Текст книги "Особенный, или Помеченный болью (СИ)"

Автор книги: Амэя Мизуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Аластер долго спускался вниз по реке. Поток стал достаточно бурным, петлял по каменистому плато. Ему начало казаться, что он пропустил след. Если Даэрин лег на воду и все это время проплыл, то его запах пропал на короткое время, позволяя эльфу выбраться из воды незамеченным.

На секунду остановившись, он прикрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух из легких. Ламиа сосредоточился на окружающих звуках и вибрациях. Еще раз вдохнул, чувствуя запах по крупицам. Его губы растянулись в улыбке. В чистом и ароматном воздухе едва ощутимо скользил аромат Кирана.

С закрытыми глазами Аластер пошел по следу. Он медленно продвигался, не боясь упасть, споткнуться или провалиться. Сейчас главным было не спугнуть удачу. Ламиа инстинктивно подбирался для рывка, собираясь в тугую пружину. Когда он понял, что вышел на тропу эльфа, то распахнул глаза и бросился вперед.

Вампир старался больше не думать. У него была цель, и цель очень хитрая. Аластер хотел поймать его любой ценой. Поймать и заклеймить. Пусть ненадолго, но он украсит его шею шрамами от своих клыков.

Пейзаж постепенно менялся. Поле наполнилось редкими кустиками, с одной стороны возвышался низкий хребет, с другой тянулась еще одна маленькая речушка, а впереди словно из-под земли вырастал лес, а воздух прогрелся, иногда подрагивая над землей.

Аластер взглянул на таймер: гаджет отмерил уже четырнадцатый час погони. Сам Ламиа бежал девять часов, измотавшись только морально. А вот эльф все это время находился под высокими физическими нагрузками. Сколько еще сможет продержаться Киран на предельной скорости?

Влетев в лес, Ламиа проехался на еловых иголках, но равновесия не потерял. Его тело привыкло к продолжительной активности и теперь гораздо охотнее реагировало на неожиданные ситуации. Огибать препятствия стало проще, частые стволы более не мешали, а низкие ветки не тормозили. Аластер с жадностью вдыхал усиливающийся запах эльфа. Тот был уже недалеко. Ему даже показалось, что он ощущает на языке чужой адреналин. Сейчас для него существовала только одна цель – догнать.

Даэрин был здесь не более получаса назад. Еще немного, и партия закончится. Шахматная доска почти опустела, остались только ключевые фигуры, и выиграет лучшая комбинация. Хитрость или грубая сила?

Дыхание Ламиа стало более резким, раздирая горло. Ногти отросли еще больше, клыки поплотнели и заострились. Тело Вампира готовилось к нападению, оно жаждало поймать добычу и впиться в живую плоть. Картинка вокруг Аластера превратилась в расплывчатое пятно, хотя он мог различить каждую мельчайшую иголочку или листок. Он сосредоточился только на запахе, который тянулся перед ним алой лентой, извивался, но показывал верную дорогу.

Осталось совсем немного, хищник чувствовал это всем своим нутром. Аромат стал горячее, а след очевиднее. Жертва тоже знала, что преследователь наступает на пятки. Да, вот теперь он не осторожничал, оставляя глубокие отпечатки. Ламиа зарычал, ускоряясь.

Стена деревьев уплотнялась, заставляя его петлять между корнями, цепляться за стволы, изредка запинаться. Аластер сглотнул вязкий ядовитый ком слюны. Он почти физически ощущал близость Даэрина. Последний рывок, несколько поворотов, тонкий мостик из дерева над обрывом, снова лес…

Ламиа с треском вылетел из маленькой рощицы. Его челюсти были крепко сжаты, а губы приоткрыты, пропуская воздух. Вампир громко зарычал, остановившись на месте.

– Нет! – разнесся гневный вой.

Он схватился за голову и задержал дыхание. Едкий запах проникал под кожу, в ноздри, забивал дыхательные пути и набатом пульсировал в висках. Дух концентрированного эфирного масла лаванды словно выкручивал Аластера наизнанку. Он стремительно вернулся обратно, судорожно глотая чистый воздух.

