Текст книги "Грани миров (СИ)"
Автор книги: Baal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)
…или не едет?
На ближайшем перекрёстке, когда машина остановилась, Адриан распахнул дверь и кинулся вон. Горилла издал какой-то возмущённо-предупредительный звук, но Агрест на него даже не отреагировал. В заднем кармане его джинсов вибрировал телефон-раскладушка, тот самый, номер от которого знала только Алья.
«Чёрт возьми, Сезер, я в курсе, и я скоро буду. Жди!»
Плагг трансформировал Адриана в ближайшем пустом переулке, даже без команды. Одно это означало, что дела дрянь.
Как волшебный костюм вообще можно было порвать?! Нет, Ледибаг и раньше получала ранения, так что ткань не была супер-прочной, Адриан это знал. Но чтобы вот так… так раздеть Леди?! Ноги, рука, кусок на боку – слишком много отсутствовало ткани, чтобы спокойно на это реагировать.
Нуар бежал, что есть мочи. Со всех сторон ему вслед разносилось: «Скорее!» «Беги!» «Удачи!» «Вожирар!»
Это «Вожирар!» его преследовало, но Нуар был благодарен горожанам за указания, куда бежать. Он никогда не был на одном из исторических кладбищ Парижа, так что очень слабо представлял нужный маршрут. Коммуникатор бы помог, но доставать его означало терять в скорости.
Горожане со своим «Вожирар!» и указаниями его буквально спасали.
Он в рекордный срок добежал до кладбища, молясь лишь о том, чтобы не было слишком поздно. Ледибаг была плохим бойцом, в дружеских спаррингах он клал её на лопатки девять раз из десяти. Один к десяти был на то, что Леди использует какой-нибудь мусор поблизости, чтобы вывести Нуара из строя.
Кот запрыгнул на светлое здание рядом с кладбищем, и огляделся. Не было ни единого признака Ледибаг, её красный костюм не мелькал даже в отдалённом уголке кладбища. Чёрные провалы могил выглядели не слишком вдохновляюще, к тому же, по территории было разбросано… это что, трупы?
Адриан прищурился и закусил верхнюю губу. Выражение его лица наверняка при этом было самым тупым, но так определённо думалось хоть чуточку легче.
Он спрыгнул сначала на широкий забор, затем на территорию кладбища. Прятаться смысла не было: всё равно ничего не происходило. Ни тварей, которых Адриан видел через трансляцию, ни одержимого, ни Ледибаг. Только гробы, гробы, гробы. Половина кладбища была в гробах, другая – в чёрных провалах пустых могил.
Он подошёл к ближайшему гробу и заглянул внутрь. Тем лежал… человек. Мертвенно-бледный, но определённо живой, хотя дышал он едва-едва.
В гробу рядом была уже женщина, тоже почти живая. И дальше, и рядом, и снова… в одном из ящиков Адриан увидел Алью: серую, большую на вид, с безвольными руками. В кулаке у неё был зажат телефон, так и не прервавший съёмку.
Он вытащил Сезер из ящика, легко подняв девушку и прыгнув с ней на руках на крышу светлого здания. Алья мгновенно пришла в себя: распахнула глаза и принялась дёргаться. Хорошо ещё, что Адриан был достаточно силён, чтобы удержать брыкающуюся девицу, несмотря на все её попытки самоубиться.
– Угомонись! – рявкнул он на неё, несильно встряхивая. – Где Ледибаг?!
Алья обмякла в его руках, взгляд из заполошного стал более осмысленным. Она всегда быстро соображала, особенно в стрессовых ситуациях. А сейчас стресса было достаточно.
Если бы Нуар мог преобразовывать свою нервозность в энергию, то Парижу хватило бы её для жизнь минимум на неделю. Может, больше.
– Где Ледибаг? – повторил он вопрос.
– В ящике. В самом большом.
– Одержимый?
– На кладбище, но он не вылезает.
– Уродцы?
– Ушли за другими горожанами.
Адриан, не размениваясь на слова, оставил Алью на крыше; его едва хватило на то, чтобы аккуратно опустить девушку, а не кинуть её. Он хорошо видел самый большой гроб: тот стоял отдельно от других около кенотафов, установленный вертикально. Допрыгнуть до него – плёвое дело. Убить клыкастую тварь во фраке, что пыталась помешать – ещё легче, хватило когтистых рук, чтобы просто разорвать урода пополам и зашвырнуть останки в ближайшую яму.
