Текст книги "Притяжение (СИ)"
Автор книги: Ann Lee
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
– Я готов бросить к твоим ногам весь этот лживый и грёбаный мир, царица, но тебе нужно больше…
– Нет, Руслан, – он, наконец, выпустил меня из своих объятий, – не говори так! Мне никто не нужен, кроме тебя!
– Правда? – криво усмехнулся он. – Никто? Ни твои родители, ни твоя дочь?
Я выдохнула, переводя дыхание, и честно говоря, не зная, что на это сказать.
– Вот видишь, – снова его губы сложились в грустную усмешку.
– Что, видишь? – крикнула я, совсем теряя самообладания.
Мой мозг лихорадочно работал, чтобы найти подходящий ответ. Чтобы убедить его, что он не прав, но ничего не шло в голову, и эмоции брали вверх.
– Прогнать меня снова хочешь? После всего, что было? Что есть?!
– Ты сама хочешь уйти, царица, – проговорил он.
– Да пошел ты! Не говори за меня! Если наигрался, то будь честным и скажи, что устал от меня!
Я отступила назад, чтобы горячая вода не заливала, и без того полыхающее лицо, смотрела на него не отрываясь, просто не веря своим ушам.
– Ты трус! Трус! – выпалила я, не дождавшись ответа, снова шагнула к нему под струи воды, и залепила пощечину, потом вторую. На третьей Руслан перехватил мою руку.
– Завязывай, Вика, – прорычал он.
– А то что? – я дёрнулась в его руках. – Что ты сделаешь?
Руслан только сжал губы, в линию, и ожесточённо на меня посмотрел.
– Ничего. Ведь больнее, чем сейчас, ты уже мне не сделаешь, даже если ударишь! – я начала выкручивать свои руки из его хвата, чувствуя, что мне катастрофически не хватает кислорода. И не смотря на то, что мне на лицо попадала вода из широкой лейки душа, я отчётливо чувствовала соль свои слёз.
– Ну что ты держишь? Ты же отпустил меня! Прогнал! Трус…
Следующие слова мне договорить не даёт прижавшийся к моим губам его обжигающе горячий рот.
Руслан сжимает меня так сильно, и ныряет языком так глубоко, что у меня плывёт сознание от резкой асфиксии.
Выворачиваться нет сил, и я только мычу, и пытаюсь кусаться, и тогда он жалит в ответ, тоже кусает. Больно и чувствительно, так что во рту появляется металлический привкус крови.
– Ненавижу тебя! – только и хватает меня, когда он даёт мне вдохнуть, отстранившись, и поглощает бешеным взглядом. – Говорил что любишь, а сам…
Он вжимается своим лбом в мой, держит руками мою голову, не даёт возможность для манёвра. И пристально смотрит, вдыхая наш разгорячённый аромат.
– Вика, я сталь! Я кремень, блядь! Но ты же ломаешь меня. Мнёшь, как тебе нужно! Да я, подыхая, слышал лишь твой голос. Видел лишь твои глаза. Я ни в ком в жизни так не нуждался, как в тебе!
– Тогда зачем? Почему прогоняешь? – всхлипнула я, снова разглядев на дне его глаз искры боли.
– Да потому что, я сто раз готов получить битой по башке, чем ещё хоть раз видеть, как ты страдаешь, не зная куда кинуться, ко мне или к родителям, или к Милане. Ты не можешь так, я тоже.
– Я могу, – упрямо пячу подбородок.
– Не можешь, – также, не отступая, крутит он головой.
– И ты решил, что без тебя мне будет лучше? – я отталкиваю его от себя, и он послушно отступает. Как-то весь сникает. Широкие плечи опускаются. Он протягивает руку и перекрывает воду.
Становиться оглушительно тихо, только непослушные капли гулко бьются о кафель.
Боль из груди нарастает, я пытаюсь её прогнать, растираю ладонью солнечное сплетение, и она словно слушается, сползает ниже, ниже. Потом у меня резко прихватывает живот. Короткая вспышка боли. Я вскрикиваю и оседаю по стенке.
Руслан моментально оказывается рядом.
