сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 113 страниц)
Факела освещают последний длинный коридор, который приводит громовержца к огромным дверям, разрисованным рунами, в которые Бог грома никогда не вглядывался, не вчитывался. Возле дверей он внезапно увидел высокий силуэт мужчины, что нервно расхаживал по коридору, держа руки за спиной и лишь иногда потирая ими виски.
-Фандрал? - Тор подошел ближе, и мужчина обратил на него свое внимание.
-Здравствуй, Тор, - он подошел к другу, они обнялись, как это всегда бывало при встрече.
-Сколько ты уже здесь? - интересуется громовержец.
-Сутки. Не могу покинуть коридоры, в которых ранее почти ни разу не бывал, - досадно отвечает ас, поправляя пальцами светлую челку.
-Тебя так и не пустили? Что-нибудь говорили о состоянии Сигюн?
-Нет, - качает головой Фандрал. -За все это время я здесь никого не видел, кроме слуг, но что они могут знать?
-Да... - Тор опускает голову, не имея в себе слов для ответа.
-Ты от отца? Как все прошло? - вдруг прерывает повисшую тишину Фандрал, вопросительно глядя на друга.
-Я поговорил с ним, честно сказал свое мнение, изъявил свое желание, и он все понял, я думаю, что иначе и быть не могло, - отвечает Бог грома.
-Ты действительно решил покинуть Асгард, отказаться от трона? Ты хорошо подумал? - Фандрал, возможно, в душе был бы рад отговорить Тора от его затеи оставить родной дом, но свое решение Бог грома уже вряд ли изменит.
-Да, Фандрал. Я многое понял за все это время, понял то, чего раньше не мог или не хотел понимать. Я не готов к правлению, я не думаю, что даже если сяду на трон, то справлюсь со всем, что он мне предложит, я не готов к такой жизни, да и теперь такая жизнь - не мои мечтания.
-Дело в Джейн?
-Нет, хотя и в ней тоже. Я был рожден не для царствования и в этом уверен. Я хочу уйти в Мидгард, хочу остаться со своей возлюбленной, хочу совсем иной жизни, но Асгард, как и все девять миров, буду готов защитить всегда, - твердо, уверенно объясняет громовержец. Ему ничуть не жаль, что он уходит, он лишь жалеет о том, что не мог понять раньше своих многих ошибок, жалеет, что теперь ничего нельзя исправить. В его голову так же закрадывалась мысль о том, что к трону должен был быть подготовлен Локи, а не он. И Тор понимает это только сейчас, когда брата вовсе нет в живых...
-Кто же теперь заменит Всеотца, когда он уйдет на покой? - словно самого себя спрашивает Фандрал, однако ищет ответ в глазах Тора.
-Я говорил ему и об этом, а точнее - он спрашивал меня сам, будто спрашивал моего совета или разрешения. Единственным наследником отца является только Нари, а Сигюн может стать полноправной царицей.
-Не думаю, что Сигюн теперь будет до трона, да она и никогда не гонялась за ним в отличии от своего мужа.
На слова Фандрала Тор ответил грубым и холодным взглядом, который впился в аса, словно меч.
-Прости, Тор, я что-то не подумал, - тут же поспешил исправится мужчина.
-Оставь прошлое, Фандрал, забудь его. Нельзя жить, постоянно думая о том, что случилось когда-то, важно то, что случится сейчас и в будущем. Нари заслуживает стать наследником трона по всем законам правления и по всем законам чести.
Разговор асгардцев вдруг нарушили раздавшиеся в коридоре звонкие шаги. К покоям Лафейсона направлялась низенькая ростом женщина, одетая в бирюзовый, достающий до пола сарафан с повязанным фартуком, её темные волосы были уложены в пышную прическу, уложены так, что не один волосок, ни одна прядь не посмеют выбраться из плена прически, на лице её виднеются морщины, а в добрых глазах возникает серьезность, когда она видит стоящих асов возле дверей.
-Простите, мы можем навестить Леди Сигюн? - тут же спрашивает беспокойный Фандрал, когда лекарша подходит ближе.
-Нет, это исключено! - быстро отвечает на вопрос женщина, а после приветливо кланяется и тому, и другому.
-Скажите хотя бы, как она себя чувствует? Есть шансы, что она скоро пойдет на поправку? - осведомляется Тор.
