Текст книги "Все еще жив (СИ)"

Автор книги: allig_eri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 8

«Посмотри на других и задумайся о грехе и глупости, которые ты увидишь. Ибо их грех – это и твой грех, а их глупость – и твоя глупость. Ищешь подлинное отражение? Вглядись в чужака, которого презираешь, а не в друга, которого любишь».

Трактат о святости. Книга первая, стих шестой.

* * *

Окрестности города-крепости Фирнадан, взгляд со стороны

– … и я бы назвал это отличным завершением первого дня осады, если бы не столь многочисленные жертвы среди так называемых «перебежчиков», – закончил доклад Сандакай.

Дэсарандес величественно кивнул. Почти всё из этого он и так знал.

– Нам в любом случае нечем их кормить, – будто бы извиняюще улыбнулся император.

– Имелась ли столь большая необходимость в их принудительной вербовке? – герцог Юга не сумел удержать упрёк в своём голосе.

– Наказание должно быть всеобъемлющим и в должной степени суровым, – поведал ему Мирадель. – Таким, чтобы оно запомнилось навечно. Или, хотя бы, на несколько поколений. О бедах, свалившихся на Мобас, а также весь бывший Нанв, будут помнить долго. Кроме того, – подпер он подбородок кулаком, – нам это выгодно. Во всех смыслах.

– Искоренение местного населения, чтобы на их место прибыли беженцы из других регионов Империи, в поисках лучшей жизни, – вздохнул Сандакай. Ближайший советник императора отлично знал эти истины, ведь был одним из тех, кто принимал непосредственное участие во время их принятия.

– Ещё снижение вероятности восстания и сохранение жизней наших солдат, – лукаво сверкнули глаза Дэсарандеса. – Сколько сегодня могло погибнуть честных имперских мужей, если бы своими телами их не прикрыли завербованные жители Мобаса и ближайших окрестностей?

– Достаточно много, – склонен был признать его собеседник. – Обстрел, который проводился со стен Фирнадана был самым мощным на моей памяти.

– Фатурк и Хелфгот постарались на славу, – припомнил император архонтов двух последних вольных городов (не считая Магбура). – Похоже они выгребли все свои запасы пороха и артефактов. Таким темпом их хватит ненадолго.

– А насколько хватит нас? – задал Сандакай острый вопрос.

– Настолько, насколько закалена наша решимость, – уверенно произнёс Дэсарандес. – Армия противника, расположенная за пределами Фирнадана, сократилась почти на четверть. Немало стрелков выбито и со стен города-крепости. Их гарнизону скоро будет неоткуда брать новых солдат. Ещё один-два дня в таком же напряжённом ключе и войскам противника, подле Фирнадана, придётся отступить или стать пищей «перебежчиков», которых голод всё чаще толкает на приступы каннибализма. Следовательно, они отступят. После этого мы, – Мирадель склонился над картой, – расширим сеть окопов вокруг западной части стены, проводя обстрел и днём и ночью. Трёх дней хватит, чтобы их укрепления дали столько трещин, сколько звёзд горит в ночном небе. После этого реализуем остатки мяса и, под их прикрытием, войдём в Фирнадан сразу с нескольких сторон.

– Что если они подготовили ловушку изнутри? – нахмурился герцог. – Взяли на вооружение тактику Броннусворда?

– Наверняка подготовили, – улыбнулся император. – Но я знаю, как решить эту проблему.

Сандакай несколько секунд буравил его взглядом, но, поняв, что Дэсарандес не собирается ничего рассказывать, сдался.

После этого они ещё час обсуждали различные мелочи, касающиеся их похода, осады, лагеря, логистики и провианта. В заключении перемолвились и парой слов о ближайшем, ночном нападении. Противник всегда должен быть в напряжении, тем более, что инициатива была у Империи, отчего ей нужно было пользоваться. Потом герцог покинул своего господина, оставив его в одиночестве.

В одиночестве?

«Как хорошо развиваются события здесь, столь же отвратительны они на родине», – прошептал Хорес.

– Челефи никогда не достичь успеха, – Дэсарандес поставил локти на стол, уткнувшись лицом в ладони, собранные в замoк.

