Текст книги "Русуданиани"
Автор книги: Автор неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)
Когда царица поняла, что супруг ее не шутит, разгневалась, вскочила и воскликнула: «Воистину я опозорила моих родителей и самой себе стала кровным врагом, когда взяла тебя в мужья! Как мог ты обвинить меня в измене? Сколько царевичей сваталось ко мне, я никого не пожелала и лишь с тобой сочеталась. За мою беду ответят мои родители, которые не отступились, пока я не согласилась выйти за тебя замуж. Знаешь ли ты, что тобой только и живу, как же распутничать мне с другими! Достойно ли царя говорить такое?! Ты два года как уехал, от кого же я могла родить второго [младенца]? Почему не убьешь меня, зачем оставляешь живой, зачем мне жить опозоренной?! Если не убьешь меня, я своей рукой себя убью. Зачем опозорил моих родителей и запятнал мою чистоту!»
Как услышал это Каис, склонил голову и подумал: «Не иначе как это все происки северян, они меня своей хитростью лишили рассудка. Куда делся человек, который принес ту весть?» Царь загасил в своем сердце пламя гнева, вскочил, обнял свою супругу Хорашан и сказал: «Не гневайся, солнце солнц! Растолкую тебе, отчего все произошло. Хитрую уловку подстроил северный царь, но я заставлю его пожалеть о том. Теперь успокойся, прошу тебя!»
Завела и царица-мать ласковую беседу, успокоила дочку и зятя. И устроили пир, и вывели певцов и музыкантов, и исполняли приятные песни, и воздавали Каису хвалу за победу, и воспевали красоту его супруги. Отпраздновали такой пир, какого человеческий глаз не видывал. Оставался Каис три дня и три ночи с царицей, а на четвертый день отправился к Шеруку.
Но опоздал Каис: царь Севера вышел из-за крепостных стен, напал ночью на Шерука и истребил его войско. Преследовал северный царь отступавших на пути в три недели длиной. Отступивший царь Шерук и его войско повстречались с Каисом. Когда Каис увидел войско царя бегущим, весьма огорчился и спросил: «Что случилось, государь?!» Доложил Шерук: «Ночью напали на нас, сонных, и перебили. Дай бог, чтобы с твоими злейшими врагами случилось то, что случилось с нами без тебя. Они преследуют нас по пятам».
Здесь полонение Каисаром царя Севера
Как услышал это Каис, вскричал так, что земля содрогнулась и у многих трусливых людей от страха разорвались сердца. Услышали крик Каиса преследователи-северяне, сказали, стеная: «Пришел нам конец!» Возопили в один голос и повернули вспять. Бросился Каис в погоню за ними, догнал, поднял одного коня вместе с седоком, кинул их в царя Севера и воскликнул: «Вот тебе, царь! Ныне куда уйдешь ты от меня!» Схватил он двух неприятельских воинов, швырнул их в царя и крикнул ему: «А ну, царь, и ты сделай так же, если смеешь сражаться со мной!» Обернулся царь и, увидев Каиса, быстрее погнал коня. Крикнул ему Каис: «Тщетны твои старания, царь, как ты не можешь со мной сравняться, так и твой конь не уйдет от моего буланого!» Догнал Каис царя, без труда снял его с седла, одной рукой поднял вверх и сказал: «Клянусь всевышним, если бы ты не был государем и старцем, я бы тебя тотчас же убил. Не помогли тебе, несчастный, дьявольские козни!» Перекинул Каис царя через седло и привез его к царю Шеруку: «Государь Шерук! Всех изменников и непокорных твоей воле ждет такая же участь!»
Поблагодарил Каиса царь Шерук и воздал ему хвалу: «Благословен тот, кто создал тебя таким могущественным и неодолимым врагами, укротителем дэвов, истребителем крокодилов. Драконов ты разишь легко, как мелких зверушек, побеждаешь героев и голиафов, врагов сжигаешь без огня. Да возрадуются тобой престол и венец твой, все государи пусть тебе будут покорны, а непокорные твоим гневом будут одолены, о ты, краса царств, гордость царей, глава героев, сокрушитель мощи богатырей! Да пребудет вовеки незыблемым твое царствование, да будет вечной твоя молодость, высокий кипарис, бесподобный царь царей, поработитель всех государей, сын мой и владыка моего царства! Не подоспей ты ко времени, царство мое было бы разорено».