-Я не знаю, что вам сказать, мой принц, так же как и вам, почтенный Фандрал. Сигюн находится на распутье, и только от неё зависит, на какую дорогу она решит свернуть. Её состояние сейчас очень тяжелое благодаря стрессам эмоциональным и психическим, и это только подстрекает её, по сути, излечимую болезнь развиваться.
От слов асиньи оба аса переглядываются. Фандрал складывает руки на груди, продолжая нервно расхаживать по коридорам, постукивать каблуками сапог, а Тор благодарно кивает лекарше, опуская все же печальный взгляд. Та уходит за дверь покоев, оставляя мужчин в своих беспокойных раздумьях.
Между асами воцаряется молчание, Фандрал невольно пытается вслушаться хоть в какие-то звуки, что таятся в пределах комнаты, а Тор прислоняется к стене спиной, поднимает взгляд голубых глаз на высокий потолок, словно стараясь найти там ключ к спасению бедной девушки. Внезапно тишину прерывает открывшаяся дверь покоев. Из комнаты тихими, почти неслышными шагами, словно мышка, выходит Бирта. Завидев двух выросших возле неё мужчин, она невольно вздрагивает.
-Приветствую, мой принц, любезный Фандрал, - она кланяется обоим поочередно. Те подняли на неё вопросительные взгляды, словно ожидая, что она скажет нового о состоянии Сигюн, но девушка лишь опустила голову.
-Как она там? - начал взволнованный Фандрал.
-Температура вновь поднялась и не спадает, - отвечает застенчивая девушка. -Лекарша сейчас приготовит ей лечебное зелье, чтобы сбить жар. Мой принц, я могу с вами поговорить? - обратилась она вдруг к Тору.
-Конечно, - кивает он, и они отходят в сторону.
Бирта несколько теряется, прежде чем начать, но потом подбирает нужные слова:
-Мой принц, Леди Сигюн не ведает о смерти своей матери, ещё не было возможности сообщить ей об этом. Когда она придет хотя бы немного в себя, она обязательно спросит, и я не знаю, что мне ей сказать. Целительница говорит, что нельзя травмировать её ещё больше, но лгать ей... - Бирта стыдливо зажмуривает глаза. -Простите меня за мою слабохарактерность, мой принц, но я, правда, запуталась совсем, - на личике милой Бирты блеснули непрошеные слезы.
-Я понял твою просьбу, - ответил громовержец. -Однако и я не смогу ей об этом сообщить, так как сегодня покидаю Асгард, если не навсегда, то очень надолго. Но, вот что, вскоре сюда должен прибыть её отец, царь Ньёрд, и до его прибытия вы должны держать от Сигюн в тайне гибель Бриггиты. Ей будет легче, если она услышит эту новость от своего отца, поэтому некоторое время тебе придется лгать, а чтобы совесть не мучила тебя, помни, что эта ложь во имя спасения Сигюн, так ей будет лучше. Предупреди всех, кто будет иметь честь поговорить с девушкой, чтобы держали язык за зубами, - Тор внимательно и несколько грозно посмотрел на и так уже испуганную Бирту, и та лишь кивнула в ответ. -А теперь ступай, и спасибо тебе за все, - приложив тяжелую ладонь на её хрупкое плечо, Одинсон отослал Бирту к делам, к которым она изначально направлялась.
Служанка робко побрела маленькими шажками к своим покоям, где няньки управлялись с первенцем Локи Лафейсона. Душа её непременно болела не только за Сигюн, но и за этого младенца, и она иногда буквально разрывалась между уходом за слабой ванкой и хлопотами с Нари. Пусть с ним сидит хоть целая кавалерия кормилиц, Бирта все равно сильно переживала за ребенка и несколько раз на дню бегала, чтобы проведать его. Малыш всегда был спокоен, и иногда Бирта слышала, как с его губ слетали слоги, так отчетливо напоминающие самые первые для любого ребенка на свете слова: "мама, папа". И тогда служанка не могла сдержать улыбку и приговаривала Нари, что вскоре его мама будет рядом, а о папе же молчала. Пусть малыш ничего не понимает, ничего не знает, но зато он хорошо чувствует. Чувствует тоску по обоим родителям.
