Текст книги "Русуданиани"
Автор книги: Автор неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)
Очень был благодарен Каис визирю за совет, обнял его и поцеловал в бороду. «Хороший выход ты придумал, – сказал он. – Теперь ступай и доложи обо всем царю с царицей, как это достойно твоего ума». Пошел визирь и доложил царю и царице о том, что Каис передал следующее: «Много горя я вам доставил и много сам пережил. Ныне, поскольку судьба подчинила мне столько царств, вы непременно должны увидеть их и вашу невестку. Прикажите и пойдем туда. Это близко, и никаких трудностей у вас не будет. Вы увидите вашу невестку и моих детей. Потом, если скажете, вернемся сюда, если пожелаете, останемся там. Сына моего оставим здесь, поручим ему все дела. Не такой он человек, чтобы до нашего возвращения не справиться с нашими владениями и позволить врагам притеснять нас».
Сначала старые царь с царицей очень огорчились. Но когда рассудили, что Каис не может остаться, смирились. Посадили на престол сына Каиса, благословили, венчали царским венцом и поручили его старому визирю. Из тех семян, что привез Каис, взрастили три таких сада, какие Каис видел там, посадили тех музыкантов, играющих на чанги, ради которых Каис покинул дом, и стали готовиться в путь. Военачальникам и вельможам наказали, чтобы все соблюдали порядок, установленный царем Караманом, и ничего не изменяли. Открыли двери сокровищниц и одарили свиту Каиса так щедро, что все забыли щедрость царя Шерука и хвалили щедрость, Дела и обычаи Карамана. С тем и отправились в дорогу. Шли они с весельем и играми и пришли в те сады. Остановились и пировали там три дня, и рассказывал Каис матери и отцу о своих приключениях, о том, где и что с ним случилось. Шли они, веселясь и радуясь, и послал Каис вперед человека к первому визирю Фаруху и сообщил: «Знаю, что тебе будет приятно мое возвращение, о не один я еду, а со мной высокий государь, повелитель-батюшка мой и государыня-матушка. Из любви ко мне покинули они свое царство и последовали за мной, чтобы поглядеть, в какое царство я попал, и надеюсь я, что ты встретишь нас, как подобает».
Когда явился гонец Каиса к Фаруху, тот очень обрадовался и стал готовиться к встрече, предупредил и свою жену, созвал рати, разослал письма во все концы владений. И собралось бесчисленное множество мужчин и женщин, вышли они встречать Каиса с дарами и подношениями. Фарух послал благовестника к царю Шеруку: «Прибыл избавитель наш, потому не тревожьтесь более».
После отъезда Каиса управитель царского двора от тоски заболел и не выходил из дому, а государство царя Шерука страдало от вражеских набегов. Как услышал Фарух о прибытии Каиса, все болезни его оставили, и он поехал ему навстречу.
Шли одни с одной стороны, другие – с другой и встретились через десять дней пути. Как увидел Каис, что приближается управитель двора, пришпорил коня и поспешил вперед. А управитель двора, увидев устремившегося вперед Каиса, соскочил с коня и, обнажив голову, побежал ему навстречу. Подойдя, он обнял ноги Каиса, поцеловал стремена, осыпал его алыми яхонтами и возблагодарил господа за то, что своими глазами узрел своего патрона. Каис велел ему сесть на коня, но отвечал он так: «Как же можно мне садиться на коня, когда я еще не видел царя, вашего отца и повелителя!» И пошел он пешком, с непокрытой головой, и вместе со свитой своей предстали они перед царем Караманом, поклонились издали. Спросил царь своего сына: «Кто это?» Отвечал тот: «Это управитель двора царя Шерука». Удивились царь Караман и его придворные роскоши управителя двора и многочисленности его свиты. Сказал царь: «Подойди, брат, и приветствуй меня!» Снова низко поклонился управитель двора, подошел, облобызал ноги коня, а царь поцеловал его лик, обласкал и спросил, как поживает царь Шерук. Отвечал Фарух: «Благодаря вам мой государь пребывает в добром здравии». Не стал говорить, что враги его притесняют. Велел ему царь сесть на коня, но долго еще Фарух не садился, а шел пешком впереди. Снова приказал ему царь сесть на коня, сел он на коня и поехал.
