сообщить о нарушении
Текущая страница: 75 (всего у книги 113 страниц)
-Хорошо, Ваше Величество, - вновь поклон, и стражник скрывается за дверьми, в которые через некоторые мгновения входит Ньёрд. Шаг его настолько неуверенный, что Локи не может не повеселить такая зажатость грозного владыки морей. Ванский царь впадает в ступор, когда Фенрир приподнимается на четыре лапы, завидев гостя, зловеще скалится, словно ощущая всю неприязнь, которую испытывает его хозяин к этому королю. Внутри него все опустилось, он даже на пару секунд забыл, зачем вообще пришел, когда перед его глазами возник предвестник Рагнарека, который ростом в несколько раз превышал взрослого жеребца.
-Тише, волчонок, - Локи почесал волка за ухом, а затем успокаивающе пригладил шерстку на холке. -Оставь нас, - приказал он, и Фенрир послушно, но все с той же злостью глядя на Ньёрда, покинул зал, выйдя через задние двери.
-Какими судьбами сам Ньёрд в Асгарде? - голос Лафейсона вытянул ванского царя из оцепенения. Ньёрд перевел на него взгляд.
-Здравствуй, Локи, - он поклонился очень низко, так кланяются только при сильнейшем уважении и полном подчинении, так Ньёрд кланялся однажды Одину.
-Ну здравствуй. И что же привело тебя ко мне? - колдун с интересом разглядывал смятенное выражение лица вана, наслаждаясь его растерянностью. Конечно, он знал, какая причина послужила прибытию владыки морей, но сыграть очередной спектакль было необходимо.
-Локи, вначале я хотел бы просить у тебя прощения за мою дерзость, за лишние слова, сказанные тогда на собрании совета, я был не прав, и мне очень жаль, что я тогда тебя не послушал, - Ньёрд опустил голову, скрывая взгляд, точно зная, что он безоружен против прожигающего души трикстера.
-Ох, как же это обманчиво и неискренне. Так бросается в глаза твое отвращение ко всем словам, что ты произносишь, отвращение к самому себе. Ты хочешь упасть на колени передо мной, но ноги твои ни за что передо мной не согнуться. Слишком горд, - подметил царь, растягивая губы в злой усмешке.
-Я знаю, что тебе ничего не стоит залезть в мою голову и выпотрошить все мысли, как трухлявую рыбу, и это несомненно доставит тебе удовольствие.
-Все-таки не отрицаешь, что я прав, - смеется Локи. -Ну ладно, опустим показные извинения. Зачем явился ко мне?
-Я... Я хотел бы просить твоей помощи, Локи Лафейсон, - после недолгого молчания сказал Ньёрд, пристально глядя на мага, который от удивления расширил глаза, продолжая играться с сарказмом.
-Моей помощи? Я не ослышался? Помнится, ты сказал, что никогда не станешь просить у меня помощи. Неужели ётуны заставили тебя передумать?
-Локи, я...
-Что ты?! - Бог лжи воспламенился, как попавшая под ветер искра. -Чувствуешь себя подавленным? Никогда раньше не приходилось терять свою гордую силу? Кажется, что её ты боишься потерять гораздо больше, чем свою младшую дочь. Героем был, пока беда не коснулась, а когда она все же посетила тебя, решил прийти ко мне? К тому, кто предлагал свою помощь без каких-либо корыстных намерений. Ты помнишь, что ответил мне на мое предложение?
-Я ведь уже попросил прощения, я все осознал, Локи, - от подобных речей мага, которые явно предвещали отказ на моления о помощи, у Ньёрда сердце сжалось в комок. Ведь он только сейчас в полной мере представил, что действительно бессилен против Трима и его войска, и никто, кроме Локи, не будет ему помощником. И если трикстер откажется, то больше никогда Ньёрд не увидит свою дочь. -Откуда ты знаешь, что стряслось у меня? Откуда знаешь о моей дочери? - отчаянно посмотрев в безжалостные зеленые глаза мага, спросил Ньёрд.
-Ты забываешь, в чьи чертоги осмелился зайти. Ты пришел ко мне за помощью, при этом считая, что это унизительно - вставать предо мной на колени. Я бы сейчас с удовольствием отсек тебе голову, не будь ты отцом Сигюн. Поэтому благодари её за то, что ещё жив. И прощения, кстати говоря, просить тебе нужно у неё, а не у меня, - Локи поднялся с трона, спускаясь на пару ступеней вниз.
От упоминания Сигюн царь и вовсе чуть не потерял сознание. Он долго думал, пока добирался до Асгарда, представлял себе эту беседу с дочерью, но так и не смог представить ясно, что же будет с его девочкой, когда она узнает о таком предательстве. Ньёрду казалось, что он совсем не ведает, каким характером обладает его дочь, с которой он так редко видится. Возможно, она поймет его, а, возможно, перестанет считать отцом, и потерю второго близкого человека он просто не вынесет. Рассказывать ей он ничего не хотел, и теперь пал на колени перед супругом дочери.
