Текст книги "Bringing failure (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

– А вот и ванская стерва, о которой говорил Локи, – промычал Тони и едва успел миновать открывшуюся прямо перед ним воронку; суперджету, идущему вслед за ним хвостом повезло меньше – он, не в силах справиться с засасывающим действием дыры, медленно затягивался в нее, не помогали даже турбины, заработавшие в режиме реверса на полную мощность.

– Романоф, Романоф, Бартон, ответьте! – раздавался в эфире жесткий голос Фьюри, не желавшего потерять своих лучших агентов.

– Сэр, двигатели не справляются, нас затягивает! – наконец-то отозвались они, а ванский Хранитель переключила своё влияние на драккары асов, заставляя их вести бой против своих.

Суперджет уже почти исчез в воронке, лопасти правого двигателя отлетели, чирканув по обшивке, и мстители с ужасом наблюдали за тем, как гибнут их друзья, но тут крупная тень, теряющаяся среди дыма, перепрыгивая с колесницы на драккар, с рёвом бросилась на пытающийся выкарабкаться из воронки корабль. Благодаря своей массе и ускорению Халку удалось отвести суперджет в сторону. Там уже сработала гравитация, притягивая и его, и корабль, который едва держался в воздухе на одном двигателе, к земле. Брюс запрыгнул в открывшийся задний трап, сжимаясь до размеров человека, и все облегченно вздохнули, когда суперджет, пусть и не совсем мягко, но приземлился, проехав по песку несколько десятков метров.

– Старк, не делай этого, слышишь? – но Фьюри не успел с этой фразой, Тони, собрав энергию в преображатель, выстрелил прямо в ванскую богиню, целясь в реактор на её груди, но она успела взмахнуть рукой, и луч, коснувшись золотой руки, просто отрикошетил в сторону, а сама богиня обратила на обидчика злобный взгляд.

– А вот это ты зря… – раздалось почти змеиное шипение прямо у него в голове.

Тони почувствовал вторжение в свой разум и, прежде чем успел натворить что-то, приказал:

– Джарвис, отрубай костюм, пока я не… – но он не успел договорить, почувствовав, что более не владеет ни своим телом, ни языком.

– Сэр, принимаю управление на себя, – сообщил умный дворецкий и, невзирая на протесты хозяина, направил его в бой против ванской богини, мало того, собрав вокруг нее весь отряд железных костюмов.

Только с первым залпом всех преображателей осознав, что не сможет противостоять искусственному интеллекту, вана рассыпалась в золотой песок и растворилась в воздухе, активировав телепортационное устройство. Тони тут же пришел в себя и с легким “похмельем”, с каким его отпустили из оков чужеродного вторжения в разум, не сразу смог убедить Джарвиса, что он снова в себе.

Тор, раскрутив Мьёльнир, испускающий молнии во все стороны, пытался остановить торнадо, созданный альвхеймским хранителем, несущийся прямо к драккару с импульсным излучателем. Закручиваясь в спираль, жуткий смерч становился только мощнее, вместе с песком поднимая в воздух солдат Ванахейма и Асгарда. Колесницы и драккары, точно в причудливом вальсе, кружились в воздухе, пассажирам едва удавалось держаться за бортики и мачты, однако бой продолжался – на сталкивающихся и взрывающихся кораблях все равно кипела битва – эйнхерии, размахивая копьями и секирами, брали на абордаж маленькие колесницы, выталкивая вопящих возниц за борт. И тут Тор увидел то, от чего у него перехватило дыхание, он увидел ту, кого считал погибшей.

Черноволосая дева в доспехах воина, подобно Халку без труда перепрыгивающая с одной колесницы на другую, уравнивала силы. Невероятно мощными ударами, никак не ассоциировавшихся с её хрупким станом, она проламывала металлическую обшивку кораблей асов, вынимая из днища энергетические кристаллы, связанные с энергией Игдульд. В тисках её тонких пальцев они превращались в прах и развеивались на мощном ветру. Драккары, лишенные источников энергии, тотчас устремлялись вниз.

– Мои глаза меня обманывают? – задал Тор риторический вопрос и неожиданно расслышал голос Вольштага.