Выслушав эти речи царя, Каис низко поклонился ему и сказал: «За все это благодари свою судьбу, моих заслуг в том нет. Теперь прикажи отпраздновать победу». Велел царь остановиться и устроить роскошное пиршество. Три дня и три ночи длилось веселье. Войска Каиса преследовали бежавших врагов два дня и две ночи, на третий день возвратились и привели множество вельмож со связанными руками, принесли знатную добычу. Добытые богатства Каис раздал воинам.
На четвертый день задули в трубы, забили в барабаны, поднялись всем станом и отправились домой, забрали с собой закованного в цепи царя Севера и всех его вельмож, также закованных. Во владениях царя Севера Каис оставил верного вельможу и поручил ему править царством.
Шли они много дней и прибыли в свое царство. Встретили Каиса и Шерука горожане, мужчины и женщины, поздравляли с победой, воздавали им хвалу и осыпали драгоценными камнями и жемчугами, стелили под ноги коням парчу и шитые золотом ткани. Танцевали искусные танцовщицы, музыканты наигрывали прекрасные мелодии, трубили в трубы и били в барабаны, громко звучали фанфары. Победители спешились и вошли в царские палаты. Войско остановилось за городом. Веселье царило в празднично освещенном городе. И направились цари в покои цариц, и царицы вышли им навстречу и сыпали из красных яхонтовых чаш желтые яхонты и поздравляли с победой. И поднялась старая царица, обняла своего зятя, поцеловала, воздала ему хвалу выше всяких похвал, повела его в прекрасные чертоги, усадила на престол.
Три дня и три ночи длилось пиршество. На четвертый день вышли все из дворца и пригласили на празднество всех – великих и малых. Привели музыкантов и танцовщиц, те танцевали, играли и пели сладкими голосами. Царило повсюду веселье великое. Когда пиршество утомило их, они отправились на отдых в свои опочивальни.
Наутро вышли оба царя, приказали открыть двери сокровищниц и раздали всему войску, великим и малым, множество богатств, перечесть которые невозможно. И отпустили всех воинов по домам, щедро одарив, а сами продолжали веселиться. Прошло много дней, развлекались цари, охотились, пировали, играли в мяч, наслаждались отдыхом. И подарил господь Каису еще одного сына, и возросло ликование, и участились игрища и забавы. Раздал Каис неимущим и убогим множество сокровищ.
Тем временем прибыл к Каису гонец и доложил: «О государь, поднялся царь Китая и опоясался вражеским мечом против вашего царства, ополчился на тебя». Как услышал это Каис, тотчас вошел к Шеруку и сообщил полученные вести. Шерук сказал Каису: «Наше царство, как и мы сами, принадлежит тебе. Что сочтешь нужным, то и делай!» Повелел Каис разослать письма во все концы, и на север тоже. Начали прибывать рати, и останавливались они за городом. Повелел Каис сосчитать воинов. Прошел месяц, но не смогли сосчитать всех. Узнали только, что прославленных богатырей было десять тысяч раз по тысяче, остальных же было без счета.
Вынесли на площадь парчовые златотканые шатры для царя и его военачальников, пригласили всех на пиршество, устроенное в честь начала большого похода.
Окончился пир, и разошлись все по своим шатрам на отдых. Утром трубы затрубили сбор, и двинулись войска Каиса на китайского царя. Навстречу им вышли вражеские дружины, сошлись они на границе, где протекала широкая река. А на берегу той реки возвышалась большая скала. Войско Каиса расположилось на ночь по одну сторону реки, а китайское войско – по другую.
Утром прибыл посол от царя Китая с письмом: «Царь Шерук! Я пришел мстить за кровь моего сына. Ныне ты и зять твой Каис ополчились на меня. Я-то знаю, за что мщу, а вот тебе чего от меня надобно? Не стыдишься ты перед творцом, что поднимаешь меч на меня?! Несравненный мой сын явился в вашу страну просить руки твоей дочери и вместо невесты и свадьбы нашел свою погибель. А теперь ты намереваешься и меня самого убить?! Какой же ответ ты будешь держать перед всевышним?!»
