Текст книги "Притяжение (СИ)"

Автор книги: Ann Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Он толкнулся, и не без труда преодолел сопротивление плоти. Тем более она вся сжалась, но уже на третьем толчке, стало легче. Царица смирилась, расслабилась, и он, прикусив её за плечо, глубоко и длинно входил сзади. Она тихо стонала, но ему особой отдачи и не требовалось. Сейчас он хотел просто поиметь её, трахнуть, так как он хотел, не думая о ней. А в голове так и сидели её слова, про преданность и уважение.

И сейчас глядя на то, как она спит, он уже более серьёзно задумывался над тем, что хочет её насовсем. Даже пусть без уважения и доверия. Он просто хочет её рядом.

8

Я пала ниже некуда.

Я смирилась, и покорилась.

И мне стало легче, без моральной оценки своего поведения. Без оглядки на постороннее мнение. Без самокопания.

В чистом виде я имела лишь то, что мне безумно нравиться этот мужчина. Хоть и отталкивает его циничность и грубость, но…

Но всё остальное.

Как он чётко и без раздумий берёт то, что хочет. В том числе и меня. Делает то, что считает нужным, без излишних эмоций. Этакий падший ангел, который не стремиться вернуть свои крылья, и вознестись на небо. Нет. Ему и в этой ипостаси хорошо, и комфортно. Быть порочным, тёмным, плохим.

Не скорбящий и печальный, как изображают многие художники, а сексуальный, сильный, принявший земные правила игры. И, конечно же, скандальный, непокорный, и противоречащий.

Я иногда мысленно делала эскиз. И у меня перед глазами так и стояла картина Александра Кабанеля «Падший ангел», только вместо сильного белокожего ангела, был Руслан, со своим тренированным телом, со смуглой увитой татуировками и шрамами кожей. С тёмными волосам и с напряженными мышцами. И только взгляд неизменен, как и у ангела Кабанеля, полный гнева и ярости. Непокорный, напряжённый.

Я долго разглядывала его, тогда, когда проснулась, после встречи с дочерью. Редко удавалось застать это лицо в покое. С самых первых мгновений я отметила, что он красив. Красив, как и должен быть мужчина, а может чуть больше, он же падший ангел. Суровое лицо разгладилось, во сне, успокоилось. Длинные тёмные ресницы, прикрывали карие глаза. Широкие дуги бровей, даже во сне делали лицо серьёзным. Красивый, и какой-то аристократичный нос, придавал его восточной внешности некий шарм. Он явно не чистокровный, кто-то из родителей был другой национальности. Губы в обрамлении бороды и усов, расслабленные и чуть приоткрыты, так что видно белую полоску зубов. Впалые щёки, с порослью жёсткой щетины, придавали лицу, какие-то хищные черты. Только он и был хищником. Уж никак не травоядным. Молодой, сильный, и опасный. И такой притягательный.

Тогда я поняла, что мне нужно бежать. Не от него. От себя. Потому что мои чувства к нему совершенно неоднозначны. А я не должна чувствовать это к человеку, который меня похитил. Который принудил меня. Лишил свободы, семьи.

Но привязал на каком-то низменном уровне. Что и доказал, когда моя попытка вырваться провалилась.

Отпустил, а я не ушла сама.

Не ушла!

Сама попросила. Сама хотела. Очень хотела. И на колени сама встала, потому что и член его тоже хотела. И было мне безумно вкусно, сосать и лизать его плоть, и даже когда он терял контроль, и вбивался грубо и глубоко, мне и тогда было несравненно хорошо. Я так возбудилась, что когда он начал кончать, заливая мой рот своим семенем, сама была на грани разрядки, только от одних его эмоций.

И я смирилась, и отдалась полностью.

И Руслан брал, все, что я готова была предложить и даже больше. И открывал во мне новые грани чувствительности, новые горизонты моих желаний.

Я никогда не думала, что не раскрыта сексуально.

В тридцать пять лет, в долгом браке ты думаешь, что много чего знаешь. И с Виком, как мне казалось, у нас была полная совместимость. Нежный неторопливый секс, несколько раз в неделю. Иногда более жаркие встречи. Но какая ирония, стоило встретить такого как, Руслан, чтобы понять, всё это мне только казалось.

