Текст книги "Все еще жив (СИ)"

Автор книги: allig_eri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Молчаливо кивнул ему.

Что же, моя речь сыграла свою роль. Меня тут же пропустили дальше, да ещё и относиться стали уважительно, а не как в начале.

Признаться, я впервые пришёл в бордель! Не ходил по ним будучи аристократом Империи, не ходил и позже, став версом. Поэтому мне было интересно, а ещё капельку волнительно. И это нормально. Одно дело – боевой опыт, когда ты убиваешь и пытаются убить тебя, когда толика хрустального метафорического льда навсегда остаётся где-то в сердце, а другое – когда ты оказываешься в незнакомой обстановке и попросту теряешься, не желая казаться деревенским увальнем.

Я пытался сохранить вид искушённого знатока, но, боюсь, что не в полной мере мог с этим справиться.

Пройдя в новое помещение, заметил там шестерых полуголых девушек – чьи прелести едва скрывали кусочки ткани, – которые болтали друг с другом, сидя на мягких диванах. Мужчина, прошедший раньше, уже выбрал невысокую шатенку и прямо на моих глазах поднимался вместе с ней на второй этаж. Я оказался наедине с этой шестёркой, с интересом осматривая каждую из них.

Кто-то улыбался, поймав мой взгляд. Кто-то кокетливо строил глазки. Иные наоборот, изображали скромность, не глядя мне в лицо. Одна парочка не прерывалась, продолжив друг с другом болтать. Ещё одна демонстративно осматривала свои ногти, показывая, что не желает никакого интима.

Осматривал девочек я секунд двадцать, изучая лица, фигурки и обратную реакцию. Радовало, что никто из них ничего мне не говорил. Похоже, на этот счёт были свои правила.

– Ты, – выбрав, указал я на девушку, которая улыбалась мне изначально. Она, победно осмотрев остальных, бодро поднялась со своего места и подошла ближе, взяв меня за руку.

– Шесть серебряных, милый мой, – подалась девушка ближе, прошептав мне на ухо. – Устроит?

Сложилось ощущение, будто даже в такой малости она старалась позаботиться обо мне.

– Да, – аккуратно обнял я её, а потом завладел тонкой девичьей ручкой.

Ещё раз внимательно осмотрев жрицу любви, осознал, что она не сильно старше меня. Наверное это логично. Старые не пользуются спросом, их судьба наверняка незавидна. Но… какое мне до подобного дело?

Поднявшись вместе с ней на второй этаж, я оказался в коридоре, где из-за многочисленных дверей доносились разноплановые звуки. Стоны, скрипы, странные кряхтения, звуки разговоров… На небольшом пятачке расположилось ещё трое охранников. Четвёртого я увидел в противоположном конце, смотрящего в окно.

Моя сопровождающая завела меня в одну из комнат, где стояла старая, продавленная кровать, освещённая почти что зашедшим солнцем из узкого окна, два обшарпанных стула и стол. Минимум мебели, но это, наверное, правильно. Зачем захламлять комнату?..

Направившись к кровати, девушка стала на ходу избавляться от немногих элементов своего наряда.

– Стой, – остановил я её. – Я… хотел бы сам раздеть тебя.

Она оглянулась, посмотрела на меня с толикой удивления, а потом снова улыбнулась.

– Шесть серебряных, – стукнула ноготком по стоящему рядом столу, – а потом можешь начать. Только… – теперь взгляд её серых глаз стал более серьёзным, – обычный секс, так? Ты ничего не говорил по этому поводу…

– Обычный, – пожал я плечами, достав монеты. Дороговато, так-то, но… сам ведь попросил Реса показать мне что поприличнее?

Высыпав их горкой, я подошёл к своей честно купленной девице, по хозяйски обняв её за талию. Она снова улыбнулась, немного отклонив голову назад. Я прильнул ближе, целуя девушку в шею. От неё приятно пахло, а кусочки ткани, прикрывающие самые интересные места, оставляли очень мало пространства для воображения. Мой «младший брат» набирал силы, так что я потёрся им о её бедро.