Когда доложили Шеруку о прибытии посла, созвал он вельмож, сел с Каисаром на царский престол, визирей усадил на золотые скамьи и велел привести посла. Как увидел посол царей, издали поклонился им, лицо сровнял с землей и встал скромно и почтительно. Позволил государь послу сесть. Тот сел, продолжая хранить молчание. Молвил Каис: «Брат мой, ты ведь посол, отчего же молчишь?» Тот поднялся, достал послание китайского царя, поцеловал его и поднес Шеруку, а также изложил на словах то, что ему поручили.
Выслушав это послание, Каис долго ничего не говорил, думал, что царь Шерук даст ответ. Но Шерук обратился к нему: «Дай им ответ!» Сказал Каис: «Брат мой! Если бы твой царь не опоясался мечом вражды, мы бы не стали с ним воевать, и если бы, находясь в своих владениях, он потребовал извинений, мы бы извинились. Но ныне он приступил к нашим границам и угрожает нам. Это не к лицу царям. Если бы сын вашего царя был убит предательски или иным образом, тогда следовало бы мстить за его кровь, но у тех, кто добивается руки красавицы, правило такое: либо сложить голову, либо силой десницы добиться невесты. Царевич сам вызвал на площадь палавана, сразился с ним и погиб. Ныне, если ведомо вам, я отомстил за него и убил тех палаванов. Если бы я был труслив, подобно им, меня бы тоже убили. Кто бы платил за мою кровь? Теперь пусть послушается меня китайский царь и повернет обратно с миром, а не то найдет он здесь свой конец, как и северный царь. Если не внемлет он моему совету, пусть поступает, как ему угодно. Пожелает – пусть с миром вернется обратно, не пожелает – меч нас рассудит. Его воля – ни того, ни другого я ему не возбраню. Ступай, посол, и так доложи своему господину». Накормили посла и отправили во вражеский стан.
Прибыв к своему государю, посол все передал ему, как было сказано. От обиды царь потерял рассудок и приказал войскам готовиться к сражению. Три дня и три ночи шли в обоих станах приготовления.
С китайским царем прибыл дэв Мазмур, прославленный палаван, и многие другие прославленные дэвы. Поднялся один из дэвов на ту высокую скалу, что стояла у реки, схватил камень размером со слона и сбросил его в лагерь Каиса, много воинов убил. За два дня он извел так множество людей. Опечалились воины и доложили царю Шеруку. И приказал Шерук: «Никто пусть не говорит об этом Каису, не то он обязательно сразится с тем дэвом, и тот убьет его камнем». На третий день опять дэв сбросил вниз камень и убил много бойцов. Пришли огорченные слуги и доложили Каису. Разгневался тот: «Почему до сих пор не сообщили мне об этом?» Вскочил он, пошел пешком к стану китайского царя. Доложили Шеруку: Каис идет сразиться с дэвом. Вскочил Шерук, погнался за зятем, крикнул: «Не ходи!» Но тот не внял ему, пошел.
Когда подошел Каис к берегу реки, дэв как раз стоял там. Взял он два камня размером с доброго слона и кинул в Каиса. Каис протянул руку и легко поймал их. Тут же метнул обратно в дэва. Тот упал замертво.
Как узнали о смерти дэва китайский царь и его воинство, впали в великое смятение и горе. Мазмур-дэв, узнав о смерти своего палавана, закипел от гнева: вскочил и послал к Каису гонца: «Каис, ты моего палавана убил, у меня еще есть двое палаванов-дэвов, ныне, если ты мужчина, сразись с одним из них!»
Выслушав это, Каис ответил так: «Не знаю, как насчет одного, но, если не пришлешь обоих, с одним я сражаться не стану».
