Текст книги "Притяжение (СИ)"
Автор книги: Ann Lee
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
Квартиру они покинули в молчании. Так же ехали домой, видимо собираясь с мыслями, проигрывая каждый в своей голове произошедшее.
– Понимаю, что ты устала, но нам надо поговорить, – сказал Руслан, когда они вернулись домой.
23
Вика замерла посреди гостиной. Взгляд её уже давно растерял твёрдость, она смотрела с затаенной тревогой, и возможно даже догадывалась о чём пойдёт речь. Выглядела она и вправду уставшей, видимо вся эта ситуация высосала из неё немало энергии. Но отступать Руслан был не намерен, и именно сейчас хотел закрепить позиции.
– Присядь, – кивнул он на диван, и когда она опустилась на мягкое сидение, сам пристроился рядом на корточках, напротив, чтобы видит её лицо.
Вика терпеливо ждала, и видимо пыталась считать эмоции с его лица, потому что её взгляд блуждал по нему. Но Руслан не вёлся на это, чётко вознамерившись провести с ней серьёзный разговор.
– Скажи мне, когда ты узнала, что ждёшь от меня ребёнка? – зашёл он издалека.
Этот вопрос явно поставил её в тупик, было видно, что не этого она ожидала.
– Ну же ответь, – надавил он, видя, что она колеблется.
– После нового года, спустя месяц, почти, – всё же услышал он ответ.
– Не возникло желания мне рассказать?
– Нет, – не задумываясь, ответила Вика, и инстинктивно отодвинулась, чувствуя, как у него меняется настроение.
Он много думал, о том, чтобы он сделал, если бы узнал раньше о ребёнке. Конечно, он захотел бы быть к нему причастным при любом раскладе. И конечно он понимал, все те причины, по которым она не сообщила ему об этом. Но он ни разу не спросил её об этом.
– Ты же понимаешь, что тогда я не могла тебе доверять, – продолжила она, видя, что он терпеливо ждёт её пояснений.
– Понимаю, – кивнул Руслан, и поднялся, устав сидеть на корточках. Вика тут же подскочила.
– Руслан…
– А потом, царица, что мешало тебе?
– Ничего не мешало, – пожала она плечами, – я просто не могла найти подходящего момента. Мне жаль…
– А сейчас, ты мне доверяешь, или всё же сомневаешься? – Руслан продолжал пытливо разглядывать её лицо. Видел, что она уже всё понимала, для чего этот разговор, но видимо чисто из упрямства, а может по какой-то женской херне, не признавалась.
– Доверяю, иначе бы не выбрала тебя, – добавила она, видимо последнее должно было убедить Руслана в её искренности.
– Как интересно, – невесело усмехнулся он, – тогда какого хера ты понеслась, сломя голову, когда я просил, сперва сообщать мне о всех проблемах?
Он чувствовал что заводиться. Его эта ситуация порядком выбесила, и свой гнев он направил на других действующих лиц, но первой была Вика, которая ослушалась его, и помчалась сама решать свои проблемы.
А больше всего его бесило, что и сейчас, она говорит что доверяет, но в то же время смотрит упрямо, явно считая, что поступила правильно.
– Я же объяснила, Руслан. Мне позвонила мама. Ехать надо было срочно, – голос её тоже раздражённо задребезжал.
– Тон, царица, смени, – холодно осёк он её.
Вика так и замерла, с раскрытым ртом, а потом плотно сжала губы. Непокорность читалась во всем её виде. В фигуре, в глазах, в покрасневшем личике.
– Повторяю, ещё раз, – чеканил Руслан, всё больше улавливая, её нарастающее недовольство, – ты выбрала меня, и мы теперь вместе. Всё моё твоё, всё твоё моё. Все твои проблемы теперь решаю я.
– Но… – попыталась вставить она, но Руслан, глянул на неё так, как умел только он, и она замолчала.
– Ещё раз повторить?
– Нет, – вытолкнула из себя, и опустила полыхающий взгляд.
– Иди спать, – скомандовал он, понимая, что ещё немного, и они наговорят друг другу лишнего.
– А ты? – она сделала шаг навстречу.
– Приду, чуть позже, – он намеренно отвернулся, и вышел.
