Текст книги "Грани миров (СИ)"
Автор книги: Baal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)
Слюна во рту девушки была вязкой, сглотнуть удалось с трудом. Маринетт выдавила ещё одну порцию геля на руку и медленно растёрла его по игрушке. Затем она начала ласкать член так, как видела в порно: вверх-вниз по стволу, аккуратно обводить головку, обхватывать у основания колечком пальцев и с нажимом вести, чувствуя рукой материал игрушки.
Маринетт стало интересно: а какой на ощупь настоящий член? Он наверняка горячий из-за прилившей крови. И влажный из-за смазки, ведь Маринетт была влажной, когда мастурбировала. Значит, и мужские гениталии будут.
Какое слово, однако, противное. Гениталии.
– Так, – Маринетт облизала губы, – не отвлекайся.
Какой у Адриана размер? Он больше, чем эта игрушка, или же меньше? В порно обычно встречались настоящие половые гиганты, что несколько пугало девушку: ну наверняка же в обычной жизни с таким неудобно! И с обычным влагалищем тоже. Она даже читала статью, в которой говорилось, что первый раз лучше провести с «малышом».
Глупости, конечно, потому что первый раз лучше быть с тем, кого любишь. В случае Маринетт – с Адрианом. Ну или с Котом, потому что Нуару Маринетт доверяла и могла бы разделить с ним постель без нервов и страха. Он ведь её продолжение, он никогда не сделает ей больно намеренно.
Маринетт прикрыла глаза и попыталась представить, что у неё в руках не игрушка, а настоящий орган. Член Адриана. От одних только мыслей в животе появилась щекотка, а дыхание перехватило. Она свела ноги и сжала бёдра, чтобы создать восхитительное, хотя и недостаточное давление в промежности.
Все эти… игры… настраивали на вполне определённый лад.
Маринетт с сожалением вздохнула и в последний раз провела ладонью по дилдо. К сожалению, сколько его ни ласкай, а итога не будет никакого. Игрушка ведь. Бездушный, прохладный, очень красивый кусок резины, или что там используется. Силикон?
Она отлепила дилдо от раковины и хорошенько промыла под струёй воды. Удивившись, что не осталось не только пены, но и даже запаха от геля, Маринетт коротко отряхнула дилдо от воды, – оно забавно подпрыгнуло у неё в руке, – и вышла из ванной.
Алья уже ждала подругу в комнате, на полу за чайным столиком. Перед ней лежало несколько вещей: чайная ложечка, резиновая перчатка, полотенце, стакан с водой и большая миска.
– Это что за скарб? – удивилась Маринетт, ставя дилдо на стол рядом с вещами.
– Знаешь, что самое важное в минете?
Алья выглядела таинственно и загадочно, как Шехеразада, готовая рассказывать шейху очередную небылицу. Маринетт не стала расстраивать подругу и подыграла ей: уселась напротив и приняла максимально заинтересованно-воодушевлённый вид.
– И что же?
– Отсутствие рвотного рефлекса! И именно на это я и буду тебя проверять!
Маринетт ещё раз осмотрела лежащие перед ней вещи.
– И для этого тебе понадобится ложка?.. и всё остальное?
– Именно для этого. Ну, начнём с простенького, дорогуша. Открой-ка рот.
В этом ничего такого не было, так что Маринетт послушалась. Ну не будет же Алья с размаху засовывать ей в глотку ту же ложку? Не будет, Сезер всё-таки не садист. Хотя вот дилдо может.
Но нет, Алья взяла чайную ложечку и аккуратно положила ручку Маринетт на язык.
– Если будет желание проблеваться, то вот тебе миска, – предупредила Сезер. – И только попробуй перегнуться куда-нибудь в сторону, я тебе помогать убираться не буду.
Говорить с ручкой от ложки на языке было проблематично, так что Маринетт просто очень выразительно закатила глаза.
А затем эти же глаза расширила в ужасе. Потому что в окне напротив увидела Нуара, смотревшего на неё с самым что ни на есть заинтересованным взглядом.
«Пожалуйста, нет», – мысленно взмолилась Маринетт, пытаясь разъярённым движением глазных яблок приказать Коту исчезнуть от её окна. Увы, Нуар оказался глух, – слеп? – к её знакам и продолжал пялиться. Потом его взгляд опустился к столу, прошёлся по перчатке, миске, полотенцу и остановился на розовом искусственном члене.