«Ты знаешь, о чём я, – прошелестел столь же невесомый голос. – Зачем стравливать свою жену и моего жреца?»

– Империя должна быть сильной, – сквозь сжатые зубы ответил мужчина. – И ради этого…

«Ты отдашь свою женщину в жертву?»

Дэсарандесу невольно вспомнилась Валтрауд, его самая первая жена, с которой он познакомился и с кем вступил в брак во времена Великой войны. В тот период истории свадьбы играли быстро, ведь каждый понимал, что легко может не вернуться после следующей стычки. Люди торопились жить.

Валтрауд… И её предательство.

– Кто сказал, что жертвой будет она? – Мирадель улыбнулся. – Силакви чересчур поверил в себя. Посчитал, что раз он может говорить с тобой, то равен мне не только по бумагам, но и по факту. Разыгрываемые сейчас события – лишь партия в сене?т. У твоего ставленника есть возможность обыграть их правильным образом. Но… – улыбка стала шире, – ты сам знаешь, что он так не поступит. Нет, Киан слишком самоуверен. Он непременно посчитает себя самым умным, а потому нанесёт удар.

«И обратит в пепел всё, на что падёт взгляд, – добавил невидимый собеседник. – Ей не спастись от случившегося».

– Возможно, – император прикрыл глаза. – И всё-таки, я поставлю именно на Милену.

Походный шатёр погрузился в тишину. Хорес ушёл. Дэсарандес не опасался, что он что-то расскажет Силакви. Нет, мужчина отлично знал того, в связке с кем прожил уже более тысячи лет. Хоресу будет интересно посмотреть на то, чья будет взяла. Победит ли опытный игрок или начинающий. Верховный жрец самого религиозного государства или жена императора.

– Жена… – Мирадель скривился. Воспоминание о Валтрауд заставили память вытащить одну из старых и весьма отвратительных сцен Великой войны, которая изредка преследовала его в кошмарах.

Как наяву он вспоминал каждую секунду своего болезненного пленения. Каждый миг пребывания в руках гисилентилов.

– Джориз-с-с Ороз-с-сон… – прохрипел уродливый старик.

– Джориз-с-с Ороз-с-сон… – проскрипел второй, раскачиваясь, как маятник.

– Какой с-сюрприз-с-с…

Его только что доставили из тёмной камеры, сняв мешок с головы. Руки и ноги были скованы мощными цепями, зачарованными до уровня, что их не могли бы разорвать и десять сионов. После этого будущего императора приковали к столбу в центре комнаты, чтобы даже попытайся он рывком до кого-то дотянуться, то потерпел бы неудачу.

Вокруг столба восседал тесный кружок загадочных, тёмных силуэтов. А за ними мир, играющий сверкающим металлом и холодным светом артефактов. Стражники гисов, из низших, вышли обратно через зачарованную дверь, которая с шипением открывалась стоило лишь подойти к ней на расстояние метра, а потом, сама же, закрывалась обратно.

Остался лишь он, на тот момент мало кому известный человек, прославившийся серией громких побед над армией гисилентилов. Лишь он… и они… кто-то.

Тошнотворное дуновение лизнуло обнажённую спину Орозона и стиснуло в комок внутренности, отчего Джориза едва не вывернуло наизнанку. Всё происходящее, а также ощущение неотвратимой кары, которая вот-вот настигнет его, заставило мужчину поперхнуться жгучей блевотиной. Предательство… Всё всегда упиралось в предательство. И вдвойне обидно, когда этим предателем выступает собственная жена! Валтрауд!

Даже сейчас эти воспоминания жгли Дэсарандеса, как калёное железо. Но он не стал отвлекаться, продолжая прокручивать их в собственной памяти.

– Какой-какой с-сюрприз-с-с… – повторил третий старик.

– Хе-хе-хи-хи… – мерзко рассмеялся четвёртый.

Спасения нет. Он находился в летающем городе гисилентилов. Зловещем Аурас-Изизис. И это значило, что он хуже чем мёртв.

– Это!.. – будущий император подавился своими словами. – Это пленение ничего не значит! Мы не отступим! И за моё возвращение никто и ничего вам не даст!