– Что случилось? – спрашивает он, и каким-то совершено диким взглядом смотрит на мои бёдра. Я встревоженная его реакцией прослеживаю его взгляд, и охаю от новой вспышки. Мои бёдра все залиты кровавыми потёками, и по ногам продолжает бежать вода.
– Я что, рожаю? – спрашиваю я в изумлении, и снова сгибаюсь от боли.
– Так спокойно, – говорит Руслан, совсем неспокойным голосом. – Нам нужно в больницу, царица.
– Руслан, я боюсь! – вдруг всхлипываю я, потому что рано мне ещё рожать.
– Тихо, тихо, давай обопрись об меня, – Руслан поднимает меня, и ведёт в комнату, и там укладывает на кровать.
Снова схватывает живот, и это тоже меня пугает, потому что боль приходит часто, и это схватки, которые слишком короткие, и это может означать, что роды могут быть скоротечные.
Руслан быстро одевается, и при этом, поставив телефон на громкую, дозванивается до перинатального центра, где я наблюдаюсь, и обрисовывает ситуацию. Отказывается от скорой, потому что времени нет. Ему обещают приготовить всё к нашему приезду, и быть на связи.
Потом он одевает меня, и, схватив документы, помогает спуститься вниз. Там подхватывает меня на руки и осторожно кладёт на заднее сидение автомобиля. Перебрасывается парой слов с охраной, и вот мы уже летим на бешеной скорости в больницу.
– Дорога пустая, – говорит толи мне, толи себе, – доедем быстро.
Меня не отпускает сковывающая боль, и новая схватка, вырывает вопль из моего горла. Сознание мутится. Я сцепляю пальцы на обивке сидения, и стону. Перед помутневшим взглядом мелькает, голубое небо в окнах. Я пытаюсь найти удобное положение тела, и не слететь с сидения, но всё тщетно, боль разъедает меня изнутри, а очередная схватка, высасывает все силы.
По лицу струятся слёзы и пот, и я, не стесняясь, плачу в голос.
– Потерпи, царица, потерпи, – повторяет Руслан, и его голос, низкий и хриплый, словно помогает мне держаться на плаву, не опускаться на глубину, где только боль и темнота.
Машина резко заворачивает и тормозит. Я почти без сознания, поэтому пропускаю момент соей транспортировки, и прихожу в себя, только тогда когда меня везут на каталке.
– Руслан! Руслан! – вклинивается мой лихорадочный крик, в спокойные голоса врачей, что везут меня по длинному коридору.
– Я здесь, Вика! – он появляется в поле моего зрения. Лицо бледное, только тёмные глаза блестят беспокойством.
– Не уходи. Не уходи, – повторяю я, вцепившись в его руку.
Мне что-то говорят врачи, но я не слышу их, смотрю только в его глаза, с искрами боли.
– Обещай что останешься, не уйдёшь, – последнее что получается ему сказать, и не получить ответа, а только смотреть на его удаляющее лицо, и читать по нему обещание быть рядом.
3 часть. Семья
1
Тимур.
Руслан смотрел на маленького человека, в пластиковой кювете, за прозрачной перегородкой детского отделения патологии, и, наверное, в сотый, да что там, в тысячный раз, удивлялся, какой властью обладает это маленькое существо.
Сын.
Его сын.
Настороженные чёрные глазки, казалось бесцельно смотрящие вперёд, нос пуговка, маленький рот, с постоянно шлёпающими пышными губёшками. Из под голубого чепца, виднелись тоненькие темные волосы, и даже краешек розового ушка. Вся кожа ещё красная, и не хрена не нежно-розовая, как показывают в фильмах. Он порой дёргал, не стянутыми пелёнкой, ручками и ножками, а порой заходился громким плачем, и тогда к нему спешила дежурившая медсестра, и если не получалось его успокоить, Тимур прямиком отправлялся в палату к матери.
Он оставался ещё таким маленьким, несмотря на то, что почти месяц его выхаживали в инкубаторе, и прогнозировали различные патологии. Но всё обошлось.
Конечно, Тимур долго восстанавливался, долго набирал вес, но когда Руслан впервые взял его на руки, он вдруг понял, что его сын справиться. Справиться со всем, потому что, это его сын. И пусть он ещё очень маленький, такой, что легко может весь уместиться на кисте Руслана, но воля в этом хрупком, махоньком теле большая.
