Текст книги "Все еще жив (СИ)"

Автор книги: allig_eri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Благо, что науку лечения болезней я и правда понял крепко. Не всех, само собой, ибо способы разнятся, но, скажем так, один из основных вариантов. Вечером сниму простуду Силаны, хватит ей пластом лежать.

Ныне же, по пути ко дворцу, решил заглянуть к своим родичам. Всё-таки я и правда обещал им помочь. Плюс надеялся и сам сыскать кое-что для себя полезное.

Поболтав с Анселмой, навестил и отца. Тэдрех был на месте, что поначалу удивило меня, но оказалось, отец всё ещё продолжал свою затянувшуюся шутку. На собрания и прочие дела ходил Лиам.

– Библиотека местной школы и гильдий? – он приподнял бровь, а потом замолчал, мысленно что-то подсчитывая. Срок моей жизни?

– С учётом потери моих книг… – сдержать вздох стоило некоторых усилий. А ещё нужно было поддерживать привычный тон! – Нужна замена. Магия, как и любое другое мастерство, требует постоянного оттачивания. Если дать в этом слабину, то есть риск быстро деградировать.

– Рад, что ты понимаешь важность и ответственность, – усмехнулся Тэдрех. – Но что бы ты делал, если бы меня не оказалось рядом?

– Тебя и сестры, отец? – тонко улыбнулся я, на что он рассмеялся. – Скорее всего обратился бы к Силане и… хотя постой, тогда я не был бы с ней, – продолжил я развивать тему, – а значит, находился среди остальных магов и, вероятнее всего, или погиб на стенах, или выжил, оставшись при своём.

– Лагерь был уничтожен почти полностью, – нахмурился Тэдрех.

– Но сумка у меня зачарована, – возразил я. – И в бой я бы её не взял. Следовательно, она осталась бы в лагере и, вероятнее всего уцелела. Впрочем, – поднял руку, – не будем уходить в софистику. Конечно же я бы направился договариваться с представителями школы и гильдии. Что ещё мне было поделать? Предложил бы денег, может артефакты или какую-то услугу. Не думаю, что они стали бы сопротивляться, ведь наверняка можно было бы получить доступ к их знанию через наших военных офицеров, которые просто приказали бы. А я пришёл договариваться. Разницу почуял бы кто угодно.

– Это разные вещи, – кивнул он. – Что же, мне по нраву, что ты продолжаешь держать свой ум отточенным.

Я наклонил голову, показав, что всё ещё жду ответа. Ах, настоящая беседа с понимающим человеком! Как же я соскучился по этикету, позволяющему вести диалог со всеми тонкостями и едва уловимыми намёками!

В общем, договориться получилось, а потому сегодня я, в должной мере прикинув, как заниматься шатром, наметил планы и варианты, да направился к интендантам. Перекупить у них набор артефактора для нанесения рун оказалось на диво простым делом. Признаться, думал придётся спорить за каждый медяк, но уставший мужчина, светя красными глазами, сходу назвал более чем адекватный ценник.

Отец обещал помочь в получении доступа к книгам и я не сомневался, что подобное не будет стоить ему ровным счётом ничего. Эх… сейчас, вспоминая, как легко жилось, имея титул и деньги, я жалею о том, каким был глупцом. Сколь же бездарно я тратил свою жизнь!

Сжав зубы, заставил себя перестать думать о подобном. Не время и не место! Порефлексировать можно будет потом. Когда я буду находиться на пороге смерти, получив Стигматы Хореса, например. Пока же, чтобы продолжать жить, надо прикладывать усилия. Я не хочу просто плыть по течению!

Однако лучше всего будет запоминать нужную мне информацию. Запоминать… как⁈ Я физически не смогу это сделать. Есть вариации узкопрофильных рун, которые попросту не нужны в повседневной жизни. И вспоминать о них я буду раз в год, если не реже. Поэтому, когда настанет такой момент… если не будет записей, то я ничего не сумею сделать.

– Но настанет ли этот момент? – почесал я затылок. – Будем откровенны, Кирин, вряд ли тебе пригодятся руны инерции для взбивания сливок и масла.