– Возвращение… – захохотал один из уродцев.

– Возвращения нет… – скрипуче добавил другой.

– И спасения тоже…

Приглядевшись, Орозон осознал, что его обступало сразу десять стариков, чья кожа туго обтягивала изуродованные лица, которые смотрели на него тусклыми и белыми, будто слепыми (а может и слепыми) глазами. Они периодически качали головами – лысыми, но с клочками седых волос, беспорядочно растущих то тут, то там. У кого-то из них нос проваливался в череп, другие были безгубыми или беззубыми. Чьё-то лицо покрывал поток старческих пигментов, а у кого-то заметны трещины на коже.

В первый миг Джоризу показалось, что они просто сидят вокруг него – но почти сразу он осознал, что у стариков нет конечностей, что они, будучи подобиями каких-то личинок, привязаны к своего рода каменным «колыбелям». И это было не просто так. Все десятеро являлись не столько людьми, сколько шестерёнками в каком-то механизме, тайном и отвратительном.

И тогда мужчина осознал, что видит перед собой Лехрера Кальвейра, человека, некогда правящего Нилинией – страной, по которой был нанесён первый удар гисилентилов. Увидев силу и могущество вторженцев, он добровольно присягнул им на верность, став первым настолько высокопоставленным человеком-слугой.

Гисы, осознав его весьма высокие способности, разорвали сознание Лехрера на части, запихнув по кусочку в разные тела и поставив в тех местах, где был нужен его контроль.

Однако, мысли будущего императора быстро сместились на иную цель – Валтрауд.

– Моя жена… – прикрыл Орозон глаза, натягивая свои цепи. – Зачем она… – его сковывала злость и отчаяние.

– Совершила… – прошипели уста одного из старцев.

– Такие преступления… – дополнил другой.

– Что вы обещали ей? – Джориз рванул цепь, мгновенно ощутив бессмысленность этого поступка. – За что купили⁈ Что это было? Бессмертие?

– Она лишь хотела… – прошамкал беззубый старик.

– Спасти свою душу… – закончил новый, с запавшим в череп носом. Его голос имел откровенно гундящие интонации.

Смешок, жидкий и призрачный, пробежал по кругу уродцев, начинавших хихикать и умолкавших один за другим, словно повинуясь удару кнута.

Глава одного из сильнейших боевых отрядов человечества повернул голову, вновь бессмысленно уставившись на поблёскивающие металлом стены, но через пару ударов сердца с удивлением приоткрыл рот. То, что Джориз ранее принял за элемент украшения, оказалось окном! И мужчина не заметил бы этого, если бы не столь сильно сменившийся за ним вид. Неяркий свет ложился на далёкие сооружения, поверхности которых светились в полумраке всеми своими бесконечными деталями, втиснутыми в неописуемые формы. Орозон понял, что место, где он сейчас, не просто находилось высоко в небе, оно плыло по воздуху внутри летающего Аурас-Изизис.

«Сколько же магии и сил ушло на подобное?» – ужаснулся мужчина.

Неожиданное головокружение заставило его припасть на правый локоть.

С запозданием Джориз припомнил виденные за краткий миг огни и мелькающие фигурки, отчего внезапно для себя осознал, что это следы схватки. Там, за стеклом, далеко внизу, где-то в бесконечно далёких лабиринтах города гисов, шли бои. Сражения! Прямо тут!

Но кто?.. Кто был столь дерзок, нагл и удачлив, что сумел пробраться аж сюда⁈

На краткий миг Орозон понадеялся было, что именно он оказался их целью. Именно его должны спасти вторженцы. Но куда более рациональная мысль тихо прошептала, что кто бы это ни был, они окончат свои жизни здесь, моля о смерти и извиваясь, словно червяки.

Ярость, лихорадочная, самозабвенная, титаническая, овладела руками, ногами и голосом мужчины. Он взвыл, напрягся всем телом, всей мощью, делавшей его непобедимым на стольких полях сражений.

Но уродцы только пускали слюни и хихикали по очереди, один за другим.

– Джориз-с-с Ороз-с-сон… – повторяли они.

