Текст книги "Русуданиани"
Автор книги: Автор неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)
И сказал Белый змей: «Жалости достойны родители царевича, а вас, я знаю, больше всего восхищают его мужество и отвага, а уж потом сожалеете вы о его недуге. Если вы не смогли одолеть царевича, то людям тем более с ним не справиться. Столько времени я провел с вами, но не слышал, чтобы хвалили вы дэвов, драконов и крокодилов. Мне тоже очень жаль, что такой юноша гибнет не в бою. Может, и появится лекарь, который исцелит его от недуга. Но до тех пор, наверное, дни его будут сочтены и лекарь ему не понадобится».
И сказал Черный змей: «Оттого и горько мне, что дни его еще не исполнились, а он так сильно страдает. А снадобье для исцеления его очень простое, но они не ведают о том. Я много раз собирался пойти и научить их целительному средству. Но только доберусь до края площади, говорю себе так: «Они не знают, что я иду им на помощь, и, если пожелают они моей смерти, сердце мое не утерпит и произойдет у меня с ними великий бой. Вместо того чтобы помочь царю, я истреблю его воинство, а может, и моя гибель в их руках». Поразмыслю так и возвращаюсь назад».
Спросили его братья: «Что же это за снадобье такое?» Сказал он так: «Снадобье это – редька да мед и трава с этого луга, которая переливается, подобно изумруду. Во время охоты в голову ему забралась жаба да так крепко вцепилась всеми четырьмя лапами, что совсем лишила его силы и разума. С той поры сердце царевича сжимается от невыносимой боли и язык не подчиняется ему. Спасти его может только такой человек, который знает, что черную редьку надо хорошенько очистить и настоять на меду. Настоем этим нужно долго растирать царевичу шею и голову. От жара жаба начнет подниматься вверх. Затем кожу головы следует надрезать так, чтобы туда могла пройти рука, потом трижды сжать руку и поблизости поставить чан и лить в него воду с высоты, чтобы журчала она погромче. Когда рука сожмется, череп приоткроется. Заслышав журчание воды, жаба выпрыгнет, и царевич исцелится. Затем надо быстро закрыть череп, чтобы ветер не коснулся мозга. Траву следует истолочь, покрыть ею рану и перевязать мягким. В тот же миг он исцелится.
Вот что я услышал и увидел без вас, а теперь вы расскажите об увиденном вами».
И сказал Белый змей: «Вот ты из-за одного человека столько горевал, а я видел целый город, обреченный на смерть. Но не жаль мне их, ибо бедствуют они из-за великого невежества». Спросили они: «Неужели так невежествен целый город, что ни один [человек] не обладает разумом, какая же страна столь несчастна?» Отвечал Белый [змей]: «Есть в Индийской стране большой и многолюдный город, подобного которому ни один ученый муж не видел; город этот так величествен и роскошен, что никто из смертных не смог бы ни выразить, ни описать этого. О том городе за целый год не расскажешь. Кроме [множества] драгоценных камней и жемчугов и всяких прочих богатств есть там пять караван-сараев, построенных из желтого яхонта, да таких, что коли утром войдет туда ученый человек, выросший в той стране, то лишь к вечеру дойдет до конца – и то будет очень быстро. А коли несведущий человек туда войдет, заблудится и пропадет, ни пути его, ни следа не отыщешь. Яхонт там так обточен, что если человек возьмет и заглянет в него, то увидит себя как в зеркале. Царь того города и все пребывающие там страдают без воды. Замучены они до смерти и эти бесценные камни и жемчуга готовы отдать за семь кувшинов воды, но если они с трудом раздобудут хотя бы один кувшин, то великая радость поднимается в Индийской стране».
И сказал Черный [змей]: «Как же был построен такой большой город, если там не было воды?» Белый ответил так: «Как же не было! Но враг забросал источник камнями, а горожане так глупы и невежественны, что не догадываются о том и не пытаются найти воду. А все очень просто: посреди города стоит небольшая гора, если ее срыть, такой источник забьет, что полгорода затопит и снесет караван-сараи».
Слушает это все царевич и радуется.