Честное слово, Маринетт ощутила настоящее злое удовлетворение, когда чёртов кошак свалился со своего наблюдательского поста. Вот только вернулся Нуар подозрительно быстро, взбудоражено блестя своими глазищами.
Из-за гляделок с Котом Маринетт даже не заметила, когда ручка от ложечки продвинулась по языку практически до глотки. Алья беззастенчиво тыкала подругу в крошечный язычок, с интересом отслеживая реакцию. Точнее, её отсутствие.
– Да ладно, вообще ничего? – с уважением спросила Сезер, вытаскивая ложку. – Шикарно, Адриану пока везёт. Ну что, продолжим?
– Алья, может, хватит?
Кот щурился из-за окна и совершенно точно не собирался никуда уходить. Алья, вошедшая во вкус, натянула на правую руку перчатку и залихватски шлёпнула резинкой по запястью.
– Нет уж, детка, мы только начали проверять твой рефлекс. Подумаешь, ложка, может быть ты просто за детство слишком часто ходила по врачам, которые пихали тебе свои палочки. Ну, знаешь, когда проверяют, опухшее ли горло или нет.
Маринетт увидела, как Кот усмехнулся. На очередной злобный взгляд он развёл руками. Вроде как «Посмотри, Маринетт, при чём тут я? Это же Алья!»
– И что ты теперь собираешься делать?
– Засуну тебе в рот руку, конечно же.
– Она не поместится!
– О, детка, ты себя недооцениваешь. У тебя очень широкий рот.
С этим Маринетт бы поспорила, рот у неё был нормальным. Наверное. Она никогда не задумывалась о том, широкий у неё рот или нет. Как-то обходили её подобные мысли стороной!
– Ладно, девочка моя, давай-ка открывай ротик, мама Алья будет тебя лишать орально. И помни о миске! А, и сделай себе слюнявчик, иначе запачкаешь футболку. Или ты предпочитаешь раздеться?
Маринетт ни за что бы не сняла с себя ни нежно-розовую футболку, ни мягкие домашние бриджи. Нет уж, не тогда, когда Нуар беззастенчиво пялится на неё. И не тогда, когда Алья собирается засунуть чёртову руку ей в рот!
Она заправила кончик полотенца за ворот футболки и тяжело вздохнула, как перед погружением на глубину. Посмотрела на Алью, – а вдруг передумает?! – но, не заметив никаких изменений в её лице, зажмурилась. И открыла рот.
– Дыши через нос и не смей меня укусить, ясно? У мужчин, знаешь ли, очень нежные члены. Вот так прикусишь – и Адриан тебе оплеуху отвесит, чисто на рефлексах. Они свою штучку защищают почище, чем драконы – золото. Итак, я начинаю!
В этот раз Маринетт не высовывала язык. Алья положила на него палец и слегка надавила. Стало немного некомфортно, но, в принципе, ничего сверх того.
Маринетт открыла глаза и посмотрела на Нуара. Кот больше не усмехался, он, напротив, выглядел очень сосредоточенным на происходящем и не отрывал взгляда от лица Дюпэн-Чэн. Вернее, от её рта.
Чёрт, надо было спалить Кота-извращенца до того, как Алья засунет пальцы Маринетт в рот.
Сезер медленно покачала пальцем вперёд-назад, потрогала верхний и нижний язычки в горле и так и не добилась ожидаемого рвотного рефлекса. Материал перчаток горчил, но Маринетт терпела, сама не зная почему.
От осознания того, что Кот смотрит на неё, стало жарко. Маринетт напрягла бёдра, изо всех сил сведя ноги, и это не укрылось от вездесущей Сезер.
– О, тебе что, нравится? Шик, девочка, Адриан точно оценит.
Кот округлил глаза, его взгляд заметался от бёдер Маринетт к её рту и обратно. Нуар быстро облизнулся и приоткрыл увлажнённые губы.
Маринетт отвела глаза. Ну не могла она нормально смотреть на Кота. Он ведь, кажется, возбудился!
Это и смущало, и льстило.
Когда Алья добавила второй палец, ничего особенно не изменилось. Разве что Сезер стала играться и захватывала язык Маринетт между своих пальчиков, разъезжавшихся от скопившейся слюны.
