сообщить о нарушении
Текущая страница: 59 (всего у книги 113 страниц)
Произнося каждое свое слово, Локи ощущал, как сердце его обливалось кровью, как жгло холодную глыбу льда в его груди, что лишь называется сердцем, когда горячая кровь пытается её растопить. Он смотрит в её доверчивые глаза, вновь наливающиеся слезами, но ни его язык, ни тот лед в груди не посмеют произнести правды, не посмеют открыть клетку со зверем, которого он так долго прятал. Теперь этот зверь остался только при нем и никто его больше не увидит и не услышит, этот зверь уже давно за все отомстил, только вот... облегчения он так и не нашел.
-Знаешь, так странно было видеть героиню маминых сказок своими глазами. Она в детстве часто рассказывала нам с Тором истории, где присутствовала Хель, - Локи говорил об этом с усмешкой на тонких губах, вспоминая свое детство, маму. Но только Сигюн не знала, что вся эта ностальгическая гримаса была разыграна, была пуста, хотя наполнена палитрой чувств.
-Но каким бы не был темным тот мир, каким бы не был страшным, отдаленным, я все равно смог узнать о том, что ты больна. Я пришел к тебе, я явился к тебе сном, чтобы ты услышала мой голос. Ты была в бреду, в поту, не хотела бороться за свою жизнь, и я был обязан тебя вытолкнуть к свету.
-Я не помню этого, - говорит девушка, смахивая подступившие слезы, задумчиво опуская глаза.
-Ты и не должна была помнить, так было нужно, дорогая, - он ласково улыбается, всматривается в её лицо, большим пальцем стирает слезинку, которую она то ли пропустила, то ли не обратила на неё внимания. Сигюн хотела спросить ещё о чем-то, но Локи приставил указательный палец к её губам, и девушка замерла, застенчиво заглядывая в его изумрудные глаза, которые горели очень ярко, почти как солнце, блестели, как прозрачные росинки на зеленой траве.
-Не спеши, Сигюн, умоляю, - тихо произнес он, и ванка в ответ кивнула головой. Его ладонь продолжала невесомо касаться её лица, ведя еле уловимые прикосновения по щеке и шее. -Рядом со мной всегда находилась Хель, словно надзирательница, - продолжал колдун, - и в один день, то ли ночь, то ли просто время, которое не мерилось ни светом, ни тьмой, она мне сообщила, что я свободен. Сказала мне, что я могу возвратиться, покинуть её мир, пусть не навсегда, но до тех пор, пока дни моей жизни не истекут. Она велела мне уходить, более ничего не сказав, а потом я очнулся на том самом месте в Свартальфхейме, только в теле уже не было раны, кожа стала прежней, но зрение не сразу различило, что находится вокруг, я лишь ощутил, что дышу. Только потом я заметил лоскут твоего платья, который был весь испачкан в крови, я очень испугался, Сигюн, до меня не сразу дошло, что кровь та, к счастью, оказалась моей.
Сигюн, затаив дыхание, слушала мужа, даже боясь представить, как же было мучительно для Локи все это, как же было мучительно прозябать в мире Хель, как было больно вновь вернуться в реальность, очутится во мраке одному. Сигюн старалась не думать об этом, старалась просто слушать Локи, внимая каждому его слову. Муж же продолжал свою историю.
-Тогда я сразу же поспешил покинуть царство тьмы, прийти в Асгард под видом охранника, чтобы разузнать о предстоящих и творящихся сейчас делах. Я знал, что, окажись я живым, меня бы непременно бросили в подземелье снова, но я этого не хотел, я не хотел вновь туда возвращаться и решил, что попытаюсь вымолить прощение Всеотца. В образе стража я вернулся в Асгард, обошел улицы, что-то ответил на чужие летящие в меня беспокойные вопросы, которых сейчас даже не вспомню, а потом направился к Одину. Тронный зал был пуст, тогда я пошел в его покои. Я снял с себя чужой облик, когда оказался один, я не собирался прятать свое истинное лицо от царя, однако его комнаты тоже оказались пустыми. Я никого в них не обнаружил, кроме верных воронов Одина, сидящих на балках, возле ложе. Один из них спустился ко мне на плечо, и я прочитал в его мыслях то, что он хочет сообщить мне. Я прочитал, что Один мертв, что он предложил Хель взамен моей жизни свою. Его больше ничего не держало в этом мире, и он ушел, пожелав вытащить меня. После этого ворон вспорхнул и указал мне на стоящий около стены Гунгнир. Престол Асгарда оказался пуст, как все внутри меня тогда, и мой долг - продолжить правление.
