Текст книги "Притяжение (СИ)"

Автор книги: Ann Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Вика, я потом не остановлюсь, – прохрипел он, поднимая лицо. Его глаза тоже горели жадно и алчно. Губы алели среди бороды и усов. Грудная клетка ходила ходуном от тяжёлого дыхания, и к его яркому аромату парфюма, добавился тяжёлый мускусный, истинно мужской запах.

– Зачем останавливаться? – я почти простонала, когда поняла, что он всё же намерен отстраниться.

– Я боюсь тебе навредить, – признался он, выпутываясь из моих рук, которыми я притягивала его за рубашку.

– Не навредишь. Ну, пожалуйста, Руслан, я так хочу тебя, – захныкала я, понимая, что он вполне серьёзно.

– Вика, ну что ты делаешь? – вымученно простонал он, когда я обхватила ладошкой его член сквозь брюки, и сжала. По телу его пробежала судорога.

– Ты же тоже хочешь? – заглянула в его замутнённые глаза.

– Царица, я не смогу сдержаться…не смогу быть осторожным, здесь не то место… – сипел он, так проникновенно и обречённо, что я в полной мере поняла его слова о своей власти над ним. – Тебе же нельзя…

Я понимаю, что он, конечно же, прав, что здесь не очень подходящее место, а для моего положения тем более. Но как же мне потушить этот огонь? Как совладать с собой?

Тело в предвкушении эйфории всё покрывается мурашками, от его горячих прикосновений. Оно узнаёт его, и тут же подчиняется, и уже никак не может вырваться из этого плена.

Я хрипло застонала, когда он отстранился, и начал поправлять мою одежду.

Захотелось повести себя, как капризная девочка. Дать ему по рукам и надуть губки, потому что не дали то, что хочу. Но остатки разума, которые ещё не утекли в трусы, не давали мне опуститься до очередной гормональной истерики, и обиженно сопя, позволила Руслану, привести в порядок мою одежду.

Как оказалось вовремя. Стоило Руслану закончить с последней пуговкой на моей блузке, как в дверь постучали, причём очень напористо.

Я дёрнулась, скорее от неожиданности, всё ещё прибывая головой где-то в жарких мечтах, и не сразу сообразила, что дверь оказывается закрыта. Потому что с той стороны, явно пытались её открыть.

– Ты закрылся? – удивилась я, когда Руслан, пошёл открывать.

– Побоялся, что очередному твоему защитнику, придётся свернуть шею, если он нам помешает, – проворчал он, и судя по хрипящим нотам, и недовольной интонации, он тоже далеко не спокоен.

На пороге стояла Мара, и обеспокоенно заглядывала в кабинет, когда Руслан распахнул перед ней дверь.

– Вика…я всё же переживаю… – начала она, но каким-то шестым чувством видимо поняла, что между нами ушло напряжение, а может и вообще наоборот, ощутила совсем другое напряжение, в общем, по лицу Мары скользнула хитрая улыбочка, и она закончила, – но смотрю всё уже в порядке.

Я тут же раскраснелась. Руслан и бровью не повёл, и хоть и был взъерошенный, как и прежде, но казался и вправду спокойнее.

– Да, спасибо, – пробормотала я и села на стул, а потом поспешно встала, – и знаешь что, – я энергично прошагала до дверей, и, встав рядом с Русланом, проговорила, – познакомься Мара это Руслан Ермолов, мой мужчина.

Стрельнула взглядом на невозмутимого Руслана, потом снова вернулась к Маре.

– О-о! – выдала Мара, и стала выглядеть ещё озорнее.

– Угу, – подтвердила я, и для уверенности взяла Руслана под руку, опять коротко посмотрела на его бесстрастное лицо.

– Ну, это итак понятно было, – пробормотала Мара, и уже внятнее, произнесла, – поздравляю.

– Спасибо, – смутилась я, хотя и понимала, что Маре рассказать о нас с Русланом, это проще всего, она не осудит даже в мыслях, и не полезет с неуместными вопросами, просто примет всё как есть. А вот дальше, дочь и Вик, родители…

Я непроизвольно прижалась ближе к Руслану, представляя весь тот негатив, который выльется на меня…

– Что с тобой? – Руслан до этого не принимавший никакого участия в разговоре, почувствовал видимо, как я содрогнулась, при мысли о предстоящих неприятностях, тут же отреагировал.