-Нет, не впутывай её, умоляю. Не нужно ей знать. Смилуйся над ней и надо мной. Прочитал ли ты в голове моей мои мысли, узнал ли весть от своих воронов - мне не известно, но я лишь об одном прошу: не говори ничего Сигюн.
-А я и не буду говорить. Ты сам все расскажешь, - оскалился Локи, спускаясь ещё ниже, пристально глядя чуть ли не в слезные глаза ванского правителя.
-Отец! -послышался оклик тонкого девичьего голоска. Сигюн стояла у порога, с непониманием взирая на картину, где отец её упал на колени пред её мужем. -Локи, что здесь происходит?
-Ничего, любимая, - супруг тут же сделал невинное лицо в то время, как Ньёрд не сразу обернулся к дочери, теряясь окончательно. -Поднимись с колен, великий Ньёрд, ни тебе стоять предо мной на коленях, мы все-таки не чужие друг другу, - маг схватил царя за плечи, поднимая его словно безвольную марионетку, хлопая его по спине как старого друга.
-Папа, -Сигюн позвала отца, подходя ближе.
Он нашел в себе силы унять почти подступившие слезы, развернуться лицом к девушке. Он не узнал её во всех смыслах этого выражения. Она так выросла, она перестала походить на маленькую девочку, которой он помнит её, она стала женщиной, которую он увидел будто в первый раз. Немного округлую, но все такую же стройную и изгибистую талию обтягивало коричневое платье с золотистым поясом, длинные волосы густыми прядями спадали с её плеч, подделываясь на затылке гребнем, в голубых глазах по-прежнему плескался могучий океан, в котором хотелось утонуть. Что-то изменилось не только в её внешности, но и в её взгляде, что было особенно заметно, возможно из них исчезла тень беспечности и обыденной детской радости. Она повзрослела, она теперь не только царица, жена, но ещё и мать, сыновей которой Ньёрд ни разу не видел и как-то не слишком изъявлял желание. -Ты ли это, дочь моя? Тебя прямо таки не узнать.
-Я так рада, что ты приехал, мне нужно столько всего тебе рассказать, - она кинулась в его объятия, радостно заулыбалась.
-Да, родная, ему тоже есть что тебе рассказать. Я не буду мешать вам. Поговорите, - Локи подошел к супруге, мягко пожимая её ладонь, а затем удаляясь из тронного зала. Украдкой он заглянул в лицо Ньёрда, на котором скопилось глубокое отчаяние.
========== Глава 75 ==========
-Отец, что-то случилось? - Сигюн переводит взгляд на Ньёрда, когда дверь за Локи закрывается. В глазах отца она видит некую растерянность и страх. Она непонимающе хлопает глазами, пытаясь взять в толк, отчего столько печали на лице папы.
-Нет, Сигюн, все хорошо, - обманывает он в ответ, про себя понимая, что Локи, не задумываясь, подставил его. Сейчас ему предстояло все рассказать, но Ньёрд не знал, с чего начинать. Внутри бились различные мысли, но они были бесполезными.
-Я же вижу, что что-то не в порядке. - Сигюн взяла руку отца, а он в ответ нежно поцеловал её, крепко пожал. -Ты снова приехал в Асгард не ко мне? Не скрывай, отец. Я вижу, что вновь гнетут тебя государственные дела, я уже привыкла к этому. Ванахейм настигла какая-то беда?
-Нет, в Ванахейме все спокойно, дочь моя. -Он отпустил руку девы, а затем прошел к столу, нервно сжимая пальцы правой руки в кулак. -Я хотел поговорить с тобой о другом. Присядь. Разговор у нас будет долгим и... Садись, - он отодвинул стул с бархатной обивкой, приглашая девушку сесть. Та послушно опустилась на стул, продолжая вопросительно смотреть на отца, который в свою очередь присел рядом с ней.
-Сигюн, я прошу тебя, выслушай меня очень внимательно и не перебивай, пока я не закончу, хорошо?
-Хорошо, отец.
Сделав глубокий вдох, Ньёрд начал рассказывать то, что поклялся держать в тайне от Сигюн:
-Когда-то очень давно, когда я был в твоем возрасте, даже, наверное, чуть младше, в дом моих родителей пожаловал правитель Ванахейма.
Сигюн удивленно расширила глаза. Раньше она никогда не слышала историю своей семьи - та была покрыта тайнами, о которых юная принцесса, а сейчас уже царица, даже не догадывалась. Конечно, о своей родословной Сигюн знала все, но то касалось только родословной матери, а про отца ей практически ничего не было известно.