Сентиментальность, это последнее чем страдал Руслан, но глядя на сына, он ощущал такие не свойственные ему нежность и трепет. Какое-то щекотное дрожание в районе сердца, от понимания насколько хрупкое существо в его руках. И теперь он такой большой и сильный в ответе за него. Он защитит его от всех невзгод. Научит всему, что знает. И конечно его сын станет лучшей версией его самого.
Он удивительно был похож на Руслана. Удивительно, потому что, в любом другом младенце, он при желании не смог разглядеть сходство с его родителями. А в Тимуре видел. Видел свои глаза, и прямой нос, и высокий лоб. Только губы достались от матери. Он видел даже не себя, он видел в Тимуре, и своего деда, коренного абхазца, и своего отца, у которого кровь уже была разбавлен русской, материнской. И бесконечно, до мельчайших подробностей видел себя.
Этот поток эмоций не утихал, и не ослабевал. Он только нарастал, не давал покоя, когда Руслану приходилось уезжать, оставлять их в больнице. Он постоянно чувствовал, что с ним произошло какое-то чудо, которое наполняет его жизнь смыслом, пониманием того, для чего всё это.
Его переполняли эмоции, желания, мысли, невысказанные слова. Он не умел сублимировать всё это, выплёскивать, делиться. Для него более понятны более приземлённые эмоции. С ними он умел справляться, умел транслировать.
А это?
Как передать, что тебя переполняет счастье, радость, желание жить?
Его сбивало с толку, то, что сейчас, он смотрел на все прежние проблемы сквозь пальцы.
На падение показателей отдела продаж.
На то что, сроки застройки смещаются.
На откровенно пренебрежительное отношение к нему родителей Вики, и нелюбовь её дочери.
На плохую погоду, и вечные косяки охранника Санька.
Всё это теперь не имело значение, потому что у него есть сын. Маленький человек, который любит его просто за то, что он есть у него. Безусловно.
И сам Руслан чувствовал, что даже к Вике, у него другие чувства. Хотя она стала первой в его жизни необходимостью, потребностью в ответных чувствах. И всё же её он мог отодрать от себя, с мясом и кровью, оставив незаживающий рубец. Он уже был готов к этому, тогда полтора месяца назад, понимая, что она мечется между ним и родными, страдает, и это и ему причиняет боль. И он принял решение, её отпустить. Какой же он был дурак тогда. Непроходимый идиот. Ведь он думал что сможет, жить вдали от неё, и не родившегося ещё тогда сына.
Самонадеянный придурок.
Тимура отодрать от себя он бы не смог. Никогда. С первых минут, когда ему показали красный сморщенный кулёк, из которого насторожено, смотрели два чёрных глаза, он понял, что пропал.
И хотя тогда была критическая ситуация, Тимура сразу же увезли в реанимацию, а Вика была настолько слаба, потеряв много крови, что её бледные губы, будут ещё долго сниться Руслану в кошмарах. Даже тогда он понял, именно в ту минуту, когда он увидел своего сына, он пропал.
Теперь тот является неотъемлемой частью его жизни, и точка.
– Я, наверное самый удачливый хрен, – пьяно он признавался Антону, когда ему настоятельно рекомендовали отдохнуть, после того как он провёл в больнице три дня, сменяя дежурство возле Вики, и в отделении реанимации, возле сына. И только действительно убедившись, что опасность миновала, и им действительно ничего не грозит, он уехал домой.
Руслан не любил алкоголь, но другого быстрого способа расслабиться, кроме как ширнуться или курнуть, не знал.
А после того, как он осознал, что чуть не просрал Вику, и собственного ребёнка, его крыло, облегчением вперемежку с ужасом осознания, чтобы произошло, если он добился бы в этом успеха.
И если бы Тимур экстренно не решил появиться на свет, и Вика бы ушла от него, то никогда бы он уже бы не вернул её, да он и сам не стал бы этого делать, лишая себя полноценной жизни.
– И за что мне это всё? Я ведь не заслужил всего этого…
– Давай за тебя, и за твою семью, Руслан, – прервал его Антон.