Ему нужно было успокоиться и подумать. Не хотел Руслан срывать негатив на царице. Всё что он хотел, он ей сказал, остальное уже было не к ней, но если останется рядом, и будет и дальше наблюдать её непокорный взгляд, точно отшлёпает её. И по большому счёту он понимал её, ей тяжело перестроиться, она жила так, сама решала свои проблемы, и мозг её мгновенно выдаёт решение, не принимая в расчёт его, но теперь будет по другому, или не будет никак.
Ему тоже многое пришлось принять и поменять в своей жизни. Хотя бы одно то, что он зависит от её улыбки, от её настроения. Да что там, он никогда ни с кем не жил, и ни имел длительных отношений, а уж любил вообще ограниченное число раз. А она для него стала всем. Неожиданно, но это произошло. Он и сам не заметил как. Может когда стала являться ему во снах, когда он впервые трахнул её. Или когда не выходила из его башки не на миг, а он пытался вытряхнуть её из головы, и не мог. Их сладкая неделя в этом доме, у Руслана будет в вечном топе, счастливых дней. Да и так ли это важно, когда это произошло. Он смирился, что больше не принадлежит себе.
На его плечи опустились узкие ладони.
Он сидел на крытой веранде, разгоняя сумрак вечера, дымом от сигар. Рядом на столике стояла кружка с чаем. Он в своей задумчивости и не заметил, что прошло уже много времени, и видимо царица, не выдержав, спустилась за ним. Опять ослушалась.
– Прости меня, я больше так не буду, – зашептала она ему горячим шёпотом в изгиб шеи.
Такие простые слова, но они сейчас приносят ему облегчение. В груди теплеет, и сумрак не кажется таким тёмным. На небе проглядывают звёзды, темнота наполняется тихими звуками и ночными шорохами.
– Какая же ты непослушная, царица, – ворчит он, перехватывая её руки, и заставляя выйти вперёд. – Тебя нужно наказать.
Вика послушно садится к нему на колени. На ней опять его рубашка и носки на ногах. Вторую ночь у него живёт его женщина, и у неё нет ничего своего. Это его по ходу надо наказать.
– Ну не злись на меня, – бормочет она, бороздя пальчиками его щетину, потом проходиться по губам, и он прикусывает их, под её сдавленный писк.
– От отшлепанной задницы, тебя спасает твой татем, – проговорил Руслан, погладив круглый животик.
– Ну, если ты обещаешь быть нежным, я могу и потерпеть, – хитро заглядывает ему в глаза.
– Что же это за порка такая, нежная? – усмехается Руслан.
– Ну, наверное, это больше и не порка, – смущённо улыбается Вика, и ловко расстегивает его рубашку, и греет, прохладные ладони на его груди.
– И где тогда воспитательный момент? – спрашивает Руслан, предательски захрипевшим голосом.
Руки его тоже пробрались под её рубашку, обнаружив под ней отсутствие нижнего белья.
– Ещё и почти голая по дому шастаешь, – заворчал он, впрочем, не очень убедительно, потому что Вика, скользила поцелуями по его шее, мягко прикусывая его кожу. – Точно на порку нарываешься.
– Я не голая, – возразила Вика, отрываясь от своего занятия, – мне вполне идёт твоя рубашка.
– Так может заменим ими весь твой гардероб? – хмыкнул Руслан, расстегивая пуговицы, на груди и оголяя упругие полусферы царицы. Одна рука тут же накрыла упругий холм, сжала твёрдый сосок.
Вместо ответа царица, застонала, заёрзала, и Руслан уже и без того чувствующий колкое возбуждение, удовлетворённо рыкнул, довольный её отзывчивостью.
Он тут же зарылся носом в тёплой ложбинке, сжимая обе её груди вместе, так что крупные розовые соски соединились, и втянул их в рот. В голову вдарило, от этого терпко-сладкого вкуса. Ток понёсся по венам с новой силой. Вся кровь устремилась вниз живота, и член болезненно упёрся в ширинку брюк.