Кот сорвал крышку с гроба, и едва не задохнулся от ярости. Она охватила его голову, впилась в виски свёрлами, пустила ядовитые корни в мозг и ниже, распространяя жжение по всему телу.
Ледибаг была в отвратительном состоянии. И без синхронизации.
Он даже не подумал про пресловутую Тайну Личности, так ярость заполнила его сознание. Он всего лишь смотрел на неё во все глаза: на окровавленную одежду, застывшую бурыми клоками, на разодранную девичью кожу, на комья грязи. Тёмные волосы, не собранные в хвосты, были растрёпаны и закрывали лицо.
Хотя он всё равно бы не узнал её, поскольку не видел лица как следует. Слишком много крови.
Адриан осторожно вытащил Ледибаг из гроба. Девушка, оказавшись в его объятиях, приоткрыла мутные глаза – всего на секунду, но сердце Кота тревожно затрепыхалось. Жива. Слава всем богам, жива.
– Ты пришёл.
Голос у Ледибаг был спокойным и ровным, словно ничего страшного не происходило. Будто они на чаепитии. На обычном патруле.
Он прижался губами к её лбу, не в силах позволить себе большего. Поднял девушку на руки и в один прыжок переместился на крышу. Зашёл за один из выступов на ней, уложил свою леди и не смог уйти обратно на кладбище: Ледибаг хватила его за лодыжку.
– Талисман, – сказала она всё тем же ровным голосом.
– Он забрал твои серьги?
– Нет. Бери ты.
Нуар рухнул на колени рядом с Ледибаг, хватая девушку за руки. Из её волос выпуталось крохотное красное создание: квами, конечно же. Малышка была напряжена, её яркое красное тельце оказалось скрыто под кровью хранительницы – и только серьёзные голубые глаза блестели на большой голове.
– Бери серьги, – приказала квами без расшаркиваний. – Она не сможет сражаться, а нам всё надо восстановить.
– Если я использую Исцеление, Ледибаг восстановится?
– Она – да. Ты – нет. Не усердствуй.
У него дрожали руки, когда он снимал серёжки с девичьих ушек. А ещё он чувствовал себя очень глупо, когда вдевал чужой Талисман, уже будучи в трансформации с Плаггом. Это было неправильно, неправильно, неправильно!
Красная квами, – Тикки, насколько Адриан помнил, – зависла над его плечом.
– Синхронизацию проведёшь напоследок или когда покажется верным. Чем меньше ты будешь со мной и Плаггом – тем лучше, человеческое тело плохо переносит такие энергии.
– Сколько у меня времени?
Тикки посмотрела на Ледибаг, затем на Кота.
– Не больше пятнадцати минут. Когти… раны заражены.
– Если вернуть Ледибаг в гроб – распространение яда замедлится?
– Ты не сможешь ввести её в анабиоз так, как сделал это одержимый.
Нуар сжал челюсти до боли в зубах. Затем наклонился к Ледибаг и, не задерживая взгляда на её лице, крепко прижался к её губам в отчаянном, злом поцелуе. Она пахла могильной землёй и железом.
Ледибаг слабо выдохнула, приоткрывая рот. Нуар коротко лизнул язык девушки широким движением, прежде чем резко отстраниться и встать на ноги.
Алья застыла на краю крыши, продолжая съёмку безмолвного кладбища. Назад она даже не оборачивалась, хотя и знала, что за её спиной лежит Ледибаг. Без синхронизации.
– Она в порядке? – спросила блоггер, когда Нуар подошёл к ней.
– Будет.
– Я не стану поворачиваться.
– Естественно.
Он обвёл взглядом всё кладбище и улочки рядом с ними. Неподалёку от стен было движение: чудики, похожие на тех, что он уже видел благодаря трансляции, тащили людей к Вожирар. Жертвы тварей безвольно висели в когтистых лапах, не оказывая совершенно никакого сопротивления.
– Что я должен знать?
– Если тварь падает в могилу, та становится обычной. Когти отравлены, но яд слабый и не действует сразу. Бабочка в цилиндре, он только у одержимого. В ямы падать нельзя. Обычно всплывало по шесть тварей, но, используя живых людей, акума может поднимать неограниченное их количество. Сам акума разумный, прячется в самом большом гробу в углу.