Размышляя обо всём и ни о чём, я вернулся во дворец и заглянул к Силане. Сегодня, получив сведения о правильном магическом искоренении заразы (вот их точно не помешало бы записать!), настала пора окончательно вылечить мою «госпожу».

– Привет, жива ещё? – с насмешливой улыбкой заглянул я к ней в опочивальню, получив гневный взгляд из-под одеяла. – А где эта… – щёлкнул я пальцем, – ну-у…

– Налия ушла ещё с час назад, – пробурчала Плейфан, когда я присел рядом, ощупав её горячий лоб. – Мне кажется, она боится, что тоже заразится.

– Её задача – ухаживать за тобой, – прищурился я. – И всем плевать, заразиться она или нет.

– Правда? – Силана еле заметно ухмыльнулась. – Скажи ещё что-нибудь своим злобным тоном. Мне это нравится.

Я рассмеялся.

– Ладно, я всё равно не за этим пришёл, – чуть подался вперёд, – сегодня я ходил к лекарям и меня научили исцелять болезни. Тут нет чего-то сложного…

Следующие полчаса я водил руками по телу девушки. Приятная процедура, хоть Силана и не снимала нижнего белья. По моему же собственному настоянию! Вот только… это не особо помогало. Она была горячей… физически горячей! А моё лечение облегчало её страдания, пока полностью не исцелило.

Ух, под конец мой стояк стал настолько силён, что начал доставлять неудобства. Благо, смущённая архонт старалась смотреть мимо – на потолок.

– Меня раньше никто не лечил, – призналась она. – Имею в виду разную заразу. Хотя мелкие раны тоже.

– Ты же знатная, как так получилось? – удивился я, радуясь возможности переключить тему и хоть так отвлечься от её гладкой кожи и женских прелестей, что находилось прямо перед глазами.

Это было одно из самых трудных – суметь вызвать нужные эмоции, не переключаясь на похоть. А как тут не переключиться⁈

Её попытки как-то прикрыться делали лишь хуже. Силана словно бы нарочно – хотя это не так – распаляла фантазию, заставляла гадать, что же там такое… вожделеть скрытое.

– Отец считал, что так будет лучше для иммунитета, – пояснила девушка. – Кто-то из учёных рассказал ему: организм учится бороться с болезнью, как народ против единого врага. Когда люди знают, что за рекой проживает противник, то они готовятся: куют мечи и доспехи, обучают солдат. Если же они живут в изоляции, не видя ни одного врага вокруг, то расслабляются. Мечи и ружья откладываются в сторону, инсурии медленно ржавеют под дождём и солнцем. И тогда даже слабый противник может нанести непоправимый ущерб.

– Интересная теория, – согласился я. – Но меня вот лечили и всё нормально, – улыбнулся.

– Может, дело в искусственной стимуляции? – задумалась она. – Алхимия и прочее?

– У тебя будет возможность спросить об этом моего отца, – развёл я руками. – Когда-нибудь. Уверен, то приглашение было не последним.

– Наверное, – Силана пожала плечами и потянулась, словно кошка. Полоски ткани на груди и бёдрах натянулись, а я стал свидетелем того, как полностью здоровая девушка довольно и чуточку смущённо улыбнулась. – Мне лучше!

– Ещё бы! – важно упёр я руки в бока.

– Мне понравилось твоё лечение, – улыбка Плейфан стала шире. – У тебя ладони… ну-у… – и отвернулась, – тёплые, сухие и мягкие. Приятно.

Откашлявшись, я осознал, что скорее всего моё лицо такое же красное, как у Силаны. Проклятье, я ведь уже не в первый раз с ней общаюсь! Да и девушки у меня раньше были, чего же смущаюсь так⁈

– Расскажи, как ты жил у себя? – едва разобрал я её тихий голос. – Какие у тебя были отношения с семьёй до того, как… ну-у… пробудил магию?

– Чего это ты вдруг? – удивился я.

– Я… – она замялась, – слышала, что в Империи родители отказываются от детей, если они становятся колдунами, но у тебя всё иначе. Я ведь общалась с твоим отцом, братом и сестрой. О тебе отзываются без какого-либо негатива.