Когда рассвело и показалось украшающее вселенную солнце, вооружился Каис для боя и сел на своего буланого коня, копья он не взял, выехал и стал посреди площади. Вскричал грозно, подобно льву: «Мазмур-дэв, куда ты девал своих героев? Пришли их и, если хочешь, сам приходи с ними». Как увидел дэв вооруженного Каисара, ужаснулся и сказал про себя: «Вот это дэв, а не то что мы!» Но виду не подал и приказал выйти тем двум дэвам, и вышли они во всеоружии. Были они высоки и могучи, но, как вышли на середину площади, стало заметно, что они испуганы. Вскричал Каис так грозно, что дэвы от страха растерялись и не могли решиться пойти в наступление. Пришпорил Каис коня и наскочил на одного из дэвов. Лошадь и всадника – обоих убил. Направил он коня на второго дэва, вздыбился конь Каиса и копытами ударил дэва по голове. Дэв был убит, а Каис к нему и рукой не прикоснулся.
Как увидели это китайцы и Мазмур-дэв, очень испугались и сказали: «С ним ни человеку, ни дэву нельзя сражаться!» Особенно дивились все коню Каисара. Крикнул Каис Мазмур-дэву: «Что собираешься делать, дэв?! Или пришли своих палаванов, или выходи сам и обрати меня в бегство!»
Как услышал это дэв, устыдился, не было у него иного выхода, как принять вызов. Подошел он и доложил китайскому царю: «Этот человек убил моих дэвов, а других дэвов, которые могли бы с ним сразиться, у меня нет. И у тебя нет богатыря, способного сравняться с ним. Придется выйти мне самому. Но конь Каиса грозен и страшен в битве. Может быть, я сначала с конем справлюсь, и тогда будет легче одолеть седока». Конь Каиса был закован в броню так, что, кроме глаз и копыт, ничего не было видно. Облачился Мазмур-дэв в ратные доспехи, сел на коня и выехал на середину площади.
Здесь бой Мазмур-дэва с Каисаром
Вышел дэв, грозный на вид, огромный и ужасный. Как увидел его царь Шерук, послал человека к Каису: «Ты утомлен, и сегодня не следует сражаться с этим дэвом, отложи битву на завтра!» Обиделся Каис и ответил так: «Не в обычае богатырей показывать противнику спину, когда тот вышел на площадь! Не учи меня такому, государь!»
Противники обошли друг друга по кругу, издали боевой клич и схватились. От этого грозного клича содрогнулись оба войска и та большая скала раскололась и обвалилась в реку. Река вышла из берегов и залила большое поле. Много трусливых воинов от страха отдали богу душу. С утра до самых сумерек длился жестокий бой, и в обоих войсках не прекращались вопли, крики, стоны. И молил бога царь Шерук даровать победу Каисару, но один никак не мог одолеть другого. Взялись противники за мечи, и Каис в сердцах ударил коня Мазмур-дэва мечом по голове и отсек ему голову, но седок успел соскочить с павшего коня и продолжал сражаться пешим. Сражались они недолго, ибо наступил вечер, и они разошлись.
Вернулся дэв в свой стан, а Каис в свой шатер. Призадумался он над стойкостью дэва и над тем, что он вырвался из его рук невредимым. Утешали его: «О государь! Вы устали от боев, а дэв был отдохнувшим, и все же вы его пересилили, убили под ним коня, и он бежал пешим. К чему же печалиться?»
Ту ночь отвели они отдыху, и в обоих станах царило большое смятение. Воины Каиса опасались, не победит ли дэв, но многие говорили: «Не родился еще богатырь, который мог бы победить нашего царя!» А войска китайского царя боялись еще больше, и сам царь говорил: «Знаю, что найдем мы здесь конец от его руки. Не явился еще на свет человек или дэв, могущий его одолеть, но Другого пути у нас нет». Дэв пребывал в большом смятении и страхе, но, поскольку был прославленным бойцом, не мог показать врагу спину.
Как только рассвело и украшающее мир солнце показалось на небосклоне, ударили с обеих сторон в барабаны, заиграли в трубы и вышли цари, вынесли богато украшенные самоцветами и жемчугами престолы и сели на них. Первым вышел на площадь Каис и начал бряцать копьем. Те, кто взирал на него, не замечали в нем ни страха, ни усталости, был он бодр, словно сидел на пиру.
