Текст книги "Русуданиани"
Автор книги: Автор неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)
Но тут мы увидели, как подошло такое большое войско, что нельзя было счесть знамен и стягов. Звуки труб и барабанов достигали неба. Стали по ту сторону они, а по эту сторону – мы. Барзин и в ту ночь выслеживал волшебного коня. Не найдя его на месте и увидев его потом у Хосро, поутру прислал он посредников: «Если хочешь мира и спокойствия, верни мне этого коня, и разойдемся, иначе никто, кроме смерти, нас не рассудит». Хосро послал ему такой ответ: «Если бы я пришел в твои владения и взял твою лошадь, бог свидетель, я должен был бы или вернуть ее, или держать перед тобой ответ, но я прибыл в мои наследственные владения, увидел свой собственный табун, поймал одну лошадь, тебе-то что за дело?! Это тебе следует с миром отправиться отсюда, я же – на своей земле». Снова отрядил послов Барзин: «Если этот конь твой, почему твой отец до сих пор не забрал его? Дурные речи ты ведешь, а ведь ты единственный сын у матери, не дай мне пролить кровь, оставь мои владения!» Хосро опять ответил: «Если ты не сильнее, то и не слабее моего отца. Если тебе принадлежит тот конь, отчего же ты сам, такой храбрец, не изловил его? Отринь мысли о том, что живой я от тебя отступлюсь и обрадую тебя тем, что позволю сесть на этого коня. Я за свои земли и богатства пойду на смерть, но ты зачем утруждаешь себя, зачем зря хлопочешь? Или, может, надеешься, что тебе никто не сможет дать отпор?»
Чего тянуть рассказ, долго они пререкались – с той и с другой стороны, но дело их не могло решиться без кровопролития. Порешили назавтра повстречаться в бою. Началась подготовка в обоих войсках. Пришел черный раб Кетеван и принес сбрую для того несравненного коня, достоинств которого языком не выразить. Более того ничего не могу сказать: каков был конь, таково же было его снаряжение. Радовался Хосро, а с ним и все войско. Обратился я к Хосро с такой речью: «Как знака победы уже достаточно и того, что во вражеском стане нет равного тебе богатыря и коня, подобного твоему коню. Думаю, что и оружие твое не подведет тебя и воинам твоим не занимать отваги, чтоб охватить огнем твоих недругов!» Поблагодарил меня царевич: «Ты являешься хребтом и опорой моего войска, от тебя зависит исход битвы, что знали бы без тебя о ратном деле я или мои воины!»
Здесь сказ о том, как царевич Хосро убил Улхуза
Как только небо скинуло черное покрывало и солнце вознеслось над небесным куполом, войска поспешили навстречу друг другу. Я своими собственными руками снарядил и благословил царевича: «Как я участвовал во многих войнах и возвращался невредимым к своим родителям, так же да будет счастливой моя служба тебе и да сопутствует тебе счастливая звезда, чтобы, победив всех противников, явился ты к царю Нушревану!»
Затем снарядил я Завара, сына визиря. Приказал обоим построить дружины, направил одних направо, других налево; внимательно смотрел царевич, ранее не видел он построения войск, теперь же вникал во все и многому научился. Завар тоже раньше войсками не командовал, но я не успевал дать приказ, как он сам каждому воину указывал его место.
Когда и на той стороне построилось войско, Барзин выслал вперед Улхуза, сына своего визиря: «Ступай ты первым, тебя не узнают, примут за меня. Хосро выступит против тебя, но, думаю, не устоит под твоими ударами – и тебе честь, если он падет от твоей руки, и я увижу, в чем его сила, какой он воин. Если он будет сопротивляться, я помогу тебе, сомневаюсь, чтобы он ушел от нас целым!» Черный раб Кетеван тотчас доложил Хосро: «Это не Барзин, а Улхуз, сын визиря, ты не выходи на поединок с ним, вышли к нему другого». Выступил Улхуз. Был он ростом с гору, сидел на могучем вороном коне. Всадник и лошадь были облачены в железный панцирь, так что были видны лишь налитые кровью глаза, а лица нельзя было разглядеть. Тяжелая булава была заткнута за пояс, копье он держал на плече. Он приближался с бранью и угрозами, брызжа пеной. Заторопился Завар и повернул коня в его сторону. У меня сердце заболело за старого визиря, и крикнул я Завару: «Не горячись, боец должен быть осторожным».