Криво усмехнувшись, я невольно погрузился в воспоминания. Да-а… семья меня поддержала. Хоть я того и не заслужил.

Мотнув головой, я поднялся на ноги и прошёл в конец комнаты, встав возле плотно закрытого окна, которое сейчас приоткрыл, запуская прохладный свежий воздух.

– Я сам, честно сказать, был удивлён, – медленно произнёс я. Слова шли с трудом, будто потяжелели. – Наверное я изменился и они увидели это. То есть… – почесав подбородок, я оглянулся на девушку, сидевшую на кровати, – я был засранцем, хоть и умным, это признавали все. И наверное прошлый я отказался бы от себя.

– А нынешний? – уточнила она, во все глаза изучая меня.

Пожав плечами, я подошёл ближе и сел на её кровать, повернувшись к Силане спиной. Так было проще. И говорить, и сдерживать свои порывы. Перед моими глазами осталась лишь её нога…

Сглотнув, я прикрыл глаза, стараясь забыть изгиб ступни и аккуратные пальчики. Это же так естественно, Хорес! Обычная нога! Обычная! Почему же так тянет?..

Сосредоточившись на вопросе, погрузился в собственную память.

– Нынешний? – переспросил я, скорее чтобы потянуть время. – Говорю же, сильно изменился. Магическая школа, а потом долгое путешествие, в котором погибло всё подкрепление, кроме меня и ещё одного парня, оставило свой след. Я не просто ощущаю это, но даже вижу со стороны.

– Как это было? – Силана подалась вперёд. – Имею в виду не путешествие, а…

– Изменения? – подсказал я ей. – Как начался мой путь? – открыв глаза я посмотрел на неё, заметив искренний интерес. А ещё то, что она была слишком близко.

– Чтобы понять, как ты изменился, я хотела бы знать, каким ты был раньше, – улыбнулась девушка. – Как жил в поместье? Как проводил время в Тасколе?

– Уверен, эта жизнь не слишком отличалась от твоей, – хмыкнул я, а потом положил ладонь на её бедро. На миг сосредоточившись, выпустил толику целебной магии, вызывая щекотку.

– Аха-ха-ха! – дёрнулась Плейфан. – Что ты делаешь?

Она оттолкнула меня ногой, которой я завладел и уже не отпускал. Однако, найдя в этом отдушину, чуточку успокоился и вновь развернулся боком, посмотрев на стену.

– Если начать рассказывать про имперскую столицу, то нам не хватит и года, – спокойно и мягко улыбнулся я.

Ладони цепко удерживали доставшийся «трофей», оглаживая нежную кожу. На какое-то время я нашёл в этом альтернативу излишне близкого контакта. Лучше дать телу возможность выплеснуть избыток своей энергии хотя бы на какую-то часть объекта вожделения, чем на самом деле дождаться момента, пока самоконтроль окончательно не рухнет.

– Наверное… – Силана двинула второй ногой, зажимая меня между ними, после чего подтянулась и положила голову мне на плечо. – Ты был помолвлен?

– Я… да, был, – припомнил я Миреллу.

– Ты любил её? – спросила она. Горячее дыхание обожгло моё ухо. Колено захваченной «в плен» ножки поднялось, уткнувшись мне в подбородок. Я упёрся в него лицом, вдыхая запах кожи молодой девушки. Едва уловимый терпкий аромат. Нотка мускуса и чего-то древесного. Ко всему этому примешивался лёгкий запах пота. Почти неуловим…

– Мы редко виделись, – ответил я. – И… она умерла.

– Прости, – повинилась Плейфан.

Мои пальцы прошли по её бедру, доходя до полос ткани, скрывающих пах. Дошли и остановились.

– Не извиняйся. В тот момент я сам… не испытывал особых эмоций, – вспомнил я тот момент своей жизни. – Мы с Миреллой плохо знали друг друга и мало общались. Наверное она… была удобна, только и всего.