На окно прилетела капля дождя. Не завидую я тем, кто сейчас на дежурстве…

* * *

– Завоеватели могут захватить стены, могут перебить всех жителей, поселить в каждом доме, каждой усадьбе, каждой хижине своих людей, но править будут лишь тонким слоем, кожицей настоящего, и однажды их свергнут духи снизу, и победители станут только одним из множества слоёв… – вещала Силана, пока мы шли по коридорам дворца.

Иногда на неё находило это… не знаю как точно обозвать. Желание высказаться? Поначалу я беспрерывно оглядывался, стремился как-то сменить тему, заткнуть ей рот или просто подальше сбежать, но потом… Привык, что ли?

В конечном итоге мы пришли к невысказанному нейтралитету: изредка Плейфан «радовала» меня революционными речами, зато полностью прекратила высказываться на тему религии и Хореса. Чего уж, утром мы даже сходили в храм, отстояв службу!

Прогресс, который я заслужил. Ради такого не грех и послушать немного бредней. Вдруг умная мысль пролетит?

– Апчхи! – юная «революционерка» едва не подпрыгнула от оглушительного чиха, отчего с некоторой обидой и слезящимися глазами посмотрела на меня.

– Всё-таки заболела? – приложил я ладонь к её лбу. Это уже третий чих девушки за последний час.

– Проклятый вчерашний дождь, – шмыгнула Силана носом. – Я не виновата.

– А зачем надо было идти меня встречать? – простонал я, схватил её за руку и потащил дальше.

– Ты на весь день ушёл, – недовольно пробурчала брюнетка. – А мне было скучно.

Мы направлялись в зал собраний. Зал собраний! И позваны были туда не кем-то там, а самим императором. Если быть точнее, то позвана Силана, но девушка вцепилась в меня двумя руками, заявив, что «без переводчика ничего не сможет». Смешно… однако я понимал её. Страх и опасение сквозили в юной владыке нового имперского города, а никого из своих людей у неё не имелось.

И вот, мы шли вперёд.

Что будет там, во время собрания? Я с трудом осознавал смысл взятия на него Силаны, что говорить обо мне! Даже сохрани я свой статус и фамилию рода, это не позволило бы мне заглянуть так далеко, но сейчас… Немыслимо… Впервые я увижу императора так близко!

Вскоре перед нами предстало двое инсуриев-гвардейцев.

– Сегодня магистрат не принимает никаких прошений, уважаемый, – гулко произнёс первый. – Приходите завтра.

– Мы… – коротко глянул я на застывшую Силану, – на совет императора. По приглашению.

Плейфан, когда я толкнул её локтем, достала письмо, скреплённое печатью самого Дэсарандеса, отчего оба инсурия отдали честь и проворно сдвинулись освобождая проход.

Открыв дверь, я первым вступил внутрь, оказавшись в широкой галерее. Придержав девушке дверь, взял её за руку и, крутя головой, направился вперёд. На совет. Что, интересно, там будет?..

Глава 6

«Чернила даруют всякой душе роскошь невинности. Писать что-либо означает быть проворным там, где все прочие замирают на месте, означает иметь возможность насиловать факты словами, до тех пор, пока те не начнут рыдать».

Эберк Меримэ, глава службы разведки республики Аспил.

* * *

Дворец Ороз-Хор, взгляд со стороны

Ольтея сидела в мягкой ложе, рядом с пустующим местом своего супруга – Финнелона, принца Империи. Это место в имперском совете было для неё привычным и знакомым. Куда больше смущал сам факт абсолютно полного собрания всех министров и приближённых. В этот раз никто (кроме верховного жреца, и то пославшего замену) не посмел проигнорировать заседание или отговориться более важными делами. Потому что не имелось ничего, что могло бы сравниться по важности с фактом приближения к Малой Гаодии целого флота. Враждебного флота.

Лорд Челефи, не получив желаемого от Сайнадского царства, всё-таки нашёл кое-каких союзников, которые помогли ему кораблями: пираты Серпорта и моряки Тол-Фуалсо. Последнее место – печально известный для Империи остров, который, во время агрессии Дэсарандеса, сумел потопить более сотни судов врага, подняв могучий шторм и не позволив кораблям противника даже приблизиться.