– Сиф жива!

– Она одна из них, – мрачно проговорил Тор, наблюдая за её действиями, пока торнадо постепенно подчинялся ему; невзирая на усилия Хранителя Альвхейма, Мьёльнир оказался сильнее. – Она – Хранитель Асгарда!

И, будто бы услышав его, Сиф обернулась, но в её взгляде не отразилось узнавания; расправившись с очередным драккаром, она, оттолкнувшись от того изо всех сил, совершила невероятный прыжок и теперь стремительно приближалась к Тору, игнорируя встречный ветер. Вебранд дал ей невероятную мощь, наделив суперсилой, вероятно, превышающей возможности Халка. Тор, глядя на неё с болью и сожалением, не успел среагировать и оказался в крепком захвате рук. Он, упустив Мьёльнир, теперь наматывающий круги внутри становящегося все более ужасающим смерче, зарычал от боли, чувствуя, как хрустят ребра, как вминается в бока несокрушимый металл его доспех. Он едва мог пошевелиться; их с Сиф, как и молот, закружило в спираль, отчего начинало мутить. Протаранив одну из колесниц, они вдруг оказались за пределами стихии и на огромной скорости полетели вниз – к земле.

– Сиф, одумайся, это же я – Тор! – шипел он, чувствуя, что голос теряет силу, но на лице воинственной женщины, друга, не отобразилось ни малейшей эмоции – оно было гладким, спокойным и равнодушным, словно, сжимая в тиски бога грома, она не прикладывала при этом особых усилий.

Сквозь столб дыма павшей пирамиды, догорающей неподалеку, резко метнулось нечто круглое – диск, обагренный кровью павших воинов; он ударил Хранителя Асгарда прямо в плечо, заставив его взвыть от боли и отпрянуть. Злоба, исказившая лицо Сиф, тут же обратилась против вышедшего из дыма Стива Роджерса, который без усилий поймал вернувшийся к нему щит. Маска с буквой “А” на его голове покрылась копотью и была разорвана от виска к к макушке, из прорехи виднелись стоящие торчком волосы, испачканные кровью и пылью. Стиву, похоже, неслабо досталось, и он не внимал призыву Тора, что лежал на земле, будучи не в силах отдышаться и сорвать с себя погнутые доспехи, не лезть на рожон. Вновь запущенный щит из самого прочного металла в мире был с легкостью пойман Сиф, она смяла его в руках, точно кусок фольги и отбросила в груду обломков одного из драккаров. В следующий момент, совершив один лишь внушительный прыжок, она попыталась ударить Стива, но тот проворно увернулся и осадил её несколькими хуками, не обращая внимание на то, что перед ним женщина. Тем не менее это, все же, не позволило ему удержать контроль над ситуацией, и Сиф удалось вывернуть его руку. Послышался хруст сломанных костей, и Капитан Америка взвыл от боли, глядя на неестественное положение руки. Будто забавляясь, Хранитель Асгарда не слишком сильно, но и не слабо схватила его за горло, намереваясь подвергнуть мучительной смерти через удушье, но внезапно в руку её воткнулась стрела, затем в плечо, следующая попала в бок.

– Бартон, что ты делаешь?.. Беги отсюда… – из последних сил выкрикнул Стив, сползая на землю; боль затуманила рассудок, в глазах потемнело, он готов был провалиться в губительную темноту, но неожиданно оказался подхвачен одним из костюмов Старка, обернувшимся вокруг него защитной броней.

Джарвис, просканировав состояние Роджерса, благоразумно взлетел в воздух, относя его подальше от разъяренной Сиф, которая едва ли оценила весь физический ущерб, нанесенный Соколиным Глазом. Лишь немного сморщившись, она одну за другой вытащила стрелы из руки, и кровоточащие раны тотчас затянулись, являя мстителям ещё одну непостижимую загадку её силы – самоисцеление.

Возле Тора приземлился Тони и, расцепив искорёженный доспех, поднял его на ноги.

– Уноси Клинта, я разберусь, – прохрипел он, держась за бока; сломанные ребра впивались в органы, причиняя всё больше боли, с губы стекала струйка крови.