Царица запрокинула голову, подставляясь для новых поцелуев. Она красиво изогнула шейку, и Руслан, оставив истерзанную грудь, принялся за покусывание нежной кожи ключиц и шеи. Она тихо мурлыкала, иногда громче вскрикивая, когда он особо жадно присасывался к самым сладким местечкам.
Её пальчики поощрительно гладили его голову, спускались царапающими линиями на шею, вцеплялись в плечи.
Туман в голове Руслана нарастал, всё существо концентрировалось только на одном желании, как можно быстрее присвоить эту самку. Завладеть ей. Трахать и смотреть, как её плавит от него. Как ей здорово с ним. Что только он способен довести её до сладких спазмов, да хрипа, и стонов.
– Пойдём в кровать, царица, – прохрипел Руслан, спуская её с колен, но продолжая крепко прижимать к себе, словно сам себе не доверял и боялся упустить.
– Будешь пороть? – послушно пошла, прижатая спереди царица.
– Буду. Пороть. – Руслан, придерживая её, склонился к сочным губам, и на мгновение, он выпал из реальности, совсем позабыв о намерении подняться наверх. Сладкий рот царицы, его персональный сорт наркоты.
Он пришёл в себя, от быстрых движений рук царицы в районе своей ширинки. Видимо не одного его накрыло. Вика видимо решила не ждать горизонтальной поверхности.
– Стопори, царица, – он придержал её руки, которые уже почти нырнули к нему в трусы.
– М-м-м, – протестующе застонала Вика, и притянула его за шею, впилась в его губы, видимо стремясь таким способом дезориентировать его.
Руслан снова завис, сминая царицу в объятиях, погружая в неё свой язык, но когда эта зараза предприняла попытку снова залезть к нему в трусы, руки её придержал.
– В кровать, – зарычал он.
Если бы не шестой месяц беременности, он бы уже трахал её, перегнув через плетёное кресло на веранде. Или усадил бы на себя, в нём же, сверху. Или ещё много всего, но… Но беременность царицы диктовала свои условия, и им приходилось быть осторожными, или хотя бы ему, потому что у Вики вообще мозги отказывали, и она была готова хоть стоя, хоть в кресле.
Еле добрались до спальни, беспрестанно целуясь, и натыкаясь на то на стены, то на стулья, то ступеньки всё не кончались.
Руслан бы долго плевался, увидев подобное где-нибудь на экране, или если бы ему кто-нибудь рассказал подобное.
Блядь, ну что тут сложного, поднялись в спальню, легли в кровать, там можно и к делу приступать. Что за хрень? Прямо вот нельзя перестать целоваться?
Но вот по факту, он не мог оторваться от неё. Не мог выпустить, хотя, что там этой дороги до спальни, меньше минуты, а поднимались они, минут пять. Он был не в силах разжать руки, и даже на сантиметр от себя отпустить. Так его магнитило к ней, к её телу, к коже сладкой, к губам этим нереальным. К тому, что таяла в его объятиях, тоже теряя связь с реальностью. Забывала обо всём. Как и он.
Одежда летела в стороны, сорванная в поспешности и лишённая петель и пуговиц. Царица, первая упавшая на кровать, уже лишенная его рубашки, призывно раскинула бёдра, и, постанывая, поглаживала себя. И он бы насладился этой игрой, если бы его так не трясло от желания, погрузиться в неё. Тело всё дребезжало, как от лихорадки, словно и не брал её никогда, точно в первый раз всё у них сейчас будет.
Замереть и насладиться пиком возбуждения, не хватало терпения, и Руслан, притянув Вику за лодыжки ближе к себе, медленно погрузился в тугой жар. Здравомыслия хватило тормозить, действовать медленно, и осторожно, хотя настырные коготки, впившиеся в его зад, подгоняли его. А выгнутое дугой тело, и запрокинутая голова царицы говорили, что ей очень хорошо. Она подмахивала, насколько ей позволял живот, и металась, стонала его имя. А его пронизывало иглами острого наслаждения, когда он погружался в неё, хапал кайф, понимая, что не выдержит долго.
– Давай, царица, не могу больше, – зашептал он севшим голосом.
Накрыл пальцами влажную развилку, находя клитор, желая ускорить её разрядку.