========== Глава 48 ==========
Так шли дни и каждый из них менял совсем не много. Состояние Сигюн неоднократно улучшалось, а потом вновь становилось хуже. За окном уже давно царствование взяли осенние дожди и шум их был слышен каждый день, каждый день они стучали по крышам замков, каждый день поливали растения, каждый день оседали на морскую гладь. Ветер все чаще срывал с деревьев пожелтевшие листы, что укрывали собой гравийные тропки, дорожки в садах и перелесках, словно золотые ковры. Солнце пряталось за пеленой неясных, серых туч и являть Асгарду свои лучи почти перестало. Все дворцы и замки будто потемнели от пасмурности, и в тумане облаков был различим только возвышающийся царский дворец Одина, островерхой башни которого касались облака.
Лекарша Свана покинула свои покои, захватив очередные зелья, изготовленные для Сигюн, уложив их в специальную корзинку. На дворе уже стоял вечер, с горизонта снова налетели тучи, несущие с собой холодный дождь и за окном резко стало темнеть, однако эту тьму было не страшно созерцать из теплых чертогов дворца, где мирно горят ясные свечи.
Женщина шла по коридорам, в руках её, помимо корзины, находилась стопка белоснежных полотенец, которые она взяла для охлаждения температуры ванской дочери. Уже очень долго Сигюн лежит в постели, очень долго не дает ей покоя болезнь, не хочет её оставлять, девушка мечется между явью и сном, открывает глаза очень редко, а если и открывает, то с трудом узнает сидящую возле неё верную служанку. Есть только одно улучшение - Сигюн недавно приняла пищу, которая сохранилась в её организме, и это было большим прорывом, однако о каких-то поправках говорить ещё было рано.
-Простите, Свана?.. - мужской голос окликнул её. Целительница обернулась, к ней приближался охранник.
-Вы что-то хотели? - поинтересовалась она.
-Один Всеотец требует вас к себе, очень срочно, - сообщает стражник.
-Надеюсь, что это не надолго, я тороплюсь к заболевшей Леди Сигюн, - не смея противиться приказу царя, хотя и находя во всем этом свои недовольства, Свана послушно пошла за асом. Стражник довел женщину до дверей в тронный зал, отворил их, пропуская её вперед, и та, поклонившись, зашла внутрь. Она не помнит, чтобы раньше Один вызывал её, да ещё и срочно. Она привыкла, что всегда её могла требовать только добродушная Фригга.
В зале горел свет, что издавали сотни свечей на потолочных люстрах, зал был пуст, и Свана могла слышать, как эхо её шагов отлетает от стен и растворяется где-то в воздухе. Она видит восседающего на троне царя, который, облокотившись на свой Гунгнир, выжидающе смотрит на неё.
Вот лекарша уже стоит перед престолом Одина, сгибая колено, приставляя свободную руку к груди.
-Мой царь, по вашему зову я пришла, - мягким голосом говорила она.
-Благодарю, почтенная Свана, что незамедлительно выполнили мой приказ. Поднимитесь с колен, - сказал Один, указывая рукой. Женщина не смела ослушаться.
-Я позвал вас сюда, чтобы осведомиться о состоянии моей невестки Сигюн. Расскажите мне все честно, не утаивая ни одной детали, - пристально всматриваясь в глаза целительницы, Один приготовился слушать.
-Ваше Величество, Сигюн очень слаба, целыми днями она не выходит из сна, но если сознание возвращается к ней, то девушка очень редко узнает кого-то или видит кого-то около себя. Чаще всего Сигюн проводит время в забытном сне, температура её тела постоянно меняется, еда принялась организмом лишь раз за несколько дней, - голос женщины был немного тревожным, что не могло ускользнуть от царя.
-А что она говорит, когда просыпается? - вновь спрашивает он.
-Ничего, - качает головой Свана, - она ничего не говорит, кроме имени своего супруга, такое чувство, что она не помнит других слов.
Один опускает голову, томно вздыхает. Свана замечает, как пальцы Всеотца сжимают Гунгнир до побеления костяшек, замечает его напряжение, замечает какую-то необъяснимую тревогу и волнение за ванскую дочь, и женщина удивляется - раньше ведь царя мало интересовала жизнь Сигюн.
-То было раньше, - почти себе под нос шепчет Один, словно читая мысли лекарши.
-Простите? - переспрашивает она, не расслышав.
-Как вы можете оценить её состояние, Свана? - Один меняется в лице, снова становится серьезным.
-Тяжелое, мой царь. И это, скажу я вам, вина самой девушки. Она не хочет бороться за свою жизнь, и болезнь, которая лечится, может погубить её. Сигюн полагает, что больше её ничего не держит на этом свете, поэтому она выбирает тьму, и только лечение помогает ей висеть на тонком волоске между жизнью и смертью, - лекарша говорит честно, как и было оговорено, и, услышав её слова, король резко поднимается с трона.
