Текст книги "Грушенька и сын шейха (СИ)"

Автор книги: Зинаида Хаустова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 45. Безумие

Глеб Князев

Слушаю Рогова вполуха. Мое внимание сконцентрировано на Груше. Наблюдаю, как она сосредоточенно слушает ликбез. Кусает губы и слегка морщится.

Не могу удержаться и снова лезу к ней под юбку. Обхватываю бедро и наслаждаюсь нежностью кожи. Мое состояние можно описать одним словом – предвкушение. Я просто терпеливо жду, когда мы наконец-то останемся одни. Перед глазами мелькают неприличные сценарии нашей сегодняшней ночи.

Все-таки сегодня сумасшедший день. Разве еще утром я мог представить, что буду верстать на ночь подобные планы?

Снова поворачиваю голову и завороженно смотрю на профиль Ракитиной. Хищный макияж ей нарисовали. Сейчас сама на себя не похожа. И на девственницу не похожа тоже.

После ухода Марины начинаю целенаправленно спаивать Грушу. Ей тоже не помешает быть веселой и раскованной.

После очередного тоста парни покидают шатер.

– Точно гриль не хочешь? – интересуюсь я у мышки, в очередной раз обновляя ее бокал.

– Ммм, а знаешь, алкоголь способствует пищеварению. Пожалуй, у меня появилось немного свободного места, – мышка пьяно хихикает, и я сминаю ее губы своими. Поворачиваюсь к официантке и подзываю ее жестами.

Заказываем по стейку из семги с овощами. Девушка удаляется, а я тяну мышку к себе на колени.

– Если бы ты не была девственницей, трахнул бы тебя где-нибудь в гостевой комнате.

– Почему ты меня игнорировал все это время? – обиженно интересуется Ракитина.

– Чем дольше предвкушение, тем сильнее наслаждение, – выдаю я нелепую отмазку, лишь бы не признаваться в собственном идиотизме.

– Ты такой глупый, Князев, – без слов понимает меня Груша. Приподнимается и нежно проводит ладонью по щеке.

Снова терзаю ярко-алые губы. Шарю языком глубоко внутри. Мозг плавится, яйца ноют. Видимо, я мазохист, если еще сижу в гостях у Волкова.

– Ваш заказ, – слышу голос официантки и нехотя выпускаю Грушу из своих лап.

– Какая вкуснятина, – комментирует мышка, пробуя блюдо, – хорошо, что ты напомнил мне про гриль.

– Можем и на десерт остаться, если хочешь, – нехотя предлагаю я, – подозреваю, что он будет ближе к концу вечеринки.

– А ты хочешь? – поворачивается ко мне Груша и смотрит своими небесными глазами.

– У меня теперь один десерт на завтрак, обед и ужин, – похотливо улыбаюсь и красноречиво разглядываю Ракитину. Она предсказуемо заливается краской, а я не могу скрыть ухмылки.

Звук музыки со стороны бассейна становится сильно громче. Кажется, пенную вечеринку можно считать открытой. Я протягиваю руку и еще подливаю Груше вина.

– Мне, кажется, хватит, – Груша обхватывает щеки ладонями, – я уже такая пьяная.

– На посошок, мышка, – выступаю я в роли искусителя, и девушка послушно берет в руки бокал.

– Нам нужно попрощаться с хозяевами, – встаю и отодвигаю стул Груше.

– Блин, еще эти шпильки, – экспрессивно ругается девушка вставая, опирается на мой локоть и падает ко мне на грудь.

– Надо же, правда пьяная, – посмеиваюсь я и целую недовольный рот.

– Это ты виноват, – тычет мне в грудь пальцем мышка.

– Конечно я, кто же еще. Давай-ка их пока снимем. Пройдись по травке, помассируй ножки, – встаю на колени перед девушкой и помогаю ей разуться. На миг зависаю на аккуратных пальчиках ног.