Крикнул Каис: «Что замешкался ты, дэв, почему не выходишь? Может, обиделся, что я вчера заставил тебя спешиться!» Тут появился дэв и ответил: «Несчастный! Радуешься, убив одного коня! Вот я тебе сейчас покажу, как сражаются истинные палаваны! Вчера это была только шутка!» Рассмеялся Каис и сказал: «Что ж, поглядим, каков ты молодец!»
Опять описали противники круг, попытались поддеть друг друга копьями, но ни один не смог сдвинуть другого с места. Затем оба схватились за палицы и начали колотить друг друга. Так жестоко бились они, что вчерашний бой походил на простую забаву. Кони их сталкивались, словно огромные горы. Подскочил Мазмур-дэв, ударил мечом и ранил под Каисом коня. Как увидел это Каис, разгневался, налетел на дэва, размахнулся мечом, рассек железную кольчугу и сильно повредил ему руку. Второй удар Каис нанес по крупу лошади, рассек ее надвое, сбросив дэва с седла. Увидев дэва повергнутым, сказал ему Каис: «Ты повержен, ничего тебе не остается иного, как только возвратиться пешим к китайскому царю, а завтра выходи на бой снова». Ушел дэв пешком, но не прекратил борьбы. Что сказ тянуть – семь дней продолжалась их схватка. Сколько раз Каис убивал лошадь под Мазмур-дэвом и скидывал его с седла! Но не считал он достойным витязя убивать поверженного противника или полонить его, а дэв говорил: «Не вернусь я побежденным в свое отечество, лучше пусть он убьет меня!»
Здесь смерть дэва от руки Каисара
На седьмой день завязалась битва более жестокая, чем во все предыдущие дни. Дэв еще более горячился. Каис же был спокоен, ибо ежедневно одерживал над ним победу. Обломали они друг о друга свои копья, разбили палицы, схватили мечи и вновь описали круг. Подскочил дэв к Каису, ударил его мечом по голове, пробил шлем. Размахнулся и Каис в гневе. Дэв прикрыл голову щитом, но Каис щит разрубил, рассек ему шлем и с силой ударил его по голове. Но выстоял дэв, налетел на коня Каиса, пробил броню, укрывавшую его, и сильно поранил. Конь покачнулся, и глаза его налились кровью, не смог он двинуться с места. Как увидел Каис, что приключилось с его конем, рассвирепел, издал грозный клич и соскочил с седла. Дэв испугался и припустился бежать. Каис догнал его и рассек мечом пополам со словами: «Ты думал, я так немощен, что прощу тебе кровь моего коня!» Каис поспешил на помощь своему буланому, но конь был цел и невредим.
Увидев, что Мазмур-дэв мертв, убежали китайский царь и все его войско. Погнались за ними воины Каиса и начали истреблять. Три дня и три ночи преследовали врагов. Догнал китайского царя Каисар и крикнул ему: «Куда ты уйдешь от меня, царь! Предлагал я тебе вернуться с миром – ты не пожелал. Теперь же пеняй на себя!» Ударил он его мечом и убил.
Рати Каисара вступили в Китай, круша все на своем пути. Явились тамошние жители, поднесли победителям много сокровищ и просили их помиловать. Уплатили они великую дань, чтоб их более не притесняли.
Целый год оставался в том царстве Каис, навел порядок во всем Китае и поручил власть некоему вельможе, одарил его многими чудными подарками, и повернули они назад, веселые, победоносные, в свое царство. Шли много дней и прибыли в престольный город. Каис щедро одарил воинов, и разошлись все по своим домам.
В игрищах и пирах шло время. Ежедневно одаривали цари неимущих, пировали и тешились. Еще одного сына даровал господь Каисару, возрадовался он, сорок дней и ночей пировали и веселились при дворе, подобного веселья никогда прежде не бывало. На радостях царь так обогатил всех бедняков, что нищие той страны превосходили вельмож иных стран!
Прошло время. Сказал Каис сам себе: «Я весел и беззаботен, а родители мои пребывают в печали и горести, ибо ничего они обо мне не ведают. Ныне знаю, добра мне ждать нечего, так я виновен перед ними. Как бы мне сделать, чтобы оправдать слова старца-визиря». Перестал Каисар ездить на охоту и посещать пиршества. Дивились все его поведению и печалились.
