сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 113 страниц)
В одном из дальних коридоров раздался стук каблуков, очень звонкий. Две девушки быстрым шагом направлялись к воинам. Одну из этих дев колдун сразу узнал: великолепная Сиф, гордо поднимающая голову, отводящая свои черные кудри за спину, её глаза ненавистно горели, губы были сжаты в тонкую полоску, а на нежных щечках проступили остренькие скулы. От Локи не скрылась ревность, что бешеной птицей билась в её бесстрашном сердце. А причина этой кипящей, как лава в вулкане, ревности шла рядом с ней. Низенькая ростом, с коричневыми густыми волосами, карими, блестящими глазами, розовыми губками и румяными щеками. Та самая Джейн Фостер. Локи никогда её не видел в живую, только в мыслях своего глупого брата. Однако, на лицо она действительно была милой, но всю эту милость сразу же затмила ненависть, которую Локи испытывал к этой девице. Эх, не будь на руках этих оков - смертная лишилась бы головы. Что ж, раз все так, значит, ещё не время разрывать эту хрупкую плоть на части. На бледное лицо колдуна снова натягивается маска фальшивого спокойствия, погребая под собой настоящую агрессию, словно у льва.
-Это?.. - Джейн указала рукой на стоящего перед ней трикстера, непонимающе хмуря тонкие брови. -Это же...
-Я Локи, ты верно слышала обо мне? - маг, так сказать, помог ей вспомнить, кто он такой.
Внезапно смелый, неожиданный для всех удар смертной обжег его щеку. Она, собрав в кулак всю свою сомнительную силу человека, хлестнула его по лицу так, что Локи невольно откинул голову в сторону.
-Это тебе за Нью-Йорк! - прошипела она сквозь зубы, взирая на него свирепыми глазами.
-Хорошенькая, - пропел Локи, нагло улыбаясь ей в лицо. Внутри же все просто полыхало от злости. Как эта девка посмела поднять на него руку? После всего, что она сотворила, она ещё распускает свои конечности! Трикстер пожалел, что рядом Тор и Сиф, иначе бы всех конечностей эта смертная лишилась, и его скованные руки бы её не спасли. Локи ещё долго изучал Джейн глазами, изучал её мысли, изучал её мечты, её слабости, изучал всю её. Ярость в её глазах - это последствия горячего характера. Сильная смертная, только вот... В ней сейчас сидит зараза, которая в сотни, а то и в тысячи раз сильнее её. По сути эта девушка обречена на погибель, но Локи, как бы ему этого не хотелось, должен её спасти. Должен ради Сигюн.
Тор отдал Сиф приказ о том, чтобы она помогла Вольштаггу отбиться от скорого набега асгардских стражников. Валькирия обеспокоенно смотрела на друга, но этого беспокойства Тор словно не хотел замечать, он лишь слегка приобнял асинью за плечо, а затем взял под руку Джейн, уводя её к кораблю. Локи хотел было сделать шаг за ними, как вдруг к его горлу приставили острый меч.
-Если ты предашь Тора - лишишься головы, - раздался с боку мягкий голосок Сиф, который она попыталась сделать угрожающим. В ответ воительница услышала лишь легкую смешинку от колдуна, который откровенно наслаждался опасками и страхами своих давних друзей.
-Если бы ты знала, как я скучал по тебе, Сиф, - нарочито ласково произнес он, смирив её пронзительным взглядом изумрудных глаз, едко улыбающимися от удовольствия. Девушка пропустила мага вперед, яростно глядя ему вслед.
Очередные два шага привели Локи к новому столкновению, только теперь с Вольштаггом. Бородатый ас задержал мага на пути к кораблю, сквозь стиснутые зубы прошипел: -Хоть одна мысль о предательстве...
-И что? - Локи удивленно вскинул брови, - убьешь меня? Тогда вставай в очередь.
Поняв, что все разговоры с этим плутом бесполезны, а его сарказм на корню рубит все их старания его запугать, Вольштагг толкает Локи вперед, а тот лишь прячет ухмылку в уголках тонких губ.
Как только сбежавшие поднялись на борт корабля, со всех сторон тронного зала тут же набежали воины. Их золотые доспехи были залиты солнечным светом, звонкий стук каблуков раздавался в пустынных коридорах.