С тех пор водные маги островитян считались лучшими в мире, а все три города, расположенные на Тол-Фуалсо – неприступными.

Впрочем, Ольтея никогда не воспринимала остров Тол-Фуалсо как угрозу. На нём проживало всего порядка пятидесяти тысяч человек, а значит, что если не грубой силой, то экономически или какой-нибудь иной хитростью, подчинить их будет можно. Но нужно ли?

Её муж, Финнелон, считал, что нет. Не нужно. Он вообще желал остановить эти глупые завоевания. И она полностью поддерживала его в этом.

«Хватит! Империю и без того качает, как корабль в шторм. Пора сосредоточиться на внутренних проблемах, самой важной из которых являются непомерные амбиции одного старика», – дерзко покосилась Ольтея на пустующее место Дэсарандеса.

– Ты понимаешь, что и кому говоришь, Цитус? – тем временем, сдавленным голосом спросила Милена министра морских дел.

Зал совета располагался на верхних этажах Ороз-Хора и являлся одним из самых роскошных во всём дворце. В нём не имелось галерей для возможных наблюдателей, как в тронном зале и даже отсутствовали окна. Всё освещение было артефактным, а стены и двери – зачарованы.

Люди восседали за массивным «П»-образным столом, во главе которого располагалась императорская чета. Остальные размещались по бокам, так, чтобы видеть лица других советников, сидящих напротив.

Важность правильного расположения трудно было недооценить, ведь все министры и приближённые противопоставлялись друг другу. Каждый смотрел на своего потенциального соперника-врага, подмечая любой его жест и движение. Каждый держался настороже и внимательно вглядывался в бумаги человека, сидящего напротив, силясь разобрать там мелкие закорючки.

И хоть любой из присутствующих имел возможность высказаться с места, между двумя «ветвями» стола имелось пустое пространство, откуда традиционно вещали посетители, гости, дипломаты или, иной раз, некоторые министры, желающие доказать свою правоту или особо выделиться.

Место это считалось весьма малопочётным и крайне неприятным. Причина проста – уровень пола специально находился значительно ниже, словно в амфитеатре, отчего шедший по нему вынужден был задирать голову, смотря на сидящих вокруг людей снизу вверх.

Узкая полоска голого пола, всего в два метра шириной, имела сверхъестественную возможность высасывать уверенность и твёрдость духа. Чиновники – с немалой толикой страха, – называли это место «Щелью».

Именно по ней сейчас расхаживал Цитус Лерэ, министр морских дел. Ситуацию осложняло то, что он был столь толстым, что Щель казалась ещё у?же, чем обычно. Ольтея едва давила смех, когда Лерэ разворачивался в обратную сторону. Каждый раз ей казалось, что сейчас толстяк застрянет и им придётся звать сионов, чтобы вытащить эту тушу.

Но Цитусу везло, его бока были словно смазаны маслом, а потому хождение продолжалось. Министр морских дел нарезал круги уже несколько минут, отчего под мышками мужчины расцвели тёмные пятна пота.

Ещё в прошлом году Ольтея мимоходом спросила у него, когда Лерэ доберётся до целителей, чтобы исправить своё состояние, но министр лишь отмахнулся, посетовав на нехватку времени и нежелание в течение пары месяцев после процедур принимать алхимические препараты, закрепляя результат.

«Чем выше человек поднимается по ступенькам власти, тем сильнее он изменяется, – подумала Ольтея. – Мышление бедняка и богача столь отличается, что они кажутся существами разных видов».

Сама женщина находила слова Цитуса глупой отговоркой, но не планировала ничего предпринимать. Этот человек был для неё практически безразличен.

– Я должен… Должен был сказать это! – завопил Лерэ, отчего его объёмные телеса заколыхались. – Люди говорят, что против Империи выступили даже боги! Иначе столько навалившихся несчастий просто невозможно объяснить!

Ольтея знала, что имперский совет был своего рода упрощённой версией Великого Сбора – на котором ранее, ещё во времена до объединения Малой Гаодии, выступали короли этой земли, обсуждая вопросы, слишком важные, чтобы решение мог принять лишь кто-то один. Например о вступлении в Великую войну.