– Здоровяк, ты едва держишься на ногах, позволь тебе помочь!

Но Тор, ссутулившись, вытянул руку и через пару мгновений схватил призванный Мьёльнир, намереваясь продолжить битву с Сиф. Внезапная дрожь землетрясения, и на песке появились огромные разломы, трупы павших эйнхерий и ванов осыпались в недра, Бартону не удалось устоять на ногах, и он упал, скатываясь к глубокой пропасти, внутри которой горела огнём раскаленная магма. И даже Сиф была не в силах справиться с мощными толчками и просто растворилась в воздухе, активировав устройство на груди.

– Клинт! – донёсся оглушительный, полный ужаса крик Натали; лежа на земле, она с трудом подползала ближе. – Нет! – завопила она, когда он, сорвавшись с края, улетел в бездну.

Внезапно из пылающего разлома вылетела стрела, к хвостовику которой крепился шнур. Воткнувшись в обломок драккара, она закрепилась при помощи выдвижного устройства в наконечнике. Эластичный шнур натянулся, но тут же оборвался, змейкой подбросившись в небо и обжег Натали по лицу, словно хлыст. Она не замечала боли, ненавидяще глядя на виновника землетрясения – один из Хранителей, земной внешности мужчина, стоял поодаль, ударяя пяткой сапога о землю и вызывая новые толчки.

– Клинт… – бесцветным голосом произнесла Натали; её покрытую копотью щеку пересекла слезинка, задержавшаяся на подбородке и мутной каплей упавшая на песок.

Хранитель Мидгарда растворился в воздухе, как и остальные.

– Что там у вас? – казалось, будто бы директор едва сдерживает эмоции, оттого его голос становился ещё более жестким, возможно, даже злым.

– Мы потеряли Клинта…

– Черта-с два! – донесся задорный клич Старка; в следующую секунду он вылетел прямо из разлома, держа на руках Бартона, судя по всему, потерявшего сознание от адского жара. – Живучий парень, однако!

Тони осторожно уложил его возле Натали, с ужасом обнаружившей кровавые ожоги на как всегда оголенных руках и щеке Соколиного Глаза. От Железного Человека исходил дымок, как от только что брошенной в воду раскаленной железки. Натали с благодарностью взглянула на него и закашлялась от попавшего в нос дыма горевшей неподалеку колесницы. Пепелище, разлом прямо в центре битвы, горы трупов, смятые доспехи и поломанные копья, торчащие из груди ванов, проткнутые мечами тела асов, положивших жизнь во спасение Мидгарда, и неожиданная тишина, скорбью отзывавшаяся в сердцах каждого. Ветер стих, исчезли любые проявления магии, остался только гул самолетов и редкие залпы пушек.

– Что случилось? Я не слышу криков, – оценил Тони. – Джарвис, что там происходит?

– Хранители появились возле пирамиды, они окружили её, сэр, – ответил тот моментально. – Реактор в ней загорелся ярче. Машина активируется.

– Фьюри, что происходит?

Но в ответ донесся только полный ярости и боли крик Тора:

– Локи, нет! Что ты делаешь, брат?

– Локи… Локи?! – уточнил Тони неверяще. – Эта рогатая скотина решила всех нас подставить?! Что он здесь делает?

И он увидел его, гордо идущего по трупам в своем зеленом с золотом облачении, в натёртом до блеска шлеме, не знающем пыли и копоти горящих обломков кораблей. Под его ногами хрустели чьи-то кости – хотя, быть может, Тони показалось – в руках светился скипетр, некогда отобранный ЩИТом после нападения читаури. Вспышка. Несколько солдат, попытавшихся подобраться к нему, были отброшены в сторону. Голубое сияние Шкатулки Вечной Зимы, материализовавшейся в руках бога обмана… и отряд эйнхерий, едва держащихся на ногах, застыл на месте, покрывшись коркой льда.

– Где Селвиг, Скай и Мерлотт? Они должны были следить за ним! А теперь еще и нефритовый жезл отдали! – возмутился Тони, сжав кулак одной перчатки, вторая по-прежнему не функционировала.