– Всё в порядке, – соврала я, натянуто улыбнувшись, но напряжение снова повисло.

Обстановку разрядила Мара.

– Знаете что, Руслан, – сказала она, – открою вам секрет. У Виктории Сергеевны, сегодня не осталось никаких дел, и она вполне может поехать домой. И ещё, на обеде она почти ничего не ела.

– Мара! – возмутилась я вероломству коллеги.

– Ну, что же царица, – хмыкнул Руслан, явно оставшийся довольным от услышанного, – поехали, накормлю тебя.

Я только обречённо улыбнулась, и снова зарделась, когда Мара округлив глаза, одними губами произнесла «царица», и потом когда мы уходили, я обернулась, и она показала мне класс, подняв вверх палец.

16

Я ощущала такой прилив счастья. Боже, как маленькая девочка! Сама себе поражалась, послушно за руку шла за Русланом, и непроизвольно улыбалась.

В машине так и ехали, не разжимая рук. Руслан молчал, следил за дорогой, я чувствовала, что и от него тоже исходит этот жар счастья. Он смотрел расслабленно, непроизвольно поглаживая моё запястье большим пальцем, а в его бороде, мне то и дело казалась, прячется улыбка.

Вкусный обед в ресторане, прошёл немного хлопотно. Ему постоянно звонили. Как он объяснил, после третьего звонка, который прервал наш разговор, он бросил всё, как только увидел моё сообщение, и помчался приводить меня в чувство.

Надо сказать, что это мне польстило, очень. Но вот теперь, когда дезориентированные сотрудники, потерявшие своего шефа, бесконечно звонили, стал понятен масштаб той жертвы, что он совершил, ради того чтобы приехать ко мне. И наряду от удовольствия, понимания своей значимости для него, я испытывала стыд. Всё же он наверняка много работает, чтобы за полгода стать таким успешным. И конечно, отрывать его от дел чревато тем, что сорвутся сделки, подвинуться сроки, да просто собьётся график.

– Может, завезешь меня домой, и вернёшься в офис, – предложила я, после очередного звонка из офиса.

– Не грузись, царица, – Руслан спрятал телефон в карман брюк, – всё будет окей.

– Я не хочу, чтобы из-за меня, у тебя были проблемы, – всё же настаивала я.

Мы на пару минут смолкли, пока официант расставлял, для него кофе, для меня зеленый чай.

– Вика, прекращай всю эту светскую лабуду. Если бы не хотел, то и не приехал бы, – отрезал Руслан, отпив глоток кофе.

– Нет у меня никаких проблем, – и выразительно посмотрел на меня, так, что меня бросило в жар, от этой глубины тёмных глаз, и того обещания что таилось в нём. – Теперь нет.

Я непроизвольно облизала губы, и вцепилась в белый фарфор кружки, чтобы он не заметил, что мои руки дрогнул.

Вот как он умеет, одним хлёстким замечанием, одним выражением глаз, и на место поставить, и в то же время место это пьедесталом обозначить.

– Хорошо, – пискнула я.

– Ты начала собираться? – спросил он, расслаблено откинувшись на мягкую спинку стула. Было видно, что обед зашёл не только мне. Всё-таки голодный мужчина, это злой мужчина.

Руслан сейчас сидел расслабленно, расправив свои широкие плечи, и щурился тёмными глазами, как сытый кот. Ему шло это благожелательное выражение лица, так же, как и жёсткое и хищное. Но тогда не хотелось попадаться ему на глаза, а если уже попалась, то приклониться, и признать силу хищника, а вот сейчас…

Я поймала себя на желании, ластиться к нему. Нравилось мне, как низко урчит его голос, как мягко светят его глаза, как добродушная аура, словно лучами греет всех вокруг. Ведь он ни разу, за обед, пока ему звонили, и отвлекали, ни на кого не накричал, и даже не нарычал. И мне хотелось сохранить это состояние дольше.

– Не начала, – не стала врать, и он тут же возмущённо задрал бровь, выражая своё недовольство пока только так.

