Текст книги "Грушенька и сын шейха (СИ)"

Автор книги: Зинаида Хаустова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 37. Терпение

Глеб Князев

Вечером захожу в ресторан перекусить и встречаю Макса Бурлакова. Видимся нечасто, я искренне рад встрече. Обмениваемся рукопожатиями и обнимаем друг друга. Ужин плавно превращается в приятельские посиделки. Бурлаков – банкир. Вскоре обсуждаем ситуацию на рынках.

– Рано или поздно это все рухнет, – проговариваю свое видение ситуации, – с 2008 года бабла напечатали выше крыши. Скоро доллары будут с вертолетов разбрасывать. Бесконечно это все продолжаться не может. Штаты ждет гиперинфляция, как Германию после первой мировой войны.

– Мне кажется, ты не совсем верно оцениваешь ситуацию, Глебчик, – Макс вальяжно развалился на диванчике и покуривает кальян.

– Что именно я неправильно оцениваю? – с любопытством смотрю на приятеля.

– Как ты думаешь, зачем устроили заварушку на Ближнем Востоке? – спрашивает Макс. Невольно поеживаюсь от его взгляда, таким учитель смотрит на нерадивого ученика.

– Нефть, я полагаю, – неопределенно жму плечом.

– Нефть это прибыль растянутая во времени, – лениво тянет Бурлаков, – почему-то все забывают, что у, так называемых, ближневосточных диктаторов были большие накопления от продажи той же самой нефти. То что сейчас происходит – стрижка овец. Так называемые «рептилоиды» просто отбирают у Ближнего Востока десятилетиями накапливаемые богатства. Та же схема, которую в 90-е провернули с нами.

– Ты хочешь сказать, что долларовая эмиссия это не просто работа печатного станка? Напечатанное обеспечено наворованными активами?

– Именно, Глебчик. А еще я думаю, что не было в 2008 никакого кризиса. Управляемо уронили ипотечные бумаги. Нужно было охладить рынки, чтобы выгодно разместить награбленные ближневосточные капиталы. Кто-то знатно закупился на дне.

– Кризис доткомов в 2000-м тоже был управляемым? – интересуюсь я.

– Думаю нет. Там были объективные причины. Ты же понимаешь, что технологии на западе в 90-е перли не просто так? Активно внедряли разработки наворованные у Советского Союза. На целое десятилетие хватило. Когда закончились, наступил объективный кризис. К тому же нельзя сбрасывать со счетов запрет Талибаном производства опиума в Афганистане в 2000 году. Наркотрафик контролировала британская бабулька. Снижение денежных потоков сразу сказывается на фондовых рынках.

– Прям все технологии у нас сперли? – уточняю я, пропустив мимо ушей наркотический фактор.

– Может и не все, но я тут общался с одним венчурным инвестором из Сколково. Он совершенно не скрывает, что первоначальный капитал в США получил от продажи разработки своего НИИ, которую вывез при эмиграции. Причем советские НИИ по большей части работали в «стол». Интеллектуальные разработки сильно опережали производство. Теперь все разграблено. – Макс выпускает дым в потолок. – Отлить не хочешь, Глебчик?

– Нет, пока воздержусь.

Провожаю взглядом спину Бурлакова и лезу проверить страницу Ракитиной.

Губы непроизвольно растягиваются в улыбке Чеширского кота.

Ракитина похвасталась свиданием с Захаром. Ощущаю безграничную нежность к Грушеньке – маленькой, глупой мышке, которая так доверчиво залезла в мою ловушку. Открываю вчерашнюю фотку с сиськами и чмокаю экран.

– Ты моя лапушка. С кем ты села играть в карты? – риторически вопрошаю я.

Быстро набираю комментарий: «С меня подарок на свадьбу».

***

Утром широко раздвигаю жалюзи. Зорко наблюдаю за происходящим в опен-спейсе. Держу под наблюдением дверь в офисную кухню.

Вскоре появляется знакомая фигура. Грушенька смотрит на мой кабинет, встречается со мной взглядом и быстро отворачивается.

Встаю и направляюсь следом за Ракитиной. Чувствую себя как кот, вышедший на охоту за маленькой мышкой. Настроение отличное.

Грушенька стоит у кофейного автомата, который утробно урчит, прежде чем выплеснуть в кружку напиток.

– Как свидание? – не могу сдержать ехидного тона.

– Отлично, – поет Аграфена, – на субботу у нас намечен секс. Жди фотоотчет.