Поехали они радостные и подъехали к большой реке, на берегу которой росли прекрасные деревья. И сказал Каису управитель двора: «Остановимся сегодня здесь, ибо должны прибыть ваши слуги повидать царицу цариц, вашу матушку». Приятно стало Каису, и объявил он своему отцу: «Прибудет семейство управителя двора повидать мою матушку. Встретят они нас на расстоянии десяти дней пути, и негоже встречаться на конях. Сегодня отдохнем здесь, пусть повидаются они друг с другом, а утром отправимся в путь». Понравилось это царю, и остановились они в том прекрасном месте, разбили шатры и палатки, и расположились там все. Прибыла супруга управителя двора, сопровождала ее большая свита знатных и красивых жен, им отдельно поставили шатры, и расположились они там.
Как только наступил вечер, пришла супруга управителя повидать царицу, и, когда подошла она к порогу, царице доложили о ее прибытии. Вышла царица ей навстречу, приветствовали они друг друга, поцеловала ее царица и обласкала, как сестру и дочь. Вошли они и сели. Пригласила царица ее сесть рядом, но не согласилась она – мол, недостойна я того, – села у подножия трона. Царица одарила гостью бессчетными дарами и поднесла ей свои одеяния, усеянные жемчугами и драгоценными камнями. Почтительно поблагодарила ее супруга управителя и пошла в свой стан.
На следующее утро она пришла и сказала: «Снизойдите, государыня, и пожалуйте в мой шатер!» Дала царица согласие и отправилась к ней. О том же просил царя Карамана управитель двора, и он тоже отправился в его стан. Стелили им под ноги парчу и ковры, осыпали алыми яхонтами. Прибыли они туда, где стояли три драгоценных престола: один – для царицы, другой – для царя и третий – для Каиса. Воссели они на престолы и устроили пир, какого никто прежде не видывал.
Вынес Фарух три яхонтовых венца и преподнес их трем царским особам; сам же, сровняв лик с землей, молвил: «Раз уж господь оказал нам такую милость и вы, государи великие, пожаловали к нам, снизойдите еще раз и извольте попировать с нами». Поблагодарили они его, и начались пиршество и веселье, никем прежде не виданные. Наполнил царь Караман чашу и сказал [шутя] визирю Фаруху: «Это я выпью ради тебя, но мне не подобает здесь пировать, ибо, вижу я, сын мой с неимущими и худородными людьми связался и на дочери бедняка безродного женился. А коли господин твой имеет такого вассала, как ты, то сам, должно быть, и вовсе никуда не годен». Отвечал Фарух: «Разумеется, я не мог приглянуться вашему царскому величеству, но, когда с божьей помощью встретитесь вы с моим патроном, думаю, не отвергнете вы его и Каис не погнушается таким родством». Снял Фарух сундуки с сотни верблюдов и стал раздавать сокровища царской свите: «Здесь мы не смогли встретить вас, как положено, весть о прибытии государя заставила меня поспешить, за нынешнюю недостойную встречу не обессудьте и пожалуйте ко мне, там я буду прислуживать вам». Воздали ему великую благодарность царь и его придворные, но многие думали про себя, что Каис обманул их: дескать, не может быть, чтобы это был вассал царя Шерука, это и есть, наверное, сам царь Шерук, иначе каков же должен быть его патрон! В ту ночь справили они пир, а наутро отправились в путь и каждый день устраивали пиршества одно другого лучше.
Шли они и прибыли во владения управителя двора. До его города оставалось расстояние в один день пути. Послал он человека вперед, и наутро, как рассвело, весь путь до города был устлан драгоценной парчой, и по обе стороны стояли мужчины и женщины и били в барабаны и дули в трубы. Лошади царей и свиты ступали по дорогим тканям, а горожане осыпали их золотыми и серебряными монетами. И стояла радость великая, и все восхваляли Каиса.
Когда подошли они к вратам города, стали горожане громко восклицать: «Благословенно прибытие царя царей Карамана и его сына Каисара!» Вошли они в палаты управителя двора. Поставили престол еще краше первого, посадила царица жену Фаруха рядом, и сели они пировать. Пришли музыканты и певцы, пели сладостными голосами и восхваляли Каиса и его родителей. И радовался царь, что его сын владеет такой страной. Чего тянуть [мой сказ] – провели они там неделю, и каждый день устраивали все более пышные пиры и подносили все больше даров царю и царице, Каису и их вассалам – великим и малым. Фарух мог бы не один месяц держать гостей у себя, но царю Шеруку угрожали враги, и Каисару надо было спешить, поэтому Фарух его не задерживал.
