Текст книги "Грушенька и сын шейха (СИ)"

Автор книги: Зинаида Хаустова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Глава 69. Моя

Провожаю Грушу взглядом, отправляю документ на печать и направляюсь в переговорную.

В центральном проходе около колл-центра образовалась пробка из кучки что-то обсуждающих сотрудниц. Пока обхожу затор, улавливаю несколько фраз.

– На съемки зачем-то поперлась, – возмущается рекламщица Майя.

– Отсасывает, наверное, хорошо, – ехидно замечает Люба.

– Это не единственный скил для завоевания мужчины, Люба, – мимоходом замечаю я, щелкая бывшую по носу, – у вас работы мало? Могу подбросить.

Девушек моментально сдувает в разные стороны. Продолжая свой путь думаю, что пора в колл-центр набирать замужних. А то какая-то нездоровая неудовлетворенность чувствуется в офисе.

Груше все кости перемыли, по ходу. Морщусь от неприятного осознания. Злюсь на себя немного. Зря я развел весь этот гарем. Надо было не устраивать богодельню, а безжалостно выдавливать всех бывших. Сейчас некому было бы плеваться ядом.

Ладно, от Майи другого ждать и не стоило, но Люба-то никогда не была злобной бабой, но даже ее зацепило всей этой маетой. Чувствую непреодолимое желание всех поразогнать и набрать новых.

После совещания ко мне заходит Макарова.

– Глеб, может рановато сообщать, но все равно ты узнаешь от Груши. Я беременна.

Невольно хмурюсь. Макарова – ценный кадр, жалко отпускать ее в декрет. Потом беру себя в руки и натягиваю на лицо улыбку.

– Поздравляю, Ань. Ты еще не думала, кого оставишь вместо себя?

– Немного преждевременно об этом думать, – девушка издает нервный смешок, – но не сомневаюсь, что Нина справится.

– Хорошо, только начинай ее вводить в курс дела, – заметно расслабляюсь, смотрю на Макарову и вспоминаю неприятный эпизод в колл-центре, тут же раздраженно выговариваю, – Ань, следи, пожалуйста, чтобы операторы работали, а не трепали языками.

Девушка устало усмехается.

– Глеб, ты своим подарком разбудил дракона, я физически не могу всем заткнуть рты. Сегодня целый день за спиной Груши активно шушукаются.

– Шушукаются, значит? – рычу я. – Ладно, Ань, спасибо, что предупредила. Можешь идти.

За Макаровой закрывается дверь. Задумчиво кручусь в кресле. И что теперь со всем этим делать? Если реально всех разогнать, эйчары сделают мою куклу вуду и будут долго втыкать в нее иголки.

Смотрю на часы. Скоро обед.

Встаю и иду в закуток отдела скриптов. Выволакиваю Грушу в проход около колл-центра и демонстративно впиваюсь в губы затяжным поцелуем. Никогда ничего подобного не делал. Не люблю публичность. Надеюсь, все поймут, что это толстый намек. Сигнализирую всему офису, что Ракитина должна быть неприкосновенной.

С особо тупыми, кто намеков не понимает, придется все-таки расстаться.

– Ты что, нас же увидят, – испуганно лепечет мышка, когда отрываюсь от ее губ.

– Пусть смотрят, – беру Аграфену за руку и тяну ее к лифту, – нам пора на обед.

***

Груша откидывается на спину и кладет руки на свой живот:

– Мне нравится чувствовать твою сперму внутри меня. Можно представить, что она меня оплодотворяет и внутри зарождается жизнь.

Приподнимаю брови в изумлении:

– Что ты несешь, Груша? Какая жизнь? – переворачиваюсь на бок и провожу ладонью по волосам мышки.

– Ты никогда не хотел детей? – Ракитина смотрит на меня очень внимательно.

– Я уже говорил, что не планирую жениться, Груша. Соответственно, детей я тоже не планирую.

– Я бы хотела родить от тебя ребенка, – с вызовом заявляет Ракитина.

– Мышка, ну какого ребенка? – провожу большим пальцем по губам девушки, – беременность Анны тебе сорвала крышу.

