Текст книги "Грани миров (СИ)"
Автор книги: Baal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)
Маринетт была ей за это благодарна.
Её трясло. Она опустилась на корточки прямо перед лужей рвоты и обняла себя руками, пытаясь прогнать дрожь из тела.
– Ч-что это было? – спросила она, отчаянно стуча зубами.
Квами загорелась ещё ярче. Подлетела к Маринетт и принялась тереться о её щёки.
– Второй Шанс, милая, – тихо прожурчала Тикки, не прекращая своего успокаивающего танца вокруг её лица. – Ещё одна способность Ледибаг. Если повреждения становятся слишком сильными, то магия начинает восстанавливать тело… в этот момент Ледибаг буквально бессмертна.
Маринетт рассмеялась. Смех, тем не менее, быстро оборвался и перерос в кашель.
Маринетт согнулась, насколько могла, и вцепилась пальцами в волосы. От кашля из груди поднималась боль, она продвигалась по трахее всё выше и выше. В итоге Маринетт начала отплёвываться: изо рта у неё вылетали маленькие чёрно-красные комочки.
Слипшиеся мёртвые божьи коровки.
– Вы растёте и развиваетесь, – продолжала Тикки, сочувствующе поглаживая Маринетт. – И силы ваши тоже растут вместе с вами. Появляются новые способности. Я надеялась, что у тебя будет что-то другое, но эта акума и Кот… они буквально вынудили тебя принять Второй Шанс.
Прокашлявшись, Маринетт снова зашлась невесёлым смехом.
– Что, у Кота второй Катаклизм, а у меня – способность дезинсектора? Чудесная божья коровка чудесным образом избавит ваш дом от других божьих коровок! Никакой конкуренции, Париж – только мой город!
Тикки молчала.
Про то, что в использовании Второго Шанса виноват Кот, Маринетт думать не хотела. Она понимала, что Тикки права, но Нуар… он всегда был импульсивным, себе на беду. К тому же, она сама, как Ледибаг, решила его выдернуть из-под электричества.
Она понимала последствия. Наверное. Но она точно знала, что с током у неё очень плохие отношения.
Она бы выдернула Нуара ещё раз.
– Я надеюсь, Плагг как следует наваляет этому мальчишке, – нахмурилась Тикки. – Он подставил тебя, буквально убил.
– По глупости.
– Из-за собственной импульсивности и неумения продумывать свои действия! – возразила квами. – А если бы у тебя проявилась другая способность, не Второй Шанс? Ты могла умереть! Насовсем!
Маринетт осторожно взяла Тикки в ладони и погладила по большой голове. У квами задрожали губы, затем Тикки зашлась в рыданиях: горьких, безутешных и очень громких. Слёзы катились из её огромных глаз и растворялись в воздухе, едва отрываясь от красной мордочки.
Слёзы Тикки были такими же ненастоящими, как и у Ледибаг. Но это не значило, что горе квами было искусственным.
Маринетт поднялась с корточек и вытерла губы рукавом пиджака. Во рту у неё стоял мерзкий кислый вкус рвоты и чего-то сладкого, горло жгло. Она сплюнула на мостовую одну запоздавшую божью коровку и аккуратно прижала квами к груди – прямо к сердцу, что ещё недавно прекратило свою работу и было вновь запущено гадкими насекомыми.
Когда Тикки успокоилась, Маринетт переложила квами в сумочку и направилась к выходу из приютившего её тупика. Но дойти до более оживлённой улицы так и не успела: прямо перед Маринетт спрыгнул Нуар.
– О, знакомые люди, – напряжённо улыбнулся Кот. – Не видела здесь Ледибаг, Маринетт?
Дюпэн-Чэн хотела было ответить отрицательно, но расстроенный вид её напарника заставил девушку сказать совсем не то, что она собиралась:
– Всё в порядке. Она была здесь, помогала мне прийти в себя. Потом ушла. Сказала, что хочет побыть одна.
– Прийти в себя?
– Я попала под атаку акумы. Опять.
Кот кивнул. Выражение его лица стало беззащитным, испуганным и растерянным, как у маленького ребёнка. Слишком странное лицо для того, с кем она-Маринетт общалась дай боги пару раз.