– Ты рисуешь из себя какого-то монстра, – ладони Силаны опустились на мои плечи, а потом добрались до шеи, аккуратно массируя её.

– Избалованного аристократа, – не слишком весело заявил я, нахмурив брови. – Разве тебе не попадались такие?

– Чаще, чем ты думаешь, – призналась Плейфан.

– Ха-ха, значит понимаешь, – смех прозвучал вымученно, но я и правда считал, что вёл себя как распоследний идиот. И почему никто не взялся как следует обучить меня, показав истинный мир⁈ – Кста-а-ати, а у тебя был жених?

Сдвинув голову, я почти столкнулся с ней лицом. Силана находилась столь близко, что я мог пересчитать все её ресницы.

– Отец не давал согласия никому, – она прошептала мне это прямо в губы.

– Понимаю, – остатки самоконтроля держались скорее не на силе воли, а на каком-то божественном чуде. – Свою дочь я тоже никому бы не отдал.

– Вы бы нашли общий язык! – фыркнула девушка.

– Наверное… Чёрт, это так странно. Мы словно обсуждаем бывших, – подсознание – единственное, что работало у меня в данный момент. И оно усиленно кричало: «Говори! Потому что если говоришь, то не сможешь запечатлеть поцелуй на этих губах!»

– У меня никогда никого не было, – мотнула она головой. – Даже формального жениха.

– Скажи ещё, ни в кого не влюблялась, – рука дёрнулась вперёд, но я сумел остановить её, отчего ухватил Силану за талию. Ещё хуже…

– Это… другое, – она отвела взгляд, а я лишь сейчас заметил покрасневшие щёки.

– Что тут другого? – вторая рука тоже пошла в атаку, опустившись на её бедро. Горячая кожа отбивала последние остатки сопротивления.

– Он был старше и… женат. И вообще… – Плейфан изменила положение тела, отчего на мгновение я оказался «не у дел».

Свобода! В голове будто бы прояснилось. На короткое мгновение, я знал это. А значит, нужно постараться воспользоваться этим на полную.

Я отклонился назад, пряча руки едва ли не за спину. И вообще – надо встать, чтобы не чувствовать её запах, от которого уже весь изошёл метафорическими слюнями.

– Стесняешься рассказывать? – я поднялся на ноги, встав полубоком, чтобы не демонстрировать оттопыривающиеся штаны.

– Сам стесняешься! – по-детски среагировала Силана. – Ничего про свою невесту не рассказал!

Пожав плечами, сделал ещё один шаг назад. Самоконтроль, Кирин! Ты почти сорвался!

– На поместье Миреллы напали ренегаты, – произнёс я. – Не то, что хотелось бы обсуждать.

– Ой, прости… Ты же говорил, что она умерла. Я… просто невнимательная дура, – Плейфан уткнулась лицом в колени.

– Успокойся, Силана. Я не в обиде, – ободряюще улыбнулся я. – Ты умная девушка. Уверен, твоему будущему жениху, каким бы он ни был, очень повезёт.

– «Каким бы ни был»… Меня продадут, ты в курсе? – скривилась она.

На миг я застыл, пытаясь придумать ответ. Сказать «да»? Пф-ф…

– Мне жаль, – искренне ответил я.

– Кирин… я красивая? – она поменяла позу не вставая с кровати – приподнялась на коленях. Лицо Силаны отображало максимальную серьёзность, лишь краснота выбивалась из колеи.

Сглотнув, я внимательно её осмотрел. Хорес…

Передо мной находилась почти обнажённая великолепная девушка, которая уже несколько раз снилась мне. И сны эти были весьма развратны.

– Красивая, – признал я.

– У тебя сильные руки. Мне рассказали, что ты нёс меня до комнаты, – заявила она.

– Ты лёгкая, как пёрышко, – польстил я ей.

– Тогда я была без сознания. Не честно, что я ничего не помню. Подними меня снова, – подалась она ближе.

– Зачем? – удивился я.

– Хочу ощутить это, – Плейфан наклонила голову.

– Но… – покрутил я рукой, пытаясь подобрать ответ.

– Может, мне никогда более не удастся испытать это чувство! – воскликнула она.

