Текст книги "Особенный, или Помеченный болью (СИ)"

Автор книги: Амэя Мизуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Ламиа потерял счет времени, его полностью отвлекали сначала размеренные, а после хаотичные покачивания партнера. Тихий хрип вампир ловил с жадностью, сожалея о таком слабом проявлении страсти его любовника, который околдовал, приворожил к себе, извратил и без того темную душу.

Не выдержав пытки, Аластер подался навстречу, резко вламываясь в парня до упора, разнося звонкий шлепок и вырывая сдавленный вскрик. Эльф содрогнулся, замирая на мгновение, и снова сжался от мощного проникновения.

– Духи могущественные, – тихо шептал он, задыхаясь.

Аластер с силой вторгался в податливого любовника, который с каждым толчком прогибался все ниже, опускаясь на чужой торс, ища опору. Эльф уперся руками куда-то в район плеч, все еще держа себя на весу в слабых попытках сопротивляться накатывающему удовольствию. Постепенно он увеличивал нажим на опору, дабы не отклоняться по инерции, не слететь с горячей плоти. А Ламиа, улучив момент и воспользовавшись тем, что партнер наконец-то лег на него, подался всем телом вверх и чуть вбок. Эльф инстинктивно обнял его за шею, убирая руки и позволяя мужчине перенести вес на него, подминая под себя.

Уперевшись локтями по обе стороны от головы любовника, Аластер прижался к его уху губами, заботливо целуя. Удобнее разместившись, он медленно отстранился, резко возвращаясь обратно, заполняя партнера насколько это было возможно. Ламиа ощутил горящее дыхание на своей коже, немые мольбы и сильные пальцы, впивающиеся в лопатки.

Действуя более осторожно, он дал эльфу осознать, как близко находится, что между ними нет никакой преграды, даже тонкой прохладной ткани. Аластер замечал, как неестественно напрягается тело парня, как его дыхание сбивается наперекор ритму толчков, как губы тихо прошептали:

– Нет.

Широкие ладони уперлись в плечи Аластера, производя слабую попытку оттолкнуть, показывая нежелание настолько тесного контакта. Ламиа сделал вид, что не заметил просящего жеста, замедляя проникновения, нежно овладевая эльфом, который повторно толкнул его.

– Отстранись, – растерянно попросил тот.

Вампир мягко поцеловал эльфа в висок, слизывая солоноватую капельку пота, не останавливаясь и не думая отстраняться. Аластер плавно ласкал сдавливающие мышцы изнутри, виляя бедрами, стараясь не хлопать ими по ягодицам. Парень с размаха приложил раскрытой ладонью по чужой спине, останавливая того на секунду, слабо попробовал скинуть с себя.

– Шшш, – успокаивающе выдохнул в ухо Ламиа. – Успокойтесь, пожалуйста, – он мягко скользил губами по коже. – Я не сделаю вам ничего плохого, – ласково шепча, мужчина зарылся носом в дивно пахнущие волосы. – Ведь я доверился вам. Дайте мне шанс, прошу.

Конечно, Аластер поступал нечестно, напоминая о недавней игре. Но по-другому бороться с надуманными опасениями он не желал. Иные пути могли затянуться надолго и не факт, что привели бы к удовлетворительным результатам. Ламиа должен доказать сразу, насколько незначимы для него шрамы, изъяны прекрасного тела. И то, что оковы никак не могут помешать их близости, он тоже намеревался доказать.

Ламиа тихо заурчал, когда его нерешительно обняли, мягко притягивая. Необузданная радость захватила сознание мужчины. Маленькая победа, огромная надежда и частичка доверия, которую ни в коем случае нельзя потерять, окрыляли того, у кого крылья вырывали при рождении, навечно оставляя на земле.

– Спасибо, – вампир искренне поблагодарил своего любовника, чувствуя ответную улыбку.

Аластер постепенно возобновлял прежний темп, более размашисто растягивая привыкшее к трению кольцо мышц. Ему нравилось, каким властным был парень при ласках, и каким отзывчивым под ним. Они словно менялись ролями в зависимости от стадии свидания. Сильный и уверенный в предварительных играх эльф отдавал бразды правления Аластеру, когда тот подминал его под себя. Гармония специфических отношений.