Однажды собрались вместе оба государя и обе царицы. Обратилась к Каисару его теща с плачем: «О владыка всей страны, царь всех царей! Почему задумчив, свет моих очей и владетель всех стран?! Все царства десницей и мечом твоим повержены. Все цари покорны твоим велениям, и никто не смеет ослушаться твоего приказа. От страха пред тобой дэвы хоронятся на горе Каф[60]60
Каф – мифическая цепь гор, пристанище дэвов.
[Закрыть], а крокодилы прячутся в море. Кто же непокорен твоим повелениям, что ты так печален?! Мы, двое стариков, радуемся, на тебя глядя. Царь Шерук достиг старости, и я тоже состарилась. Кроме тебя и супруги твоей, у нас никого нет, и мы оба на тебя взираем. Если тебя не видим веселым, на что нам наши глаза, мы своими руками их выколем, на что нам свет в очах? Жена твоя равна солнцу, и детей у тебя пятеро, прекрасных, достойных тебя. Если обиду таишь на супругу или на нас, пусть поразит господь твоих обидчиков! Кто смеет огорчать тебя! Скажи нам, почему ты печален?»
Стал Каис на колени, так выслушал высказанное царицей и доложил: «Зачем говоришь это? Нет, ведает бог, я ни на кого не обижен и никто меня не огорчал. Благодаря вам я покорил все эти царства, всех врагов подчинил своей власти. Как же могу я таить на вас обиду? Но вспомнил я своих родителей и по этой причине закручинился. Давно я покинул отчий кров, и бедные мои родители ничего не знают обо мне. Когда я родился, звездочеты предсказали моему отцу: либо от руки наследника сгинет твое царство, либо покорит он все государства. Ныне я, покоривший много царств, пребываю в веселье и утехах, а они, знаю, плачут и печалятся. Кроме меня, у них никого нет. Горе мне, если они умрут, не увидев меня, а я умру, не удостоясь лицезреть их. С тех пор как я ушел от них, не знают они, мертв я или жив. Ныне о том молю я вас, чтобы вы согласились и разрешили мне поехать проведать их, показать им моего старшего сына, сообщить о своих делах. Останусь я там неделю, оставлю у них Карамана, а сам скоро вернусь!»
Заплакали тут все так, как если бы Каис умер. Обнимали Каиса за ноги царь и царица и прекрасная Хорашан, умоляли его не уезжать. Заверял их Каис клятвенно: «Я не уеду навечно, как вы думаете. Если даже вы меня гнать станете, и тогда не уеду! Но позвольте мне ненадолго отправиться на родину. У меня двое стариков-родителей, один я у них на всем свете. Может, они уже умерли от горя. Ныне поеду, сына моего Карамана там поставлю владетелем, а сам вскоре возвращусь».
Поверив клятве, разрешили Каису отправиться в путь, хотя и тяжело было всем с ним расставаться. Как узнал Каис, что дозволено ему ехать, начал снаряжаться в дорогу. Велел он приготовиться и старшему сыну Караману. Взял с собой искусных музыкантов управителя Фаруха.
Когда явился Каис попрощаться, начались плач и стенания такие, горше которых никогда не раздавалось в том царстве. И плакал Каис, клялся, что скоро вернется, утешал и успокаивал их. Наконец простился и ушел в сопровождении управителя царского двора. Пришли они в его дом. Пировали там три дня, как подобало. Щедро одарил его Каис и пошел дальше. Пришли они туда, где были те три сада, и пировали во всех трех. Взял Каис оттуда украшения и семена плодов и цветов. Шли они долго и дошли до того узкого и темного хода, который вел в родной город Каиса. Каис шел в сопровождении многих мастеров и многочисленной свиты. Приказал он срыть ту скалу и выпрямить тот темный путь. Подошли они к дворцу, и Каис послал одного вельможу вестником к своим родителям. Наказал: «Сразу ничего не говори! Войди в город и спроси старого визиря, расскажи ему о моем прибытии, он поведет тебя к царю и сам ему обо всем доложит».