– При чем тут Аня? Я тебя люблю и хочу от тебя детей. Это абсолютно естественно, – Груша тянется за одеялом и натягивает его до самого подбородка.

Закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Этого следовало ожидать. Я знал, что Ракитина заточена на семью. Изначально было понятно, что это бомба с часовым механизмом. И вот срабатывает заложенная программа. Сначала разговоры о вечной верности, теперь ребенок. Любую другую девушку уже бы выставил за дверь. Но что делать с Аграфеной, совершенно не понятно.

Я не готов с ней расстаться. Не готов отпустить ее в ту жизнь, которая ей бы подошла. Не готов отдать ее постоянному, скучному, верному парню, который смог бы сделать ее счастливой. Она только моя.

– Я не хочу детей, Груша. Я хочу тебя. Безумно и всегда, – покрываю поцелуями лицо, плечи, шею. Мышка загорается от моих ласк и забывает о своей заявке.

Но я отлично понимаю, что это временная отсрочка. Сколько она еще согласится быть со мной на текущих несерьезных условиях? Даже думать об этом не хочу. Отключаю голову и отдаюсь страсти.

Глава 70. Торжество

Аграфена

Садимся за резервированный столик. Мы с Глебом пришли первыми. Оглядываюсь. Бежевые стены, белоснежные скатерти и такие же чехлы на стулья. Мне кажется, я выбрала отличное заведение для того, чтобы поздравить Аню с самым главным событием в жизни девушки.

– Ну что, закажем сразу или подождем остальных? – интересуется Глеб.

– Давай подождем, – предлагаю я.

– Ладно, пока закажу вино, – Князев поднимает руку и вызывает официанта. Думаю, что алкоголь сегодня как-то неуместен, ведь Ане нельзя пить. Но пока ее нет, можно слегка пригубить, наверное.

Осматриваюсь по сторонам. Хмурюсь, потому что мужчина за соседним столиком ведет себя крайне неприлично. Вносит диссонанс своим присуствием в наше планируемое торжество.

– Смотри, – шепчу Глебу, – как можно так себя вести, он же залез ей под юбку на глазах всего ресторана. Если бы Аня уже пришла, ей бы все это было неприятно.

– Прости, мышка, но ты очень романтизируешь состояние беременности. Если Макарова залетела, она не стала святой резко, – смотрит на меня внимательно и интересуется, – тебе никто не залезал под юбку в ресторане?

Вспоминаю своих старых ухажеров и уверенно отвечаю.

– Конечно нет, приличные мужчины так себя не ведут.

Тут же чувствую руку Глеба на своем бедре.

– Значит я неприличный, – пальцы ползут все выше по чулку.

– Только не здесь, Глеб, – жалобно прошу я, хватая его за запястье, – здесь даже стилистически это неуместно, для разврата подходят заведения в бордовых тонах.

Князев смеется над моим заявлением, но все-таки убирает свою руку. Облегченно выдыхаю.

– Ладно, буду сегодня вести себя, как приличный мужчина. Если ты так сильно просишь.

Подходит официант, приносит вино. Глеб благодарит его и отпускает, сам разливает напиток по бокалам.

– За Аню, – объявляю я первый тост и чокаюсь с Князевым.

В этот миг к столу подходит Макарова со своим Гошей.

– Ты вовремя, – смеюсь я, – мы пьем за тебя.

Чувствую себя немного неудобно, что мы сегодня пьем алкоголь. Но во взгляде Ани не вижу никакого осуждения и немного расслабляюсь.

Когда процедура знакомства заканчивается, пытаю Макарову по интересующим вопросам.

– Ань, а ты уже чувствуешь, что ты беременна? Может быть рыбки плавают в животе? – смотрю на подругу завороженно.

– Нет, конечно, – Макарова смеется, – срок небольшой, ничего я не чувствую.

– Мне кажется, я бы сразу почувствовала, – расстроенно выдаю я.

Над нашим столом нависает тень. Поднимаю голову и вижу высокого блондина в костюме. Он чрезвычайно похож на немца.