Будущий император выдохнул воздух из груди, а потом сел, напрягся – мышцы налились, будто каменные, – после чего, не жалея себя, рванул всей мощью.

– Вор… – прошипел первый осколок Лехрера.

Зачарованная сталь затрещала, но не поддалась.

– Ты вернулся… – добавил второй.

– В дом… – теперь третий.

– Который обокрал… – закончил четвёртый.

Орозон сел, устало стараясь отдышаться. Работа на максимальном пределе всегда вызывает отток сил. Ты можешь быть бесконечно могуч, но если напрячь эту самую бесконечность, то усталость неизбежно настигнет тебя. Это аксиома.

Стерев пот со лба, Джориз осмотрел окружающих его уродцев и усмехнулся, вспоминая всё, что знал об этом… существе. Странно было бы не слышать о подобном создании гисилентилов. Различные лица, сведённые бессилием и немощью к одному. Разные голоса, втиснутые в один-единственный голос старостью и вековой ненавистью. Десятки расколотых по множеству мест убожеств, но одна древняя и злобная душа.

Сколько лет Кальвейр уже служит Верховной Ложе?..

– Однажды ты умрёшь, Лехрер, – словно приговор провозгласил Орозон. – Можешь ждать этого мига хоть тысячу, хоть сто тысяч лет. Но он настанет. И тогда мы встретимся с тобой в аду!

– Твоя гордость… – скрежещущим голосом начал один из них.

– Твоя сила… – продолжил его сосед.

– Это ничто. Лишь искра для… – заговорил следующий за ним.

– Наслаждений и развлечений… – гнусавый голос уже был знаком мужчине.

– Моих созданий… – закончил новый уродец.

Зубы будущего императора стиснулись так, что даже затрещали.

– Они будут процветать… – шамкал старик.

– В твоих муках…

Полёт над Аурас-Изизис начал замедляться. Они оказались напротив циклопической башни в форме полумесяца с широкими переливающимися светом рёбрами, в которые были встроены пушки, очевидно магические, так как вместо ядер стреляли чистой энергией.

Через несколько секунд в стене открылась пасть, куда они и залетели.

– Сколько бы ты не убегал, сколько бы не лизал пятки своим хозяевам из Верховной Ложи, но момент расплаты настанет, слышишь меня, старый ублюдок⁈ – крикнул Джориз.

– Твои глаза… – шелестел холодный воздух на сухих губах.

– Вынут… – он наслаждался этим мигом.

– Мужское естество… – наблюдая за беспомощным пленником.

– Отрежут… – каждый звук пылал скрытой за ним силой.

– И я передам тебя… – Орозон беспрерывно крутил головой, стремясь увидеть того, кто говорил, будто бы от этого что-то зависело.

– Своим детям… – это было ложное чувство.

– На потеху и поругание…

Джориз заставил себя рассмеяться, сбрасывая липкий страх, которых охватил его с ног до головы.

– Как бы ты не измывался над телом, но дух сломить будет посложнее. И он будет покрепче, чем у тебя, – слова давались мужчине с ощутимым трудом.

– Ты будешь сокрушён…

– Разбит и унижен…

– Твои раны изойдут кровью…

– И семенем моих детей…

– Честь твоя обратится…

– Пеплом…

– И будет развеяна по ветру…

– Где боги соберут её! – уверенно произнёс Орозон. – Те, кого опасаются даже твои хозяева!

Но его слова были проигнорированы.

– Ты будешь рыдать…

Яркий свет начал заполнять окно, освещая комнату сухим и безжизненным, бесконечно белым потоком. Прикованный мужчина заревел что было сил, вновь начав рвать свои цепи.

– И когда всё будет сделано… – продолжал шептать мёртвый голос.

– Ты расскажешь мне…

– Где твой юный друг…

– Спрятал…

– Последний «Вращатель»…

Воспоминание императора внезапно подёрнулась дымкой и ход памяти оказался прерван совсем другим голосом. Более знакомым, привычным и комфортным.

«Не береди раны. Силы ещё понадобятся тебе».

– Хорес… – уткнулся Дэсарандес в собственные подрагивающие ладони, ощущая на коже непрошеную влагу. – Спасибо, что спас меня тогда.