Поехал тот человек, прибыл в город и спросил старого визиря. Указали ему дом визиря. Подошел к воротам гонец и послал слугу с поручением: «Я принес добрые вести, но, пока не увижу самого визиря, никому своих вестей не доложу». Слуга предстал перед своим господином и передал ему слова гонца. Визирь был так обессилен разлукой с Каисаром и чрезмерной печалью царя Карамана, что без помощи не мог встать, так ослабел он от горя, но тут вскочил на ноги, словно двадцатилетний, и воскликнул: «Наконец-то настал день радости для нашего скорбящего сердца!» Выбежал он к воротам с непокрытой головой. Увидел того человека, поцеловал его и попросил: «Расскажи все, что знаешь!» Тот доложил: «Я принес добрую весть. Прибыл сын твоего владыки Каисар, могущественный и возвеличившийся, покоривший все царства».
Как услышал это старый визирь, обнял вестника за ноги, начал их целовать. Рука об руку пошли они к царю. И вошли туда, где сидели царь с царицей, облаченные в траур, посыпая голову золой, и доложил визирь: «Слава творцу, горечь наконец сменилась радостью, в старости господь даровал нам большое утешение и отраду, оправдались мои предсказания, о царь! Явился сын твой Каис, победоносный и могучий. Вот гонец от него, которого привел я к тебе, государь!»
Как выслушали это царь Караман и царица, замерли, не веря своим ушам. Затем вестник сам подтвердил: «Воистину это так – прибыл сын ваш Каис». Вскочили царь с царицей, бросились обнимать его: царь одну ногу обвил руками, царица – другую. Убежал тот в смущении: «Не навлекайте на меня гнев божий!»
Выбежали царь с царицей из дворца, босоногие, с непокрытыми головами, сами не знали, куда шли. Ко всем встречным бросались с мольбой: «Может, видели вы нашего сына Каиса, где он – укажите!»
Явился вестник к Каису, доложил ему, плача: «Каис, царь царей! Босоногие, с непокрытыми головами, идут сюда родители твои. Что же ты сидишь? Я от жалости к ним не мог остаться там». Вскочил Каис и побежал навстречу старикам, за ним следовал его сын Караман. Увидев сына своего Каиса, царица упала без чувств. Царь обнял его за шею и долго плакал.
Здесь встреча Каисара с родителями
Приветствовав царя, Каис огляделся и увидел лежавшую без сознания мать. Обнял он ее за шею и поцеловал в грудь. И начал Каис плакать и стенать: «Родительница моя! Я знал, что печалишься ты, и потому отправился сюда и оставил дом мой, что жалел тебя. Ныне, если ты умрешь, на что мне моя жизнь, мои владения или царство?! Я прибыл сюда с сыном своим, чтобы развеять твою печаль, иначе зачем мне было приезжать!»
Как услышала царица эти слова, открыла глаза и немного пришла в себя, обняла сына за шею, поцеловала и вновь надолго потеряла сознание. Давали ей нюхать различные благовония и с трудом привели в себя. Ошеломленно посмотрела вокруг царица и, как увидела сына, стала обнимать его ноги, целовать и казалась лишившейся рассудка. Увидели придворные царицу в таком состоянии, горько все плакали и не чаяли, что останется она живой. Но царица постепенно очнулась и посмотрела на Каиса, а Каис от слез не мог вымолвить ни слова. Приободрившись, сказал он матери: «Почему плачешь ты, мать?! Я ушел от вас один, а вернулся с сыном, который намного лучше меня. Теперь отринь печаль, и будем пировать, чтобы горечь, которую мы до сих пор видели, сполна возместилась весельем!» Тут только заметила царица внука, обняла его, поцеловала, и долго стояли они, не разнимая объятий.
[Юный] Караман облобызал ей ноги и промолвил: «О царица цариц! Неужто огорчает тебя, что такую славу снискал себе ваш сын и привел тебе внука? Или что иное тебя печалит?» Отвечала царица: «Свет очей моих! Кто знает, сколько горя я перенесла, пока вырастила Каиса. Ныне благословляю я судьбу, что при жизни увидела я Каиса и вижу тебя, его сына. Теперь мне и смерть не страшна!» С этими словами она ввела их во дворец.