Беру туфли за задники в одну руку, второй приобнимаю пьяную Грушу. Ковыляем через газонное поле к бассейну. Здесь сбоку организовали какой-то глухой заборчик, куда и нагнетают пену. Дискотека в самом разгаре. Второй проектор выводит ролики прямо на белую стену дома.

Проходим по периметру бассейна, но никого из Волковых я не наблюдаю. Видимо, нужно искать на танцполе. По ушам бьют басы. Ругаюсь сквозь зубы от досады.

Подходим к заборчику, нахожу глазами Марину. Но ей весело и совсем не до меня. Уже готов плюнуть на формальности и уйти по-английски, как нас обдает мощным потоком пены. Поднимаю глаза и злобно смотрю на довольного Волкова, который направляет пенную пушку прямо на нас.

На танцполе замечается нездоровое оживление. Народ победно улюлюкает и прыгает в ажитации в пенной массе. Перевожу взгляд на Грушу и тоже не могу сдержать смех. Мышка вся в пене, такая растерянная и ошарашенная. В ужасе оглядывает свое новое платье. Ее внутренняя девочка искренне расстроена, и мой внутренний хулиган остро реагирует на эту картинку.

Бросаю туфли на плитку. Подхватываю Грушу на руки, через несколько шагов бросаю в бассейн. Сбрасываю пиджак и прыгаю за ней.

Выныривает и отплевывается. Глаза горят ненавистью. Подплываю и обнимаю одной рукой. Гребу на мелкий край к бортику. Как только Ракитина чувствует пол под ногами, бросается на меня с кулаками.

– Князев, ты совсем идиот, что ты делаешь? А если бы я плавать не умела?

– Я просто тебя вымыл, и я бы тебя спас, – затыкаю ей рот языком и не отпускаю, пока не отвечает на поцелуй.

– Платье теперь можно выкинуть, наверное, – громко вздыхает Груша.

– Я куплю тебе новое, – стягиваю с себя мокрую футболку и тщательно стираю с лица девушки поплывший грим. Ракитина темными глазами рассматривает мой торс, трогает пальчиками и прижимается всем телом. С ума схожу от столь близкого контакта. Снова за шею притягиваю к себе и впиваюсь в губы.

Сплетаемся друг с другом в каком-то новом безумии. Надо остановиться, пока это еще возможно.

– Пошли танцевать, – предлагаю я, отдирая Грушу от себя.

В следующем кадре мы уже в пене по пояс страстно танцуем под хит сезона Гангман Стайл. На экране отплясывает пассионарный упитанный кореец PSY. Груша смеется и смотрит на меня большими пьяными зрачками. Мы весёлые и раскованные.

Глава 46. Девственность 2

Аграфена

Просыпаюсь от настойчивого стука дятла по темечку. Кое-как продираю глаза. Видимо, я попала в сказку, потому что рядом спит мой желанный принц. Выбираюсь из его объятий и падаю рядом на спину.

Почему же так плохо? Как мы вообще сюда попали?

Я в футболке Глеба. Надеюсь, с моим новым платьем все в порядке?

Последний кадр, который помню, как мы танцевали в белой пене. Холодный шелк мокрого платья, приятно охлаждающий разгоряченное тело. Глеб с голым торсом, обнимающий меня со спины в танце. Руки, легко скользящие по телу в мыльных пузырьках. Страсть сублимируемая в рейв под открытым небом.

Почему только за каждый полет приходится расплачиваться?

– Мышка, как ты себя чувствуешь? – проснувшийся Князев накрывает меня собой и целует в губы.

– Прекрати, – громко протестую, – я не чистила зубы.

– Как-нибудь переживу, – Глеб снова меня целует, – так как ты?

– Голова болит и вообще мутит, – жалуюсь я, – хорошо, что на работу не надо.

– А здесь болит? – Князев накрывает ладонью мою промежность.

Меня пронзает холодной волной священного ужаса. Закрываю лицо ладонями и стону в голос.

– Что случилось, Груша? Какие-то проблемы? – в голосе Глеба сквозит тревога.