Маринетт прищурилась. Почему Кот так реагирует? Он знает её личность? Но почему тогда не говорит об этом? Или же Кот, может быть, рядом с ней… в обычной жизни?
Укол боли был резким и неожиданным. Маринетт пошатнулась, схватилась за голову и тихонько застонала. Испуганный Кот поддержал девушку, чтобы та не упала.
– Тебя тоже ударило током? Во вторую волну?
– Вторую волну? – не поняла Маринетт.
Головная боль прошла, стоило только девушке прекратить думать о Коте.
– Этот акума-электрик… в общем, было две волны. Разрушения от первой Ледибаг восстановила, а потом я… короче, потом была ещё одна «волна» и жертвы.
– Жертвы?..
Маринетт испуганно посмотрела на Кота, сдвинув брови. Жертвы. Конечно же, были жертвы: она использовала Чудесное Исцеление, чтобы восстановить себя и Кота. Но потом была ещё одна волна электричества, когда Ледибаг… когда Ледибаг…
– Ледибаг убила человека, – помертвевшим голосом сказала Маринетт.
Она вспомнила сопротивление, с которым проворачивалась голова одержимого. И этот «щёлк», раздавшийся как раз перед тем, как осмысленное выражение ушло из нечеловеческих глаз акуманизированного.
И она не использовала Чудесное Исцеление во второй раз. Значит, жертва акумы не был восстановлен, как и новые повреждения от электричества. И, возможно, были ещё и другие жертвы.
И это «щёлк».
У Маринетт подогнулись колени. Если бы не Кот, она бы точно упала на асфальт.
– Мне нехорошо.
– Да я уж вижу.
Он подхватил её на руки. Маринетт сразу же расслабилась: всё, она устала. Теперь её слабость, смерть акумы и всё остальное – это проблемы Нуара. По крайней мере, до завтра, когда Маринетт хоть немного восстановится и примет то, что она по-крупному облажалась.
Что они с Нуаром облажались. Ведь очевидно же, что, если бы не та поистине самоубийственная атака Кота, то ничего бы не произошло. Не было бы разрушений, травм Нуара и Ледибаг, щелчка позвоночника, смерти одержимого.
Её опять замутило, но тошнить было нечем. Маринетт прижала дрожащие пальцы к губам и зажмурилась, переживая опустошительный приступ дурноты. Из груди опять поднималась боль – слабее и невыразительнее, чем раньше, но всё равно крайне неприятная. Руки дрожали, пальцы дёргало, а ноги так и оставались мягкими и непослушными. По телу распространялась слабость, что не коснулась головы: сознание Маринетт было ярким и чистым. Ни капли сонливости.
Тикки возилась в сумочке, не в силах найти себе место. Нервничала, переживала за Маринетт.
– Я отнесу тебя домой, – сказал Нуар. – Не волнуйся.
Маринетт кивнула, не способная что-либо произнести. На языке у неё возилось насекомое, избавиться от которого не было никакой возможности. Хотя она очень хотела начать отплёвываться и избавиться от божьей коровки, Маринетт просто не могла открыть рот. Видимо, магия была слишком уж против её раскрытия, даже такого.
Маринетт закрыла глаза ледяными пальцами и всхлипнула. Нуар, прыгая с крыши на крышу, сильнее прижал свою драгоценную ношу к себе, но никак не прокомментировал её подавляемые слёзы. Только перед самым домом, стоя на крыше напротив пекарни, Кот опустил Маринетт и обнял её. Бережно и аккуратно, из-за чего Дюпэн-Чэн всё-таки разрыдалась.
Ей нужны были успокоительные. Терапия. Реабилитация.
Выползшую из уголка её рта божью коровку Нуар так и не заметил.
========== Глава 13 ==========
Конечно же, произошедшее имело последствия.
Под «произошедшим» он имел в виду не только про последний бой с акумой, но и его собственное поведение.
Идиот. Кретин. Дебил с разжижением мозга.
Адриан нервно выстукивал рваный ритм ручкой по раскрытой тетради, уставившись невидящим взглядом на доску. Мадам Бюстье активно пыталась донести что-то до учеников: расхаживала туда-сюда, жестикулировала, делала вдохновлённые паузы в своём монологе, иногда позволяла себе немного гримасничать – ровно настолько, чтобы создать нужное настроение, но при этом не скатиться в шапито.