Вика всхлипнула, и он тут же почувствовал, как она сокращается, сдавливая его внутренними мышцами.
– Люблю тебя, боже, как же я тебя люблю, – зашептала она.
Руслан придержал себя, давая ей насладиться разрядкой, и ускорился, в два толчка, отправляя себя в нирвану.
– И я люблю тебя, царица, – это он сказал уже, когда немного отдышался, прижимая к себе безвольное тело царицы.
Она что-то мурлыкнула ему в ответ, и прижавшись к плечу, заснула.
А он снова лежал, гадая, это ли ни есть чувство полного, наивысшего счастья.
24
– Какое количество гостей ты бы хотел бы видеть на своём дне рождения? – спросила я, устроившись удобнее, на заднем сидении машины, рядом с Русланом.
За рулём был хмурый Антон, которого я до сих пор смущалась, хоть и при близком знакомстве он оказался, пусть и немногословным, но нормальным человеком. Просто сочетание серых глаз, льняных волос, квадратного подбородка, и очень часто хмурой складки на лбу, вводили в заблуждение, что он постоянно чем-то недоволен. Но как оказалось, Антон просто очень сосредоточенный мужчина. Серьёзный, и строгий, ну, по крайней мере, по отношению ко мне. Ещё ни разу не видела, чтобы он улыбался, с Русланом, при мне, они общались коротко и по делу. И поэтому каждый раз я смущалась своего бывшего надзирателя, ставшим невольным свидетелем того, что происходило в этом доме полгода назад. Нет, я не чувствовала от него никакой неприязни, или хуже того глумления, даже взгляд у него был твёрдый, не намёка на то что он осуждает меня, зная кем я была для Руслана, до, и кем стала после. Возможно, в этом в большой степени была заслуга Руслана, спросить напрямую я не решалась. А так я не видела от него никакого порицания за мой выбор, за моё поведение. Но мне всё равно было перед ним неудобно, и я прекрасно понимала, что надумала это сама, но ничего поделать с собой не могла.
Руслан тоже замечал, как я робею, стоит только Антону появиться в поле моего пространства, и видимо догадывался о моих чувствах, но тему эту не поднимал. Может, считал, что я должна ему прямо сказать об этом, а может вообще за блажь принимал.
Вообще Руслан любил водить сам, но сегодня мы были приглашены на открытие пафосного автосалона, и быть за рулём было не комильфо. Вернее пригласили Руслана, а я его плюс один. Я даже попыталась отказаться, ну какая из меня спутница «молодого и перспективного предпринимателя», так было написано в приглашении. Живот мой хоть и был аккуратным, и чувствовала я себя очень хорошо, но всё же накладывал некие ограничения. Не знаю, может, действительно положительные эмоции окрыляют, но, несмотря на двадцать шестую неделю беременности, я летала словно на крыльях.
Даже мой гинеколог отметила, что давление стабилизировалось, а намечающиеся отёки прошли. Все показатели были в норме. А всего-то мамаше, то есть мне, нужно было окунуться в эйфорию любви.
Я даже писать начала заново, хотя не притрагивалась к карандашам почти полгода. Руслан со скрипом согласился мне позировать, потому что изобразить на холсте мне хотелось только его.
Под студию я заняла одну из пустующих комнат в доме. Там с утра и до обеда обитало солнце, а вечером была приятная прохлада и тень. Пустующее пространство заполнилось мольбертами и холстами, стопками бумаги и полками с карандашами и всеми моими любимыми инструментами, что были необходимы для творчества.
Кресло для Руслана, стояло чуть левее мольберта, и порой он просто работал на ноутбуке, или вёл разговоры по телефону, а я самозабвенно творила.
Стены быстро заполнились эскизами с изображением кистей рук с переплетенными венами и выступающими костяшками. С приходящими и уходящими профилями лица, анфас. Всё в штриховке, с бликами и переходами тени. И везде был он. Такого всплеска вдохновения у меня не было давно. Я могла погружаться в творчество настолько глубоко, что Руслану приходилось меня просто утаскивать из мастерской, чтобы я хоть немного отдохнула, но я и не уставала.