– Глеб, привет! Рад тебя видеть! – мужчина протягивает Князеву руку.

– Привет, Миш! – улыбается Глеб. – Ты один? Присоединишься к нам?

– Нет, у меня тут встреча, но я сильно раньше назначенного времени. Не откажусь скоротать часок.

– Михаил Власов, – презентует нам приятеля Князев, – мы когда-то каждое лето вместе отдыхали в одном детском лагере минобороны. Сейчас Михаил работает адвокатом.

Глеб представляет нас Власову, и мужчины углубляются в обсуждение финансовых новостей. Что-то про акции фейсбука, которые сильно обвалились на бирже. Не сильно вникаю, наклоняюсь к Анне, которая сидит напротив меня.

– А ты уже встала на учет? – интересуюсь я.

– Еще нет. Пока изучаю отзывы. У нас по ДМС много вариантов.

– Ты должна наблюдаться у Валентины Петровны. Глеб говорил, что она очень крутая, – возбужденно настаиваю я.

Отвлекаюсь, когда замечаю Викторию. Девушка замерла на входе в зал и ищет глазами наш столик. Поднимаю руку и машу ей.

– Всем привет! – подлетает Гончарова и сразу обнимает Аню со спины. – Дорогая, поздравляю! Рада за тебя.

Вручает Макаровой какую-то коробочку.

Власов, который сидит рядом с Анной, поворачивает голову и смотрит на Вику. Когда их взгляды встречаются, девушка становится белее мела.

– Это Михаил, он адвокат, – представляет мужчину Макарова, – а это Вика, наша подруга, организатор детских лагерей.

– Мы знакомы, – невозмутимо замечает мужчина. Встает и целует руку Виктории. Не протокольно, а на грани фола, чуть дольше, чем позволяют приличия.

– Вот как? – Анна заинтересовано обернулась к Гончаровой.

– Да, мы пересекались в санатории на Алтае, – также невозмутимо комментирует Михаил. Вика нетипично потеряла дар речи.

Новыми глазами смотрю на знакомого Глеба. Если пересекались на Алтае, значит это тот самый мужчина, рядом с которым не может дышать Гончарова. Она же говорила, что он из Москвы. Перевожу взгляд на безымянный палец Власова, на котором красуется обручальное кольцо. Как это ужасно, влюбиться в женатого. Бедная Вика. Врагу не пожелаешь.

– Когда мы выйдем, узнай у Михаила, не с женой ли он ужинает сегодня? – шепчу, наклонившись к уху Глеба. Игнорирую удивленный взгляд Князева, встаю из-за стола и громко спрашиваю:

– Вик, не составишь мне компанию в дамскую комнату?

Гончарова молча кивает и послушно идет за мной.

– Я сейчас умру, – сообщает подруга, как только за нами закрывается дверь туалета. Открывает кран и подставляет запястья. – Не понимаю, как это возможно, Грушенька. В Москве тысячи ресторанов. Как можно пересечься за одним столом?

– Я думала над этим, – серьезно отвечаю на риторический вопрос Виктории, – мы бессознательно примагничиваем людей, которых очень хотим видеть. Это случилось бы рано или поздно, вы бы все равно где-нибудь встретились.

– Я напьюсь, – объявляет Гончарова, – или просто не выдержу этого напряжения.

– Потерпи немного, – уговариваю я, – он сказал, что через час у него здесь встреча.

Вика бросает последний взгляд в зеркало и решительно объявляет:

– Надо просто представить, что мне все-равно. Он такой же мужчина, как и все остальные. Ладно, пошли.

Возвращаемся за стол. Вика располагается рядом со мной. Михаил сидит напротив. Тут же начинает пожирать Гончарову глазами.

Смотрю вопросительно на Князева.

– Нет, не с женой, – сообщает мне на ухо Глеб, – Миша встречается со своими партнерами.

Облегченно выдыхаю. Одним потрясением для Вики меньше.

– Виски? – предлагает Власов Гончаровой.

– Почему бы и нет, – соглашается Вика.