Она была хорошим учителем, это признавали все: и её ученики, и их родители, и руководство школы, и даже мэрия. У Калин Бюстье была какая-то то ли премия, то ли особый школьный оскар от Андрэ Буржуа. «Лучшему учителю» или как-то так.
Но даже весь педагогический талант мадам Бюстье не мог сейчас заставить Адриана слушать её монолог про какую-то книгу. Какие к акумам книги, когда его жизнь буквально разваливалась по кусочкам прямо в это мгновение?!
Адриан прекратил стучать и опустил ручку на стол. Следом опустился сам: у него не было ни физических, ни моральных сил на то, чтобы держать спину прямо.
Естественно, его, буквально упавшего лицом на парту, заметили.
– Адриан, всё в порядке? – обеспокоенно спросила Калин Бюстье, подходя к ученику.
Она осторожно коснулась его волос, и от этого прикосновения Адриан немного ожил. Он сел ровнее и отрепетировано улыбнулся. Сколько он таких улыбок растерял во время фотосетов? Не сосчитать. Зато навык теперь настолько въелся в подкорку, что улыбаться Адриан мог в любом состоянии, даже когда акума разрывает его пополам.
Проверено Ледибаг. Его леди.
Да, тогда у неё случилась одна из самых сильных истерик. А ведь акума была не такой уж сильной, чтобы Кот бездарно подставлялся и располовинивался. Но он всё равно попал под атаку, как и в этот раз.
Только вот тогда последствий не было. Ну, подумаешь, полежал в двух частях. Он даже умереть толком не успел, Ледибаг быстрее использовала Чудесное Исцеление, чем он на самом деле сумел понять, что произошло. Это уже потом, просматривая видео сражения, он нервно держался за живот, по которому и проходила граница разрыва.
Видеть свои ноги отдельно от тела – то ещё удовольствие. Сомнительное, мягко говоря.
В этот же раз последствия его тупости, – а как это ещё назвать? – были намного значительнее. Ледибаг не выходила на связь уже третий день, акуманизированный не был очищен, зато был убит. СМИ молчали, затаившись, как хищники – и Адриан был уверен, что они скалили ручки-клыки, чтобы впиться в плоть супергероев, как только появится хоть какая-то информация о произошедшем.
В полиции ходили разговоры о том, чтобы выписать ордер на арест Ледибаг. Ведь героиня убила. Хладнокровно свернула шею мужчине, который, пусть и находился под воздействием акумы, всё-таки оставался полноценным гражданином Франции.
Адриан считал, что, если бы не влияние Хлои «моя-лп-ЛБ»* Буржуа и общественной реакции, ордер всё-таки был бы выписан, и для героев начались бы не самые лучшие деньки. И виноват в этом был безмозглый, кретиноголовый Кот Нуар.
Он бросился в атаку, не имея хоть какого-то завалящего плана. Просто рванул вперёд, потому что одержимый собирался схватить своими электрическими жгутами очередного ребёнка. Малыш бы погиб.
Поэтому Кот кинулся наперерез. Его закономерно ударило током. Ощущения были довольно странными: не боль, а какое-то покалывание по всему телу, спутанное сознание, выгнутые конечности. Он не мог управлять собственными руками и ногами, не мог отпрыгнуть от акумы. Глупая атака.
И его Леди, как всегда, вытащила его. При этом приняв всю силу тока на себя.
То, что у Ледибаг совершенно особенные отношения с током, молниями и им подобным, Адриан уяснил ещё при сражении с Непогодой. Одна из их первых акум собирала статическое электричество в тучах и потом швырялась яркими искрами. И если Нуару эти разряды не приносили особенных увечий, то Ледибаг получала по полной. К концу битвы она выглядела просто отвратительно, у неё даже волосы дымились, потому что подгорели на кончиках.
Смешно, кстати, что Маринетт на следующий раз хвасталась новой стрижкой. Её хвостики только-только начали отрастать, – как и у его Леди, кстати, – но она всё же решила остаться верна коротким волосам и смешливой по-детски очаровательной причёске
Ей шло.