– Первым делом, поговорю с Миланой, – вздохнула я, – это самое важное, а вещи это ерунда…

Руслан кивнул, и протянул руку, накрыл ей мою, сжал. Потом привычным жестом взял за подбородок моё лицо, совсем уж интимно, прошёлся большим пальцем по губам, еле касаясь, но зарождая внутри яркий трепет, который понёсся по венам ещё пока тёплыми искрами. Он смотрел то на движения своего пальца по моим губам, то задумчиво в глаза. А я наслаждалась этой лаской, его близостью, его расположением, ещё до конца не поверив, что этому падшему ангелу, нужна земная женщина, я.

– Предупреждаю, царица, что я эгоист, – просел его голос, – я не дам тебе больше времени, только до завтра.

– Я знаю, – просипела я, заворожено приближая к нему лицо, повинуясь его притягивающему жесту.

И вот когда, наши губы уже встретились, и я ощутила богатый аромат кофе от его вкуса, моё внимание привлекло, какое-то движение за окном.

Мы сидели в уютном уголке, перед окном, которое выходило на оживлённую пешеходную дорожку и парк.

Я ещё наивно, постаралась абстрагироваться, от мешающего дискомфорта, и прижалась к губам Руслана крепче, но резкий звук, вывел меня из неги, и я озадаченно взглянула в окно.

Милана таращилась на меня с такой смесью ужаса и отвращения. Она прижала сжатые кулачки к окну, и, не моргая, смотрела на нас. Рядом стояли её подружки, и смущённо подхихикивали, и видимо звали её, но дочь не реагировала. Она продолжала смотреть то на меня, то на Руслана, всё ещё сживающего мой подбородок, одной рукой, и ладонь другой. Эта была самая отвратительная немая сцена в моей жизни.

– Блядь, – первым отреагировал Руслан, впрочем, не выпустив меня из рук.

Второй Милана. Она сморгнула, и по щекам потекли слёзы, и тут я отмерла.

– Милана, стой! – крикнула я, видя, что дочь резво зашагала прочь.

Я совсем не грациозно, откинула свой стул, и, вырвав руку у Руслана, помчалась на выход.

– Вика! – догнал меня его окрик, но у меня сейчас было только одно желание, догнать Милану, и хотя бы попытаться всё ей объяснить.

На улице, дезориентированная, общим раздраем, и закипающей в глубине истерикой, я как заведённая вертелась и высматривала яркую кофту дочери, чтобы зацепиться взглядом, и понять куда идти.

Сперва кинулась вправо, мне показалось, что там мелькнули светлые волосы Миланы, потом поняла, что ошибалась, снова развернулась и тут же очутилась в крепких объятиях Руслана.

– Пусти, пусти, Руслан! – начала я вырываться.

– Успокойся, – Руслан даже и не думал разжать руки.

– Ты не понимаешь! – я возмущенно посмотрела на него и начала снова вырываться.

– Это ты, похоже, не понимаешь, Вика, – процедил он, сурово глядя на меня, – ты же не в первый раз беременна, помнишь ещё, о втором своём ребёнке?

Это прозвучало грубо, но так правдиво, что я не найдя слов, расплакалась, спрятав лицо в ладонях.

– Она же…. Она… – всхлипывала я, не в силах завершить фразу, про то, что Милана может наделать глупостей, и её нужно найти.

Руслан прижал меня крепче.

– Вика, она взрослая девочка, – снова хладнокровно проговорил он, – этого стоило ожидать.

– Ты не понимаешь, она подросток, – я снова всхлипнула и подняла на него залитые слезами глаза, – она натворит глупостей.

– Давай, я отвезу тебя домой, и поищу её сам, – сказал на это Руслан.

– Ты… – шмыгнула носом.

– Да я, – недовольно поджал губы.

– Она не станет тебя слушать, – отрицательно покрутила головой.

– А я и не собираюсь с ней разговаривать, просто прослежу, чтобы добралась до дома, – хмыкнул он, – побыстрее.

И за этим обещанием я поняла, что церемониться Руслан с Миланой не станет, скорее всего, закинет в машину, и отвезет домой.

– Нет, нет, я лучше сама…

– Вика, ты лучше вернешься домой и накапаешь себе херову тучу валерьянки, – начал злиться на мою несговорчивость Руслан, и упрямо поволок меня к машине.

– Пожалуйста, не будь с ней груб, – стенала я, когда мы выехали со стоянки. Понимая, что мне не переубедить его, не упросить, сделать, по-моему.