Тем временем к царю Шеруку прибыл гонец и доложил о прибытии царя Каисара и его родителей. Возрадовался Шерук, как ему подобало, и пожаловал доброму вестнику небольшое царство, венчал своей рукой венцом и облачил в богатые одежды. Щедро одарили гонца все его подданные. Жена и дочь царя пожаловали ему по сокровищнице, и началась великая радость.
Разнесся слух: «Идет Каис». Враг был охвачен страхом, и срочно послали гонца к Фаруху: «Не тяните время, приходите быстрее!» Прибыл гонец и доложил визирю и Каису: «Царь Шерук ждет вас, и нет у него больше терпения!» В тот день там же справили они пир. Наутро Фарух подарил всем троим три бесценных престола, три венца с султаном, по три коня в драгоценной сбруе, царице – слона с троном и балдахином и три непочатые сокровищницы и щедро одарил свиту. Дивились все богатству и щедрости управителя двора. Пошли с ними и визирь Фарух, и его супруга с большой свитой.
Им навстречу направились царь Шерук, его жена и дочь. И радовался царь Шерук предстоящей встрече со своим избавителем, которого любил больше, чем любил бы родного сына, а уж кто знает, как радовались его жена и дочь. И сыновья Каиса ликовали, предвкушая встречу с отцом. И Караман, и его супруга гордились, что овладели такой страной, и ждали встречи с царем Шеруком, с его женой и дочерью. Кто скажет, как цвели, подобно розе, сердце Каиса и его лик при встрече с женой и детьми.
Шли они, и на расстоянии одного агаджи пути выслал вперед царь Шерук тысячу начальников над бокаули и их жен. Завидя столько мужчин и женщин, спросил царь Караман: «Кто эти люди, что идут сюда?» Отвечал Каис: «Это старейшины и их жены, которых выслал нам навстречу царь Шерук». Возрадовался царь Караман. И спешились старейшины, и поклонились царю, благословили его, воздали хвалу и осыпали его драгоценными камнями. Царь обласкал вельмож, поблагодарил их и велел сесть на коней. Сели они.
За ними подошли их жены и поклонились царице, благословили ее, восславили, осыпали несчетными самоцветами и жемчугами. Царица также поблагодарила их и велела сесть на коней. И они сели. Поехали дальше. Аут вышли им навстречу царские есаулы с женами – их была тысяча, и они тоже величали царя, царицу и его вельмож. Далее встретил их главный конюший со своей супругой и своими подручными, они тоже воздавали гостям хвалу. Затем пожаловали главный казначей с женой и подручными и главный егерь, и все они осыпали гостей яхонтами и рубинами. И обласкал всех царь Караман, а их жен принимала царица.
Прошли они еще немного, и появилась несметная толпа жен и мужей. Спросил царь Караман: «Это и есть царь?» – «Нет, государь, – отвечали ему. – Царь еще далеко». Спросил он: «Так кто же это тогда?» Отвечали ему: «Это начальник царской охраны со своей свитой». Приблизясь к царю, спешился он, пал ниц и поцеловал ноги Каиса. Обласкал его царь и велел сесть в седло.
Также спешились их супруги и кланялись царице и осыпали ее драгоценными камнями. Возблагодарили их тоже и велели сесть.
Проехали они еще немного, и вновь подъехала тысяча всадников и столько же женщин. Спросил царь своего сына: «Кто это такие?» Отвечал Каис: «Это визири и звездочеты царя Шерука. Раз появились они, значит, и царь недалеко». Как подошли они ближе, выслали вперед сотню почтенных старцев в белых одеждах, пали они ниц и воздали хвалу высочайшему царю Караману, супруге его и сыну их Каису и осыпали их алмазами. Подошли также их жены, поклонились царице, и оба они возблагодарили их, обласкали, как братьев и сестер.