– Чувствую себя лишней на этом празднике жизни, – напоминает о себе Аня.

– Сегодня пьем только за тебя, – нервно смеется на замечание Вика.

Ощущаю себя обезьяной из анекдота. Не знаю к кому присоединиться: к умным или красивым. Немного поразмыслив, решаю, что у Ани и так все хорошо. Сегодня нужно поддержать Гончарову.

После нескольких тостов за Макарову, Князев отбирает у меня бокал.

– Тебе хватит, – заявляет категорично.

– Ты не понимаешь, – протестую я.

– Я понимаю, что завтра рабочий день. Если сейчас не остановишься, тебе будет плохо, – Князев строго смотрит на меня, – Миш, не наливай ей больше, пожалуйста.

– Хорошо. Вик, а тебе завтра никуда не надо? – Власов заинтересованно смотрит на девушку.

– Послезавтра надо. У нас смена в Подмосковье начинается, – Гончарова уже не такая напряженная. Виски явно помог расслабиться.

– Тогда тебе тоже пора притормозить, – по-хозяйски Власов распоряжается девушкой, – Глеб, мне пора перебираться за свой стол. Приятно было со всеми познакомиться! Если не возражаете, я украду у вас Вику.

Анна и Виктория с удивлением смотрят на Власова. Тот невозмутимо встает из-за стола, берет Гончарову за руку и ведет ее за собой.

– Груш, что здесь вообще происходит? – требует Аня у меня объяснений.

– Увел, как крысолов детей, – потрясенно выдаю я, – а наша независимая Вика даже слово поперек не сказала!

– Так, девушки, это их личное дело. Вас происходящее никак не касается, – обрубает нас Князев начальственным тоном, – ваша подруга взрослая девочка, без вас разберется со своей личной жизнью.

После ухода Гончаровой разговор не клеется. Аня с Гошей быстро прощаются. Глеб тоже вызывает такси.

– Женщина, какая же ты пьяная, – констатирует Глеб, когда мы заходим в квартиру. Он подхватывает меня на руки и несет сразу в постель. Князев неспешно меня раздевает и ложится сбоку, внимательно разглядывая.

– Груша, ты знаешь, что ты очень красивая женщина? – ловит руку и целует в ладонь.

– Знаю, – соглашаюсь без ложной скромности.

– Почему тебя до столь почтенного возраста никто не трахнул? – медленно проводит рукой по животу, – чем занимались все твои ухажеры? Почему никто не залез тебе под юбку в ресторане? Сколько за тобой бегал тот паренек из газеты?

– Ну, вообще, мы вместе работали полгода. Но за мной сначала ухаживал его друг. Потом он ушел в другое издание, и за мной начал ухаживать Степан, – путано объясняю я.

– Понятно. И как он за тобой ухаживал? – ладонь Глеба ползет ниже.

– Приносил печенье к кофе, приходил к нам в кабинет и развлекал разговорами, ходил со мной обедать, приглашал в кино, дарил цветы…

– Все, стоп. Я не могу это спокойно слушать, – Князев саркастично улыбается, – и ни разу не трахнул?

– Это нормально, когда мужчина уважает девушку, – закипаю я, – а ты как ухаживаешь?

– Я не ухаживаю, я начинаю отношения с секса, а ухаживаю потом, если захочется, – жажду стереть улыбку с этой довольной физиономии, но Князев перехватывает мой кулак. Подносит к губам и целует костяшки. – Так не понял, почему тебя никто не трахнул?

– Потому что я неприступная женщина, умеющая вымораживать мужчин, – выпрямляю спину и поднимаю подбородок.

– Какая несусветная глупость, – фыркает Глеб, – у меня ушла пара недель, чтобы затащить тебя в постель.

– Эй, это я тебя затащила в постель, – хмыкаю я.

– Нет, это я затащил тебя в постель, но решил не трахать. Ты пьяная, поэтому у тебя проблемы с памятью, – Глеб чмокает меня в нос.

– Вот видишь, я умею вымораживать мужчин, – торжествующе объявляю я, поднимая палец вверх.