– Вика, я, блядь, по-твоему, кто?! – вызверился он. – Ты реально считаешь, что я причиню вред твоей дочери?

– Нет, нет, – запротестовала я, понимая, что перехожу границы, даже в своей истерике, нужно следить за словами.

– Прости меня, – покаянно промямлила я.

Вся эта ситуация высосала из меня всю энергию, захотелось забиться куда-нибудь в уголок и повыть. Чего я боялась больше всего, то и произошло, даже отсрочки, не какой не получилось.

– Послушай меня, – Руслан развернулся ко мне всем корпусом.

Мы как раз встали на светофоре. Он обхватил своими горячими ладонями моё лицо, и заставил посмотреть на него.

– Я найду её. Вы поговорите, и все будет хорошо. Заканчивай истереть, подумай о ребёнке. Поняла меня?

– Поняла, – кивнула я, закусив губу.

– Вот и отлично, – удовлетворённо хмыкнул он, и, вытерев с моих щёк слёзы, отвернулся, снова сосредоточившись на дороге.

17

Но возле подъезда нас ждал сюрприз. Милана и не думала никуда убегать. Она стояла возле дверей, а из припаркованной рядом машины выходил Вик. Вид у него был взволнованный. Он спешно подошёл к ней, а она кинулась к нему в объятия.

– Боже, только не это, – простонала я, понимая, что дочь обо всём рассказала отцу.

Теперь ещё и Вик.

– Посиди, пока, – сказал Руслан, видя, что заметивший нас Вик, направляется в нашу сторону, и вышел из машины.

Они схлестнулись прямо перед капотом машины. Вик не церемонясь налетел на Руслана, даже не став того слушать. Руслан не успел увернуться, и он угодил ему прямо в челюсть. Из разбитой губы хлынула кровь.

Я завизжала, Милана тоже. Мы одинаково поспешили с причитаниями на поле битвы. Но окружив мужчин, ничего не могли сделать, только просили их успокоиться.

Руслан выровнялся, вытер сочащуюся кровь.

– Ну, всё доволен? – спросил он, сплюнув и недобро посмотрев на меня.

– Это ты мне сейчас одолжение делаешь? – процедил Вик, потирая сбитые костяшки.

– Если мало, врежь ещё, и поговорим как взрослые люди, – Руслан раскинул руки, в знак, того что не станет препятствовать Вику, и тот не преминул этим воспользоваться, и ударил его снова под наш синхронный вскрик с Миланой.

– Да, блядь, мне мало, – прохрипел Вик, ненавидяще глядя на Руслана. Такого взгляда я никогда у него не видела. Там столько было ненависти, столько ярости.

Руслан же наоборот, смотрел прямо и даже жёстко, но без агрессии, хотя было видно, что участь боксёрской груши ему не доставляет удовольствия.

– Мало того что ты разрушил нашу семью, – продолжал плеваться ядом Вик, – мало того что обрюхатил мою жену, так тебе ещё и всему миру надо показать, как ты меня унизил!

– Что? – Руслан медленно перевёл взгляд на меня.

Боже, что за день сегодня такой? Почему я не упаду в обморок?

Я немо раскрывала рот, но слова не шли.

Вот теперь его взгляд наполнялся яростью, вместе с пониманием и осознанием, того что я его обманывала.

– Вика, о чём он говорит? – снова спросил Руслан, словно отключившись от всех источников звука, и настроился только на меня.

– Ты что ему не сказала? – зло усмехнулся Вик.

Но я тоже в этот момент, видела и слышала только Руслана, его тёмные глаза, и окровавленный нос и губы. Алые капли, оседали на белой рубашке, жуткими кляксами.

Я стала растирать горло, стараясь сгладить спазм, перехвативший его, совсем не замечая льющихся из глаз слёз.

– Прости, прости, прости, – сипло шептала я, безутешно вглядываясь в остывающий взгляд любимых глаз. Мой оживший истукан, мой падший ангел, мой приручённый хищник, снова менял свою натуру, закрывался, леденел, наращивал броню, через которую я снова не пробьюсь.

Мне казалось, что Руслан сейчас сплюнет очередной кровавой порцией нам под ноги, и уйдёт, и оставит нас разбираться со всем самим. И чувствовала, что от этого стала ещё больше задыхаться.

