Текст книги "Грушенька и сын шейха (СИ)"

Автор книги: Зинаида Хаустова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 54. Обещание

Аграфена

На мгновение зависаю от внезапной агрессии, потом пытаюсь оттолкнуть Князева. Не понимаю его претензию. Просто какой-то бред.

– Мне молчать, когда кто-то представляется? – изумленно интересуюсь я.

– Именно. Ты не догадываешься, зачем тебе представляются голые мужики в бассейне? – вкрадчиво спрашивает Глеб.

На секунду задумываюсь и выдаю самый логичный по-моему ответ.

– Подозреваю, что молча сидеть в джакузи скучно, – предполагаю я.

– Ты серьезно или решила меня подразнить? – в глазах Князева мелькает что-то опасное.

– Я серьезно. Ты подозреваешь своего друга в недостойных намерениях? – пытаюсь воззвать к здравому смыслу Князева.

Почему-то мой аргумент не успокаивает, а наоборот драконит Глеба.

Он прижимает меня к стене и вгрызается в мои губы. Это даже не поцелуй, а какой-то акт насилия. Кажется, пытается заткнуть мне рот и подчиняет своей воле.

Сдергивает мой шелковый халатик и мрачнеет еще больше.

– Груша, только не говори, что ты в таком виде ходила на фитнес.

Не сразу понимаю, что имеется в виду. Прослеживаю за взглядом Глеба и вижу свое красное белье.

– Да, ходила, у меня здесь нет комплектов другого цвета, – сначала тушуюсь от претензии Князева, но потом заражаюсь его злостью, – вообще, не понимаю, в чем претензия. Я надевала его для тебя.

– Мне не нравится, что ты ходишь в фитнес, – бубнит Князев.

Поднимаю на него глаза. Кажется, меня подводит слух. Он же все это говорит не всерьез?! Даже голова кружится от происходящего. Делаю глубокий успокаивающий вдох.

– Я могу сама решать, чем мне заниматься, Глеб. Мы в России. Я свободная женщина. Ты мне даже не муж.

Князев звереет от моей тирады. Подхватывает меня на руки и тащит в спальню. Швыряет на кровать. Молниеносно раздевается и нависает надо мной.

Снова подчиняет мой рот. Сдергивает трусики. Раздвигает ноги коленом.

Его одержимость и пугает, и возбуждает одновременно. Каждым своим действием он хочет опровергнуть мои слова. Показать, что свобода мне только мерещится. Продемонстрировать, что я принадлежу ему.

Сковывает мои движения, прибивает запястья к матрасу. Рычит прямо в губы:

– Не смей никогда знакомиться с мужиками в мое отсутствие.

Не успеваю возмутиться нелепым приказом, как Князев входит в меня яростным толчком. Вместо слов с губ слетает стон от ощущения наполненности. Глеб ловит этот вскрик своим ртом. Его язык требовательный и грубый. Нежность в сегодняшние опции не входит.

– Обещай, что не будешь ни с кем знакомиться, – повторяет свое требование Глеб.

– Это бред какой-то, – бормочу я.

Член Князева таранит какую-то чувствительную точку, и мозг все больше туманится. Мышцы каменеют. Напряжение нарастает. Уже чувствую, как мои стеночки требовательно сжимают ствол Глеба.

– Не смей кончать, Груша, – Князев резко замирает, – сначала пообещай.

– Нет, не останавливайся, – умоляю я, – только не сейчас. Я все обещаю.

– Умница, мышка, – Глеб с силой толкается в напряженное лоно, выбивая из меня крик облегчения. Мое тело выгибается дугой. Стенки сокращаются от многочисленных спазмов. Князев резко выходит и изливается мне на грудь.

Возвращаюсь к жизни и залезаю на плечо Глеба. Сейчас он кажется умиротворенным. Агрессия больше не фонтанирует.

– Он хотел тебя трахнуть, – сообщает мне Князев.

На секунду зажмуриваюсь. Так дико это звучит.

– Не может быть, – выдыхаю я.

– Просто прими как аксиому, – устало вещает Глеб, – если с тобой кто-то знакомится, он хочет тебя трахнуть.

После оргазма спорить не хочется, но в озвученное я не очень-то верю. По этой логике мужчине от женщины нужно только одно. А как же простое человеческое общение? Видимо, Князев относится к той секте, которая не верит в дружбу между мужчиной и женщиной. Наверное, какие-то мусульманские заморочки.