-Да, Сигюн, я не всегда был царем и наследником. Я был обычным солдатом, сыном военачальника, приближенного к царю, и обычной ванской женщины. Я служил с самых юных лет, а когда мое совершеннолетие настало, меня перевели в королевский полк, где царь как раз меня и заметил. В то время у него и его жены росла дочь Бриггита, твоя мама, будущая княжна.
Сигюн улыбнулась несколько печально, вспоминая о матери, ощущая, как тоска по ней вновь теребит душу.
-Мы очень часто виделись с ней на пирах и царских приемах, где я всегда сидел в первых рядах. И все это время Бриггита не спускала с меня глаз, я помню, что очень смущался из-за этого, хотя и позволял себе иногда улыбнуться ей в ответ, - Ньёрд призадумался, словно пытаясь вспомнить каждую деталь своей далекой молодости, он чуть улыбнулся, а потом снова погрустнел. -И вот, когда она решилась поговорить со мной, я честно признался ей, что люблю другую девушку уже очень давно. Она все поняла - твоя мама была ангельским человеком. Она не стала препятствовать, не стала настаивать ни на чем, лишь улыбнулась и ушла. А через некоторое время, я сейчас вернусь к тому, с чего начал, к нам в дом пришел её отец и сообщил моим родителям, что непременно хочет выдать свою Бриггиту замуж за меня. Мои отец и мать пришли в восторг от такого заявления, и тут же дали свое согласие на свадьбу. Да и как они могли не согласится? Ведь в будущем я займу трон Ванахейма, как муж княжны. В Ванахейме женщину лишь называли правительницей, если на её плечах лежал трон, но властвовать она не имела права и вся власть переходила к мужу. Именно поэтому княжна, а не царица. Так вот, тогда я подумал, что эта инициатива шла от Бриггиты, её капризы все таки показали себя, как капризы любой царской дочери, слишком избалованной, как я считал. Но я ошибался. Я пришел к ней в этот же день, но увидел её печальной. Она мне сообщила, что идея женить нас принадлежала её отцу потому, что на троне в будущем он видит именно меня из всех мужчин, которые могли бы претендовать на место её мужа. Она мне тогда сказала, что с удовольствием пошла бы со мной под венец, если бы у неё был хотя бы один шанс занять место в моем сердце. Это были её слова. Но она понимала, что это невозможно, что от такого брака счастливым не будет никто из нас двоих. Тем не менее пойти против воли родителей не могли ни она, ни я.
Ньёрд вздохнул, внутри все жгло от напряжения. Он заметно дрожащей от волнения рукой схватил с подноса стакан, наполнил его водой из хрустального графина, что стоял на столе, а затем сделал несколько глотков. Сигюн же терпеливо слушала, по-прежнему не понимая, с чего это вдруг отец захотел поведать ей о своей юности.
-Свадьба готовилась, и нам объявили, что церемония наступит через неделю. И эта неделя была для меня самой сложной. И самым тяжелым для меня было смотреть в глаза моей возлюбленной, Катрин. Она была для меня жизнью, я дышал ею, не мог даже представить себе момента, когда бы добровольно отказался от неё, но наступил момент, когда мне пришлось отказаться от неё по чужому принуждению. Я не мог вынести её слез, которые она постоянно скрывала под улыбкой, уверяя, что она за меня очень рада, что она гордится мной, а я же ненавидел себя. Днем и ночью я приходил к ней, но она гнала меня, взывала к моему благоразумию, совести. Она не хотела портить мне жизнь, не хотела ломать мою судьбу, постоянно твердила мне, что я должен думать о предстоящей свадьбе. Я же только и делал, что проклинал тот день, когда меня повысили в должности.
Ньёрд снова сделал глоток воды, он старался не смотреть на Сигюн, которая очень внимательно слушала. В груди её почему-то бешено колотилось сердце, было ощущение того, что сейчас она узнает что-то такое, что изменит её жизнь, все перевернет с ног на голову.
-И вот, в последний день перед свадьбой я не выдержал, - продолжил Ньёрд. -Я не знаю, что творилось со мной тогда, но я был готов отказаться от всего, стать изгоем, лишь бы никогда не покидать свою Катрин. Я направился к царю, чтобы сообщить ему, что отказываюсь от свадьбы, но не успел дойти даже до тронного зала, как вдруг Бриггита окликнула меня, остановила. Она сказала мне тогда слова, которые я никогда не забуду. Они звучали так: "Мы связаны по рукам и ногам обязанностью, мы не вправе отречься от решения своих родителей, но я не хочу быть причиной разрушения твоего счастья. Ты не должен отказываться от той, которую любишь, и ты имеешь право быть с ней даже будучи моим мужем. Я знаю, что это противоречит всем законам совести и чести, но так должно быть. Это правильно. И лишь об одном прошу: оставь мне всего лишь частичку себя."