Сошлись они и схватились. Сначала скрестили копья и сломали их друг о друга. Затем обнажили мечи и в ярости их искрошили, но ничем друг другу не повредили; взялись тогда за булавы и бились неистово, но Улхуз был опытным бойцом, а Завар – юноша, не имел пока такой силы. Ударил Улхуз Завара по голове и сбросил с коня. Увидев противника на земле, Улхуз спрыгнул с коня, достал кинжал и хотел отсечь ему голову.
При виде поверженного друга Хосро не удержался и бросился к нему на помощь. Увидев, что не успевает, вскричал Хосро таким грозным голосом, что Улхуза объял ужас, забилось у него сердце, кинжал выпал из рук и поджилки затряслись. Показалось ему, будто гром грянул и молния в него ударила. За это время подоспел царевич Хосро, тяжелой булавой ударил его по голове, выбил ему оба глаза и прикончил его, подсадил Завара на лошадь и передал мне: уведи его, а сам, как разъяренный лев, бросился в гущу врагов. Кого ударит – в мгновение ока с коня сбросит; кто преградит ему путь – тому одним ударом раскрошит кости и смешает мозги с волосами. Со страху к нему никто не приближался. Куда ни направлял он коня, все уступали ему дорогу. Сверкание его меча нагоняло ужас, и удар палицы все принимали за небесный гром. «Если не небо обрушилось на землю, то что же это такое?»
Здесь первый бой Хосро с Барзином
Как увидел Барзин смерть Улхуза и избиение своих войск, взревел, словно небесный гром, в ярости подскочил к Хосро и обругал его. Как всмотрелся Хосро, узнал Барзина и воскликнул: «Слава творцу! Нашел я, кого искал!»
Крепко схватились они, но Хосро был уставшим, а Барзин – отдохнувшим. Когда Барзин замахивался на Хосро мечом или булавой, конь Хосро отскакивал и отводил удар, а когда замахивался Хосро, так на врага налетал, что тот уже рукой не мог двинуть и Хосро успевал нанести удар. Долго бились они, все доспехи друг на друге разбили, но ни один не одержал верх. Ночь их развела. Они отошли, а Хосро со своим войском остался здесь же.
В ту ночь у нас царило веселье, а у них – печаль. Хосро спросил Завара: «Почему ты так скоро упал?» Завар отвечал: «Не от робости это случилось. Видно, бог хотел показать всему войску твою заботу обо мне». Мы сидели за веселой трапезой, когда пришел черный раб и сообщил, что Барзин печалится о смерти Улхуза и сам себя укоряет. А к своему войску он обратился с такими словами: «Я многих бойцов видел и внутренности дэвов и драконов кромсал кинжалом, но по сравнению с этим боем все прежние мне кажутся забавой. Этого богатыря я и мечом разил, и палицей, но мое оружие его не берет. Боюсь, как бы не померкла моя луна, вдруг в моем войске не окажется равного ему героя. Сегодня нанес он мне урон – убил Улхуза и войско мое истребил, так огорчил меня, что никак не могу собраться с силами. До сих пор горы и скалы не могли меня остановить и в бою от страха предо мной булыжник плавился. Никогда прежде не задумывался я о своей смерти и сердце мое не теряло надежды!»
Как услышали мы это, еще больше расхрабрились и сильнее возрадовались. В ту ночь веселились мы, но боевое оружие держали наготове.
Здесь второй бой Хосро с Барзином и смерть Барзина от руки Хосро
Как только рассвело и солнце распахнуло алый полог и украсило мир, в тот же миг царевич Хосро облачился в ратные доспехи, водрузил на голову греческий шлем, опоясался мечом, навесил колчан со стрелами, перекинул лук через плечо, взял в руки палицу и, как разъяренный лев, вышел в поле. Навстречу ему вышел разгневанный Барзин. Брови он нахмурил, слово скажет – изо рта пламень пышет, но заметно было, что в душе он робеет, хотя уста его извергают бранные речи. Он крикнул Хосро: «Ты герой и льва запросто можешь убить, но не ищи боя со мной, а то в этом поле твои доспехи превратятся в саван и этой моей палицей я сломаю тебе шею».