Они чокнулись бокалами с вискарём, и выпили всё до капли.
Очередная порция алкоголя, вновь обожгла пищевод, и упала горячим шаром в желудок.
Он почти и не ел все эти дни, которые ему показались одним сплошным затяжным событием. И его естественно сносило.
Руслан неуклюже опёрся о столешницу, навалился, желая встать, и не смог.
– Рус, давай полегче, – Антон, который выглядел, довольно бодрым, после той же дозы виски, подошёл к нему.
– Блядь, я, что набухался с трёх бокалов виски, – хмыкнул Руслан, и с усилием поднялся на ноги.
– Ты бы прилёг, – Антон не стал ни шутить, не усмехаться над сложившейся ситуацией, и тем более приводить смягчающие обстоятельства, которые бы оправдывали состояние Руслана.
– Да, надо лечь, – согласился Руслан, чувствуя неимоверную усталость.
– Спасибо, Тох, – поблагодарил он друга.
– Не за что, – ответил коротко тот.
– Слушай, я сейчас в ноль, – продолжил Руслан, желая высказать другу благодарность, – и скажу, возможно, то, что никогда не говорил, да и не скажу больше. Ты один из стоящих и настоящих людей в моей жизни Тоха, а их мало. Недавно появился третий по счёту, но стал в начале списка. И ты там. Поэтому спасибо, что, рядом не смотря ни на что.
– Ты и, правда, в ноль, друг, – улыбнулся Антон, но когда Руслан протянул ему руку, пожал её, с силой
Да он реально был в ноль, потому что чувствовал потребность делиться чувствами, радостью, тем счастьем, что произошло в его жизни. А ещё он реально ценил Антона, за преданность и честность. За то, что он ни разу не посмотрел на Вику, как-то косо, после всех произошедших событий. Не считал её легкомысленной шлюхой, чего так боялась царица. Он искренне радовался тем изменениям, что происходили в жизни Руслана, и всегда оказывался первым, кто готов был помочь.
И после этого странного вечера, когда на Руслана напала такая несвойственная ему сусальность, он даже не намёком ни шуткой, не вспомнил его слова. Просто принял их как данность, потому что знал, что, несмотря на хмель в крови Руслана, тот говорил правду.
2
– Руслан Заурович, вы сегодня на объект собираетесь? – Лиза заглянула к нему в кабинет, и, встретив его вопросительный взгляд, пояснила: – Просто звонил опять Ремизов. Я, как вы и просили, соединять не стала, но он настаивает на встрече.
– Нет, – ответил Руслан, снова углубляясь в чтение документов, как раз по объекту Ремизова.
Крутит что-то гад, а разбираться с ним нет желания, лучше не связываться.
– Через час мне нужно быть в больнице, и сегодня я больше не вернусь.
– Выписывают сегодня? – Лиза расплылась в тёплой улыбке.
Он коротко и строго посмотрел на неё.
– Да, – ответил Руслан, откладывая документы.
– Могу и на завтра освободить день, – предложила она.
– Не стоит, – отказался он, – пригласи ко мне Дана Амировича.
Руслан видел, что Лизу смутил его строгий тон. Она, как и все сотрудники его фирмы, искренне переживали за первенца Руслана, и за Вику.
Сотрудники старались поддержать его. Подбадривали скупыми и банальными фразами. Но Лиза была ближе всех них, хотя бы потому что, она была его личной помощницей, и благодаря этому хорошо знала его. Он не стремился к сочувствию, и не старался намеренно обидеть её. Он просто был таким. Раскрыться он мог только перед ограниченным числом людей, и тем более не хотел нарушать субординацию, и пускаться в рассуждения о собственной личной жизни.
Как и несколько месяцев назад, работа помогала Руслану, отгородиться, отстраниться, от всех переживаний. Вносила рациональный порядок, в его стремительно изменяющуюся жизнь. Правда, дела он немного запустил, но у него оказалась на редкость талантливая команда заместителей. Все они прекрасно справились и прикрыли его, ещё тогда когда он сам был в больнице, справились и сейчас, когда он в офисе бывал от силы до обеда, и дней пять в неделю.