– Только не говори мне, что мы вчера это сделали, – перехожу я на фальцет.

– Что, мышка, совсем ничего не помнишь? – Князев отрывает мои ладони от лица. Смотрит на меня неверяще, – что, правда, совсем ничего?

– Это не смешно, – рычу я.

Глеб падает на спину, сгребает меня к себе на грудь и посмеивается.

– Не переживай, мышка. Не помнишь и хорошо. Зачем вообще такое помнить? Секс не должен быть болезненным. Даже в первый раз. Если бы я был женщиной, то сейчас бы завидывал тебе.

– Только ты не женщина, поэтому и не способен понять. Это же одно из ключевых воспоминаний. Поэтому девочки и любят все эти свечи и лепестки роз.

– Ха-ха. Я хотел вчера снять номер для молодоженов, чтобы были эти твои свечи и прочая ерундистика. Но ты устроила истерику, что не проститутка и не будешь заниматься этим в отеле. Спасибо тебе за это, мышка. Если бы я снял отель, а ты бы ничего не помнила, обломно было бы уже мне.

– Чувствую себя так, будто у меня что-то ампутировали, – жалуюсь я, – что-то очень важное.

– Не драматизируй, Груша. Ничего страшного не случилось. Просто второй раз будет у тебя как первый, только гораздо приятнее. И вообще, не зацикливайся на мнимой важности. В южноамериканских культурах девочек лишают девственности повитухи после рождения. Никто по этому поводу не парится. В средневековой Европе дефролацией подданных занимались местные феодалы. Тоже так себе воспоминания. У тебя же вообще все замечательно. Тебе, в общем, все понравилось. Это все, что тебе нужно знать.

Князев чмокает меня в лоб и снимает со своей груди. Изчезает в недрах квартиры. Кое-как сползаю с кровати и иду в туалет. Чищу зубы пальцем и размышляю, стоит ли мне принести сюда щетку, или это будет расценено, как покушение на личное пространство?

Снимаю футболку. Осматриваю свои бедра, которые слегка в крови. Забираюсь в душевую кабину и включаю массажный режим. Стою, ни о чем не думая. Просто наслаждаюсь напором воды. Когда становится немного легче, пытаюсь определиться, чувствую я себя женщиной или нет?

Говорят, что дамы, которым делали кесарево сечение, не сразу ощущают себя матерями, потому что им вводили наркоз. Следовательно, если я ничего не помню, то и не сразу должна почувствовать изменения?

Но на самом деле все не так. Я чувствую себя женщиной с того самого раза, когда Глеб отказался со мной спать. Для меня тогда был самый настоящий секс, даже если кто-то считает, что это не так. Может Князев и прав, зачем мне помнить вчерашнюю ночь, если первый раз у нас случился раньше?

Выхожу и сразу натыкаюсь на Глеба. Он держит в руках стакан с водой и таблетки.

– Что это? – интересуюсь я.

– Абсорбент и от головы. Выпей и поспи еще, – командует Князев.

Мне так нравится предложение, что и не думаю возражать. Послушно глотаю колеса и устраиваюсь в кроватке.

Мне снится, что я французская крестьянка, которая в свадебном платье пришла к своему сеньору. Я должна отдать ему свою девственность в соответствии с обычаем права первой ночи. Я смотрю в пол и боюсь взглянуть на него. Мужчина отрывается от изучения какого-то документа, подходит ко мне и поднимает лицо за подбородок. Я понимаю, что это Глеб, а он порочно целует меня и начинает расшнуровывать платье.

Глава 47. Бари

Бари

Курим кальян на мужской половине в доме у первой жены Валида. Снова резкая смена миров. В воздухе запах кальяна смешивается с ароматом бахура в замысловатый микс. Странное чувство, когда не знаешь, какой из миров тебе нравится больше. Тот в котором царит свобода нравов или упорядоченный традиционный дух Аравии.

Валид просматривает на маке мои фотки с Олимпиады.

– Жаль, что ты не смог со мной поехать, – в очередной раз замечаю я.