След Даэрина растворился в удушающей вони, к которой вампир не мог приблизиться. Сильнейшим ударом Аластер вырвал клен и отбросил его к другому дереву. Треск и хруст заполнили пространство, разнося ужасающее эхо. Он расчистил небольшую полянку, прежде чем смог успокоиться. Времени на злость не оставалось, нужно было что-то делать.

Вампир рванул в обход зловонного места. Он в любом случае наткнется на след, главное, чтобы не было поздно. Неожиданная «ароматерапия» отрезвила Ламиа. Он преднамеренно укоротил ногти и втянул клыки, придавая зубам менее опасный вид. Он даже представить боялся, что мог бы натворить, если бы поймал Кирана в таком состоянии. Аластеру пришлось признать, что ход был хороший во всех смыслах.

Таймер оповестил о том, что прошел шестнадцатый час погони. Финиш очень близко – это Ламиа знал. Даэрин говорил, что максимальное время составит не более восемнадцати часов. Но Аластер понимал, что такого большого запаса у него нет – максимум тридцать минут.

Ему понадобилось еще пять минут, дабы уловить эльфийский запах. Он бежал, не разбирая дороги, ведомый самым желанным ароматом. Дыхание раздирало горло, хоть у Ламиа и не было необходимости в частых и глубоких вздохах. Вместо него сейчас действовали инстинкты.

Еще через пять минут Аластер ощутил жар чужого присутствия, нотки адреналина и восторга. Его хищник бесновался, он не мог смириться с отсутствием страха у жертвы. Сердце «дичи», которое часто билось не из-за паники, а от удовольствия, выбивало из колеи.

Ламиа четко слышал каждый шаг Даэрина. Он находился на мизерном расстоянии, словно дразнил. Аластер выискивал глазами ускользающую тень, не обращая внимания, как плечом задевает тяжелые ветви. Он заметил яркую прядь в просвете между деревьями и продолжил петлять.

Даэрин бежал быстро, очень быстро. А вампир старался себя успокоить и не обращать внимания на тихий шепот внутреннего голоса о своей победе. Как только он расслабится и поверит в это, приз ускользнет сквозь пальцы. Преодолев еще пятьсот метров, он мог постоянно видеть мелькавшую фигуру, а через километр держался чуть позади. Казалось, остался решающий бросок, и эльф будет пленен.

Киран вылетел на открытый участок, его туловище было наклонено вперед, и каждая мышца работала на максимум. Ламиа следовал за ним след в след, буравя взглядом мощную спину и раскачивающийся хвост. Когда между ними осталось менее пяти метров, Аластер выбросил руку вперед. Ему удалось схватить эльфа за предплечье. И в тот же момент вампир неожиданно налетел на него, кубарем прокатываясь по земле.

Кожа Даэрина была невероятно горячей, его тело источало волны жара, расплавляя чужое, тесно прижатое. Вампир чувствовал манящий зов крови весь последний отрезок погони. Поэтому как только он прикоснулся к эльфу, тут же впился зубами в его шею, делая единственный жадный глоток.

Наследник Высокого Дома не замечал ничего вокруг. Не чувствовал широкой ленты, которая сдавливала их тела, спутавшись в тот момент, когда два существа вместе пересекли финишную черту. Не замечал мягкости травы, на которой лежал, не слушал звонкого смеха Мизуки и ворчаний Бэрси. Он уловил только тихий выдох и невесомый шепот:

– Ничья.

========== Берег открытий ==========

Когда-то пустующий берег трудно было узнать. На песчаной кромке возле озера сделали несколько площадок для игры в волейбол и баскетбол. На воде покачивались большие надувные горки, а в стороне цепочкой тянулись механические катамараны. Шатры со столами образовывали длинную линию вдоль всего берега, а барная стойка находилась посередине. Масштабная голограмма маскировала автомобильную парковку панорамой дикого леса, а более мелкие добавляли месту атмосферности, украшая равнинное место громадными деревьями и живописными цветами. Также установили подвижную голограмму, которая транслировала стаю ярких птиц. Большие попугаи трещали клювами, расправляли крылья и дразнились. Изредка они срывались с ветвей и проносились по всей длине украшенной площадки, заставляя гостей отпрыгивать в сторону. Даже зная, что птицы ненастоящие, многие не могли привыкнуть к этим перелетам и, замечая движение боковым зрением, реагировали инстинктивно, отступая с дороги.