Но вот ехать на светское мероприятие, наряжаться, долгое время вышагивать на каблуках, да ещё и наверняка под прицелом камер, тут я засомневалась, предложив Руслану ехать одному. У меня был опыт присутствия на таких мероприятиях, и я знала, что пробыть там надо хотя бы пару часов, а может и больше. Пробыть, это не значит сесть и сидеть в сторонке. Ходить, поддерживать разговоры, выпивать, пусть это и не про меня, но всё же.
В общем, я засомневалась, но Руслан, пообещал, что мы только засветимся, он даст пару интервью, которые уже внесены в расписание, и если я буду настаивать, то мы быстро смоемся. А ещё он предложил позвать с собой Милану.
С семьёй, после того разговора дела обстояли, мягко говоря не очень.
С мамой, мы конечно поговорили. Я попыталась донести до неё, что вот так бывает. Она отказалась меня понимать, а я не стала настаивать, просто попросила не уходить в глухую оборону. На этом и сошлись.
С Миланой, всё было и сложно и просто.
Просто в том, что дочь, конечно же, скучала по мне, как и я по ней. И стоило только продавить эту позицию, то тут же сдавалась, с неё спадала ершистость, она становилась ласковой, и мы могли спокойно говорить, пока я не затрагивала тему с Русланом, и тогда снова блок.
Вот и в тот раз, когда решила позвать её с нами, мы прекрасно общались, пока я не открыла истинную цель своего звонка. На этом разговор и закончился.
– У меня нет пока детей, царица, – сказал мне Руслан, в тот вечер, когда я расстроенная, рассказала ему о разговоре с дочерью, – но мой дед всегда говорил, что не нужно никого переубеждать и насаждать свою правду. И мне кажется, это работает со всеми, даже с детьми. Она не обязана понимать тебя и принимать твой новый образ жизни. Смирись с этим, и увидишь, что тебе станет легче.
И возможно он был прав, и я в очередной раз удивлялась, какая многогранная натура скрывается под этой циничной бронёй. С каждым днём Руслан открывался для меня всё больше и больше. Он часто вспоминал своего деда, было видно что, несмотря на прошедшие годы, и события что с ним произошли, этот человек оставил в его судьбе неизгладимый след. Совсем ничего он не рассказывал про своих родителей, и про те события, что были с ним после армии, коротко обрисовав их, «я был на войне». Также молчал, про то, как сидел в тюрьме, словно не было этого. И даже то, как мы познакомились, не поднималось между нами, точно не сговариваясь, мы решили начать с чистого листа.
Приняв решение всё же ехать с ним на это мероприятие, передо мной тут же выросла новая проблема. Мне захотелось в этот вечер блистать для него. Я не сомневалась, что он итак оценит мой внешний вид, но раз мы впервые появимся вместе, пусть ему это будет вдвойне приятнее.
Реакция Руслана, превзошла мои ожидания.
Он так смотрел на меня, когда я спустилась к нему в гостиную, где он меня ожидал, что мне казалось, что мы уже никуда не поедим.
И ведь платье было элегантное, никакой пошлости, я не могла допустить. Просто правильный покрой, подчёркивающий, пышную грудь, завышенная талия, не акцентирующая внимание на животике, а лишь мягко подчёркивала его. Длинная прямая юбка, ниже колен. Открытые руки, и высокий вырез. Да в этом платье можно на приём к английской королеве. Я подняла свои волосы, в высокую причёску, и сделала вечерний макияж. Всё дополнила гарнитуром из жемчуга. Я стремилась к элегантности, но судя по взгляду Руслана, я не попала.
Хотя вот, на мой взгляд, он выглядел не менее горячо в своём, тоже элегантном, костюме, наверняка от какого-то именитого итальянца. Строгий стальной цвет, черные рубашка и галстук, начищенные до блеска оксфорды. И ведь тоже имеет вид сдержанный и строгий, а я таю, от одного взгляда на него, словно он из самой моей жаркой фантазии. Да так и есть. Один этот жгучий взгляд чего стоит, и гуляющий кадык, под воротом рубашки, когда он сглатывает, при виде меня.
Взгляд мой блуждает по высокой фигуре, пока я спускаюсь к нему, и иду навстречу. Он что-то держит в руках, но разобрать, что, не получается, как только я попадаю в зону досягаемости, он тут же аккуратно притягивает к себе.