Аналоги имперского совета с его кабинетом министров, высшим духовенством и верховной аристократией имелся у каждой страны. Это было место, где представители наиболее важных фракций всего государства могли советоваться с императором. Хотя в данном случае – скорее доносить какую-либо информацию, ибо Дэсарандес не терпел попыток вклиниться между собой и рычагами управления Империей.

Когда Ольтея обсуждала совет с Миленой, как горячими и страстными ночами, так и при свете дня, она всегда притворно морщилась, называя заседания сборищем скучающих стариков, переливающих из пустого в порожнее, но втайне обожала собрания и игры внутри игр, которые там происходили. Во всяком случае в те времена, когда их не посещал император. В таком случае все лишь дружно выкрикивали «Слава тому и слава этому!», а торжественный тон всё гудел и гудел. Это было всё равно, что смотреть, как люди дерутся тренировочными палками. Но вот без Дэсарандеса слова и голоса всех присутствующих напоминали до предела отточенную сталь.

Настоящие споры вместо пантомимы. Реальные последствия вместо небесных прошений. Жизнь, иногда тысячи жизней решались в этом месте, как ни в каком другом. Супруга принца Империи почти ощущала запах дыма и крови. Здесь сжигали настоящие города, а не макеты, что вырезали из дерева.

– Только послушайте себя! – Милена, за спиной которой стоял Карсин Беза – высший сион и капитан гвардии Ороз-Хора, поднялась на ноги, обращаясь к собравшимся. – Случилось несколько неурядиц и вы уже готовы сдаться⁈ Неужто мой муж ошибся, назначив вас на свои посты? Кому нужны советники в мирное время? Кому нужна помощь, когда нет никакой беды? – она оглядела молчаливых придворных. – Именно сейчас Империя нуждается в каждом из вас, так хватит ныть и винить судьбу!

Ольтея якобы случайно приподняла руку, положив ладонь себе на рот – чтобы скрыть улыбку. Она часто видела раздражение Милены, но оно редко выплёскивалось на собравшихся в виде гнева.

«Интересно, осознаёт ли жирдяй Лерэ всю опасность своего положения? Очень надеюсь, что нет!» – мысленно посмеялась женщина.

– Ваше величество, это сложно назвать «несколькими неурядицами»! – не отступал Цитус.

– Смею вставить слово, – поддержал его Дэбельбаф, министр разведки и шпионажа, – но хоть уважаемый Лерэ и взял через край, приплетая богов, – он смерил стоящего в Щели толстяка неприязненным взглядом, – однако же Челефи и его армия на самом деле движутся в нашу сторону.

– Первые столкновения кораблей произошли вчера, – Цитус взял себя в руки и откашлялся. – В прямом бою наши пароходы сильнее, но у противника много магов. Островитяне в должной мере поддержали ублюдка-кашмирца, отчего нужно собирать полноценный флот, чтобы остановить его.

– Так почему же он ещё не собран? – притворно мягко спросила императрица. – Лоринсон! – и тут же громогласно выкрикнула фамилию министра военных дел.

– Армия собрана! – вытянулся он. – В любой момент сухопутные войска готовы вступить в бой, но мы не знаем точную месту высадки.

Мирадель махнула рукой, принимая этот ответ. Следом её холодный взгляд остановился на Лерэ.

– Флот распределён на части и патрулирует Аметистовый залив, – толстяк утёр пот со лба. – А ещё, по вашему же приказу, на прошлой неделе мы выделили часть кораблей, чтобы помочь беженцам и купцам из Роха пересечь Ржавый океан, спасаясь от дикарей Тразца.

– Вина не на Цитусе, а на Дэбельбафе, – неожиданно для всех произнёс Нигель Санторион, министр иностранных дел. Его место размещалось напротив Мариуса, так что Ольтея не удивилась этому выпаду. «Иностранные дела» и «шпионаж» связаны столь же тесно, как торговля и налоги. А потому двое этих мужчин на дух не переваривали друг друга. На чём и строилась политика Дэсарандеса, который позволял им следить и докладывать о каждом шаге противника, надеясь получить стратегическое преимущество. – Если бы министр разведки занимался тем, чем должен, мы бы заранее узнали обо всех перемещениях Челефи.