– Вика, с тобой всё в порядке? – голос донесся вне зоны нашего противостояния взглядами, и я вздрогнула, когда до моего локтя дотронулась чужая рука. А ведь это был Вик, всё ещё мой муж, только вот воспринимался он мной как чужой.

– Мне… мне… – взгляд мой блуждал то от Руслана, до Вика, то выхватывал Милану.

– Пойдём домой, – он потянул меня, уводя от Руслана, и я как в замедленной съёмке наблюдала смену кадров, и повлиять на это, почему-то не хватало сил.

– Тебе надо прилечь, – продолжал Вик, и я шла, а он оставался позади.

Стоял и смотрел, и не предпринимал ни одной попытки остановить всё это.

– Я люблю его, – прохрипела я, попробовав остановиться.

– Что? – не понял Вик, уже практически доведя меня до Миланы, которая замерла у подъезда, обеспокоенно взирая на нас.

– Я люблю его, – собравшись с силами, вытолкнула из себя эти слова громче и чётче.

– Слышишь? – спросила и выдернула из его рук, свою, наконец, остановилась.

Милана тут же замерла, исподлобья, обвиняюще глядя на меня.

– А нас? Нас ты любишь? – насупился Вик.

– Простите меня, но я не могу иначе, – сдавленно говорила я, и отступала назад.

– Мам, – жалобно всхлипнула Милана.

Я остановилась.

– Милана, детка, прости меня, – проговорила я.

И сделала шаг навстречу ей, желая обнять, но дочь отступила, и я замерла.

– Надеюсь, ты поймёшь меня когда-нибудь…

Она затрясла головой, и закрыла уши, спрятавшись у Вика за плечом.

– Вика что ты творишь? – растерянно спросил Вик, обнимая дочь. – Он же гопник, урка, бандит.

Я обернулась к Руслану, который всё это время так и стоял возле машины, спокойно снося все произносимые сейчас Виком эпитеты, которыми тот его награждал.

– Он сильный, красивый, целеустремлённый, – проговорила я, – с ним я чувствую себя настоящей женщиной.

– А со мной? – горько усмехнулся Вик, уже зная ответ.

– Прости, – покачала я головой, – и ты Милана тоже прости меня. Я не должна была тебя обманывать.

Но дочь только выглянула из-за отца. По глазам я видела, что ей хочется что-то сказать, но она не решается.

Я допятилась ровно до того места, где стоял Руслан, и посмотрела на него, в немом вопросе.

– Садись, поехали, – кивнул он, на все мои невысказанные просьбы.

18

Руслана разбудил утренний свет. Луч солнца пробрался сквозь занавески и подло светил ему прямо в глаза. Хочешь, не хочешь, а из сна вынырнешь, хотя бы чтобы, прищурившись разглядеть и понять, что уже утро, и включившийся мозг, начнёт тебе выдавать список предстоящих дел.

Руслан повернулся на бок, откидывая одеяло, и только сейчас понял что он один.

Он моментально разлепил глаза и сел в пустой постели. Царицы не было рядом, только примятая подушка, тонкий сладкий аромат, и фантомные ощущения тёплой кожи на кончиках пальцев.

Они вчера так и не поговорили.

Вика что-то пыталась начать, лепетала, но Руслан останавливал её каждый раз, когда она с покаянным взглядом пыталась найти подходящие слова. Он не хотел ничего слышать. Вчера, ему хватило информации с лихвой, и начинать новый тяжёлый разговор было выше его терпения и сил. Потому что он бы не сдержался. С его языка так и рвались одни непечатные слова и междометия.

Всё-таки царица была коварной представительницей своего рода, типичной стервой. Как бы ни осветлял он её образ. Как бы ни придавал ей лучшие качества. Она переигрывала его. Сперва он смирился с непреодолимым влечением к ней, с её властью. Смирился, что беременна не от него. Что по легкомыслию легла, после него, под своего мужа. Свыкся с этой мыслью, поняв, что в конечном итоге ему всё равно, лишь бы теперь была с ним. А в итоге она его опять переиграла. Оказалась верной, и ребёнок это его. Вот только говорить ему об этом не собиралась. Вроде как облегчение, но чувства гадского подвоха, обмана, не оставляли Руслана. И он молчал. Ему нужно было свыкнуться с новой реальностью, понять, как действовать дальше, и для этого ему нужна была тишина и одиночество.