– Оральный секс обычно предполагает, что ты уляпываешься, – говорила Алья, медленно водя пальцами по языку Маринетт. – Не важно, девушке ты делаешь куни, или же минет парню. Всё равно это слюняво с твоей стороны, да и смазка партнёра копится. Так что советую заранее смириться с тем, что потом придётся умываться. Ну и одежду чем-нибудь прикрывай, если секс будет спонтанным. Я так не одну футболку изгваздала.
Она скользнула пальцами Маринетт в горло, и Дюпэн-Чэн рефлекторно сглотнула. Живот у неё поджался, на глазах выступили слёзы, но и всё. Это были единственные проявления так ожидаемого рвотного рефлекса.
Четвёртый палец вызвал дискомфорт. Нет, в рот он поместился, а вот в глотку уже нет. Маринетт приоткрыла глаза, чтобы наградить Алью недовольным взглядом, но вместо этого уставилась на Нуара.
Он выглядел крайне возбуждённым, Маринетт даже видела, что его зрачки немного раскрылись и теперь напоминали по форме эллипс с острыми углами. Никогда такого ещё не было. Нуар жадно следил за тем, как Алья буквально имеет Маринетт в горло пальцами, даже вперёд подался.
Маринетт увидела, как он закусил губу, когда по её подбородку потекла слюна.
– Ладно, с этим всё.
Алья вытащила пальцы, и Маринетт поспешила вытереть лицо. Сезер стащила перчатку, кинув её в миску, и довольно потёрла руки.
– Ну, девочка моя, осталось самое последнее испытание, и я выдам тебе воображаемый сертификат глотательной школы.
Догадываясь о содержании «последнего испытания», Маринетт нервно прикусила щёку. Низ живота у неё сводило, и единственное, чего Маринетт хотелось – это уединения. Ну или хотя бы чтобы Алья ушла.
Насчёт Нуара Маринетт не была уверена. Она… она так возбудилась от его горячего взгляда, что, наверное, была бы не против, предложи он… да что угодно.
Это же Нуар. Её напарник, её продолжение. Её… её кот. Её.
– Может, без этого? – всё-таки предприняла она попытку откосить от самого возбуждающего.
– Ни в коем случае. Дилдо отличается от пальцев так же, как член от дилдо, так что хотя бы игрушку ты попробуешь. К тому же, может, у тебя именно на эту форму будет рефлекс.
– Тебе просто хочется мне вставить, – проворчала Маринетт, хмурясь.
Алья расхохоталась. Она тоже была возбуждена: на щеках темнел румянец, глаза блестели, на губах тянулась широкая лисья ухмылка.
– Не без этого, девочка моя. И, скажу по секрету, едва мы всё доделаем, я убегу к Нино, окей? Ты чертовски классно выглядела с моей рукой во рту, я, кажется, перевозбудилась.
– Как хорошо, что ты моногамна…
– А ну разговорчики! Открывай рот!
Алья схватила дилдо, – то отлепилось от столика со влажным причмокиванием, – и наставила на Маринетт. Дюпэн-Чэн нервно покусала нижнюю губу, стрельнула взглядом на замершего в ожидании Кота, и всё-таки открыла рот.
– Сильнее. Сильнее! Зубы – самое грустное, что только есть в минете, ни в коем случае не царапай член партнёра ими, иначе Агресту будет больно! Если не можешь открыть рот достаточно широко, то закрывай резцы губами, ясно?
Маринетт кивнула. Ну, а что ей ещё оставалось?
По вкусу дилдо было… никаким. Немного отдавало водой, потому что Маринетт не вытирала игрушку, но на этом всё. Хороший материал. Наверное.
Но вот по ощущениям… дилдо было прохладным, и его было много. Искусственный член как-то сразу занял практически всё пространство во рту Маринетт, и ей пришлось широко распахнуть челюсти, чтобы не касаться игрушки зубами. Конечно, сейчас это не критически, но потом, когда, – если, – она будет принимать в рот член Адриана… лучше сразу учиться всё делать максимально правильно и хорошо.
Кот прислонился лбом к оконному стеклу и, не моргая, следил за происходящим. Алья с похожим блеском в глазах медленно проталкивала дилдо в глотку Маринетт, а потом выводила обратно.