Все-таки странно, что Глеб успел впитать все эти предрассудки. Он же воспитывался в России европейскими людьми. Откуда все эти исламские замашки? Неожиданно вспоминаю о дурацком обещании.

– А если я знакомлюсь по рабочим вопросам или в компании, – иронично вздергиваю бровь, – это тоже нельзя без твоего позволения?

Искренне надеюсь, что Князев рассмеется и сообщит, что он пошутил.

– Груша, ты поздно торгуешься, – расслабленно комментирует Князев, – ты уже все пообещала. Все знакомства в моем присутствии. А на будущее бесплатный совет: не давай обещаний во время секса.

– Цирк-шапито, – бормочу я, – скажи честно, следующим шагом ты попытаешься надеть на меня паранджу?

– Если совсем честно, я бы не возражал, – ухмыляется Князев.

– Против гарема ты тоже бы не возражал?

– Нет, гарем мне не нужен, – успокаивает меня Глеб, – я предпочитаю последовательные, а не параллельные связи. Впрочем, у меня нет опыта длительных отношений. Допускаю, что в какой-то момент может возникнуть потребность в разнообразии.

– Дикость все эти гаремы, – замечаю я, – как можно так измываться над женщинами. Заставлять их делить одного мужчину.

– Женщины часто делят одного мужчину, – равнодушно заявляет Глеб, – в исламе это все честнее. Есть правила и обязанности сторон. Прости, но христианство в этом вопросе лицемерно до степени подлости. Один институт бастардов чего стоит.

– Ну да, лучше отбирать детей у матерей, как это делается в исламе.

– Маленьких детей отбирать никто не будет. К тому же мужчина должен нести ответственность за своих отпрысков. У него больше возможностей прокормить свое потомство. Еще скажи, что лучше как у вас, когда матери-одиночки в нищете растят детей.

– Ты хочешь сказать, что если бы мы с тобой развелись, ты бы забрал у меня детей?

– Это бестолковый разговор, мы бы не развелись, Груша.

– Почему ты так уверен? Ты мог бы пойти налево, и мы бы развелись.

– Я бы никуда не отпустил тебя с детьми. Давай закончим эту нелепую тему.

Глебу звонят, он уходит разговаривать на террасу. Я иду в ванную и встаю под тропический душ. Вода стекает по телу, а я все думаю. Так приятно иногда подчиняться Князеву, но его стремление полностью контролировать мою жизнь откровенно пугает. Может это и хорошо, что он никогда на мне не женится.

Ночью мне снится кошмар. Меня окружает множество мужчин. Все хотят познакомиться. И я весь сон убегаю и скрываюсь, чтобы не нарушать данного обещания.

Глава 55. Предложение

Глеб Князев

Чуть позже обеда спускаемся с Грушей в ресторан на первом этаже бизнес-центра. Только успеваем сделать заказ, как над столом нависает фигура в сером костюме. Поднимаю глаза и вижу перед собой друга мамы дядю Никиту.

– Глеб, прошу прощения за беспокойство, но не мог пройти мимо, – мужчина широко улыбается мне.

– Груша, разреши тебе представить Никиту Андреевича Орлова, – говорю я после обмена рукопожатием, – хороший друг нашей семьи. Груша – моя девушка. Очень рад встрече, дядь Никит, ты присоединишься к нам?

– Очень приятно, Груша, – Орлов вежливо улыбается девушке и переводит взгляд на меня, – с удовольствием, только сделаю один звонок и тотчас вернусь.

– Никита Андреевич тот самый дипломат из посольства России в Саудовской Аравии, который помог маме сбежать из страны. Сейчас преподает в моем вузе арабистику, – быстро поясняю я Ракитиной.

– Арабистику? – Груша удивленно выгибает бровь. – Я думала ты закончил какой-нибудь эконом.

– Я его и закончил, – довольно ухмыляюсь удивленному виду Ракитиной, – социально-экономическое отделение Института стран Азии и Африки. Кстати, вольнослушателем еще посещал филфак и истфак по арабским дисциплинам. Сама понимаешь – шкурный интерес, – задорно подмигиваю мышке.

– То есть ты тоже филолог? – Аграфена откидывает голову и задорно смеется.