Виновник торжества сиял ярче мириады звезд и, порхая над землей, принимал подарки и поздравления. Улыбка не сходила с лица Мика с самого утра. Аластер отвез парня в Центральный район и показал его будущую контору, точнее, голые стены в дорогом здании и документы на соучредительство дизайнерского агентства. Мик, задохнувшись от восторга, бегал по пустому помещению и без устали благодарил. Он определился с брендовым названием моментально.

– Осколок пламени, – просипел он. – Можно я назову агентство «Осколком пламени»?

После утвердительного кивка Мик побежал дальше: исследование еще не закончилось. Попутно он определялся, как оформит приемную, холл, переговорную, свой кабинет и кабинет Аластера. Парень тут же взялся бы за ремонтные работы, если б его не утащили, уверив, что подарок никуда не денется. Мик запер свои владения, положил ключ в карман и любовно погладил его через ткань. Он проделывал это жест на протяжении всего вечера – скорее неосознанно, нежели специально.

Приглашением на праздник воспользовались практически все, кто его получили. Мик вызывал интерес не только как молодой дизайнер, но и привлекал как протеже вампира. Львиная доля присутствующих удивлялась тому факту, что фея еще жив и не обескровлен могущественным наследником. Последним магнитом для любопытствующих послужил слух об отношениях между Киран-сэнсеем и наследником Высокого Дома Вампиров. С первого взгляда было видно, что эта пара вместе. Аластер наклонялся непозволительно близко к уху кицуне, скользящим движением ласкал чужую руку, тепло улыбался шуткам. Сэнсей, в свою очередь, доверительно отворачивал голову, опрометчиво подставляя шею хищнику, что было несвойственно холодному демону. Даэрин даже принес напитки на двоих, хотя его спутнику бокал мог служить исключительно аксессуаром.

В общем, тем для обсуждения и будущих слухов оказалось много. Большинство провокаций случалось во время мелких конкурсов и соревнований. Однако главный приз, дизайн от Мика, так и не был разыгран. Именинник, узнав о подобной идее, несказанно обрадовался, решив, что сам придумает тестирование. Он сообщил, что соревнование должно быть простым и понятным, таким, которое любой сможет осилить и оценить.

Пока Мик пребывал в творческом настроении, его жесткий самоконтроль сдал позиции. Аластер вычислил любовника парня по безудержной радости от получения подарка, не отличавшегося особой ценностью или редкостью. Мик принял блеклый футляр, закусив губу, а открывая крышечку, задержал дыхание. Едва касаясь металла, он провел кончиками пальцев по причудливому браслету, основание которого было выполнено в виде плети, а свисающие листики скрывали на обратной стороне надписи. Расплывшись в улыбке, он одними губами прошептал: «Спасибо», сияя от счастья. Мик неосознанно притянул футляр к груди, набирая полную грудь воздуха. И Аластер, стоявший чуть поодаль, явственно ощущал волнение и удовольствие, исходившие от парня.

Ламиа испытал бы подобное, только если б получил подарок от Кирана. Тем более он не был против выбора феи. Наоборот, этот кандидат в спутники Мика вполне устраивал Аластера, который был уверен в преданности, верности и искренности улыбающегося полуэльфа.

– Почему ты скрыл от меня? – Аластер прижал губы к уху Даэрина, тихо шепча.

– Чтобы убедиться, что ты не так слеп, как кажешься, – собеседник мило улыбнулся в ответ.

– Сколько прошло времени с того аукциона? Почти год? – вампир усмехнулся. – Да что аукцион, он заметил Мика еще в первую встречу.

– Да, Неэл поделился своими впечатлениями о невинном, но дьявольски привлекательном цветочном существе, которое похитило его покой, – Киран плотно сжал губы, чтобы не засмеяться.

– Кто бы говорил!

– Ты намекаешь на мою невинность? – Даэрин поиграл бровями.

– Нет, на твою обворожительность.

– А я-то понадеялся, – печально вздохнул собеседник.

