сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 113 страниц)
Царский гонец провел Одинсона к входным резным дверям, обделанным драгоценными камнями. Те отворились по легкому толчку, и перед Тором открылся тронный зал морского владыки. Великолепное сочетание бирюзового и золотого цветов представляло настоящую сказку мира океана. Все кругом сияло жемчугом, высокие колонны были высечены из мрамора, окрашенного золотистым блеском, они подпирали собою потолок, который был похож на водную рябь, в нем можно было легко узнать свое отражение, которое искажалось при движении. В два ряда стояли позолоченные кресла с вделанными в них замысловатыми ракушками, а пол был гладким, словно замерзший лед, цвета морской волны. Тор обводил взглядом тронную залу, а потом голубые глаза его застыли на самом повелители океанов, Великом Ньёрде, что восседал на высоком троне, обшитым песчаного цвета бархатом. Это был высокий мужчина с кучерявыми, каштановыми, кудрявыми волосами и негустой бородкой на лице, глаза его щурились при улыбке, которая не на минуту не сползала с губ. Одетый в серые доспехи с кожаными вставками и темным плащом за спиной, Ньёрд царственно сидел на троне, удерживая в руках серебристый трезубец.
Бог грома склонился на одно колено перед троном царя.
-Приветствую вас, владыка великого океана, - промолвил громовержец, опуская подле себя могучий молот.
-Поднимись с колен, благородный ас, сын Одина, - Ньёрд спустился к прибывшему гостю, а тот выполнил его просьбу, поднимаясь навстречу.
-Я очень рад видеть тебя в моем дворце и я хочу любезно поблагодарить тебя и твоих воинов за оказанную Ванахейму помощь. Ты - храбрый воин, достойный сын своего отца, и я уверен, что ты будешь более, чем достойным правителем Асгарда, - Ньёрд улыбчиво смотрел на Тора, а тот лишь смущенно улыбался.
-Благодарю за столь радушные слова, Великий Ньёрд. Отчасти мои воины были лишь подмогой, восхвалять стоит твоих храбрецов, морских воевателей.
-Их похвала не за горами. Однако, если бы не вы, я даже не знаю, что бы осталось от Ванахейма кроме пустых домов и убитых людей, - покачал головой царь, приобнимая Тора за плечо. -Твой отец, должно быть, горд тем, что воспитал столь прекрасного сына. Я слышал, все девять миров были освобождены, и мир полностью восстановлен.
-Почти. Все преступники немедленно окажутся в темнице Асгарда, откуда им никогда не выбраться назад, - уверил громовержец.
-Должен сказать, мне жаль, что моя дочь не стала твоей женой... А стала женой этого несносного Локи. Так уж распорядились норны, так уж сложились законы. Поступки твоего брата принесли много бед Асгарду, и я не стану для вас очередной бедой, хотя по всем принципам должен был. Вы нам очень сильно помогли, и именно поэтому я предпочту забыть о неудачном замужестве моей дочери. Возможно, тебе покажется, что я не очень хороший отец, но я отменный правитель, которому не нужна новая война. Я лишь требую, чтобы Сигюн возвратили домой. Именно поэтому с вами я отсылаю свою жену, княжну Бриггиту. Сам оставить Ванахейм я не могу, а она заберет Сигюн. Подальше от этого мерзавца. Надеюсь, ты не откажешь моей жене в услуге прибыть в Асгард?
Тор не знал, что отвечать морскому владыке. Его речь звучала несколько сердитой, но решительной. Богу грома показалось, что его собственный мир только что висел на волоске от войны, и он поражался такому милосердию Ньёрда. В качестве наказания он просто желает забрать Сигюн в Ванахейм, но этим поступком он накажет только свою дочь... Локи для неё дороже жизни. Мало того, выходит, что родители девушки не знают о том, что их дочь родила ребенка, сына от Локи, иначе бы царь обмолвился об этом. Тор сейчас стоял будто на распутье, он метался между решением сообщить ли о рождении младенца сейчас, или пусть Бриггита сама все узнает и примет решение. Стоит ли влезать в отношения дочери и родителей? Громовержец не хотел этого делать. Он доставит ванскую правительницу в Асгард, а там все будет так, как будет. Однако что-то подсказывало ему, что Сигюн ни за что не вернется назад.
-Тор, ты меня слышишь? - голос Ньёрда вытянул Бога грома из размышлений.
-Да. Конечно же, не откажу. С великим почтением доставлю вашу жену в Асгард.
-Огромное спасибо. Кстати, как Один расправился с Локи? Суд уже был? - осведомился царь, состраивая серьезное лицо.
-Локи сидит в тюрьме, - отозвался громовержец, опуская глаза.