– Смешно тебе? – с трудом сдерживаю улыбку, – в арабской филологии разбираюсь получше некоторых.

– Даже не спорю. Просто ты меня удивил, – резко серьезнеет Груша, – не мужчина, а ящик с секретами.

– А я заходил в нотариальную контору на втором этаже. Все думал, встречу тебя или нет, – улыбается Орлов, присаживаясь к нам за стол. Кстати, если уж встретились, то у меня есть к тебе конфиденциальный разговор.

– Хорошо. Тогда задержимся после обеда, – киваю я Орлову. – Кстати, дядь Никит, ты слышал новость, что палестинцы пригласили швейцарских ученых для эксгумации тела Арафата. Подозревают, что его отравили.

– Нет, не слышал, но не удивлен, – комментирует Орлов, листая меню.

– Ясир Арафат – это лидер Палестины, умер в 2004 году, – поясняю я напряженной Груше.

– И за что его отравили? – тут же начинает копать Ракитина.

Подходит официантка и Орлов диктует ей заказ. Я негромко провожу ликбез для Груши.

– В то время проходила вторая интифада, названная в честь мечети Аль-Акса. Помнишь, которую взорвали в масонском мультике? – дожидаюсь кивка Ракитиной и продолжаю рассказ. – В сентябре 2000 года лидер израильского правого блока «Ликуд» Ариэль Шарон посетил Храмовую гору в Иерусалиме. Там расположена та самая мечеть Аль-Акса, которая стоит на месте разрушенных иудейских храмов. Палестинцы восприняли этот визит, как провокацию. Начались массовые беспорядки и демонстрации протеста. После смерти Арафата интифада затухла. Так что очевидно, кому была выгодна эта смерть.

– Кстати, Глеб, – возращается к разговору Никита Андреевич, – ты знаешь, что Ясеру Арафату на встрече с Биллом Клинтоном и израильским премьером предлагали решить все проблемы Палестины за разрешение поднять мечеть на железобетонное основание, чтобы построить под ней третий храм?

– Хорошее предложение, – усмехаюсь я, – Арафат отказался, видимо?

– Да. Он сказал, что хоть формально Аль-Акса стоит на Палестинской земле, но это общемусульманская святыня, и он один решать такой вопрос не вправе. А была эта встреча в январе 2001 года.

– Кхм, а в сентябре 2001 года взорвали башни-близнецы. С этого начинается масонский ролик, – глубокомысленно вставляет Груша и сразу начинает спорить сама с собой, – все-равно бред какой-то. Из-за какого-то храма не могли разбомбить половину Ближнего Востока. Я скорее поверю, что дело в нефти или кубышках диктаторов.

– Не знаю, про какой ролик речь, – Орлов тщательно поправляет галстук, – но речь идет не о «каком-то храме», а храме, где должен будет восседать на троне иудейский мессия.

– Но это же глупость какая-то – снова возмущается Груша, – мало ли кто во что верит. У нас в офисе девушки верят в конец света 21 декабря. Мне кажется, шансы примерно одинаковые на столкновение с астероидом и на приход Машиаха.

– Разница большая, – усмехнулся Никита Андреевич, – у девушек в офисе нет средств на проведение в жизнь своей веры. А люди, создающие нестабильность на Ближнем Востоке, такие средства имеют. Возьмем создание того же самого Израиля. Почему-то у нас принято считать, что Израиль создал Сталин.

– Сталин был одним из создателей, – осторожно замечает Груша.

– Израиль пролоббировали Ротшильды, – игнорирует Орлов замечание мышки, – и до сих пор контролируют большую часть его экономики. Представьте себе, какое нужно иметь влияние в Европе, чтобы пролоббировать создание целой страны. Кстати, тем самым Ротшильды поставили себя выше Яхве. Ибо именно его посланец Машиах должен был вернуть евреям свое государство.

– Почему вы говорите про влияние в Европе, – уточняет дотошная Ракитина, – Израиль расположен на Ближнем Востоке.

– Пока земли Иудеи были под властью Османской империи, Ротшильды скептически относились к сионистскому движению, – отвечает Никита Андреевич. – Кстати, говорящий такой факт. Евреи себя всегда чувствовали комфортнее в мусульманском мире, ибо религии очень близкие. Но в исламской среде они не смогли сколотить такие капиталы, как в аскетичной Европе. Все по капиталистическим заветам – больше риски, больше прибыль. В Европе погромы случались чаще, но и Израиль стал возможен только тогда, когда Палестина перешла под британский протекторат.