– Не думаю, что твой будущий муж обрадуется, узнав, что ты отсылаешь интимные фото постороннему человеку, – усмехаюсь я.

– Я не собираюсь в монастырь, – с вызовом заявляет Груша, – и никакого мужа у меня тоже не будет. Планирую с головой нырнуть в пучину греха и разврата. Пожалуй, одного мужчины для этого будет маловато. Нужно на субботу назначить свидание с кем-нибудь еще. Первый секс днем, второй вечером. Грехопадение будет по ускоренной программе. Оба фотоотчета вышлю тебе.

Улыбка сползает с моего лица. Она блефует, это очевидно.

Нужно договориться с Захаром, чтобы фиксировал каждый чих и отчитывался мне.

Резко разворачиваюсь и выхожу из кухни. Задергиваю жалюзи и падаю в кресло.

Зачем я вообще затеял всю эту игру?

Хотел вывести Грушеньку на чистую воду и доказать, что она блефует.

А если нет? Если она действительно позвонит своему ухажеру и договорится с ним? Это то, что я уже никак не смогу контролировать. И все ради чего? Чтобы ее не трахать? Бред какой-то.

Растираю лицо руками.

Так, в сторону панику. Я хочу знать блеф или не блеф, потому что я мужчина и не могу проиграть. Если она блефует – я выиграл. После этого я может и закручу роман с Грушей, но как победитель. А не потому, что женщина меня прогнула и вынудила изменить свое решение.

Вечером заваливаюсь на занятия по аквааэробике. Зорко осматриваю бассейн, но Ракитиной не наблюдаю. Разочарованно вздыхаю и залезаю в джакузи.

Занятие начинается. Уже думаю, что пришел зря, когда дверь хамама открывается и появляется Грушенька. Смотрит в бассейн, потом на джакузи. На лице отражаются сомнение и смятение.

– Иди ко мне, детка! – мысленно приказываю я.

Ракитина переминается с ноги на ногу, но все-таки направляется в мою сторону.

– Умница, девочка! – про себя хвалю мышку, рассматривая длинные ноги и тонкую талию.

– Ты обещал не приходить во время аквааэробики, – недовольно напоминает Ракитина, опускаясь на соседнее место.

– Решил последний раз понаблюдать за «ускользающей красотой», то есть за тобой невинной, – ухмыляюсь я.

– Хочешь сказать, что ты посмотрел фильм? – недоверчиво косится Груша. – Ну и как?

– Героиня-идиотка, – категорично заявляю я, – нельзя расставаться с девственностью из желания отомстить.

– Она не мстила, – Ракитина сверкает глазами, – просто нашла более достойного кандидата.

– Ну да. Четыре года была влюблена, а потом резко нашла достойного кандидата, – скептически цокаю языком. – Зачем ты все это затеяла, Груша? Скажи мне честно.

– Просто не вижу смысла и дальше жить с этим атавизмом, – жмет плечом девушка, – оказывается, секс это очень приятно. Спасибо, что открыл глаза.

– Ты не сможешь переспать не пойми с кем. Ты любишь меня, – самоуверенно заявляю я.

Ракитина вспыхивает, как маковое поле, и фыркает.

– Вот еще! – гордо кидает. – Ты не единственный человек с членом в этом городе. У меня куча вариантов для сексуальных утех.

Гневно сверлю глазами профиль Грушеньки, которая делает вид, что она тут сама по себе. Наклоняюсь, резко дергаю Ракитину за руку и усаживаю к себе на колени. Притягиваю к своей груди, жадно вдыхаю запах волос.

– Тише, не сопротивляйся, мышка, не привлекай внимание, – шепчу я и достигаю результата. Ракитина замирает в моих руках и задерживает дыхание. Бесконечные мгновения наслаждаюсь близостью наших тел.

Оцениваю обстановку. Из бассейна нас не видно. У тренера, проводящего занятие, видимость ограниченная, тем более, ему сейчас не до нас.

– То есть, ты ко мне ничего не испытываешь? – хрипло интересуюсь я, поглаживая внутреннюю сторону бедра Грушеньки.

– Как я могу? – картинно закатывает глаза Ракитина. – Мне же следует о душе думать, а не о земных страстях.

Прикусывает губу, неприкрыто меня провоцируя. Усилием воли сдерживаю себя, чтобы не вгрызться в пухлые губы. Закрываю глаза, чтобы не сорваться. Терпение, только терпение.