А когда проехали они небольшое расстояние, показалась такая многочисленная свита, что невозможно было объять ее взором. Спросил Караман: «Кто это такие?» Доложил ему Каис: «Это свита самого царя Шерука». Доспехи и облачение свиты сверкали, как огонь. Посередине войска шел слон, на спине его возвышался престол царя Шерука, а за ним – еще два слона, на одном – трон из зеленого изумруда, на другом – из красного яхонта. На зеленом престоле сидела жена Шерука, а на красном – дочь. Столь многочисленна была свита, следовавшая за ними, что взиравший на нее сказал бы: «Не осталось в мире ни женщины, ни мужчины, которые не пришли бы сюда!» Свита заполнила площадь, по которой можно было бы идти три дня. Когда подошли ближе, первым спешился царь Шерук. Увидев Шерука спешившимся, спешился и царь Караман. И спешились все воины и той и другой стороны, и прежде всех Каис, поспешил он приветствовать царя Шерука. Обнял его царь и поцеловал. Справились они друг о друге. Каис не вытерпел, послал Шерука к отцу, а сам пошел туда, где находились царица и ее дочь.
Как увидели Каиса слуги, доложили царице: «Пришел Каис». Спешилась теща Каиса и пошла ему навстречу пешком. Как увидел Каис царицу, соскочил с коня, подошел и низко ей поклонился. Обняла царица Каиса, поцеловала и промолвила: «Сын и зять мой, повелитель моего царства! Здравствуй вовек и пусть радуется вся страна твоему долголетию! Да не согнется никогда твой бесподобный крепкий стан! Да послужит все наше царство и жизнь моя и царя Шерука защитой тебе от бед, а ты вовеки будь здоров и беззаботно восседай на престоле. Пусть в блаженстве вовеки пребудут твои родители, ибо позволили они нам и нашим подданным вновь лицезреть тебя! Раз сладчайшие родители твои снизошли до того, что посещением своим обрадовали нас и сами пожаловали в нашу страну, отныне считайте, что я служанка ваших родителей, а ваш тесть – младший из слуг вашего отца».
Каис пал перед нею ниц и молвил: «Зачем навлекаешь на меня гнев божий? И я сам ваш раб, и мои родители тоже». Подошел он, обнял свою супругу, и поцеловали они друг друга и долго стояли, не разнимая объятий. И сказал Каис: «Вот любимые родители мои, из-за которых я четвертый год без тебя тоскую, но не должна ты думать, что у тебя недостойный муж и что он сын недостойного отца. Ныне я привел их сюда, и сама посмотри, какие у меня родители». Хорашан [шутя] отвечала Каису: «Я и раньше знала, что ты и сам негодный, и родители твои такие же». Рассмеялся Каис и молвил: «Оказывается, нравлюсь я тебе [не на шутку]!» Велел Каис царице войти в паланкин, а сам пошел к царям.
Караман и Шерук поклонились издали друг другу, а подойдя, обнялись и поцеловались. И принесли главные казначеи обоих царей бесчисленное множество камней и жемчугов, и главный казначей Карамана осыпал ими царя Шерука, а главный казначей Шерука – Карамана. Осыпали их так щедро, что оба стояли по колено самоцветах. Затем справились они друг о друге ласково и любовно и воздали друг другу хвалу и благословляли счастливый исход дальнего пути. Затем по лестницам оба поднялись на слонов и уселись на престолы под балдахинами. Подойдя к прекрасной местности на берегу реки, все спешились, разбили роскошные шатры и предались веселью и ликованию.
Как только расположились они, пошел Каис к своей матушке. С ним отправились супруга и дочь царя Шерука. Каис шел впереди. Подошли они ближе, сначала выступили прислужницы и старшие над прислужницами и поклонились царице. Потом спешились те и другие, и расстелили много дорогих ковров и парчи. И пошли по ним с обеих сторон, навстречу друг другу. Сошлись обе царицы, приветствовали и расцеловали друг друга.
Как закончили приветствие сватьи, мать Каиса обняла невестку и поцеловала ее очи, подобные чернилам, и ланиты ее, более яркие, чем лал, и, плача, обвила руками ее шею, подобную кипарису. Слезы мешали ей говорить, и сказала она, рыдая: «О, слава великая тебе, Господи, творец неба и земли, пославший нам, недостойным, такую милость, и пожаловавший нам, созданным из глины, царский титул, и подаривший нам, грешным, в старости сына, которого мы лишились и по которому горевали вместе с целым царством. Но милость божья такова, что пожаловал господь ему в супруги светило, и ныне я молю его продлить их дни и укрепить их царствование».
Потом обласкала она свою сватью и сказала: «О царица цариц, лучшая из всех цариц! Да не прекратит господь царствование царя Шерука и царицы цариц! Пусть веселье царит на вашем престоле! Пусть в спокойствии вечно пребывает ваша душа, ибо, взирая на вас и на вашу дочь, вкушаем и мы превеликую радость». Царица тоже воздала ей хвалу выше всех похвал. Пели певцы и музыканты и восхваляли Каиса и его жену, Карамана и Шерука и обеих государынь.