– Ты колдун, – заключил Ламиа.

– Это почему?

– Ты околдовал меня с первой встречи и до сих пор только усугубляешь положение, – Аластер аккуратно поправил выбившуюся прядь алых волос. – Думаю, как и Мик Неэла.

– Эльфам сложно сопротивляться чарам фей. Они для нас почти то же самое, что сирены для людей. Правда, эффект более кратковременный и смертью не заканчивается.

– Говорят, если эльф обретает осколок души, он живет вечно? – с замиранием сердца спросил Ламиа.

– Говорят, что вампиры начинают спать? – едко подметил Киран.

– Мама? – Бровь Аластера взлетела вверх.

– Разумеется. Так ты спишь? – подозрительно уточнил собеседник.

– Нет.

– Хочешь заснуть? – соблазнительно мягко протянул Даэрин.

– Да.

– И меня обнять?

– Да.

– Проснуться с утра вместе?

– Да.

– Ты переедешь ко мне?

– Не подловишь, – Аластер мельком показал язык и повернулся к имениннику.

– А жаль, – Даэрин тоскливо посмотрел по сторонам. – А фейерверк во сколько будет?

– За полночь. Раньше смысла нет.

Отойдя к ближайшему столику, чтобы поставить бокал, Аластер обратил внимание на еду и вспомнил, что ни разу не видел Даэрина с тарелкой в руках. Тот не притронулся к еде за все время, которое они провели здесь. Ламиа невольно нахмурился: подобное поведение не было нормальным для Кирана.

Он незамедлительно вернулся к эльфу и, подойдя вплотную, взял ладонь Даэрина, повернулся боком, скрываясь от посторонних взглядов. Он аккуратно обхватил чужой палец губами, быстро прокусил кожу эльфа, слизывая капельку крови, и тут же заживил ранку. Подобная манипуляция не должна была привлечь внимания других хищников.

Привкус крови сложно было определить. Аластер старался идентифицировать едва заметное вещество, но не мог. Он улавливал знакомый оттенок, однако зацепиться за что-то конкретное не мог.

– Что с тобой?

В замешательстве Ламиа не обратил внимания на громкий голос Мика из колонок.

– Съел какую-то гадость на завтрак, а теперь слабость. Надеюсь, к ночи пройдет.

– Не похоже на пищевое отравление, – задумчиво протянул Аластер.

– У меня не было тошноты, – отмахнулся Даэрин.

– Тогда что? – Ламиа внимательно осмотрел собеседника.

– А теперь свяжите руки тем, кто стоит парами, – голос Мика резко прорвался в сознание. – Закрепите правую руку одного участника с левой другого.

Аластер недоуменно посмотрел на девушку, которая аккуратно связывала его запястье с запястьем эльфа. Оглянувшись, он понял, что таких пар очень много. Хотя другие смотрели на именинника более осознано, явно понимая, к чему тот ведет. Вампир вопросительно посмотрел на Даэрина – тот лишь пожал плечами, показывая, что сам не знает причин этих манипуляций.

– В этом конкурсе будет четыре победителя, – продолжил Фурия. – Одну пару выберут гости, – он оглянулся, получая в ответ подтверждающие кивки, – вторую – я сам. Задание простое. Мне показалось, что будет нечестно давать силовые или творческие конкурсы. Ваши физические способности значения не имеют.

– Не к добру это, – прошептал Аластер.

– Ох, не к добру, – согласился Киран, сильнее сжимая чужую ладонь. – Я хотел кое-что тебе сказать…

– И что же? – выдохнул Ламиа.

– Аластер,– эльф глубоко вдохнул. – Я провел две ночи с Фииат.

– Спасибо, что не сказал раньше, – сдавленно прохрипел вампир. – И как?

– Пока еще рано говорить, но, похоже, она беременна.