Калин Бюстье ещё раз поинтересовалась его самочувствием. Несмотря на свою модельную улыбку, Адриан принялся собираться. Ручки, тетради, учебники и канцелярия аккуратно перекочевали в сумку. Адриан хотел бы просто сгрести все свои вещи, не разбирая, но не мог позволить себе подобной вольности: в конце концов, в его сумке мирно спал Плагг.
О, Плагг… как он орал на Адриана – словами не передать. Если честно, Агрест даже не знал, что квами может брать такие высокие, пронзительные ноты; что квами способен на по-настоящему жёсткие и обидные, но правдивые слова; что квами способен пригрозить Адриану больше никогда не проводить с ним синхронизацию – просто для того, чтобы Агрест не убился. И напарницу свою чтобы не убил.
Так, как он сделал это в этот раз.
Вежливо попрощавшись с мадам Бюстье, Адриан вышел из класса. Двигался юноша как робот: точно, размеренно, ни секунды спешки или промедления. По его шагам можно было бы выстроить самый точный метроном.
Коллеж казался пустым. Адриан слышал эхо от своих шагов в неестественной тишине. Приближаясь к классам, он улавливал краем острого слуха обрывки чужих разговоров, совершенно ему не интересные.
По лестнице Адриан спускался с трудом: колени после полученного удара током едва гнулись. Вообще, его суставы были явно против шоковой терапии и теперь мстили хозяину, сгибаясь через раз. Хорошо ещё, что в шкуре Нуара эта напасть его не касалась, а то как бы он помог Маринетт добраться до дома.
Адриан даже представить боялся, с какими последствиями столкнулась Ледибаг. У неё ведь всё было плохо с электричеством… и Талисман на девушке срабатывал через раз, излечивая её очень избирательно. Правда, прошлое Исцеление было каким-то неправильным, медленным и очень странным. Вылечило ли оно героиню до конца? Когда Нуар коснулся её руки, напарница вскрикнула и просто убежала с места сражения.
Ледибаг наверняка сильно досталось – из-за него, глупого Кота Нуара.
Идиот. Дебил. Кретин. Пацан с протухшим сыром вместо мозга.
Адриан распрощался с охранником и вышел из коллежа. Уже на ступеньках, смотря на зелень парка неподалёку, он задумался: и что ему делать? С уроков он ушёл, спасибо мадам Бюстье, но звонить Горилле совершенно не хотелось. Больше всего Адриан мечтал о двух вещах: об уединении и о том, чтобы ни в коем случае не оставаться одному.
Он вытащил из сумки кепку, – ту когда-то подарил Нино для совместных прогулок без фанатов, – натянул её и опустил козырёк практически до носа. Дошёл до ближайшего кафе, где его, слава квами, не узнали. Купил кофе навынос и прямо вместе с картонным стаканчиком направился в туалет.
Закрывшись в кабинке, Адриан растолкал Плагга. Котёнок, недовольно жмуря уставшие глаза, вылетел из сумки и немым укором завис перед парнем.
– Плагг, – Адриан неловко потёр шею. – Слушай, может, хватит?
Будь у квами бровь, он бы её поднял. Одну. В знак немого укора и неудовольствия.
Бровей не было, но за свою долгую жизнь Плагг научился выражать тысячи граней своих эмоций при помощи одного только взгляда, положения хвоста или усиков. И прямо сейчас Плагг был разочарован.
– Мы можем трансформироваться? – робко, с нотками опасения спросил Адриан.
Плагг безразлично пожал плечами и, ничего не говоря, влетел в кольцо. Вспышка изменения была мгновенной, и вот в туалете уже не Адриан Агрест, а Кот Нуар. Со стаканчиком кофе в руках.
– Прости, приятель, – Адриан нежно погладил кольцо, зная, что Плагг услышит его слова. – Я… я правда понял.
Кольцо не издало ни единого писка.
Адриан вышел из кабинки и осмотрел окно. Повезло: оно было большим и открывалось достаточно просто, так что проблем с тем, чтобы вылезти на улицу, не возникло.