– Ты же знаешь, Фатьма может родить со дня на день. Если бы это произошло в мое отсутствие, потом годами бы припоминалось.

– Вообще, Олимпиада это круто, – делюсь я впечатлениями, – Лондон бурлит от вавилонского столпотворения. На улицах царит атмосфера праздника.

– А это кто? – Валид разворачивает ко мне мак экраном и показывает фотографию с Кейт.

– Просто англичанка, встретились на стадионе, – пожимаю я плечом.

– Поразительное сходство с Латифой, – зависает на фотке брат, – ты уверен, что она англичанка? Вообще-то, на славянку похожа.

– Я тоже так первоначально подумал, но там ярко выраженный лондонский акцент.

– Покажешь отцу, когда вернется из штатов? – прищурив глаза, интересуется брат.

– Ни в коем случае, – смеюсь я, – он же землю начнет рыть носом, как только ее увидит.

– Англичанку он в гарем не получит, – чуть пожимает плечом Валид.

– А что, если он захочет ее в третьи жены? Этот сценарий ты совсем исключаешь? – вздергиваю бровь и наблюдаю, как брат слегка передергивает плечами, – вот то-то же и оно. Если он кого-то и решится взять в жены, то вот эту блондинку, – киваю подбородком на экран.

– Да, этот риск исключать нельзя, – задумчиво соглашается брат.

С опаской кошусь на Валида, но все-таки выдаю свои тайные помыслы:

– Вообще-то я планирую получить ее себе. Как только смогу выбраться в Лондон надолго. Меня торкнуло от этой крошки.

– И как ты планируешь найти в Лондоне случайную знакомую с олимпийского стадиона? – Валид усмехается, глядя на меня.

– У меня есть ее телефон, – самодовольно информирую брата.

– Кхм, так у тебя все уже на мази? Будешь с ней пока переписываться?

– Да нет. Какой смысл сейчас переписываться? Начну контактировать перед поездкой в Лондон. А вообще, надо подумать. Может быть, устрою случайную встречу. В любом случае, нет смысла париться об этом заранее.

– Не боишься, что вас увидит Тина? Она же тоже учится в Лондоне? – посмеивается Валид.

– Увидит и что? – пожимаю плечом. – Свадьба только через год. Моя личная жизнь ее не касается.

– Ты еще неопытен в семейной жизни, брат, – покровительственно похлопывает меня по плечу Валид, – женщин ни в коем случае нельзя сводить в одном пространстве. Даже, если твоя невеста промолчит, запомнит навсегда. Потом найдет, как попортить тебе нервы. Помнишь, что писал имам Шарани о разных женах? Никогда не хвали одну в присутствии второй, никогда не благодари одну в присутствии второй, не своди их в одном доме, не води в гости друг к другу. Ибо все эти действия раздуют в их сердцах ненависть друг к другу. Не говоря уж о том, что твоя англичанка к тебе на пушечный выстрел не подойдет, если узнает о том, что ты помолвлен.

Выпускаю дым в потолок колечками. Брат прав, он старше и мудрее.

– Тину пасет агентство отца. Могу запросить маршрут ее движения, чтобы избежать незапланированных встреч.

– Да, это будет правильным. Главное, не теряй голову и будь благоразумным, брат.

В комнату врываются сыновья брата: семилетний Мансур и пятилетний Саид.

– Дядя приехал, – вопят в унисон и несутся ко мне маленьким вихрем.

Едва успеваю отойти от кальяна. Повисают на мне с двух сторон. Это то, что ценно в Аравии – здесь можно завести большую семью. Если бы я все-таки решился переехать в Европу, об этом можно было бы забыть. Максимум одна жена. Даже если будет из наших, быстро испортится европейской эмансипацией. О чем говорить, если здесь аравийки смотрят на западных женщин и требуют себе все больше свобод.