– Не вы ли, уважаемый, – ядовито ответил Дэбельбаф, – на каждом собрании упорно утверждали, что никто из других государств не поддержит Челефи, рискуя вызвать наше недовольство? Получается, что дипломатия, в вашем лице, оказалась провалена по всем фронтам?

– Его поддержали лишь пираты и один маленький остров! – тон Санториона сделался оправдывающимся. – Аналогично можно было построить плоты или украсть рыбацкие лодки!

– Так это рыбацкие лодки топят наши пароходы? – рассмеялся коротконогий министр внутренних дел, Инар Моурен.

– Хватит склок и препирательств! – всё ещё стоящая на ногах Милена хлопнула ладонью по столу. Ольтея успела заметить, как императрица поморщилась. Удар был звонким.

Теперь она знала, какую часть тела любовницы стоит трогать особенно мягко.

– Но ваше величество!.. – взвыл Лерэ. – Что нам делать⁈

Карсин Беза, изображавший статую, посмотрел на толстяка с брезгливостью, смешанной с жалостью. И это было понятно. Тот, кто задаёт такие вопросы не может долго оставаться на своём месте. Здесь люди должны давать ответы, а не наоборот.

Очевидно, что заставлять министров спорить друг с другом было весьма разумно в мирное время, но в моменты опасности они должны были сплотиться, чего, однако, совершенно не наблюдалось.

– Может, боги и в самом деле вмешались? – спросил старый Роддерк Хиторн, министр контроля магии, школ и гильдий. – Все мы знаем, что такое случалось.

Ольтея заметила в глазах Милены нерешительность. Императрица сомневалась. И раз это видела она, то видели и остальные.

«Вот он», – прошептал внутренний голос супруги Финнелона.

«Хиторн?» – зачем-то уточнила она у самой себя.

«Да. Его голос оскорбляет меня».

– А я о чём говорю? – толстяк в Щели, довольный, что его поддержали, радостно кивнул. – В такой ситуации, пожалуй, лишь Хорес…

– Тихо, я сказала! – повторила Мирадель, а потом нервно оглядела собравшихся. Ольтее показалось, что Милена вздрогнула от серьёзности их взглядов. – Вентуриос, – наконец посмотрела женщина на герцога Севера, молчаливо сидящего в противоположном конце стола. – Что ты можешь сказать?

«Плохой выбор, – мысленно поморщилась Ольтея. – Перекладывание ответственности. Показатель слабости. Остальные неизменно воспользуются этим».

– Думаю многие здесь слышали о так называемой Великой войне, – спустя несколько секунд тишины, начал говорить старик с длинными, густыми бровями. Его неизменно строгий взгляд вперился вначале в императрицу, а потом, по очереди, в каждого из остальных. Ольтея улыбнулась, когда Вентуриос посмотрел на неё. – А также о том, что боги не принимали в ней никакого участия. Где было Триединство? Амма? Оксинта? – он покачал головой. – Если бы высший жрец присутствовал сегодня, – герцог Севера взглянул на его место, где сейчас восседал болезненно худой парень, – он бы сказал точнее.

Ольтея видела хитрость за этой игрой слов, однако никому не мешала разыгрывать свою партию. Что же до Киана, то он находился в Щуво, городе, считающимся географически центральным на всей Малой Гаодии. В нём находился наиболее большой и по совместительству главный храм Хореса. Самое сильное святое место, где по преданию покоились божественные мощи. Силакви созвал наиболее высокопоставленных представителей жречества, проводя между ними совет, аналогичный тому, который происходил здесь.

«А ещё там собирались паломники, образуя новый центр силы, – подумала она. – Если понадобится, то Киан легко может поставить каждого из них под ружьё. И не стоит забывать о святых рыцарях – собственном ордене, подчиняющемуся лишь высшему жрецу и Дэсарандесу».