Ламиа удалось полностью расслабить взволнованного собственными страхами эльфа, который прогибался, громко стонал на ухо, нередко покусывая кожу на плече. Он крепко сцепил ноги на пояснице мужчины, подаваясь навстречу едва уловимо, но это не позволяло пружинить. Ладони же намертво вцепились в лопатки, не давая отстраниться, позволяя их владельцу наслаждаться жарким трением его кожи с чужой. Аластеру показалось, что подобного каприза клиент себе давно не позволял, не подпускал никого настолько близко, не отдавался так самозабвенно.

Эта мысль живучим паразитом засела в голове вампира, пуская корни, возбуждая до предела, подталкивая к грани. Печать Элизаме вспыхнула в ненужный момент, отвлекая на себя внимание, разрастающимся вьюном проникая под кожу и натягивая нервы. На краткий миг Ламиа потерял концентрацию, отпуская зародившийся внизу живота тайфун, который быстро распространился по всему организму, собирая колючие сгустки и возвращаясь со всей ношей обратно.

Накрыло Аластера мгновенно, он не успел среагировать и остановиться. Продолжительная судорога пронеслась по телу, сбрасывая напряжение и даруя блаженную тяжесть. Потоки семени устремились наружу, завершающей волной добивая сознание мужчины. Последним вырвался сдавленный хрип, раздирая собою горло, закрывая занавес в этом акте удовольствия.

– Освободите мои руки, – в дурмане попросил вампир.

К его великому удивлению, замок тут же пикнул и оковы ослабли. Аластер освободил запястья и скинул ошейник, радуясь покорному состоянию партнера, находящегося недалеко от разрядки. Ламиа просунул одну руку под плечо парня, зарывшись пальцами в причудливо сплетенные волосы. Надавливая подушечками на затылок, он приподнялся и кратко поцеловав эльфа в щеку, навис над его губами, не касаясь. Мужчина с упоением поглотил чужое дыхание, словно искусно приготовленный десерт.

Вторая рука скользнула меж их телами, требовательно обхватывая твердую плоть. Аластер улыбнулся острой реакции любовника, его жадным объятьям, тихому стону и несдержанному толчку навстречу. Медленно провел ладонью по всей длине гладкого, без единого изъяна члена. Обвел контур головки, потирая ее большим пальцем, словно вампир пытался приласкать дикого зверя, хотя тот и не сопротивлялся. Двигаясь будто по спирали, Ламиа ускорял темп.

Крепко прижимая к себе эльфа, выпивая его судорожные вздохи, рвущиеся из горла, непрерывно оглаживая горячее достоинство, Аластер поистине наслаждался дивным существом. Парень толкался в руку, сильнее прижимался грудью, стараясь согнуться пополам, но чужой торс не позволял сделать этого.

– Быстрее, – шептал клиент. – Да.

Аластеру удалось поймать нужный ритм, заставить вздрагивать партнера, в одержимости лепетать на эльфийском. Все это отразилось в новом приступе возбуждения у мужчины, который до сих пор не вышел из чужого тела. Вампир возобновил фрикции, понимая, что у него очень мало времени: каждое проникновение может стать последним. Он просто не мог позволить кончить этому существу одному.

Они словно играли в догонялки: Аластер силился поймать эльфа, который в свою очередь пытался притормозить. Один заставлял таять другого, плавиться в необузданном порыве, нежась в теплой близости. Но мужчина все равно понимал, что не успевает.

Парень закинул руки себе за голову, откинув ее на кровать, сминая простынь. Ламиа выпутал пальцы из спутанных волос, быстро находя запястье любовника. Кожа под ладонью горела, сильно пульсировали вены. Точнее не вены, слишком извилистые, местами чересчур широкие. Вампир ощутил ожившую печать Элизаме. Аластер двинулся вверх к локтю, ощупывая витиеватую татуировку, желая найти ее окончание. Чуть ниже сгиба жжение прекратилось, и он крепко обхватил руку. Эльф сделал то же самое.

