сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 113 страниц)
Она вышла, но вместо сияющих золотом солдат увидела целую толпу в страшных одеждах и масках, разукрашенных по-звериному и дикому. Это пленники идут длинным отрядом под строгим конвоем, их ведут по улицам, чтобы каждый ненавистник смог кинуть им вдогонку камень или острое слово. Мародеры все до одного закованы цепями, их уводят в подземную тюрьму, чтобы никто из них больше никогда не смог увидеть солнца над головой, чтобы навсегда забыл белый свет природы. Сигюн обеспокоенно смотрела им вслед, но беспокойство её было вовсе не об этих жестоких людях, а точнее - нелюдях, а о любимом супруге, который уже почти девять месяцев сидит в хрустальной клетке, там, внизу, глубоко под землей, и никто не пропускает к нему, никто не дает даже узнать о его состоянии. Сам супруг не давал о себе никаких известий, хотя Сигюн каждый день писала ему письма, отправляла через охранника. Пройти к нему с помощью магии уже не позволяло положение. Сигюн знает, что ещё три месяца прозябать мужу в темном заключении до второго Суда, где ему вынесут окончательный приговор. Девушка до безумия боялась наступления этого дня, она мучительно металась между своими мыслями, которые не давали и не собираются давать ей покоя. Угроза смертной казни все ещё висит над Локи, несмотря на то, что царица уверила, что таковой не будет. Сигюн, однако, не могла до конца перестать пугаться этой мысли, что постепенно лишала её рассудка, особенно по ночам, выстраивая в сознании дикие сны, где её мужа убивают у неё на глазах. Если же Локи упрячут в темницу навечно, то будет для девушки лишь одно самое большое облегчение - сердце супруга будет биться, а он будет дышать.
Больше всего дева боится потерять надежду на лучшее, она изо всех сил удерживает её, ускользающую в какие-то мгновения, а потом снова накатывающую волной. Она будто уговаривает её остаться, задерживает ещё на время, лишь бы навсегда не лишиться её. Надежда помогает ей жить дальше, и наравне с этим бережно хранящимся чувством помогает жить и дитя, которое вот-вот появится на свет, встретит солнце, откроет маленькие глазки. Сигюн невольно улыбалась, когда представляла, как она возьмет на руки это крохотное создание, поцелует его мягкую кожу и прижмет к своей груди младенца от безмерно и горячо любимого Локи.
В руках очередная записка, которую он перечитывает несколько раз. Она снова пишет, как любит, как скучает, снова просит его держаться. И вот эти строчки особенно вбиваются в память мага, бросаются ему в глаза: "Я знаю, что ты снова не ответишь, но знаю, что ты обязательно прочтешь. Ты не спрашиваешь, не интересуешься, но я знаю, что тебе не все равно, как я себя чувствую. Хочу сказать, что все в порядке, беременность протекает хорошо. Знаешь, у нас родится очень сильный и бойкий малыш, я несколько раз в день чувствую, как он толкается. Он точно весь пойдет в тебя, Локи."
И колдун невольно улыбается, когда читает эти слова, и чувствует, как внутри все полыхает огнем. Как же больно ему не видеть её, не чувствовать этого счастья с ней вместе и знать, что она так же, как и он, бессильна, и все, что остается ей, это только ждать. Ждать дня, когда они расстанутся навсегда, будет ли он сидеть здесь до конца дней, либо душа его отправится в Хельхейм.
Локи уже потерял счет времени. Ему кажется, что далекая вечность, с тех пор как он оказался в тюрьме, уже давно позади, и вот-вот настанет последний день его жизни, но здравый смысл твердит, что ещё не прошло даже года с его заключения. Каждый день Локи читает книги, некоторые даже затягивают его с головой, он читает их, чтобы не думать о Сигюн, не думать о появлении малыша. Как только в голове его проскакивает мысль о них, сердце и душа Локи начинают рваться на части, ему хочется кричать, разрывая связки, хочется разбить стекло, опутанное магией, на мелкие осколки, и плевать, что оно обожжет всю руку, если та коснется его. Хочется прорваться к жене, обнять её, увидеть слезы радости на её щеках, сцеловать их заботливо и шепнуть это долгожданное: "я рядом".
Новая записка - новые клочки измятой бумаги. Отчасти маг понимает, что, порвав её письма, он не заставит себя забыть о ней и легче ему не станет. Но он рвет потому, что уже привык, что здесь нет ничего, напоминающего о супруге, ничего, кроме образа, который всплывает каждый раз, когда закрываешь глаза. Его он точно не способен порвать и выкинуть, как бы не старался.