Потом привели слонов, сели в паланкины, поехали и спешились возле своих шатров. И когда прошло немного времени, теща и жена Каиса пришли навестить ее, поскольку матушка Каиса была утомлена, и доложили ей о приходе цариц. Велела она стелить им под ноги драгоценные ткани и воскуривать благовония. Вышла им навстречу, и они обнялись. Повелела царица поставить три престола: один зеленый, второй желтый и третий багряный – все из яхонтов и изумрудов. Желтый предназначался для жены Шерука, багряный – для его дочери, а зеленый – для самой царицы. Сели каждая на свой престол, и устроили пир – отдельно цари и отдельно царицы. В ту ночь отдохнули они там, отведали легкого угощения, ибо царица была немолода и утомлена дальней дорогой. Разошлись все по своим покоям.
Как наступило утро, велела супруга царя Карамана открыть сокровищницы и одарила сватью несчетными дарами: девять раз по девять ковров, девять раз по девять парчи и шелков без числа, один изумрудный престол и бессчетные сокровища, девять блюд жемчугов – в их стране жемчуг ценился дороже всего.
Все это она преподнесла царице, а своей невестке тоже послала бесчисленное множество даров. Венец ей преподнесла – алый, весь из яхонта и посередине алмаз в образе птицы, ничего прекраснее око человеческое не видывало. Темной ночью он сверкал, словно солнце. А престол она преподнесла ей еще более дивный. Был он весь из золота, украшенный изображениями женщин и мужчин, зверей и птиц, а подножие было в виде львов, и над каждым львом возвышалась колонна из желтого яхонта. И так сверкали те четыре колонны, что темной ночью могли светить вместо свечей и светильников. А подножие то было сделано с особым приспособлением: как повернешь талисман, львы начинали вертеть головами и негромко рычать и от престола шли приятные для слуха звуки, подобные пению соловья, канарейки и сирены. Престол был устроен таким образом, что можно было повернуть талисман – и львы уносили человека, куда он пожелает. Этот престол и венец царица поднесла невестке, а жен вельмож также щедро одарила.
Как преподнесли все это царице и ее дочери, понравилось им это, и дивились они красоте венца и устройству престола. В тот день они не снимались с места, там же стали готовиться к пиру. И слышал Караман хвалу невестке и хотел видеть ее, но не подобало устраивать встречу в пути. И три дня оставались они на том же месте и веселились и пировали. Трубили в трубы, били в барабаны и тимпаны, играли на лирах и свирелях. Одни играли в мяч, другие упражнялись на кабахи. И предавались отдыху и веселью. И цариц развлекало множество искусных музыкантов, и сладкоголосые певцы пели им хвалу, но Каиса и его супругу восхваляли они особо.
Прошло три дня, собрались они все и поехали дальше с большой пышностью. В пути одни пели, а другие охотились, некоторые стреляли в цель, иные играли в мяч.
Как приблизились к городу на расстояние четырех дней пути, навстречу царю Шеруку вышли главный казначей и хранители сокровищниц, вынесли множество драгоценных ковров и разостлали их на дороге в два ряда: один – для царя Карамана, другой – для царицы, его жены. Осыпали царя с царицей золотыми и серебряными монетами и воскуривали благовония.
В тот день хозяином был царь Шерук. На второй день пришли хранители сокровищ супруги царя Шерука; и подносили множество даров – богатых и драгоценных. В тот день все расходы несла царица.
На третий день рассвело и показалось украшающее вселенную солнце, но разве одно лишь солнце появилось для царя Карамана и его супруги?! Взошли для них четыре солнца. Ехала навстречу огромная свита, прекраснее которой никто никогда не видел. Три тысячи молодцов ехали под предводительством трех сыновей Каиса. Как приблизились на тысячу шагов, спешились три брата и пошли пешком навстречу деду.