В эфир прокрались помехи, следом обрывками донесся знакомый голос доктора Селвига:

– Он разнёс весь штаб, связь была нарушена, Скай и Вонгу едва удалось восстановить её. Локи выкрал скипетр и единственное уцелевшее телепортационное устройство песчанников. Оно сработало само, словно ожидало, когда Хранитель коснется его.

– Его призвал Зола? – уточнил Фьюри, так как Локи не среагировал даже на появившегося на его пути Одина, обратившего Гунгнир в его сторону.

– Нет, он ушел по своей воле…

Эти слова стали приговором, Локи снова обманул их; обещая сидеть смирно и не влезать в передрягу, он воспользовался доверием мстителей… Но ради чего, если в стане врага его может ожидать только погибель? Он остановился только когда копьё Одина упёрлось ему в грудь. Тони, призвав один из уцелевших костюмов, быстро перебрался в желтый Марк 61 и постарался подлететь ближе, чтобы услышать разговор отца и сына.

– Локи, что ты делаешь? Ты хочешь погубить целый мир?

Пустой ответный взгляд, лёгкая усмешка, только какая-то горькая, болезненная; Один не заметил, как побелели пальцы сына, крепко сжимавшие скипетр.

– Всего лишь выполняю данное мной обещание, – процедил он сквозь зубы, на миг задержавшись взглядом на острие Гунгнира, упиравшемся ему в грудь. – Не ты ли сызмальства внушал мне понятие чести? Не заставляй превращать тебя в ледяную скульптуру, отец.

Один ничуть не испугался угрозы, но на его лице на миг проскользнуло недоумение, он не мог представить мотивов, которые вели сына на верную гибель.

– Что бы тобой не двигало, какая бы навязчивая идея не управляла тобой, ты всего лишь один из девяти Хранителей, а значит, вместе они сильнее тебя, особенно ванская богиня, способная управлять разумом!

– Я не собираюсь с ними бороться, – Локи казался спокойным, непохожим на себя; обычно он срывался, дерзил, когда его пытались образумить от каких-либо действий.

– Тогда каковы твои цели?

– Я принимаю свою судьбу. Мидгард в обмен на Ванахейм, – с расстановкой ответил он, готовясь в любой момент отразить нападение. – Мне не быть царём Асгарда, как и не владеть Мидгардом. В чём ещё тогда моё предназначение?

– Твой разум затуманило чужое внушение! – слыша в его словах полную бессмыслицу, произнёс Один. – К чему ты всё время стремился, как не к жизни?

– Я стремился к власти, отец! – грубо оборвал он, очевидно, оскорбившись. – Ты растил меня царём, но отдал трон родному сыну!

– Тебя всё ещё гложет обида? Одумайся, стал бы ты жертвовать жизнью во имя свершения чьих-то планов? Ради чужого мира? Ради чужого царя?!

– Наверное, именно для этого я и был рожден, – непреклонно, но не агрессивно заявил Локи. – Мидгард населяют слабые существа, на чью долю уготовано меньше, чем по сотне лет. Нельзя сравнивать его с Ванахеймом – миром богов! Пускай, ваны не всегда ладили с асами, но разве ты и Тор не жаждете перемирия, на которое пойдет Фрейр, после того, как один из твоих сыновей пожертвует своей жизнью?

Локи чувствовал присутствие чужого разума в своей голове, Зара умело, едва ли заметно обращала все его мысли к единственной цели – отдать свою жизнь во имя спасения Ванахейма. Он ощущал это влияние находясь и в штабе; возможно, с появлением восьмого Хранителя, Фелиции, общая сила возросла, как и возросли способности ваны.

– Ты должен бороться с внушением, или мне придется тебя убить! – пригрозил Один, чувствуя горечь, однако голос его был жестким и ядовитым.

– Довольно! – с металлическим щелчком Локи откинул Гунгнир скипетром, намереваясь продолжить свой путь, и лишь на миг в его глазах сверкнуло нечто, заставившее Всеотца сделать шаг назад – то была непоколебимая вера в правильность выбора.