Клеймо Аластера резко обдало огнем, резануло так, словно под кожу проникают иглы, но не больно, а приторно сладко. Комнату заполнил синхронный возглас удивления. Пораженные любовники крепче ухватились друг за друга, не желая терять подарок пробудившейся печати. Они утонули в новом бескрайнем потоке восторга. Татуировка превращала кровь в густой нектар, замедляя движение влаги в организме, безошибочно поражая чувствительные зоны.

Несколько резких движений, неглубоких толчков, и мир для этих двоих растворился, заменяясь ласково проникающими в сознание и тело вьюнками истинного наслаждения. Две сильных фигуры выгнулись, крупно подрагивая под натиском оргазма. Хриплые стоны столкнулись, сливаясь воедино, как и их хозяева. Аластер медленно размазывал вытекающее семя по стволу, пока его собственное заполняло эльфийское тело. А печать Элизаме все не отпускала, продолжая полыхать, заставляя корчиться в незабываемом удовольствии.

Напряжение словно ломало изнутри, сдавливало кости и органы, при этом бережно наполняя нежностью, а по мере того, как отпускало – тяжестью. Любовники смогли расслабиться, наконец-то вздохнуть полной грудью, согнать давящий дурман от недостатка кислорода. Аластер мягко поцеловал парня в лоб, аккуратно слезая с него, и прилёг рядом.

Они долго лежали, думая каждый о своем, а возможно, и об одном и том же. Эльф перевернулся на бок, уткнувшись лицом под ребра вампира, и накрыл их прохладной тканью. Ламиа приобнял теплый комочек, в который свернулся парень, слегка поглаживая по изуродованной спине. Он нежился от едва уловимых прикосновений, тепла, исходящего от другого тела, умиротворяющей атмосферы.

Как и в прошлый раз, эльф мирно уснул. Аластер был уверен, что если бы не его сущность, не позволяющая спать, он бы отправился в сказочную страну вместе с этим парнем. Пока это было невозможно, так как Ламиа еще не встретил осколок своей души. Он ничего не знал об этом загадочном существе, но почему-то хотелось увидеть именно в нем вторую часть себя. Хотя это было невозможно. Кровожадный вампир и эльф не пара друг другу. Так он думал.

Ловя себя на ощущении дежавю, Аластер поднялся, тихо оделся и неспешно направился к двери. В нос ударил знакомый, даже слишком, аромат крови. Вампир замер, осторожно принюхиваясь. Меньше чем в шаге от него стоял книжный шкаф. Запахи бумаги, кожи и чернил смешивались с едва уловимым оттенком крови Мика. Подойдя ближе, он обнаружил целую полку с собственными произведениями, которые слабо источали его запах. Мужчина ахнул, прикрывая рот рукой. Неужели эльфу интересны наполненные жестокостью творения Аластера?

Мотнув головой, сгоняя навязчивые мысли, откладывая их на потом, Ламиа вышел из комнаты. Послышались шаги, и к нему подошел полукровка.

– Он опять уснул, – сообщил вампир.

– Не может быть, – удивился слуга.

Тот быстро пробрался в спальню, проверяя своего хозяина, и вернулся обратно. Аластера смутила опека, которую проявлял полукровка по отношению к его клиенту. Словно тот должен был убедиться в невредимости своего господина.

– Можно мне ручку и бумагу? – спросил Ламиа.

– Может, накопительное устройство? – уточнил слуга.

– Нет, именно бумага и ручка.

– Подождите пару минут.

Аластер остался в коридоре, считая размеренное тиканье маятника напольных часов. Странно, что столь редкий предмет интерьера стоял не в комнате, а за ее пределами. Возможно, они для того парня, ожидающего снаружи.

– Вы продиктуете? – тактично поинтересовался полукровка.

– Нет, сам напишу.

Аккуратно взяв за руку, его проводили к небольшому столику и передали требуемое ранее. Быстро набросав несколько строчек, вампир согнул лист в три раза и протянул слуге.

– Вы можете положить письмо на столик возле кровати?

– Да, конечно.

Полукровка быстро выполнил поручение и повел Аластера вниз, к выходу из дома, все дальше и дальше от загадочного существа, еще больше заинтересовавшего его. Около экипажа мужчина остановился. Он понимал, что в доме может находиться много лишних ушей, да и сам хозяин мог проснуться в любой момент.