– Уверен, твой… – начал говорить я, но оказался прерван.

– Думаешь, муж будет носить меня на руках? – скептично фыркнула Силана.

Дрогнув, я сделал шаг в её сторону. Девушка едва ли не нырнула мне на руки. Ловушка… я попался.

Нежные пальцы завладели моим подбородком и потянули на себя.

Поцелуй. Не такой, как был в момент моего «воскрешения». Долгий. Страстный.

Когда я ощутил её язык, то последняя преграда была сметена. Полоски ткани, прикрывающие грудь и бёдра Силаны, были отброшены в сторону. Её пах был мокрым от влаги.

Моя одежда полетела на пол. Судорожные, механические движения едва поспевали за мыслями. Я смотрел и видел лишь её. Девушку, которая поселилась в моих снах.

А ведь если бы сохранил хоть толику рассудка!.. Долю здравого смысла! Может, это позволило бы мне заметить, что уже некоторое время у нас был невольный свидетель.

Глава 7

– А как, – спросил Инбер, – в твоей стране зовутся женщины, любящие глупцов?

– Жёнами, – помедлила Силка всего на миг.

Сага о тёмном принце.

* * *

Великий полководец прошлого, Берриан Сулнис, не просто умудрился дожить до старости, но ещё и написать собственные мемуары. Достаточно известное чтиво в кругах высшей знати, которое, в том числе, попадало в руки и мне. На ум приходят ставшие знаменитыми строки о необходимости держать в безжалостном кулаке ослабленный поводок.

Чтобы принимать власть своего командира, люди всегда должны чувствовать его готовность и способность принудить их – твёрдую руку, грозящую в любой момент, в случае нужды, придушить каждого из них. Любой солдат должен осознавать, что за нарушение дисциплины или приказа он может быть выруган, высечен или даже казнён.

И бойцы признавали за командующим такое право до тех пор, пока к этому имелось основание. Дисциплинированная армия была армией победителей, и посему наказание, которому подвергались нарушители, оставалось предпочтительнее массовой гибели на поле боя. Но если оснований для наказания не было, либо его мера не соответствовала тяжести проступка… Ну или, скажем, те преступления, за которыми последовала кара, рассматривались большинством как взятие законных трофеев – должного возмещения за тяжкие труды и принесённые жертвы, – то горе генералу, посмевшему чересчур сильно натянуть поводок. Великие полководцы, по мнению Берриана Сулниса, обязаны быть столь же великими прорицателями и ораторами, как и тактиками, а среди черт и способностей, необходимых, чтобы блистать на поле боя, нет ни одной другой, настолько же важной, как умение считывать настроение своих солдат, способность заглянуть в недра бесформенного бурления войска и увидеть миг, когда поводок необходимо натянуть, когда ослабить, а когда и вовсе отпустить.

В конце концов, истина заключалась в том, что армии шли туда, куда сами того желали. Предугадывая это направление, полководец лишь имел возможность командовать тем, что и так уже решено, мог выдать неизбежность за одолжение и тем самым превратить мятеж в преклонение перед собой. Великий полководец всегда принимал действия войска, как свои собственные.

Какими бы ужасными или преступными они ни были.

Такие мысли крутились у меня в голове, пока я, под любопытными взглядами других штрафников, пытался привести своего сослуживца в порядок, попутно бранясь вполголоса на тех, кто вообще довёл ситуацию до критического состояния.

– Держись ты, – сквозь зубы прошипел я, обращаясь к собрату-волшебнику, водя по груди парня руками. Он, красный, как рак, задыхался и тяжело кашлял. Часть мокроты, смешанной с чем-то зелёным, а периодически и красным, попадала мне на фирменный камзол с пометками штрафника. Такой же, какой был у всех ребят поблизости. – Твою же мать, Борх, ты не облегчаешь мне работу!

– Тихо, версы вонючие! – гневно выкрикнул сержант Нэшсен. – Император выступает!

Я часто слышал, что усердие, якобы, проявляется в делах, но никак не в словах человека. Только это не так. Невозможно отделить слова от дел, как минимум потому, что есть слова, имеющие последствия столь же серьёзные, как зачатие или убийство.