Бережно придерживая стаканчик с горячим кофе, Кот Нуар забрался на крышу и медленно двинулся куда глаза глядят. У него не было никакой особенной цели, как и желания проходить обычный для Чудесных маршрут патруля. Нуар просто шёл вперёд, не совершая ни резких рывков, ни прыжков. Если на его пути попадалась широкая улица, то Кот просто устанавливал свой шест как тонкий мостик, и переходил по нему.
Кофе быстро кончился, хотя Адриан даже не отмечал, когда пил его. Во рту стоял привычный после напитка горько-кислый вкус, очень противный и неестественный. Хотелось прополоскать рот, но вместо этого Адриан мрачно наслаждался собственным крошечным страданием. Слабое проявление мазохизма не давало окончательно уйти в дебри самокопания.
В любом случае, Ледибаг было хуже.
Ноги принесли Нуара к знакомой до осточертения трансформаторной будке. Территория вокруг была оцеплена жёлто-чёрными полицейскими лентами, напоминавшими Адриану о пчёлах или осах. Около этих лент сновали туда-сюда журналисты и просто любопытные, которых отгоняли полицейский.
Рядом с будкой были аккуратно сложены всё ещё искрящиеся жгуты чёрных проводов и лежал труп акуманизированного мужчины. Чтобы не шокировать общественность, мертвеца прикрыли белой простынёй.
На взгляд Адриана, этим полицейские сделали только хуже: получившийся натюрморт, – или это всё-таки пейзаж? – напоминал о криминальных сериалах и быстро стал местом для паломничества гиков и просто психов. Хорошо ещё, что Роджер Ренкомпри распорядился выставить полицейский патруль по периметру огороженного клочка территории. Мужики в форме, конечно, нервничали из-за близости одержимого трупа, но хотя бы отгоняли разных идиотов, которые пытались то ли расшевелить акуму, то ли отхватить от него кусочек.
Мрак и ужас, короче.
Одно то, что за прошедшие три дня Ледибаг так и не пришла, чтобы очистить акуму, говорило само за себя. Ей наверняка было очень, очень плохо, как от физических, так и от психологических травм. Она даже не дала о себе знать Адриану, хотя уже был вторник; она никогда раньше не пропускала вторники, чёрт возьми.
Нуар пальцы стёр от той лавины сообщений, что он отправил напарнице через коммуникатор. Ледибаг не ответила ни на одно из них.
Самое жуткое – он не знал даже, жива ли она. Нужна ли ей помощь? Есть ли у Ледибаг кто-то, кто сможет позаботиться о ней в такой ситуации?
Как её найти, чтобы помочь ей?
Голова у Адриана болела последние три дня не переставая. Агрест буквально кипятил собственный мозг, пытаясь разгадать загадку Тайны Личности напарницы. Он выписал всё, – в смысле, вообще всё, – что он знал о Ледибаг: рост, вес, тип фигуры, реальный цвет волос, привычки, примерное расписание, возраст и ещё десятки других значимых для него мелочей. Список вышел значительный, на два альбомных листа.
Он перечитывал выписанные пункты и пытался сложить получающийся образ в картинку, но ничего не выходило. Страх за напарницу подталкивал пытаться узнать её снова и снова, и снова, и снова, и снова… Адриан вырубался прямо за письменным столом, роняя опухшую от размышлений голову на твёрдую поверхность.
Плагг не помогал, но и не мешал. Целыми днями ел сыр, бесцельно летал по комнате, подолгу смотрел в окно и спал. С Адрианом он не разговаривал после того, как отчитал носителя Талисмана за безрассудство и никому не нужную жертвенность. И, видимо, кот не собирался говорить с Агрестом в ближайшее время в общем.
Адриан скучал даже по его ворчанию посреди ночи.
Тайна не разгадывалась, Плагг был настроен враждебно, Маринетт не приходила в школу, Алья и Нино нервничали из-за Дюпэн-Чэн и произошедшего с супергероями и цеплялись друг за друга, отец словил очередной приступ и практически не выходил из своих комнат. Натали оказалась слишком занята делами отцовской фирмы, а Горилла никогда не шёл на контакт, хотя явно любил Агреста-младшего, словно собственного сына. Ледибаг не появлялась на крышах и даже не очищала акуму.
Со своим горем, нервозностью и страхами Адриан остался один на один.