– Простите, я могу задать вопрос? – обратился Ламиа.

– Да.

– Ваш господин давно пользуется услугами борделя?

– Давно, – немного резко отозвался полукровка.

– А часто бывало такое, что заказываемые парни уходили раньше, чем положено? – серьезно спросил Аластер.

Полукровка не ответил, да и не нужно было: и так понятно. Сложив несколько фактов, что он узнал в публичном доме, и реакцию клиента, становилось понятно. Излишняя осторожность эльфа была связанна с негативным отношением его бывших партнеров к большому количеству шрамов. А далее два варианта: либо их выгоняли, либо сами уходили. Да, неслабый удар по самооценке. Но с этим можно разобраться позже, ведь прогресс налицо, точнее на тело.

Аластер сел в машину, откинулся на удобное кресло и задумался. Правильно ли он сделал, что оставил записку. Не воспримет ли эльф ее неправильно, не обидится ли? Вампир вспомнил несколько строчек и решил, что не должен.

А написал он следующее:

Пожалуйста, позвольте в следующий раз подготовить вас самому. Не делайте этого заранее. Взамен я выполню одно ваше желание.

Вроде бы простая просьба, без какого-то подтекста, но Ламиа знал, что эльф поймет. Ведь для того, чтобы мужчина сам растянул клиента, его руки должны быть свободны. И у загадочного существа есть один месяц, дабы переварить эту информацию и перебороть страх.

========== Печать Элизаме ==========

Аластер непонимающе смотрел на свою руку, которую изучал уже не первый час. Все бы ничего и даже превосходно, если бы не одна маленькая деталь. Абсолютно малюсенькая и не поддающаяся никакой логике. Его печать Элизаме изменилась. Не кардинально, конечно, но весьма существенно. Привычные черные орхидеи элегантно обвивали руку на запястье и поднимались к локтю. Только сейчас их стало гораздо больше и уходили они куда выше, чем раньше. И это еще куда ни шло. А вот редкие ярко-алые бутоны фуксии откровенно удивляли. Озорные цветочки словно проросли из ниоткуда и аккуратно вплелись в уже имеющийся букет, бесспорно украшая композицию.

Такое по определению было невозможно. Ламиа никогда и ни у кого не видел, чтобы татуировка имела два вида растений. Да, бывало такое, что цвета различались. Очень редко желтые и белые маргаритки или бледно-сиреневые и малиновые пионы смешивались, украшая запястье. Даже у его родителей темно-бордовые розы переплетались с грязно-розовыми – по-другому их ещё называли “пепел розы”, – имевшими насыщенный, богатый оттенок. Причем у отца преобладал темный цвет, а у матери светлый.

Вампир остановился на полувздохе от поразительной догадки. Кончики пальцев пробежались по печати, особенно внимательно очерчивая контуры фуксии, бережно обводя цветок. Не веря собственным мыслям, сомневаясь в их правильности, он решился на звонок. Впрочем, он понимал, что одним звонком дело не обойдётся, поэтому намеревался скорее предупредить о визите. Аластер быстро набрал номер, ожидающе вслушиваясь в гудки.

– Да, дорогой, – раздался знакомый голос сквозь мембрану.

– Доброй ночи, госпожа Ламиа, – поприветствовал он свою мать.

– Я устала от этой официальности. Завязывай. Я уже не одну тысячу лет мама, – возмутилась женщина.

– Сколько-сколько? – шутливо переспросил Аластер.

– А вот сейчас ты нарвешься! – пригрозила Каталин.

– Хорошо, многоуважаемая матушка. Я могу сейчас заехать?

– Да, примерно через час я буду абсолютно свободна, – согласилась она.

– Тогда я скоро прибуду.

– Жду, – она отключилась.

Аластер любил свою мать. Эта великолепная женщина имела много достоинств, самыми главными из которых бесспорно были справедливость и юмор. Ее силе, как физической, так и духовной, мог позавидовать любой. В свое время она отказалась быть Первой Главой Высокого Дома Вампиров, так как считала это мужским уделом, правя из тени супруга.