-Я должен её увидеть, - заявляет он, на что Свана отрицательно качает головой.
-Нет, мой царь. Её никому нельзя навещать, к ней никого не пускают, даже сына, это исключено. Девушке нужен покой.
-Ты же не вздумаешь мне перечить, Свана? - Всеотец приближается, прожигая женщину своим грозным взглядом одного глаза. -Я намерен навестить мою невестку, и ты сейчас же проведешь меня к ней.
Не имея ни смелости, ни прав на то, чтобы возразить Одину, Свана вынуждена согласится. Её немного напугал такой настрой Всеотца, более того - его поведение ей показалось даже более, чем просто странным.
Лекарша ведет Одина к покоям его младшего сына. В приоткрытые окна коридоров влетает ночной ветер, который тревожит мирно горящие факела на стенах, тень ветра так же касается седых волос царя, слегка развевая их. Тяжелые шаги Одина раздаются по тихим коридорам и кажутся очень громкими, способными разбудить весь дворец.
Какая длинная дорога, что ведет к покоям мага, Один забыл, когда в последний раз был здесь, ему здесь все кажется чем-то новым, хотя на самом деле эти дворцовые пути - забытое старое. Наконец перед ними вырастают огромные двери, и лекарша заметно удивляется, останавливается, оглядывается по сторонам.
-Странно, я думала, нам ещё очень далеко идти, - бормочет она, непонимающе хлопая глазами. Царь в ответ молчит, стоит возле двери, держит ладонь на ручке, но что-то мешает ему так неожиданно зайти.
-Позвольте, Ваше Величество, - на помощь к нему приходит Свана, которая поворачивает ручку, открывает двери, что, тихо скрипнув, впускают царя Асгарда. Один делает шаг, переступает порог, и сердце его начинает биться сильнее, однако он пытается скрыть свое волнение.
Его взору представляется одаренная теплым и уютным светом просторная комната с обделанными золотыми и зелеными тонами стенами, на которых нет ни одного украшения, кроме одинокой картины с изображением темного леса, пролегающего возле горной реки, и подсвечников. Пол устелен зеленым ковром, мягким, как молодая трава, окна плотно закрыты такими же зелеными шторами, кругом горят свечи, их отблеск танцует на стенах, и от этого покои Лафейсона кажутся ему столь непривычными, в воздухе стоит запах трав, лечебных зелий, отваров, запах теплого огня, который потрескивает в камине, бросая свои маленькие искорки. Взгляд Одина падает на большую кровать, где лежит худенькая девушка с белокурыми, рассыпанными по подушке золотыми волосами, он не улавливает не единого её движения, кроме вздымающейся в дыхании груди, глаза её закрыты, и царь непременно узнает эти пушистые ресницы, которые еле заметно подрагивают во сне.
Завидев вошедшего царя, Бирта в приветствие кланяется ему, поднимается с небольшого кресла, который стоит возле постели девушки. Служанка теребит подол фартука, взирает на царя ожидающе, затем переводит взгляд на стоящую за его широкой спиной Свану.
-Выйдете отсюда обе, оставьте меня с ней наедине, подождите за дверью, - сухо приказал царь, и женщины поспешили выполнить его указ. Ещё раз поклонившись, Бирта маленькими шажками проследовала к выходу.
Когда за асиньями закрылась дверь, Один очень тихо вздохнул, ещё раз пристально взглянул на томящуюся в плену хвори Сигюн, затем несмело прошел к её ложе. Девушка, кажется, спала очень крепко и даже не могла расслышать не единого звука, шага, голоса, хотя по оконным ставням очень громко барабанил дождь, но даже от песни небесных слез дева не просыпалась. Один присел на кресло возле неё, внимательно начал вглядываться в её спокойное, безмятежное личико, на котором блестят капли пота, стекающие к её шее; щечки румяные, почти красные от температуры; руки, Один замечает, с какой-то непонятной силой сжимают край теплого одеяла; с розовых губ слетает еле слышный стон, а точнее - дыхание, смешивающееся с хрипотой.
Царь зажмуривает свой глаз, опускает голову, со стороны его жест выглядит так, будто он пытается согнать столь ужасное видение, потом, снова отворяя взор, он видит - ничего не меняется. Сигюн все так же мучительно вздыхает, все так же возится, будто пытается высвободиться из невидимых пут, что связали её тело.