– Минет, конечно, ещё подразумевает, что ты будешь сосать член и лизать его, девочка. Уделяй больше внимания головке и уздечке. Это такая полосочка на нижней части головки. Нино нравится, когда я… в общем, уздечка. Уверена, твоему Адриану это тоже понравится.
Ну, Коту точно нравилось то, что он видел.
Алья толкала дилдо ей в глотку и смотрела на лицо Маринетт с хорошо различимым вожделением. Для Сезер это было полезной игрой: и себя потешить, и подруге помочь. Для Маринетт – невероятно возбуждающим действом, не из-за Альи, но из-за Кота. Поэтому когда Сезер вытащила изо рта Маринетт дилдо, – от губ к игрушке протянулась пошлая полоска загустевшей слюны, – Дюпэн-Чэн была практически на грани. Серьёзно, она была готова попросить Кота помочь ей или же самой засунуть себе руку в штаны.
Хватило бы пары движений.
– Ну, на этом всё, девочка, – Алья ухмыльнулась и вскочила на ноги. – А теперь, прошу меня простить, я должна срочно найти Ляифа и как следует ему отсосать. А потом заставить его поиметь меня, где бы я его ни выловила. Развлекайся, милая!
Она быстро чмокнула Маринетт в щёку, всучила ей дилдо и практически сбежала из квартиры. Услышав громкий хлопок входной двери, Дюпэн-Чэн вздрогнула, и принялась вытирать лицо от слюны. Хорошо, что ей не нужно было идти и закрывать за Альей, замок был автоматическим.
Кота за окном, конечно же, не было. Видимо, сбежал, едва представление закончилось. Спасибо, Господи.
Маринетт встала. Кое-как дошла до люка и закрыла его на щеколду. Затем на негнущихся ногах добралась до кровати и буквально рухнула на неё. Гормоны в её крови заставили хотя бы ненадолго забыть о Тикки, так и не вылезшей из шкафа.
С тихим вздохом Маринетт запустила руку себе в штаны и положила пальцы на набухшие половые губы. Между ними было мокро и скользко, смазки было столько, что она начинала стекать по ногам.
Выпутаться из штанов было сложно, и до конца у Маринетт это так и не вышло: одежда повисла на одной ноге, так и не выпустив щиколотку из своего плена. Дюпэн-Чэн согнула ноги в коленях и развела их, продолжая ласкать себя пальцами.
Во второй руке она всё ещё сжимала дилдо. Поняв это, Маринетт уставилась на игрушку мутными глазами. Ну, почему бы и нет? Она и так мастурбирует, так что будет неплохо, если…
Если она продолжит то, что начала Алья, то определённо сможет кончить намного быстрее и сильнее. Она так возбудилась, когда Сезер пихала ей в глотку игрушку!
Маринетт обхватила головку губами и принялась посасывать дилдо, скользя языком по выемке, имитирующей ту самую уздечку. Игрушка была твёрдой и, как и думала Маринетт, очень скользкой. Но вот сосать её не стоило: на языке сразу появился не очень приятный привкус резины.
Скрипнуло окно, кровать немного прогнулась. Маринетт повернула голову и встретилась взглядом с яркими зелёными глазами. Зрачки Нуара опять были узкими, как две иголки.
Ничего не говоря, Кот стянул с правой руки перчатку, – та как-то хитро закрепилась к предплечью, так что не отрывалась от костюма и не болталась, – и оголил загорелую ладонь. Медленно, по-хищному приблизился к Маринетт и навис над ней, перегнувшись через девушку и упершись левой рукой рядом с её головой.
Маринет вытащила дилдо изо рта с громким сюпающим звуком, и сразу же смутилась того, как дёрнулись кошачьи уши. Нуар медленно, будто спрашивая разрешения, положил руку на девичий живот и скользнул вниз, к лобку. Царапнул короткими ногтями лобок, несильно потянул за волоски и наконец приник пальцами к губам и клитору.
Маринетт томно вздохнула и почувствовала, что у неё закатываются глаза. Она откинула ненужную игрушку и вцепилась рукой в плечо Нуара, призывно выгибаясь и позволяя… да всё позволяя.