– Кюннет, – Милена посмотрела на парня, который дёрнулся от звучания своего имени, а потом резко кивнул. – Поведай, что Трактат о святости говорит про других богов.

– Боги… – он брызнул слюной, механически взмахнув руками. – Они конечны, – объявил Сарг, вызвав перешёптывания среди собравшихся. – Ограничены и очень ус-условны. Они видят и понимают ли-лишь те грани жизни, которых касаются. Многие наши поступки дят-ят… уходят в глубины, слепые пятна, выходящие за пределы-делы их взгляда. Они не видят истины, которой является Хорес и император, а потому подлежат забвению.

Милена довольно улыбнулась и кивнула ему, отчего Ольтея ощутила немотивированную толику ревности.

«Не глупи, она не любит его, лишь меня», – подумала женщина.

«Тебя, – сказал ей внутренний голос, – и Дэсарандеса».

– Надеюсь, ответа представителя духовенства было достаточно, – постановила императрица. – А теперь перейдём к более важному вопросу: как будем удерживать ожидаемый удар в связи с ограниченным контингентом войск и разбросанным по всему океану флотом, – её глаза опасно сощурились.

– Так… значит это… – толстяк Лерэ оглядел остальных министров пустым взглядом. – Значит… правда? Против нас выступает не просто мятежник Челефи, но человек, которого поддержали боги?

Катастрофа. Это был сильный удар по милому личику Милены, чьи губы, как всегда в такие моменты, сжались в тонкую линию. Ольтея вздохнула, невольно поймав взгляд Карсина. Он, как другой высший сион, прекрасно подмечал все жесты и действия, происходящие вокруг.

«Он оскорбляет меня… – проворковал внутренний голос женщины. – Тот, толстый».

– Сейчас не время для подобного, Цитус, – жёстким голосом высказался Вентуриос. Старик поджал губы, а его ладони собрались в пирамиду. – Стоит ли бояться ложных и слабых богов, когда ты находишься в вотчине самого настоящего? – его прямой взгляд был холодным, как вершины гор Восьми Вечных. – Или кто-то считает, что Хорес может отступить? – оглядел он остальных, словно инквизитор, выискивающий еретиков. – Сдаться под напором тех, кого громил без малого тысячу лет?

Угроза была не высказана, но крайне ясна, отчего Лерэ сразу же заулыбался с сальной неискренностью.

– Что вы, герцог, я бы ни за что так не подумал! – моментально заюлил он. – Это нужно мне как министру, сугубо для понимая, ведь одно дело – рассчитывать на честный бой, а другое – на мистические трюки высших сущностей.

На мгновение Ольтея увидела ненависть на лице Милены.

В конечном итоге заседание постановило то, что было очевидно с первых же секунд: сбор армии и флота в единый кулак. Каждый министр и представитель совета получил задание. Даже Сарг – в качестве передачи для Киана, и Ольтея – в качестве помощи Дэбельбафу. Впрочем, последнее она предложила сама – всё в рамках давно срежиссированного плана.

Когда собрание закончилось, все разошлись, спеша заняться своими делами. Ольтея встала рядом с Миленой, невинно посмотрев на Мариуса. Министр разведки быстро занял своё место поблизости от неё. И, конечно же, за спиной императрицы тихо ступал Беза. После убийства Хиделинды, капитан гвардии теперь не оставлял Мирадель наедине.

Процессия направилась в императорское крыло. На сегодня Милена отменила приём просителей, в связи с тяжёлой ситуацией.

«И, – как подумала Ольтея, – они возобновятся ещё не скоро».

Ороз-Хор был не просто дворцом или огороженной забором территорией. Это был практически целый город в городе, скрытый переплетением крыш и высоких куполов. Тут имелись и жилые кварталы, и тёмные переулки, и даже свои торговцы.

Императрица, не отдавая себе отчёта, вцепилась в руку Ольтеи. Женщина ощутила её отчаяние. Очередной знак того, что она на верном пути.

Скоро…

– Киан ничего не ответил на последнее письмо? – спросила супруга Финнелона.

– Направил Кюннета, сама ведь видела, – несколько нервно ответила Милена.