Как услышал Хосро угрозы Барзина, засмеялся и ответил так: «Ты хороший палаван, умный и искусный в битвах. Удивляюсь, отчего ты разъярился и, рассчитывая на силу своей груди и плеч, дурные слова говоришь?! Ты же не огонь, а я не высохший стебель травы, чтобы ты меня спалил. Ты не орел, а я не муха, чтобы наравне с тобой не летать. Ведь молодые у тебя учиться должны, а ты бахвалишься перед боем, это обычай глупцов и невежд, а умный подождет: когда победит, тогда его другие восхвалят».
Сказали они это и стали посылать друг в друга стрелы, подобные грому, и кольчуги их окрасились кровью. Оба войска, пораженные, следили за поединком. Опорожнив колчаны, схватились они за палицы и, подобно кузнецам, бьющим молотом по наковальне, стали бить друг друга по голове. Вскоре крепкие палицы превратились в плети. Тогда отбросили они их и схватились врукопашную. От чрезмерного напряжения у обоих из-под ногтей пошла кровь, и друг на друге оборвали они пояса. С обеих сторон глядели на этот бой воины, пожелтевшие от страха. Немного передохнув, Хосро и Барзин взяли по новой палице и опять ринулись друг на друга. Хосро поднял свою палицу и, как рассвирепевший дэв, бросился на Барзина. Барзин испугался и прикрыл голову щитом. Ударил Хосро Барзина, но попал не в голову, а в плечо. Стало больно Барзину, и вскрикнул он: «Эх ты, судьба моя, за что так жестоко обошлась со мной! Моя сила мне уже не помогла».
Хосро, заметив, что перебил ему руку, еще более осмелел, отбросил палицу, забрал за пояс подол кольчуги, подскочил и, подняв его высоко над собой, бросил наземь и убил на месте.
Когда вражеские войска увидели его гибель, дружно ринулись на нас. Началась такая сеча, какой никогда не было, и никто такого не помнил. Перебили мы всех, истребили их так, что лишь немногие унесли ноги. Мы не стали за ними гнаться и повернули назад. Победителями, возвеличившимися и разбогатевшими, вернулись мы в свой стан и предались отдыху.
В ту ночь черный раб отправился к Кетеван, обрадовал ее вестью о победе Хосро, разузнал о дэвах и принес нам известия о них.
Здесь бой Хосро с Арджанг-дэвом и гибель дэва
Как взошло светило-солнце и украсило мир, дэвы вышли из-за [Желтой] скалы. Хосро встал, надел шлем, палицу продел за пояс и взял в руку копье, пошел им навстречу с таким грозным кличем, который мог расколоть твердую скалу. Выскочил Арджанг-дэв. Взглянул на Хосро, от страха лишился рассудка и начал прятаться. Ринулись друг на друга дэвы и люди, и завязалась жестокая битва. Хосро давил дэвов копытами своего коня, как солому. Приблизившись к Арджангу, он снова издал грозный клич, схватил его, оторвал ему голову, словно птице, метнул ее в дэвов и пятерых уложил на месте его головой.
Как увидели это дэвы, очень удивились и поразились, будто пламенем их охватило. Выскочил Гулад-дэв. Хосро выхватил палицу, повернул к нему коня, ударил его палицей и рассек ему голову пополам. Гулад свалился с коня, и земля содрогнулась под его тяжестью. Дэвы подняли вопль, от которого человек мог обезуметь, окружили нас, разъяренные. Хосро помолился богу, взялся за меч и обрушился на врага, словно божья кара. Хосро разил мечом, а его конь давил копытами, и наполнилось поле трупами дэвов, так что не оставалось прохода между убитыми. Отступили дэвы к скале, а мы вернулись на свою стоянку. Воздали хвалу царевичу, возблагодарили господа, сняли доспехи, собираясь отдохнуть и попировать.
Мы думали, что у дэвов больше не осталось добрых воинов, а если какие трусливые и спрятались в скале, расправиться с ними нам будет нетрудно. Мы шутили, похваливали друг друга, некоторых порицали.