Скольжу рукой вверх по ноге Груши, достигаю развилки. Ныряю пальцами под ткань купальника. Скольжу подушечками по складкам и проталкиваю палец в лоно девушки.

– Ты мокрая, мышка. Что и требовалось доказать. Ты не сможешь переспать с кем-нибудь другим. Ты хочешь меня, – одержимо шепчу я.

– Мы в бассейне, Глеб! – фыркает Груша. – Здесь все мокрые. А свято место пусто не бывает. Если ты не хочешь меня, найдется масса желающих.

Ракитина провокационно трется об мой стояк напоследок и соскальзывает с колен. Маленькая стерва! Вылезает из джакузи и удаляется в сторону раздевалок.

Глава 38. Флеш рояль

Аграфена

Не могу сосредоточиться на полезной книжке. Из головы не выходит происшествие в джакузи.

Очевидно, моя тактика с возбуждением ревности работает на полную катушку. Именно поэтому Глеб меня сегодня обнял. Следовательно, нужно продолжать дальше в том же духе.

Завтра в кинотеатре мне нужно поцеловаться с Захаром. И каким-то непонятным способом это сфотографировать.

Завтра все решится. Если Князев не отреагирует на фотографию с поцелуем, я готова сдаться. Как бы я не декларировала свою решимость идти до конца, я не смогу переспать с посторонним мужчиной.

Стараюсь выбросить посторонние мысли из головы. Мне нужно сосредоточиться на главе про минет. Внимательно вчитываюсь в пошаговую инструкцию. Здесь явно не хватает иллюстраций к написанному. Фалос я видела только издалека. Не совсем понимаю некоторые термины.

В какой-то момент откладываю книгу и ищу ролики в интернете. Загружаю горячее порно с минетом. Смотрю и впадаю в шок от увиденного. В написанном виде все было как-то поинтеллигентнее.

Вздыхаю. На что только не идут женщины, чтобы быть хорошими любовницами. Сейчас сильно сомневаюсь, что я способна на что-то подобное. Кажется, что этот трах в рот я повторить никогда не смогу.

Тру переносицу. Закрываю вкладку и выключаю комп. Новую информацию после увиденного я воспринимать сегодня не готова.

Утром не могу вспомнить, что мне снилось. Видимо, совсем треш, если подсознание решило его забыть.

***

Фильм, на который мы пришли, оказался боевиком. С удивлением кошусь на Захара. Странный выбор для свидания. Может он немного с приветом?!

Парень сосредоточенно смотрит на экран, на меня даже не поглядывает. Вообще не чувствую от него ни малейшего эмоционального отклика. Может, просто решил приударить за начальницей для получения дополнительной страховки, что его возьмут на эту вакансию?

И как его вообще стимулировать на поцелуй, если не проглядывается ни малейшей заинтересованности?

Сдвигаюсь на кресле в сторону парня. Кладу руку на широкий подлокотник. Как бы случайно касаюсь его ладони. Захар нервно вздрагивает. Не глядя на меня, медленно передвигает свой локоть до полной ликвидации прикосновения.

Да, паршивая ситуация. Надо было с Бобрешовым договариваться. Пусть это было бы наглое использование, зато проверенный вариант.

Бли-и-н.

Поздно уже жалеть. Надо думать, что теперь делать.

Полностью абстрагируюсь от взрывов на экране. Мозг занимается обработкой данных. От равнодушия своего визави переключаюсь на странное поведение Князева.

Почему он меня совершенно не ревнует к Захару? Еще и отпускает ехидные комментарии по этому поводу.

Это совсем не похоже на Глеба. Он меня дико ревнует к одному мужчине, при этом совершенно не ревнует к другому? Да быть такого никак не может!

Задумчиво смотрю на своего сотрудника. Дожидаюсь затишья на экране. Повисаю на плече парня и громко кричу на ухо:

– Хочешь после сеанса минет в туалете?

Даже если Захар ко мне равнодушен, от такого предложения никто не откажется. Никто из нормальных мужчин. Кроме подлых шпионов коварного Князева.

Захар отшатывается от меня. Смотрит ошалевшими глазами и кричит в ответ:

– У меня телефон вибрирует, надо срочно ответить.

Вскакивает со своего места и пробирается на выход сквозь ряд человеческих ног.

Встаю за ним следом. Натыкаюсь на заинтересованные взгляды. Зрители со следующего ряда как-то ехидно ухмыляются.

Кажется, я слишком громко озвучила свое предложение. Ладно, сейчас совсем не до этого.