Она ткнула пальцем в сторону нужного гроба. Нуар кивнул, наблюдая за тем, как твари заботливо укладывают горожан в поднявшиеся из темноты ящики, словно куски ветчины в холодильник.
– Что-то ещё?
– Нет. Удачи?
– Моя леди всегда со мной.
Даже не будучи активным, второй Талисман влиял на носителя: Адриану показалось, что он сделал всего лишь один шаг, прежде чем он оказался точно перед большим гробом, на который указывала Алья. Крышка отлетела в сторону чуть ли не с одного взгляда зелёных кошачьих глаз.
Одержимый отшатнулся в сторону, не размениваясь на слова. Адриан как-то сразу решил, что он действительно разумный, несмотря на непрезентабельный вид: акума не скалился, не пытался разговаривать, не делал лишних движений при отступлении. Он просто… убегал?
Нет, не убегал. Заманивал.
Кот прыгнул на одержимого, но не успел схватить за полы фрака: акума оказался быстрее, чем Нуар думал. Ещё два прыжка, и герой оказался практически по середине кладбища, окружённый кучей могил.
Одержимый поднял руки, как какой-то дирижёр. Гробы с горожанами, до того спокойно стоящие, рухнули в ямы. Через жалкую секунду из могил вылетели новые ящики, тотчас взорвавшиеся деревянными осколками.
Твари, в которых превратились горожане, кинулись на Нуара всем скопом. Тикки вцепилась Коту в волосы, устроившись между чёрными звериными ушами, но Адриан этого практически не чувствовал. Его сознание плыло и менялось, замедлялось, горело, охладевало, и оставалось только одно желание. Одна цель.
Спасти Ледибаг.
Твари обрушились на него шипяще-кричащим комком. Их было много, на самом деле, намного больше, чем Нуар мог бы без проблем победить. Тут не помог бы ни Катаклизм, ни счастливый случай. Последний и вовсе был ему не положен. Не чёрному коту, предвестнику неудачи.
Шест совершил широкий замах, отшвыривая тварей на приличное расстояние. Волшебный металл гудел в руках у Кота, как живой, словно оружие пело свою песню. Говорило о разрушениях и смертях.
Кто-то из тварей рухнул в могилу, других просто отбросило в сторону. Нуару это было не важно: больше всего его интересовал одержимый. Вот с кем надо справиться, любыми методами.
– Супер-Шанс, – приказал Адриан едва слышно.
Он не был в синхронизации с Тикки, квами всё ещё цеплялась за его волосы и наблюдала за сражением с расчётливым блеском в голубых глазах. И всё-таки, магия резонанса двух сильнейших Талисманов, прорвалась сквозь эти незначительные неудобства: в руки Адриану прямиком из воздуха упал маленький скорбный похоронный букетик.
Нуар даже не стал раздумывать насчёт того, что ему с этим веником делать. Просто засунул подарок от Супер-Шанса за пояс, чтобы не потерять. И снова бросился к тварям.
Он был значительно сильнее Ледибаг в ближнем бою. Там, где его леди требовалось добрых пятнадцать минут, он справлялся за считанные секунды. Хотя, это было и для него странно: обычно он был силён, но не на столько.
Значит, дело в Талисманах.
– У тебя не больше пяти минут, – громко сказала Тикки.
– Я не проводил трансформацию.
– Это и не требуется.
Что же. Неудобно, но не смертельно.
– Пяти минут хватит.
– Уже четыре тридцать семь.
Наур рванул вперёд, сметая шестом пытающихся заградить ему путь тварей. Те отлетали, как кегли после столкновения с боулинговым шаром.
Это Кота развеселило. Только вот на смех не было времени: ему было уготовано всего лишь…
– Четыре ровно.
…четыре минуты, прежде чем ощущение всемогущества пропадёт. А значит, за эти двести сорок секунд он совершит чудо.
Одержимый, словно приняв какое-то решение, резко прекратил шевелиться. Замер неподалёку от Кота, скрылся за защитой бесконечных клыкастых тварей в облегающих штанишках, и словно отключился от реальности. Сморщенная на лице кожа пошла буграми, – это Нуар видел краем глаза, когда отмахивался от острых когтей, – прежде чем начала лопаться, выпуская…
– Это что, руки?