Колдун слышит шум. Он встает с постели, проходит к стеклу, всматриваясь в дальние коридоры, что ведут к выходу. Там целая толпа разодетых преступников, которых ведет конвой. Свободных клеток много, и мародеров расселяют в каждую, запихивая туда не по одному, а по несколько человек. Они как загнанные звери ютятся в пустой камере с белыми стенами, дикими глазами смотрят на солдат, словно силясь взглядами порвать их на части, но за стеклом они уже не опасны для асов, и выбраться на волю не смогут. Вскоре белый свет камер начнет давить на них, они будут сходить с ума от четырех стен, в которых их заперли навсегда.
Ётунский маг улыбается зелеными глазами, лицезрея, как все новые и новые соседи появляются в подземелье. "Наконец-то, новые сожители", - думает он про себя, обводя их насмешливым взглядом, а потом поворачивается спиной и вновь ложится на кровать, закрывая глаза, отчаливая в свои мысли, где снова, кроме Сигюн, нет никого и ничего.
Ванка сидит возле камина, ловко управляясь со спицами и толстыми нитями зеленого цвета, связывая из них маленькие носочки будущему младенцу. На губах девы играет легкая улыбка, а на розовых щечках проступают небольшие ямочки, девушка хлопает густыми ресницами, а голубые глаза наполняются нежностью и любовью. Она напевает тихую, заливистую песенку своему ещё не рожденному малышу.
В дверь раздается стук, который прерывает тихую мелодию её голоса. Сигюн поднимает взгляд, разрешая войти, и на пороге появляется улыбающаяся Фригга.
-Добрый день, моя царица, - Сигюн откладывает вязание на столик, пытается встать для поклона.
-Сиди-сиди, - хлопотно говорит женщина, усаживая девушку обратно. -Ну, как ты себя чувствуешь?
-Благодарю, хорошо, если говорить о здоровье, а если о настроении, то - не очень, - вздыхает ванская принцесса.
-От Локи по прежнему ничего?
-Нет. Он всеми силами пытается добиться того, чтобы я забыла о нем. Хочет сделать меня свободной, но у него никогда это не получится, даже если он очень сильно пожелает этого... А у вас есть какие-то известия от него?
-К сожалению, нет. Несколько раз я приходила к нему, но он либо отказывался говорить, либо в его словах слышался едкий сарказм. Он хочет, чтобы от него отреклась и я, но он - мой сын, и я люблю его. - В глазах доброй женщины пляшут блики горевания. Локи пытался не раз обидеть её словами, но она знала и чувствовала, как он врет ей и в первую очередь самому себе.
Между дамами повисла тишина, обе раздумывали над упрямым сыном и мужем. Но потом Сигюн решилась спросить о том, о чем очень давно болела её душа: -Ваше Величество, есть новости из Ванахейма? Там сейчас тоже идет война?
-Да, Сигюн. Твои отец и мать славные правители, и их войска пока справляются, завтра Один отправит к ним в подмогу нашу армию во главе с Тором. Не волнуйся хотя бы за свой родной мир, - Фригга решила умолчать о том, что вороны сообщили Одину о разгаре страшного кровопролития, где погибло много ванов. Столицу огородили, чтобы туда не пробрались мародеры, а ванские войска воевали с набегами в лесах.
-Я постараюсь, - кивнула Сигюн, печально опуская взгляд.
-Знаешь что, тебе нужно сегодня быть на пиру, - с какой-то одушевленностью предложила царица, чтобы немного унять волнение девушки, да и свое тоже.
-Нет, Ваше Величество. Думаю, я там буду лишней, не хочу портить людям настроение, - Сигюн хотела вежливо отказаться, не указывая на свое положение в глазах асов, но честная правда сама слетела с губ.
-Не говори глупостей. Вспомни, когда ты последний раз куда-то выходила? - настойчиво спросила королева.
-Зачем мне выходить, если у меня роскошный балкон? - Сигюн с невинной улыбкой указала в сторону огромного балкона. -Свежего воздуха мне хватает.
-Дело не в свежем воздухе. Тебе нужно хотя бы немного развеяться, - уговаривала Фригга, поглаживая руку девушки. -Ты заперла себя в просторных светлых комнатах. Ты же не пойманная птица, которая обязана сидеть в клетке, даже если в ней есть все удобства.
-Лучше уж быть запертой канарейкой, но быть в безопасности, чем вылететь из своей клетки, а потом спасаться от коршунов, - досадно проговорила Сигюн. -Простите меня за такое сравнение, Ваше Величество.