Как только они добрались до дома, Руслан отправил Вику наверх, рыкнув, чтобы ложилась спать, и его не ждала, и она, понурившись, чётко осознавая свою вину, побрела наверх. И нет, этим своим поведением она не вызывала в нём жалость, ему наоборот хотелось встряхнуть её и потребовать ответа.

Какого хрена молчала? Если бы не Витёк, так ему и не сказала бы? И вообще, что это за хрень такая? Смотрит в глаза, словно преданная лань, а сама за пазухой камень держит?

Он был готов, плюнут, и свалить. Там у её подъезда. Потому что больше всего в жизни Руслан ненавидел предательство. Он его объелся в своей жизни. Настолько что не посмотрел бы, что без царицы не жить ему. Жгло в груди ядом, от обмана. Расползалась сраная горечь по венам. Разочарование глушило, настолько, словно он был в вакууме.

Витёк мог сколько угодно бить его, он всё равно бы не почувствовал боли. Вся она пришлась на неё. На эту голубоглазую стерву, что забралась под его броню, нашла мягкое место и впилась в подлом укусе, так что не вырвешь её уже оттуда. Только пуля в лоб. И то не факт.

Вика смотрела растеряно и виновато, пыталась оправдаться, что-то донести до него. Но до Руслана не доходили её слова, и он почувствовал облегчение, когда Витёк стал оттаскивать её от него, потому что ещё мгновение, и он бы придушил эту сучку.

Из красной пелены ярости Руслана вывели её слова. Она кричала, что любит его, что с ним она чувствует себя женщиной, но самое главное, она делала выбор. Не просто выбирала среди мужиков. Вика выбирала его, отказываясь от своей семьи, понимала, что они не поддержат и не простят, но делала этот выбор, в пользу их с Русланом семьи.

Он видел немой вопрос в её взгляде, видел, её страх, смятение. И его это, несомненно, грело, но больше всего ему это было нужно. Потому что если бы она оставила это разгребать ему, он бы наступил бы себе на горло, но не за что бы ни стал её возвращать. Как бы ни давило под грудью, как бы ни горело. Руслан был непреклонен. Но Вика сделала верный шаг, толи поняла, что точка невозврата рядом, толи действовала по наитию, но она выбрала верную тактику. Она сделала выбор, отчаянный и сложный, и ему ничего не осталось, как принять её. Потому что, за всей этой красивой обёрткой, был стойкий характер, была жажда жизни, храбрость, которые поразили его с самого начала, было то, за что он полюбил её.

Всё это ему нужно было обдумать, и он полночи сидел в кабинете, хмуро гоняя мысли в своей голове, и отсрочивая момент, когда поднимется к ней. Он разрывался между желанием обнять её, и выдохнуть горячим дыханием в её кудряшки, и чувством горечи и досады на неё. Он понимал, что теперь окончательно взял на себя ответственность за эту женщину. Теперь все её проблемы, это его проблемы, и он должен оградить её от неприятностей. Но гадливое чувство мести, рисовало в воображении планы по наказанию царицы, по её усмирению.

Накрутив себя изрядно, Руслан всё же отправился спать. Осторожно лёг на свою сторону, повернувшись лицом к сопящей Вике. Он полежал, привыкая к соседству, с ней, послушал мерное дыхание, и уже устало прикрыл глаза, как она, нащупав его руку, потянула её на себя, и положила на оголенный твёрдый живот, из глубины которого он почувствовал отчётливый толчок. Потом ещё один, и Вика охнула.

– Тебе больно? – обеспокоился Руслан, в миг, забыв обо всех своих переживаниях.

Он продолжал поглаживать твёрдую плоть, и чувствовать странные и удивительные подёргивания внутри.

– Чувствительно, – хрипло ответила Вика, и Руслан понял, что она спала.

– Он тебя разбудил или я? – спросил Руслан, продолжая греть ладони на её животе.

– Ты. Я тебя ждала, – она поворочалась, удобнее устраиваясь, и живот снова отреагировал, атакуя ладонь Руслана, парой неясных толчков.

