сообщить о нарушении
Текущая страница: 110 (всего у книги 113 страниц)
Через минуту-другую ворота открылись, не создав ни малейшего грохота, словно они были воздушные. За ними Бог обмана ничего не увидел, даже в ту небольшую щелочку, которая вначале была, даже потом, когда ворота были нараспашку, он не увидел ничего, кроме все тех же мягких облаков и яркого солнца. Позже он различил чей-то невысокий стан, чей-то изящный силуэт, который выделялся в облаках. Судя по виду, он принадлежал какой-то женщине с длинными косами, в серебристом платье, подол которого стелился будто ковер за ней и плавно развевался при походке. Плывущая по небесам женщина становилась все ближе к Локи, и он неотрывно смотрел на неё, по-прежнему не разбирая в относительном тумане её лица. И только когда она показалась совсем близко, у мага сердце затрепыхалось в груди. Он протер в глаза, чтобы убедиться в реальности того, кого увидел перед собой.
-Ма... Мама, - заикнулся он, созерцая её великодушную и никогда не меняющуюся улыбку, которую помнит с детства. Как же она была красива, даже лучше, чем прежде, хотя уже столько времени прошло с их последней встречи, которую и встречей то назвать было нельзя. Фригга улыбалась приемному сыну, её голубые глаза горели добротой и заботой, счастьем. Его мать ничуть не изменилась. Она, откинув свои длинные косы назад, подошла ещё ближе к онемевшему Локи.
-Здравствуй, сынок, - проговорила она все тем же мелодичным голосом.
-Мама... Ты... Я не верю, что вижу тебя... - маг с трудом мог подобрать слова, говорить было сложно, а глаза, должно быть, от ветра немного слезились, но взгляда оторвать от неё он не смел, он будто заново её вспоминал, каждую черточку её слегка морщинистого лица. -Ты здесь...
-Это Валгалла, Локи. Там, за этими вратами она сияет, - Фригга указала рукой в даль, но Локи ничего не увидел, кроме неба.
-Она никогда не будет достигнута мною, - ответил колдун.
-Тебе сюда нельзя по той простой причине, что там ты нужен больше, чем здесь. Ты нужен твоей жене, твоим детям, без тебя они не смогут, - говорила асинья, ласково смотря в глаза мага, которые пылали зеленым, которые неотрывно глядели на неё, не находя в ней ничего, кроме бескорыстной любви и добросердечия.
У Локи начинал дрожать голос, ноги начинали подкашиваться, когда он понимал, что сейчас обязан сказать. И ему было не легко, внутри все сжалось в комок, слезы почти задушили ледяное сердце.
-Мама, я столько должен был тебе сказать, но я не успел. Я был таким глупцом, мама. Прости меня за все, я так виноват перед тобой. Ты не сумела дождаться от меня ничего хорошего, ты видела даже отсюда, что я совершил потом, - он понурил голову, а после вновь поднял тяжелый взгляд на Фриггу, которая оставалась все такой же улыбчивой, безмятежной, однако в глазах её проснулось беспокойство.
-Сын мой, Локи, ты должен знать, что я не держу на тебя зла и никогда не держала. Я всегда любила тебя и люблю по сей день. И, видя тебя, я понимаю, что ты изменился. Я очень давно это заметила, сын. И мы оба знаем, благодаря кому ты стал другим. Ты сошел с пути, на котором, я думала, ты застрял навечно. Наблюдая за тобой, я радуюсь, Локи, теперь я радуюсь не только тому, что ты жив, но и тому, что ты счастлив.
-Я совершил ужасную вещь, мама, и что самое страшное, я о ней не жалею, даже сейчас, - Локи больно било что-то в грудь, когда он осознавал, что сейчас говорит правду ей в глаза, а под той ужасной вещью подозревает убийство приемного отца.
-Порой мы делаем то, о чем сердца наши подавляют слезы, чувствуют их постоянно, но прячут даже от самих себя. Ты где-то очень глубоко в душе живешь с этим тяжким грузом, мечтая все вернуть назад, отмотать время на самое начало, чтобы понять, в чем была твоя ошибка и ошибка других, но это невозможно. Ты ненавидел Одина, я знаю, но вместе с тем ты его любил, только тьма твоя оказалась сильнее тебя самого. И уже нельзя ничего исправить. Я хочу сказать, что я, как и Один, очень горжусь тобой, мой мальчик. Ты спас все миры, рискуя своей жизнью, ты сумел защитить народ Асгарда. А прошлое давно сгорело и теперь от него остались только угли, что даже на ветру не разгорятся вновь. Они уже остыли, и теперь прощение открыто для тебя в сердце моего мужа.