-Задержите их! Задержите корабль! - кричали они, окружая эльфийское средство передвижение. Сиф и Вольштагг отбили несколько нападений, не дали асам подойти к кораблю, а пока бойня длилась, Тор сумел поднять корабль ввысь, а затем, причиняя залу очередные разрушения, вылететь прочь из дворца. Сшибая все колонны, стены, крышу, сбежавшие выбрались на волю. В небе их тут же встретили асгардские пушки, образовалась воздушная погоня. Несколько огромных пуль, что были выпущены асгардскими кораблями, подбили эльфийскую технику. Чудом Тор сумел удержать управление, уйти через длинную арку, вылететь к морю, а там уже пересесть на приготовленный Фандралом корабль асов.
Локи был в легком шоке от того, как его братец, не блещущий ранее умом, все так удачно спланировал. Мага несколько потрясло и впечатлило такое положение вещей. С ума сойти, как же женщина может сильно поменять мужчину... И где-то глубоко в душе Локи был доволен, что все так хорошо получилось, что без лишних потерь и проблем они сумели покинуть Асгард. Значит, что ещё на шаг Локи приблизился к тому, чтобы спасти свою супругу, чтобы забрать её из лап темных эльфов, а взамен отдать им эту ослабшую землянку, которая, в связи с живущим в ней Эфиром, уже лежит без сознания.
Теперь штурвал в руках трикстера, управление контролируется только им одним, и ожидающий, немного холодный и ничем не пробиваемый взгляд Тора подстрекает его направляться к тайному порталу. Страх в глазах могучего Бога грома не мог не позабавить трикстера. Он боится, он не доверяет, но у него просто нет другого выхода... Расщелина между горами становится тем самым местом, куда асгардский корабль с трудом умудряется протиснуться, исчезнуть на полпути, а затем появиться уже в абсолютно другом мире, где царит вечный мрак.
Тьма постепенно расступается в разные стороны, словно нежный ветер разгоняет её, шугает своими длинными руками. Сознание возвращается, вновь ощущение рук и ног, которые до этого были как вата, пробуждают девушку, заставляют открыть глаза. Только вот перед глазами снова вырастают тени, словно беспроглядная ночь. Или это просто темное помещение?
Сигюн ошеломляет догадка, воспоминания как хлестающая плеть подстрекают девушку к новым слезам. Вокруг нет ветра, который грезился ванке все это долгое время, вокруг даже воздух не свеж, а плотен, он душит в своих объятиях. Когда зрение начинает привыкать, девушка уже вполне может разглядеть черно-синие стены, которые четко выделяются в относительной тьме.
В полной тишине она слышит только свое дыхание, которое кажется ей неимоверно звонким, которое заглушает её же слух. Ей чудится, будто она задыхается в этом пустом месте, воздуха становится меньше, панический страх давит на неё, как и эти стены. Девушка с трудом поднимается на ноги, тело свое она ощущает будто в невесомости, оно кажется ей легким, как пушинка. Оглядываясь по сторонам, она не видит не единого окна, видит только врезанную в стену огромную, устрашающую дверь. Сигюн подходит к ней, начинает стучать, прикладывает ухо, пытаясь услышать хоть один звук за пределами этой комнаты, но дверь, кажется, тверже дерева, девушке отвечает лишь глухая тишина. Вновь слезы... Сигюн удивляется, что она ещё способна плакать, она думала, что внутри неё уже не осталось соленой воды, которая стала украшать её глаза и щеки каждый день. Она снова стучит в дверь, зовет на помощь, но никто не отвечает ей, никто не приходит.
Спустя несколько минут очередных попыток выбраться Сигюн обессиленно падает на пол, из глаз, не переставая, текут горячие слезы, которые разрезают её нежные щеки на части, и девушка даже не пытается их стереть. В её голове разом собрались все скорбные мысли, что терзали её и так уже измученную душу в своих объятиях: смерть Фригги, Локи в тюрьме и где-то там, далеко, в Асгарде, совсем один её маленький Нари, который теперь остался без мамы и без папы. Даже словами невозможно выразить, что девушка чувствовала сейчас. У неё забрали мужа, теперь разлучили с сыном, она потеряла единственного человека, который все это время не давал ей утонуть в море слез, постоянно поддерживал её на плаву. Фригга... А мама? Как же мама? Сигюн так и не нашла её, пока длилась битва. Мама наверняка сходит с ума от безызвестности, от беспокойства за неё, но только юной деве невдомек, что мамы уже нет в живых.