«Ты благодарил меня уже тысячи раз. Тысячи тысяч раз».

– И буду благодарить вновь и вновь, – решительно поднялся Мирадель. – А теперь… нужно сходить прогуляться перед ночным наступлением. Развеяться.

* * *

Бытие крысы… Могу ли я теперь говорить о том, что в должной мере проникся жизнью этих животных? Может, стоит в дальнейшем написать об этом книгу? Пока у меня ещё есть хоть немного времени!

Вредители… Сука…

– Смотри, куда ноги ставишь! – закричал я, но из моих новых уст вылетело лишь возмущённое пищание.

Не дожидаясь, пока раздражённый солдат вольных городов, у которого и так день не задался (особенно у тех войск, которые сидели не за стенами, а обороняли их внизу), попросту раздавит меня сапогом, шустро юркнул за холщевину палатки, механически отмечая, что Борх и Атон (единственные, кроме меня, кто знал мунтос), маленькими тенями, шмыгнули следом. Хорошо. План и так держится на соплях, не хватало ещё этим доходягам где-то отстать или заблудиться.

Было очевидно, что любые животные на территории противника относятся к классу подозрительных объектов, даже если они сливаются с местностью, как мы. Или правильно будет сказать «особенно, если сливаются»? Уверен, тут найдутся такие же глазастые, как и я. А даже ежели нет, то будут какие-нибудь артефакты, наподобие тех, которые я, вместе с остальными магами, изготавливал для разведки – на поиск потенциального неприятеля по кустам.

Тьфу, зла не хватает…

Восстановив неточное и попросту «дырявое» воспоминание Изена (что поделать, ну не некромант я!), пробежал ещё немного вперёд, а потом приметил широкий, ярко-алый флаг Триединства, который лениво колыхался на ветру. Вот он – знак. Значит, где-то тут должны быть нужные руны…

Вскоре я приметил подходящий участок стены, расположенный за клетками пленников, пойманных в ходе сегодняшней стычки Империи и сил вольных городов. И это были даже не «перебежчики»!

Остро захотелось как-то помочь бедолагам, хотя бы в том, чтобы подарить им быструю и милосердную смерть, но их охранял десяток солдат и суровый сержант, периодически осматривающий и узников, и своих подопечных.

Хах, ощущение, будто бы он их каждый раз пересчитывал, но уверен, мужик не умеет считать. Грамотные, если не совсем идиоты, обычно быстро переходят на более весомые и руководящие должности.

Обходя лужи нечистот и крови, а также кучи всякого мусора, меня едва не вырвало. Проклятый крысиный нос был неимоверно чувствителен, позволяя унюхать запах еды с нескольких сотен метров! А ещё усы очень отвлекали. Они были будто бы ещё одна рука или нога – помогали ориентироваться в пространстве и ощущать всё вокруг. Какие-то мышцы носа, из которого росли усы, постоянно сокращались, отчего они вибрировали и словно «осязали» воздух. Странное чувство, необычное. В облике ворона такого не было. Впрочем, к нему я уже давно привык и даже не обращал на подобное внимание.

Добравшись до стен Фирнадана, пробежал вдоль них и наткнулся на маленькие, еле заметные выбоины рун. Замечательно! Теперь коснуться вон той, крайней, похожей на раздавленного жука. И если при касании на носителе будет амулет…

В моём восприятии энергий словно что-то кольнуло, а потом один из камней кладки попросту исчез. Грёбаные рунные волшебники! Я тоже хочу такое уметь, а то только и делаю, что дешёвые амулеты отпугивания блох и обогрева – простейшие, но расходящееся как горячие пирожки, артефакты. Всем нужны, всем понятны, а с учётом малого количества магов – и ещё более малого процента артефакторов среди этих магов, – превращаются в уникальную и крайне редкую штуку. Но это не отменяет ранее сказанного: то, что я делаю – дешёвая имитация. Дерьмо на палке. Я же хочу прикоснуться к чему-то поистине высокому. Как, например, этому.

Жаль только, что кто бы ни был ответственен за столь искусно скрытый проход, он давно умер. Амулеты, сами руны и, хе-хе, укрепления города, выглядели весьма старыми. Значит, скорее всего, артефакты лежали где-то в загашниках у власть имущих, а как жопу припекло, так и начали реализовывать всё, что только под руку попадётся.