…Но было в этом взгляде что-то ещё, будто мольба о помощи, а, быть может, немая просьба не вмешиваться. Один увидел в отражении глаз сына то, что заставило его замешкаться, потерять драгоценную долю секунды, не успеть поднять Гунгнир… И вот Локи идет дальше, а позади него отдаляется обледенелая воинственная фигура отца, Тор летит прямо на него, но внезапный смерч сносит его в сторону, несколько истребителей, чудом оказавшиеся ближе всех к Обсерватории Набты, открыли огонь по Локи, получив приказ к радикальным мерам. Вдали суетился Старк, но его костюм барахлил и постоянно отключался, потому что… она, Фелиция уже настолько сильна, что может направлять свою магию на определенные предметы. Истребители, петляя по странной траектории, словно пьяные водители на трассе, закрутившись в штопоры, понеслись к обагренной кровью земле, где взорвались. Всё, что хоть как-то было связано с электроникой или энергией Игдульд ломалось под влиянием хельхеймского Хранителя.

Она, будто ожидая последнего гостя, стояла впереди всех у самой пирамиды – возле уродливого черного устройства, что вот-вот погубит Мидгард. Глаза её были почти прозрачными, серыми, незнакомыми, чудовищно холодными, как и призрачная кожа, словно светящийся в ночи фосфор. Вовсе не так ужасна, как были те трансформации, когда Фелиция не имела полной силы, но и совсем чужая и нелепая в этом черном платье, а рядом – воинственная Сиф, с такой же пустотой и покорностью во взгляде.

– Собираешься уничтожить всё при помощи скипетра?

Локи обернулся на звук насмешливого голоса и увидел причину сегодняшней битвы – Фрейр в сияющих доспехах, явно не принимавший участие в схватке, подошел ближе, наконец, явив себя из укрытия.

– Он использовал его, чтобы выбраться из места, где его держали смертные, и для того, чтобы подчинить их, – пояснила за него Зара, знавшая о каждом шаге новоприбывшего.

Всего секунда, и её внушение заставило Локи удивленно и со злобой взглянуть на собственную руку, самовольно протягивающую скипетр Фрейру, следом в руки нибльхеймского Хранителя попала и Шкатулка Вечной Зимы. Используя силу, он отправил её к самому центру пирамиды, где вокруг реактора были установлены остальные символы миров.

– Тебе это больше не пригодится, сын Одина, или, вернее будет сказать, сын Лафея, – самодовольно протянул Фрейр и, коснувшись пальцами прохладного металла, на миг застыл, затем медленно моргнул и с шумом втянул воздух. – Я чувствую его силу! Поразительное могущество!

– Тебя забавляет игра с чужими мыслями? – не обращая внимание на восторженные слова в сторону скипетра, обратился Локи к Заре, ощущая, как цепкие путы её сознания почти превратили его в безвольную марионетку. – Ты используешь власть надо мной, но позволяешь сохранять трезвость мыслей.

Богиня Ванахейма – мира, символом которого являлось серебро, по иронии судьбы имела власть над золотом, её кожа, словно покрытая светящейся золотой краской, и желтые глаза делали из нее неживое изваяние.

– Всего лишь использую твои же методы, йотун, – злобно бросила она, зная о всех его тёмных делишках. – Не нравится? Хочешь стать безвольной куклой, как они? – Зара указала на остальных Хранителей, неподвижных статуй с пустыми взглядами и опущенными руками.

Локи краем глаза наблюдал за восхищенным Фрейром, крутящим в руках опасный артефакт. Он, похоже, находил его отличным экспонатом в свою копилку чудес, схожую с сокровищницей Одина. Внезапно, поддаваясь мановению пальцев, рукоять скипетра посерела, затем заблестела в новом сиянии – уже не золотом, но серебряном. Фрейр являлся сильным магом, он сумел воздействовать на такой мощный артефакт. Рядом с ним стоял безмолвный посредник, Локи сразу узнал его среди существ из других миров – Арним Зола с жадностью глядел на скипетр, наверное, помышляя, смог бы он использовать его силу. Даже сквозь внушение Зары его мысли были как на ладони – знание, что за артефакт попал в руки Фрейру. И знания эти наверняка попали к нему из секретных материалов ЩИТа.