Было заметно, с каким напряжением Даэрин говорит. Его тело натянулось струной, ладонь намертво вцепилась в руку Аластера, а голос дрожал. Да, они договорились ранее, что эльф пойдет к своей наложнице и не сообщит об этом Ламиа, дабы тому жилось спокойнее. Ситуация с ребенком была совсем не простой для них. Аластер отмел всякую мысль о сексе втроем и искусственном оплодотворении. Эта женщина уже не раз подарила дитя Кирану, проведя при этом рядом с ним всю жизнь. Ревновать к Фииат было глупо, ведь Аластер сам просил о ребенке, однако ядовитое чувство закралось под сердце. Колючий спазм сжал органы всего на секунду, пока он не услышал заветную фразу.

– Какова вероятность? – онемевшими губами прошелестел Ламиа.

– Фииат сказала, что чувствует зарождение новой жизни в себе. Я пока еще не могу определить.

– Мик! – опомнился Аластер. – Мик может.

– Может, но не сейчас же?

Ламиа уже не слушал. Он стремительно обнял любовника, заключая в кольцо рук. Проведя кончиком носа по его щеке, Аластер мягко коснулся губ. Киран слегка растерялся от несдержанного порыва, но на поцелуй ответил сразу, медленно лаская и сминая теплую плоть кончиками пальцев. Им было безразлично, где они находились, кто на них смотрел и что говорил. Остались лишь тягучие прикосновения и обжигающий шепот Аластера, которым он опалял губы Даэрина.

– Спасибо, – на выдохе произносил Ламиа, – спасибо.

Эльф лишь счастливо улыбался – его тело заметно расслабилось, сердце перестало скакать, заходясь в блаженном трепете. Мир для них обоих был так узок, что повторное вмешательство голоса Мика в него будто пошатнуло стены, заставляя отвлечься.

– Одна пара победителей уже определена! – воскликнул именинник. – Вы согласны?

По берегу прокатилась шумовая волна – гости хлопали, свистели, кричали. Видимо, сами того не желая, Аластер с Даэрином выиграли услуги дизайнера официально, хотя могли просто воспользоваться бесплатной рабочей силой.

– Сегодня мой день, – тихо рассмеялся Ламиа.

– И что ты намерен делать? – Даэрин вскинул бровь.

– Закажу нам дом. Если нас не устраивают особняки друг друга, то создадим идеальный, – Аластер еще раз поцеловал любовника.

– И ты думаешь, что я соглашусь? – фыркнул Киран.

– Согласишься: у тебя нет больше никаких вариантов.

– Поговорим с Миком, и только после этого я подумаю, – Даэрин демонстративно развернулся в объятьях и скрестил руки на груди. – А мы сможем уехать раньше?

– Да, – Ламиа с подозрением осмотрел эльфа.

– Не переживай, просто не хочу афишировать свою слабость.

Аластер согласно кивнул, но зарождающееся чувство тревоги все равно пульсировало на границе сознания. Эльф выглядел вполне прилично и совсем не казался больным. Но Ламиа переживал, ведь никто из близких ему существ никогда не болел. А калейдоскоп эмоций продолжал вертеться, кидая его от чувства беспокойства к всепоглощающей благодарности.

– Ты подарил мне жизнь, – негромко признался наследник Высокого Дома, крепче прижимая к себе осколок души.

========== Разделенный сон ==========

Глубоко вздохнув, Аластер обернулся: чужой взгляд, казалось, ощущался кожей. Он позвал Мика в гостиную для обсуждения проекта будущего особняка, но так и не смог начать разговор. Он непрерывно прохаживался по комнате, старался понять, реальны ли болевые импульсы в теле или это плод его фантазии.

В человеческом организме бывает подобный феномен: опухоль может давить на определённый отдел головного мозга, заставляя организм думать, что мнимые ощущения реальны. Однако для вампира диагноз подобного рода был невозможен: болезни в принципе не могли ужиться в столь агрессивной среде, постоянно атакуемые ядом.

Каталина сказала, что, возможно, таким способом организм Аластера перенастраивается для сна. Скорее всего, других объяснений у нее просто не нашлось: вампиры не сталкивались с телесными муками, если не голодали. Аластер же питался словно по часам, почти забыв, что такое жажда. В сон его тоже не клонило, даже дрема не желала завладевать сознанием.