– Тебе действительно не больно, – удивился он.

– Нет, он ещё маленький, и пока это ощущается как некое волнение, – ответила она.

– Маленький?

– Да, он сопоставим с маленькой дынькой, всего с килограмм.

– Он, – снова повторил Руслан и только сейчас осознал, что Вика, говорит о ребёнке в мужском роде, и вспомнил, что и до этого в разговоре уже упоминала, что будет сын.

Его сын.

– Да, – совсем уж тихо ответила она, – он, сынок.

– Руслан, послушай, – начала она, после затянувшегося молчания, но Руслан пресек её попытки говорить.

– Замолчи, – сказал он, и положил её голову на своё плечо, и обнял, – просто замоли и спи.

И она подчинилась, удобнее устроилась в его объятиях и вскоре засопела, а он так и лежал, поглаживая её живот, который тоже угомонился, и теперь просто грел его ладонь.

А утром, проснувшись, Руслан, не нашёл царицу рядом.

19

Она была в гостиной. Стояла перед картиной, и завороженно смотрела на неё, не замечая даже, что уже не одна. На ней была его рубашка, широкая, но всё же обрисовывающая животик, и его же носки на ногах, так нелепо скатанные вниз, больше напоминали, разношены тапки.

Вика была домашняя и вполне вписывалась в его достроенную, наконец, гостиную. В этот аскетичный и минималистичный дизайн. Он доделывал её ещё не думая, что сюда вернётся она. А вот картину, на которую она так залипла, покупал уже с умыслом, в коем-то веке уловив отражение своих чувств в искусстве.

Посодействовал, Дан, всё неугомонным волчком, компостируя Руслану мозг, по лучшим инвестициям. Предоставил на выбор, десяток картин, которые, по его мнению, необходимо заиметь в личную коллекцию, и просил сделать выбор. И вот только увидев первую из них, как оказалось самую дорогу, какого-то именитого нидерландского художника, имя, которого Руслан тут же забыл, он впал в ступор.

Он долго вглядывался в экран своего ноутбука, где на экране всплыли картины, его будущих, возможных приобретений, и не мог оторваться, от бушующего моря, от свинцового неба, от размытой границы, там, где они встречались. От мощи стихии, что бесчинствовала на картине, и не признавала никаких правил. Не было ни для моря, ни для неба, ни края, не ограничения. Они сами по себе столпы творения, не ведающие преград. Сами себе хозяева. Никто не мог приручить их, подчинить, обуздать. Но среди всей этой мощи стоял маяк. Высокий, статный, нерушимый. Волны разбивались об него. Небо задевало низкими облаками. А он стоял, и светил, указывая путь странникам.

И с тех пор маяк поселился у Руслана в гостиной. Он не разбирался не в технике живописи, не знал стили, и имён художников, но вот маяк, каждый раз задевал в нём за что-то живое, каждый раз глядя на эту картину, в бушующей стихии он узнавал себя, а Вика была его маяком.

– Боже, это же Гуммбах, – поражённо пробормотала Вика, обернувшись к Руслану, настолько поражённая видимо этой новостью, что даже не вздрогнула при его появлении, полностью поглощеная картиной.

– Эм-м, – хмыкнул Руслан, припоминая имя художник, – да, точно.

– Это же… – выдохнула она, – это же просто непостижимо. Он так передаёт стихию, так искусно пишет. Каждый бархан водяной, каждый пузырь морской пены, – она снова подалась вперёд, – нет, не единого похожего мазка, все оттенки различны, и слиты воедино…

Руслан, конечно, ожидал, что Вика оценит картину, но что её так торкнет, не думал.

– Это подлинник? – спросила она, переводя зачарованный взгляд на него, и вот теперь торкнуло его.

Все негативные эмоции приутихли, улеглись. Может за ночь пришло смирение с данной ситуацией. И теперь глядя на любимую женщину, Руслан любовался ей. Рассматривая на лице неподдельные эмоции удовольствия. Горящие голубые глаза, которые сейчас потемнели, как в момент наивысшего кайфа. Из убранных наверх волос, выпали кудрявые пряди, обрамив узкое, раскрасневшееся личико. Алые пухлые губы, словно вишни, горели на нём, и Руслан почувствовал непреодолимое желание впиться в них зубами, по-звериному и жёстко. Но продолжал стоять и агонизировать в себе эти яркие, колкие чувства, просто наслаждаясь этим теплом, что отогревало его черствое сердце.