– Каблуки не высоки? – заворчал он, явно изнывая от желания втянуть аромат моих духов, что и делает, склонив голову к изгибу моей шеи.
Я кокетливо подняла ножку, и оглянулась на тонкую шпильку, любимых лодочек от Тома Форда.
– Не переживай, они очень удобные, и у меня есть ты, если устану, будешь носить на руках, – улыбнулась я.
– И унесу в ближайшие кусты, – усмехнулся Руслан, сжимая одной ладонью мой зад, так что я пискнула.
– Не думала, что это платье может вызвать такую реакцию, – фыркнула я, подскребывая ноготками его щетину.
– А платье не при чём, царица. Эта реакция исключительно на тебя, – проурчал его низкий голос в ответ, и я завороженно наблюдала, как шевелится его кадык, потом перевела взгляд на полные губы, и выше, в тёмные глаза.
Руслан смотрел так откровенно, и жадно, только так, как умеет он, и его карие глаза, становились ещё темнее, затягивая, поглощая. В них явственно читалась жажда, и даже похоть. Он хотел меня, и этот факт меня вновь и вновь поражал. Ведь когда мужчина получает неоднократно, то чего он хочет, он должен остыть, ну хоть немного, это точно. А он смотрит так, словно и не было у нас ничего с ним, и он только предвкушает, как это будет.
Это было даже не предвкушение, а смакование, того что предстоит исполнить мне, нам, и это не могло не трогать меня. Я смотрела и терялась от этого безмолвного напора.
– Руслан, – замешкалась я, и прочистила горло, отстранилась, – ты так смотришь… каждый раз…
– Чего тушуешься, царица? – он привычным жестом поднял моё лицо за подбородок, и я увидела, что темень его глаз, смягчили задорные искорки. – Давай привыкай уже, что я тебя хочу, всегда и везде.
Эти его слова, в равной степени, снова смутили меня и в тоже время восхитили. Приятно чувствовать себя желанной, нужной, любимой. Они окрыляли, заставляли сердце учащенно биться, и трепетать в груди. И возможно это не было самым изящным признанием в моей жизни, но самым откровенным и искренним, это точно.
– Я бы поцеловал тебя, – Руслан всё ещё усмехался, видимо наслаждаясь моей реакцией, – но боюсь, что тогда мы никуда не поедем.
– Ты знаешь, я даже бы согласилась, на такое вероломное нападение, но не ты ли убеждал меня, что для тебя этот выход важен?
Руслан не ответил, а только мягко развернул меня к себе спиной. Потом я почувствовала, как моё жемчужное колье тяжелой змейкой, стекает вниз, потому что он его расстегнул.
– Лови, царица, – царапнул меня его горячий шёпот возле самого уха. Я только и успела подставить под жемчужины руку, а на его место уже легла россыпь других камней.
– Что это? – я провела пальцами по холодным граням.
– Ну а что положено носить царицам? – невозмутимо продолжил Руслан, разворачивая меня к себе и вручая продолговатый футляр.
– С серьгами сама, – он всё же коснулся губами моих губ, и недовольно скривился, ощутив на них мою помаду.
Я опустила глаза к врученной мне коробочке. В ней на бархатном полотне лежали красивые каплевидные серьги, в огранке из белого золота, ярко переливались прозрачными камнями.
– Это… бриллианты? – я подняла удивленный взгляд на Руслана, и снова коснулась колье, которое он мне надел.
– Ты так удивляешься, царица, – усмехнулся он, наблюдая мою реакцию, – точно я тебе звезду с неба достал. Это всего лишь бриллианты.
– Всего лишь, – повторила я за ним, снова опустив взгляд на серьги в моих руках.
Нет, у меня были бриллианты.
Маленькие серьги пуссеты, и тонкая цепочка, с камнем в виде сердечка. Их мне дарил Вик, и они благополучно лежат в моей квартире, со всеми остальными моими вещами, которые я так и не забрала. Гарнитур из жемчуга я купила специально с платьем.
Но они не в какое сравнение не шли с этими камнями.