И после того как он переговорил с Даном, запретив связываться с мутными схемами Ремизова, Руслан решил отблагодарить свою команду.
– Лиза, – он вышел в приёмную, и не без недовольства отметил, что Тоха опять отирается рядом с его помощницей.
Лиза стремительно покраснела, а его начбез и ухом не повёл.
Руслан спустил это, стараясь не поддаваться недовольству.
– Слушаю вас, Руслан Заурович, – пробормотала она, поправляя нервным жестом очки.
– Я посмотрел расписание, – начал он, выразительно глянув на Антона, – в ближайшие дни, действительно не предвидится ничего срочного. С Ремизовым сейчас разберется, Дан Амирович. Дальше два выходных. Поэтому, во-первых, отправить всех отдыхать за счет компании, на эти два дня, и сегодня закажи корпоративный ужин, в ресторане на твой выбор. Я так и не поблагодарил вас всех за поддержку.
– На всех? – округлила глаза Вика.
– На всех, – усмехнулся Руслан, прекрасно зная, что численность его компании составляет сто двадцать пять человек. – Пригласи всех, даже уборщиц и электриков.
– Но это же только в «Баловень» или «Лувр», – впервые Руслан видел, как его личная помощница растерялась.
– Прекрасно, в первом я лично знаком с хозяином, так что сошлись на это, если начнут артачиться.
Он снова посмотрел на Антона.
– Зайди, – кивнул он ему.
– А вы Руслан Заурович, не придёте? – догнал его вопрос Лизы.
– Нет, Лиза, я хочу побыть с семьей. Но передавай всем большой привет и благодарности, – и он скрылся за дверьми кабинета, вслед за Антоном.
– Тоха, я, по-моему, понятно выразился, насчёт Лизы, – тут же сменил он милость на гнев.
– Можно, подумать ты кого-то слушал, когда встретил свою Вику, – ехидно заявил Антон.
Руслана покоробило такое выражение, но отрицать очевидное было не в его правилах.
– Что? Сильно зацепила? – спросил он.
Раз уж сравнивать его зависимость от царицы, то хотелось бы понять, насколько увяз друг.
– Сильно, – Антон, как и сам Руслан не страдал многословностью, – и спрашивать у тебя разрешения не намерен.
– Да вижу уже, – проворчал в ответ Руслан, – но только учти, и потом не обижайся. Если у вас не сложиться, уволить придется тебя. Такую помощницу я больше не найду.
– Не сложиться, – буркнул Антон и отвернулся к окну, засунув руки в карманы брюк.
– Чё это? – хмыкнул Руслан, приземлившись опять за стол, поглядывая на часы. Через полчаса он должен быть в больнице.
– А никак, понимаешь. Говорит, замуж бери, потом всё остальное.
Руслан рассмеялся.
Ну, надо же! Вот так Лиза! Молодец!
Он даже больше её зауважал, хотя конечно понимал Антона.
– Ну, так и женись, коль тебя так повело, и не отпускает.
Антон хмуро посмотрел на Руслана.
– Серьёзно?
– Серьёзно. Вот сегодня вечером и предложение сделай.
Антон недоумённо уставился на Руслана.
– Да, семейная жизнь тебя поменяла.
Руслан только кивнул. Хотя в глубине души тоже неприятно кольнуло, что с царицей они так и не расписались.
– А теперь давай соберись. Сейчас в больницу, потом домой. Времени у тебя должно хватить в ювелирный заскочить. Если нужны деньги говори, – продолжил Руслан деловым тоном.
По взгляду друга он понимал, что тот примеряет эту идею, пытается свыкнуться с ней.
Антон кивнул, видимо соглашаясь со всем, что сказал Руслан, и тоже глянул на часы.
– Через пять минут выдвигаемся, – отрапортовал он, и вышел из кабинета.
А Руслан позволил себе сильно потянуться и прикрыть глаза. Его с самого утра, щекотало приятное чувство, что сегодня, они, наконец, все воссоединяться. Он просто не давал этому трепету взять вверх, предпочитая с утра сосредоточиться на делах. Но вот сейчас, когда он почти свободен, можно и расслабиться, улыбнуться, вспомнив вчерашний визит в больницу, и гулившего Тимура на руках царицы.
