокращать армию Упыря, что очень удобно, но при этом его самого стоило опасаться больше, чем другого одержимого. Палача так же легко выследить, – опять же, по идее, – по кучам убитых вампиров; если же тварей не останется, то искать акуму Ледибаг могла до посинения.
У неё не было столько времени. У неё вообще не было времени.
– У нас нет времени, – вторила её мыслям Эмили, смотря на Ледибаг застывшей зеленью.
– Почему это?
– Упырь сожрал камень Чудес разрушения. Как думаешь, сколько Катаклизмов перенесёт купол над городом?
Ледибаг поморщилась. Да, неудобно. Вампиризм, если он вырвется из-за границы купола, чёрным мором пронесётся по всему миру и просто сотрёт человечество. Что бы ни стремилось на несчастную планетку из-за Граней, оно в этом случае победит.
– Акума уже применял Катаклизм?
– Да. Купол пока держится, а для использования силы нужно время. Перезарядка.
– Хоть что-то хорошее.
Ледибаг прошла к месту, где раньше стояла Эмили, и выглянула из окна. Верно: молочное полотно купола всё было покрыто мелкой сетью чёрных трещин. Выглядело даже красиво, будто дорогой белый мрамор.
– Это три Катаклизма. Способность восстанавливается примерно час. Скоро будет четвёртый.
Вторя словам Эмили, молоко начало трескаться. Вниз посыпалась белая крошка, похожая на осыпающуюся штукатурку. Трещины стали больше и теперь змеились по всей видимой части купола.
– Думаю, купол продержится ещё хотя бы два раза, – заметила Эмили.
– Я бы не надеялась и на один.
– На нашей стороне удача, разве не так? Леди Фортуна.
Ледибаг прикусила губу. Если бы было время, то героиня действовала бы неспешно: вырезала вампиров, как в каком-нибудь хоррор-шутере, ставила продуманные ловушки на Палача, рыскала по городу, убивала собственное горе чужими смертями. Охотилась.