Руслан доминировал во всём и везде. И вся эта грубость, пошлость, и даже жёсткость порой, они мне нравились. Да что там нравились, я таяла, покорялась. Включался какой-то древний инстинкт подчинения сильному самцу.

Может это я, какая-та неправильная?

Но я устала анализировать свою реакцию на это, тем более что он всё чаще говорил, что заберёт меня насовсем, что я единственная, и несравнимая, и жаркий несравнимый секс, плавили мои мозги.

Верила ли я ему?

Нет, я хотела довериться, всё на том же инстинктивном уровне, потому что когда я перестала сопротивляться, и покорилась, мне стало легче. Я отдала все решения ему, сильному ведущему, и следовала проложенным им курсом, не думая о конечной точке этого пути.

* * *

Наконец-то хлопнула дверь, и я вышла из кухни. Сегодня он пришёл совсем поздно. Я разогревала ужин два раза.

Конечно, спрашивать я ничего не стала, да он и не позволил, быстро миновав разделяющее нас расстояние, молча, притянул меня к себе, и грубо втиснул свой язык в мой рот. Какой-то отчаянный жест, словно не целовал, а воду пил, я еле успевала отвечать. От него пахло бензином, потом, кофе, и той самой туалетной водой, которая воспринималась теперь мной, как личный афродизиак.

Я вцепилась в его твёрдые плечи, чтобы не упасть, потому что он напирал всё сильнее, толкая меня назад. Он часто так возвращался вечером, и сразу тащил меня в кровать. Я и не возражала, вот только сегодня что-то поменялось, словно время пошло быстрее, и нужно спешить наверстать упущенное.

– Руслан, а как же ужин? – пискнула я, успев хватануть воздуха, когда он отстранился чтобы стянуть короткое пальто, со своих плеч, за ним тут же последовала чёрная водолазка, оголяя его наполовину.

– Ты вместо ужина, царица, – прохрипел он, принявшись за мою одежду, и подталкивая меня к столу, который был сервирован к ужину.

Было в его жестах, мимике, глазах, нечто пугающее и в то же время притягательное, заставляющее подчиняться. Снова.

Я только коротко охнула, не успевая за ним. Он быстро стянул с меня его же рубашку, под которой ничего и не было, и уложил среди тарелок на стол.

Вся кожа покрылась мурашками, от предвкушения, и холода гранитной столешницы. Я дрожала, только от одного его чёрного взгляда, когда он неспешно стал оглаживать меня им. Смотрел с каким-то затаенным гневом, снова напоминая мне падшего ангела.

– Руслан, – поёрзала я, – что случилось?

Я не могла не отреагировать, хоть и старалась не лезть к нему в душу.

– Много чего, царица, – ответил он, склонившись, обдавая жаром своего тела, и ярким ароматом кожи, погладил меня по щеке, спустился к губам.

– Но мы об этом говорить не будем. Мы вообще говорить не будем, – продолжил он задумчиво, наклоняясь всё ниже, так что стал касаться меня своей грудью, а ремень на джинсах, вдавился в мой живот, а в промежность упёрлась твёрдая ширинка.

Я несмело, как впрочем, всегда с ним, скользнула ладонями по напряженным мышцам рук, перешла на плечи, пытливо заглядывая в тёмные глаза. Но Руслан не дал долго его разглядывать, склонился к моей шее, и шумно втянул аромат с моей кожи, пройдясь сухими губами, по ключицам.

– Как же ты пахнешь, блядь, – пробормотал он просевшим голосом, и двинулся ниже, к ложбинке между грудей, тут же сжав одну, почти до боли, заставляя меня вздрогнуть. Вторую он грубо втянул в рот, и тут же прихватил зубами сосок. Я опять взвилась, выгнулась, вильнув бёдрами по прижимающейся ширинке, почувствовав, приятное давление между ног.

Заскользила ногтями по мышцам спины, наслаждаясь их твёрдостью и рельефом, подставляясь под новые жалящие поцелуи.

