сообщить о нарушении
Текущая страница: 87 (всего у книги 113 страниц)
-Локи, ты сошел с ума, - изумленно произнесла Сигюн, все же скидывая с себя сандалии, робко топчась на мягком берегу.
-Это я знаю, любовь моя, - весело шепнул Локи. Ветер снова коснулся его волос и плаща, и по велению магии одежда на его теле исчезла. И он, полностью обнаженный, подошел к своей жене сзади, которая не переставала любоваться морским простором, окутанным мрачной ночью. Локи ласково стянул бретельки её платья с плеч, а затем легким движением снял одежду с её тела, и та, подвластная его напору, упала к её ногам, следом за платьем упали и белоснежные трусики. Сигюн задержала дыхание, сходя с ума от его невероятно нежных прикосновений, от его еле ощутимых губ и пальцев, которые гуляли по её телу на равне с ветром. Она задрожала, когда его рука опустилась ниже её плоского животика, ласкаясь и нежась в самых сокровенных местах её тела. Ей лишь оставалось вздыхать от невероятных ощущений, попутно целуя его шею, зарываясь пальцами в его гладкие волосы.
Оторвавшись от её плеча, оставив на нем алый след, Локи резким движением взял Сигюн на руки и понес к прибою. Все это время они не разрывали своего поцелуя. Когда соленая вода уже касалась их тел, а Локи стоял в ней по талию, волны вдруг стали стихать, а потом и вовсе исчезли, оставляя море таким непривычно спокойным. Ночной штиль стал их колыбелью. Маг отпустил жену, и они оба теперь удерживались на плаву. Их пальцы переплелись между собой, они плыли на спине, не сводя друг с друга глаз, ни слова при этом не говоря, ведь молчание - их самое сокровенное признание во всех чувствах, что они испытывают друг к другу, ведь слов просто не хватит, чтобы описать, что творится внутри у каждого из них, когда они рядом.
Под водой их снова соединил поцелуй, а когда воздуха стало не хватать, они, не смея отрываться друг от друга, вместе вынырнули на поверхность. От берега они были не так далеко, но под ногами не ощущали дна, то ли это земля уходила из под них, когда они утопали в сладких объятиях друг друга...
Они плыли вместе по дорожке, что выстроила им луна на поверхности великого океана, они сливались друг с другом и, казалось, существовали отдельно от всего мира. Хотя так и было в эту секунду. Мира не было сейчас вокруг них, было только море, небо и они. Только когда они оказались на мели, почти у самого берега, Локи подсадил Сигюн на руки, резко входя в её тело, от чего та изогнулась дугой, громко вздыхая, вскидывая голову, устремляя глаза в ночное небо, к звездам. Его движения впервые в жизни были нежными, он покрывал поцелуями её грудь, шею, продолжая хозяйничать в её теле, входить и снова покидать, от чего девушка разочарованно вздыхала, а потом вновь сладостно стонала как можно тише, чтобы не дать возможность лишним ушам узнать об их соитии. Пусть их свидетелями будут только звезды, море и луна.
Уже на берегу они имели возможность отдохнуть. Она лежала на его груди, а он поглаживал её золотистые кудри, на которых сверкали капли, как множество рассыпанных бриллиантов. Он не переставал покрывать поцелуями её доверчиво поднятое к нему личико. Этот рассвет они встретили здесь же, на этом самом берегу, всю ночь разговаривая и беседуя ни о чем, страстно скрашивая эти беседы поцелуями. И только когда солнце полностью показалось из-за моря, Локи мигом вернул их в покои. Они теперь сидели в постели, обнаженные, слившиеся в новом поцелуе, который прервал Вали, недовольно захныкав и беспокойно завозившись в колыбельке. Сигюн и Локи улыбнулись.
-Вовремя, - шепнул колдун. Он осторожно приблизился к сыну, нежно взял его на руки.
-Тише, родной. Мама и папа здесь. Все хорошо. Поспи ещё немного, сынок, поспи, - приговаривал он, и Сигюн с замирающим от счастья сердцем наблюдала за этим, целуя Локи в бледную щеку. Вали закрыл глазки, вновь безмятежно засопел на руках отца, и он вернул его обратно, в уютную кроватку, а затем снова нетерпеливо прильнул к жене. Ещё несколько страстных поцелуев, ещё несколько долгих минут наслаждения...
Их бессонная ночь все же привела к тому, что оба они заснули в объятиях друг друга, когда на небе уже сияло солнце.