Как увидел их царь Караман, подивился их красоте и стати и спросил: «Кто это такие?» Сказали ему: «Такого вопроса мы никак не ждали, разве так уж заурядны эти молодцы, чтобы вы не могли их узнать?!» Тут понял Караман, что перед ним сыновья его любимого сына Каисара. Сначала растерялся он от чрезмерной радости и удивления, а как пришел в себя, соскочил с седла и, пав ниц, вознес хвалу господу: «Будь благословен господь, творец всего сущего, который так уважил мою старость и взрастил для меня, недостойного, такие плоды. На малое время отвратил он от меня лик свой, а ныне снова: щедро обратил милость свою на меня, и отпрысков моего сына размножил в чужой стране, и осчастливил очи мои их лицезрением!»
Тем временем юноши подошли совсем близко. Заторопился к ним и Караман. Как увидели они деда, направлявшегося к ним, все трое пали ниц и намеревались поцеловать его ноги. Царь Караман не допустил этого, поднял их и расцеловал в очи и в уста. Трое рабов держали в руках золотые подносы с алыми яхонтами. Юноши осыпали деда самоцветами и пошли на поклон к царице – супруге Карамана, приветствовали ее и осыпали драгоценными камнями.
Когда приветствия закончились, появились бесчисленные придворные, в одной руке все держали по большой свече, а в другой – золотые и серебряные монеты, жемчуга и драгоценные камни, снова пришли казначеи и стелили под ноги царю Караману и его жене златотканую парчу, осыпали их самоцветами, воскуривали благовония, благословляли и хвалили Каиса и его родителей. Радуясь и веселясь, направились они в город. Как подошли они все к городским воротам, вышли им навстречу стражники и воздали им хвалу, а за ними вышли все горожане, от мала до велика, и осыпали гостей золотыми и серебряными монетами.
Не стану удлинять речь – об убранстве того города и царском укладе я уже рассказывал прежде, когда речь шла о прибытии Каисара, но так как царь Караман прибыл с еще большим войском и с более многочисленной свитой, нежели Каисар, также и прием ему оказали еще более пышный. Наряды горожан и убранство царских палат поразили самого Каисара. Доехав до дворца, цари остановились, спешились и направились в отведенные им покои.
Загодя так распорядился царь Шерук, чтобы дворец, казну, придворных и прислугу и все его имущество разделить поровну: половину оставил себе, половина предназначалась для царя Карамана и его жены. Так же разделила все и царица. В ту ночь цари, царицы и все подданные пировали и веселились. Целую неделю провели они так. Потом принимал их один день царь Шерук, а другой день – Караман, третий – Каисар, и всякий раз все больше было даров и угощений. Также приглашали друг друга царицы и веселились так, что никто ничего прекраснее не видывал и слаще ничего не слыхивал.
Когда царь Караман увидел невестку, для него это было все равно как если бы он вознесся в небеса и увидел рай. Не мог он отвести глаз от ее блистающего лика и молвил: «Солжет тот, кто скажет, что на земле есть красота, подобная этой. Конечно, ради нее Каисар мог забыть своих старых родителей!»
Прошел целый год в веселье и утехах. И не оставалось в целом царстве ни одного места, пригодного для развлечения, ни одной игры или забавы, которых не показали бы Караману. Когда все исчерпали, обратился Царь Караман к сыну с такими речами: «Сын мой любимый, утешение старых родителей! Воистину мощью своей десницы завоевал ты великую славу, подвластно тебе могущественное царство, но дороже всего – морей и суши – светило небесное Хорашан, невестка моя, и прекрасные сыновья твои. Но и себя не должен терять человек. Разве ты не знаешь, что птицу узнают по ее гнезду, а человека – по его владениям. Хотя ты доблестный и отважный витязь, здесь все-таки думают, что у тебя на родине нет владений и богатств, соответствующих твоим доблестям. И наш приезд еще не показывает всего, ибо ты могущественный и славный государь и все, что имеем мы здесь, – от тебя, а обычаи, какие царят в моем царстве, мое богатство и величие так и неведомы твоей родне». Каис отвечал на это: «Да не допустит того господь! Кто посмеет сказать, что я не сын великого царя?!» Вновь молвил Караман: «Нет, сын мой! Ты молод, я же опытен. Не видевши своими глазами, трудно поверить на слово. Теперь, если ты хочешь удостоиться почестей и показать достоинства своего царства, пригласи тестя и тещу и самой царевне – небесному светилу – покажи нашу страну, дабы сказала она: «Не бедняком был мой муж, а из одной любви ко мне покинул он такое богатство и величие!» Каис отвечал отцу: «Трудно, государь, им оставить эту страну, ибо у них – многочисленные враги и, узнав об их отъезде, те ополчатся и разорят царство, и это принесет и мне и им немалый урон. Если послушаешься меня, лучше не отрывать их от трона; если же нет, вы сами пригласите царя и царицу, и, если они примут приглашение, кто же посмеет противиться вашей воле!»