Но тут явился тот черный раб и сказал: «Что это вы по-домашнему расположились? Думаете, вас ничего больше не ждет впереди?» Отвечал ему Хосро: «Недобрый и нехороший ты человек! Мы сражаемся, а ты все время дрожишь от страха. Чего ты нас запугиваешь? Какими бы ни были те дэвы, победят они так же, как сегодня победили». Сказал он: «Пусть бог всегда дарует вам победу, но те дэвы на этих совсем не похожи. По ярости они подобны львам, по быстроте – молнии. Они так стремительны в бою, что летают по воздуху, как огненные искры, не угнаться за ними даже прекрасно объезженному арабскому жеребцу. Когда нагрянут они, от них уже не уйти. От их множества потемнеет белый свет, и, увидев их вместе, вы скажете: где они только помещаются! Триста тысяч вооруженных дэвов-каджей у них. Одного из предводителей зовут Какут-дэв, и с ним сонм колдунов, рожденных погаными каджами, посеянных самим сатаной, состоящих в родстве с драконами и вешапами. Его войска за его спиной чувствуют себя в безопасности. Как увидишь ты ширину его груди и плеч, устрашишься. Мощью превосходит он слона, крепостью подобен несокрушимой скале, глаза у него словно выкрашены красной хной, облачен он в доспехи из басрской стали[50]50
Доспехи из Басры, басрская сталь – сталь из г. Басра, славившаяся своей прочностью (груз, басри – «острый»).
[Закрыть]. Оттого он бодр и весел, что не знает в мире равного себе воина. Увидишь его оружие – удивишься. С одного боку висит у него меч необыкновенной ширины, в руке острое копье, толще которого не бывает, тяжелее его палицы нет на земле».
Как рассказал нам все это тот человек, мы испугались, наши лица от страха уподобились шафрану. Хосро же засмеялся, сказал нам так: «Слова дурного человека вас напугали. Отчего же не вспомните вы, как он нам Барзина хвалил? Откуда ему знать, кого называют мужчиной!»
В ту ночь мы отдохнули. На рассвете Хосро встал, умыл лицо и руки, со слезами горючими вручил себя и свое войско господу, просил у него победы и встречи с престарелыми родителями. Потом оседлал своего пегого коня, приказал всему войску сесть на коней, построил отряды, поставил воинов справа и слева, вынес вперед стяг, и двинулись мы на тех колдунов.
Как увидели дэвы и каджи наше приближение, поспешили нам навстречу и подняли страшный вопль. От их множества земле было тяжко, от их колдовства в небесах гремели громы и молнии. Разделились они на многие отряды и дружно и яростно сражались. Царевич отдал приказ, и сначала мы обрушили на них град стрел, да так, что вокруг поднялась черная пыль. Они выпустили такой темный дым и туман, что не стало видно солнца. Разгневался Хосро, помянул имя божье, пришпорил коня, взмахнул саблей и ринулся в гущу врагов. Стольких истребил, что счесть их было невозможно. Множество тел валялось без голов, кровавый поток мчался по полю битвы и уносил трупы людей. Без лодки нельзя было его переплыть, и скалы и поле окрасились в пурпурный цвет. Но милость божья оставалась на нашей стороне, и поле наполнилось их трупами, и груды тел мешали проходу. Но Хосро продолжал все так же яростно сражаться, конь его скакал по мертвым телам, и он отважно снимал головы [с плеч]. Не устояли дэвы под таким натиском, и, кто уцелел, едва укрылись в скале. Да и те, израненные, изувеченные, стонали, словно недужные. Хосро в тот день сражался так, что можно было назвать это геройским подвигом. Посчитали мы убитых. В тот день семь тысяч только царевич убил, три тысячи – сын визиря, пять тысяч – все войско. Всего истребили пятнадцать тысяч колдунов!
Ту ночь мы провели на поле битвы. Поганое отродье Какут-дэв снова собрал войско, обещал им много благ, воскуривал фимиам и говорил: «Что теперь будут желтые делать?! От нас и слон на суше не скроется, и крокодил в море, а не то что человек. Разделаемся с ними так, что ни женщин в живых не оставим, ни мужчин. Заставим их пожалеть, что они схватились с нами. Земля эта наша, и нет им до нее дела!»
Об этом снова доложил нам тот черный раб. Но мы больше не слушали его, ибо победа внушила нам бодрость и уверенность. Отдохнули мы в ту ночь, а на рассвете надвинулось на нас нечто, подобное морю из дегтя, словно туман, укрыло скалу. И крикнул тот черный раб: «Без сомнения, предали тебя, [царевич]!»