Словами человек проявляет свою суть и в большинстве своём она не отличается от дел. Ругающий нищих и бродяг не побрезгует избить кого-то из них. А поднимающий руку на жену зачастую бранит её последними словами.

При этом знать о чём-то ещё – не значит понимать. Возьмём меня. Мой интеллект и образование позволяют осознавать подобное, но сталкиваться с таким напрямую?.. Впервые я столь явно видел, как под действиями обычных слов пляшут человеческие души, видел, как слово бьёт, будто молот, как повергает в прах старые основы и создаёт новые.

А ещё я чувствовал гнев. Бессильный гнев, который с трудом подавлял, совершая исцеление паренька, страдающего от Мускульной Дымки. Лечил, потому что знал – лишь он и его товарищи сумеют прикрыть меня. Более никто.

«Сам виноват», – мелькнула полная боли мысль и я не мог опровергнуть её. Лишь злобно сжать зубы и признать – всё так и есть. Или не так?.. Правда ли вина лежала лишь на мне? И была ли она вообще? Столько мыслей! Столько дум!

С момента моего «падения» прошёл месяц, за который изменилось очень и очень много. Сейчас мы уже стояли подле города-крепости Фирнадан, готовясь обрушиться на него. Разведка и блокада осуществились лишь частично, слишком уж большая территория находилась под контролем объединённых сил последних вольных городов. Чего уж, они оказались столь многочисленны, что решили поделить армии! Одна осталась внутри города, а вторая вышла наружу, прикрывая его и рассчитывая на точечные удары, не позволяя нашим войскам в должной мере окружить его.

Пусть у Дэсарандеса было намного больше солдат, но распределить их вокруг так, чтобы полноценно окружить Фирнадан, он не мог – малые силы не представляли угрозы для внешней армии противника, а большие, соединённые в дивизии, не имели возможности «закрыть» город-крепость в должной мере.

«Летучие отряды» представителей вольных городов, состоящие из кавалерии, сионов и магов, быстро перемещались по окрестностям, создавая сложности для полноценного развёртывания артиллерии. Приходилось вначале гнать вперёд силой завербованных голодных крестьян, вооружённых чуть ли не палками и камнями. Пусть они легко и быстро находили свою смерть, иной раз затаптывая едва ли не четверть собственного «войска», это играло роль щита для основных, регулярных частей.

По большей части крестьян вели опытные погонщики, которые направляли людей, обрушивая их массы на места предполагаемого нахождения противника. Пока мы сталкивались лишь с малыми их силами, которые действовали тактикой комариных укусов, пытаясь совершать диверсии или вылавливать отделившихся разведчиков.

Благо, что имперская армия имела куда больше опыта, а потому успех у противника оказался скромен, а потери изрядны. Впрочем… смотря что считать потерями. По новой тактике, вначале на врага направлялись крестьянские орды, отчего маги противника создавали настоящие горы трупов, однако тратили на это все свои лимиты. Дальше им оставалось лишь бежать или наблюдать, как профессиональная армия Империи, идущая следом, штурмовала наскоро сделанные заставы, редуты и укрепления.

Противник отступал, сдавая нам землю, леса, болота и всё, что у него было. Теперь мы упёрлись в первый, по настоящему значимый объект Сауды – Фирнадан. Город выступал как акулий плавник, долженствующий рассечь имперскую волну, вскоре обрушившуюся на него. И надо признать, разделение армии, когда я смотрел на него с другого угла, имело место быть. Мобильные отряды, оставшиеся за стенами, могли существенно помешать нам, к тому же вынуждали бы постоянно отвлекаться.

Да-а… командирам придётся постараться, чтобы в должной мере организовать наше наступление! И пусть войска Империи более чем в четыре раза превосходят армию противника, враг действует от обороны, лучше знает местность и, самое неприятное, имеет преимущество в магах.