Сигюн не верила своим ушам. Один отдал жизнь за младшего сына, которого ненавидел. Разве такое возможно? Она слушала мужа, и в голове её не укладывалось ничего. Но одно она точно могла утвердить всем и даже самой себе: она верила Локи, верила в каждое его слово. Завороженно слушая, проливала слезинки, не смела перебить и иногда замечала, что глаза супруга блестят от слез, смотрят на неё, но смотрят помимо неё в пустоту. Актер с рождения... Девушка не могла ничего даже заподозрить, и дело вовсе не в чувствах, которые затуманили её разум, дело в том, что она всегда ему верила, но при этом всегда знала, что он что-то скрывает, где-то недоговаривает, но она мирилась с этим, она понимала, кто он, она знала это с самого начала и полюбила его именно таким, коварным, обманчивым, безжалостным к ней, к её чувствам. Только вот юная дева даже представить не могла, какая правда скрывается за столь душераздирающей историей, где Один якобы простил плута из Ётунхейма.
-Я слышу твой последний вопрос, Сигюн. Я скрываюсь под личиной Одина, чтобы народ узнал скрытую им правду, я передам им эту правду. Если я открою им свое лицо сейчас, они ни за что мне не поверят, назовут лжецом, хотя мертвого величают героем. Все поменяется, если я раскроюсь сейчас. Только тебе я решил рассказать правду потому, что больше не мог смотреть на твои страдания, не мог быть рядом с тобой и не иметь шанса обнять тебя, при этом знал, что тебе будет не менее больно узнать, что я жив, что я обманул, зато потом будет легче. Так и случилось, дорогая. Один поступил неожиданно не только для народа, но и для меня самого, и я обязан показать всем, в частности самому себе, как он был благороден и милосерден, - Локи талантливо изобразил сожаление, которое состояло из маленькой доли правды и целого мешка лжи.
-Ты хочешь, чтобы прошлая история не повторилась? Ты хочешь, чтобы люди приняли тебя царем? - спросила девушка, глотая новую порцию соленых слез.
-Я хочу, чтобы они увидели настоящую правду, я единственный, кто её знает, и хочу, чтобы и люди узнали, как все было на самом деле. Они узнают о решении отца, узнают о его смерти, но только из его уст, - пояснил маг. -Прости меня, Сигюн, я тысячу раз виноват перед тобой. Виноват с тех самых пор, как только влюбился в тебя. Прости. Я хочу сейчас все исправить, и только ты одна мне можешь в этом помочь.
-Я сделаю все, Локи, только прошу, больше не уходи от меня, не бросай, - она обняла его, уткнулась лицом в его грудь.
-Нет, девочка, больше я никуда от тебя не уйду, больше я тебя не оставлю. Ни тебя, ни Нари, - он поднял её лицо, вновь впился поцелуем в её губы, и в этом прикосновении ощущалась вся та нескрываемая никогда властность и только щепотка нежности.
Почти под самое утро, когда за окном еле забрезжил рассвет, темный маг привел свою жену к покоям, но зайти вместе с ней не смел. И девушке было невыносимо расставаться с ним, и только мысль о том, что его могут разоблачить рано просыпающиеся слуги, заставила Сигюн оторваться от мужа, подарить ему нежный поцелуй на прощание, который растаял на той щеке, где красовался след от её удара, от её ярости, след от навсегда ушедшей беды. Дева зашла в комнату, а Локи испарился в воздухе как раз в тот момент, когда в коридорах послышались шаги и тихий лепет служанок.
Сигюн неслышно прикрыла за собой дверь. Когда зашла, удивилась, что Бирта все это время не сомкнула глаз, читала книгу, сидя на кушетке, возле колыбельки Нари. Увидев на пороге задумчивую девушку, вид которой был слегка потрепанным, служанка не стала донимать её расспросами, понимающе кивнула, расстелила постель для ванки, а после покинула комнату. Бирта была одной из тех, кто ни за что не полезет в душу, если её обладатель сам не откроет дверь, и Сигюн была очень благодарна прислужнице за её понимание, за её чуткость. К тому же ванка сейчас не могла сказать ни слова, не смогла бы ответить ни на один вопрос. Все в голове перемешалось, а перед глазами стоял Локи, живой, здоровый, невредимый.