Здесь великий бой с дэвами и победа Хосро
Мы тотчас приготовились, сели на коней, подняли подобные алмазу сабли и двинулись. Они пошли нам навстречу под такой гром труб и барабанов, что от них содрогалась земля. У нас поднялся сильный ветер, и солнце показалось черным. Когда наши воины увидели, как их много, лица у них пожелтели [от страха]. Увидев свое войско таким напуганным, Хосро сказал: «Не пугайтесь, что их так много, и не бледнейте, как трусы. Разве вы не знаете, что бог покровительствует христианам и не позволит колдунам одержать над нами верх. Вы получше охраняйте меня с тыла и следите за мной, а я один с божьей помощью так схвачусь с ними, что не будет им спасенья, пролью потоки их крови». Сел он на коня, повесил на грудь щит, вложил в колчан березовые стрелы, привязал к седлу аркан, взял в руки тяжелую палицу. Врезался он в самую гущу и бил противника без пощады; не нашлось никого, кто мог бы хоть один миг противостоять ему. Нападал он на них, как онагр, и косил их, словно солому. Все изломал – и копье, и палицу, и саблю.
Увидел. одного дэва-тавада, грозного и страшного, и сказал: «Вот с этим я должен был непременно сразиться, но теперь я очень устал». Потом добавил: «Но и бежать негоже. Помяну господа и брошу в него свое копье». Восславил он создателя, метнул копье и поразил дэва в самое сердце. Копье пронзило дэва насквозь, вышло наружу и упало перед вторым дэвом-тавадом. У дэвов больше не оставалось войска; обессиленные, они жаловались друг другу: «Что это с нами, не помогли нам ни сила, ни ловкость, войско наше истребили». Тут увидели они копье, удивились его толщине и тяжести, стали и так и этак разглядывать: чье, мол, оно? Смотрят, а их предводитель бездыханный на земле валяется. Рассердились они и пошли на нас.
Видит Хосро: пять черных дэвов с гору величиной идут на него. Испугался и подумал: «Наверное, здесь и исполнятся дни мои. С ними я и отдохнувший не справлюсь, а теперь я уже пять дней и ночей сражаюсь». Потом сказал он своему сердцу: «Если ты впустишь в себя страх, я своей рукой тебя вытащу и брошу собакам на съедение!» Помянул он господа, достал березовую стрелу и выбил одному дэву оба глаза. Упал дэв лицом вниз и испустил дух. Потом выпустил он вторую стрелу, поразил второго дэва в самое сердце, третьей – сломал руку третьему. Тут подоспел на помощь сын визиря, держал он копье и палицу. Взял Хосро у него коня и сказал: «Ты позаботься о том раненом дэве, не бойся, у него рука сломана». Тот (Завар) ответил: «Сегодня ты превосходишь меня лишь своим царским происхождением. Клянусь тобой, я пятерых тавадов-дэвов убил». Обидело царевича его хвастовство. В гневе ударил он четвертого дэва копьем и пронзил его насквозь. Пятого поднял на острие копья и бросил оземь. Колесница их судьбы повернулась, и показал им Марих[51]51
Марих – планета Марс, символ войны.
[Закрыть]свой гневный лик. Обрушил на них Хосро смертельный дождь стрел и сабельные удары.
Снова стемнело, и сражаться дальше было нельзя. Дэвы отошли к скале. Мы опять остались на поле брани. Кони наши были наготове, рука лежала на рукояти сабли, доспехов мы не снимали. С божьей помощью наше войско потерь не понесло, а их мы истребили больше половины.
Наше войско пребывало в веселье, и лик Хосро цвел, подобно розе. Он хвалил воинов и подбадривал их: «Вы хорошо и мужественно сражаетесь, не умеряйте пыла! Завтра покончим или с ними, или с собой». Они (воины) благословляли его и отвечали так: «Наши сердца и головы мы готовы отдать за тебя. Мы их щадить не будем, покажем нашу отвагу».
Как только рассвело и солнце взошло над облаками, в обоих станах раздались звуки труб и барабанов, затрубили слоны, заржали кони. Встали два войска друг против друга. Как взглянули мы на них, сначала показалось нам, что очень их много. Стало нам не по себе, и говорили мы: «Сколько мы их ни убиваем, их все больше становится, и сражения наши бесполезны». Но Хосро уповал на господа и надеялся на победу, и сошлись мы на поле брани. Наши воины сражались геройски. Пыль вздымалась до облаков, и дэвы вопили так, что человек мог лишиться рассудка. Стоял звон сабель, мечей и копий. [Наши] бились, как львы. Удары их походили на небесный гром. Пыль клубилась так, что солнце потемнело; казалось, наступила непроглядная ночь, а земля окрасилась в цвет лала. Столько дэвов полегло, что овраги, поля и скалы содрогнулись, повсюду текли потоки крови и прохода не было нигде.