– Ты не Пенелопа, ты моя Снежная королева. Я рад, что ты выморозила всех, кроме меня.

Ночью мне снится, что я распускаю саван. На следующий день тку его снова. Пытаюсь написать на нем слово «Вечность» прозрачными льдинками с острыми концами.

Глава 71. Если бы

Аграфена

– Почему ты вчера встал на сторону Власова? Из мужской солидарности или потому что он твой друг? – сажусь за стол напротив Глеба на нашей офисной кухне.

– Они хотели друг друга, Груша. Это было видно невооруженным взглядом. Зачем вмешиваться?

– Но он женат! Вика не хотела страдать, поэтому не искала с ним встреч.

– Но они же встретились, – резонно возражает Глеб, – тебя бы остановило, если бы я был женат?

– Думаю да, – неуверенно отвечаю я, – а вообще, думать об этом не могу, меня передергивает. Мне плохо, когда я представляю, что Вика могла пересечься с женой Волкова. Думать о тебе в том контексте вообще не могу, я бы умерла сразу. Тебя не смущает, что твой друг спит с двумя женщинами?

– Почему меня это должно смущать? – ухмыляется Князев, – я вообще-то вырос в гареме. В исламе можно иметь несколько жен только на условии, что всем уделяется равное внимание. Все дни и ночи должны быть поделены в равной пропорции. Отец руководствовался этим правилом.

– Бедная твоя мать. Я думаю, что Заира была просто последней каплей, – хмурюсь я, – да и отец твой бедный. Как можно спать с многими, когда любишь одну? Рабство какое-то.

– Женский взгляд на проблему. У мужчин эмоции и секс разделены. Мы можем трахнуть кого угодно, кого считаем более-менее привлекательной. Секс просто биологическая потребность, не имеющая никакого отношения к чувствам, – Глеб похабно улыбается, – к тому же отец никогда не сублимировал энергию в спорт, поэтому не факт, что одна женщина способна удовлетворить его сексуальные аппетиты.

– То есть тебе все равно спать со мной или с кем-нибудь еще? – подбиваю логический итог.

– Нет, мне не все равно, Груша, – резко отвечает Князев, – я хочу именно тебя, но это не значит, что я не способен трахнуть кого-нибудь еще.

Еле сдерживаю себя, чтобы не вспылить. Но если пошел откровенный разговор, хочу выяснить все до конца.

– Ладно, допустим. Ваша ненормальная религия требует делить ночи среди жен. Но если твой отец любил твою маму, зачем ему еще нужен был гарем?

Князев тяжело вздыхает и сверлит меня взглядом.

– Я скажу один раз, и больше мы не возвращаемся к этой теме.

Покорно киваю и непроизвольно наклоняюсь ближе к Глебу.

– Во время родов влагалище женщины превращается в родовые пути и расширяется. Качество секса после этого ухудшается. И у мужчины, и у женщины. Часто родившие женщины перестают любить близость. Снижается чувствительность из-за менее тесного контакта органов. Именно поэтому в гаремах преимущественно нерожавшие женщины.

Слушаю открыв рот и не верю, что Князев сейчас говорит серьезно.

– Ты хочешь сказать, что родившие женщины – отработанный материал?

– Нет. Я всего лишь сказал, что ощущения мужчины снижаются.

– То есть, рассуждая логически, ты не против ребенка, но меня потом не захочешь?

– Мне не нравится твоя логика, – хмурится Глеб, – я уже говорил, что хочу тебя, а не ребенка, – бросает быстрый взгляд на часы, – ладно, мне пора работать.

Провожаю взглядом спину Князева и пытаюсь переварить услышанное. Это же просто какой-то потребительский подход. Не могут все мужчины думать так же. Вспоминаю женатика Вики. Интересно, у него тоже есть дети? А в любовницы он выбирает нерожавших? Кидаю взгляд на часы, прикидываю, можно ли уже звонить Вике. Наверное, не стоит, но мне не терпится узнать, что было вчера. Все-таки набираю номер.

– Привет! У тебя все нормально? – обеспокоенно интересуюсь, когда на другом конце принимают вызов.