Локи видел, как у Фригги на глаза наворачиваются слезы, и сам он с большим трудом сдерживается, дабы не дать показать своих слабостей даже ей, матери...
-Я надеюсь, что однажды ты простишь меня и Одина за то, что мы сделали, а точнее - не сделали. Мы не увидели в тебе того, что ты изо всех сил пытался нам показать, - Богиня коснулась теплой рукой лица сына.
-Мама, я...
-Я знаю, сынок. Я все знаю. Прости меня. Я очень хотела увидеть тебя, но кроме как в твоем сне мы встретиться больше нигде не сможем, но знай, что я всегда рядом, и я сделаю все, чтобы сберечь тебя и твою семью. Прощай, родной. Я тебя очень люблю, - она поцеловала его бледную щеку, как в далеком детстве перед сном, а после покидала комнату, вот и сейчас она должна уйти навсегда. Насмотревшись в очи сына, она нехотя оторвала руку от его щеки, но Локи перехватил её легонько, прижал к своим губам:
-Нет, мама, не покидай меня, - проговорил он, бережно удерживая её ладонь в своих руках, будто держал он сизого голубя, боясь на секунду отпустить, боясь потерять его.
-Никогда не покину, Локи. Сынок мой, - асинья обняла сына, зажмурила глаза, ощущая, как слезы нещадно текли по лицу, а после растворилась в его объятиях, словно её никогда не было, и теперь в руках мага был воздух, а сам он не смог сдержать свои эмоции. Он подавляет в себе их, и это невыносимо больно отдается внутри, словно пробили в душе дыру, дыру, которая так и будет вечно сквозить.
***
Резко открыв глаза, он приподнимается на кровати и чувствует, как по щекам его бежит что-то холодное. Коснувшись руками лица, он понимает, что это те самые слезы, которыми его остывшее сердце оплакало любимую матушку...
========== Глава 98 ==========
Так пролетают дни...
По вершинам гор, что были укрыты тяжелыми снегами, разлился солнечный свет восходящей звезды. Туманные облака рассеялись, а ночной легкий холодок постепенно стал превращаться в свежесть весеннего утра. Асгард выглядел все так же горделиво, как и прежде, несмотря на то, что на улицах царил беспорядок: многие замки все ещё были полуразрушены, в садах только ещё начинали прорастать новые деревья, поэтому зелени было гораздо меньше, стены, арки и колонны, что стойко стояли после войны, получили немало увечий, которые народ устранял и вновь приводил архитектурные строения к былой красоте. Люди возводили огромные статуи солдат великой асгардской армии, отстраивали памятники, высокие мосты и украшенные золотом беседки вновь. После войны полностью был восстановлен только царский дворец, народ чудом успел все сделать за восемь месяцев. Поэтому теперь чертог правителя возвышался над Асгардом, как раньше, показывая всю свою важность, величие и превосходство.
На улицах все же была суета, к какой привык народ, какая была для него совершенно нормальной жизнью, но не редко можно было встретить опечаленных бедолаг, скорбящих женщин, мужчин, даже детей, которые потеряли на войне своих родных. Горесть от пережитого не могла оставить некоторых по сей день, многие перенесли тяжелую утрату, найдя в списке погибших своих близких, обнаруживая их тела среди гор убитых, распознавая в павших своих родственников, мужей, детей, братьев, сестер, матерей...
Сколько слез было пролито на похоронах и поминальных вечерах, и все эти слезы Сиф с трудом могла видеть на глазах людей, и ей было не менее сложно сдерживать в себе свои личные эмоции. Долгие месяцы она еле могла ходить из-за полученного ранения в ногу, но теперь лишь легкая хромота напоминает ей о произошедшем. Воительница, обычно сильная характером и нравом, лишь один раз позволила себе расплакаться, когда отыскали среди побежденных изувеченное тело Огуна, старого друга. Ещё один человек, которого она потеряла... И успокаивало только то, что рядом все это время был Тор, и, только находясь с ним, она могла поплакать вдоволь, уткнувшись в его плечо, буквально забываясь горячими слезами. Он, хоть и поддерживал и утешал, словно стена был перед ней, стена, которую невозможно пробить именно ей своими чувствами, стена, которая всегда её защитит и закроет, но так и останется твердой, лишь твердой опорой на время, и дверь, что находится в этой стене, будет всегда для неё заперта.