Сказали тогда [змеи] младшему брату: «А теперь ты поведай нам, что видел». Тот молвил так: «Ничего я не знаю. Вы всю землю обошли, а меня старые родители со двора не пускают. Вот и сегодня не хотели они, чтобы я с вами шел, и теперь небось едва живы от волнения, что я запаздываю. Вернемся-ка домой, это будет лучше моего рассказа». Отвечали ему братья: «Не такой уж ты младенец, чтобы тебя на охоту не отпускали и чтобы не видел ты никаких бедствий. Пока ты не расскажешь об увиденном, мы не уйдем отсюда, пусть хоть год пройдет». Не отступали старшие братья, и сказал тогда Красный [змей]: «Ничего интересного я не видел, клянусь вами, но слышал от старых родителей, что великая страна Учинмачин[11]11
Учинмачин – груз, «учино», букв, «невидимый»; здесь – сказочная страна-«невидимка» и название города (возможно, из перс. «Чиномачин» – Китай; Китай и Туркестан).
[Закрыть] так обеднела по вине одного дэва, что для царя не могут раздобыть пропитание на один день, и нет никого несчастнее людей, живущих в том городе». Спросили его: «Если из-за одного дэва они так обеднели, почему же оставили его в живых?» Отвечал Красный [змей]: «Отец мой сказал, что на дороге, ведущей в Учинмачин, стоит высокая скала. Сидит в той скале огромный дэв и путников не впускает в город и не выпускает из него. Все богатство спрятано в той скале. В тот город воевать он не ходил, и они тоже не посмели с ним сразиться. Вот и пребывают они в нищете и бедности. А если найдется человек, который ночью не побоится подойти к подножию той скалы и которого не одолеет сон… У дэва есть дочь. Красотой превосходит она жемчужину, сиянием – зарю. Так велико ее желание узнать людей и так надеется она на христиан, что днем и ночью со слезами молит господа: «Вызволи меня из рук отца и отпусти к людям!» Никогда не пропускает она часа молитвы. Она встает на заре и, обливаясь горючими слезами, молит бога об одном. В той скале есть одно малое окно – на восток, возле которого она стоит. Тот человек, который попытается убить дэва, должен подойти к тому окну и всю ночь до зари не спать и глаз и сердце от того окна не отводить. Когда встанет красавица на молитву и закончит молиться, он должен успеть заговорить с ней и умолить ее именем бога: «Я – человек и пришел ради тебя; отчего твой отец умрет?» Она научит, как убить дэва, и откроет, какого оружия он боится.
Вот что слышал я от отца, и, клянусь вами и именем божьим, более не ведаю я ничего, уж солнце восходит, и лучше мне к матушке возвратиться, чем сказывать вам притчи».
Как закончили они эти речи, еще немного поохотились на том лугу, потом Черный издал прощальный клич и опустился под землю, за ним засвистел и Белый, а за ними и Красный.
Выслушав все это и убедившись, что змеи ушли, царевич Зав быстро спрыгнул с дерева, собрал изумрудную траву и завернул в свой кушак. Потом оседлал коня, помянул имя божье и поскакал к Египту, однако не знал он дороги, и это удручало его.
Ехал он семь дней, и воля божья привела его в Египет, повстречался ему какой-то путник, и спросил он его: «Кто ты, брат, из какой страны? Отчего бродишь ты в одиночестве по столь безлюдной и пустынной местности?» Путник приветствовал его и отвечал так: «Я несчастный бедняк из Египетской страны. Я не искал одиночества, просто здесь наше становище. Но вижу я лик ваш, подобный солнцу, и думаю: вы или сын великого царя, или знатный вельможа. Почему вы путешествуете один?» Отвечал ему Зав: «Я не царь и не вельможа. И отчего ты, брат, меня, простого путника, уподобил царю? Скажи мне, могущественна ли страна Египетская и велик ли и милостив ваш царь?»
Услышав упоминание о царе, тот человек вздохнул тяжко, пролил горючие слезы и сказал: «Идем со мной, и я поведаю тебе о нашем царе». Повел его тот человек, прошли они немного по лесу и вышли в поле. Увидел Царевич огромное и бескрайнее поле, животных, многочисленные шатры и палатки, а посреди поля – шатер из красного атласа с вышитыми занавесками.