– Прекрасно, – Гончарова зевает и потягивается. Кажется, я ее разбудила.

– Михаил вчера отвез тебя домой? – осторожно уточняю я.

– Отвез и остался. Ушел сегодня с утра в офис, – довольно мурлычет Вика.

– Он ночевал у тебя? – искренне удивляюсь я, с трудом удерживаюсь от вопроса про жену, – вы планируете встречаться?

– Грушенька, он скучал, я скучала, нам хорошо вместе. Не знаю, что будет после смены, но, если Михаил захочет меня видеть, я не буду возражать, – твердо резюмирует Гончарова.

На кухню заглядвает Макарова. Пристально смотрит на меня и, кажется, догадывается, с кем я разговариваю. Дожидается окончания звонка и спрашивает:

– Ну что там?

– Вика будет с ним встречаться, – растерянно бормочу я.

– Понятно, – Аня достает одноразовый стаканчик и нажимает на кнопку кофеварки.

– Ты когда-нибудь встречалась с женатыми мужчинами? – интересуюсь я.

– Естественно. Ничего хорошего. Фигаро тут, Фигаро там. И врет обеим, – Анна присаживается напротив, – жена обычно не в курсе, а любовнице рассказывает, что с женой не спит.

– Ну, Вике он может ничего и не рассказывать, она просто его любит, – уточняю я.

– Это еще хуже, – отмахивается Аня.

– А тебе можно кофе пить? – внезапно волнуюсь, глядя на Макарову.

– Без понятия, – смеется Анна, – я пока не в теме и боюсь в нее погружаться.

– Я тоже не в теме, – тяжело вздыхаю, – но мне сильно кажется, что свежевыжатые соки безопаснее.

– Ага. Только кофе допью, – улыбается Анна.

– Кстати, Глеб согласился позвонить Валентине Петровне по поводу тебя.

– Не стоит, – пожимает плечом Аня, президентка есть в нашем ДМС, я могу встать к ней на учет сама.

– Стоит, – убежденно заявляю я, – она будет относиться к тебе более внимательно.

– Ладно, – покорно соглашается Макарова, – вы написали опрос по рекламным каналам? Сейчас к Глебу пойду, он обязательно спросит.

– Да. Могу тебе скинуть, – сажусь прямо и чеканю, – к запуску акции у нас все готово.

– Умница, Груша! – хвалит меня Макарова. – Сегодня всю рекламу запускают. С завтрашнего дня готовьтесь у операторов вопросы по акции собирать. И саратовский колл-центр тоже дергайте. Все, я ушла к Глебу на инструктаж.

Встаю и мою в раковине кружку. Ощущение, что случилось что-то страшное. Мне неспокойно за Вику. Но Глеб же прав, они взрослые люди. Сами разберутся, как им нужно жить.

Глава 72. Шопинг

Глеб Князев

Сижу в «Конфетнице» в торговом центре и смотрю в ноутбук. Грушу отправил с консультантом из службы стилистов закупать капсульный гардероб. Когда закончат, пойдем выбирать ей платье свидетельницы. За этим я хочу проследить лично, остальное делегировал профессионалам.

Отпиваю остывший кофе и смотрю на вошедшую девушку. Люба улыбается мне и уверенно движется с моему столику.

– Можно составить тебе компанию? – не дожидаясь ответа, отодвигает стул и устраивается напротив.

– Посиди, пока Груша не придет, – сквозь зубы цежу я, – что будешь?

– Ты не один? – Люба недовольно кривит красивые губы, – сырники и чай, если можно.

Подзываю официанта и делаю заказ.

– Скажи, Люба, а с каких пор вы подружки с Майей, помнится, когда мы встречались, вы друг друга с трудом переваривали, – откидываюсь на спинку кресла и сверлю бывшую глазами.

– А нам больше делить нечего, – хмыкает девушка.

– Зато есть что обсудить? – вздергиваю бровь. – Чем же была недовольна Майя?