– Ты пришел сюда по собственной воле, невзирая на внушение, не так ли? – поинтересовалась Зара и жестом руки заставила выйти вперед Фелицию. – На что же ты рассчитывал? Ты думал, у тебя хватит силы разрушить наши планы и спасти её? – на красивом, почти детском личике появилась противная гримаса. – Посмотри на неё, она едва ли похожа на ту, кого ты знал…

– Довольно, Зара, – наконец, оставив созерцание скипетра, осёк Фрейр. – Нам пора начинать, через минуту Мидгард и Ванахейм займут нужное положение!

Она, заигравшись во властительницу судеб, покорно поклонилась, и Хранители, ведомые её зовом, стали разбредаться по своим местам вокруг устройства, согласно расположению миров на древе Иггдрасиль. Хранитель Мидгарда лишь оттолкнулся от земли и прыгнул в небо, оказавшись на самом острие пирамиды.

– Если у тебя и припасен какой-то план, бог обмана, – протянул Зола, заметивший в поведении йотунхеймского Хранителя нечто странное, – то он провалится. Как только машина заработает, ты уже ничего не сможешь изменить. Процесс необратим.

Но глаза Локи вмиг остекленели, он принял свой истинный облик и, точно ведомый при помощи рук кукловода, побрел к уготованному ему месту, перед падением в бездну отмечая, что Фрейр и Зола внезапно исчезли, растворились в воздухе, наверное, телепортировавшись на один из ванских кораблей. Стоило влиянию силы Фелиции ослабнуть, как моментально в сторону пирамиды ринулись все уцелевшие силы армии США, Израиля, Египта и Асгарда, но внезапная вспышка, раздавшаяся из центра пирамиды, где находился реактор, отбросила мощный флот в стороны, и, словно сломанные самолетики, они устремились вниз…

***

Альтер-Асгард.

Неведение, предательство – Фелиция не могла понять, что из этого пугало её сильнее. Локи исчез слишком внезапно, оставив только боль и щемящее чувство обиды. Он не позволил ей сказать последнего слова, выплеснуть моментально образовавшуюся ярость, на смену которой пришла пустота, одиночество, страх. Оставив её в придуманном мире, он пообещал, что вернется за ней, не позволив лишиться последней надежды. Но стоило ли верить богу обмана? Локи никогда не был примером благодетели и всегда поступал по-своему, имел собственные, необъяснимые, недоступные простой смертной мотивы. Были ли известны ему такие чувства, как сострадание и человечность, ведь он даже не был человеком? Имел ли ледяной монстр хоть малейшие представления о морали? Скорее всего, да, вот только мораль у него была своя собственная, разумом двигал холодный расчет, и никакие душевные и сердечные дела не могли изменить его.

Фелиция попалась в ловушку собственной глупости. В двадцать восемь лет уже вряд ли следовало оправдывать доверие к такому, как он, наивностью, чёрт возьми! Он просто манипулировал её чувствами, но с какой целью? Что собирался предпринять коварный бог Локи, чтобы уберечь Мидгард от лап Фрейра?.. Только если и это не было частью его лжи… Мог ли он с самого начала вмешиваться в планы мстителей, чтобы разрушить их? Но нет, Фелиция могла поверить во что угодно, но только не в это, после того, как множество раз он помогал ей преодолеть зов. Его чувства стали ещё более загадочными и необъяснимыми, глаза его не лгали, и, уж тем более, не лгали прикосновения. Несопоставимая с его натурой нежность, робкие поцелуи, неуверенность в том, смогла бы она принять йотунхеймского великана… Локи испытывал угрызения совести, корил себя за то, что полюбил смертную, и, невзирая на все его поступки, Фелиция была уверена в его чувствах. Однако была ли любовь тем, ради чего он готов поступиться собственным планами, жизнью? После его последнего поступка не оставалось сомнений, что он умел держать чувства в узде и отставлять их на второй план.