Руслан нещадно оставлял засосы на моей коже. Двигался всё ниже, оставляя цепочку красных следов. Тело потряхивало как лихорадке, а в животе не то, что бабочки, целый табун мотыльков щекотали своими крыльями. Пульс ухал в ушах, сливаясь с нашим хриплым дыханием и моими стонами. Я крутилась и извивалась под ним, выпрашивая большего.

– Как можно быть такой красивой? – хрипнул он, грубо раздвигая мои ноги, водя по влажным складкам пальцами. – Даже тут. Идеальная царица!

Не обдумать, не ответить, я не успеваю, потому что Руслан склоняется, и облизывает горящую плоть. С губ моих срывается стон, наполовину с воздухом, которым я давлюсь, потому что он прибавляет пальцы, толкаясь в податливую плоть, и меня простреливает удовольствием. Я сама двигаю бедрами навстречу его пальцам, захлёбываясь стонами, потому что его язык без устали кружит по чувствительному клитору.

– Ещё, ещё, да, – выпрашиваю я ласку, выгибаясь всё круче.

А потом чувствую покушение на неизведанную территорию.

Руслан толкает скользкий палец в мой анус, и я замираю. Не то чтобы это неприятно, но это по-другому.

– Рус…лан, – всхлипываю я, потому что он словно и не чувствует моего напряжения, продолжает движение.

Он поднимет всклокоченную голову, и черно и хищно смотрит на меня.

– Расслабься царица, вижу, что ты там девочка, – говорит, а сам придерживает меня за бедро, чтобы не отползала, и продолжает разминать тугое кольцо мышц, – сегодня будет дебют твоей задницы.

– Нет, нет, я не хочу, – задёргалась я.

Никогда не понимала этого, зачем это вообще нужно, неужели мало того, что существует.

– Поверь мне, тебе понравиться, – ухмыляется Руслан.

– Нет, пожалуйста, Руслан, – я не верю не единому его слову. Если палец входит так тяжело и туго, на грани с болью, то, что я буду чувствовать, когда он впихнёт туда член?

– Я сделаю, что хочешь, только не это…

– Конечно, сделаешь, – ухмыляется он, и возвращается к прерванному занятию, только теперь его пальцы нещадно разминают мой анус, а язык снова кружит по клитору.

Но расслабиться у меня не получается, забыться тоже, его слова так и звенят у меня в голове, и я знаю, что это не пустые обещания, он всё исполнит, несмотря на моё негативное отношение.

Становиться совсем неприятно, когда он пытается добавить второй палец, я начинаю биться под ним, чтобы избежать боли, но в одно мгновение всё меняется, когда он меня отпускает, и пальцами второй руки входит во влагалище. Меня выгибает в мостик, от тока, пробежавшего по телу. Второй синхронный толчок пальцев, блаженство, и боль переплетаются, горячий язык скользит по клитору, и я кричу, не помня себя от наслаждения, сама насаживаюсь на пальцы в погоне за восторгом, который сотрясает моё тело.

Мне кажется, у меня трещат кости, и рвутся жилы, так меня скручивает мощной разрядкой. Слёзы брызнули из глаз, и я на мгновение выпала из этой реальности. Где-то на краю сознания, отмечая и боль, когда палец покидал тугие мышцы, и удовлетворённое хмыканье Руслана, когда он размазывал мою влагу по бёдрам.

– Я знал, что ты оценишь, царица, – он резко притянул моё тело к себе. Я повисла на его руках, безвольной куклой, всё ещё переживая сотрясший меня экстаз. – Но это только прелюдия, царица, ария впереди.

Я изгибаю бровь, но вслух я ничего не произношу, просто нет ни сил, не желания. Я просто снова следую проложенным курсом за ним, доверившись на интуитивном уровне сильному мужчине.

9

Мне сегодня почему-то не спится, хотя после ненасытных игрищ, которые мне устраивает Руслан, каждую ночь, я валюсь от усталости, и сплю почти до обеда, тогда, как он всегда встаёт рано, даже если мы почти не спали, и уходит. Куда я не спрашиваю. Вопросы не для наших отношений. Наверное, это некое подобие работы, ведь должен он на что-то существовать. А живёт он не плохо, даже если взять этот недостроенный дом, который тоже надо содержать. А у Руслана здесь и охрана, и по хозяйству работает женщина. Машина у него хороша, и одет он модно. Один его парфюм, совсем не массового производства, нишевый и дорогой.