За окнами уже начало брал новый день, солнце вяло поднималось из-за гор, и налетевшие за ночь облака не давали его лучам полностью пробиться сквозь и осветить Асгард.
Сигюн улеглась в постель, чуть прикрыла тело одеялом, а взгляд продолжал сверлить укрывающий кровать балдахин. Мысли блуждали где-то рядом, но не касались её, ни одна мысль, она не могла думать ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. Все затмилось внутри лишь его именем, покрылось его нежными руками, утешилось его голосом, которого, она думала, уже больше никогда не услышит. Обман или правда сокрыта в его словах, ей оставалось лишь догадываться, но она не хотела разбирать его речи на части, чтобы найти истину, она просто верила. Всегда верила и будет верить.
Спать не хотелось, но стоило только закрыть глаза, как сон тут же налетел, словно туча на ветру. Деву сморило, и этот сон впервые за долгое время был легок, как лист, упавший с дерева, был мягок, как первый, опустившийся снег. Она заснула, и ничто не тревожило её, ничто не впивалось в разум иглой. "Он жив.", - эти слова стали утешающей колыбельной, и еле заметная улыбка украсила её губы во сне.
========== Глава 55 ==========
Он вернулся к себе в царские покои, где все обустроил сам, где все давно подготовил для своей семьи, которая совсем скоро переселится сюда. Эти комнаты были необычайно просторными и огромными, с высокими потолками, с колоннами, которые служили подпорками. Чертоги мага состояли из трех комнат: одна являлась гостиной, просторной, светлой, уютной. На самой середине комнаты красовался большой белый фонтан, на котором, выгибаясь дугой, словно выныривая из объятий моря, была вырезана фигура кита, стоящая на подставке, вода из его отверстия на спине изливалась в прозрачный бассейн. Не далеко от фонтана стоял длинный стол на прочных широких ножках, устланный белоснежной скатертью, расшитой золотистыми нитями, в стену был врезан камин, в котором постоянно горел огонь. Сами же стены были увешаны картинами и различными украшениями: позолоченными подвесками, подсвечниками, картинами. Возле камина стояли два кресла, а между ними небольшой столик, на нем в беспорядочном положении лежали книги. Окон в гостиной не было, да они были и ни к чему. Окна здесь заменял балкон, вид из которого выходил на тянущийся в даль Бифрост. Балкон был украшен различными растения для более уютного вида, с обоих сторон росли маленькие деревья с розовыми лепестками, что не вянут даже зимой.
Следующая комната была спальней с большим ложе, над которым на крепких золотых подпорках нависал балдахин излюбленного зеленого цвета, а с него спадала прозрачная занавесь по обоим бокам, на постели были разложены мягкие атласные подушечки, постель была заправлена темным пледом, а под ним лежали зеленые простыни и пуховое покрывало. Мягкий ковер на полу; возле стены большой шкаф с различными нарядами для супруги, которые Локи изобрел сам; ещё один книжный столик посередине, где стоял поднос с двумя маленькими чашками и блюдцами; окна-арки были распахнуты и приблудный утренний ветер покачивал легкую штору, которая закрывала вход дневному свету. Очередной камин в стене, обделанный золотом, в котором ещё не было дров, в котором ещё ни разу не плясало пламя.
От спальни идет небольшой проход, где находятся ещё три двери. За одной из них - гардеробная с зеркалом, комодами, сундуками с одеждой и украшениями. Вторая - купальня с огромным бассейном, кафельной, белоснежной, просторной ванной. В этой комнате стоит запах ароматических свечей, душистых шампуней, пол блестит от чистоты. Третья дверь - детская. Эту комнату Локи оставил на последнюю очередь его экскурсии по собственным чертогам. Он открыл дверь, зашел внутрь уютной комнаты, где стояла кроватка на тонких, но твердых ножках, она была просторной, мягкой, как перина. Маленький комод был уставлен различными игрушками, сделанными руками отца, а точнее - его магией, тут же находился и шкаф с одеждой для Нари. Пол в детской не был устлан коврами, он был мягок изначально, был сплошь усеян махровыми ворсинками, и бегать по нему босиком - одно удовольствие. Окна здесь тоже были прикрыты шторами, и от этого приглушенного света было ещё более уютней и теплее.