М-да, это что получается, несмотря на жутко интересную рунную вязь, реального прока от этих предметов почти нет? Бред. Хотя… для защитников в текущей ситуации и правда нет, а вот в перспективе… можно придумать весьма много способов реализации. Потенциал хорош.

Скажем… Огненная сфера – боевой артефакт, позволяющий волшебнику, плохо знакомому со стихиями или имеющим неподходящий вид магии, пользоваться огнём. Тут нечто похожее – артефакт, который может позволить обращаться в зверя. Удобно! Зачем учить несколько форм (или даже одну) – просто нацепи безделушку и стань оборотнем.

Эти мысли крутились в моей голове, пока я пробирался по узкому и тёмному проходу в стенах. Впрочем, чем дальше я пролезал, тем сильнее менялась полярность этих самых мыслей. Всё больше я начинал думать о том, куда всё-таки влез. И я, сука, не о стене! Точнее о стене, но косвенно.

Странно… вроде не дурак, но почему?.. Почему согласился на самоубийственное задание⁈ Нэшсен направил? Так плевать на него! Разве не мог я хотя бы попытаться доказать свою точку зрения? Я УЖЕ в штрафной роте, так какого чёрта только что оказался в ещё большей яме⁈

С другой стороны… ладно ещё сержант – за отказ от какого-то задания, не во время сражения, а в условном перерыве, меня бы вряд ли наказали. Слишком сильно, имею в виду. Но ведь Нэшсен довёл свой план до вышестоящих! И когда подобный приказ исходит, например, от капитана, то уже не выйдет просто отказаться. Что вообще значит «отказаться»? Сегодня не захотел идти к врагу, завтра не захочешь вступать в бой, потому что, видите ли, там помереть можно!

Аха-ха-ха! Если бы армия работала именно так… Я бы посмотрел. Нет, честно, я бы посмотрел на армию страны, которая оказалась бы вынуждена воевать, если бы все её солдаты ставили свою жизнь превыше всех остальных. Как бы они воевали? Обстреливали противника из пушек, а потом бежали, теряя штаны? Воевали только ловушками? Или просто отдали бы свою землю?

Нет уж, армия – это место, где ты бьёшься насмерть, несмотря ни на что. И если тебе повезёт выжить и не стать калекой, то как минимум ты получишь очень и очень ценный опыт выживания в любой ситуации, и разумной жестокости, которую необходимо применять. А уж при малой толике удачи можно легко поживиться чем-то интересным – военные трофеи считаются святой наградой, на которую, в каком-то роде, не может претендовать никто. Кроме того, по окончании наступательной войны (если она успешна) всем выжившим выдавали неплохие премии. Ну и ключевое для тех же крестьян, которые зачастую шли на воинскую службу – рацион питания. Солдат всегда кормили хоть и не от пуза, но достаточно сытно, ведь воин должен внушать страх противнику и создавать ощущение угрозы, а не являться посмешищем.

И за всё это солдаты платили беспрекословным подчинением.

Не было у меня выбора, выходит. Не было… И раз мне поручили сыграть роль «обратного разведчика», то я выполню её.

Остаётся лишь постараться изо всех сил. Представить себя иным человеком. Надеть маску. Хватит ли у меня мастерства? Хорошо ещё, что Изен, хоть и являлся достаточно «старым» магом, был из новичков, которые прибыли к Фирнадану всего с неделю назад! К тому же наблюда… ш-ш-ш… «наставник», а не наблюдатель! Не перепутать бы! В вольных городах должность наблюдателя называется наставником. В общем, наставник Муллер был человеком занятым – на него сразу два десятка колдунов повесили. Оттого он если и проводил с кем-то лишнее время, то лишь по нужде. Хотя вроде какую-то магичку успел в постели повалять, если я правильно интерпретировал скупую память Изена.

Но вот, впереди сверкнул свет, а значит, хватит бессмысленно гонять в голове глупые мысли. Пора приготовиться к самому сложному этапу моей миссии. Если получится, то дальше будет проще. Фух… Хорес смотрит на тебя, Кирин, не подведи!