Мне представлялось, что он ездит по городу, и встречается с какими-то подозрительными типами, с которыми он ведёт какой-нибудь нелегальный бизнес.

Но сегодня, даже после того, чем он мне грозил, и что, конечно же, исполнил, я всё равно не могла уснуть, хотя тело ломило, и саднило в определённых местах. Но какая-то тревога разливалась в пространстве. Не возможно было расслабиться и забыться, отринув все навязчивые мысли, которые нет-нет, но всплывали в моей голове.

К чему всё это приведёт, и чем всё это закончиться?

А он сегодня был особенно красноречив, хотя итак любил, как он выражался «поиметь меня в мозг», но сегодня, бесконечно комментировал, какая я гладкая и нежная, влажная и тугая, как я растягиваюсь, и как ему хорошо во мне. Опять же тот же Вик, никогда не говорил в постели, максиму комментировал смену позы, и потом интересовался, как мне было. А вот так откровенно и пошло и так горячо… Я только от одних этих комментариев улетала, а уж что говорить про то, что он делал с моим телом.

– У тебя что-то произошло? – не выдержала я.

Я лежала на его плече, спиной к груди. Укрываться он мне не давал, даже если жаловалась что холодно, поэтому почти всё время я жалась к нему, видимо этого ему и нужно было.

Сейчас он рассеянно теребил мои волосы, иногда лениво стекая пятернёй на плечо.

– Думал, уснула, – ответил он, невпопад, и замолчал, видимо, не собираясь отвечать.

Я развернулась. Пытливо рассмотрела его черты, почти скрытые темнотой. Неясный свет падал только из окна, там горел фонарь на улице.

– Не хочешь поделиться? – снова подала я голос, и прилегла к нему на грудь, блаженно вдыхая его запах.

Подумать только, что когда-то меня воротило от этого резкого аромта, а сейчас я зарываюсь носом в его мягких волосках, впитывая в себя всю эту композицию. Слушаю ровный бит его сердца, и спокойный ритм дыхания. И наслаждаюсь.

– Тебе не понравиться, царица, – снова неохотно ответил он.

– А ты попробуй, – настаивала я, вдруг совсем осмелев, и прошлась губами до изгиба шеи. Прижавшись к бьющейся жилке, втянула кожу в рот и пососала.

– Не хочу грузить тебя своими проблемами, – выдохнул он, как мне показалось с дрожью, когда я спустилась ниже, и прикусила его сосок. – И если ты не хочешь спать, то спусти свой ротик ниже, и найди ему применение.

Меня как будто под дых ударили.

– Зачем ты так? – отстранилась я.

– Как? – посмотрел он почти равнодушно.

– Так, жестоко, – ответила я, садясь и подтягивая колени к груди. В горле предательски запершило. – Я что, по-твоему, кроме как для траха, ни для чего не пригодна?

Сказала и пожалела в ту же минуту.

Что я ему предъявляю? О чем я вообще? Этот человек присвоил меня? А я разомлела от качественного секса, что-то там вообразила себе.

– Вполне возможно, царица, – Руслан мигом считал все мои метания, – ты прекрасная мать, преданная жена, талантливая кулинарка, сознательная гражданка…

– Не надо прошу, – прошептала я, закрывая глаза, уже зная, что он сейчас скажет.

– Но мне глубоко насрать на эти качества, царица, – всё же продолжает он, – потому что мне не нужна ни мать, ни жена, ни кухарка.

– А я тебе нужна? – сама себя ненавижу за этот вопрос.

– А я тебе нужен? – парирует он более ровно. – Останешься со мной? Променяешь свой статус и беззаботную жизнь на это всё? – он обвёл руками пространство вокруг.

И я в ступоре от этого вопроса. Мысли путаются. Я совсем не ожидала такого поворота от этого разговора.

– Руслан…

– Я так и знал, царица. Так что давай всё оставим на своих местах, и ты перестанешь лезть ко мне в голову, тем более что завтра ты возвращаешься к своему мужу.

– Что? – изумилась я.

– Твой муженёк, наконец, расплатился со мной, и мы можем закончить наше знакомство. Ты была хороша, царица, просто несравнима, – Руслан поднялся с кровати.