Кидаюсь в погоню за Захаром. Преследую до вестибюля. Хватаю его за плечо. Резко оборачивается, смотрит испуганно.

– Я скажу Князеву, что ты ко мне приставал, – сразу начинаю с козырей, чтобы проверить свое предположение.

– Что ты хочешь? – моментально начинает торговаться Захар, окончательно подтверждая мои подозрения.

– Сделай то, что планировал. Напиши Глебу, что я предложила тебе минет в туалете.

– Глеб не простит мне предательства, – парень становится белым как мел.

– Он никогда не узнает, что ты это сделал по моей указке. Обещаю, – заверяю я.

Захар некоторое время смотрит на меня с сомнением. Потом все-таки набирает сообщение.

Облегченно выдыхаю. Даже целоваться не пришлось.

Почти сразу телефон Захара вибрирует.

– Что он написал? – требовательно интересуюсь.

– Чтобы я тебя игнорировал и спокойно смотрел кино.

– Ладно, пошли назад, – жму плечиком и покорно возвращаюсь в зрительный зал.

До конца фильма пребываю в эйфории. Взрывы и стрельбу воспринимаю, как праздничные салюты.

Неужели я смогла переиграть Глеба? Выявила его шпиона и заставила работать на себя. Ощущаю себя мегамозгом.

Если в прошлый раз Князев пришел в волнение от обычного поцелуя, то от известия о моем предложении у него должно окончательно сорвать крышу. А если и это не поможет, в следующий раз заставлю написать Захара, что я его всячески соблазняю и развожу на секс. И для всего этого мне не нужно даже шевелить пальцем. Это как получить флеш рояль на руки.

Выходим с Захаром из кинотеатра, и взгляд упирается в знакомый внедорожник. Стекло пассажирской двери ползет вниз, и Глеб раздраженно командует:

– Быстро садись в машину. Здесь стоянка запрещена.

Скомканно прощаюсь с новым сообщником и прыгаю в автомобиль.

Не могу скрыть торжествующей улыбки.

Мгновенный результат. Глеб приехал за мной лично. Надеюсь, что сразу поедем к нему домой. Не зря интуиция вчера говорила, что сегодня решающий день.

– Я смотрю, тебе совершенно не стыдно? – зло комментирует Глеб.

Улыбка сползает с моего лица. С опаской кошусь на мужчину, в котором просто плещется агрессивная энергетика. Такой Князев меня пугает.

Моментально сдуваюсь. Азарт испаряется. Последние дни прошли на адреналине, который сейчас внезапно иссяк.

Глава 39. Квалификация

Аглая

Квалификация по прыжкам с шестом среди женщин. Олимпийский стадион забит. Исимбаева лежит на полу, накрыв лицо синим полотенчиком. Концентрируется и готовится к прыжку.

– Почему мы не пошли на баскетбол, – снова канючит Джейн, – скукотища сплошная. Как можно было променять сексуальных парней на какую-то легкую атлетику?

– Джейн, скоро будет прыгать Кейт Деннисон. Ты можешь поболеть за нее, – примирительно предлагаю я.

– Ей все-равно ничего не светит, – недовольно бурчит подруга.

На мгновение выключаюсь из дискуссии. Появляется странное ощущение в затылке. Настойчивое жжение целенаправленного внимания.

Оборачиваюсь и осматриваю трибуны. Слишком много кресел и лиц.

– Исинбаева выходит, – трясет меня за локоть Настя.

Мгновенно обо всем забываю и возвращаю все свое внимание на арену. Наша спортсменка играючи преодолевает препятствие. Видно, что оставался еще большой запас до шеста.

Визжим, прыгаем и обнимаемся с Настей. Набрасываемся с объятиями на унылую Джейн. Особенно классно, что нас поддерживают зрители вокруг. Люди с разных концов света радуются с нами за нашу спортсменку. Энергия большого живого стадиона проносится сквозь нас освежающим потоком. Качает на волнах людского океана.

Отставляем в сторону бурную радость, чтобы проследить за прыжком нашей Феофановой. Но здесь постигает разочарование – спортсменка не преодолевает барьер. Закрываю рот руками, слушая восклики разочарования стадиона.

Снова концентрируюсь на ощущении сверления в затылке.

Поворачиваюсь всем корпусом и шарю по трибуне глазами. Не могу сдержать восторженного восклика, когда замечаю Глеба. Неужели брат решил сделать мне сюрприз? Сразу срываюсь с места и бросаюсь по направлению к лестнице.