Хорошо ещё, что вместе с чужим лицом, целитель успел поработать со связками, сделав мой голос если не один в один, то точно похожим на настоящего Изена. Этого должно хватить… Должно!

В следующий миг я выбрался наружу, оказавшись в широкой комнате. Острый нюх крысы ещё в норе позволил мне ощутить запах людей, так что я не удивился «комитету по встрече».

Впереди стояло три лёгких инсурия, направивших сопла своих огнемётов чуть ли не мне в лицо. За ними расположилось шестеро солдат с ружьями наготове. У каждого на шее висел антимагический амулет. Сам Муллер тоже был среди них – стоял ещё дальше, но удерживал Огненную сферу. Демонстративно так удерживал, гад…

И эта вот обстановка весьма напрягала! Создавалось ощущение, что меня УЖЕ раскрыли, хоть это было и не так. Не так ведь, верно?..

Обращение в человека шло под задумчивыми взглядами, которые ждали лишь намёка, лишь мельчайшего движения не по придуманному ими в своей же голове плану.

И вот мы, три волшебника, стоим и смотрим. На нас смотрят аналогично.

– Великолепный комитет по встрече, наставник! – уголок губ невольно дёрнулся, но я посчитал, что так даже лучше. Изен был… довольно специфичным человеком – со своими тараканами в голове.

– Нужно было убедиться, что вместо вас не придёт кто-то другой, – Муллер несколько отстранённо и словно не до конца уверенно, убрал Огненную сферу. – Фаламар, Корвер, всё в порядке? – взглянул он на моих сопровождающих.

– Не всё, – пожал плечами Борх, ныне выдававший себя за Фаламара. Парень, после Мускольной Дымки, вполне себе оправился и ничего в нём не говорило о том, что лишь недавно собирался помирать. – Но могло быть и хуже.

– Если всё нормально, то можно мне отлить? – вытянулся Атон, изображавший Корвера.

Последняя фраза была в тему, – мысленно улыбнулся я, глядя на ухмыляющиеся лица стражников с антимагическими амулетами. Шлемы инсуриев мешали определить их эмоции, но дай мне возможность сделать ставку, сказал бы, что те тоже ощутило расслабились.

Талант! Нет, серьёзно – нужно уметь своевременно разрядить обстановку.

– Сразу доклад или нас хотя бы накормят? – усмехнулся я. – Наставник?

– Десять… – мужчина поднял взгляд в потолок, – Двуликий с вами, двадцать минут, чтобы привести себя в порядок, потом ищите меня возле первого полигона донжона. Но если есть что-то важное, – Муллер сверкнул глазами, – то идём сразу к коменданту. Вы – первые и единственные разведчики, которые смогли попасть в лагерь имперцев и вернуться обратно. Вы же… – он опасно прищурился, – дошли до их лагеря?

Хорес! Мне уже нравится мысль, что командование противника на полном серьёзе подозревает своих версов в том, что те отсиживаются где-то в подземных норах и ни хрена не делают!

– Наставник… – добавил я в голос укоризненные интонации. – Как вы могли так подумать?

Интересно, а Муллер и правда этого не знает или играет роль? С него станется! Даже на вид создаёт ощущение хитрого лиса.

– Конечно дошли, – продолжил я, видя, что мужчина по прежнему ждал ответ. – И даже сумели, хе-хе, «улучшить» им условия проживания!

– Не здесь, – только и буркнул он, окончательно поверив, что мы и правда свои. Махнув рукой, Муллер развернулся и бодрым шагом направился куда-то по коридору.

Солдаты и инсурии принялись действовать в схожем ключе, хоть и по своему. Три железных болвана подошли к двери и аккуратно, по одному, бочком, начали из неё выходить. И это ещё лёгкие инсурии! Что было бы, окажись здесь тяжёлые? Хотя, они бы и не пролезли. Тяжёлые модели предназначены или для охраны дворцов – куда заранее закладывают тот факт, что по ним будут бродить стальные гиганты под три метра ростом, – или для уличных баталий, таких, как у нас сейчас.