– Решил сказать мне об этом после того, как поимел по-всякому! – выкрикнула я от обиды, и тоже соскочила с кровати.

– Тебе же понравилось, – ухмыльнулся он.

– Ты чуть голос не сорвала!

– Да пошёл ты, ублюдок, – разозлилась я.

Какая я дура! Какая идиотка!

– Ты чудовище! – кричала я, мечась по комнате, чтобы хоть как-то унять разливающуюся в груди боль. – Как вообще можно выбрать тебя? Ты же не чувствуешь ничего? Ты же ущербный!

– Что я, по-твоему, должен чувствовать? – рявкнул он, сбивая мой настрой. – К кому? К тебе?

– Нет, молчи, не хочу больше слушать тебя! – хотела закричать, но голос сел.

Я замерла посредине и обхватила себя руками. Слёзы неконтролируемо срывались с моих глаз. Было настолько обжигающе больно, что дышать получалось малыми глотками. Я должна чувствовать радость от того, что я еду домой, но сердце разъедала горечь.

– Ты должен был сразу мне сказать, когда пришёл, – продолжила я, глотая слёзы. – Не выворачивать меня наизнанку своими ласками, не шептать мне этой лжи. Зачем тебе это?

– Может, потому что я хотел и смог взять, то, что хотел, – ровно донеслось до меня. – И я не должен никому, ни тебе, ни твоему мужу. В конце концов, ты тоже кайфанула, скажешь, нет?

Истукан. Каменная статуя. Бесчувственный. Не живой. Вот кто он. И если даже в мрамор мастера умудрялись заключать кусочек души, оживляя свои творения, то этот из гранита. Непробиваемый. Холодный и черствый.

– Я хочу уйти, – горло скребёт подступающий спазм, и я сглатываю, чтобы не разреветься в конец. – Сейчас.

Руслан так и не сделал попытки подойти. Спокойно слушал меня. Словно это не между нами недавно горело пламя. Словно не мы сливались воедино.

Да обстоятельства нашей встречи и дальнейшие события спорные, но, чёрт побери, я готова была закрыть на это глаза, ощутив что-то настоящие сквозь эту животную страсть, и непреодолимое влечение. Но видимо я всё себе придумала.

– Машина будет утром, – бросил он, – если так не терпеться, можешь идти пешком.

– Я думала, ты мужчина, а ты ещё мальчик, – сказала я, когда он тронулся к двери.

Он замер, его плечи дёрнулись, словно он собирался ответить, но он так ничего не сказав, вышел.

2 часть. Свобода

1

Руслан не любил официоз. Ему куда ближе общение в среднечковый кальянных, обыкновенных кабаках, саунах. Но бизнес рос, а вместе с ним рос и уровень партнёров.

Виной тому может было, босоногое детство Руслана, суровый дед, который постоянно втолдычивал ему в голову, что чем проще человек, тем он честнее.

А может, потому что Руслан насмотрелся и на комерсов, которые резко взлетали, пялили брендовые пиджаки, а на поверку оставались всё теми же Армэнами из овощного ряда, и Васями из табачного ларька.

Насмотрелся он и на жиреющих командиров, которые прикидывали, куда бы слить лишние винтовки, и кто даст подороже.

И на благообразных семьянинов, которые резко теряли свои нимбы, когда припекало, и отдавали на откуп, своих дочерей и жён.

Он и сам предпочитал быть тем, кто он есть. Не старался выворачиваться и юлить, говорил всё как есть, вёл бизнес честно и четко, и даже жёстко, но этим и гордился. И почти за полгода вывел убыточную строительную компанию, пусть не на первые позиции, но уж точно, на одну из ведущих в регионе.

Конечно, он был не один. Сильная команда, директоры, аналитики, помощники. Кого-то искал сам, кто-то пришёл по ходу, а кто-то, как его зам остался в приданое, от «Строй-теха», теперь именуемой «Строй-Статус».

Репутацию серьёзного, жёсткого руководителя он заслужил почти сразу, когда чистил ряды бывшего «Строй-теха», а потом и бизнес также повёл. Всё чётко, без заигрываний, и реверансов, сроки, обязательства, финансирование.