-Это прекрасно. Такому ничтожеству, как он, самое место в подземелье.
-Приветствую, принц Тор, - послышался у входа звонкий голос женщины. Одинсон обернулся, увидел княжну Бриггиту, что царственной, плывущей походкой, словно изящная лебедь на воде, приближалась к ним. Её длинные золотистые кудри красиво ниспадали с плеч, изогнутую талию облачало голубое платье с позолоченным воротом и рукавами, на запястьях её красовались золотые браслеты, тонкую шею венчали бусы. Её одеяние стелилось по полу, и женщине приходилось приподнимать его, чтобы свободно и прямо идти. Княжна ничуть не изменилась, была все такой же красивой, и даже легкие морщинки на лице ничуть не старили её, их почти затмевала легкая косметика, подчеркивающая прелести её изумительного лица.
-Добрый день, почтенная княжна, - громовержец поклонился высокородной даме.
-Дорогая, - Ньёрд поцеловал жену в губы. -Сын Одина доставит тебя в золотую столицу.
-Благодарю тебя,- с легкой улыбкой княжна поклонилась Тору.
-Не за что.
-Слишком давно я не видела своей дочери Сигюн, не было возможности, чтобы хоть как-то с ней связаться. Да и делать в Асгарде ей больше нечего, - последние слова дамы прозвучали высокомерно и строго.
-В таком случае, почтенная княжна, вам следует собираться. Мы прямо сейчас отправляемся в путь, воины устали, они очень ждут возвращения домой, - сообщил Тор.
-Как? Разве вы не останетесь на высокий пир? Должны же ваны отблагодарить вас, мы вам признательны за вашу неоценимую помощь, - с удивленным сожалением сказал Ньёрд. Он по натуре своей добрый душой, и ему в действительности было жаль, что асагрдцы уйдут просто так, без особого празднования.
-Благодарствую, Великий Ньёрд, но нам пора отправляться в Асгард. За ваши приготовленные дары, что не будут приняты нами сегодня, я прошу прощения, но лучшим подарком для нас всех будет возвращение домой, - громовержец еле заметно улыбнулся, пожимая руку правителя.
-Тут я с тобой не поспорю. В таком случае, желаю вам счастливого пути, передай мою незримую благодарность своему отцу, а вас, - Ньёрд перевел взгляд на жену, - я жду через три дня.
-Хорошо, - отозвалась женщина, мягко целуя мужа в морщинистую щеку на прощание.
-Ещё раз удачи, - напоследок Ньёрд обнял Одинсона, а затем проводил их до парадного коридора.
Они сравнительно быстро вышли из дворца, хотя Тору казалось, что он блуждал по окрашенным морским цветом коридорам довольно долго. Видимо, глаза его слишком уж пристрастились разглядывать необыкновенные красоты обители Ньёрда.
-Ваше Величество, может быть не стоит забирать Сигюн домой? Есть причины, о которых вы не знаете, и по этим причинам она не захочет уходить, - Тор все же решил попытаться как-то сбавить напор княжны, которая сердито покосилась на Тора в ответ.
-Локи посадили в тюрьму, и только благодаря милости Одина Всеотца Сигюн не прозябает там вместе с ним, хотя по закону должна была нести наказание, а если бы его приговорили к смертной казни, ты представляешь, что бы было? Про мидгардскую войну я вообще ничего не говорю. Сигюн ведь была с ним? Он потащил её туда и подверг её жизнь большой опасности. О каких причинах ты говоришь, Тор?
-Нет, вы много не знаете... - громовержец хотел возразить, но княжна прервала его.
-Я знаю, что моей дочери там не место! - Голос дамы был очень грубым, нотки злобы еле сдерживались в нем, и она старалась выглядеть угрожающей, чего просто не возможно не заметить. Голос и взгляд её были решительными. Не дождавшись, когда Одинсон вымолвит ответ, пока усядется на своего жеребца, Бриггита помчалась на длинноногом скакуне к выезду из столицы. Одинсон опешил от подобных слов, и ему оставалось лишь наблюдать, как силуэт женщины, что сидит верхом на лошади, удаляется все дальше.
========== Глава 38 ==========
...Он даже не сомневался, что вернется сюда, что снова окажется запертым в четырех белых стенах. Теперь приходить второй раз сюда и видеть, как стекло пропитывает золотая сетка магии, - уже не так сложно. Единственный осадок, который до сих пор тлеет в душе трикстера - это осадок, оставленный от слов Всеотца, оставленный криками и мольбами жены, оставленный обликом матери, что пришла на суд, что снова сделала попытку поговорить с приемным сыном. "Сыном", - произнося про себя это слово, Локи ухмыляется горько, печально. Он даже представить не мог, что жалкое сочетание букв может наносить такой урон душе. Был сыном - теперь узник, теперь изгнанник на всю свою вечную жизнь. Ему казалось странным, что Один изменил своим словам и истинным мыслям, засадив в клетку опального безумца, страшного преступника. Ведь, по мнению царя, маг был рожден, чтобы умереть.