-Не извиняйся, Сигюн. В твоих словах есть доля правды, к тому же защищаешь ты в данном случае вовсе не свой слух, который вновь пропитается острыми фразами народа, а свое дитя, - царица погладила ванку по плечу. -Но, все же, рассуди сама: ты целыми днями не выходишь из комнаты. Ты, подобно Локи, усадила себя в камеру. Сигюн, так нельзя. На пиру я буду рядом с тобой, за тобой пришлю охрану, которая потом проводит тебя обратно. А за людей не переживай. Я не дам им тебя в обиду.
-Хорошо, Ваше Величество, - Сигюн не хотелось обижать заботливую Фриггу, и она была вынуждена дать свое согласие. На самом деле ей ужасно не хотелось туда идти, не хотелось видеть все эти лица, но и оставаться в комнате, откровенно говоря, тоже не было больше сил. Почти все два месяца девушка не выходила из неё, а если и выходила, то за пределы дворцовых садов идти не смела, точно зная, что там её ожидают сплошные оскорбления, летящие в неё, словно метко выпущенные стрелы.
Ближе к вечеру, когда время пира уже почти взяло начало, Сигюн решила, что немного опоздает, придет уже в разгар, когда народ немного разойдется, устроится в шумных компаниях, займется разговорами, танцами, так на неё будет падать меньше внимания, а некоторые, возможно, и вовсе не заметят её.
Девушка, не спеша, пошла в гардеробную, чтобы выбрать себе платье. Открыв шкаф с нарядами, она начала выискивать такой, который бы не сильно выделял её живот. Девушка долго выбирала, что ей одеть, на глаза попадались разные платья, которые она носила, будучи с идеальной талией, вдруг среди нарядов она встретила желтое платье, которое давным-давно Локи преподнес ей в подарок и которое она надела на коронацию. Снова воспоминания, нахлынувшие внезапно, и девушка попыталась скрыться от них, уйти подальше, вновь ударяясь в выбор наряда. После нескольких примерок выбор Сигюн сошелся на кремовом платье, которое ей сшили на заказ совсем недавно, специально подобрав по нынешней фигуре.
Она оделась, волосы заплела в длинную косу, а мешающиеся пряди убрала назад с помощью золотистого ободка, надвинула на ножки любимые сандалии. Сделала глубокий вдох перед выходом. Когда девушка вышла, у дверей её уже ожидали два охранника, которые кратко ей поклонились, а затем повели в зал.
Давно она не видела этих полу-мрачных коридоров, давно не чувствовала запах забытых стен, куда приходят только Фригга и Бирта. Покои Локи находились отдаленно от всех других комнат, и Сигюн помнит, как муж вел тайными путями, как они от балюстрады сразу же выходили в свой коридор, словно переместились во времени, а на самом деле от центральной дворцовой балюстрады идти очень далеко, нужно пройти несколько этажей и коридоров, чтобы дойти до нужного места. Раньше Сигюн бы непременно испугалась этих тусклых дворцовых переходов, где еле дорогу освещают настенные огни, сейчас ей это кажется детским страхом по сравнению с тем, что она пережила уже и что ей предстоит пережить в дальнейшем.
Наконец где-то послышалась музыка. Значит, пировальный зал уже близок. Сигюн спустилась на первый этаж, перед ней тут же выросли огромные двери, которые стража почтенно распахнула перед ней. Сигюн увидела огромный зал с высокими потолками, здесь было очень много народа, и девушка хотела было уже повернуть назад, но вдруг заметила, что праздник ни на секунду не остановился, музыка по-прежнему громко лилась, а люди будто не замечали её. Сигюн чуть успокоилась, прошла вглубь залы. Те, кто танцевал, лишь краем глаза видели её, но свое внимание старались на ней не заострять, те, кто сидел за столом, прожигали её взглядами, и она чувствовала их на себе. Теперь её заметили. Девушка старалась идти как можно быстрее, насколько это позволяло её положение, старалась на опускать головы и уж тем более не встречаться глазами со своими ненавистниками. Она шла прямиком к царице, зная точно, что в её глазах она не увидит презрения и насмешки.
Внезапно девушку кто-то тронул за плечо, Сигюн резко обернулась - перед ней стоял Тор. Весь сияющий серебристыми доспехами, с отросшей светлой шевелюрой, одна из прядей которой была заплетена в косичку, на его щетинистом лице играла радостная улыбка с нотками какой-то необъяснимой грусти.