========== Глава 85 ==========
В Ванахейме же солнце только что померкло, только что опустилось за горизонт. На берегу, провожая взглядом огненную звезду, стоял Ньёрд. Подол его красного плаща подметал песок, разлетаясь по ветру. Царь грустно смотрел вдаль, про себя умоляя небеса скорее прислать ему вестей из золотого Асгарда. За эти несколько дней он уже передумал все, что только можно, миллион раз обвинил себя в том, что подверг свою старшую дочь огромной опасности... Мало ли что взбредет в голову Триму, у которого забрали возлюбленную невесту, - этот великан непредсказуем.
Ньёрд и понятия не имел, что Локи в этом преследует свою цель, также, как и то, что Сигюн непременно принимала участие в спасении своей сестры. Ньёрд даже предположить не мог, что беда уже миновала, а Ётунхейм теперь подчиняется Богу обмана и лжи.
Почти вся ночь его прошла у моря. В замке, он видел, в его покоях все ещё горели свечи - Катрин тоже не может заснуть вот уже несколько дней. Ньёрд постоянно видел её, стоящую у окна, утирающую слезы платком, но ничем не мог ей помочь, не мог облегчить её страданий, прекрасно понимая, что и сам он извелся за это время так, как никогда в жизни.
Море все так же безразлично шумело, пело и пенилось, ветер приятно гладил волосы, звезды серебрились на горизонте, сливаясь в единое созвездие. Чего же он ждал? Да хоть какого-то знака, знака о том, что его дочери живы и здоровы. Ньёрд опустился на песок, совершенно не боясь испачкать своего великолепного плаща. Он широко расставил ноги, ладони сцепил в замок и все смотрел и смотрел вдаль, а Катрин, что все это время следила за ним, время от времени стирая с щек слезинки, присела на кушетку возле подоконника, уронив лицо в ладони, вновь отчаянно, но тихо заплакав.
Наступило утро, когда в небе вспорхнул огромный сапсан и устремился к высокой столице, что блестела и переливалась всеми возможными морскими оттенками. Издав пронзительный клич, он обратил свой взгляд темных глаз вниз, словно разыскивая там кого-то, словно пытаясь среди толпы людей узнать того, кому душа его предана. Люди лишь тыкали в него пальцам, восхищенно сопровождая его очами, все узнали дикого сапсана, гордую птицу, которая подчиняется Богу морей. Он облетел город, взмахнув своими могучими крыльями, обронив заостренное перо на землю, а затем пустился камнем к Великим берегам, где возвышался дворец Ньёрда.
Услышав клич своего давнего приятеля, вестника, который служит ему с ранних лет, царь, просидевший всю ночь на берегу моря, поднялся на ноги. Солнце мешало ему наблюдать за парящим в небе сапсаном, и мужчине приходилось приставлять руку ко лбу, чтобы в полной мере разглядеть дикую птицу, прирученную только им одним, которая все кружит и кружит, и только чуть позже начинает снижаться, осторожно приземляясь на подставленную царем ладонь. Остренькие коготки птицы тут же впиваются в кожу, но Ньёрду не больно. Болит у него лишь сердце за своих дочерей.
-Что, милый друг, появились какие-то новости? - спросил он без особого интереса, даже не подозревая, что таит в себе его птица. Ньёрду почему-то казалось, что это очередная незначительная весть. Сапсан гордо повел головой, начиная издавать свистящие звуки, щелкать клювом и взмахивать широкими крыльями. В эти минуты было заметно, как лицо морского владыки меняется, и за этими изменениями невозможно уследить: с грустного на задумчивое и внимательное, а позже на восхищенное и одновременно недоумевающее.
-Ты в этом уверен? Ты точно не ошибся? - переспрашивает Ньёрд, чтобы удостовериться, что это ему не сниться. Сапсан еле заметно кивает головой, а потом начинает вглядываться в лицо хозяина. Тот же теряет дар речи, сердце в его груди не просто бьется, а, кажется, прыгает от счастья. На его губах, что заметно выглядывают из-под негустой бороды, подрагивает улыбка, а затем он возводит свои глаза к небесам. Теперь дышится легче, теперь цепи, от которых невыносимо болела грудь, сняты, теперь лишь оставалось благодарить... просто благодарить всех и вся за то, что все закончилось благополучно. Он закрыл глаза, наслаждаясь легким потоком ветра, ароматом соленых волн.
-Милый, что произошло? - услышал он тонкий беспокойный голос позади. Обернувшись, он увидал, как к нему по песку бегом спускается Катрин, поддерживая подол длинного платья. Она бежит, торопиться, чуть ли не падает, но ноги продолжают нести её к любимому мужчине.