Ламиа переоделся в традиционное для их народа одеяние. Добротная черная ткань, расшитая серебряным узором, плотно облегала торс и более свободно спадала на ноги, заканчиваясь на уровне щиколоток. От горла до пояса в ровный ряд выстроились нефритовые пуговицы, их продолжением служил изогнутый разрез наряда, тянущийся к полу. Твёрдый воротник-стойку украшал искусно ограненный нефрит. На темных капельках камня были вырезаны гербы каждого клана, входящего в Дом. Рукава и подол обрамляли тонкие звенья гессита*. Штаны того же оттенка, что и основное одеяние, изредка выглядывали из-под сборок ткани.

Также Ламиа распустил волосы, которые шелковой гладью накрыли спину. Его матери никогда не нравились собранные в хвост или косу локоны. А желания такой могущественной леди нужно выполнять. Мужчина посмотрел в зеркало и остался весьма доволен.

– Все как ты любишь, мама, – улыбнувшись своему отражению, Аластер направился к выходу.

Он специально опоздал, понимая, что Высокая госпожа может не успеть закончить дела. И не прогадал. В холле он встретился с Бэрси. Удивленно приподняв бровь, он поманил друга к себе.

– Не ожидал тебя встретить здесь, – последнее слово вампир выделил.

– И я рад тебя видеть, – оборотень похлопал его по плечу.

– Совещание из-за случая в ресторане?

– Точно. Мы проверили склад, ничего подозрительного более не нашли. Голем не соврал: они взяли только контейнеры с ядом, все остальное нетронуто. Но Госпожа Ламиа думает, что нужно проверить пару вариантов и отправить к нагам гонца, дабы не расслаблялись. Я полностью с ней согласен, – мельком обрисовал ситуацию Бэрси.

– Еще бы ты был не согласен. Кто же идет наперекор своей любви? – ядовито подколол Аластер.

– Только не в ее доме, – зашипел Бэрси. – Не начинай, умоляю.

– Ты думаешь, она не догадывается? – рассмеялся вампир. – Да эта хищница тебя насквозь видит.

– О ком это ты говоришь, сынок? – из-за спины вампира раздался приятный переливчатый голос, опасно сладкий на данный момент.

– Об одной очень красивой и умной леди, мам, – медленно, словно боясь возмездия, Аластер повернулся к хозяйке дома.

– А, тогда продолжайте, – она с хитрой улыбкой смотрела на пару друзей.

Перед ними стояла неописуемой красоты женщина. Ярко-сиреневые глаза в обрамлении пушистых ресниц светились озорством. Мягкие черты лица притягивали, услаждая взор. Густая копна медных волос ниспадала на плечи, аккуратными локонами ложась на поясницу. Две пряди, по обе стороны от ушей заплетенные в тонкие косы, были закреплены на затылке небольшим гребнем из иолита. Бронзовая кожа мерцала в свете люстр, напоминая японский шелк. Ее одеяние было почти такое же, как у сына. Ткань цвета слоновой кости, расшитая золотом, выгодно подчеркивала стройную фигуру. На бедрах материя лежала в несколько слоёв, пышнее, нежели в мужском варианте. Глубокий вырез по краю усыпали капли топаза с гербами, а подол и рукава изукрашивали златые кольца. Прямая осанка полностью завершала образ, притягивая взгляд. Женщина словно сошла с картины великого художника, трепетно воплощавшего на полотне свою мечту.

– Я, к сожалению, тороплюсь, – быстро сообразил Бэрси. – Приятно было увидеться, госпожа Ламиа, – он учтиво поклонился. – И с тобой, Ал! – Варди кинул злой взгляд на мужчину и поспешил прочь.

Родственники переглянулись и звонко рассмеялись, заполняя помещение переливом колокольчиков. Аластер смеялся до спазмов в животе, обхватывая торс руками, а его мать элегантно прикрывала ладонью рот. Повеселившись вдоволь, они направились в малый кабинет.

– Бэрси так мило смущается, словно обиженный щенок, – улыбнулась Каталин.