У нас же… увы, волшебники – это ресурс, который достаточно сложно забрать у противника. И если с обычными солдатами этот трюк ещё работает (пусть и в виде крестьян), то вот с колдунами…

Как я узнал от офицеров, число магов, по сравнению с тем, что было на момент отправки армии в поход, сократилось до четверти. И пусть подобное не касалось сионов и инсуриев, однако тенденция всё равно удручала.

Но ведь мы так или иначе победим, верно?

Я хмыкнул. Победим… а узнаю ли я об этом? Про победу, имею в виду. С этим, так-то, могут возникнуть трудности!

Всё снова упиралось в «падение», как я его называл. Оно произошло ровно в момент, когда я не устоял и сунул свой прибор в одну девчонку…

Служанка, которая убиралась в коридоре дворца застукала меня с Силаной. На тот миг, поглощённые страстью и друг другом, мы не обратили на подобное никакого внимания. А она… о, служанка поступила достаточно умно – застав процесс совокупления, не стала как-то вмешиваться или давать о себе знать, а помчалась к вышестоящим и наткнулась на чиновника, который спешил по своим делам. Вскоре у нас появился ещё один свидетель. Тот, чьё слово уже будет иметь вес.

Ещё через час (благо, как раз успел закончить и теперь довольно отдыхал, лаская податливое мягкое тело, мысленно обдумывая перспективы свершённого шага), сверкая амулетами антимагии, к нам вломилась стража. Это была довольно безобразная сцена.

Более я не видел Силану нигде. Наверное потому, что в месте, куда меня в конечном итоге засунули, знатные не ходят?

Формальный дознаватель, к кому меня привели изначально, лишь хмыкнул, почитав детали дела, а потом покачал головой.

– Хер в штанах что ли сдержать не сумел? – спросил он и пожал плечами. – Молодость… Сам таким был, – и вздохнул. – По хорошему, за такое и наказывать не следует, но тут речь о правительнице целого города. Ты ведь из аристократии, сам понимаешь, какие силы тут завязаны.

Я понимал. И даже помнил о нескольких предупреждениях, которые мне ответственно делали. Дур-рак!

Убивать меня не стали – расточительно, а магов у нас, как я уже упоминал – всего ничего. Поэтому отправили в роту штрафников, куда направляли всех тех, кто в той или иной мере нарушил правила или закон, однако или деяние оказалось не столь чудовищным, или человек был слишком полезным…

Штрафная рота искупала свою вину на поле боя. Мы станем теми, кто примет удар врага своим телом. Первыми. Ну, после «перебежчиков», как начали называть крестьянскую армию по аналогу с настоящими предателями, которые добровольно присягнули на верность новой власти.

В любом случае, штрафники находились опасно близко к первой линии, да и на штурм мы отправимся чуть ли не в роли прикрытия более «благонадёжных» воинских частей. Выжившие после каждого крупного боя имели шанс на помилование – перевод в основную часть армии.

Впрочем, дело выживших штрафников рассматривалось индивидуально (людей, традиционно, выживало мало) и я почему-то считал, что в моём деле стоит пометка об обязательной смерти в грядущем столкновении. Потому что я слишком много где засветился и весьма много знал. И раз с такими вводными оказался на дне, то… прямой путь – в чертоги Хореса, ха-ха, где я уже как-то побывал!

Скорее всего новая смерть найдёт меня при штурме Фирнадана, возле которого мы сейчас собрались. Забавно… лишь недавно я находился на собрании Дэсарандеса и высшей знати, настоящем военном совете, где обсуждали политику всего региона, а сейчас…

У меня был целый месяц, чтобы обдумать случившееся. Поначалу я считал, что это месть. Потом понял, что скорее урок. Но не мой – кому важна двухлетняя жизнь мотылька-однодневки? Я – списанный материал. Это был урок для неё. Силаны. Последствия нашего секса легко можно было скрыть, а девушку подлечить магией, восстановив девственную плеву. Но… делать так не стали. Напротив, историю раздули и теперь об этом знали все – мне проговорился один из стражников. Сказал, что среди благородных это первая сплетня.

М-да… Финнелон. Точно его рука. Не сам же император заморочился с подобным?