– Думаешь, он всё ещё сердится? – Ольтея старалась действовать максимально естественно, понимая, что Карсин, высший сион, владеет всеми теми же трюками, что и она сама.

– За те невинные вопросы? – императрица фыркнула. – Не думаю, что Силакви может пронять что-то подобное.

– Но разве Киан не обвинил тебя в происходящем? – выгнула Ольтея бровь. – В том, что Челефи не был пойман и устранён ещё несколько лет назад?

– Скорее упрекнул, – Мирадель пожала плечами, но её любовница видела, что новая игла нашла своё место в нежном сердце Милены. А ещё она поймала пристальный и изучающий взгляд императрицы.

«Действуешь слишком явно, – упрекнула она саму себя. – Нужно быть осторожнее».

– Пожалуй, если кто и имеет на то подобное право, так лишь он, – слабо улыбнулся Дэбельбаф, напоминая о том, что вера и власть в Империи всегда шли рука об руку. Формально высший жрец считался независимой фигурой, избранной самим Хоресом. Фактически Силакви говорил голосом бога. И об этом не стоило забывать. – Сегодня его очень не хватало. Быть может, пока отсутствует император, он мог бы…

Ольтея едва не взвизгнула от радости, наблюдая за столь потрясающей актёрской игрой. Мариус не просто говорил – он жил своей ролью!

– Дэсарандес оставил править меня, Дэбельбаф, – раздражённо бросила ему Милена. – А не высшего жреца, герцога Севера или совет.

– Конечно, – министр униженно опустил голову. – Безусловно, вы правы. Простите мне мою дерзость.

– Думаю, всё это лишь недоразумение, – словно птичка, прощебетала Ольтея, едва уловимо сжимая руку любовницы, – вот только в связи со всем происходящим, многие действия Киана вызывают вопросы. Быть может стоило бы вызвать его в столицу и поговорить? Решить вопрос раз и навсегда?

– Оли, – устало произнесла Милена, – у меня нет времени на эту чушь. Силакви – один из самых преданных Империи людей. Нам стоит переключить внимание на куда более серьёзную цель – Челефи, который может ударить чуть ли не по любой точке Малой Гаодии. Каждый прибрежный город под угрозой, включая столицу!

Женщина знала, что Мирадель врёт. Это было слышно по её голосу. А значит, сегодня был поставлен очередной кирпичик в стену отчуждения, которая должна образоваться между двумя столпами власти: светской и духовной.

Раскол. Вот что им было необходимо. Чтобы построить что-то новое, нужно было как следует истончить старое. В Империи же имелось слишком много всего, что на взгляд Финнелона и самой Ольтеи необходимо искоренить. И когда страна окажется на грани, когда Дэсарандес примчится восстанавливать и исправлять, истратит все силы, ресурсы и влияние, позволяя Империи восстать из пепла… О, Ольтея не сомневалась, что у императора это получится! Он точно сумеет починить этот испорченный механизм. Но сколь многого ему будет это стоить?

Именно тогда, ослабший и потерявший бдительность, лишившийся всех союзников, оставшийся в одиночестве, он и найдёт свою смерть. А им достанется обновлённая Империя.

С этой мыслью Ольтея проходила весь день, порхая, как бабочка. Вечером же привычно заглянула в покои императрицы. Ожидая увидеть давно знакомую картину, женщина похолодела, заметив ледяной взгляд Милены. Императрица неспешно подошла к своей любовнице, а потом отвесила ей хлёсткую пощёчину.

Волна ярости и удушливого страха затопили Ольтею. Слишком много мыслей и чувств поразили её. Что если императрица всё знает? Что если она облажалась и убийство Хиделинды оказалось раскрыто?

– Ты знаешь, за что это? – зло спросила Милена.

И Ольтея поняла. Вокруг нет стражи, нет никого. Сама Мирадель не сион, так что не имеет никаких возможностей навредить ей. Следовательно, арестовывать её никто не станет. Тогда…

– Высший жрец, – тихо ответила она.

– Поднятая тобой сегодня тема – вопрос нашей династии, Оли, – кивнула императрица. – И я готова закрыть на это глаза лишь потому, что ты жена его сына.