Ламиа метался по своему особняку, не мог найти себе места, а самое важное – не мог связаться с Даэрином, который предупредил, что будет недоступен около недели, так как уехал в леса у подножья Вулканических Гор. В тех местах обитали кицуне, позволившие Кирану использовать свою клановую принадлежность. С того момента как они попрощались с эльфом, прошло три дня. А состояние Аластера с каждым часом становилось все более мучительным.

Лоссе, как неприкаянный, ходил за хозяином. Зверек плохо питался, почти не спал, норовя забраться на коленки хозяину и уткнуться мордочкой ему в грудь. Нилде сидел в кресле, а его хвосты неспокойно покачивались, пока глаза неотрывно следили за Ламиа. Не то что бы это чрезмерное внимание раздражало вампира – скорее беспокоило. Да, Лоссе мог чувствовать душевное состояние и, подумав, что хозяин болеет, старался проводить как можно больше времени рядом.

– Ты-то чего маешься? – устало спросил Аластер у питомца.

Зверек, естественно, не ответил, однако вскочил на лапки и подошел к нему. Лоссе нагло наступил на ботинок хозяина, впиваясь острыми коготками в дорогую замшу. Схватив зубами брючную ткань, он начал остервенело мотать головой, словно пытался оторвать кусочек.

– Ну, ты чего, Лоссе?

Ламиа присел, подхватил зверька, отцепляя его от своей одежды. Он прижал питомца к груди, успокаивающе погладив по загривку. Нилде же вывернулся, уперся передними лапами в грудь Аластера, делая пробные скользящие движения, а после с силой расцарапывая солнечное сплетение хозяина.

– Ты ведешь себя почти как Мимоза, – улыбнулся Ламиа. – Тот вечно старался меня потрепать.

Лоссе резко остановился, поднял мордочку и внимательно посмотрел ему в глаза. Зверек смотрел серьезно, могло показаться, даже укоризненно. Мягко тыкаясь носом в ключицу, нилде словно подталкивал Ламиа, намекая на что-то важное.

– Я тоже не верю, что он поехал в леса, – обреченно вздохнул вампир. – Но ведь Эри мог скрыться в любом из эльфийских Домов – вариантов немало. Я не знаю, где его искать.

Утробно зарычав, нилде клацнул зубами, наклонился и с силой стиснул запястье Аластера. Прокусить кожу у него не получалось, однако намерения его были очевидны. Лоссе вырвался из рук, спрыгнул на пол и спрятался за кресло. Прождав несколько секунд, зверек показал нос и снова исчез за предметом мебели.

– Не хочу играть, – устало отмахнулся Аластер.

Раздалось еще одно недовольное рычание. Лоссе выскочил из-за кресла и встал напротив хозяина, его хвосты нервно двигались, когти вылезли из подушечек, впиваясь в ковер.

– Я еще плохо тебя понимаю, – сознался Ламиа.

Аластер приложил ладонь ко лбу, словно пытался снять боль этим жестом. Новая волна неприятных импульсов прокатилась по телу. Он глухо простонал и опустился в кресло. На диване до сих пор молча сидел Мик, с задумчивым лицом наблюдая развернувшуюся сцену.

– Что? – раздраженно спросил вампир.

– Боль мешает вам думать? – обеспокоенно уточнил Мик.

– Да. Я абсолютно не привык к этому: все мысли обрываются и путаются, когда накатывает новый спазм. Не могу обдумать одну идею: каждый раз отвлекаюсь. Головная боль – ужасна, как другие справляются с этим?

– Скажите вслух – я помогу удержать мысль.

– Я никак не могу понять, куда уехал Эри. Он может быть где угодно, кроме тех лесов. Мне кажется, что тело реагирует так на разлуку, но это нелогично. Также я не хочу спать, да и на эльфийскую кровь не может быть такой реакции, – он глухо простонал, зажмурившись. – Что-то случилось с Эри, я уверен. Но не так, чтобы нечаянно. Он знал об этом заранее, подготовил алиби, исчез вместе со слугами. Даже до Неэла дозвониться не могу.

– Я недавно говорил с ним, – тихо сообщил Мик.

– Что?! Когда?

Аластер резко подскочил, но тут же упал обратно, недовольно морща нос и потирая виски. К подобным выкрутасам тела за несколько дней не привыкнешь. Он пережил очередной острый приступ, проморгался и посмотрел на собеседника более осознанным взглядом.