Когда громовержец вернулся в Мидгард, а это произошло через два месяца после окончания войны, Сиф снова опустела внутри, и только недавно более менее начала приходить в норму. Убивая в себе переживания, мучения, она заставляла себя стать прежней, жить в гордом одиночестве, служа своему миру верой и правдой.
Было не менее сложно осознать и потерю такого замечательного воина, как Тюр. На поминальном вечере Локи в особенности много говорил о своем помощнике, ведь он являлся его правой рукой в большинстве государственных дел. И люди со слезами на глазах принимали тот факт, что больше нет стольких людей, нет тех, кого знали всю жизнь, с кем росли, бились бок о бок, ели за одним столом, виделись каждый день... И это было невыносимо.
Поминки с присутствием Локи прошли и в Ётунхейме и в Ванахейме. Тогда царь Асгарда покинул свой мир на несколько дней, вначале обращаясь ко второму государству вечной зимы, где в итоге похоронили тело Фенрира, а после направился в Ванахейм, принося большие извинения и соболезнования Ньёрду.
И самому магу было не легко видеть всю эту грусть, но совесть не грызла его, хотя он прекрасно знал, что в гибели этих людей виноват только он один, и вина его выстроилась очень давно, дойдя до сегодняшних дней, переходя в настоящую катастрофу.
...Весеннее солнце разливает свое тепло, укрывает им асгардскую землю, радует угнетенных людей, и улыбка изредка мелькает на их губах. Этот день выдался одним из прекраснейших этой весной, когда просто нельзя рассиживаться дома, когда стоит выйти навстречу летящему ветерку, расправить руки, закрыть глаза, когда палящее солнце заглянет в них, и наслаждаться объятиями свежести и спокойствия.
Однако Сигюн вот уже который день не выходит никуда дальше дворцового сада, дальше своей любимой беседки, где каждый день гуляет вместе с новорожденной Астрид и Вали. Старший сын постоянно пропадает вместе со строителями, добровольно вызываясь им помочь, но вначале получив на это одобрение отца.
Царица сидит у окна в спальне и кормит грудью маленькую дочку, которая только что пробудилась ото сна. Сообщив о своем пробуждении матери беспокойным плачем, Астрид прервала сон и ванки тоже. Несколько ночей подряд уснуть Сигюн удается редко, она спит только тогда, когда спит дочь, а ночью, как правило, у детей всегда возникают капризы. Чаще всего Сигюн по ночам одна, Локи приходит только под утро, и обычно застает супругу только что уснувшей, при чем даже не подозревая, что до этого всю ночь она не смыкала глаз. Сегодня ночью Астрид уснула лишь под утро, да и то не на долго, а после этого уснула только днем, давая и маме своей маленькие часы отдыха, которых, к сожалению, было ей недостаточно. И тем не менее, забрасывая всю усталость в дальний угол своего тела и разума, Сигюн подошла к колыбельке, взяла дочку на руки. Как же вновь приятно держать младенца, свою родную кровинку, которую была огромная опасность лишиться. И Сигюн сейчас с ужасом вспоминала, что могла потерять это сокровище навсегда. Сейчас, удерживая её на своих руках, наблюдая, как она сосет молоко, ванке оставалось лишь благодарить норнов за то, что они не допустили непоправимого.
-Славная моя, - улыбается Сигюн, чуть покачиваясь, поглаживая дочку по головке. Поразительно, что ребенок напоминает своего отца почти так же, как когда-то напоминал Нари. Такие же озорные зеленые глаза, такие уже заметно густоватые темные волосы и ни капли черт от Сигюн, хотя это и неудивительно, ведь дочери всегда похожи на своих отцов.
Девочка причмокивала, испивая из груди мамы теплое молоко, маленькими ручонками цепляясь за её нежную кожу. Сигюн умилялась, глядя на свое третье дитя от любимого мужчины, замечая на личике ребенка тени выражений, напоминающие Локи. В Астрид, Сигюн чувствовала, было что-то такое, чего ей не было дано понять, что-то необычное, словно некая бесподобная сила, что не давалась ни одному ребенку за все время существования Вселенной, и в самом деле было даже как-то боязно задумываться, что могла перенять от своего папы-колдуна его дочь, его третье кровное дитя.