Локи покинул спальни, вышел в гостиную, встал перед дверью, снова осматривая все ещё раз, как бы проверяя. Эти комнаты пока сокрыты для всех, двери, ведущие сюда, спрятаны от чужого глаза. Совсем скоро в этих королевских покоях появится жизнь, будет слышен детский смех, будет душевная теплота, спокойствие, уют, которые подарит чертогам темного мага рука его заботливой супруги. И даже ночью звуки жизни не утихнут здесь, ночью здесь воцарятся женские стоны наслаждения, боли и удовольствия в одном прикосновении.
Локи принимает облик Одина, выходит за дверь. Произнося заклинание и проводя по воздуху руками, он заставляет дверь исчезнуть. Далее - гордая, чуть хромая походка старого Одина, который направляется к тронному залу. В каждом его движении заметно прослеживается некая усталость, кажется, что даже Гунгнир держать ему уже в тягость. Он спускается к парадной приемной, и встречные слуги и стража приветствуют его долгим поклоном. Царь же не обращает на них внимания, он идет своей дорогой и лишь изредка с высока поглядывает на павших к его ногам поданных.
-Ваше Величество, срочное дело! - слышит он у дальних коридоров. К царю направляются беговым шагом стражники, во главе которых Всеотец видит Леди Сиф. Воительница бегает обеспокоенным взглядом по сторонам, держит орудие наготове, её черные кудри подрагивают в такт её движениям, а меховой плащ почти касается пола.
-Что произошло с утра пораньше? - осведомляется спокойным голосом король, будто пропуская из вида суетливые взгляды возбужденной стражи. -Сиф, я слушаю.
-Мой царь, из подземной темницы сбежала колдунья Лорелея. Я, простите, не стала дожидаться вашего приказа и отправила воинов обыскать улицы и дальние леса. Их возглавили Фандрал и Вольштагг, - доложила валькирия.
-Обыщите все ещё раз, только не разгоняйте панику по Асгарду. Все таки не такая великая птица покинула тюрьму без разрешения, чтобы народ прятался в убежища. Обо всем мне потом доложишь, Сиф, - сказал Один совсем обычным тоном, не дрогнувшим в приказе.
-Её нет в Асгарде, Ваше Величество, - раздался густой бас у входа. Хаймдалль снял свой позолоченный шлем, кратко поклонился королю. -Я видел, как Лорелея отправилась по тайному порталу в Мидгард. Зачем она снизошла туда, мне не известно, могу только сказать, что намерения у неё не самые лучшие.
-Спасибо за информацию, славный Хаймдалль. Возвращайте войска из дальних лесов, а ты, Сиф, за мной, - царь подозвал воительницу, и та спешно вошла вместе с ним в тронный зал.
-Мой царь, её нужно найти и остановить. Вы же помните, почему Лореля попала в тюрьму? Она хотела развернуть войну в Мидгарде, и сейчас... - Сиф распиналась, пока Один её не прервал.
-Ты сейчас же отправишься на Землю, любыми способами отыщи её и верни в Асгард, а я уже сам решу, что с ней делать. Заинтересуй в этом секретную организацию смертных под названием Щ.И.Т., Тор мне говорил, что в их интересах отлавливать инопланетных преступников, - вспомнив о тайной службе людей, скрывавший свое истинное лицо маг слегка улыбнулся, но в этой улыбке воительница ничего не заподозрила. Она слепо верила столь правдоподобной, настоящей иллюзии Всеотца, как и весь Асгард.
-Хорошо, Ваше Величество, я найду Лорелею, обещаю, - дева поклонилась, приставляя руку к груди, а затем, гордо повернувшись спиной к царю, быстрым шагом направилась к выходу. Во взгляде её красивых глаз маг заметил вспыхнувший, азартный огонь. Долго ведьме не придется разгуливать по миру смертных... И при этой мысли Локи не смог сдержать своего ликования.
Когда за валькирией закрылась дверь, ложный Один мечтательно закатил глаза в потолок, а точнее в поднебесье, где проглядывались плывущие облака, озаренные первыми утренними лучами солнца. Улыбка с примесью хитрости и торжествующего ликования заиграла на его губах, а тихий, ядовитый тон произнес: -Как же удачно все складывается.