Та же Тина заикалась, что желает быть единственной. Пришлось пригрозить разрывом помолвки, чтобы выветрить эту блажь из ее головы. Зачем мне на таких условиях Тина? Тогда уж лучше свалить в Европу и жениться на той, кто реально понравится.

Тащу племянников до ближайшего дивана и сваливаю в кучу на цветные подушки.

Глава 48. Выбор

Глеб Князев

Периодически заглядываю в спальню и смотрю на спящую Грушу. Близко не подхожу, чтобы не было соблазна трогать.

Странные ощущения. В моей личной кровати спит женщина. Уже не первый раз, между прочим. И меня это совсем не напрягает. Более того, чувствую непонятное удовлетворение.

Невольно усмехаюсь, вспоминая расстройство девушки от осознания своей несвоевременной амнезии. Надо как-то подсластить пилюлю. Тем более, что случившееся моя вина. Я целенаправленно вчера спаивал мышку. Слегка переборщил. Бывает.

Прикидываю, сколько у меня есть время до пробуждения Груши. Беру ключи от машины и быстро спускаюсь в паркинг. Мой план прост. Хочу из второго раза сделать первый. Тем более, что Ракитина сама заявила о своих желаниях. Даже ломать голову не надо.

Когда возвращаюсь домой, Груша еще спит. Я хожу вокруг нее, сгорая от нетерпения. Соблазн разбудить очень велик, но не хочу мешать восстановлению организма.

Заставляю себя сесть за ноутбук и немного поработать. Время тащится сонной улиткой.

Заглядываю в спальню. Груша начала возиться в постели. Наверное, скоро проснется. Стягиваю футболку. Ложусь с ней рядом. Притягиваю к себе.

– У тебя такой удобный матрас, – через несколько минут шепчет девушка хрипло, прижимаясь ко мне.

– Выспалась, малыш? – целую ее в висок. – Как твоя голова?

– Все хорошо. Готова к труду и обороне.

– Есть будешь? – поглаживаю по спине ладонью.

– Буду, но чуть-чуть попозже. Хочу просто поваляться в твоих объятиях.

Тяну мышку к себе и устраиваю на своем плече. По-хозяйски обхватываю ладонью попу. Все как-то гармонично пристраивается друг к другу. Как будто складывается предначертанный пазл.

– Расскажи про своего брата. Что там произошло? Если не секрет, конечно.

– Ничего интересного, мышка. Просто сестра случайно встретила его на олимпийском стадионе.

– Какая-то невероятная случайность, если они не были знакомы, – Груша задумчиво чертит пальчиком на моей груди.

– Да, удивительно, но иногда происходит и такое. – задумчиво соглашаюсь я.

– Вы очень похожи, – замечает Груша.

– Так было с детства, но я тоже впечатлен, – нехотя соглашаюсь я.

Груша каким-то десятым чувством улавливает, что это все для меня тяжелая тема и резко меняет вектор разговора.

– Почему твоя сестра живет в Лондоне?

– Мой отчим был оттуда. Вернулся домой после развода с мамой. Ему все далось трудно, не захотел оставаться здесь.

– Почему они развелись? Прости, если я бестактна.

Смотрю на нее в задумчивости. Груша дает возможность проигнорировать ее вопрос, но я почему-то отвечаю.

– Мама узнала, что отчим сотрудничает с иностранными спецслужбами. Ее работа в Министерстве обороны оказалась под угрозой. После развода с отцом она ценила свою финансовую независимость. В девяностые подобные грешки отчима не могли ей создать проблем в карьере. В нулевые ситуация изменилась. Она предпочла сохранить работу, а не брак.

– Я никому не расскажу, – шепчет Груша прежде, чем я хотел попросить об этом. Благодарно сжимаю ее ягодицу.

– Это было бы неплохо, – усмехаюсь я.

– Грустно, когда приходится делать подобный выбор. Твоя мама его любила? – мышка закидывает на меня ногу, еще больше вжимаясь в тело. Осторожно поправляю ее колено, чтобы оно не задевало стояк. Спонтанный второй раз не вписывается в мои планы.