Честное слово, она была готова буквально на всё. Мысли об Адриане отошли на задний план, погребённые под взрывом гормонов и доверием к Нуару. Это был её Кот. Её. Она даже не смущалась его прикосновений, хотя до этого краснела, когда думала о том, что он смотрит, как Сезер имеет её горло своими пальцами.
Нуар гладил её, то усиливая нажим на клитор, то ослабляя его. Водил пальцами по вульве, массировал вход во влагалище и даже пару раз скользнул по анусу, но в итоге всё-таки сосредоточился именно на клиторе. Маринетт раскрылась максимально широко и мысленно благодарила свой шпагат. Удобно.
Единственное, что её огорчало – невзаимность. Поэтому она потянулась к паху Кота. Насколько она помнила, там была молния… Кот рассказывал, что она должна была там быть.
– Мар-рин, – рыкнул Нуар, когда она дёрнула собачку вниз и запустила руку Коту под костюм. – Стой.
– Нельзя?
Голос у неё был очень тихим, практически неслышным, но у Нуара слух был поистине кошачий. Кот склонился над девушкой и прислонился своим лбом к её. Слишком близко, слишком интимно, их дыхания, – горячее Маринетт и прохладное Нуара, – смешивались. От этого у Дюпэн-Чэн буквально мутилось сознание из-за возбуждения.
– Можно. Тебе – можно.
Она обхватила член пальцами и вытащила его из костюма. Настоящий орган ощущался совсем по-другому, нежели игрушка, права была Алья. Он был горячим, как и думала Маринетт. Приятным, нежным снаружи и очень твёрдым. Сталь, обтянутая шёлком, если выражаться поэтично.
И, да, он не был влажным, как думала Маринетт. Смазки, выделяющейся на головке, оказалось недостаточно, чтобы так уж сильно намочить член Нуара.
Но, наверное, в их дуэте Маринетт старалась за двоих. Она чувствовала, как смазка стекает по заднице и впитывается в простыни. Она действительно много натекла, пальцы Нуара иногда совершенно по-пошлому хлюпали. А ведь он их даже не вставил в неё!
Она нежно водила по его члену пальцами, повторяя всё то, о чём думала в ванной. Обхватить ладонью, аккуратно сжать, вести вверх и вниз. Потереть большим пальцем головку, размазать смазку, приласкать уздечку. И снова начать ритмичные движения, не расслабляя пальцев.
Ему нравилось. И он тоже старался: круговыми движениями стимулировал её клитор, тёр его подушечками пальцев именно с той скоростью и силой, которые всё ближе подводили Маринетт к оргазму.
– М-марин, я сейчас…
Мыслей о рычании Нуара и о том, что от её прикосновений он готов кончить, хватило Маринетт, чтобы сорваться. Она ощутила, как поджались пальцы на ногах и начало сокращаться влагалище, а потом всё постороннее просто выбило из её головы.
Оргазм, полученный во время секса, совершенно отличался от того, которого Маринетт обычно достигала при мастурбации. Разница была такой же, как между пальцами и дилдо, дилдо и членом. То есть, огромной.
Нуар излился ей в руку немногим позже. И он был громким, когда достиг оргазма. Говоря откровенно, звук его стона оказался одним из самых красивых и потрясающих звуков, которые Маринетт когда-либо слышала.
Кот практически лёг на неё, слепо мотая головой и приходя в себя после оргазма. Маринетт чистой рукой потянулась к его волосам и привычным жестом взъерошила мягкие пряди. Нуар так же привычно откликнулся мурчанием, правда в этот раз оно было, если можно так выразиться, рассеянным.
Пока Маринетт медленно сжимала и разжимала кулак, чувствуя в ладони тепло от спермы, Кот успел прийти в себя, спуститься в комнату за салфетками и подняться обратно. Он аккуратно вытер сначала руку Маринетт, затем свою, откинул пачку салфеток в сторону, а грязные комочки осторожно отложил, чтобы не спихнуть их случайно вниз.
Потом он лёг рядом с Маринетт и укрыл их обоих одеялом. Девушка придвинулась к Нуару под бок и довольно выдохнула, когда он её обнял.
– Нуар, – позвала она.
Кот провёл по её спине рукой.
– Нет, Марин. Пожалуйста. Я совсем уже ничего не понимаю.
Маринетт прикрыла глаза и расслабилась. Ей было интересно, намеренно ли Кот использовал практически те же слова, что она говорила ему ранее, на крыше после их недопоцелуя?