Может поэтому захудалая строительная компания шла полным ходом на бизнес-просторах страны, завоёвывая всё новые заказы, собирая тендеры, открывая для себя неизведанные ныне горизонты, а может всё же сыграла роль некая репутация Руслана, которую в силу своего характера он не скрывал, и многие просто боялись с ним связываться.

Но к официозу он никак не мог привыкнуть. Все эти благотворительные вечера, и выездные загородные вечеринки. Все эти пышно наряженные мужчины и женщины, казались ему лицемерными, напыщенными. Даже он себе казался таким. Но Руслан умел преодолевать препятствия, находить выходы, особенно если понимал, и видел конечную цель.

– Вы готовы Руслан Заурович, – в дверь коротко стукнула и вошла его помощница Елизавета.

Она должна была сегодня его сопровождать на выставку одного очень перспективного художника, который каким-то чудом решил выставиться у них. Вероятно, галеристы расстарались, так, по крайней мере, считал его финансовый аналитик, Дан. Он же и настоял, чтобы Руслан лично присутствовал на открытии выставки Ивана Александрова, так звали именитого художника, дабы, как выразился, Дан, «фейсом» засветить, и понимать, куда нужно вкладывать деньги. Именно в искусство, Дан рекомендовал, Руслану вложиться, потому как двадцатипятилетний финансовые гений, коим был Дан Амирович Юдин, понимал, что часть финансов «Строй-Статус» нуждались в чистке, как он выразился, совсем без стеснения заявив об этом Руслану, после того как изучил всё отчётность и все финансовые потоки. А чтобы выйти на высокий уровень, вливания должны быть прозрачными, поэтому деньги нужно вкладывать, и, по мнению Дана, сейчас самый пик российского искусства, нужно брать пока горячо. А так как Руслан не разбирался в искусстве, от слова совсем, его помощнице Елизавете было поручено проштудировать всю информацию по именитому художнику и сопровождать высокое руководство на выставку, там его и просветить.

Елизавета была высокая, стройная, и молодая. Длинные светло-русые волосы, убирала в высокую причёску. Макияжем не злоупотребляла, одевалась скромно и по-деловому, и предпочитала носить стильные очки вместо линз. Ум имела острый, образование высшее, хватку деловую.

Елизавета была находкой, ещё одной в команде Руслана.

Скольких он перебрал, прежде чем нашёл её.

И сколькие сами слиняли, не вынесли тяжелый характер руководства.

Елизавета работала уже третий месяц, и Руслан был очень доволен, что выражалась в стабильной повышенной премии помощнице, и отсутствии плохого настроения у руководства.

Он осмотрел её придирчивее, чем себя минуту назад. Девушке было дано задание выглядеть элегантно, и без излишеств, и пошлости. Елизавета, как и всегда, справилась на ура. На ней была белая блузка, наглухо застегнутая под горло, с широкими рукавами, которые открывали тонкие запястья, приталенная, но не узкая черная юбка, ниже колена, и туфли на высоком каблуке. Неизменная причёска и неброский макияж. На шее тонкое, длинное жемчужное ожерелье с именитым брендом.

Удовлетворённо хмыкнув, Руслан кивнул, и накинул на плечи пиджак.

– Сообщи Антону… гм… Юрьевичу, – тут он слегка запнулся, никак не привыкнет Тоху по имени отчеству звать, но официоз, мать его, и его друг, теперь не просто в охране дома, а работает начальником безопасности его фирмы, какой же он теперь Тоха, – что мы выдвигаемся.

Елизавета кивнула и вышла, оставив после себя еле уловимый цветочный аромат, который защекотали Руслану ноздри, и напомнили о том, что он предпочитал прятать глубоко. Он открыл окно в надежде перебить эту неуловимую сладость, толи ландышей, толи сирени, но майский вечер, был наполнен этим ароматом ещё больше, и только подчеркнул оставленный запах в кабинете. И у Руслана затянуло под грудиной. Он поморщился, но помимо воли, в голове всплыл её образ.

Царица.

Голубые глаза, пронзительные, большие, обрамленные длинными ресницами.

Алые губы. Пухлые, красивые, приоткрытые, и зовущие.