Теплота домашнего очага, теплых рук заставляют Сигюн поежиться, свернуться клубочком. Рыдая, она прячет лицо в ладонях, внутри она уже не ощущает сердца, которое что-то чувствовало раньше, внутри уже ничего нет, она будто кукла, у которой отняли все, у которой нет ничего, кроме оболочки, даже под кожей по венам не течет кровь. Пустота... И только в голове одна единственная мысль с одним единственным именем. Локи. Ванка уже потеряла все силы, уже обрекла себя на то, что больше никогда не увидит ни любимого мужа, ни любимого сына. Она закрывает глаза, позволяет последним горячим слезам скатиться с пушистых ресниц, пробежать по коже, а потом просто упасть на холодный пол. Она надеется, что сознание уйдет от неё навсегда, а тело навеки останется в этом или ином мраке...
Вдруг она слышит, как двигатели корабля начинают движение, гулкий треск прокатывается и сотрясает весь корабль, и Сигюн невольно вздрагивает от громкого звука. Сейчас она даже боится подумать, куда направляются эти темные монстры из далекого прошлого. В голову тут же врезается мысль о новом нападении на Асгард, и дева старается отогнать её от себя, понимая, что там, в золотой столице, в огромном дворце остался её сын, которого она не сможет защитить, там осталась её матушка, которую девушка не уведет за руку подальше от войны, там остался её Локи, могучий Локи, запертый в клетке...
Девушка ощущает, как терзает её бессилие, как кромсают на мелкие части её душу безоружность и беспомощность. И все, на что способна юная ванка, так это ожидать конца, терпеливо сжимая руки в кулаки, зажмуривая голубые глаза, глотая жгучие слезы.
========== Глава 45 ==========
Этот мир не похож не на один из тех, которые покоятся на ветвях Иггдрасиля. Этот мир слишком темный, слишком мрачный. Здесь не растут деревья, здесь нет домов, здесь пустынно и только один единственный житель издает свою протяжную, воющую песню - ветер. Он тоскливо поет, разгоняя окрашенный в пепельный цвет песок и пыль, образуя маленькие воронки. Внизу расстилается огромный железный город, построенный из обломков давно павших кораблей, их островерхие крылья торчат из земли, из груды металла состроено причудливое здание, окруженное винтами и лопастями. Там, как и везде, нет жителей, нет ни одной души, город тих и, кажется, забыт своими обитателями. Когда громоздкое население кончается, снова начинается пустыня, на далеком горизонте которой возвышаются горы, верхушки тех гор туманят темные облака, вечно темные. Небо здесь невольно наводит жуткий и липкий страх, здесь никогда не светит и не светило солнце. Хотя оно пытается прорваться сквозь пелену черных облаков, но ему не дает вековое затмение, и лучи светлой звезды способны лишь разрезать на ломанные линии ночные небеса.
Тишину привычного ветра нарушает звук летящего асгардского воздушного корабля с большими, поднятыми вверх парусами. Он летит со средней скоростью как раз над железным городом. Бортов его касается плывущий за ним туман, который рассеивают лишь зажженный факел и огни возле парусов.
У штурвала на скамье сидит Бог обмана, сгорбившись, широко расставив длинные ноги, он держит скованные цепями руки на руле, поддерживая ход и направление корабля. Голова Локи опущена вниз, взгляд задумчивый, злой, кажется, что каждая новая минута раскаляет мага и он сейчас же способен взорваться. Его левая рука незаметно сжимается в кулак, когда какая-то ужасная мысль касается разума Бога обмана. Ветер перебирает его черные волосы, которые, по его велению, ласкают бледные щеки трикстера. В груди его неумолимо стучит холодное сердце, все мысли были только о Сигюн, которую он всеми силами обязан вырвать из лап эльфов. Он мог ощущать, как бедняжка дрожит, как ей холодно и жалкое разорванное платье, одетое на её тело, ничуть её не согревает, а горячие слезы заставляют прилить новую порцию мурашек по всей её нежной, как лепесток розы, коже. "Осталось ещё немного, я скоро приду за тобой, мой ангел.", - говорил трикстер про себя.
Внимание Локи вдруг отвлек Тор, который подошел к своей смертной, погладил её по волнистым каштановым волосам, а затем укрыл шерстяным пледом, та поворочалась в забытном сне, недовольно промычала, а затем, положив руки под слегка бледноватую щеку, снова заснула.