– Да, это подлинник, – вытолкнул он из себя.

– Но она же невероятно дорогая, – выдохнула Вика, из под ресниц разглядывая его, видимо уже уловив его реакцию. Чувствовала. Ощущала, все его вибрации. А может ей нравилось разглядывать его голый торс, потому что он спустился вниз, не озаботившись одеждой, накинув только свободные спортивки. И сейчас она кокетливо, и краснея, кидала на него смущенные взоры.

Отвыкла.

Он бы тоже не отказался поизучать её голое тело, он тоже отвык, но краснеть бы при этом не стал.

– Дорогая, – подтвердил Руслан, и подошёл ближе, положил ладони на её плечи, и притянул к себе, утыкаясь носом в её волосы, – но она единственная ассоциируется у меня с тобой.

– Со мной? – удивилась она, оборачиваясь к нему, чтобы заглянуть в глаза.

– Ты мой маяк, Вика, – сказал он просто, и её зрачок расширился. Будто он впрыснул ей дозу наркоты, или вколол адреналин. Настолько неподдельным удовольствием засветились её глаза, что он и сам ошалел, от этой реакции. Всё смотрел на ультрамарин её глаз, и хапал свет, отогреваясь всё больше.

– А ты моё море, – проговорила она, – и небо, и солнце, и луна…

Руслан, наконец, накрыл своими губами её, и втиснул сразу же язык, потому что не мог терпеть. Поспешно развернул к себе, и вгрызся в вожделенный рот, фиксируя её затылок, словно она захочет отвернуться от него. Но Вика отвечала так же пылко, притягивая его за шею, и прижимаясь всем телом. И он поощрённый её ответом продолжал яростно нападать на её рот, точно пил воду, после недели в пустыне. Пил и не мог напиться. Насытиться не мог, чтобы хоть немного притормозить, включить мозг. Всеми его действиями управляли инстинкты. И тело повиновалось, велось на эту жажду.

Он как зверь рычал, когда проходился жестким тараном, оглаживая все её изгибы, задирал рубаху, рвал на ней пуговицы, и смотрел, трогал, целовал.

– Нам надо подняться наверх, – голос его сипел и хрипел, дыхания не хватало. Но остатками разума он понимал, что нельзя её просто загнуть и трахнуть, вбиваясь со скоростью отбойного молотка, хотя очень хотелось сбросить жуткое напряжение в паху.

– А здесь мы разве не можем? – пролепетала Вика, юрко ныряя к нему в штаны, и сжимая напряженный член.

Руслан на мгновение выбыл из этой реальности, содрогнувшись всем телом. Её ладонь так правильно давила на головку, так правильно тёрла, что сил медлить у него не осталось. Он так сильно изголодался по ней, что сейчас желание трахнуть её, затмевало все доводы разума.

– Царица, разряди меня, – порычал он, – иначе я за себя не ручаюсь…Я боюсь тебе навредить…

Вика поняла его правильно, потому что легко надавила ему на грудь, подталкивая назад, и он свалился на стоящий позади диван.

Она скинула с плеч, расстегнутую рубашку, оставшись в трусах и носках. Встала перед ним, демонстрируя, потяжелевшую грудь, с торчащими сосками, мягкий переход на круглый животик, крутые бёдра.

Потом склонилась к нему, уперевшись в спинку дивана, и Руслан снова завладел её губами, не в силах себе отказать в этом, и обхватил обеими ладонями её груди. Вика глухо простонала, ему в губы, и он почувствовал, как дрогнуло её тело, когда он сжал пальцами крупные соски, и оттянул их.

На ощупь шелковая кожа была горячей и гладкой. Ему нравилось, и упругие перекаты её грудей, и твёрдые соски, и дрожь её тела.

Она сползла ниже, горячими и влажными поцелуями оставляя мокрую дорожку на его коже. Вцепилась в волосы, и внезапно дернула, открывая доступ для себя к его шее. Это неожиданное покушение, так ярко влилось в общее возбуждение, что Руслана снова тряхануло, и он не удержавшись, тоже вплёлся ей в волосы, и отстранив от себя.