Что же. Она тоже так может.
– Надеюсь, ты не будешь ни в чём себя винить.
Кот хмыкнул и коротко потрепал её по волосам. Вытянул ленточки и распустил её вечные хвостики.
– Да я уже.
– Чувства – это очень сложно.
Комментарий к Глава 15 – NC
ТА-ДАА
========== Глава 16 ==========
Комментарий к Глава 16
Да, я задержалась с выкладкой. Простите. Устраиваюсь на работу, хо-хо.
+ мне эта глава тяжеловато далась. Она оказалась чем-то вроде переходной для экшона, ага. Дальше по плану довольно много сражений и горяченькое.
Следующая часть будет как только напишу, но не позднее чем через неделю.
Алоха!
– Итак, Тикки, стоит признать: у меня большие проблемы.
Маринетт ходила кругами по комнате, заложив руки за спину и ощущая себя генералом страны, проигрывающей в войне. На её Маринеттанию нападали граждане Адриании и Котландии. Вчера оборона была сломлена, и войска Котландии подошли слишком близко к допустимым границам. Бойцы могли даже их пересечь, но военачальники Котландии оказались слишком благородными, чтобы окончательно уничтожить самобытность другого государства.
Квами взяла печенье из тарелки, повертела его в лапках и с удовольствием откусила большущий кусок.
– Вряд ли влюблённость в двух юношей можно называть большой проблемой, Маринетт. Вот у одной моей носительницы был гарем из пятидесяти мужчин, и всех их она любила практически одинаково. Вот это – проблемы. А у тебя так, небольшое недоразумение.
Маринетт остановилась, так и не завершив круг, и с ужасом посмотрела на Тикки.
– Ещё сорок восемь захватчиков? Да я сама выкину белый флаг!
Тикки дожевала печенье и с удивлением взглянула на девушку.
– Ты о каких вообще захватчиках говоришь?
– Не важно.
Маринетт сделала ещё несколько кругов, и, будучи не в силах успокоиться, села за швейную машинку. Ей осталось сметать пару швов на штанах, которые она хотела подарить Адриану, и следовало бы заняться этим. Да, хорошая идея.
– А вообще, – Тикки схватила ещё одно печенье со стола и подлетела к Маринетт, – я не понимаю, почему ты беспокоишься о своих отношениях, когда у тебя есть проблемы более серьёзные. Надья Шамак и интервью, например.
Машинка застучала, и Маринетт просунула ткань под иголку, сосредоточенно выравнивая шов.
– Потому что если я буду думать о другом, то просто сойду с ума от беспокойства.
– Выпей успокоительные.
– Во-первых, я не могу жить на одних таблетках, это вредно. Во-вторых, успокоительные у меня кончились ещё в первый день после акумы-электрика.
– Надо купить новые.
Маринетт недовольно посмотрела на квами. Тикки запихнула в рот целую печенюшку и теперь усиленно пережёвывала выпечку, от чего чёрные круги на её красных щеках забавно дёргались.
– Как ты мне предлагаешь это сделать? Как Маринетт? Мне не продадут без рецепта. Как Ледибаг? О, я прямо представляю: героиня на седативных, спешите видеть!
– Ну тогда укради нужные таблетки, как раньше, а деньги оставь.
– Знаешь, когда я соглашалась стать Ледибаг, ты не говорила о том, что мне понадобится собственный завод валерианы.
– Только не валериана, – прошамкала Тикки с набитым ртом. – Иначе твой Кот снова окажется в твоей постели.
– Ты не помогаешь! – взвизгнула Маринетт.
Тикки, не отреагировав на эту звуковую атаку, полетела к тарелке, на которой ещё оставалось печенье.
– Я слишком много видела подобного тому, что происходит сейчас, чтобы реагировать.
Маринетт вскочила и сделала ещё один круг по комнате, заламывая руки и просительно поглядывая в потолок. Может быть, к ней сойдёт божья благодать, и она, наконец, поймёт, что же ей делать с собственными чувствами и предпочтениями?
Благодати, вроде, не намечалось, и Маринетт уселась рядом с чайным столиком, который так и не отодвинула с прошлого визита Альи.