"Так что же не убил? Что же не прислушался к мнению народа? Что же не казнил меня на глазах Фригги, на глазах Тора, на глазах Сигюн и всего Асгарда? Пожалел?.. Пожалел..., - раздумывает трикстер, снова искривляя тонкие губы в улыбке."
Локи прогуливается от стены до стены. Голова его опущена вниз, руки сцеплены за спиной, взгляд задумчивый, он блуждает где-то в себе, блуждает в своих мыслях и блуждает очень давно, никак не выйдет на прямую дорожку, где рассыпаны ответы на его вопросы. Он садится на кровать, закрывает бледное лицо ладонями - перед ним тьма, густая, липкая, но... долгожданная.
-Локи, - мягкий, дрожащий голосок, который так осторожно и ласково зовет его по имени, и магу кажется, что этот голос грезится ему, он разрезает темноту перед его глазами, впивается в его слух, вливается в его разум сладостным медом. Локи оборачивается на родной голос, видит её возле стекла. Нет. Видит их возле стекла.
Тонкая, изящная девушка, низенькая ростом, с распущенными белокурыми косами, что расстилаются по её спине, спадают с плеч, стоит прямо перед ним. На аккуратном личике её виднеется радость, а пухленькие губки силятся улыбнуться, но боятся. Боятся спугнуть эту минуту счастья, когда она снова видит перед собой любимого супруга. И губки её лишь подрагивают в улыбке, а голубые глаза светятся ярче, чем солнце на небесах, ярче, чем звезды. Локи переводит взгляд на малыша, которого Сигюн нежно держит на своих руках. Колдун не верил своим глазам, не верил, что наконец видит это чудо, что наконец видит своего сына. Ребенок улыбается, теребит маленькими ручками пуховое одеяло, в которое укутала его заботливая мама. Черные, как крыло ворона, волосы уже стали длиннее, и челка еле спадает на глаза. В зеленых глазах маленького Нари проскальзывают те же блики лукавости и игривости, и Локи узнает их. Сейчас ему казалось, что он смотрел в зеркало, где видел себя совсем младенцем.
-Мы пришли к тебе. Только прошу, не прогоняй нас. Нари очень сильно хотел тебя увидеть, - промолвила Сигюн тихим шепотом. На лице мага воцарилось отчаяние, он ринулся к жене и сыну, но, протянув к ним ладонь, тут же остановился, понимая, что если сейчас коснется её или его, то иллюзия исчезнет.
-Я не могу дотронуться до тебя, если я это сделаю - вас уже не будет рядом. Я не хочу этого, - тихий, немного дрожащий, но до головокружения приятный голос Локи заставил девушку приостановить свое дыхание, чтобы не упустить ни одного произнесенного им слова.
Маг не может оторвать глаз от своего первенца, улыбка на тонких устах появляется сама собой, когда Нари протягивает к отцу маленькую ручонку, и Локи так хочется коснуться её ладонью, почувствовать теплую, нежную кожу младенца, но он вынужден отпрянуть назад.
-Я чувствую, Сигюн. Даже через иллюзию я чувствую эти ещё слабые потоки и вспышки магии. Она у него в крови, - колдун поднимает глаза на супругу, нежно улыбаясь. Такой улыбки она ещё никогда не видела. Вот она - там самая искренность, которую Бог обмана прячет ото всех.
-Я знаю, милый. Нари пошел в тебя. Он будет отличным магом, ты научишь его всему, - она улыбается, хотя видит, как точно такая же улыбка соскальзывает с лица мужа.
-Ты снова кормишь себя пустыми надеждами? Зачем? - спрашивает Локи, заглядывая в её глаза, в которых бушует могучее море, в которых кроме истины, любви, нежности, верности он никогда более ничего не видел.
-Я буду продолжать верить в это, что бы ты не говорил. Всеотец не может так просто оставить тебя здесь, не сможет Тор жить легко, зная, что его единственный, пусть и не родной, брат навеки заперт в темнице, Фригга не забудет о своем младшем сыне, никогда не бросит, и мы с Нари ни за что на свете не оставим тебя здесь. Пока на свободе тебя ждут и ты нужен кому-то, у тебя есть ещё шанс быть свободным, - девушка говорила уверенно. Но Локи же слышал в её словах лишь красивую сказку, что написал давно забытый всеми автор, продолжающий верить в свои же письмена. Под "автором" маг подразумевал, конечно же, любимую жену. Наивная девчушка, которая тысячу раз встречала на своем пути обман и жестокость, но отчаянно продолжает верить в лучшее.