– Я хочу сберечь тебя, Милена, – Ольтея шагнула вперёд. – Ты и Финн – вот единственные люди, которые волнуют меня. И уж никак не Силакви!

Через миг они слились, крепко обнимая друг друга. Слёзы и слова летели как потревоженные птицы.

«Люди бросают жребий, – думала Ольтея. – Рискуют временем, богатством, даже любимыми людьми, ради тех великих личностей, которые, по их мнению, должны были принести победу. После того как жертва принята, нужно только дать им повод поздравить самих себя».

– Прошу тебя, Оли, – шептала Милена. – Ты не должна говорить так о Киане. Особенно при посторонних.

– Но… – начала было она, но оказалась прервана.

– Распри и раздор! Никто не должен знать, как сильны они в наших рядах! – значительно громче произнесла императрица. – Подобное подчёркивает нашу слабость. Даёт врагам шанс вцепиться в неё и не отпускать.

Ольтея выразительно промолчала.

– Знаю, – Мирадель покачала головой. – Всё знаю! Я тоже не могу верить Киану также, как раньше. Я ведь общалась по его поводу с Дэбельбафом, сразу после того, как ты мне рассказала, что видела Силакви с представителями культа Аммы…

«Да! Да-а!» – мысленно завопила Ольтея.

– … и Мариус поведал мне тоже самое. Его шпионы не смогли пробраться в храм, но какое-то время следили за Кианом и его подозрительной активности. Потом, когда мы общались…

«Когда ты завалила жреца вопросами, полными подвохов и чуть ли не напрямую потребовала отчёта о его действиях!» – про себя захихикала женщина.

– … он был так уклончив! И знаешь, если Силакви и правда причастен к смерти Хиделинды, то весьма логично, что никаких следов так и не найдут!

«Почти в цель!» – пронеслась ещё одна мысль в голове Ольтеи.

– В попытке захватить власть весьма логично попытаться создать в стране кризис, используя чужие руки… – продолжала Милена.

«Ещё как логично!» – мысленно закивала женщина.

– … однако… Киан ведь высший жрец! Он разговаривает с Хоресом. По настоящему. Как Дэсарандес. Как может такой человек желать власти? Ещё большей власти, чем у него уже есть!

– Аппетит появляется во время еды, – Ольтея коснулась щеки своей любовницы. – И разве кто-то на его месте не затаил бы обиду? Киан – такой же как Дэсарандес, пророк, говорящий с богом, но почему-то император не доверяет ему, а ставит на место наместника страны «какую-то женщину», без малейшего опыта и способностей. Так продолжается вновь и вновь, но почему-то с каждым годом этой женщине становится всё труднее. Словно бы кто-то начинает активно ставить палки ей в колёса. Со временем и вовсе, в Кашмире вырастает предатель, готовящий армию именно в момент отсутствия императора. А ещё, в это же самое время, культисты Аммы начали поднимать голову, выбрав новую Святую мать, нацелившуюся на правящую семью, – женщина улыбнулась. – Забавное совпадение, не находишь? И ведь именно Силакви рассказал тебе о них, верно? Самый первый узнал о смене власти в культе и подал ситуацию под нужным для себя углом.

– Верно, – нахмурившись, подтвердила Мирадель, ведь сама рассказала ей об этом.

– Долгоиграющий план, который подходит к финалу, – пожала она плечами.

– Но ведь… рано или поздно Дэсарандес вернётся, – Милена посмотрела своей любовнице прямо в глаза.

«Теперь осторожно», – шепнул внутренний голос Ольтеи.

– И тогда решающее слово скажет Хорес, – притворно задумалась женщина, нежно проведя рукой по плечу императрицы. – Верховный повелитель всего. Что будет важнее для бога: покой на вверенной территории, под правлением мудрого ставленника, с которым он может напрямую поговорить в любой момент времени, или одна-единственная жизнь? Прости, любовь моя, но я не верю, что твой муж накажет Киана в должной степени. Можешь вновь ударить меня, но я неплохо успела узнать характер Дэсарандеса. Его истинная любовь – не ты, а завоевания.