Наверное, он бы словил акуму, если бы не опасался ещё больше расстроить Плагга. Адриан держался на плаву исключительно из-за собственного упрямства и нежелания доставлять Ледибаг ещё больше проблем. Вряд ли у неё получилось бы с лёгкостью победить акуманизированного Кота Нуара.
Он снова шёл по крышам, заложив руки за спину. Это мешало ему горбиться; отец всегда говорил, что осанка – одна из самых важных частей образа. Что ты можешь быть одет хоть в королевские парадные мантии, но крючкообразная спина выдаст в тебе простолюдина…
Приступы отца становились продолжительнее и сильнее. В понедельник Габриэль, наконец выползший к сыну на совместный завтрак, посреди разговора вдруг начал кашлять. Тёмно-красная кровь хлынула через его пальцы, которыми мужчина пытался зажать рот. Её было так много, что она лилась и лилась, и Адриану казалось, что она собирается вылиться в общем, обескровив отца насовсем.
Габриэль был бледным, его трясло, из глаз текли неконтролируемые слёзы. Он кашлял и кашлял, даже не обратив внимание на вбежавшую в столовую Натали.
Санкёр, вместо того, чтобы помочь отцу, увела Адриана. Парня трясло так, что он едва мог идти, и в чувство его привела чувствительная пощёчина от женщины.
– В комнату, – приказала она. – Живо.
Его ноги действовали отдельно от него. Адриан ломанулся в комнату так быстро, что едва не запутался в ковре и не упал на пол. У себя парень собрал сумку в коллеж и выскочил из дома прямо через окно, наплевав на высоту и разодрав себе руки при приземлении.
Ему было страшно и тошно. Жизнь разваливалась на куски: он обидел Ледибаг, он убил Ледибаг, его отец умирает, Ледибаг убила человека и страдает в одиночестве, его квами с ним не говорит, ему не с кем поговорить в общем, он растерян, одинок и потерян и не знает, что ему делать.
А в школе вдруг выяснилось, что ещё и Маринетт не пришла. Солнечная, милая Маринетт, попавшая под атаку акумы. Очаровательная Маринетт, которая могла умереть просто потому, что глупый Кот подставился и словил атаку, убил Ледибаг, из-за чего Ледибаг убила человека, из-за чего…
Маринетт не было. Её нужно было проведать. Но вместо того, чтобы присоединиться к Алье и Нино после уроков, Адриан отговорился обязательной фотосессией и строгим отцом, чтобы сбежать на крыши и ходить по ним до тех пор, пока Плагг не прервал трансформацию насильно.
Это было плохо. И Маринетт всё-таки стоило проверить. Она пострадала из-за Адриана, а он, как трус, боялся взглянуть на последствия собственных действий – пусть и в лице всего одной девушки.
Иногда, – вот прямо как сейчас, – ему казалось, что он просто не заслуживает Плагга и сверхсил. Что кто-то сверху неправильно раздал Талисманы, и кольцо неудачи попало к Агресту по большой ошибке.
Но он всё равно старался действовать как герой.
Даже если это означало пересилить себя и проверить, наконец, состояние пострадавшей по его вине подруги.
Получив хоть какую-то цель, Нуар ощутил внутренний подъём. Ноги больше не казались двумя брёвнами и вполне бодро понесли Кота по знакомому маршруту к пекарне Тома и Сабин.
Он любил их выпечку и частенько забегал, чтобы купить что-нибудь мега калорийное. Приходилось, правда, снимать трансформацию и обязательно покупать Плаггу сырные корзиночки, но Адриану нравилось даже это. Квами так забавно фыркал! Он мог съесть, честное слово, больше двадцати сырных корзиночек, и потом потребовать у Адриана купить ему ещё парочку сырных круассанов!
А сейчас Плагг даже не смотрел в сторону Адриана.
Чтобы морально подготовиться к визиту к Маринетт, Адриан заскочил в первый попавшийся Старбакс и купил там сладкий латте без кофеина. Он не знал, нравится ли Маринетт кофе, но она точно любила всё, что содержит сахар. Она постоянно жевала родительские макароны, честное слово, у неё в сумочке они просто не переводились!
«Ты сладенький. Сладкий. Я сладкая.»