Спросил Зав у своего спутника: «Это и есть твое становище?» – «Не только мое, – отвечал тот, – а и многих других. Мы – пастухи египетского царя, а посреди поля живет старший из нас, и вокруг него – все его подручные. Пойдем к нему, он окажет вам достойный прием». Царевич сказал: «Пришел я не для того, чтобы навещать вашего старшего. Ты пригласил меня, и, если накормишь чем-нибудь, хорошо, а нет – я пойду своей дорогой». Понравилась пастуху такая скромность, спешился он у своего шатра и принял Зава, как следовало пастуху принять путника, и дал ему отдохнуть. Пастух рассказал Заву ту самую историю о египетском царе, которую он слышал от змей.
Ночь Зав провел там же. Когда настало утро, сказал он тому человеку: «Забери мою одежду, а мне отдай твою. Не говори никому ни слова и покажи мне царский дворец. Погляжу я на царского сына, быть может, сумею ему помочь». Отдал Зав пастуху свою чоху, а сам облачился в его.
Прошли они путь длиной в двадцать дней и увидели царский дворец, который сверкал, словно пламя, и нельзя было угадать, что это такое. Спросил Зав у своего проводника: «Что это там виднеется и горит, как пламя?» – «Это и есть царский дворец, – отвечал тот. – На расстоянии трех дней пути он сверкает, как огонь». Шли они еще три дня и вошли в столицу Египта. Стоял там великий плач и стон из-за беды, приключившейся с тем несравненным юношей. Как услышал пастух плач и рыдания горожан, вскричал печальным голосом: «Горе тебе, столица Египта, повергнутая в прах, горе тебе, держава, врагов разившая, могучая, сильная и непобедимая, а ныне терпящая семь лет муки от невидимого врага! Горе тебе, одержимый неведомым жестоким недугом, сын царский Мисри[12]12
Мисри, Миср – арабское название Египта (и города Каира); здесь «Мисри» – «египетский».
[Закрыть]!»
Увидев своего спутника горько стенающим, Зав пожалел его, заплакал сам и сказал: «Отчего ты плачешь, еще не узнав ничего? Так не поступают умные люди. Спроси сначала у кого-нибудь из приближенных царя, отчего все плачут и последнюю надежду потеряли?» Тут как раз подошел к ним какой-то человек. Спросил его пастух о царевиче Мисри. Ответил он: «Душа его еще не рассталась окончательно с телом, но лекари, убедившись в тщете своих усилий, разошлись по домам. Родители потеряли надежду на его исцеление и в отчаянии вывели его на городскую площадь».
Как услышали они, что царевич жив, обрадовались несказанно, и Зав обратился к пастуху: «Скорей, брат, побежим!»
Достигли они городской площади. Зав, сын царский, оставил своего коня пастуху, а сам вышел на площадь и остановился.
Здесь сказ о прибытии китайского царевича в Египет и об исцелении египетского царевича Мисри
Стоял Зав на краю площади и глядел на царевича и его несчастных родителей. От жалости к ним дрожала земля и стонал воздух. А горожане, подняв лица вверх, взывали к всевышнему: «Обрати взор свой на сего страждущего, покинутого лекарями, не оставляй государя без наследника и город без защитника». Внял всемилостивейший их мольбам, и люди увидели, что юноша открыл глаза. Возрадовались все и возблагодарили бога. Открыл царевич глаза, увидел человека в черной чохе и простер персты в его сторону. Увидели царь с царицей, что их сын шевельнул рукой, сказали они так: «Может, он пожелал, чтобы кто-то подошел?» Огляделись они по сторонам и тоже увидели, что поодаль стоит неизвестный юноша. Велели они: «Приведите сюда человека в черной чохе! Не иначе как послан он нам на радость. Не видели мы [давно] никаких незнакомцев на городской площади, и семь лет не видели мы, чтобы наш сын раскрыл глаза или двинул рукой. С приходом этого юноши снизошла на нас божья благодать, может, и недуг нашего сына он исцелит». Поспешили вельможи к Заву и стали улещать его сладкими речами: «О неизвестный странник, ты появился нам на радость, ибо с твоим приходом царевич раскрыл глаза, и царь египетский надеется, что ты исцелишь его сына».