– Тикки, – заскулила девушка, – ну ты же должна меня успокаивать. Ты всегда меня успокаиваешь!
– Если дело не касается чувств, – поправила носительницу квами. – Тут, знаешь ли, я мало чем могу помочь.
– Почему?
– Квами обладают другим эмоциональным спектром. Человеческая влюблённость для нас не совсем понятна, как и другие душевные терзания. Но я могу дать тебе совет, исходя из собственного опыта наблюдения за другими Ледибаг.
Маринетт подалась вперёд, уставившись на квами. Совет, пришедший из прошлых тысячелетий? Отлично! Почти так же хорошо, как если бы к ней всё-таки снизошла благодать.
– Какой?
– Выбирай Кота. Они по крайней мере верные.
Звук, вырвавшийся из горла Маринетт, можно было бы сравнить с воплем раненного под хвост птеродактиля.
Захватчики из Котландии неожиданно получили подкрепление в виде военокомандующей Тикки Красноголовой. Жители Маринеттании в ужасе. По крайней мере, половина жителей; вторая половина готовится к тому моменту, когда захватчики наконец пересекут границы и…
Маринетт зажмурилась и легонько надавила пальцами на веки.
Кот. Выбирать Кота. Её горячего, верного, любящего её напарника, рядом с которым вообще ничего не страшно.
А как же Адриан?! Её милый, солнечный мальчик с нежной улыбкой? Она столько времени его любила, что это практически отпечаталось на её душе. Маринетт была уверена, что, если она умрёт и переродится, то снова в него влюбится, так сильна была эта привычка.
– Я уже ничего не понимаю, – простонала Маринетт, падая на пол и раскидывая руки. – И всё из-за произошедшего. Надо было просто прервать Алью и выгнать Кота.
– Но ты не сделала ни первого, ни второго.
– И теперь очень жалею.
Тикки выбрала новое печенье и вгрызлась в него так, будто не ела вообще.
– Нет, не жалеешь.
Маринетт села, подтянула колени к груди и умостила на них голову. Глядя на то, как Тикки расправляется с печеньем, ей и самой захотелось есть. Но вот спускаться вниз не было, напротив, никакого желания: родители устроили себе выходной и вовсю мурчали, обнявшись на диване. Прерывать их уединение своим загруженным лицом не хотелось.
А загрузиться, всё-таки, было с чего. Представители Котландии захватывали её сердце, а тело она сама отдала в четверг. Благо, что Кот оказался поразумнее, чем она, и не взял предложенное.
Но если бы взял… она бы и тогда не жалела. И всё равно в её голове оставалось какое-то детское желание разделить свой первый раз, – в смысле с проникновением, потому что так-то Маринетт уже отдала свой первый раз Коту, – с Адрианом. Напарника Маринетт тоже любила и не возражала бы…
Она застонала и взлохматила волосы.
– Ты права. Не жалею.
– Вот видишь? – Тикки расправилась с последним печеньем и принялась собирать крошки на тарелке. – Кот дорог тебе, Маринетт.
– Я и не спорю.
– И не только как напарник.
Маринетт вздохнула.
– Не только.
– Ну тогда в чём проблема?
– Адриан мне тоже дорог. Я люблю его.
– А Кота?
– С Котом не любовь. Это другое.
– Плохое «другое»?
– Конечно нет!
– Тогда хватит уже отказываться от этого.
Маринетт встала и прошла к швейной машинке. Тех нескольких минут, пока девушка доделывала швы, оказалось достаточно, чтобы хоть немного привести мысли в порядок.
Обрезав нитки и проверив, нет ли где брака, Маринетт удовлетворённо выдохнула. Штаны вышли просто отличными: прямой крой, светлый плотный лён. Простые и элегантные, они должны были подойти Адриану не хуже, чем одежда марки его отца. Оставался только один вопрос: отнести обновку сейчас, или всё-таки дождаться вторника?
Хотя до вторника ещё столько времени… шла всего лишь суббота, штаны готовы, Маринетт успела соскучиться по Адриану и простить его за что бы то ни было. А ещё она очень-очень хотела увидеть своего солнечного мальчика из-за произошедшего с Котом. Маринетт никак не могла разобраться в собственных чувствах, и ей казалось, что, увидев Агреста, она тотчас всё поймёт. Вот совсем всё. Не останется ни сомнений, ни неуверенности – ничего.