У принца есть на Силану какой-то план. И он не спроста согласился на мою кандидатуру «слуги архонта Монхарба». Наверняка второй наследник трона предугадал, что рано или поздно мы переспим. И точно также знал, что с учётом нашего юного возраста, где-то проколемся, не сумев скрыть тайну. Итог – вот он. Я приговорён к отложенной казни, ибо состав штрафников менялся после каждого более-менее серьёзного столкновения чуть ли не поголовно. А Силана… не знаю. Наверное ревела несколько дней, а потом смирилась. Свыклась же она с тем, что убили её отца? И запретили поклоняться Триединству. Значит и с этим смирится.

Но всё же… что если я не умру? Опустим идею о чудесном воскрешении, предположим, что это была одноразовая акция. Тогда остаётся надеяться лишь на собственные навыки – не самые плохие, но будем реалистами, далеко не мастерского уровня.

Однако… надежда. Проклятое чувство, которое теплится в груди каждого из солдат этой грёбаной армии! Надежда…

Она не оставляла меня всё это время. Причём меня даже не пытали и не били. Лишь немного поколотили, чуть ли не для виду, когда брали в комнате Силаны. Позднее, уже после формального допроса, направили в штрафную роту и поместили в отдельные казармы, мало чем отличающиеся от тюрьмы. А я знаю, как выглядит тюрьма изнутри, у меня, ха-ха, опыт есть!

Это была практически настоящая тюремная камера, где кроме меня находилось ещё четверо человек. Все парни, все маги. Кто-то оскорбил вышестоящего, по чьей-то непредумышленной вине погиб другой солдат, кто-то, почти как я, умудрился завалить девчонку-волшебницу и попасться. Мы быстро нашли общий язык. Потому что кроме как болтать заняться там было нечем. Нам не давали тренироваться, не давали гулять, не давали даже нормальной еды. Мы в прямом смысле слова были узниками, кому предоставили лишь возможность искупить вину.

Оставалось лишь общаться друг с другом (но тихонько и негромко), делясь самыми разными историями, как собственных прегрешений, так и каких-то иных. Это скрашивало досуг.

Впрочем… не скажу что вообще ничем не занимался. Да, магию использовать было запрещено. И пусть нам не надевали подавляющие энергию кандалы, со Слезой внутри, но следили качественно. Нарушителей, в первый раз, жестоко наказывали и бросали обратно в камеру, также запрещая применять магию. Если шёл рецидив, то человека казнили. Так поступали именно с нами, версами, но я не знал, какие порядки были у других. Думаю не сильно лучше.

В общем, не желая скатиться ещё ниже, я решил не считать себя самым хитрым, а потому, спустя несколько дней привыкания и осознания случившегося (мне требовалось время, чтобы уложить всё в своей голове), подналёг на чисто физические тренировки, вспоминая уроки, показанные в Третьей магической, да понемногу их усложняя. Ну и ещё начал применять магию внутри своего тела. Ведь если это даже в теории будет нельзя заметить, то чем подобное плохо?

Жаль, что без вреда для себя, таким образом можно было применять лишь целительскую магию. Но и так хорошо. Хоть что-то!

Я тренировался, как умалишённый, потому что вымещал таким образом всё, что накопилось внутри души: собственные беспокойные мысли, гнев, злость и переживание за дурочку-Силану.

Магией облегчал страдания мышц, выводил молочную кислоту и поддерживал себя в тонусе. В нашей камере я был единственным, кто умел лечить самого себя. Тьфу, я был просто единственным из всех штрафников, кто умел нормально лечить! Максимумом остальных было залечить порез.

Меня даже как-то выдернули из комнаты, чтобы я вылечил стражника, которого пырнули ножом во время патруля. Лекари оказались завалены работой, пытаясь сдержать грёбаную Мускульную Дымку, а потому обычного рядового с ножевым даже не стали рассматривать, а просто указали на общую кучу раненых, сказав, ждать и надеяться, что кто-то успеет освободиться и заняться им. Офицер, ответственный за солдата, тогда даже хотел было положиться на обычную медицину, но подошедший медик сообщил, что без мага мужик долго не протянет. Вот и вытащили меня.