Отвечал Зав: «Господь исцелит его, а я не целитель и не лекарь, я – безвестный путник, шел своей дорогой, но печаль ваша заставила меня завернуть сюда. Как увидел я собственными глазами такое великое горе, замутился мой рассудок, не смог я продолжать свой путь. Потому и остановился на площади. Всевидящий господь счел меня достойным узреть царский дворец и услышать ваши мольбы, взглянуть на бедность мою и дал мне силу исцелить тот недуг. Поистине удивительна щедрость творца небесного! Но если не будет на то его воли, не посчитайте меня виновным в гибели царевича».
Видя, что вельможи задерживаются, царь в нетерпении приказал визирю: «Ступай и быстро приведи этого человека и пообещай ему мой престол. Если только увижу я сына своего ожившим и вставшим на ноги, окажу я тому юноше царские почести и посажу на египетский престол, а сам стану его рабом-прислужником».
Увидели вельможи, что к ним идет визирь, сказали Заву: «Сам великий визирь царя идет к тебе». Зав тотчас же встал, и, пока визирь прошел четверть пути, он уже встретил его и почтительно приветствовал. Передал визирь царский приказ. Пошли они к царю. Увидел его царь, бросился навстречу и обнял. Сам своими устами предложил ему свое царство. Упал Зав в ноги царю: «Разве достоин я слышать такие слова, почему так унижает себя великий государь? Если бог окажет милость, то позволит мне принести пользу вашему сыну». Увидел он юношу, по слухам – героя, а по виду – истощенного отрока, лежащего недвижно. Увидел и отчаявшихся родителей, в крови испачканных, стало ему жаль их, вспомнил он своих родителей, и закипело его жалостливое сердце, пролил он горькие слезы и стал молить бога об исцелении юноши. Сказал [Зав] царю: «Могучий царь, я посмею сказать вам одно слово, если только не навлеку на себя ваш гнев: если угодно вам, чтобы ваш сын исцелился, ступайте с царицей во дворец и отдохните там, осушите слезы и изгоните страх из ваших сердец, иначе я вернусь туда, откуда пришел».
Обняли царь с царицей колени Зава и поклялись страшной клятвой: «Мы не будем точить слез и ничего не будем говорить, только сжалься над нами и позволь нам глядеть на сына, не гони нас». Отвечал Зав: «Пусть ничто не разлучит вас с возлюбленным сыном и ничто не отлучит вас от вашего трона! Разве я смею что-либо приказывать вам? Я только попросил вас спокойно дожидаться божьей воли. Не бойтесь ничего и не тревожьте ваши сердца. Поставьте на площади малый шатер, чтобы не трогать царевича с места, плотно закройте его, чтобы ветер ниоткуда не проникал, зажгите столько свечей, чтобы стало светло как днем, принесите черной редьки, немного меду, таз и кувшин с водой.
Пусть все разойдутся, лишь пятеро останутся при царе, больше никого пусть внутри не остается».
В то же мгновение выполнили распоряжение Зава, Зав начал растирать голову царевича. Он растирал так долго, что от сильного жара жаба разжала когти, выпустила мозг и начала подниматься вверх. Царевич испустил стон и пошевелился. Поднялось великое ликование, и сказал Зав: «Подождите немного, постойте молча и узнаете радость». Взял он кинжал у визиря и тихо сказал ему: «Станьте передо мной, ближе подвиньте таз и воду. Когда я сожму ему голову, лейте с журчанием воду в таз». Он поставил визиря перед собой и надрезал кругом кожу на голове [царевича], затем сжал его череп рукой. Царевич застонал, Зав сжал его голову второй раз и третий. Тут управитель царского двора с шумом стал лить воду в таз. Зав вскрыл череп, и в тот же миг жаба выскочила и упала в таз. Зав быстро закрыл череп, приложил [к ране] изумрудную траву со змеиного луга и крепко обвязал голову царевича мягкой тканью. Потом призвал царя с царицей, показал им на жабу и молвил: «Вот он – ваш враг, недуг вашего возлюбленного сына. Отныне господь избавил вас от большого горя, послал вам безмерную благодать, так пребывайте же в радости и отдохновении!»