По городу разнеслась весть о возвращении Каиса. Все, кого она достигла, хлынули на площадь – мужчины и женщины. Осыпали Каиса драгоценными камнями и жемчугом, расстилали перед ним парчу и обнимали его колени, раздавали нищим золото.
Вошли в царские палаты и поднялись на престол. Царица села между сыном и внуком и обнимала то Каиса, то Карамана, сына его, и целовала их.
Начались в городе пиры и игрища, гремели трубы и барабаны. Приказал царь открыть двери семи сокровищниц, все раздал неимущим. И дошло известие о прибытии Каиса во все концы их владений, и начали прибывать отовсюду воины и горожане. Приходили, поздравляли с благополучным возвращением и подносили неисчислимые дары. Радовались прибытию Каиса и великие и малые. Сорок дней и сорок ночей непрерывно длилось ликование. На сороковой день спросил Каис о том, что делалось в покинутом им царстве. Доложили ему, что плакали и печалились его подданные и сановники, оттого что он исчез, а от врагов они ущерба не имели. Каис рассказал обо всех своих приключениях, о том, какую снискал славу и сколько покорил царств.
Дивились все, а старый визирь возблагодарил господа и сказал царю Караману: «Ведь я предсказывал вам, что Каис покорит все государства!» Благодарили господа царь с царицей за то, что он даровал им такого сына.
Попросил Каис своего отца: «Сын мой Караман вырос в чужом государстве и здешних порядков не знает. Чтобы он не попал впросак, обучите его вашим обычаям и нравам, пусть все увидит и узнает». Приказал царь Караман показать внуку весь дворцовый уклад.
И одобрил тот все царские порядки. Так, в пиршествах и веселье, миновало два года. Ближние государи приезжали на торжества, дальние присылали дорогие подношения. Мать и отец Каиса так помолодели, будто никогда горя не знали.
Как прошло два года и ознакомился царевич со всеми делами государства, призвал к себе Каис старого визиря и сказал: «Есть у меня к тебе одно дело, и ты знаешь сам, как справишься с ним». Отвечал ему визирь: «Приказывай, господин мой!» Сказал ему Каис: «Знаю, как трудно будет решиться на это родителям моим, но молчать больше не могу. Я перенес немало злоключений, ушел из отчего дома один, долго скитался, попадал в сети колдовства, из которых ни один смертный не высвобождался. Но справился я с трудностями. Много палаванов-дэвов убил и много царств покорил, надеясь на свою десницу и на господа. Теперь у меня есть солнцеподобная супруга, дочь царя Шерука, которому покорен весь мир, и ты видишь моего старшего сына, каков он, а кроме него у меня еще четыре молодца. Они лучше старшего, так же как он сам лучше прочих худородных людей, но привести их сюда нельзя и нельзя мне оставлять столько царств без присмотра. Под моей властью не одна страна, а несколько – владения царя Шерука, царей Севера и Китая. Их всех я сам покорил. Теперь я привез сына своего Карамана и оставляю здесь, мне же пусть мои родители позволят уехать – много врагов у царя Шерука, а к вам я скоро приду вновь».
Выслушал визирь эти речи и очень огорчился, но не смел перечить, ибо понимал, что нельзя покидать столько государств. Задумался визирь; заметил Каис, что визирь огорчен, и спросил: «Визирь, отчего ты грустишь?» Отвечал ему визирь: «Как же мне не грустить? Только на старости лет удостоился я счастья узреть тебя живым, а теперь ты вновь собираешься исчезнуть! Такой огонь проник в мое сердце, сильнее геенны огненной, а как узнают о том твои родители, увидишь, что с ними будет! Клянусь тобой, не останутся они жить. Но знаю, что делать нечего, нельзя тебе оставлять такое царство, только скажи мне, за какой срок можно туда доехать?» Каис ответил: «За шесть месяцев». И посоветовал визирь: «Остается тебе одно: родителей своих взять с собой, чтобы они своими глазами увидели твое царство и солнцеподобную невестку, тогда они ни о чем не будут скорбеть, в ином случае – непременно покончат с собой».