Локи с нескрываемой улыбкой наблюдал за столь сентиментальной, трогательной сценой. Только улыбка его означала вовсе не умиление, а простую, типичную насмешку. Ему было непривычно видеть брата таким беспокойным и мягким - смертная очень сильно изменила его. Локи же не старался упрятать к Джейн всю свою горящую ненависть, хотя прекрасно знал, что скоро ему придется прикрывать её жалкую жизнь. Через спасение Джейн лежит путь к спасению Сигюн, и Локи злил этот факт. Он не проберется к супруге, пока Тор не начнет бойню, пока Малекит не извлечет Эфир из маленького тельца этой девчонки. План уже давно был готов, братья условились на его исполнении, но... Локи был бы совсем не Локи, если бы не продумал своего личного плана, о котором не знает ни одна живая душа.
-Мне бы эту силу, что течет в её венах, - произносит колдун, со скользкой улыбкой наблюдая за спящей Джейн.
-Эта сила убьет тебя, - отвечает Тор, поглаживая ослабшую руку землянки в своих ладонях.
-Однако она ещё жива, пока что, - язвит маг, следя за реакцией брата, который в свою очередь остается спокойным.
-Джейн сильнее тебя во многом, - говорит Одинсон.
-Но обречена. Ни сегодня-завтра она покинет тебя навсегда. Что - сотня лет? Пустяк! Жалкий миг. И ты ничего не сможешь поделать. Единственную, чья любовь тебе дорога, ты потеряешь, - нагло усмехаясь, шипит колдун, стараясь, чтобы его слова просочились в громовержца холодным ядом и ударили его как можно больнее.
-Тебя бы это повеселило, не так ли? - Тор пристально смотрит на брата с нескрываемым раздражением.
-Для моего удовольствия этого явно мало, - качает головой трикстер, потирая скованные ладони. -Я здесь только потому, что Сигюн из-за твоей смертной сейчас находится в плену эльфов, и знаешь, братец, тебе действительно стоит беспокоится о жизни моей жены, потому что именно от неё зависит дальнейшая судьба твоей излюбленной землянки.
-Джейн стала такой же жертвой, как и Сигюн, они на равных и их обеих нужно спасти, - кажется, что Тора совсем не пугали угрозы Локи, но заставляли какую-то искорку в душе становится кострищем.
-Свою жену я вытащу без твоей помощи, - грубо кинул маг, прожигая озлобленным, как у хищника, взглядом Одинсона. -Да и какой из тебя помощник, если ты, обладая таким неимоверным могуществом, не смог спасти от смерти родную мать?! - последние слова Локи почти прокричал, вставая со своего места. Наконец гнев, который копился в трикстере все это время, начал вырываться наружу. Тор взирал на обманщика, не менее выходя из себя.
-Однако и ты был для неё сыном. Что же ты не помог? Сидел? - возвысил голос Бог грома, вставая на ноги, подходя к брату вплотную.
-А кто меня посадил? Кто посадил?! - срывающийся вопль Локи разрезал тишину, и сам ветер сопроводил его крик к дальним уголкам Свартальфхейма.
-Ты сам знаешь, кто! Ты сам об этом знаешь! - Тор с кулаками бросился на безумного брата, замахиваясь могучей рукой, но сдерживая удар, останавливая сильный кулак почти у самого лица Локи. -Мама бы не желала, чтобы мы снова враждовали, - Одинсон отчаянно смотрит на Бога лжи.
-Она вряд ли бы удивилась, если бы узнала об этом, - горько ухмыляется Локи.
-Мне очень жаль, что я тебе не верю, - точно такая же горькая и печальная улыбка сияет на губах Тора, затем Одинсон поворачивается к брату спиной, отходит к борту корабля.
-Поверь в мой гнев, - тихо молвит маг, глядя в широкую спину старшего принца, укрытую красным плащом.
У каждого из братьев хранилось в душе свое личное мнение и каждый из них чувствовал свою вину перед матерью. Она берегла их с самого детства, она не спускала их с рук, когда они были маленькими, кормила их с ложечки, читала на ночь книжки, обучала жизни. Она была самым нежным созданием для обоих сыновей, и они любили её, но не смогли уберечь. Как-то так получилось, что в нужный момент их не оказалось рядом с тем, кто не отходил от них всю свою жизнь.