В тот день кольчуга и броня не спасали дэвов и каджей, обрушился на них божий гнев. Отчаянно бился Хосро, рассерженный упреком Завара: кого настигнет, кому голову оторвет, кому руку, кому ногу, так и отбивался от нападающих. Оружия в тот день он не брал в руки.
Здесь битва Хосро с Какут-дэвом, победа Хосро и смерть дэва
Поглядел Какут, как Хосро расправляется с его войском, разгневался, потемнел, подобно адскому дыму, и спешно двинулся на Хосро. Как только приблизился, поднял копье, обошел вкруг царевича, восклицая: «Сейчас вздену тебя на копье и разобью о землю. Зря ты похваляешься избиением слабых, меня с ними не путай! Сейчас испытаю я твою силу, опозорю тебя перед войском!» Отвечал Хосро: «Отчего ты спешишь? Сначала вздень меня на копье, а потом похваляйся!» Ринулись они друг на друга, сначала поломали копья, потом схватились за сабли, перебили и сабли, вытащили палицы. Бились так, что искры сыпались, разбили друг на друге шлемы и кольчуги, от их доспехов летели снопы огня. Удар дэва был похож на ружейный выстрел, удар царевича – на гром. Вешап сражался, как неприступная скала, не двигался с места, а царевич бился смело и проворно, как тигр. С лица его стекала пена, словно у разъяренного слона, и пот тек рекой. Когда они схватились в первый раз, не прошла еще первая треть дня.
Воины дэвов смотрели с удивлением и говорили: «Как этот человек сопротивляется ему столько времени?! Уже пора Какут-дэву одолеть его. Сегодня они все непременно падут от нашей руки».
На некоторое время разошлись они, чтобы передохнуть, но тот колдун все поглядывал на царевича, как ястреб, и, уверенный в своей силе, говорил: «Убью тебя одним ударом». Снова сошлись они, словно горы столкнулись. Царевич так сжал руку дэва, что тот выронил кинжал, заправил за пояс полы кольчуги, поднял над головой это бесовское отродье, будто малое дитя, взвалил себе на плечи и пошел с ним к своему войску, господом возвеличенный над всеми. Подойдя к нашим воинам, царевич размахнулся и так ударил дэва об землю, что сломал ему хребет, и дэв испустил Дух.
Поразились мы все его силе, тому, что он смог огромного дэва тащить на плечах и убил его одним махом. Все мы возблагодарили бога и восславили Хосро. Оставшиеся в живых дэвы бежали от нас без оглядки. Мы были очень утомлены и догонять их не стали. «Ничего они нам не сделают, – говорили мы, – мы дня два здесь отдохнем, а потом обыщем скалу и овраг и перебьем тех, кто там укрылся». Пришли мы на нашу стоянку. Врагов мы больше не ждали, поэтому скинули кольчуги, решили отдохнуть.
Вновь явился тот черный раб и сказал: «Пока вам лучше сохранять бдительность, враг моего царя, который хотел завладеть Кетеван, пока еще невредим, боев в глаза не видел, он заправляет всеми колдовскими делами, радуется истреблению дэвов, ибо избавляется от соперников, и не сомневается, что возьмет над вами верх. В открытый бой с вами он вступать не собирается. Явится ночью, как черное облако, заслонит небо, окутает всех и сразу задушит своим колдовством».
Закручинились мы: «Как же справиться с ним?» Сказал Хосро: «О том не печальтесь, господь не даст меня колдунам в обиду!» Велел он тотчас принести большие столбы, врыл их в землю, словно подпорки для шатров, перевязал крепкими веревками, воткнул в них алмазные клинки острием наружу с такой частотой, что не только дэв, но и человек между ними никак пройти не мог. Велел все раскрасить в разные цвета, так что издали казалось, будто это флаги. А клинки сияли, как солнечные лучи, – рай, да и только! Мы смотрели на все это с удивлением и страхом: «Что это значит?» Но царевич очень надеялся на свою выдумку. Приказал он негру: «Ступай повидай дэва и сообщи нам, что скажет тот колдун, когда раскинет свои колдовские сети». Ушел негр. Весь день провел он там. Вернулся к вечеру и доложил: «Дэв осмотрел ваше войско и сказал: «Расцветили они свои шатры знаменами и стягами, победой своей кичатся, но я приду и всех истреблю, никто не разберет, где у кого тело, а где голова!»