Нуар отпрыгнул от одержимого и передёрнулся. Увиденное его не шокировало, но всё-таки вывело из блаженного состояния холодного разума.
Руки. Из глаз, носовой впадины и пасти одержимого тянулись крошечные ручки, будто принадлежащие детям. Все они были увенчаны острыми когтями и оказались намного длиннее, чем должны быть обычные конечности.
Криповатая картина, как сказал бы Нино. Адриану не понравилось.
Скаламбурить бы про то, что нечего такой дряни тянуть руки к его леди… но Коту было плевать на шутки, на самом деле. Они не привели бы его к исполнению цели.
– Ты нас не засунешь обратно, кошак! – зашёлся шипением одержимый – Без коксинелл ты ничего не можешь!
Нуар склонил голову к плечу и перехватил шест поудобнее. Стукнул кончиком по земле, привлекая внимание тварей к вроде бы стальной поверхности. И бросился в атаку.
Как бы тварь ни выглядела, ему всего-то нужно было уничтожить цилиндр на её голове. Всего-то.
– Две десять, – предупредила Тикки.
Нуар сшибал когтистых приспешников акумы в могилы. Ямы заполнялись, выплёвывая гробы с разворошёнными трупами и вполне живыми людьми. Слава всем богам, горожане не приходили в себя: во время боя активные свидетели больше мешаются, чем помогают.
Одержимый, – или что там было вместо него, – начал паниковать и совершать ошибки. Оступился. Уклонился не туда. Дёрнулся вперёд.
Кот считал эти ошибки вместе с секундами, как профессиональный метроном. Раз. Два. Три. На четвёртый счёт Нуару удалось сбить шестом цилиндр с его головы. На пятый – отпихнуть акуманизированного, не давая спасти головной убор от падения в яму.
На шестой счёт Нуар выхватил букетик от Супер-Шанса из-за спины и засунул в пасть слишком близко подобравшейся твари. Та подавилась, схватилась за горло и отшатнулась в сторону, конвульсивно дёргаясь.
На седьмой в руках Кота вместо шеста оказалось йо-йо. Тикки всё ещё цеплялась за волосы Нуара, в ушах вместо серёжек жглись два плевка магмы, в голове гулял холодный ветер. Было и жарко, и холодно, и кости Кота трещали, плавились, скручивались от нечеловеческой боли.
Он был близок к оргазму от ощущения собственного всемогущества.
Восемь-девять-десять – и акума, вылетевшая из могилы, оказалась внутри йо-йо. Одиннадцать – белая бабочка улетает наверх. Двенадцать – Кот произносит традиционное прощание.
– Минута сорок.
К чёртовой дюжине Нуар подкидывает букетик, вырвав тот изо рта задохнувшейся твари. Чудесное Исцеление действует как обычно: в небе появляется рой волшебных насекомых, но они совершенно не интересуют Нуара. Всё его естество стремится к Ледибаг, и он не сопротивляется этому желанию.
Он запрыгивает на крышу, ощущая внутри могильный, – ха-ха, – холод. Его трясёт от озноба и жара, который ломает его изнутри. Сжигает и замораживает. Уничтожает.
Одни говорят, мир умрёт в огне, другие твердят про лёд.
Нуар умирал от холода и жара одновременно.
Он оказался рядом с Ледибаг и рухнул на колени. Тикки перебралась на его плечи и пыталась расцепить замочек на одной из серёжек. У квами не выходило.
Нуар смотрел на Ледибаг, но едва её видел. Кровь, грязь и раны пропали, будто их не было. Это было хорошо. Он смотрел на лицо Ледибаг, на её ресницы, веснушки, нос и губы, и никак не мог понять, что же он видит. Взгляд бездумно скользил туда-сюда, не задерживаясь на деталях.
– Алья! Помоги! – заверещала Тикки совсем рядом с его ухом. – Серьги!
Сезер отбросила свой телефон, словно тот был ядовитой змеёй, и метнулась к Нуару. Кот наклонился над Ледибаг, обнимая её, закрывая её лицо собой. Сомкнул горящие в огне руки на её маленьком, хрупком человеческом теле и прижал девушку к своей груди.
В его замерзающем сознании билась мысль о Тайне Личности. Его Леди точно не хотела бы, чтобы кто-то, даже их верная фанатка Алья, узнала бы её. Не так. Не сейчас.