Увидели царь с царицей тот страшный недуг, склонились перед Завом, обняли его колени и молвили так: «Ты – избавитель наш. Взойди на наш престол, а мы, как рабы, станем прислуживать тебе». Упал тогда Зав к их ногам и ответствовал так: «Кто я такой, что вы подобное говорите?! Я недостоин даже того, чтобы быть вашим рабом. Да не лишит господь вас трона! Пока не увидите вы своего желанного сына на ногах, я не перестану ему служить, а после направлюсь в Индию, там у меня тоже есть одна забота. А ваше царство пусть пребывает в мире». Узнав о том, что Зав уезжает в другую страну, они не стали докучать ему просьбами.
Миновал тот день и следующий, а сын царский ни разу не шевельнулся, не застонал. Стали они беспокоиться: «Если жив он, отчего же лежит так неподвижно?» Зав отвечал: «А оттого, что семь лет не знал он покоя от тяжкого недуга. Теперь избавился он от него, отдыхает и впал в глубокий сон. Не печальтесь, а радуйтесь, он скоро отдохнет, и тогда увидите, жив ли он, есть ли в нем жизнь».
Три дня спал царевич так, что никто не замечал в нем признаков жизни. Увидел Зав, что не просыпается он, и сказал царю: «Велите созвать певцов и музыкантов, поющих сладкими голосами, может быть, их пение разбудит его. Негоже насильно прерывать сон царевича, тревожить его мозг». Послушался царь, велел позвать многих дивных певцов и музыкантов, сладко играющих на кимвалах. Когда раздались звуки музыки и пение, вздрогнул царский сын и проснулся. Провел он рукой по глазам и молвил: «Долго же я спал! Здесь множество прекрасных [гостей], а я только проснулся». Огляделся он и видит, что находится не в своих покоях. Смотрит: царь с царицей сидят с расцарапанными щеками, окровавленные, не на престоле своем. Увидел он, что стоит над ним незнакомый юноша, удивился он всему этому и сказал громким голосом: «Что за видение – сон или явь?» Бросились к сыну царь с царицей, обняли его и рассказали о злоключениях, которые он претерпел: как семь лет он болел, как горевали они и от кого пришло избавление. Выслушал царевич все это, от жалости к родителям пролил слезы, вспомнил свои беды, провел рукой по голове и сказал так: «Как же глубок был мой сон! Горечь семи лет в мгновение ока снял с меня мой спаситель, я даже не помню о ней, все мне кажется сном». Отмахнулся царевич от горьких воспоминаний о недуге, быстрей тигра вскочил на ноги, обнял за шею Зава и обласкал его, как любимого брата. Потом сказал так: «Я ничем тебя больше не смогу отблагодарить, как только тем, что всю жизнь свою буду твоим верным слугой. Ни мать не нужна мне, ни отец, ни престол египетский, хочу только созерцать твой лик. Если пожелаешь стать сыном царя, когда наскучит моим родителям престол, ты будешь правителем Египта, а меня считай твоим младшим братом и рабом. Если не удостоишь меня братства, хоть поручи мне за твоей собакой ухаживать, и то я сочту за великую радость, в жизни своей не потерплю я разлуки с тобой». Отвечал Зав: «Не нужен мне ни престол, ни венец. Я и братом твоим называться недостоин и не допущу, чтобы ты прислуживал мне. Бог сжалился над твоей юностью, внял горючим слезам твоих родителей и исцелил тебя от тяжелого недуга. А мне теперь надо идти в Индию, я не могу не пойти туда. Если выполню свой долг и останусь живым, то вернусь сюда и расскажу вам о себе. Тогда пусть свершится то, что пожелает всевидящий господь, и то, чего пожелают ваши сердца. А теперь я не прошу ни о чем, кроме вашего соизволения дать мне в спутники человека, знающего дорогу, чтобы повел он меня по верному пути».