Ворох, кудрявых волос, и узкое личико в них.

Смотрит.

Она всегда смотрит на него.

Как?

Руслан и сам не мог идентифицировать этот взгляд.

Упрекающий? Обвиняющий? Печальный? Злой?

Какой, Руслан не знал. Просто взгляд женщины, которая снилась ему месяц после того как ушла из его жизни. Которую он запретил себе вспоминать… нет, запретил себе помнить. И которую, всё равно видел, в каждой похожей на неё.

И словно по заказу в его мозгу её стон, хриплый, срывающийся. «Руслан!» стонет царица. И тело её дрожит под ним.

Сука!

Он ту неделю не жил. Летал!

Все дела побоку пустил, к ней спешил. Она смирилась тогда, стала послушная, в меру дерзкая. Убить её не хотелось. Хотелось трахать. Он и трахал. Чётко помнил тот момент, когда она сменила гнев на милость. После того, как чуть не сбежала, и после того как он её всю ночь валял. И потом тоже, не мог остановится, особенно после того как она стала такой податливой, послушной. Сама просила, умоляла. И он шалел. Думал, дерзость её заводит его, нет его заводила её покорность. Думал уже, на хуй послать Гордеева, оставить её, хотя и понимал, что взаймы брал её. Пометил всю, а всё равно не его она была.

Тянул время с возвратом долга, хотя Гордеев был готов уже расплатиться, а он всё тянул, не мог с ней расстаться.

Лучше неё никого не было, и не будет, это он осознавал чётко, ещё тогда полгода назад, когда заявил Гордееву, что жену его забирает.

– Ты не охренел ли Руслан? Моя жена тебе, что шлюха какая-то? – взвился Витёк, и было видно, не играет, переживет. – Мало того, что ты итак… – тут Витёк задохнулся, – ты же насилуешь её, – произнёс он это почти с неуловимой надеждой, на обратный ответ.

– Она сама под меня ложиться, – резко отрезал Руслан, – и с превеликим удовольствием!

– Сука! – вскипел Витёк и бросился на Руслана. Он естественно увернулся, но Витёк не сдался, кинулся снова, мазнув по скуле кулаком. Руслан перехватил его руку, заломил.

– Сука! Ублюдок! – орал Витёк, яростно дёргаясь в руках Руслана, и тот небрежно его оттолкнул. – Тебе что, баб мало? Зачем на мою Вику? Зачем?

Видно было, что до этого он тешил себя надеждой, что жена его нетронута была, несмотря на видео, которое послал ему Руслан. И не признание Руслана, что спит с ним царица по доброй воле, так его взволновали, а то, что он сообщил ему, что хочет забрать её, уверили Витька, что всё серьёзно.

– Ты сам виноват, – сухо отреагировал Руслан и отряхнулся. – Я предупреждал тебя…

– У тебя, что совсем ничего святого нет?! Она же жена моя! У нас семья! У нас дочь! А ты… – Витёк не сбавлял оборотов, кружил вокруг Руслана. – А ты кто? Уголовник! Бродяга! Да она твоего мизинца не стоит!

– А твоего стоит? – зло усмехнулся Руслан, впрочем, уже тогда понимавший, что прав Витёк.

Кто он? Присвоил чужую женщину. И пусть ему с ней хорошо, как не с кем, но он взаймы брал эту жизнь. Они, по сути, и незнакомы. То, что у них трах офигенный, ещё не повод жить вместе. Но как не хотелось с ней расставаться, чувствовал Руслан, что подойдёт ему царица по всем параметрам. Но… Вот если бы она сама согласилась, несмотря ни на что. На всё это некрасивое начало. На все эти дебильные обстоятельства. Просто взяла и осталась с ним.

Но царица не кинулась к нему на шею. Она замерла, хотя ему в последнее время казалось, что есть у них что-то настоящее, во всём этом безумном сексе, в этой неумолимой тяге к ней. Когда он просто наблюдал, как она спала, умаянная им. Наблюдал за ней, когда они ужинали вместе. Ловил её жесты, малейшее изменение мимики. Но прав Витёк, не променяет она свою жизнь, на непонятно кого. Непонятно кто, это он, бесчувственное чудовище, как она его назвала. Мальчик, упрекнула напоследок. Всё тогда ему казалось верным и закономерным, он брал её взаймы, вероломно и нагло, и нужно было завязывать. Она не первая, и не последняя.