-Здравствуй, Сигюн, - сказал он вежливо.
-Добрый вечер, Тор, - она поклонилась головой, стараясь выдавить из себя хоть какую-то улыбку. На самом деле она даже была рада видеть громовержца.
-Я давно тебя не видел. Сразу после возвращения из Мидгарда мы отправились на войну, и... - Бог грома заметил выпуклый живот ванки, который едва скрывало кремовое платье. Он вопросительно покосился на девушку, которая положила на свой живот ладонь.
-Ты беременна? - спросил Тор, удивленно приподнимая брови.
-Как видишь, - с легкой улыбкой сказала ванка.
-Локи об этом знает?
-Да, знает. Я не могла не сообщить ему, что вскоре на свет появится его дитя. Я нашла способ сказать ему об этом, несмотря на то, что его запихнули в тюрьму, - с какой-то грубостью говорила Сигюн. -А что за взгляд? - спросила она, замечая задумчивые и печальные глаза громовержца. -А, ну да. Ты, как и все здесь присутствующие, не рад, что вот-вот родится потомок опасного преступника, разрушителя, сына Ётунхейма...
-Нет, это не так, - остановил Тор горячую речь девушки. -Я просто думаю, каково бы мне было на месте моего брата, если бы я сидел в тюрьме, зная, что у меня скоро родится первенец, а меня не будет рядом ни с ним, ни с женой. Я бы не выдержал этого, - рассудил Тор, покачивая головой.
-Тебе никогда не быть на месте Локи, так же, как и ему никогда не быть на твоем месте. Вы с детства как белое и черное, у вас разные пути, разные жизни, и я надеюсь, что твоей земной избраннице никогда не предстоит рожать в одиночестве, вдалеке от тебя, - ответила Сигюн, заглядывая в глаза громовержца.
-Я очень рад, Сигюн. Правда, очень рад своему будущему племяннику или племяннице, - улыбка украсила губы Тора, и он легонько приобнял девушку за плечо могучей рукой.
-Спасибо за добрые слова, - ответила она, мягко улыбаясь.
Когда Тор ушел, Сигюн задумалась над его речью, над его поведением. Она не ожидала, что Тор так искренне отреагирует на её беременность, обрадуется. У неё не поворачивался язык назвать его восторг фальшей, все было написано в его добродушных глазах. Да уж, не зря Локи однажды сказал, что на лице Тора всегда все написано, и не стоит залезать к нему в голову, чтобы что-то прочесть.
А в это время не далеко от Сигюн сидели двое подвыпивших аса, которые были уже немолоды. Они были обычными рабочими строителями, которые помогали в возведении Бифроста. Оба они приняли довольно много хмельного эля, и оба не могли отвести от супруги Локи ненавистных пьяных глаз.
-Видел? Она точно ведьма, что наш славный Тор так по-доброму на неё косился. Точно магии от своего лжеца нахваталась, заколдовала будущего царя, - хриплым голосом заговорил один, толкая под бок своего друга.
-Да. Вот пока не видна была глазу, я и думать про неё забыл, а сейчас увидел и понял, что в ней кроется великая опасность. Живот огромный, точно ётуна родит, - отвечал пьяный товарищ, закусывая очередной кубок вина куском мягкого хлеба.
-А кого ты ещё ожидаешь, если она - ётунская жена? Кого она ещё родить может, как не врожденное, холодное чудовище? Не знаю, как ты, а я думаю, что Асгарду нужно срочно избавляться от неё и от её выродка, иначе он такую войну устроит, точно Рагнарек наведет, - заплетающимся языком ас ещё мог говорить.
-А я вот не думаю. Я хочу сам избавить Асгард от этого зла. Если Всеотец ничего сделать не сможет, тогда я возьмусь. Вот что, - он обнял друга за шею, нагнул его лицо к столу и начал шептать: -Локи все равно в тюрьму навсегда загремел, и нет у этой девки защиты. Не будем ждать рождения чудовища, а лучше сделаем так, чтобы оно вообще не появилось на свет.
-Правильно-правильно, - поддакивал друг, и оба, сойдясь в общих мнениях, не спеша, покинули залу и вышли в коридор.
Сигюн немного перекусила фруктами, хотя есть совсем не хотелось. Она сидела почти в самом начале стола, рядом с ней всегда находилась Фригга, которую изредка донимали разговорами придворные дамы, что в упор не замечали бывшую принцессу. Внезапно девушка встретилась взглядом с валькирией Сиф, которая обвела её горделивыми глазами, а потом и вовсе повернулась спиной.