Никогда.
Он чувствовал, как его уши практически насилуют: что Алья, что Тикки не были нежными, когда пытались снять с него серьги. Было не больно, скорее странно. Адриан мало кому разрешал прикасаться к себе. Не только к голове, а в общем.
Он… вроде бы он не любил прикосновения. Наверное.
Ледибаг в его руках зашевелилась, словно просыпаясь от долгого, мучительного кошмара. Нуар чувствовал, как она возится: как ребёнок, который не понимает, что происходит вокруг после дневного сна. Она подтянула руки вверх и уютно умостила их на груди Кота, потом скользнула выше и крепко обняла Нуара за шею. Наверное, ей было неудобно.
– Ледибаг! – взвизгнула Тикки. – С него надо снять серьги! Быстрее!
Её руки были не горячими и не холодными. Тёплыми. Приятными.
– Всё хорошо, Кот, – услышал Нуар голос Ледибаг, хриплый и сильный. – Дай мне их снять.
Он немного отодвинулся и наклонил голову, чтобы ей было удобнее. Смотрел прямо в голубые глаза, но не видел ничего: перед его взглядом было слишком много всего. Мир. Миры. Их, другой, другие. Талисманы Плагга и Тикки, наконец оказавшиеся у одного Хранителя, резонировали и пели, готовы в любой момент замолчать. Чтобы услышать.
Они хотели… они ждали его желания.
Вот только Нуару было нечего загадывать.
Серёжки оказались в её ладонях. Огонь и лёд в последний раз вспыхнули в его венах, прежде чем уйти, оставляя после себя только напоминание о бесконечной боли и таком же бескрайнем блаженстве. О силе, которая была совершенно не нужна.
Ни Нуару, ни Адриану.
Ведь их Леди уже была в их руках.
Комментарий к Глава 8
Да, здесь есть строчка из стихотворения Роберта Фроста. Мне оно очень нравится :)
Три варианта его перевода:
.
Одни говорят, мир умрёт в огне,
Другие твердят про лёд,
Я долго жил, и кажется мне,
Огонь скорей подойдёт.
Но если бы кто-нибудь мне сказал,
Что дважды нас гибель ждёт,
Я не удивился бы,
Я узнал, что ненависть толще, чем лёд.
///
(Мир, говорят, сгорит в огне
Иль станет льдом.
Вкус страсти я познал вполне -
Пожалуй, мир сгорит в огне.
Но если дважды гибель ждет,
То, ненависть познав сполна,
Я знаю, как смертелен лед -
Боюсь, зима
Нас всех убьет.)
///
Как мир погибнет? От огня
Иль ото льда погибель ждет?
Сомнений нету у меня:
Огонь опаснее, чем лед.
Но если мировой пожар
Земной наш не погубит шар,
То даст достаточно нам льда
Холодная вражда.
.
А ещё вот вам картинка, что дико меня мотивирует. Тут самый лучший Нуар, которого я видела, чесслово.
https://sun9-3.userapi.com/mQCR4a-9PpnxRSPJ1r7RmdITfwVCa7PGlc_lMw/o_F6Qeu5xHg.jpg
========== Глава 9 ==========
Комментарий к Глава 9
Так. Выкладываю раньше срока, поскольку хочу отзывов и настроить выкладку на понедельники.
Приятного чтения. Впереди вас ждёт немножко стекла.
Алоха!
Признаться честно, Адриан едва не поседел во время разговора с отцом: Габриэль Агрест был настолько недоволен поведением собственного отпрыска, что его глаза будто покрылись ледяной корочкой. Блеск стекла его очков только ухудшал ситуацию, добавляя Адриану нервов. Габриэль точно знал, как нагнать на сына ужас одним только взглядом без единого слова.
Адриану было некомфортно. Нервно до тошноты. Даже страшно, потому что он понимал: да, провинился, пошёл против воли строгого родителя.
Но Адриан всё равно не собирался отступать. Он знал, что за прогул психолога и побег от Гориллы отец не погладит его по голове; он всё равно поступил бы так, как поступил раньше. Спасение жизни Ледибаг стоило любых ссор с отцом, как бы Адриан того ни любил. Приоритеты, что поделать.