Кормление длилось около десяти минут, и когда Астрид плотно пообедала, Сигюн уложила малышку обратно в уютную колыбельку, перед этим завернув в легкое покрывало. Сигюн уселась рядом, все не переставая любоваться маленькой дочкой. Однако усталость брала свое, и ванка чувствовала, что засыпает буквально на ходу. Чтобы этого не допустить, она взяла с полки книгу, даже не смотря на название и содержание, абсолютно не разбирая, по вкусу ли ей такова, а после вернулась на кушетку к колыбельке, одной рукой покачивая её, а второй открывая книгу.
Дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошел Локи, появился неожиданно, как всегда. Бросив на него счастливый взгляд, Сигюн глубоко вздохнула, заставляя себя упрятать все свое недомогание, чтобы не расстраивать супруга. Колдун медленно подошел к жене, опустился рядом, не сводя при этом глаз с маленькой Астрид. Бледное лицо его вновь украшала эта легкая, загадочная улыбка, в глазах горел яркий огонь изумрудного оттенка, и в каждом его движении была видна ласка и забота.
-Мы поели, погуляли, поспали, потом снова поели, - отчиталась девушка, лучисто улыбаясь. Локи кивнул головой, а после посмотрел на свою жену повнимательнее, и бледность её лица, круги под глазами и усталость даже в её речи совсем не порадовали его. Хотя она изо всех сил старалась показаться ему радостной, веселой и бодрой.
-Ты скоро окончательно зачахнешь, Сигюн. Нужно иногда отдыхать самой, - отвечает он, прикасаясь прохладной ладонью к её щеке, большим пальцем очерчивая скулу.
-Я в полном порядке, просто не выспалась сегодня - пожала плечами ванка.
-Ты меня все равно не переубедишь, я вижу все на твоем лице, - Локи нагнулся к колыбельке, протянул изящную ладонь к дочери, которая с интересом начала щупать её маленькими пальчиками. -Наша девочка тебя выматывает, а я все занимаюсь своими делами, - виновато проговорил маг.
-Милый, я же не в первый раз родила, я знаю, сколько забот и хлопот доставляют дети. Точно так же я не спала и с Вали, и с Нари. Для меня это начинает входить в привычку, - она все беспечно улыбалась, потирая сонные глаза, сияющие морским цветом.
-Вот именно. Так, - Локи, задумываясь пару секунд, быстро пробежал глазами по комнате, а после взял прогулочную детскую корзину и, забрав Астрид из кроватки, положил её туда. -Ты воспитывала наших двух сыновей, а меня не было рядом почти никогда, ты не спала с ними ночью, когда я пропадал на военных советах, а в случае с Нари - вообще сидел в тюрьме. Теперь я побуду рядом с нашей дочерью, а ты отправляйся в постель и спокойно засыпай, - маг подошел к девушке, которая хотела было возмутиться, но он прервал её: -Не спорь с мужем. Немедленно ложись спать, а за Астрид не беспокойся. Да, и отдай мне книгу, - он выхватил предмет из её рук и положил на прикроватную тумбочку.
-Локи, ты уверен, что справишься? - не очень доверчиво девушка скосилась на Лафейсона, но недоверчивость её была в том, что её любимый муж ещё ни разу не сидел с грудными детьми, а тут вдруг так неожиданно взял на себя всю ответственность.
-Разберемся. Отдыхай, родная. На тебе лица нет, ты устала, - он приблизился к ней и нежно поцеловал в губы. -Я закрою дверь, чтобы тебя никто не тревожил.
-Хорошо. Ты только буди меня, если что, - попросила дева, укладываясь в кровать, закутываясь в пуховое одеяло.
-Думаю, это не понадобиться. Я разбужу тебя только в том случае, если снова начнется война, - он шутливо усмехнулся.
-Зная тебя, готова поспорить, что тебе под силу устроить войну, пока я буду спать, - вздохнула Сигюн, с озорной улыбкой глядя на мужа.
-Мне под силу все, дорогая. Отдыхай, - подмигнув ей одним глазом, маг взял дочку, а после покинул спальню, плотно закрыв за собою дверь.