Фелиция обосновалась в комнате Локи, не покидала его постели, заправленной черными простынями, уже с трудом могла слышать звук лиры и голос певца, каждое утро исполняющего один и тот же репертуар. Прошло меньше суток с тех пор, как она осталась наедине с собой, в тяжелом ожидании конца, и мысли о скорой гибели не покидали её ни на секунду. Когда же настанет финал? Фелиция не могла отделаться от мысли, что последнее, что она желала увидеть перед шагом в пропасть – это его лицо, ставшее наваждением, даже невзирая на бремя предательства и эту невероятную тяжесть в душе. Локи стал для неё чем-то важным, чем-то, от чего неистово ныло сердце, и сердечная мигрень усиливалась с каждой секундой. Ненастоящий Асгард стал ненавистным, превратился в могилу, в которой она оказалась погребена заживо, пока не закончится воздух. Пустые книги и никогда не сгорающие поленья в камине, порыв ветра, слабо колыхавший тяжелые портьеры каждые полчаса – всё это казалось зацикленным бесконечным видео – как и её чувства: тревога сменялась смирением. Затем, возгораясь вновь, внутри появлялась жгучая обида, злоба, боль, но следом вновь приходило понимание неизбежного, ставшее привычным спутником смирение и равнодушие. И бешеный пульс замедлялся, слезы переставали стекать по щекам, и оставалось только ожидание…

Глубокая вера в его обещание вернуться, несмотря на череду лживых заверений, всего несколько часов назад заставила подсознание Фелиции слепить его образ в этом жутком месте. Она поверила в злую шутку, в его присутствие, не распознав в ней плод уставшего от борьбы воображения. На миг прижавшись к иллюзии всем телом, позволив себе дотронуться, ощутить прохладу его кожи, она отпрянула, развеяв обман, понимая, что если позволит себе раскиснуть и поддаться воображению, то постепенно начнет сходить с ума.

Однако когда скрипнула дверь, и в проёме снова появилась его высокая мрачная фигура, Фелиция решила, что больше не в силах бороться с собственной болью, порождающей его образы. Ничего не говоря, она просто наблюдала за тем, как он вошел, приблизился к кровати и присел на её краешек, глядя в пустое, равнодушное лицо любимой женщины, едва ли осознававшей, что он действительно вернулся…

– Прости, что бросил тебя, Фелиция, – говорил он, протягивая руку, чтобы коснуться её лица, ощутить, насколько она потеряна и разбита. – Я не смог бы этого сделать, если бы пустился в долгие объяснения, но так было нужно.

– Вместо того, чтобы ударить тебя, я не могу пошевелиться. Не знаю, настоящий ли ты или новая иллюзия этого проклятого места.

Он притянул её к себе и обнял, поглаживая по голове, точно маленького ребенка.

– Я настоящий, – подтвердил он, хотя, возможно, именно это она и хотела услышать. – Пускай я обманом заманил тебя сюда, но я дал, наверное, самое честное обещание из всех, когда сказал, что вернусь.

Фелиция отстранилась и взглянула в его как никогда грустные глаза.

– Если ты настоящий, то ты должен выполнить свое обещание полностью, ты должен вытащить меня отсюда! – её голос дрогнул и сорвался. – Я хочу жить, Локи, еще никогда прежде я не была так близка к гибели, и только сейчас я понимаю, насколько я не готова к финалу!

– Я обязательно вытащу тебя отсюда, – он слабо улыбнулся, но тут же на его лице образовалась горечь. – Но только не сейчас, ещё не время, – он коснулся её виска коротким, почти сухим поцелуем, пряча все свои чувства.

– Я не знаю, лжешь ты или нет, мне не дано постичь твоих умыслов. Наверное, в этом коварстве и заключается вся сущность бога обмана.

Он подавил несколько смешков, стараясь разрядить обстановку. Она говорила только о том, как хочет жить, и ни слова о нём…

– Бог обмана… Кто же вбил тебе в голову подобную нелепость? – Локи чуть разочарованно выдохнул.

– Я знакома со скандинавской мифологией, но отталкиваюсь вовсе не от этого. Ты сам называл себя богом, Локи, в том числе и при мне.