– И когда-нибудь порвет меня, как молодую лань на охоте, – усмехнулся Ламиа.

– Лань? – изящная бровь взлетела вверх. – Скорее, как плюшевого мишку.

– Как скажете, мама-медведица, – Аластер вернул подколку.

– Ох, сейчас кто-то получит, – беззлобно пригрозила она, располагаясь на диване.

– Этот кто-то искренне извиняется, – Ламиа в свою очередь опустился в широкое кресло.

– Так зачем ты прибыл? Неожиданные визиты тебе не свойственны, сын мой, – она сразу перешла к сути дела.

– Меня посетила одна догадка, и я очень хотел убедиться в ее правильности, – начал Аластер. – Но сперва мог бы я посмотреть на вашу печать Элизаме?

– Что же стряслось в твоей жизни, дорогой, что ты, наконец-то, заинтересовался этим вопросом? – она зацепила манжет и медленно потянула вверх, оголяя участок кожи с татуировкой.

– Я пока не уверен, но, возможно, что-то хорошее.

– Это уже интересно. Нечасто от тебя услышишь подобное, – Каталина протянула руку сыну.

На изящном запястье рассыпались соцветия роз. Основные бутоны были оттенка пепла розы, но несколько темно-бордовых цветков яркими пятнами выделялись на общем фоне. Аластер внимательно осмотрел клеймо, переводя взгляд на лицо матери.

– А они изначально распустились разноцветными? – мужчина старался задать вопрос правильно, не привлекая излишнего внимания.

– Нет, до определенного момента бордовых не было, – хитро ответила Каталина.

– До какого момента? – ухватился за важную деталь он.

– Я отвечу, но взамен ты покажешь свою печать, – тоном, не терпящим возражений, поставила условие вампирша.

– Иногда ваш острый ум не к месту, – обреченно ответил Аластер.

– Как и твой, – отмахнулась Каталина. – Подобное явление встречается редко. Научного подтверждения нет, ведь теория о единстве двух осколков души до сих пор остается только философской. Но того, что знаю я, вполне достаточно для выдвижения гипотезы. Ее неоспоримым доказательством являемся мы с твоим отцом, – она сделала небольшую паузу. – Даже когда ты встречаешь вторую часть себя, то не сразу понимаешь. Вас необъяснимо влечет друг к другу. Если находиться рядом с дарованным тебе судьбой существом, то испытываешь умиротворение, неподдающееся логике. А близость приносит ни с чем не сравнимое удовольствие, такое сильное, что все остальное меркнет на его фоне. И невозможно насытиться никогда. Но все это приходит со временем. По щелчку пальцев ничего не бывает.

– Да, это я знаю, – подтвердил Аластер.

– Это общая информация, которой располагает любой смертный и бессмертный. Как ты уже осведомлен, к такому единству прилагается некий бонус. Не знаю, как у всех рас, а у вампиров это сон. Слышала, что у оборотней появляется полуформа, у русалок в полнолуние хвосты сменяются на ноги, у драконов ослабляется жажда золота, а у эльфов повышается продолжительность жизни. Хотя непонятно, куда им больше? Мне иногда кажется, что они живут дольше нас.

– Мам, вы опять за свое? – с замиранием сердца Аластер укорил женщину.

– А ты знаешь хоть одного эльфа, который умер своей смертью? Вот. И история не знает, – она поймала снисходительный взгляд сына. – Ну а что? Все только и твердят: вампиры бессмертные, а мы бедные и несчастные. Ни один оборотень или ушастый не покинул этот мир по естественным причинам. Только от руки другого существа.

– Да, вы правы, – устало согласился Аластер, понимая, что иначе вечная песня не прекратится. – Но разговор шел не об этом, – напомнил он.