Поэтому, любовно погладив штаны, Маринетт решительно встала и направилась к шкафу. У неё где-то в загашниках ещё была подарочная бумага. Немного, – надо покупать новую, – но на один подарок хватит. Едва-едва, правда.
Тикки бесцельно кружила по комнате, то и дело поглядывая на подопечную хитрыми голубыми глазами. Маринетт не понимала, почему квами настолько довольна тем, что произошло между девушкой и Котом. Однако факт на лицо: Тикки радовалась, светилась ярко-красным, улыбалась и отказывалась как-либо комментировать своё настроение. Только и делала, что точила печенья одно за одним, хихикала и говорила, что Ледибаг понадобится много сил в ближайшее время.
И она явно не про акум говорила, а про что-то более приятное. Ну, Маринетт надеялась.
– Ты наелась, Тикки?
– Конечно, – квами заметалась по комнате, задёргивая шторы. – Мы на прогулку или по делам?
Маринетт закрепила скотчем подарочную бумагу, скрыв за яркой обёрткой светлую ткань, и усмехнулась.
– По делам. Сердечным. Тикки, трансформация!
Она обожала розовую вспышку волшебства и ощущение восхитительной обнажённости и всемогущества, что давал костюм. К такому было до обидного легко привыкнуть, и Маринетт ни за что бы не смогла отказаться от этого. Ни-ког-да.
Она вылезла на балкон и забралась на крышу собственного дома. С удовольствием потянувшись, Ледибаг достала йо-йо и раскрутила игрушку, упиваясь её жужжанием. Настроение у Маринетт было немного игривым, немного весёлым, очень расслабленным и довольным. Был бы рядом Нуар, она бы предложила ему поиграть в догонялки или же шутливо побороться, или ещё что…
Она схватила йо-йо, раскрыла его как коммуникатор и уже почти позвонила Нуару, когда что-то изнутри протестующе запищало.
– А, да, – растерянно пробормотала Ледибаг, смотря на фото напарника в коммуникаторе. – Адриан.
Подарок, зажатый под мышкой, кололся упаковочной бумагой, как иголками.
Ледибаг нахмурилась, продолжая рассматривать фото напарника. Она что, действительно была готова… променять встречу с Адрианом на догонялки с Нуаром? Правда?
Никогда у неё не было такого… как-то Адриан вечно оказывался приоритетнее, как недосягаемая мечта. Она стремилась к нему, тянулась, пыталась быть рядом при любой возможности.
А сейчас? Чего она хочет сейчас?
Неуверенно оглянувшись по сторонам, Ледибаг захлопнула коммуникатор и снова раскрутила йо-йо. Зацепилась игрушкой за дальнюю трубу и дёрнула леску, перепрыгивая на другую крышу. Любимый ранее маршрут казался усыпанным гвоздями, и каждый шаг давался нереально тяжело.
В итоге Ледибаг замерла на одной из крыш примерно на половине пути до дома Агрестов, и зло топнула ногой. Детский жест полностью описывал то, что девушка чувствовала.
– Дичь какая-то, – скривилась она. – Тикки, я, кажется, не хочу к Адриану.
Серёжки молчали.
Маринетт ещё немного постояла на крыше, сосредоточенно посматривая по сторонам. Может быть, она заметит какое-нибудь правонарушение, и тогда понадобится помощь Ледибаг. Она будет занята, и ей не придётся идти к Адриану, не придётся смотреть в его прекрасные зелёные, – серые для Ледибаг, – глаза и думать о других, ещё более зелёных и волшебных.
Не придётся ощущать себя последней дрянью. Она же Адриану фактически изменила.
Как говорил Нуар, чувства – это тот ещё сыр.
– Ладно, я всё-таки всё ещё Ледибаг. Как-нибудь справлюсь и с этим.
Как назло, Маринетт после четвергового грехопадения не встречалась с Адрианом: Агрест не пришёл в коллеж в пятницу из-за какой-то супер-фотосессии, и Маринетт не умерла от стыда и чувства вины прямо в аудитории. Хотя, смотря на пустующее место перед собой, Дюпэн-Чэн ощущала нечто вроде раздражения и разочарования – и то, и другое, конечно же, были направлены на неё саму. Ну зачем она почти-переспала с Котом?!