Тогда утром даже проводить не вышел, смотрел в окно, как Тоха помогает ей сесть в машину, и тёмный внедорожник увозит её прочь. Стало так паршиво, что он разозлился сам на себя. Поднял весь дом, заставил Зару отмыть всё с хлоркой, чтобы духу не было её, выкинул всё, к чему прикасалась. Только легче не стало.

Царица начала сниться ему. Грёбаные порно сны, с её участием, изводили его неделями.

Другие бабы не помогали, ему было просто тошно смотреть на них, а уж прикоснуться.

Алкоголь не брал.

Изматывающие тренировки, вырубали его тело, но подсознание, опять воскрешало в голове напряжённое, выгнутой тело, в которое он погружался раз за разом, и просыпался с каменным стояком, который еле-еле помогал сбивать холодный душ.

Работа стала спасением. Он пёр как танк. Бронебойный и огромный, сносивший всё на своём пути. Не оглядываясь, не размениваясь на полумеры. Люди отсеивались, финансы росли, репутация крепла. Голова пустела, память притупила образ той роковой, которая заставляла чёрствое сердце болеть.

И вот опять, стоило только почувствовать тонкий цветочный аромат, и он снова окунулся в эту муть.

2

Руслан накинул пиджак, и поправил галстук, излишне туго, затянув его, словно стараясь задушить на корню все ожившие воспоминания. Вышел в приемную, где Елизавета заканчивала последние приготовления.

– Руслан Заурович, служба безопасности предупреждена, машина ждёт… – начала она отчитываться, но Руслан перебил её.

– Ты не едешь, – отрезал он, решив это за доли секунды, понимая, что просто физически не сможет дышать этим ароматом целый вечер. – И духи смени, если завтра, хоть намёк почувствую, уволена.

Елизавета, вполне привыкшая к тяжелому характеру своего руководства, немного опешила, но тут же собралась.

– А как же Александров?

– Разберусь как-нибудь, – буркнул Руслан, и зашёл в лифт, тяжело глядя, на растерянную Елизавету, пока створки лифта не скрыли её от него.

Он хмуро уставился на своё отражение в зеркале лифта. Стильный итальянский костюм. Шёлковая рубашка. Модная причёска, и подстриженная, и по-модному обрамленная триммером борода. Он весь был, как те комерсы, которые из грязи в князи. И пусть выглядел он, лучше, намного лучше, но чувство чужого костюма, чужой сущности, опять нагнали Руслана. Особенно оно усилилось, подстёгнутое плохим настроением. Руслан привычно, усилием воли пытался вернуть себе, спокойствие, но червячок уже принялся за свою работу, начал грызть его черствое сердце. И именно в эти моменты он остро чувствовал своё одиночество, которым никогда особо и не тяготился. Вот только в последнее время оно его напрягало. И сейчас, после всей этой череды воспоминаний, он неумолимо погружался в тоску. Даже ему хотелось принадлежать кому-то, кому он не безразличен. Кому он нужен такой, какой он есть.

Так в детстве он стремился завоевать любовь отца, потом уважение деда. А совсем недавно хотел присвоить женщину, но видимо она была права, он ущербный.

– Где Лиза? – спросил Тоха, встречая Руслана на первом этаже.

– Она не едет, – ответил он, и подозрительно глянул на друга.

– Лиза? – выразительно произнёс он, вкладывая в интонацию вопрос, который Тоха, несомненно, понял.

– Ну, Елизавета Дмитриевна, – поправился друг.

Они вышли на улицу, и пьянящий майский аромат ударил в нос, а было такое ощущение, что Руслана саданули чем-то тяжёлым по голове. Пьяный, сладко-свежий аромат гулял по вечернему городу. И небо лазурное и глубокое, совсем как её глаза…

– Без «ну», – рявкнул Руслан, чувствуя, как закипает и старался сдержаться, понимая, что друг не причём, но профилактику никто не отменял, – не смей её даже взглядом касаться! Я такой больше не найду, так что забудь про неё!