Вику выписали ещё две недели назад, но она предпочла остаться рядом с сыном. Руслан понял это её желание и стремление не оставлять Тимура одного, и спокойно отнёсся к затянувшемуся одиночеству. Тем более что домой он приезжал только переночевать, и сам практически постоянно был в больнице, или на работе.
Царица, поменялась.
Тревога за сына и перенесённая кровопотеря, конечно же, повлияли на неё.
Она оставалась всё ещё бледной и худой.
Кормление грудью так и не наладилось, и это очень, огорчало царицу. Она часто плакала, когда думала, что он не видит, или перед самым его приходом. Он понимал это по припухшим глазам.
И наряду с тем как ему неумолимо хотелось укрыть сына от всех тревог, он также хотел избавить Вику от всех её страхов. Говорить он не умел, и сейчас очень страдал от этого. Мог только прижимать её к себе, шептать, что всё будет хорошо, стараться передать ей часть своей уверенности в этом. А ещё Руслан верил, что как только они вернуться домой, всё наладиться, потому что пребывание в больничных стенах, путь и самых комфортабельных, всё равно действуют угнетающе.
Пиликнул телефон, выводя его из раздумий.
Звонила Вика.
– Да, царица, – ответил он, поднимаясь из-за стола.
– Привет, Руслан, – зазвучал в динамике, её мягкий голос, и он почувствовал опять этот трепет в сердце. Не пытался уже отгородиться от нахлынувших нежности и радости, от звучания её голоса. С ней он позволял быть себе мягким.
– Привет, царица, – улыбнулся он, и голос его ощутимо изменился, приобрёл тепло и мягкость.
Кто бы ему сказал, что он сможет любить её ещё больше, он бы не поверил, но сейчас, после того как Вика, смело сражалась с ним, и отстаивала своё место рядом, после того как она подарила ему сына, ценой собственного здоровья, она словно поменяла свой статус. Он и раньше сходил с ума от её запаха и вида. Он и раньше понимал, что без неё ему смерть, и даже готов был пойти на это, потому что хотел уберечь её от страданий. Но сейчас, ко всему этому животному, примешалось что-то возвышенное, и не понятное для Руслана. Она стала той, что подарила ему сына, подарила ему смысл. Как он может после этого отказаться от неё. Теперь ему только стоять до конца, отбивая атаки внешней среды.
– Руслан, тут такое дело, – замялась она, – родители хотят приехать на выписку и Милана.
Вот этого Руслан и не хотел, чтобы она всю оставшуюся жизнь выбирала между ними и им.
– Не вижу препятствий, – прозвучало немного резковато, но это как раз от этого осознания, что она спрашивает его мнение, боится нарушить его покой другой частью своей жизни.
– Спасибо, – позвучало из трубки.
– Вика, завязывай меня благодарить, – отрезал Руслан, – скажи лучше, как сегодня ваше настроение?
У Вики тут же меняется интонация, и она пересказывает ему всю первую половину дня, со всеми подробностями. И про то, что Тимур сегодня прекрасно поел, и как он внимательно слушал, когда она пела, и как она держала его на руках, пока он спал. А Руслан слушал всё это и улыбался. Шел по своему офису, кивал на приветствия, поздравления, и благодарности своих сотрудников, которые видимо уже были в курсе предстоящих выходных, и вечернего похода в ресторан, и продолжал улыбаться.
3
В палате, к его приезду уже многолюдно.
Центром, конечно, является Вика, с Тимуром на руках, а вокруг неё родители, Милана, и даже подруга Вики из галереи, Мара.
Царица сидит в удобном кресле. Сын спит на её руках, и все тихо переговариваются.
Здесь довольно таки комфортабельно, и можно расположиться на мягком диване, или занять место на стульях за столом. На крайний случай можно сесть на заправленную кровать. Но все предпочитают стоять вокруг сидящей Вики.
Ещё здесь прикрыты жалюзи, притушив яркий августовский полдень, и царит приятный полумрак.
На подоконнике стоят два букета цветов, и к ним Руслан добавляет свой, проходя под молчаливое внимание присутствующих. И только развернувшись от окна, здоровается со всеми, коротко, улыбается Вике, и первым делом как теперь и всегда, идёт мыть руки, в санузел.