– Наверное нет, если сделала такой выбор, – отвечаю на заданный вопрос.

– Ты слишком категоричен, Глеб, – возражает Груша, – если бы у тебя были дети, как бы ты поступил?

– Ну, если смотреть с этого ракурса, то может ты и права. Выбор стоял не между мужчиной и работой, а какой-то другой. Мама с момента нашего побега ни разу не была за границей. Считала, что безопасно только в России. Я сам стал выезжать только когда стал дееспособным. Может быть, вся эта ситуация с отчимом оголила все ее старые фобии. Единственное безопасное место оказалось под угрозой.

– Я тоже никогда не была за границей, – удивляет меня Груша, – зарплата всегда была маленькая.

– У тебя все впереди. Так даже интереснее, – снова чмокаю мышку в висок и думаю, куда бы ее вывезти.

– Не хотела бы я, чтобы жизнь передо мной когда-нибудь поставила подобный выбор, – задумчиво выдает Груша.

– Никто бы не хотел, – соглашаюсь я, – но она обычно не спрашивает.

Глава 49. Джинн

Аграфена

Лежу на плече у Глеба и до конца не верю, что все происходит на самом деле. Мы просто обнимаемся и разговариваем, как самая настоящая пара. Большой палец руки Князева нежно поглаживает мою ягодицу. Внизу живота все сладко сжимается от этой невинной ласки.

В какой-то момент поглаживания становятся более требовательными, и Глеб сворачивает наш разговор.

– Тебе нужно поесть, мышка, – решительно заявляет он, – и у меня для тебя есть небольшой подарок.

– Подарок? – моментально поднимаю голову и вопросительно смотрю на Князева.

– Вон в том пакете на кресле, – глазами показывает Глеб на картонную сумку с логотипом известного бренда.

Слезаю с кровати и под внимательным взглядом Князева достаю совершенно прозрачные кружевные трусики. Густо краснею и спешу их спрятать назад. Вытаскиваю кружевное шелковое кимоно и краем глаза замечаю прозрачный бюстгальтер.

– Нравится? – Глеб подбирается ко мне со спины и обвивает руками за талию.

– Это очень красиво, – сглатываю я.

– Я бы предпочел красный, – хрипло шепчет мне на ухо Князев, – но подумал, что для тебя будет перебор и остановился на черном.

– Мне надеть все это сейчас? – перехожу на взбудораженный шепот.

– Нет, мышка, сначала я тебя покормлю. Потом переоденешься. Иначе я не уверен, что не возьму тебя на кухонном столе, – ладонь Князева сползает ниже по животу, – а на сегодня были другие планы.

Мои пальцы подрагивают, когда опускаю легкий шелк в пакет. Предвкушение течет по венам. Глеб переплетает наши пальцы и тянет меня за собой. Усаживает за стол и начинает выгружать коробки из пакета с логотипом сетевого ресторана.

– Цезарь или оливье с раковыми шейками? – перечисляет ассортимент Глеб.

– Цезарь, – немного подумав, отвечаю я.

– Что разогревать: бефстроганов или котлету по-киевски? – вдогонку интересуется Князев.

– Мне хватит цезаря, – уверенно отказываюсь от второго.

– Только не говори, что мне сказочно повезло, и ты обойдешься половиной зернышка в день, – смеется мужчина.

– Только не говори, что ты уже готов жениться, – легкомысленно подхватываю шутку.

– Что, все-таки маленькая мышка хочет замуж? – Глеб наклоняется ко мне и проводит губами по шее.

– Мне уже не актуально, – растягиваю губы в ироничной улыбке, – со вчерашнего дня я падшая женщина. Так уж и быть, буду теперь просто твоей любовницей.

Быстро заканчиваю с салатом. Князев подхватывает меня за ягодицы и водружает на стол. Задирает свою футболку до талии и стягивает по ногам трусики. Порочно раздвигает мои ноги и встает на колени на пол. Его язык основательно проходится по моим сочащимся складкам.