Поскольку выволочка была неизбежной, Адриан решил: будь что будет, а он попытается. И, войдя в кабинет отца, Агрест-младший первый начал разговор. С угроз:
– Я не буду ходить по психологам, если не буду ходить в коллеж.
Габриэль, казалось, не выглядел особенно впечатлённым. Он отошёл от портрета Эмили, неспешно дошёл до рабочего стола и сел за него. Провёл кончиками пальцев по тёмному дереву, пока Адриан переминался с ноги на ногу, стоя практически в дверях кабинета. Взглянул на сына своими затянутыми льдом глазами и склонил голову.
– Ты ставишь мне условия? – спросил Габриэль.
Адриан сглотнул и подавил внутреннюю дрожь. Да. Он ставил условия. А что ему оставалось?
Он понимал, что все действия его отца направлены исключительно на благополучие Адриана – так, как понимал его Габриэль. Что отец просто пытается защитить его всеми доступными ему средствами, иногда перебарщивая. Что это всё из-за гиперопеки, ненормально раздувшейся после пропажи Эмили.
– Да.
Он понимал, но у него не было выхода. Он хотел немного нормальной жизни; ему была нужна нормальная жизнь, особенно после того, что он пережил на кладбище с Ледибаг, Альей и потрёпанным горбатым гробовщиком.
Ему ведь даже не дали время, чтобы прийти в себя. Кое-как Адриан добрался до поместья, по дороге потеряв синхронизацию и кошачьи уши. Немного пришёл в себя, унял нервный тик и подёргивание запястий. Даже привёл в порядок свои мысли, хотя после сумасшедшего давления Талисманов их оставалось не так много в его голове.
Но он всё равно не успел как следует успокоиться, и в его крови гулял адреналин. Много, много адреналина.
Может быть, поэтому он и стал ставить отцу условия. Он хотел в коллеж, к нормальной жизни, к урокам и друзьям, к голубоглазой Маринетт… и к Алье с Нино, конечно же. Хотя глаза у них были карими.
Это всё помогло бы ему отвлечься от воспоминаний о красно-бурой крови, клыкастых тварях, множестве детских ручек и расширенном как от наркоты сознании.
Ему просто был нужен коллеж. Неужели это так много?
– Хорошо.
Адриан моргнул, потом ещё раз. Что?
– Хорошо? – переспросил он.
Габриэль кивнул, откидываясь на спинку стула.
– Хорошо, – повторил он. – Ты можешь вернуться завтра в коллеж.
– Я… спасибо?
Его отец снова кивнул и, казалось, потерял к ребёнку интерес: взгляд утратил фокус, тяжёлые веки опустились и наполовину скрыли за собой ледяные радужки. Фигура Габриэля, напротив, будто превратилась в камень, неспособный двигаться. На лбу, совсем близко к границе роста волос, появились крохотные капельки пота.
У него опять было то, что Натали называла «приступами».
Такое было довольно часто в последнее время. Адриан думал, что отец чем-то болен, – он гнал от себя эти мысли, если честно, потому что понимал, что сделать ничего не может, – но Натали на все вопросы о самочувствии Габриэля только качала головой. Она никогда не отвечала Адриану, даже если юноша напрямую спрашивал, что происходит.
В конце концов, он перестал даже пытаться.
Адриан взялся за ручку двери и опустил её. Та поддалась с едва различимым скрипом; Агрест-младший подумал, что так же натужно стонет тело его отца, умоляя о лечении, пощаде или ещё о чём-то столь же важном. Но Габриэль никогда никому не давал спуску. Не позаботится он и о себе.
– Всё, что я делаю, – услышал Адриан тихий голос Габриэля, – лишь для твоей безопасности, Адриан.
Он обернулся на отца и встретился с усталым, больным взглядом родных холодных глаз. Поджал губы, больше всего мечтая о том, чтобы подойти и просто обнять родителя.
Он этого не сделал.
Адриан помнил, что говорила Натали насчёт этих приступов: не шуметь, не подходить, не касаться. Уйти как можно скорее или дать воды. И позвать её, конечно же.
– Я знаю, – ответил Адриан, едва заметно кивая. – И я благодарен… правда. Но иногда это излишне.
В кабинете было светло: во всю работали лампы, солнечные лучи пробирались через оконные стёкла. Но около отцовского рабочего стола будто собирались тени, и казалось, что Габриэль поглощён ими. Что рядом с ним нет места чему-то хорошему, яркому и светлому.