– Все в рекламном недовольны, что на съемки отправили человека из другого отдела. Прости, Глеб, но раньше ты своих девушек никак не выделял. Еще и эти сережки, – Люба недовольно морщится.

– Понятно. Кому еще не дает покоя моя личная жизнь? – замолкаю, когда официант приносит заказ Любы.

– При чем тут личная жизнь? – вспыхивает девушка. – Хочешь сказать, что мы сплетницы? Нет. Просто есть такое понятие, как справедливость. Почему кому-то достается больше, чем другим?

Не могу сдержать усмешку. В очередной раз думаю, что ислам часто дает хорошие практические советы. Например, по женской психологии. Много жен можно иметь, только если будет соблюдаться принцип справедливости. Сразу озвучиваю эту мысль.

– Как ты относишься к гаремам, Люба?

Девушка давится чаем.

– Что? – растерянно смотрит на меня.

– Если хочешь справедливости, нужно идти в гарем, – поясняю свою мысль, – там все будет поровну. Дни, ночи и подарки. Социализм в действии. Хочешь в гарем, Люба?

– К тебе может и пошла бы, – с вызовом отвечает девушка, и тут уже давлюсь я.

Куда-то не туда разговор вырулил, я же хотел просто донести месседж. Откашливаюсь и возвращаю злой взгляд.

– Одним достается больше, чем другим, Люба, потому что жизнь боль. Потому что я так решил. Можете обсудить, какой я козел и самодур. Услышу еще раз про Грушу, уволю всех на хер. Распространи информацию в департаменте.

Люба снова поджимает губы.

– Я поняла. Может поедим молча, ты сегодня не самый приятный собеседник, – девушка начинает сосредоточенно ковырять сырник вилкой.

– Скажи спасибо, что вообще разговариваю. Вы не заслужили, – закрепляю я озвученный месседж и закрываюсь экраном ноутбука.

Погружаюсь в работу и даже не замечаю, когда удаляется Люба. Возвращаюсь в реальность, когда Груша сгружает на стулья пакеты.

– Не думала, что это скажу, но я ненавижу шопинг, – экспрессивно выдает Ракитина.

– Это моя фраза, – ухмыляюсь я, – сразу пойдем, или проголодалась?

– Кофе выпью, нужен перерыв, – Груша садится со мной рядом и жмется к моему боку.

– Не делай так, мышка. Рискуешь напроситься на трах в мужском туалете, – поворачиваю голову и чмокаю ее в висок.

Ракитина резко отлипает от меня. Садится прямо.

– Почему в мужском? – интересуется после короткой паузы.

– Потому что там понимающий контингент, – поясняю я, – никто не будет возмущаться и требовать все прекратить.

Закрываю ноутбук и прячу его в сумку. Груша допивает свой кофе, и идем в бутик вечерних платьев. Устраиваюсь на диванчике и даю Ракитиной выбрать что-нибудь на свой вкус. С наслаждением наблюдаю за показом в исполнении одной и той же модели. Отстраненно думаю, что Груша в брендовых тряпках очень хороша. Как так получилось, что ее еще никто не прибрал к рукам? Вот и не верь после этого в Аллаха. Если не было бы мактуба, она давно была бы занята.

Даю Ракитиной насладиться примеркой однотипных платьев принцессы, которые больше смахивают на свадебные, и беру инициативу в свои руки. Прохожу вдоль вешалок и вылавливаю серебряное струящееся платье в духе коллекций Версаче стыка веков. Немного сомневаюсь, не слишком ли открытое. После колебаний смиряю свои собственнические инстинкты. В конце концов, она пойдет со мной.

– Примеряй это, похоже на твой размер, – передаю платье Груше.

Скриплю зубами, когда Ракитина выходит из примерочной. Выглядит слишком сексуально. На свидетельницу и так все будут пялиться.

– Глеб, мне нравится, – Груша крутится вокруг себя.

Тяжело вздыхаю.

– Если нравится, берем, – переступая через себя, соглашаюсь я.

Примечание. Мактуб (араб. «предначертано») – исламское фаталистическое понятие, литературно переводимое как присловье «так предначертано» Аллахом.