– Мы еще вернемся к данному вопросу, – намекая на то, что сыну не отвертеться, она продолжила. – Ты сам прекрасно знаешь, что подобное явление очень и очень редкое. Найти и распознать в другом существе свою половину непросто. Вы можете общаться годами, веками и не догадываться о подарке судьбы. Мы с твоим отцом поняли это далеко не сразу. Даже супружество не поспособствовало проявлению наших сущностей. Вначале все воспринималось как политический брак, вынужденная и необходимая мера. Каждый жил своей жизнью и не мешал другому. И не смотри на меня так косо, ты – плод любви. Не стреляй глазами раньше времени, – Каталина вернула недовольный взгляд сыну. – У нас были очень теплые и дружеские отношения. И со временем мы заинтересовались друг другом как любовники. Наша первая брачная ночь состоялась через века после свадьбы. И ты знаешь, я не жалею об этом. Мне удалось раскрыть для себя этого сильного, гордого вампира. И я влюбилась. Тогда близость стала поистине ценной, – она тепло улыбнулась. – И все равно мы не сразу узнали об уготованной нам радости. Лишь через какое-то время после твоего рождения… – женщина многозначительно посмотрела на сына.

– Какое? – озорно спросил Аластер.

– Какое-то, – с нажимом повторила Каталина. – В одну из прекрасных ночей, когда полная луна была плотно скрыта за грозовыми тучами, но дождя не было, мы с твоим отцом…

– Мам, я не хочу слышать о ваших с отцом сексуальных отношениях, – возмутился Аластер.

– Откуда ты знаешь, что речь пойдет именно о них? – хитро, словно ожидая подобной реакции, уточнила Каталина.

Ламиа стиснул зубы, силясь сохранить спокойствие. Его обвели вокруг пальца, как младенца. Поймали на запретной теме, которую он сам признал таковой. Он много раз говорил матери, что не желает слышать об интимной жизни родителей. И сейчас она мастерски заставила его раскрыть карты.

– Догадался. Весь подтекст вопил об этом, – выдавил из себя мужчина.

– А? Я именно так и подумала, – Каталина мило улыбнулась, возобновляя свой рассказ. – Как ты уже знаешь, – она небрежно махнула в сторону, показывая, что уже обо всем догадалась, но продолжает представление, – в ту ночь печать Элизаме повела себя странно. Не знаю, какое слово лучше подобрать, но ее словно резануло.

– Не больно, а очень приятно, – вторя словам матери, прошептал Аластер.

– Именно, – госпожа Ламиа понимающе усмехнулась, наблюдая за задумавшимся сыном. – И после на моей руке появилась несколько иная татуировка. Больше всего удивили новые цветы, полностью совпадающие с теми, что обвивали запястье твоего отца. В свою очередь у него появились мои.

– Святые угодники, – с горечью выпалил вампир.

– Не ругайся в моем доме! – недовольно предостерегла Каталина. – Ответь на несколько вопросов. Предназначенный тебе судьбой – человек?

– Нет, – выдохнул Аластер.

– Ты, случайно, не убил это существо?

– Нет.

– Хорошо. А теперь покажи руку, – женщина протянула открытую ладонь сыну.

Мужчина задрал рукав и вложил свое запястье в руку матери. Она с интересом осмотрела преобразившуюся печать и подняла довольный взгляд.

– Рассказывай, в чем сложности, – тепло произнесла она. – Красиво выглядит. Такие яркие цветы, словно порождение страсти, – очень точно подметила Каталина.

– Все не так просто. Не знаю даже, с чего начать, – грустно ответил Аластер.

– Я поняла. Если бы все было легко, ты бы сейчас не сидел напротив с кислым лицом. Расскажи то, что сочтешь важным, – ласково попросила она.

– В сущности, я точно не знаю, кто это.

– Для начала давай определимся, это он или она? – подтолкнула Каталина.

– Он. Это эльф. Если судить по человеческим меркам, то ему где-то двадцать четыре – двадцать шесть. Но я не уверен. Не видел его, – Аластер прикрыл глаза. – Мы встретились при странных обстоятельствах и только для секса. Первый раз месяц назад, второй – вчера. Его кровь не пробуждает жажду во мне. А вот тело реагирует непроизвольно. И печать изменилась. Но она поменялась не только у меня. И я боюсь, что он более не захочет нашей встречи.

– Ты его обидел, милый?

– Нет, не я. Из наших коротких свиданий я понял, что ему пришлось пережить немало физических и моральных страданий. Со всем этим можно справиться, если после пробуждения печати он все же меня пригласит.