-Ты была на последнем суде, Сигюн. Ты сама все слышала и видела. Для Одина я больше не сын, и я никогда таковым не являлся. У меня никогда не было отца, я всего лишь думал, что он здесь, рядом со мной, но то было лишь притворством. Он всегда был далеко, хотя держал меня за руку в детстве. Эта обманная пелена спала, я, хоть и слишком поздно, но успел прозреть, увидеть, что всё это время был одинок. У меня никогда не было отца, и сейчас его тоже нет, - в глазах Локи потонуло горькое отчаяние от осознания того, что он не лжет. Не лжет, и ему больно от слов, которые так хотелось бы обратить в пустой кошмарный сон, в ужасный обман. -Сигюн, все закончилось. И вам вместе с Нари стоит вернуться в Ванахейм, в твой родной дом. Я не хочу, чтобы ты маялась каждый день в запертых роскошных комнатах, куда моя нога больше не ступит, не хочу, чтобы ты прозябала здесь и глотала колкие словечки асов. Я не хочу, чтобы моего сына считали изгоем в Асгарде. Вам нужно уйти.
Услышав эти слова, Сигюн заметно побледнела, замерла, будто превратилась в статую; в статую, которая все чувствовала, и от этого ей было невыносимо больно.
-Нет. Я не уйду, я не вернусь. Асгард - мой родной дом, и я останусь здесь, здесь останется наш сын. Я не брошу тебя, Локи. Не смей меня об этом просить, - голос ванки дрожит, она изо всех сил старается не заплакать, и, чувствуя беспокойства матери, Нари начинает взволнованно скулить, гнуть маленькие губки, озираясь то на маму, то на отца.
-Послушай! Я - твой муж, и мне решать, останешься ты здесь или уйдешь в Ванахейм. И я уже решил, - Локи повысил голос, но волнительный всхлип ребенка заставил его умерить пыл. Маг даже сам не понял, что заставило его выпустить гнев на сжавшуюся Сигюн. Локи опустил глаза на Нари, который испуганно прижался к матери, боязливо протянул ручонку к отцу, желая коснуться его. -Так будет лучше для вас обоих, - уже спокойно добавил трикстер.
-Нет, нет. От этого никому не будет лучше, - Сигюн отрицательно и упрямо качает головой, про себя же понимая, что Локи сложно видеть её мучения и слезы, знать, что она, стоя почти за дверьми этого подземелья, страдает по нему, убивается рыданиями, молит о прощении, не жалея своих колен. Да любая бы другая женщина на месте Сигюн ушла прочь, ради ребенка, ради самой себя, а она... Она не способна уйти, не способна покинуть Локи, знает, что ей никогда не будет жизни в родном Ванахейме, знает, что не вынесет эту муку, когда их теперь будут разделять не стены и улицы, а целые миры... Почему любовь так нещадно губит их обоих? Неужели у этого светлого чувства, подобно грозному хищнику, нет жалости, нет милосердия?
-Мне будет легче от этого. Мне будет легче от того, что вы в безопасности, что вам ничего не угрожает, - маг вплотную подошел к жене, пристально глядя ей в глаза. -Вы должны покинуть золотой Асгард, Сигюн. И у тебя нет выбора. Ты - моя жена, и должна делать так, как я сказал. Когда меня не было рядом, ты творила, что хотела, - маг улыбнулся, вспоминая, как эта наивная, до собственной погибели любящая глупышка отправилась в неизвестный ей Мидгард, дабы отыскать его.
Сигюн пыталась сдержать слезы, но они все же стекали на её щечки, падали на ворот платья, попадали на одеяльце, в которое был укутан маленький сын.
-Локи... Я не смогу без тебя, - еле слышно сказала она, утирая ладонью глаза и щеки. Ну что он мог ей ответить сейчас? Он знает, что в другом мире, далеко, где его нет, ей будет не менее трудно, чем здесь, но потом все изменится, она забудет, она будет жить иначе.
-Оставшись в Асгарде, ты все равно будешь без меня, в Ванахейме же ждут тебя твои родители. Ты не будешь одинока, Сигюн, ведь рядом с тобой такое чудо, - он снова улыбается, любуясь сынишкой, который хватает ладошками мамины локоны светлых волос.
-Это наше чудо! - восклицает Сигюн. -Мы - твоя семья, и я...
-Вот именно. Вы самое дорогое, что у меня есть, и я ещё в состоянии сохранить вам жизнь и свободу. Прошу, родная, возвращайся в Ванахейм, - муж прервал супругу на полуслове. Его изумрудные глаза того гляди заблестят слезами, но он не позволит этому произойти.