Долго упрашивал Зава царевич Мисри: «Возьми и меня с собой, негоже тебе бродить по свету, только на свою силу надеясь, ты ведь не без дела ходишь и не пустой ты человек. Отдохни три дня, и пойдем вдвоем, может, и я пригожусь тебе и помогу чем-нибудь». Долго просил Зава и царь, но Зав стоял на своем. «Неужели вы не уверились еще в исцелении вашего сына?» – спросил Зав. Снял он повязку с головы Мисри, рана зажила так, что ничего не было видно, сжал его голову руками, тот даже боли не почувствовал. Тут все увидели, что царевич здоров, и безмерно возрадовались. Громче заиграли тимпаны и барабаны, и все отправились в город, где их ждал престол, разукрашенный драгоценными камнями, и дивно убранный зал.
Нарядились царь и его сын в царские одежды и так же по-царски нарядили Зава в одежды, расшитые жемчугом и драгоценными камнями, венчали главу его короной из чистого рубина и пригласили его воссесть на царский трон. Но Зав объявил себя недостойным такой чести, поклонился им в ноги и сказал, что не позволит себе взойти на трон. Встал тут сам великий царь, спустился с престола, взял Зава за руки, посадил рядом с собой и ласкал и обнимал его, как возлюбленного сына, в ланиты целовал, называл своим спасителем.
Миновало еще три дня в пирах и утехах, на четвертый день снова просили они Зава остаться, но не могли уговорить его. Пошел Мисри провожать его на расстояние одного дня пути. Поклялись они великой клятвой отныне быть братьями и надолго не расставаться. Так и стояли они, не разнимая объятий, и Мисри подарил Заву тяжелую палицу и кольчугу с таким наказом: «Эта палица и кольчуга испытаны в битвах с дэвами и драконами, может, моя, палица послужит тебе вместо меня». С плачем и причитаниями расстались они. Мисри вернулся в свой город, а Зав направился в Индию.
Здесь сказ о том, как Зав пошел в Индию
Пошел с ним один проводник. Шли они пятнадцать дней и подошли к горе, огромной и страшной. И сказал проводник: «Дальше пути я не знаю». Рассердился Зав: «Почему ты раньше не сказал мне об этом, обманщик, глупец безрассудный! Привел меня в непроходимую чащу и говоришь: «Дороги дальше не знаю». Переведи меня сейчас же через эту гору, иначе, богом клянусь, сниму тебе голову с плеч и доставлю ее царевичу Мисри». Испугался проводник, и шли они еще десять дней по той горе. Перевалили через гору. Глядят: внизу расстилается зеленый луг. Обрадовался Зав, только проводник оставался мрачен. Оказывается, у подножия той горы жил огромный дракон. Тот человек знал это и из страха говорил, что не знает дороги, и не хотел идти дальше. Велик был страх перед чудовищем, но и Зава он боялся. Оттого и был мрачен. Как заметил Зав, что проводник его погружен в раздумья, рассмеялся и спросил: «Что стоишь? Почему не идешь вперед?» Тот стал клясться страшной клятвой, что не знает дороги. Разгневался тогда Зав и сказал: «Лучше умереть, чем следовать за дурным человеком». Стегнул он коня и в то же мгновенье спустился в долину. Увидел родник, прохладный и чистый, деревья тенистые, большой луг. Спешился он в тени, коня отпустил попастись, сам поел, воды напился и улегся спать.
Только Зав уснул, как увидел [во сне] некоего старца, который молвил: «Не время теперь спать! Сейчас сюда придет ужасный дракон, изрыгающий пламя». Проснулся Зав, не увидел вокруг никого, встал, приготовил лук и стрелы, оглядел луг и увидел страшного и поганого дракона. Он был похож на сдвинувшуюся с места черную гору. Изрыгал яростное пламя, словно пылающая печь. Смутился Зав: такого чудища он в жизни не видывал. Но сказал он сердцу своему: «Что оробел ты, Зав? На что надеялся, когда ушел из родного Китая, покинув в слезах своих близких? Теперь покажи свою отвагу и силу десницы». Такими словами подбодрил он себя и бесстрашно встал, приготовившись к бою.