– Часа два назад. По-моему, он был в здании.

– Тьма! – прорычал вампир.

Следя за скоростью своих движений, Ламиа поднялся, вышел из гостиной, спустился по лестнице и покинул особняк. Он постепенно ускорял шаг, переходя сначала на трусцу, а затем, привыкнув к темпу, и на быстрый бег. Редкие болевые импульсы сбивали Ламиа с ритма, но он старался не обращать на них внимания.

Спутанные мысли наконец потекли по нужному руслу. Вообще размышления в данной ситуации оказались злейшим врагом, путая вампира еще больше. Аластер понял, как прост был план Даэрина: пока он пытался вычислить, где скрылся любовник, эльф отсиживался дома. Ведь это место было слишком очевидным, и он наведался бы туда в последнюю очередь, если бы не доверился внутренней связи. Сейчас Аластер ощущал ее отчетливее, найдя тонкую ниточку, ведущую его к осколку души.

Ламиа добирался до особняка эльфа втрое дольше, чем обычно. Он обнаружил природу своего недомогания, когда очередной болевой импульс прокатился по телу – мышцы ныли, зрение теряло резкость, ноги плохо слушались. Тяжелее всего было перемахнуть через забор, ведь Аластер знал: ворота никто не откроет.

Он не стал стучать в дверь, толкнул ее с размаху. Даже на пороге чувствовался острый запах боли и страха. Причем страх принадлежал не Кирану – этой эмоцией фонило от других обитателей дома. А вот боль отдавала знакомой горечью – тело вырабатывало слишком много адреналина, разбавляя кровь.

Первый пролет лестницы показался Ламиа бесконечным, он удержался на ногах только потому, что с силой сжимал перила, оставляя мелкие трещинки в древесине. В коридоре его встретил Неэл, у которого был уставший, слегка испуганный, но благодарный вид. Он словно передал тяжкую и ценную ношу другому, зная, что теперь она в безопасности.

– Почему не позвонил? – прорычал Аластер.

– Я… – Неэл медленно сглотнул, – господин запретил мне.

– Идиоты, – рыкнул вампир.

Преодоление коридора заняло у Ламиа несколько минут. Ему срочно требовалась передышка, которую он не мог себе позволить. Он с боязнью посмотрел на дверь спальни, глубоко вдохнул и обернулся к сопровождающему:

– Открой. Я знаю, что он поменял электронный код к замку.

Неэл без пререканий отпер дверь, отойдя в сторону. Воздух из открывшейся комнаты окутал Аластера, предоставляя малую долю информации о состоянии Даэрина. В спальне было темно, однако это не помешало Ламиа увидеть эльфа, неподвижно лежащего на кровати.

Все недомогание Ламиа ушло на задний план, когда он приблизился к постели и сел на край. Киран лежал обнаженным до пояса под легкой простыней. Его тело покрыла испарина, между бровями пролегла глубокая морщинка, а кулаки были крепко сжаты. Дыхание эльфа со свистом вырывалось изо рта, ресницы быстро подрагивали, но глаза под веками не двигались.

– Я посажу тебя на цепь, – хрипло произнес Аластер, наклоняясь к чужому плечу. – Ты больше никогда не скроешься от меня и не будешь переживать все один.

Зубы вампира легко вошли в плоть, оставляя ранки, через которые стремительно засочилась кровь. После первого глотка Аластер небрежно лизнул кожу. Он откинулся назад и, опираясь на столбик кровати, потер ладонями лицо. Яд, бушующий в теле эльфа, озадачил опытного специалиста.

– Неэл, как долго он еще проведет в этом состоянии?

– Дня четыре, – прошептал тот.

– Как часто он регенерирует?

– Раз в пять-десять лет. Зависит от повреждений.

– Тьма всемогущая, – озабоченно пробормотал Аластер, – что мне делать с твоими шрамами?

Он нежно огладил уплотненные бороздки на руке Даэрина. Если он впустит в вену свой яд, то, скорее всего, навсегда сотрет метки боли с тела эльфа. А принимать подобное решение мог только сам Киран.