Спустя некоторое время наступил день, когда восседали все цари и царицы в тронном зале. Большое было веселье, и восхваляли все Каисара. Сказал тогда царь Караман: «Напрасно хвалите вы моего сына, ведь не знаете вы его отечества и царства, так за что же хвалите? Лишь бродяге безродному свойственно хвалить самого себя, но не к лицу это царскому сыну. Виноват Каисар: подобно скитальцу, сбежал он из родного дома с непокрытой головой, босой, и теперь вы славите его доблесть, ибо не знаете за ним других достоинств. Ныне он сжалился над своими старыми родителями, беспомощными от дряхлости, навестил нас, но не остался в своем царстве, а привез нас сюда, как бедных странников. Вы можете подумать, что, если бы у него были обширные владения и подобающий дворец, не поступил бы он так, а сначала показал свое царство несравненным царям.
Ныне не боюсь вашего упрека, ибо сын мой воистину не имеет себе равных, и слава его велика, и сегодня он также и ваш сын, и вы не станете судить меня строго, беден я или богат. Другое меня огорчает: то, что ярчайшее среди небесных светил Хорашан, дочь великого государя, если вслух не выскажет, то про себя непременно подумает: «Недостоин меня супруг мой, бедняк он бездомный!» Отчего же не предлагает вам мой сын и его владения посетить! Хоть вы и владыки великих царств, но и малыми пренебрегать не следует, да пребудут и они под вашей властью!»
Шерук промолвил в ответ: «Не дай бог, государь, чтобы я посмел сказать такое! Вы могучий повелитель, старший над всеми нами, и мы недостойны даже равняться с вами. Но не подобало Каису приглашать нас в ваши владения. Он верно поступил, моля вас, чтобы вы прибытием своим осчастливили царство, дарованное ему богом. Ныне мы готовы исполнить вашу волю!» Что сказ тянуть! Пригласил их царь Караман в свое царство, и стал Шерук готовиться к отъезду. А царь Караман послал срочно визирей и вельмож на родину с наказом: «Здешние порядки и обычаи вы сами видели, отныне ничего не жалейте – ни старых, ни вновь обретенных богатств и сокровищ; старайтесь, чтобы в нашем царстве в десять раз лучше были убраны дороги, дома и дворы, крепости и города; покажите знатным гостям и охоту, и игру в мяч, всякие развлечения и забавы!» В тот же миг отправились визири, день равняя с ночью, и, как было приказано царем, еще более украсили царство, так что, когда прибыли гости и увидели все это, сам царь Шерук, супруга и дочь его сказали так: «Вот это царство, и порядки царствования здесь знают, напрасно мы хвалили свои!»
В первый день царь Караман принимал в своем дворце царей и цариц и всю их свиту и преподносил им дары без числа, во второй день собрались все в покоях, отведенных царю Шеруку, сам Караман был там гостеприимцем и дарителем. На третий день сын Каисара, юный Караман, пригласил всех к себе и такой устроил пир и так щедро одарил гостей, что нельзя того описать! На четвертый день прибыли все во дворец Каисара. На пятый день старая царица пригласила царей и цариц и устроила пир в своих чертогах; изысканны и драгоценны были дары, которые она им подносила. На шестой день пришли все к царице, супруге Шерука, там пировали и тешились. На седьмой день принимала гостей в своих палатах Хорашан и одарила всех без числа и счета. Так прошла неделя. Затем хозяева развлекали гостей игрой в мяч и кабахи, скачками и стрельбой в цель. Затем все выехали на охоту. Так провели цари много дней. И взяли с тех пор в обычай пребывать то во владениях Шерука, то во владениях Карамана.
Все это я слышал от знающих людей, а ныне скажите мне: «Если родители Каисара не умерли после такого странного исчезновения единственного сына и претерпели столько испытаний, отчего же ты, [сестра моя Русудан], зная, что сын твой вернется со славой и богатством, терпеливо его не ждешь?»
Сказал пятый брат Гив: «Вы рассказываете то, что слышали от других. Теперь выслушайте меня, доложу вам то, что видел своими глазами и слышал своими ушами».