– По доброй воле никто не откажется от осколка души, запомни это. Если он не глуп, а насколько мне известно, ушастые не дураки, то со временем вы будете вместе, – женщина заботливо погладила сына по руке.

– И как долго ждать? – вампир открыл глаза и посмотрел на мать.

– А вот это зависит только от вас.

– Тогда нескоро, – горестно вздохнул Аластер, с непонятной тоской.

– Как знать. Нити судьбы не всегда ткутся предсказуемо. Встреча ваша была тоже неким капризом, – Каталина лукаво подмигнула.

– Ваша правда, – усмехнулся мужчина, пытаясь сбросить гнетущие оковы.

– Значит, эльф. А светлый или темный?

– Понятия не имею, – состроил уставшую гримасу Аластер.

– Ну, тут только два варианта: либо блондин, либо брюнет. Тебе больше подойдет блондин, – женщина удовлетворенно кивнула сама себе. – Светлые гораздо меньше возмущаются нашим бессмертием.

– Госпожа Ламиа, – предчувствуя беду, мужчина отодвинулся подальше от матери.

– Ладно, недовлюбленный, не буду сегодня над тобой издеваться, и так смотреть тошно, – вампирша поднялась, направляясь к выходу из кабинета. – Пошли, а то через полчаса очередная «шишка» приедет, а мы не подготовлены. Вести переговоры будешь ты, а я пока подумаю о зяте. Ведь кто-то должен о нем думать, – звонко рассмеявшись, она грациозно выскочила из комнаты.

– Еще одно слово, и я напомню про ваш возраст, – улыбнулся мужчина, смотря в сторону двери.

В проеме появилось милое личико в обрамлении густых волос, с ярко полыхающими глазами, которые предупреждающе сверкали.

– Только попробуй. И ты пожалеешь, что являешься единственным ребенком в семье, – Каталина сощурилась и, убедившись, что сын не собирается озвучить число прожитых ею лет, упорхнула вверх по коридору.

– Я уже жалею, – отозвался Аластер, следуя за женщиной.

– Не ври, – звонкий смех прокатился по широкому холлу, неспешно растворяясь под потолком.

С более легкой душой Аластер направился на встречу. Он был полностью уверен в том, что испытания в его жизни только начинаются.

___________________

*Гессит – минерал, редкий теллурид(полуметалл) серебра.

========== Книга ==========

Мелко вздрагивая, парень забился в угол кровати, старательно зажимая свой рот ладонями. Сгорбившаяся спина прижималась к стене, в бок болезненно уперся бортик кровати, но юноша ничего не замечал. Он пытался как можно тише дышать через нос и по возможности не шевелиться. Владелец маленькой комнатки ловил каждый шорох, каждый стук и дуновение ветерка, почти подпрыгивая от неожиданно громкого лая собак, долетавшего с улицы.

Дерево с громким скрежетом сдавалось под острыми когтями, мелкой стружкой осыпаясь на пол. Каркас легонько тряхнуло – очередной пронзительный скрип наполнил помещение, напоминая барабанную дробь перед казнью. Мельком показался кривой ноготь, который вошел в бортик, как нож в масло, и, зацепив простынь, повел вниз, раздирая предмет мебели в щепки.

Холодный, липкий, словно сосновая смола, страх сковал сознание. Кровь била в виски, в барабанные перепонки, оглушая в редкие минуты зловещей тишины. Тошнота подкатывала горьким комом, затрудняя и без того судорожное дыхание. Колючий, острый ужас сузил мир парня до маленького островка ненадежного спасительного уголка. Здесь, в собственной спальне, которая ранее казалась безопасной и теплой, неприступным замком, что оберегал и защищал от всего вокруг, юноша встретился с самим кошмаром.

Каждая секунда тянулась немыслимо медленно. Сидеть вот так, свернувшись в комок, и ждать своей участи – непростительная трусость. Ведь выхода все равно нет, он попросту отсутствует. Почему тогда не сделать хоть один шаг, попытаться спасти себя или же, наоборот, ускорить гибель. Но нет, гораздо проще поддаться панике, пустить в сердце леденящий страх и как кролик ждать, ждать, когда тебя порвут в клочья.