Я быстро подошла к зеркалу, которое висело в прихожей, чтобы разглядеть колье.
Оно тоже было из белого золота с россыпью камней, капельками, лежащих на моих ключицах. И оно было великолепно. Сверкало и переливалось благородными всполохами, только такими которые свойственны драгоценным камням.
– Ну же, примерь серьги, – позади меня выросла высокая фигура Руслана.
Я посмотрела на него в отражении зеркала, уловив в его глазах довольный блеск. Ему нравилась моя реакция на его дорогой подарок.
– Спасибо, – пролепетала я, уже переполненная восторгом.
Повернулась к нему, и, не взирая, на риск повредить макияж, со всей страстью впилась в его губы.
Руслан, видимо тоже не особо боялся лишить меня вечернего оформления, ответил не менее бурно, сжимая в своих объятиях.
– Вечером оставлю на тебе только эти камни, – захрипел он, обрамляя горячим дыханием моё лицо, – а теперь нам всё же стоит притормозить.
Я с неохотой выбралась из его рук. На губах ещё горел наш поцелуй, низ живота уже напрягся, сердце ещё не сбавило ритм. И в очередной раз, я поражалась своей реакцией на этого мужчину. Безумно хотелось послать всё к чёрту, раздеться, прижаться к горячей коже, подставлять губы, под жаркие поцелуи, а тело под наглые руки, и чтобы держал крепко, не отпускал.
25
И вот когда мы удобно устроились на заднее сидение автомобиля, при полном параде, с поправленным макияжем, с серьгами в ушах, и с небольшим разочарованием, но с огромной надеждой на вечернее продолжение, я вспомнила, про его день рождения, который через неделю.
Он как-то невзначай обмолвился, что хотел бы этот день навестить могилу деда, он всегда так делал, уже на протяжении десяти лет, как не стало того. Но уезжать в область, где полное бездорожье, и тем более тащить меня на кладбище Руслан не захотел. Я предложила ему следовать его традиции, я спокойно дождусь его дома. На что он ответил, что теперь у него есть новая традиция, это я.
И поэтому я подумала, может устроить праздничный обед, и пригласить, кого он пожелает, и поэтому и спросила, сколько он планирует позвать человек.
– Никакое, – как-то отстранённо ответил Руслан, – нас с тобой вполне достаточно.
– Но, Руслан, это же твой день рождения! – возмутилась я, таким пренебрежением к самому важному празднику в жизни.
– Да, это мой день рождения, – он повернулся и спокойно взглянул на меня, – и поэтому я хочу его провести, так как хочу. Без шумных застолий, и левых людей.
Я испытывающе посмотрела на него, но не уловила ни нотки фальши, он действительно этого хотел.
– Ну и ладно, – согласилась я, – тогда будешь сидеть в моей мастерской, а я буду тебя писать.
– Ты не перепутала, царица, – усмехнулся он, – это же мой день рождения!
– В честь него, напишу тебя «ню», – рассмеялась я, кинув взгляд в сторону Антона.
У парня на губах заиграла улыбка.
– Я потом куплю эту картину, – выдал он.
– Следи за дорогой, извращенец, – рассмеялся Руслан.
Я тоже развеселилась, пообещав Антону скидку.
– Да, – протянул Руслан, с таким не свойственным ему добродушием, – вы оба полны сюрпризов.
– И всё же, – начала я, когда мы все, отсмеявшись, немного успокоились, – ты действительно не хочешь больше никого видеть?
– А зачем мне ещё кто-то? – Руслан сжал мою ладонь, и поднёс пальцы к своим губам, погладил ими, свои губы, прикрыв глаза, и жарко дыша на их. – Мне нужна только ты Вика.
Сердце моё, в очередной раз затрепетало, забилось. Внутри разлилась тёплая патока, топя меня в нежности.
Я, не отрываясь, смотрела в его тёмные глаза, снова уходя под воду с головой. Наверное, я до конца не верила, что это всё не сон, потому что сколько бы раз он не признавался мне в своих чувствах, сколько бы ни смотрел вот так жарко, ни сжимал меня, я каждый раз спрашивала себя, а правда ли это? То, что сейчас происходит.
В животе дёрнулся малыш, более чем подтверждая реальность происходящего.