– Как ты? – склоняется он к Вики для поцелуя, когда загораживающие её люди расступаются.
– Всё хорошо, – улыбается она, погладив его щёку, – ждем, когда Мурик проснётся.
Её пальцы холодные. Они теперь всегда холодные. Большая кровопотеря. Ей теперь долго восстанавливаться, следовать определённому меню, и пить витамины. Всё это ему рассказал её лечащий врач. А так как Вика не кормит, то препятствий в следовании диете для восстановления гемоглобина нет.
Мурик, как она ласково зовёт Тимура, чмокает во сне, и все умилительно вздыхают.
Руслан оглядывает присутствующих, не таясь, но и не открыто заглядывая в лица. Ему просто интересно их настроение.
Милана влюблено смотрит на младшего брата и жмётся к матери, и это видимо греет Вику, она сегодня особенно хороша, даже румянец на щеках выступил.
На лице подруги Мары, играет загадочная улыбка. Она открыто встречается со взглядом Руслана, и не скрывая эмоции улыбается ещё шире.
Инесса Павловна, кажется немного растерянной и дезориентированной. Может это на неё так действует Руслан. Они же не впервой встречаются здесь. Родители Вики регулярно навещали дочь и внука, но в отличии от Миланы, которая предпочитала его не замечать, всегда сдержанно здоровались, и даже находили какие-то темы для разговора, особенно Сергей Владимирович. Но вот парадокс, принять Руслана они так и не смогли, и, наверное, не смогут, так же как и выбор дочери. Но утешает одно, что они всё же решили участвовать в жизни дочери и внука, и препятствовать этому Руслан не собирался, чтобы они там себе не думали.
Он отчётливо чувствовал, что обстановка в палате накалилась с его появлением, но избавлять присутствующих от своего общества, ради их спокойствия и комфорта, он не собирался. Это его женщина, и его сын.
– Руслан, подержишь, – обратилась к нему Вика, и, не дожидаясь очевидного положительного ответа, протянула ему сына.
Руслан уже наученный, быстро накинул на изгиб локтя и плечо, одну из пёстрых пелёнок, которые в избытке, находились на пеленальном столике, и принял, спящего сына.
Чувство восторга, которое затопило его при том, как он почувствовал небольшой вес Тимура, его хрупкость, и то доверие, потому что он не проснулся, затопило его, и видимо в его лице промелькнуло что-то, что заставило Вику порывисто вздохнуть, а присутствующих заулыбаться.
Он аккуратно прижал сына, и поспешил выйти из зоны всеобщего внимания, встал у окна, покачивая сына на руках.
Этот неумолимый контраст, между ними. Маленький сын и такой большой он. Светло-розовая кожа, и его смугла грубая, в рисунках татуировок. Он ловил всё новые грани, какой-то запредельной чувствительности и нежности, терялся в ней, не понимал, но продолжал пропускать через себя эти тёплые волны.
– Я пойду, заберу все выписки. А то Мурик, похоже, решил проспать до вечера, – говорит ему тихо Вика, и в глазах её умиление, которое плавит и его. – Хочу уже домой, поскорей.
Руслан кивает и опять сосредотачивается на спящем сыне.
Когда Вика, и Милана, которая захотела пойти с матерью, выходят, снова повисает неловкое молчание, потому что разговаривать с оставшимися людьми не о чем. Мара его не так хорошо знает, впрочем, как и родители Вики, но в отличи от неё, у них был шанс наладить общение, но, увы, он им оказался не нужен.
– Вы всё уже приготовили для Тимура? – Инесса Павловна, всё же решается завести разговор, выбирая нейтральную тему.
Руслан, прежде чем ответить смотрит на пожилую женщину, которая опять предпочла облачиться в яркое, длинное платье. Странный стиль, напоминавший ему театр. Высокий ворот, и закрытые рукава, поверх, длинное ожерелье из ярких камней. Волосы с нитками седины, собраны, открывая узкое лицо. Странный, но, несомненно, идущий ей стиль, в отличие от своего мужа, кстати, который в одежде предпочитал более спокойный, классический стиль. Брюки и рубашка. Скорее он обусловлен, тем, что он долгое время работал преподавателем.