– Я делал это для устрашения смертных, глупая, – пояснил он и прижал её крепче, надеясь на отдачу и понимая, что, возможно, не сможет больше обнять её в будущем. – То, что я представитель другого мира не делает меня божественным, да и само это понятие придумали вы – смертные, ведь в древние времена ваш мир сильно отличался от остальных. Мидгард – всего лишь самый молодой из девяти миров.

– Вы сильнее, живете дольше и обладаете магией, – сразу же не согласилась Фелиция, дрожа как лист на ветру, с трудом скрывая ужас одиночества в иллюзорном Асгарде; и ей не хватало мужества просто принять объятия. – Пускай в древности люди поклонялись вам, как высшим существам, но разве вы таковыми не являетесь?

– Религия – всего лишь форма правления, магия – это ушедшая далеко вперед наука, а долголетие – особенность мира, – объяснил Локи настолько очевидные истины, что встречные вопросы было задавать бессмысленно, и тогда Фелиция резко свернула на неизбежную тему, момент обсуждения которой они оба хотели оттянуть как можно дольше:

– Ты сказал, что придется подождать, прежде чем я смогу вновь попасть в реальность, так что же происходит в этой самой реальности, и почему тебя так долго не было? – она осмелилась обнять его в ответ одеревеневшими руками.

Он на миг опустил веки, ощущая всепоглощающую тяжесть и груз ответственности за то, что сейчас придется сказать. Еще никогда Локи не чувствовал себя настолько беспомощным, особенно перед женщиной, настолько бедным на слова, что едва мог выдавить из себя хоть единый звук. Однако каждое его слово должно быть взвешенно, и на самом деле то, что он должен сказать, не имеет ничего общего с реальным положением вещей, ведь Зара, подключившись к устройству, стала влиять на Хранителей ещё больше.

– Война почти окончена, – Локи не нужно было изображать печаль в голосе, ведь она и так рвалась наружу. – Все девять Хранителей вместе, собраны возле устройства.

Ответная реакция была вполне очевидной; Фелиция попыталась оттолкнуть его, дрожа всем телом от осознания поражения. Глаза её, в этой реальности всё ещё зеленые, выражали такой ужас, что Локи и впрямь почувствовал себя монстром, но он не позволил ей вырваться, а только опрокинул на постель и придавил своим телом.

– Успокойся, успокойся, Фелиция! – шипел Локи, силясь усмирить её, но она сломалась, кричала, молотила по его груди кулаками и, извернувшись, даже попала ему по лицу. – Истерика ничего не изменит!

– Да ты умом тронулся! Как ты можешь говорить о том, что Мидгарду пришел конец так спокойно? О том… что у меня нет шанса на спасение? Что именно я стану причиной гибели всего человечества? – визжала она, а красивое лицо теперь напоминало уродливую гримасу фурии. – Что после того, как я доверилась тебе, я буду гореть в аду за то, что совершила?!

Ему удалось обездвижить не осознающую, что несет, Фелицию, только перевернув её на живот и заломив руки за спину.

– Гореть в аду? И я слышу это от Хранителя Хельхейма – мира погибели? Ты несешь чепуху, Фелиция, ты прекрасно знаешь, что ада, в который верят смертные, не существует.

– Как и Вальхаллы, в которую верят другие миры! – глухо простонала она в подушку. – Там, на той стороне нет ничего…

– Это не доказано! – зачем-то поддерживал Локи этот бессмысленный разговор. – Послушай меня, ты ни в чем не виновата. Это я вытащил Хранителя на поверхность и позволил Фрейру завладеть им. И не твоя вина в том, что машина активирована! Я – последний Хранитель, я – Хранитель Йотунхейма, и в гибели Мидгарда нет твоей вины!

Она замерла, но не расслабилась, все мышцы задеревенели, и Локи чувствовал её потрясение, вслед за которым пришло неверие. Фелиция даже не дышала, она просто не могла вздохнуть, словно с каждым глотком воздуха возможность подобного расклада будет казаться все реальнее, и потому отказывалась воспринимать услышанное.