Слушая отца, Сигюн ощущает, что невольно подступают горячие слезы, а одна из них уже бежит по щеке. Такой же до боли тоскливый взгляд она видит и у отца, его очи тоже на мокром месте, однако он сдерживает их, продолжая с улыбкой свой рассказ, с какой-то грустной до дрожи улыбкой, которая бы немного разбавила всю эту напряженность и объятия воспоминаний.
-Когда на свет появилась ты, та самая частичка, о которой умоляла меня Бриггита, я понял, что вы для меня не менее ценней, чем Катрин, носящая в себе тогда моего ребенка. У нас с ней была всего одна ночь, которую я посчитал своей слабостью, хотя и продолжал любить Катрин, как и сейчас люблю. Но твоя мать очень много значила для меня, Сигюн, ты можешь мне не верить, но я любил её так же сильно, как люблю тебя. Бриггита знала о том, что есть у меня и другая семья, о которой никто не знает, кроме нас троих: меня, Бриггиты и Катрин. Но потом, когда на мои плечи упало государство, я перестал быть примерным отцом для тебя, перестал быть хорошим мужем, мужчиной. Впредь я начал заботится лишь о своем государстве и практически не заметил, как выросли обе мои дочери: ты и Фрид.
Сигюн непонятливо сморщила заплаканное лицо, не сразу усваивая слова, только что произнесенные отцом.
-Сигюн, у тебя есть сестра. Твоя родная сестра по имени Фрид, - Ньёрд повторился, чувствуя, как сердце его словно сейчас выпрыгнет из груди.
-То есть как?.. - Сигюн как-то странно улыбнулась, не веря своим ушам.
-Это моя дочь от Катрин. -Ньёрд начал вглядываться в отрешенное, задумчивое лицо ванки, которая покачала головой, будто стараясь прогнать дурной сон. -Сигюн, ты должна понять меня правильно, я...
-Отец, почему ты скрывал это от меня? - девушка с мольбою посмотрела на мужчину, перебивая его речь. -Почему ты и мама не сказали мне о том, что совсем рядом со мной все это время жила моя сестра?
Она ожидала от него ответа, но он не знал, что говорить. Вмиг все слова покинули разум, а в голове лишь звучали вопросы дочери, ударяющиеся о пустоту.
-Так было нужно. Она тоже ничего не знает о тебе. Это не должно было касаться вас. Пойми, вы с ней - совершенно две разные жизни, из одного мира, но из разных миров. Да и люди, никто из ванов не знает о том, что есть у меня Фрид, только сейчас народ думает, что после смерти твоей мамы я взял в жены простолюдинку Катрин и удочерил её дитя. Пусть так все и будет. И я бы ничего не изменил, Сигюн, если бы...
-Если бы что? Если бы беда не коснулась? - она словно как сам Локи читает все по глазам, то ли она так хорошо знает своего отца, который все таки очень предсказуем и очевиден, и не нужно обладать магией, чтобы увидеть, услышать, о чем говорят его мысли.
-Да, - Ньёрд опустил голову, не выдерживая испытующий взгляд дочери, который был затуманен слезами. Сигюн все ещё с трудом могла поверить, с трудом все это укладывалось в её голове. Как же можно было жить почти всю жизнь бок о бок со свей сестрой и не знать о её существовании?
-Не тяни же, отец, - попросила она, сжимая тонкими пальцами подол своего прекрасного платья, теребя ткань руками.
-Трим, властитель Ётунхейма, похитил Фрид. Вначале они терроризировали Ванахейм набегами, желая выкрасть и вернуть золото, которое царь Лафей добровольно отдал нам в знак примирения. Трим же не из тех, кто руководит политикой, он ищет только войны и богатств. В один момент он заявил мне, что оставит Ванахейм в покое, оставит в покое золото, если я отдам ему Фрид как невесту. Я отказал ему, окончательно прогоняя со своей земли, но он решил добиться желаемого иначе. Он просто выкрал её, и теперь я не знаю даже, жива ли она ещё.
На лице царя проступили морщинки, которых раньше Сигюн даже не замечала, глаза его были умоляющими, пропитанными тоской и болью. Он взирал на Сигюн, которая не могла вымолвить в ответ ни слова. Её разумом завладел лишь один вопрос, который не имел даже конкретики, который просто был задан в пустоту, на который никогда Сигюн не найти ответа: почему?
-Сигюн, я даже представить себе не могу, что ты сейчас обо мне думаешь, как ты сейчас меня винишь, но, умоляю, пойми меня правильно. -Царь взял её ладонь, но Сигюн быстро выдернула её, резко поднялась с места, отвернулась от отца, буравя взглядом пол под ногами.