Испугали воинов эти слова. А Хосро велел тотчас накрыть столы и сесть пировать» Я сказал ему: «Ты что, беса того на пир зовешь? Разве время нынче пировать?»
Отвечал он мне: «Что поделаешь? Воевать он не придет, а в колдовстве я с ним тягаться не буду! Хоть разок еще попирую, а там – слава господу!» Посмеялся он и сказал с улыбкой: «Вы повеселитесь, а потом сами убедитесь, что бог предпочитает человека бесу. А коли нет, так ничего не поделаешь!» Сели мы и начали пить рубиновое вино из изумрудных чаш. Одни играли и пели, другие плясали, и похоже было, что сидим мы на свадебном пиру, а не в ожидании дэвов и каджей. Так сидели мы до полуночи.
Как только наступила полночь, опустилось на лагерь что-то вроде тумана, погасли свечи. Помянул каждый из нас господа, и приказал Хосро: «Будьте спокойны, не прекращайте пира!» Сам он быстро, в мгновение ока, обежал войска, очертил саблей круг, повелел зажечь огромные свечи, такие, что двумя руками не обхватишь, и поставил их вокруг часто-часто. Двенадцать копий воткнул в свой трон остриями наружу, сам сел меж ними, одну руку мне протянул, другую – Завару и сказал: «Лучшего времени для пира не сыскать, отчего же вы притихли?» Я отвечал: «Нет, просто мы за тобой следили». Тем временем опустилось на нас черное облако. Оглядевшись, мы подумали, что нас окружило море дегтя. Но через круг, очерченный царевичем, – так, оказывается, пожелал господь – тот колдун переступить не мог, иначе участь наша была бы решена. Мы не уставали дивиться, Хосро же был спокоен. Увидел тот колдун, что не может к нам подступиться, поднялся в воздух и медленно уплыл, он решил, что оттуда быстрее нас одолеет.
Когда облако поднялось, мы решили, что спасены, и стали потешаться над ним: «Если ни на что больше ты не способен, для чего явился сюда!» Но Хосро молчал и лишь незаметно улыбался. Вдруг затряслись поставленные им столбы и копья, наплыло на нас черное облако. Испустило оно рев и исторгло из недр своих пламя. Но слава господу милосердному! Подул ветер и унес тот огонь на стоянку дэвов, а в наш лагерь не упало ни искорки! А ведь это было заколдованное пламя, и мы сгорели бы все до одного. Сгорели его же дэвы. Тот дьявол напоролся на двенадцать копий, копья не выдержали, и упал он на землю, разбился, и разнесся такой поганый дух, что если бы мы там остались хотя бы на час, то задохнулись бы и умерли. Покинули мы то место и пошли, не оглядываясь, назад. Добрались до подножия скалы. Она больше не была опасной. Покончили мы с нечистой силой. Три дня отдыхали там.
Потом опять явился негр, слуга Кетеван, и сказал нам: «Господь дал вам силу, и ныне, когда ты одолел всех нечистых, ждет тебя царевна и престол царства не худого. Снаряди войско как подобает и явись в таком облачении, чтобы понравиться царевне». На третий день приказал Хосро дружинам снарядиться. Оделись мы в кольчуги и панцири, оседлали коней. Увидев наших воинов, сказали бы вы так: «Что может быть на свете прекраснее их!» Когда подошли мы к городским воротам, вышло нам навстречу столько горожан, что мы удивились: где они только помещались? Все благословляли Хосро и осыпали его множеством драгоценных камней и жемчугами. Под музыку и барабанный бой, возносившийся к небесам, вошли мы в город.
Русудан спросила Гурзи: «Брат, неужели Хосро не сообщил родителям о своей победе и избавлении от стольких бедствий?»
Гурзи ответил: «Как же не сообщил! Ежедневно многочисленные гонцы уходили и приходили, но царь с царицей дали зарок, пока Хосро не явится сам во дворец, радости не выказывать и молитвы не прекращать».