– Глаша, ты куда? – слышу вопрос Насти.

– Там брат, – неопределенно машу рукой в сторону.

Подруга что-то еще кричит. Кажется, требует привести Глеба к нам. Я уже не слышу, потому что со всех ног несусь наверх.

Оглядываюсь. Натыкаюсь на тот же взгляд. Останавливаюсь, потому что понимаю, что это не Глеб. Но мужчина мне призывно улыбается, и я не могу тотчас же вернуться на место. Чувствую себя идиоткой, но мой пробег с препятствиями не остался незамеченным. Теперь надо подойти, видимо.

Похожий на Глеба незнакомец тоже начинает движение в мою сторону. Встречаемся на лестнице на уровне его ряда.

– Привет! Почему ты на меня смотрел? – тотчас же спешу наехать на мужчину, чтобы объяснить причину своего глупейшего забега наверх.

– Ты очень красивая. На тебя приятнее смотреть, чем на арену, – незнакомец достает из джинсов айфон, – ты не будешь против, если я с тобой сфотографируюсь?

Не успеваю ничего ответить, как мужчина притягивает меня к себе и жмется щекой к щеке. Вытягивает руку с телефоном и делает селфи. Погружаюсь в облако восточного мужского парфюма. Не могу объяснить, что со мной происходит. От его близости я совершенно перестаю что-либо соображать.

– Зачем ты нас сфотографировал? – оцепенело спрашиваю я.

– Фото на память с олимпийского стадиона, – мужчина очаровательно улыбается, и у меня перехватывает дыхание. Как два разных человека могут быть так сильно похожи? – Ты радовалась за русскую, но у тебя лондонский акцент, – продолжает незнакомец и смотрит на меня чересчур пристально.

Игнорирую завуалированный вопрос. Сильно кажется, что он с подвохом.

– Не могу понять, что за акцент у тебя? – перевожу я стрелки на мужчину. – Откуда ты приехал?

Не очень вежливая формулировка, но ситуация выбивает меня из зоны комфорта и заставляет нервничать.

– Позвольте представиться, Бари аль-Азиз. Я из Саудовской Аравии, – мужчина ловит мою руку и оставляет символический поцелуй на тыльной стороне ладони.

Я так поражена, что просто застываю на месте, когда слышу родную фамилию моего брата. Мысли носятся в голове встревоженными табунами. У саудитов большие семьи, это может быть очень дальний родственник. Но сходство слишком разительное. Как же звали родню брата? Совершенно ничего не помню.

Поднимаю глаза на Бари и понимаю, что он ждет мое имя. В памяти всплывает образ британской прыгуньи с шестом.

– Меня зовут Кейт, – натянуто улыбаюсь.

– Очень приятно, Кейт! Вы похожи на бывшую жену моего отца. Ее звали Латифа. Вы такая же нежная.

Забываю как дышать. Если он говорит о маме, то это брат моего Глеба. Разве так вообще бывает? Какой-то полный сюр.

– Вы приехали на Олимпиаду, Бари? – в каком-то тумане, как со стороны, слышу свой голос.

– Деловой визит в удачное время, – мужчина шарит взглядом по моему лицу.

Просто случайная встреча. Вряд ли мы еще раз пересечемся. Эта мысль и успокаивает, и тревожит.

– Я тоже хочу сфотографироваться с вами, – выдавливаю из себя полуулыбку.

– Подождите минуточку, Кейт, я сейчас вернусь, – Бари проходит на свое место и тут же возвращается с палкой для селфи, – так будет удобнее. Разблокируйте свой телефон!

Очаровательно улыбается мне. Подсоединяет гаджет в настройках моего айфона. Отстраненно наблюдаю за всеми его манипуляциями и даже не протестую.

Снова прислоняется щекой к щеке. Место касания жжет. Делает несколько снимков на фоне олимпийской арены.

– Ну, вот и все. Теперь у вас тоже будет память об олимпиаде, – комментирует Бари.

– Спасибо! – стряхиваю с себя оцепенение и забираю свой айфон. – Меня ждут подруги. Было приятно познакомиться!

– Мне тоже приятно, Кейт. Сувенир из Саудовской Аравии, – мужчина вручает мне палку для селфи, и я автоматически зажимаю ее в руке.

Стремительно убегаю от саудита. Мне нужно осмыслить произошедшее, а рядом с этим братом моего брата мысли путаются, и все плывет.

Глава 40. Гнев

Глеб Князев

В висках пульсирует. Грудь разрывает от какой-то неизбежности. Такое ощущение, что умер кто-то близкий.