Здесь сказ о сражении Зава с драконом и о том, как он одолел его
Как увидел дракон Зава, грозно заревел, изрыгнул великое пламя и с бранью обрушился на Зава: «Кто ты, глупец безрассудный?! Во владениях моих из страха передо мной орлы по воздуху не летают, а по суше дэвы и каджи не ходят. Отчего ты с пути сбился? Пеняй на себя, скоро окрашу я поле твоей кровью». В ответ Зав стал наступать на него и воскликнул: «Я пришел из Китая, чтобы очистить землю от твоей скверны. Изведаешь ты отныне мою силу, рассею я сейчас твои колдовские чары». Крикнул так Зав, пустил стрелу и пронзил дракону хребет. Боль ожгла дракона, скорчился он, и Зав решил, что убил его.
Отбросил Зав лук, схватился за палицу, которую подарил ему Мисри, и подбежал к дракону. Заревел дракон, разинул пасть и приготовился проглотить смельчака. Царевичу ничего не оставалось, как метнуть в дракона палицу – снес он ему пол головы и ухо. Повалился дракон на землю с такой силой, что царевичу показалось, будто небо обрушилось на земную твердь.
Долго он не мог прийти в себя. Наконец вспомнил про свой добрый меч, обнажил его и наскочил на дракона. Схватились они врукопашную. Так сильно сцепились, что небо и земля застыли от удивления, а людям даже слышать о том было страшно, не то что видеть.
Дракон уже не надеялся уцелеть в этой жестокой битве, но все же старался и противнику отомстить. Зав сражался отважно, но так был изранен драконьими когтями, что не мог взмахнуть мечом. Однако и дракон уже не мог двинуться от боли. У Зава больше не оставалось сил, чтобы сбросить со своих плеч драконьи когти. Увидел конь своего хозяина в беде, подскочил и всеми четырьмя копытами стал топтать дракона. Взревел дракон от боли, разжал когти и выпустил Зава, а сам бессильно свесил голову. Взмахнул мечом Зав и снес ему голову с плеч. Хлынуло столько крови, что все поле ею наполнилось и Зав плавал в ней.
Когда переплыл он кровавое море и вышел на сушу, глаза его застилала кровь дракона и ослабел он от его скверного запаха. Прилег Зав и только прикрыл глаза, чтобы немного передохнуть, как опять увидел того старца: «Как можешь ты спать, поганой кровью замаранный? Встань, умойся и тогда отдыхай». Вскочил Зав, попытался снять с себя одежду. Но руки не подчинялись ему, склеенные драконьей кровью. Тогда пошел он к воде, лег и долго лежал там, пока не сошла кровь с рук. Вышел он из воды, снял кольчугу и одежду, выстирал и разложил на солнце. Сам вымылся, отмыл от крови лицо и глаза, оделся, лег и заснул.
Когда занялась заря, вычистил Зав кольчугу и оружие и облачился в доспехи.
А проводник тот, оказывается, с горы за всем следил, но не спускался в долину из страха перед драконом. И как только он убедился, что дракон мертв, оседлал коня, хлестнул его плетью и быстро поскакал к Заву. Зав помолился, сел на коня и видит: скачет к нему всадник. Он подумал, что это гонец из Египта. Остановился, подождал. Окликнул его: «Кто ты и с какой вестью прибыл?» Проводник не отвечал, пока не подъехал близко.
Спешился он, на землю упал, бил челом, потом встал и поздравил Зава с победой. Когда узнал Зав своего проводника, сказал он так: «Как же ты добрался сюда, если дороги не знал?» Устыдился тот и испугался. Снова упал на колени и только тогда посмел вымолвить: «Во имя провидения, что освободило тебя от кровавого дракона и дало тебе силу, во имя твоей отваги пощади меня и не вспоминай о том. Отныне буду служить тебе верой и правдой всю свою жизнь и укажу тебе верную дорогу». Засмеялся Зав и сказал: «Из страха перед драконом ты [покинул меня, а теперь] вернулся. Долгий путь не может быть безопасным, какому путнику не встретится беда? Ты снова в страхе убежишь. Трусливый проводник что за подмога в пути! Мое сердце этого не потерпит. Ступай своей дорогой. Мне же всевышний укажет путь». Стал тогда проводник умолять Зава: «Царь не оставит меня в живых, не прогоняй меня!» И сказал тогда Зав: «Отрежь у дракона ухо и отдай его Мисри, пусть он знает, как разит его палица».