Поглядели мы на город: ограда, стены, дома – все было выложено из желтого камня, столь гладко отесанного, что был он прекраснее желтого яхонта. Много я видел стран, но ничего не видывал более чудесного, чем тамошние дома и жилища простых людей, а уж царский дворец и двор и вовсе были прекраснее Эдема.
Хоть не было там ни злата, ни серебра, ни драгоценных камней и жемчугов, а был один желтый камень от той скалы, но так он был отесан и сложен, что только рай мог быть краше. Посреди города располагалась площадь необъятной длины и ширины. За площадью возвышалась башня из яшмы, выше в том городе не было ничего, и прекрасная Кетеван сидела там. Из той башни лился такой свет, что затмевал свет самого солнца.
Как только мы вошли в город, Хосро не стал мешкать и озираться по сторонам, а устремился к той башне. Подошел к основанию, обошел кругом, но нигде не обнаружил дверей. Обратился он тогда к Завару: «Что это может быть? Наверное, тоже какое-нибудь колдовство, иначе как ее туда подняли?» Завар повернулся к горожанам. «Вельможи! – сказал он. – Я не знаю, кто из вас глава этого города и этих владений. Но мой государь приказывает: как вы подняли наверх царевну, так же поднимите нас или ее сюда спустите!» Вышли вперед двое почтенных старцев и доложили: «Когда нас одолели дэвы, мы постарались укрепить город. Кетеван была нам и за царя и за царицу, и мы не могли поместить ее в таком месте, где бы она нас не видела и мы ее не видели. Поэтому мы подняли ее туда, откуда весь город на виду, все, что творится, злое иль доброе, ведомо ей, мы обо всем ей докладывали. В башню вела свинцовая лестница; пока вы не истребили дэвов, она была здесь, но эти три дня мы не можем найти лестницу, кормилица царевны не выходит и самой Кетеван не видно».
Огорчились мы, а [Хосро] поручил негру разузнать обо всем. Через некоторое время тот вернулся и сказал мне: «Я узнал, что места, где спрятана лестница, никто не знает, кроме кормилицы, а она поклялась тому дэву, которого вы убили, что она не отдаст Кетеван никому, кроме него. Ныне, когда вы его убили, она обозлилась и решила: «Раз ничем больше навредить не смогу, убью царевну!» Она разрушила лестницу, и Кетеван не может спуститься, и отсюда никому не подняться. Три дня она ничего не пила и не ела.
Завар сказал: «Покажи мне, где кормилица, я заставлю ее сказать правду». Повел негр его к кормилице.
А Хосро остался у подножия башни в великом гневе: «Если ничего не узнаю, весь город предам огню, не пощажу ни женщин, ни мужчин!»
Завар вошел к кормилице. Сперва низко ей поклонился, потом сказал: «Мы думали, что ты встретишь нашего царевича за стенами города и вместо сиятельных Царя и царицы примешь нас и поблагодаришь за освобождение Кетеван от дэвов и колдунов и в награду за это поможешь Хосро поскорей встретиться с царевной. Почему же ты прячешься дома и радости не видно на твоем лице?» Она ничего не ответила и даже головы не подняла, сидела с налитыми кровью глазами, нахмурив брови, с озлобленным сердцем. Вновь обратился к ней Завар: «О кормилица небесного светила! Отчего не изволишь отвечать? Правда, женщинам следует стесняться мужчин, но я всего-навсего воспитанный тобой раб, нас тебе нечего стесняться». Но и тогда она не издала ни звука. Не добившись лаской ответа, Завар сказал так: «Тебе, видно, не нравится почтительное обращение, ты продалась дьяволу и для дьявола стараешься! Встань, покажи нам, где лестница, а не то, клянусь несравненным Хосро, схвачу тебя и поволоку к тому месту, где мы убили подобного тебе колдуна-дэва, там тебя посажу на кол, и утешайте тогда друг друга!» Но и этой угрозой Завар не смог заставить заговорить колдунью, рожденную дэвом; в ответ на его угрозы она посмотрела на него взглядом, наводящим ужас. Встал Завар и сказал ей: «Я еще царевну не видел, и Хосро мне ничего не приказывал. Негоже мне без их ведома наказывать тебя. Сначала я пойду доложу Хосро, и, если до тех пор ты лестницу не покажешь, пеняй на себя! Тебя даже бог тогда не спасет, а о других и говорить нечего».