Рациональные доводы, что Груша мне никто, и может делать что-угодно с кем угодно, ни хуя не работают. Иррационально чувствую себя преданным. Я даже не совсем понимаю, зачем еду в этот кинотеатр. Это должен быть конец всему, так и не начавшемуся.

Тем не менее еду. Хочу выплеснуть на Ракитину всю свою боль. Также ощущаю потребность физически разделить ее с Захаром, к которому, очевидно, она успела проникнуться какими-то чувствами.

Паркуюсь возле кинотеатра в запрещенном месте и жду окончания сеанса. Несколько раз возникает мысль, что я должен уехать и постараться просто выбросить это все из головы. Боюсь, что когда увижу Аграфену, могу совершить что-нибудь непопровимое. Потряхивает конкретно.

Когда вижу их выходящими из кинотеатра, меня переполняет злость. От срыва контроля спасает то, что они не касаются друг друга.

Как ни странно, когда Ракитина покорно садится в мою машину, а Захар остается на тротуаре, мне становится легче. Ее близость оказывает целебный эффект на мою уязвленную душу.

Кошусь на довольное лицо Груши и почему-то хочется хмыкнуть. На ее месте я бы сейчас не сильно радовался нашей встрече.

– Я смотрю, тебе совершенно не стыдно? – комментирую я ее сияющий вид.

– Почему мне должно быть стыдно? – Ракитина заметно грустнеет, но сохраняет горделивую осанку. – Я свободная девушка. Сама могу решать, как мне проводить свободное время.

– У Захара есть невеста, – информирую я Грушу. Не знаю, зачем это делаю. Наверное, хочется, чтобы ей стало так же больно, как и мне.

– Какая хорошая информированность, – шипит Ракитина, – если ты навел справки о человеке, с которым я хожу на свидания, значит тебе не все равно.

– Зато тебе все равно, если ты готова оказывать сексуальные услуги всем подряд.

Сам чувствую, что слишком давлю. От меня исходит негативная энергетика. Груша сжимается в комок под гнетом моей ярости. Лечу по проспекту, игнорируя все скоростные ограничения. Адреналин шпарит в крови.

– Я не должна перед тобой отчитываться. Ты меня послал несколько раз. Предъявлять претензии не имеешь никакого права, – в глазах Ракитиной блестят слезы.

– Имею право. Это аморальное поведение. Не думаю, что менеджер моего департамента может себе такое позволять.

– В понедельник напишу заявление на увольнение, – выплевывает девушка.

– Какого хуя ты вообще это сделала? – ору я и бью по рулю ладонями.

– Я хотела, чтобы ты ревновал, – задушенно шепчет Груша.

– У тебя получилось, но, честно говоря, сейчас я вообще не хочу тебя видеть, – выдаю я, чтобы уязвить побольнее, и у меня получается.

Ракитина закрывает лицо ладонями и начинает всхлипывать.

Сердце вздрагивает. Невыносимая пытка. Нужно побыстрее отвезти ее домой. Побыстрее убрать из своей машины. Чтобы не видеть такой несчастной.

– Я подозревала, что он твой шпион, это была проверка, – выкрикивает Ракитина, и я зависаю на этих словах. Смысл доходит не сразу. Потом бьет по голове обухом.

Резко притормаживаю и сворачиваю на мини-паркинг у супермаркета.

– Ты не собиралась этого делать? – вытряхиваю Грушу из ремня безопасности.

– Нет, конечно, – растирает злые слезы по щекам.

Резко тяну к себе на колени. Целую соленое лицо.

– Прости, мышка, что испугал. Я просто идиот.

Груша падает мне на грудь и ревет в голос. Изливает на мою футболку все свое напряжение. Что-то я конкретно пережестил. Запускаю руку под блузку, успокаивающе поглаживаю по голой спине.

– Все хорошо, малыш. Я больше так не буду, – уговариваю я девушку.

Глажу по волосам, целую в висок. По венам разливается вновь обретенное чистое счастье. Как будто кто-то воскресил моего умершего близкого.

Пересаживаю Грушу назад, как только она немного успокаивается. Разворачиваюсь в сторону своей квартиры. К черту все эти игры! Творим какую-то дичь и портим друг другу нервы.

На паркинге беру мышку на руки и бережно несу к лифту. Затихает в моих руках. Слышу, как громко бьется ее сердце.

Прижимаю Грушу к себе и некстати думаю, а кто все-таки победил?