Откидываюсь на локтях назад и сосредотачиваюсь на собственных ощущениях. Мне кажется, что сегодня я получила в пользование джинна, который исполняет мои желания. Такая восточная сказка мне, определенно, нравится.

Пальцы Глеба скользят внутрь и находят какую-то чувствительную точку. Я вся превращаюсь в пульсирующий сгусток. Издаю какие-то неприличные звуки. Внизу живота закручивается знакомая спираль. Я напрягаюсь каждой клеточкой тела. Всем существом жажду разрядки.

Вдруг все резко прекращается, и я готова взвыть от разочарования.

Князев встает и смотрит на меня своим фирменным ироничным взглядом.

– Иди переодевайся, мышка, – следует короткий приказ.

Вскакиваю со стола и злобно толкаю его в грудь ладонями. Глеб издает короткий смешок. В каком-то тумане нахожу пакет и иду с ним в ванную, сгорая от желания.

В лихорадке натягиваю неприличный наряд и рассматриваю себя в большое зеркало. Даже не знаю, как в таком выходить. Это еще развратнее, чем быть голой.

Тяну время, изнывая от неудовлетворенности. Чищу зубы снова пальцем. Накидываю короткое кимоно на белье и покидаю временное убежище.

– Я в спальне, – слышу голос Глеба и внутри все переворачивается от волнения.

Толкаю дверь. Окна плотно зашторены. Комната освещается зажженными свечами. Кровать усыпана лепестками роз.

Одной рукой хватаюсь за сердце, другой зажимаю рот в волнении. На глаза наворачиваются сентиментальные слезы.

Дверь за мной закрывается, и Глеб обнимает меня со спины.

– Такой первый раз ты хотела, Груша? – негромко интересуется Князев.

– Спасибо, Глеб, – выталкиваю сквозь ком в горле.

– Спасибо не отделаешься, мышка, – мурлычет мне на ушко большой кот. Стягивает кимоно и отбрасывает на пол. Шарит ладонями по обнаженному телу. Под его руками кожа горит.

Разворачивает к себе и подхватывает под ягодицы. Пара шагов, и я лежу на кровати. Умираю от томления под горячими взглядами. Внимательно наблюдаю, как оголяется Князев. Зависаю на выдающейся детали тела, по которой мужчина раскатывает презерватив.

Глеб забирается на кровать. Медленно стягивает только что надетые трусики. Сжимает мою промежность ладонью и слизывает с нее соки прямо на моих глазах.

– Раздвигай ноги, мышка, – командует Глеб, нависая надо мной.

Немного трушу, но выполняю приказ. Подсознательно почему-то жду боли. Ощущаю давление у входа и вцепляюсь пальцами в плечи Князева.

– Все хорошо, малыш, – уговаривает Глеб и одним толчком заполняет меня собой.

Расслабляюсь и выдыхаю. Чувствую легкий дискомфорт, растяжение и заполненность. И глобальное облегчение. Нет, определенно, лучше помнить второй раз, чем первый.

– Моя мокрая узкая горячая девочка, – бормочет Князев и впивается в губы.

Внутри разливаются электрические волны. Вхожу в состояние счастливого транса от осознания нашего слияния. Толчок следует за толчком. Чувствую каждый. Наслаждаюсь каждым.

Глеб проталкивает руку между нашими телами и начинает стимулировать мой клитор. Трусь о его пальцы, ощущаю его внутри. Вытягиваюсь в струну и подгибаю пальцы. Князев наклоняет голову и, не снимая бюстгальтера, чувствительно прикусывает мой сосок.

Тело подбрасывает от мощного разряда экстаза, который пробегает по натянутым нервам. Внутри все взрывается от многочисленных спазмов и Глеб громко стонет, когда я его сжимаю.

– Мышка, ты лучшая, – бормочет и откидывается на спину.

В воздухе разливается запах ароматических свечей, теперь разбавленный нашей страстью. Лежу в невесомости полностью расслабленная и улыбаюсь от ощущения счастья.