Адриан ухмыльнулся, представив, что это говорит не Ледибаг, а Маринетт. О, да, она сладкая. Дочка пекарей же. Ей положено. Да и высказывание вполне в духе Дюпэн-Чэн.
К Маринетт Адриан пробирался, как вор, через балкон. Он, конечно, мог бы войти и по нормальному: позвонить в дверь квартиры или хотя бы предупредить родителей девушки. Но побоялся. Он сам не знал, чего именно.
Балкон был закрыт, на стук никто не отреагировал. Кот нахмурился, поставил стаканчик с латте на столик и полез на крышу: насколько он помнил, одно из окон находилось прямиком над кроватью девушки. И, вроде бы, Ледибаг показывала ему, что оно неплохо открывается снаружи, если что-то там дёрнуть. Он только не помнил, за что именно надо дёргать и когда это было. Вроде во время чьей-то одержимости они с миледи залезли к Дюпэн-Чэн, чтобы что-то там одолжить.
Он залез на крышу и заглянул в окно. Ага, отлично, Маринетт была в комнате. Лежала под одеялом, заткнув уши наушниками и потому, наверное, не слышала стука.
Увидев Маринетт в относительном порядке, Адриан ощутил, как немного расслабляется пружина внутри. Не факт, конечно, что Дюпэн-Чэн хорошо себя чувствует психологически, но хоть что-то.
А Ледибаг, наверное, совсем плохо. Ну какой чёрт дёрнул Адриана за язык до нападения акумы-электрика?! Зачем он вообще стал высказываться про терапию и прочее, зачем? Он же знал, помнил, как болезненно реагирует леди на всё это, и всё равно…
Дёрнуть надо было за небольшую защёлку. Окно не сильно приоткрылось, и Нуар просунул руку в комнату, нащупывая на внутренней стороне рамы вторую часть замка. Хорошая конструкция, благодаря ей окно можно было открыть как снаружи, так и изнутри. Наверняка для того, чтобы можно было вернуться в комнату, если люк на балконе случайно захлопнется.
Открыв окно, Нуар замешкался. Не будет ли его появление излишним? Всё-таки без приглашения. Не прогонит ли его Маринетт? Хотя, это же Маринетт.
Все сомнения убил один-единственный всхлип: укрывшись одеялом и отгородившись за музыкой, Дюпэн-Чэн тихонько плакала.
Кот прыгнул на кровать одноклассницы, окно с громким хлопком закрылось. Маринетт подскочила, сорвала с себя одеяло и уставилась яркими заплаканными глазами на нарушителя собственного спокойствия. Щёки у девушки были красными от духоты и мокрыми от слёз.
– Привет? – неловко улыбнулся Нуар.
Маринетт смотрела на него ровно семь секунд, – он считал, – прежде чем её губы задрожали и искривились в истерике. Затем девушка буквально бросилась в объятия Кота. А он её поймал.
Это было приятно и тревожно. От этого болела голова. Это было знакомо.
Он гладил Маринетт по спине и едва слышно мурчал. Был нужен не звук, а именно вибрация в груди, к которой прижималась дрожащая девушка. В таком состоянии Маринетт всё равно не могла бы реагировать ни на слова, ни на звуки.
Да она даже не отреагировала, когда в комнату вбежала её мать! Сабин Чэн выглядела уставшей и напуганной, но, заметив Нуара на кровати в обнимку со своей дочерью, спокойно выдохнула. Кот прижал к губам указательный палец, прося тишины и уединения, и мадам Чэн просто кивнула, прежде чем уйти.
Поразительное доверие.
Маринетт рыдала без слёз. Выла Коту в ключицы, цеплялась за плечи Нуара, дрожала и втискивалась в него изо всех сил. Кот гладил её, мурчал, обнимал, укачивал как ребёнка и вдыхал аромат её шампуня. Яблоки и мята. Как у Ледибаг.
От этих мыслей болела голова и мутнело перед глазами.
Он не знал, сколько продлилась истерика Маринетт, но в какой-то момент он понял, что девушка у него на руках спит. Хотя, скорее, это можно было назвать обмороком из-за нервов.
Аккуратно уложив Маринетт на кровать, Нуар погладил её по волосам. Об этом он говорил и Ледибаг, если честно. Про вот такие вот последствия от нападения акум. Поняла ли его леди?