Руслану вдруг захотелось понять, интересно ли ей то, что она спрашивает, и к своему удивлению, он замечает в её взгляде внимание. Вот что значит воспитание, усмехается он про себя.
– Да, – хрипит его голос, когда он стареется, говорит тихо, – комната, все принадлежности, безопасность.
– Замечательно, – улыбается она, и смотрит на своего супруга, словно ищет у того одобрение.
– Руслан, я, конечно, понимаю, что между нами не самые лучшие отношения, – снова говорит Инесса Павловна, косясь на Мару, – но мы могли бы навещать Вику и Тимура у вас?
Так вот что ей нужно. Он в принципе и не обольщался на её счёт, что она вдруг решит наладить с ним отношения. Ему по большому счёту, хватает и того что у него есть. Но его не могло не радовать, что родители Вики, нашли в себе мудрость и силы, не исчезнуть из жизни дочери.
– Без проблем, – коротко ответил он, – в любое время.
– Спасибо, – поблагодарила она его, и поджала губы, словно ей пришлось сделать над собой усилие для разговора с ним, а может, так и было.
К тому моменту, как вернулась Вика, Тимур так и не проснулся, и снова перекочевал на руки матери. Руслан собрал в первую очередь все документы, потом остатки вещей, цветы, в том числе и те, что принес сам, потом аккуратно уложили Тимура в кресло, и их большая процессия выдвинулась.
– Милана, с нами поедешь? – спросила Вика, когда все замерли на парковке, перед посадкой в автомобиль.
Она коротко и недружелюбно глянула на Руслана, потом с какой-то страной тревогой на Антона, который был за рулём, и отказалась.
Вика не стала настаивать, было видно, что она устала, и поэтому Руслан коротко свернул затянувшееся прощание, и помог устроить сперва Тимура, крепко зафиксировать его кресло ремнями, потом помог сесть Вике, и уже сам устроился рядом. И с облегчением выдохнул, наконец-то они остались одни, Антоха не в счёт. Для Руслана друг и по совместительству начбез, был комфортным человеком.
Уже вечером, когда Вика, качал на руках Тимура, в его комнате, устроившись в кресле качалке, он вспомнил про небольшой подарок, который приготовил для неё.
Он тихо вошёл в комнату к сыну, и, подойдя сзади к царице, надел на шею подвеску с цепочкой из белого золота с бриллиантом.
В миниатюрном овале, из золота были вылиты профили женщины и младенца, между ними сверкало драгоценное сердце.
Руслану показался символичным такой подарок, тем более, что он искал, чем мог отблагодарить Вику за рождение сына. А эта, может и банальное украшение, показалось ему подходящим и стоящим подарка.
Вика поймала тяжёлую подвеску одной рукой, второй она держала Тимура.
Она подняла её на уровень глаз, и улыбнулась.
– Как красиво, и мило, – прошептала она, и сжала в руке украшение, и протянула к нему свободную руку. Руслан склонился к ней, и прижался к щеке, втянул её аромат. Прекрасное завершение дня. Они рядом.
Он посмотрел в её голубые глаза, потом коснулся губами переносицы, сполз по щеке, и только потом поймал губы. Вкусные, родные, теплые. Хотелось длить и длить этот поцелуй, но Тимур решил по своему, заворочался, заворчал, захныкал, и родителям пришлось с неохотой разлепиться.
– Люблю тебя, – шепнула Вика, ещё не переключая внимание на сына, удерживая его взгляд.
– Люблю тебя, – повторил он, – люблю, больше жизни!
4
Я тихо, прикрыла дверь спальни, прихватив с собой радио-няню, и пошла вниз. Сегодня мне хотелось встретить Руслана с работы. Обычно в это время я уже сплю, но сегодня был особенный повод.
Руслан сейчас почти всегда возвращался поздно. Он навёрстывал все упущенные возможности, ещё за те времена, когда сам был на больничной койке, и теперь казалось, хватал любые возможности заработать и реализоваться, и поэтому двадцать четыре часа в сутках ему было мало.