Солдаты же неторопливо разряжали ружья, ссыпая порох в маленькие коробочки, а потом зачехляя собственные орудия смерти. Действовали они в привычном темпе, даже умудряясь негромко обмениваться друг с другом фразами и над чем-то посмеиваться.

– Парни, поспешите, в самом-то деле! – Атон, зажимая у себя между ног, принялся подпрыгивать, пристроившись за последним инсурием.

– В штаны, Корвер, – расхохотался я, едва не назвав мага настоящим именем. – Представь, что мы всё ещё бегаем по чёртовым окопам имперских ублюдков.

– Я в форме крысы поссал, – меланхолично пояснил Борх, вызвав новую порцию смеха от парочки солдат.

Наконец вырвавшись из помещения, я уверенно направился в сторону, куда ранее ушёл Муллер – мельком увидел направление, в которое он развернулся, шагнув в коридор. У меня не было ни малейшего понятия, куда эта дорога приведёт, но я знал, что нельзя давать даже скудный намёк на собственное незнание хоть чего-либо! Следовательно, изображаю уверенность, даже когда на неё нет и намёка.

– Оу, чудо из чудес, я сразу же расхотел, – проворчал Атон. – Похоже, на меня давили стены.

– Скорее острое желание облегчить мочевой пузырь вызывали направленные в лицо ружья, – усмехнулся я, вызвав смешок у Борха и фырк у Атона.

Вскоре выяснилось, что направление было верным. Ну-у-у… вроде бы. Мы добрались до винтовой каменной лестницы, которая вела вверх и вниз.

– Кир… кха-кха, – с трудом исправился Атон, – Изен, как думаешь, что сейчас дают на кухне? – и отчётливо, одними глазами, указал вниз.

– Я думаю птицу. Летающую такую, – скрестил руки на груди Борх, мотнув головой вверх.

Просто прекрасно!

– Друзья мои, – обернулся я к ним, блистая улыбкой, а сам оглядел коридор в поисках возможных наблюдателей и свидетелей. – Вы в курсе, что много жрать – вредно? Я вообще думал просто походить по двору, обдумать, что и как мы будем докладывать наставнику.

Оба парня хмуро переглянулись, очевидно не поняв мою слишком тонкую аллегорию. Кретины, что ещё можно ожидать?..

– Поднимемся по лестнице вверх, погуляем по окрестностям, а там, ежели что, сходим вниз. Конечно, если время останется, – объяснил я им, а далее потопал вперёд.

Благо, что ещё в имперском лагере, когда мы обсуждали последние мелочи, сказал ребятам, дабы они отыгрывали роль в абсолютно любой ситуации. Даже если мы одни-одинёшеньки торчим в запертой комнате или наоборот – на пустой площади. Никогда не знаешь, кто решит подслушать, а у высших сионов с этим проблем нет! Следовательно, вариант один – играть роль, умудряясь при этом иносказательно обсуждать реальную ситуацию. Непростое дело.

Пробежав вверх, вышли на, как оказалось, первом этаже (это что, мы в подвале торчали?). Понял я это потому, что рядом возникло первое окно, встреченное мною в Фирнадане. И сквозь него я увидел площадь (как раз-таки с цифрой один), слабо освещённую парочкой простеньких магических светильников. Видать это и есть то место, про которое говорил Муллер. Хм, ну не просто же так он направился в эту сторону? Самого наставника, кстати, поблизости не было. Зато, покрутив головой, заметил чуть вдали от средств освещения нескольких парней и девушек, которые болтали друг с другом. Выглядели юными, но хмурыми и замороченными. Ни улыбок, ни чего-то подобного. Кажется осознали, в какое дерьмо ввязались, но выхода уже нет.

А ещё у них была однотипная форма. Скорее всего стандартная для волшебников этой местности. Вот только у нас (точнее у той троицы, которую мы взяли) она другая! Почему? Выдали для диверсии? Или это отличительный знак у… например, магов, которые закончили обучение? Триединый бы знал, ведь я не скопировал всю память Изена, а просто вытащил несколько финальных обрывков воспоминаний, которые позволили узнать хотя бы какие-то мелочи, чтобы не сесть в лужу в первую же минуту пребывания тут!