-Благодарю тебя, мой друг, а теперь возвращайся к своей семье, - он поднял руку и пустил птицу в небо. Громко попрощавшись с царем на своем языке, сапсан скрылся в облаках. Ньёрд же спокойно повернулся к возлюбленной, которая теперь была совсем рядом, она смотрела на него всем теми же мокрыми от слез и печальными глазами, которые так необыкновенно блестели на солнце.
-Что такое? - вновь спросила Катрин, и от ожидания у неё сердце заходилось бешеным стуком.
-Все в порядке. Фрид спасена и сейчас она в Асгарде, у Сигюн и Локи, - после слов Ньёрда Катрин кинулась к нему в объятия, облегченно выдохнув, закрыла глаза и вновь позволила слезам скользнуть на её щеки, только теперь уже слезы те были не от грусти, а от столь долгожданного счастья.
-Ну что ты, милая, не стоит больше плакать, - царь улыбался, гладя женщину по спине и волосам, крепко обнимая её хрупкую талию, а она все ещё не могла поверить, что её единственная дочь совсем скоро прибудет домой живая и здоровая.
...Все шло своим чередом, - день сменялся ночью, а потом вновь наступало утро. Фрид стремительно поправлялась, и Свана уже разрешала ей выходить на улицу. Каждый день Сигюн проводила со своей сестрой. В связи с тем, что дорога к аллеям Асгарда теперь была открыта, ванка с удовольствием показывала Фрид столицу, пока прогуливалась с маленьким Вали. Старший сын практически не отходил от отца, Локи изучал с Нари магию и боевые искусства, из библиотеки тащил ему целую гору книг, и мальчик с головой уходил в учебу, ему все было интересно, и только вечером он, полный интузиазма, возвращался в покои, рассказывая матери, сколько всего нового и необычного он узнал. Сигюн поражалась, как их сын все быстро усваивает, он будет достойным магом, правителем, воином, мужем в будущем.
Локи Сигюн также видела только по вечерам - супруг занимался государственными делами, но помимо них, она знала, было что-то ещё, то, о чем он совсем недавно лишь упомянул вскользь, так толком ничего и не объяснив. Маг теперь разрывался между двумя царствами: Ётунхеймом и Асгардом. Поэтому иногда, заглянув в тронный зал, Сигюн встречала там Тюра, который отдавал ей поклон и сообщал, что царя сейчас нет на месте. Тогда дева уходила назад с печальными глазами, а в груди дрожало сердце от волнения.
И только рядом с детьми и сестрой она немного забывалась. Фрид чем-то напоминала ей маленького ребенка, который словно ещё только начинает познавать мир, всё - от малого цветка до общества людей. Абсолютно все производило на неё массу впечатлений, и Сигюн охотно рассказывала ей все, что она хочет знать. Ванка должна была признаться самой себе, что её личное отношение к Фрид стало гораздо теплее и искренне, она хотя и не видела в ней частички себя, но зато всем сердцем ощущала, как с каждой новой минутой эта девочка ей дорога.
Сама же Фрид восхищалась Сигюн и не скрывала это от неё, буквально боготворила, и ванку это несколько смущало. Но с другой стороны на слова сестры: "я хочу быть похожей на тебя" реагировала с некоей гордость и с каким-то недоумением.
-Ты прекрасна сама собой, - отвечала Сигюн сестре, но та лишь упрямо качала головой:
-Нет, дело не в этом. Я хочу быть такой же сильной, такой же решительной и смелой, как ты. Твоя история не выходит у меня из головы. Сколько же всего тебе пришлось пережить, Сигюн, и после всего этого ты - все та же Сигюн, ты остаешься всегда непобедимой и несокрушимой, сильной.
Девушка опустила голову, раздумывая над словами Фрид, а потом ответила грустно:
-Нет, ты очень ошибаешься. Можешь поверить мне, что я стала совсем другой и что сейчас прежнюю меня нельзя сравнить со мной настоящей. Это два разных человека, абсолютно разных, - улыбалась Сигюн, вспоминая невольно свое детство и юность какими-то обрывками, словно это была и вовсе не жизнь, словно это была какая-то ею прочитанная скучная книга. Казалось, что и дышать, и жить, и помнить она научилась только с Локи.