Пока Ламиа в задумчивости водил подушечками пальцев по витиеватому рисунку, он пытался найти иной вариант борьбы с наговским ядом. Даэрин сказал, что эта отрава излечила его тело после вызволения, но не упоминал, что она продолжает периодически мучить его.

Аластер приблизился к голове эльфа, обхватил его лицо ладонями и склонился ко рту. Яд неохотно вырабатывался, медленно стекая с клыков. Ламиа разомкнул чужие губы и скользнул языком между ними. Абсолютно безответный поцелуй оставил неприятный осадок, однако свое дело выполнил – анестезирующее вещество, попав в полость рта, обезболило горло.

– Неэл, принеси тонкий жгут или пластичную трубку, в которой будет пустая полость. И узкую воронку, которая войдет в жгут. Быстро!

Удобнее устроившись на кровати, Ламиа лег на бок, прижавшись грудью к плечу эльфа. Он убрал алые пряди, прилипшие к влажному лбу, заботливо огладил резко выделявшиеся скулы и мягко поцеловал висок. Даэрин не выглядел жалким или беззащитным, нет. Он источал силу, выносливость и… боль, много боли. Аластер глубоко вздохнул, остро ощущая мучения осколка души.

– Прости, если все получится не так, как я предполагаю, – тихо извинился Аластер, придержав вздрогнувшую руку.

Неэл вернулся быстро и, вручив требуемое, отошел в сторону. Ламиа взял с прикроватной тумбочки металлический браслет и сдавил его в ладони, сделав овальным. Он аккуратно перевернул эльфа на бок, положив голову на высокую подушку. Аластер вставил между зубами Даэрина погнутый браслет, а в него продел тонкую трубочку, которая с легким сопротивлением вошла сначала в горло, а затем в пищевод. Отрезав лишнюю часть, он вставил в полость воронку.

Даже в таком состоянии организм Кирана отреагировал на инородный предмет: желудок и пищевод начали сокращаться, выталкивая тонкую трубку, а зубы с силой стиснули браслет. Рвотные позывы прекратились достаточно быстро: видимо, тело переключилось на иные реакции. Вампир бережно перевернул Даэрина на спину, ласково огладил линию подбородка и носа.

Подняв руку над воронкой, Аластер глубоко впился когтем в запястье, намеренно прорезая вену. Кровь крупными каплями падала в воронку и исчезала в полости трубки. Раны очень быстро затягивались, поэтому он постоянно раздирал собственную плоть, чтобы напоить Даэрина. Каждая порция потерянной крови отдавалась набатом в висках и ушах вампира. Силы медленно, но верно покидали его.

Аластеру приходилось придерживать эльфа за шею, успокаивающе поглаживая по волосам, когда он вынимал трубку из горла Даэрина. На это простое действие ушли его последние энергетические резервы. Он устало лег на кровать, положив голову на чужое плечо. Тяжелое биение сердца Кирана проходило вибрацией через Аластера, сосредотачивая все его мысли только на этом звуке, а резкое дыхание щекотало темноволосую макушку.

Ламиа не чувствовал собственных ног, с трудом двигал руками. Он прижал к себе эльфа до пульсирующей боли в мышцах, словно в попытке слиться в одно целое, ощущая любое вздрагивание Даэрина, каждый момент напряжения тела, только зарождающиеся стоны. Аластер ждал, когда подействует его кровь, старался сделать все, чтобы Киран почувствовал его присутствие.

– Выпейте, – раздался тихий голос Неэла.

Он обернулся. Полуэльф протянул ему наполненную темной жидкостью бутылку. Бордовая влага стекла по стенке у горлышка, окрашивая пластик в рубиновый цвет. Аластер приподнялся, осторожно забрал сосуд и буквально в несколько глотков выпил все ее содержимое.

– Спасибо.

Поблагодарив, Аластер вернул бутылку. Неэл поклонился и покинул спальню, прикрывая за собой дверь. Ламиа лег на бок, притянул к себе эльфа и уткнул его лицо в свою грудь. Он ласково поглаживал Даэрина по спине, задумчиво перебирал яркие пряди, мягко целовал макушку.