Иногда Адриан задавался вопросом, живёт ли его отец в том же мире, что и все остальные люди. Рядом с Габриэлем всегда было тихо, мрачно и довольно уныло, что бы ни происходило вокруг. И темно. Свет казался ненастоящим, слишком слабым и рассеянным, даже если прямо над головой дизайнера сверкала болезненно-яркая лампочка.
Габриэль снял очки и положил их на стол. Потёр слезящиеся глаза и улыбнулся – так слабо, что Адриан едва это заметил.
– Я не могу по-другому.
Адриан так сжал ручку двери, что едва не смял её к чертям: даже без синхронизации он был сильнее обычного человека. Металл, впившийся в ладонь, немного привёл в себя.
Отчего-то у Адриана выступили слёзы. Он быстро сморгнул их, дёрнув уголком губ. Тени над его отцом из-за водяной завесы перед зрачками стали насыщеннее, будто бы опаснее и реальнее, так что Адриан ожесточённо потёр глаза рукой.
– Я пойду, – сказал Адриан, едва не начав заикаться. – Тяжёлый день.
– Больше не сбегай так, ладно?
– Хорошо. Я… люблю тебя, отец.
– Знаю. Я тоже.
Габриэль выглядел таким серьёзным, таким уставшим, что Адриан едва не подбежал к отцу, чтобы обнять. Но в голове звучал голос Натали: не приближаться, не шуметь, не трогать. Уйти, позвать её.
Поэтому он кивнул и вышел из кабинета, на ходу доставая телефон из кармана. Набрал смс Натали, чтобы та помогла отцу с очередным приступом, и пошёл в свою комнату.
Больше всего на свете он хотел спать. И, возможно, немного покричать в подушку. И, может быть, поколотить кого-нибудь.
В комнате он безучастно осмотрелся по сторонам и направился в сторону скалолазной стенки. Плагг, вылетевший из-под рубашки, с небывалым скептицизмом смотрел на то, как Адриан цепляется за выступы и неторопливо поднимается вверх.
– Это тебя успокаивает, что ли?
– Раньше я часто сбрасывал нервы так. Пройдёшь маршрут раз десять – и как новенький.
– Раньше у тебя не было меня. Что, мало по крышам бегать и по настоящим стенам лазать? Ты вроде забросил эту имитацию паркура, когда получил Талисман.
Адриан сцепил зубы и перешёл со стены на потолочные поручни.
Он бы хотел, конечно, сказать Плаггу, что дело не совсем в физической нагрузке. Право слово, после ночных патрулей и акум всё это… скалолазание… яйца выеденного не стоило. У него даже руки не напрягались, когда он перебрасывал себя с одного поручня на другой. Нет, дело было в другом: совсем недавно по этому же маршруту ползала счастливая до абсурда Ледибаг.
Ледибаг, которая сегодня едва не умерла.
Ледибаг, лицо которой было покрыто кровью и грязью.
Ледибаг, которая пострадала из-за того, что Кота Нуара не было рядом.
Он прошёл маршрут трижды, не спускаясь на пол, прежде чем кровь перестала бурлить в венах. Для хоть какого-то успокоения мыслей пришлось сделать ещё четыре круга. Плагг всё это время ел сыр: кусок за куском, кусок за куском.
– Я надеюсь, что ты сейчас не загоняешься, пацан. Если в твоей голове есть мысли типа «я должен был быть там», то ты пересмотрел своих японских мультиков и начинаешь думать шаблонами поняшных тян.
– Спасибо, успокоил.
Адриан примерился к следующему выступу. Прежде чем ухватиться за него, он вытер ладонь о джинсы: кожа вспотела из-за нервов и дурных мыслей.
– Нет, я серьёзно, пацан. Твоей вины в произошедшем столько же, сколько кошачьего корма в моём рационе – то есть, ноль. Ясно? И не смей думать по-другому.
– Я всё это понимаю, – пробормотал Адриан, подтягивая себя на потолок. – И понимаю, что я сделал всё, что мог. Но от этого не менее паршиво.
– О… да ты только что вырос в моих глазах. Никаких страданий и самобичевания?