Я накрыла живот ладонью, усмиряя маленького буяна.
– Пинается? – спросил Руслан, и тоже переместил большую ладонь ко мне на живот, следуя моему курсу, стал поглаживать.
– Да, что-то расшалился, – поморщилась я, снова чувствуя ощутимый толчок.
– Предвкушает вечеринку, – усмехнулся Руслан.
– Точно, – улыбнулась я в ответ.
Но когда мы приехали, малыш угомонился, затих, и я уверила Руслана, который стал настаивать, чтобы я не торопилась, что время ещё есть, что со мной всё хорошо.
Было видно, что он не особо поверил, но почему-то сдался. Вышел из машины, и через мгновение помог выйти мне. Коротко переговорил о чём-то с Антоном, и повёл меня, к большому зданию, сверкающему металлом и стеклом, куда стекалась разноцветная толпа.
Мы практически сразу окунулись в самую гущу событий, стоило нам только сойти с парковочной дорожки.
Руслана беспрестанно окликали, порой он сам подходил и здоровался с такими же затянутыми в модные костюмы мужчинами. С одними он коротко здоровался, с другими перебрасывался парой фраз, с третьими вел недолгие разговоры.
На меня бросали заинтересованные взгляды, не только мужчины, но их многочисленные спутницы, которые, как и я впрочем, застывали рядом со своими визави, и учтиво улыбались, пока мужчины говорили о делах.
Меня Руслан представил, всего пару раз.
В первый раз, это был пожилой уже мужчина, грузный, с жесткими и крупными чертами лица. Его звали Бесарион Валерьянович.
Он покровительственно похлопал Руслана по плечу, когда тот представил меня как свою женщину, и хитро глянул на меня. Мне он не понравился, но лицо я сдержала.
Потом Руслан мне объяснил, что это, его как бы старший друг, человек, очень больших возможностей. И без дружбы с ним, ему, возможно, было бы очень тяжело.
Вторым человеком, которому меня представил Руслан, тоже был мужчина. Это был заместитель Руслана, Дмитрий Борисович Рубцов. Он был со своей женой, женщиной средних лет, со средней фигурой, и не выдающимся лицом, в нормально, элегантном платье. Вера Николаевна, мне понравилась сразу, именно тем, что она была нормальная, обыкновенная. Что особенно бросалось в глаза на этой ярмарке тщеславия. Невысокая блондинка, со сдержанным макияжем, и доброжелательной, по– настоящему доброжелательной улыбкой. Ей на взгляд было лет сорок пять.
– Какой срок? – спросила она, когда мужчины, заговорили о делах, и этим самым сразу же переходя на «ты».
– Двадцать шестая неделя, – ответила я, окончательно оттиснутая ей от Руслана.
Он коротко, но прицельно глянул на меня, когда наши пальцы разъединились.
– Не переживайте Руслан Заурович, мы просто прогуляемся, – не ушёл от её внимания наши переглядывания.
В её голосе мне послышалась усмешка.
Дмитрий Борисович, сразу отреагировал, обернувшись к нам.
– Вера… – забасил он.
– Всё Дим, – отмахнулась она, – в кое-то веке, на этих твоих приёмах встретила нормального человека, и мне не придётся слушать про все ваши сроки, подрядчиков и прочее. Мы прогуляемся, а если Вика устанет, там есть отличная лаундж-зона, – она махнула куда-то в неопределённом направлении, – там нас и найдёте.
И не терпя никаких возражений, а вернее даже не дав им шанса, она подхватила меня под руку, и повела вглубь разношерстой топы.
Я только и успела удобнее перехватить свой клатч, увлекаемая ей словно, она ледокол, а я лодочка, следующая по её расчищенному следу.
– Дима, просто трепещет перед Русланом, – простодушно призналась она, пока мы лавировали посреди людей, дорогих ярких машин, стоящих на стендах, и красавиц, что вышагивали рядом с полированными кузовами именитых марок автомобилей, официантов с подносами, инсталляций с яркими красными шарами, высокими столиками, окружёнными весёлыми компаниями, – говорит впервые нормальный мужик попался, среди всех прочих самодуров.