Плагг считал, что поняла.
– Просто она выбрала тебя, а не кучу людишек вокруг, – щерил клыки Плагг, когда отчитывал Адриана. – Тебя, сырная ты башка! И она будет беспокоиться о тебе, а не о придурках, которые даже не смогли убежать от одержимого! Так что определись, уже, кто для тебя важнее, а то ты только говорить о своей любви можешь, а девчонку обижаешь!
Адриан, конечно же, тоже выбрал бы её. Но это не значило, что он мог бы просто принять то, что люди страдали из-за акум. Ведь среди этой «кучи идиотов» могли быть и важные для Адриана люди! Маринетт, например, или Алья. Нино, отец, Натали – да кто угодно! И у пострадавших были свои семьи, друзья, близкие люди… поэтому Адриан пытался спасти всех.
Но из раза в раз у него это не получалось. Всё равно были жертвы. Конечно, Чудесное Исцеление возвращало всё на свои места, но ведь люди-то помнили!
Теперь из-за его стремления «всех спасти» Чудесное Исцеление не было применено тогда, когда надо. И появились первые жертвы – в смысле, настоящие жертвы. Со смертельным исходом.
Он узнавал о погибших и даже разговаривал с их семьями. Электрик-акума, которого вывел из себя собственный ребёнок. Горожанка, умершая из-за тока и оставившая безутешного мужа. Мужчина с кардиостимулятором, прекратившим работать из-за смерти одержимого и последующим выплеском энергии.
Три человека – три смерти. Две, можно сказать, случайных и одна намеренная. Одна жизнь, которую оборвала Ледибаг.
И всё это из-за его импульсивности!
Оставив Маринетт, Нуар спустился сначала в комнату, а затем в квартиру. Сабин и Том сидели на кухне за столом, оба бледные и утомлённые.
– А, Кот Нуар, – тем не менее приветливо сказала мадам Чэн. – Будешь что-нибудь? Чай, кофе, молоко?
Нуар криво улыбнулся и дёрнул головой.
– Воды, пожалуйста.
Знали бы они, из-за кого Маринетт сейчас в таком состоянии – вряд ли бы даже на порог пустили. Но они не знали, и Сабин протягивала ему стакан с водой, а Том добродушно усмехался в пышные усы.
Воду Кот выпил залпом, запрокинув голову и смотря прямо на яркую лампочку. Света было так много, что он заливал весь обзор. Чувствительные кошачьи глаза слезились из-за этой яркости, и в итоге…
В итоге Кот попросту разрыдался.
Стакан выпал из его рук и покатился по полу, даже не разбившись. Сабин, на секунду опешившая из-за истерики парижского героя, метнулась к нему и утопила в тёплых, мягких материнских объятиях. Том подошёл мгновением позже, заключая в надёжное и плотное кольцо рук.
Нуар плакал. Он захлёбывался слезами так же, как Маринетт с десяток минут назад, и всё никак не мог остановиться. При попытке сказать хоть что-то из горла у него выдавливались только жалкие хрипы или всхлипы, совсем не похожие на французский. Губы кривились и дрожали, и управлять ими было совершенно невозможно.
– Тише, милый, тише, – успокаивающе ворковала Сабин, сильнее стискивая Кота в объятиях. – Что бы ни происходило сейчас, потом всё наладится. Всё будет хорошо, милый.
– Парень, всё образуется, – вторил ей Том. – Не беспокойся. Просто расскажи нам всё, что тебя тревожит.
Чтобы хоть немного успокоиться, потребовалось время, три стакана воды и целая упаковка успокоительных. Родители Маринетт сначала переживали из-за дозы таблеток, но Адриану удалось их убедить в том, что именно такое количество хоть немного ему поможет. Он продолжал выдавливать дрожащими пальцами крошечные кругляши из упаковки до тех пор, пока его кольцо не запищало.
По крайней мере, Плагг был против того, чтобы Адриан убился, наглотавшись седативных. Уже хорошо.
Успокоительные действовали медленно, но неотвратимо. На мир Адриана словно опускалась тяжёлая мутная пелена. Она скрыла за собой всё безобразие и оставила на бушевавшей истерике Кота Нуара только пыльный налёт.