Девушки сидели в садовой беседке, просторной и широкой, где позолоченные подпорки поддерживали купольную крышу, отливающую на солнце своим изысканным блеском. Они сидели за небольшим столиком, покрытом белой скатертью, на котором стоял миниатюрный чайник, две хрустальные чашки, наполненные ароматным чаем, и вазочка с различными сладостями и вкусной выпечкой. Птицы совсем рядом тянули свои волшебные песни, легкий ветерок гнал пух тополей и близ растущих одуванчиков. Эта беседка находилась в отдаленных и уютных уголках дворцового сада, это была личная территория царя, куда никто не смел заходить без разрешения, кроме членов царской семьи. Беседка была скрыта за густо растущими яблонями, на которых висели ещё не созревшие плоды.
Фрид, отпивая из своей чашечки чай, играла с сидящим в коляске Вали, что перебирал свои игрушки. Она с радостью подавала ему вещицу, если он уронит, постоянно умиляюще улыбалась и не переставала любоваться им.
-Он очень похож на Локи, однако, я вижу в нем и твои черты, - говорила Фрид, переводя взгляд на Сигюн, что вышивала какой-то узор на ткани, а потом отвлеклась, взглянула на сына.
-Да, внешность Вали перемешана, в нем есть немного от меня, немного от Локи, - согласилась дева, убирая с плеч мешающиеся кудри густых волос, что легкий ветерок вновь раздувал в стороны. -В отличии от Нари, он чем-то напоминает нас обоих, а Нари же вылитый Локи, он - его копия.
-Кстати, где твой старший сын? Я его очень редко вижу, - поинтересовалась Фрид.
-Он все свое время проводит в библиотеке, все время за книгами или магией. Он в столь юном возрасте уже знает больше меня, - с улыбкой рассказывала Сигюн, - детям очень интересно общаться с ним, они поражаются его способностям, я рада, что его друзья не только книги и животные, чей язык он понимает без проблем.
-Я так завидую тебе, Сигюн, - после недолгого молчания сказала Фрид, на её губах показалась мимолетная улыбка, которая показалась ванке задумчивой и грустной.
-Почему? - удивленно и немного смущенно Сигюн посмотрела на сестру. Такие слова были ей не то чтобы лестны, но весьма неудобны, от них почему-то становилось не по себе.
-Я видела, как Локи смотрит на тебя. Я бы многое отдала, чтобы получить от мужчины такой взгляд, - мечтательно ответила бывшая пленница, заплетая пряди своих темных волос в косичку.
-Ты ещё так юна, Фрид. Ты ещё найдешь того, кто подарит тебе не только свой взгляд, но и свое сердце, - говорила Сигюн, про себя размышляя: её младшая сестра слишком много думает о любви, она, Сигюн, и не мечтала в те поры о женихах, пока ей не сообщили, что пора спешить в Асгард, на встречу со своим будущим мужем.
-Отец уже многих сватал ко мне в женихи, но он больше выбирал их для своего трона, нежели для меня. Никто из них мне не нравился, да и они шли свататься к золотому креслу, а не ко мне. Кстати, а как вы с Локи познакомились? Ты мне не рассказывала. Ведь ты должна была стать княжной Ванахейма, а не я. Локи приехал в Асгард, и вы пошли против воли родителей? - в глазах Фрид вспыхнуло любопытство, она уселась поудобнее, приготовилась слушать рассказ Сигюн.
-Откуда у тебя такие мысли? - рассмеялась дева. -Нет, все было гораздо проще. В то время Асгард и Ванахейм не мало враждовали, а когда решили все же укрепить мир и союзничать, правители захотели связать этот мир брачными узами своих детей. Так меня в двадцать лет отправили в Асгард, возложив обязанность стать женой принца Локи.
-То есть ты впервые увидела своего будущего мужа на кануне свадьбы? - у Фрид расширились глаза от удивления. Должно быть, она не представляла себе, как можно вслепую выйти замуж, не могла представить на месте Сигюн себя, а если представляла, то это заметно пугало её до дрожи.
-Почти. В первый раз мы встретились на пиру в честь нашего с мамой прибытия.
-И что же ты почувствовала, когда в первый раз увидела его? - Любопытству Фрид не было предела.
Сигюн задумалась, попыталась углубиться в те далеко и навсегда ушедшие времена, когда она была принцессой, невестой, совсем девочкой. День их встречи она помнит до сих пор, помнит его очень четко, словно это было вчера, помнит их беседу за столом, помнит, как он спас её в этот же вечер, как с грубой заботой проводил до комнат, а потом исчез на три дня. Она помнит, что творилось внутри неё, но никому и никогда об этом не расскажет, это только её самые сокровенные чувства.