Адриан отрицательно мотнул головой и расслабился, повиснув на потолочных поручнях. Задумчиво покачал ногами, позволяя телу мотыляться туда-сюда, как большой качели. Медленно поднял ноги до параллели с полом и так же неспешно опустил.
– Вот и отличненько, пацан. Но тогда у меня вопрос: чего психуешь?
Высота была достаточной, чтобы, спрыгнув, Адриан мог получить вывих и перелом. Поэтому он схватился за следующий поручень, и за следующий, пока не перешёл на стену, а после и на пол.
– Просто ситуация. Каждый справляется как может. Ты вот, например, ешь сыр.
– Я всегда его ем!
– Не в таких количествах.
Адриан собрал обёртки от камамбера, разбросанные вокруг квами, и ласково погладил котёнка по лобастой голове. Плагг закатил зелёные глаза, но показательно-громко замурчал.
– Я просто люблю камамбер, пацан. Никаких нервов, мне же не шестнадцать!
– Мне шестнадцать, так что я могу нервничать.
– Тебе скоро семнадцать, так что нет, не можешь. Уже совсем взрослый Кот! Иные Нуары в таком возрасте уже котят имели!
Адриан неопределённо дёрнул плечом и скомкал сырные обёртки. Пахли они… ну, камамбером. Привычный запах, напоминающий носки недельной давности, который теперь у Адриана ассоциировался с защитой и дружбой.
– Знаешь, а ведь у Ледибаг сейчас наверняка истерика, – заметил Адриан, выкидывая обёртки в мусорку под рабочим столом. – А я даже ей помочь не могу.
Плагг подлетел к лицу подопечного и принялся тереться головой о щёки Адриана, пытаясь успокоить по-своему. Квами знал, насколько болезненно Агрест переживал нервные срывы своей возлюбленной Леди, особенно если никак не мог ей помочь.
– Иногда справляться с подобным приходится в одиночестве, – заметил Плагг.
Адриан согласно хмыкнул.
– Знаю. Но я всё равно… ладно. Если она оставит какое-нибудь сообщение, то, будь добр, дай знать.
– Даже если ночью?
– Да.
Остаток дня Адриан провёл, бесцельно слоняясь по комнате. Он прошёл скалолазный маршрут ещё раз пятнадцать, прежде чем ему попросту надоело нарезать круги под потолком; перебрал диски с аниме и фильмами, отложив те, которые должны понравиться Ледибаг; заслушал несчастного Бетховена до слуховых галлюцинаций и, наконец, лёг спать.
Чтобы вскочить с постели уже через полчаса, напугав при этом задремавшего на подушке Плагга. Вместо привычного чёрного провала Адриан увидел кошмар.
Давно у него плохих снов не было.
Поняв, что уснуть снова не выйдет, Адриан сел за пианино и бессмысленно перебирал клавиши, – кажется, у него даже что-то выходило, – пока вновь не почувствовал сонливость. Тогда он вернулся в кровать к храпящему квами, упал на подушку и тотчас вырубился.
Новый кошмар, полный неясных картин, выдернул его из сна через сорок минут. В этот раз на пианино он играл более осмысленно: прошёлся по любимым сонетам и едва не вывихнул пальцы, пытаясь ускорить Прелюдию Баха. Кажется, минорную?.. он помнил ноты.
Сон, пианино, сон, пианино. К семи утра Адриан сам себе напоминал сломанного андроида: вроде бы хорошо выглядит, но движения нервные, а глаза будто из стекла. Не улучшило ситуацию даже сообщение от Ледибаг, где девушка спрашивала, в порядке ли Нуар.
Естественно, не в порядке. Но, поскольку у Адриана не было никаких физических увечий, он заверил Ледибаг в обратном. Не стоило его леди ещё и за него волноваться.
В коллеж он собирался с большим воодушевлением. Во-первых, ему хотелось похвастаться тем, что он смог переубедить отца и сам себе отменил домашний арест. Во-вторых, сегодня был вторник – приятный день подарков.
Ледибаг никогда не пропускала вторники. Так что хотя бы по наличию презента он мог бы понять, насколько именно она в порядке.
До коллежа его довёз Горилла; Адриан успел ещё раз вырубиться в машине и едва не напускал сонных слюней на обивку салона. Распрощавшись с водителем, Агрест выбежал навстречу урокам и школьным будням с воодушевлением, которого не ощущал.
Больше всего ему хотелось просто поспать.