Сел Зав на коня, пришпорил его и исчез, не оставив за собой следа.
А проводник вернулся к царю египетскому, своему повелителю, и доложил обо всем, что приключилось с Завом. Обрадовался царь и молвил: «Я много лет провел в сражениях и убил пятнадцать тысяч дэвов и сотню драконов, но уха такого не видывал. Страшной, должно быть, была их битва».
Шел Зав много дней, терпел жажду и голод. В полном одиночестве брел он, птицы не видя в небе и зверя на земле, не встречал ни одной живой души. Дерева он не находил, чтобы укрыться под его сенью, травы – чтобы коня накормить, ключа – чтобы напиться воды. Закручинился Зав и воскликнул: «О конь мой вороной, надежда в час битвы, отчего ты бредешь так уныло и без того долгий путь удлиняешь! Разве время теперь на месте топтаться!»
Сказал так Зав и что было сил в его ослабевшей руке хлестнул коня плетью. Взвился вороной и одним скачком перемахнул через пустынное поле, вывез седока на луг, пестреющий цветами, поросший вкусной травой. Спешился Зав в одно мгновенье, отпустил коня попастись, а сам отправился на поиски родника.
Здесь сказ о том, как Зав увидел табун диких ослов
Увидел Зав диких ослов, идущих на водопой. Обрадовался он и взялся за лук и стрелы. Пустил одну стрелу, она пронзила насквозь двух ослов и третьего свалила на месте. Подумал Зав: «Всего одну неделю мне быть здесь, этой добычи мне хватит, зачем же весь табун истреблять?» Вымыл он лицо и руки, напился, помолился богу, разжег костер, притащил одного осла, зажарил мясо, поел, привязал к дереву коня и безмятежно заснул в ту ночь.
Когда настало утро, снова взмолился Зав богу: «Избавь меня от напасти и пошли мне мирный путь, не лишай моих родителей сына и страну мою не оставляй без хозяина!» Окончив молитву, зажарил он мясо, поел, вскочил на коня. Долго он ехал и достиг пустынной и мрачной местности. Ни днем, ни ночью не сходил он с коня и наконец прибыл в стольный град Индии. Увидел он город большой, обширный – глазом не охватить. И сказал в сердце своем: «Пойду погляжу, может, это и есть столица Индии!» Остановился Зав у дверей дома, где жил золотых дел мастер, безмерно богатый, сошел с коня, вступил в дом, приветствовал хозяина. Поглядел на него золотых дел мастер, и показался он ему Дивным и прекрасным. Удивился он, встал и спросил: «Кто ты, солнце, землю освещающее, и по какому делу явился?» Зав ответил: «Зачем ты хвалишь меня, отец?
Я безвестный, бедный путник. Жажда и голод привели меня сюда! Напои меня водой, ради бога!» Пригорюнился мастер, но не смог отказать путнику. Как поднес Зав чашу ко рту, от дурного запаха у него закружилась голова, отбросил он сосуд, и вода пролилась. Обиделся хозяин и сказал: «Если бы ты не был моим гостем и не принадлежал бы к царскому роду, выпил бы я твою кровь! Семь тысяч золотых отдал я [за воду], семь лет храню ее и тем поддерживаю свои силы. Что же теперь мне делать? Где я раздобуду воду?»
Увидел Зав огорчение хозяина и спросил со смехом: «Скажи, отчего вы так дорожите водой, я добуду вам свежей воды и не позволю плакать из-за протухшей!» Как увидел золотых дел мастер, что гость смеется, на сердце у него полегчало, и рассказал он, какая беда с ними приключилась.
И молвил тогда Зав: «Ступай проводи меня к вашему царю и спроси, какое вознаграждение я получу, если добуду для вас воду». Обрадовался золотых дел мастер и сказал: «Если ты говоришь правду, клянусь, что я сам подарю тебе караван с золотом и отборным жемчугом. А уж царь и остальные горожане тоже в долгу не останутся «.
Пошли они оба на площадь. Прогуливался там царь в сопровождении десяти визирей, жаловались они на беду, постигшую город, и горько сетовали.