– Так может Ротшильд и есть Машиах, – иронизирует Груша, – если он вернул евреям Израиль.

– Машиах должен быть из рода Давида, – крушу я версию мышки, – кстати, дядь Никит, я тут наткнулся на забавную байку. Якобы, королева Виктория утверждала, что она происходит из рода Давида. Не знаю, насколько соответствует действительности, но тогда создание Израиля на британских землях играет новыми красками.

– Слухами земля полнится, Глеб. Не стоит в них выискивать закономерности.

Груша смотрит на свой телефон и допивает морс залпом.

– Простите, мне пора в офис. Приятно было познакомиться, Никита Андреевич! – я встаю и чмокаю мышку в щеку.

– Взаимно, милая девушка, – Орлов привстает из-за стола, – надеюсь еще увидимся, всего хорошего.

– Груша, я задержусь, наберу тебе, когда вернусь в офис, – провожаю Грушу глазами и сажусь обратно.

Орлов оглядывает зал пытливым взглядом. Явно оценивает возможность подслушивания. Потом возвращает внимание на меня.

– Глеб, я на днях вспоминал про тебя. Видимо, это судьба, что мы сегодня пересеклись. Ты же знаешь, что происходит в Сирии? – я быстро киваю. – В Ираке тоже все неспокойно. Британцы планируют там сколотить новый арабский халифат.

– Зачем им это нужно? – недоуменно интересуюсь я.

– В том и вопрос, – Орлов откидывается на спинку кресла и проводит ладонью по волосам, – если бы у заинтересованных сил была цель создать Великий Израиль на обширных территориях, то нет никакой нужды в создании организованного арабского государства. Такие структуры могут возникать только под войну с другим крепким государством. Возможно, прицел только на Сирию и Иран, но неслабая вероятность, что натравят на нас.

– Поэтому мы собираемся вмешаться в Сирии?

– Уже вмешались, Глеб. Пока только демонстрацией силы, но думаю, можем пойти и дальше. В общем, в Ясенево сейчас будут рады всем арабистам. Резидентуру в Сирии активно расширяют.

– Это не моя война, дядь Никит, – отрицательно качаю головой я, – Саудовская Аравия выступает на другой стороне конфликта.

– Это может и измениться, Глеб. Король Абдалла только и делает, что мотается по западным больницам. Ему недолго осталось. Никто не знает, какой политики будет придерживаться его приемник. К тому же сам понимаешь, Сирия будет мало интересовать Саудов, когда начнется очередной транзит власти.

– Не думаю, что что-то изменится. У Аравии стратегическое партнерство с англосаксами. Вряд ли на это повлияет смерть Абдаллы.

– Ладно, Глеб, я понял твою позицию. Но подумай еще. У предложения неограниченный срок годности. Ты знаешь мой номер.

Орлов поднимает руку вверх и жестами просит нас расчитать.

Глава 56. Стол

Аграфена

Только погружаюсь в работу, как на почту приходит имейл от Глеба: «Я на месте». Гипнотизирую сообщение взглядом и пытаюсь дешифровать его смысл.

Первая мысль, она же и последняя, что это прозрачный намек. Наверное, Князев жаждет меня видеть. Не сомневаюсь долго, ибо наши желания вполне совпадают. Встаю и иду в кабинет Глеба.

Захожу, закрываю дверь на защелку и забираюсь на колени, к одобряюще ухмыляющемуся мужчине.

– Я соскучилась, – шепчу прямо в губы.

Руки Глеба моментально забираются мне под юбку и сминают ягодицы.

– Хочешь, трахну тебя на столе? – хрипло предлагает Князев.

Некоторое время осмысливаю предложение, глядя в подернутые похотью глаза. Кожа горит под руками Глеба. В животе летают бабочки. Требуют соглашаться на все.

– Я не буду заниматься любовью на столе, на котором ты перетрахал половину колл-центра, – сдавленно объявляю я после внутренней борьбы.

– Это бунт, мышка? – интересуется Князев ласково, но в глазах затаилось что-то опасное.

Выпрямляю спину, насколько это вообще возможно в моем положении, и благоразумно молчу. Наблюдаем друг за другом какое-то время. Затаившийся хищник и замершая лань.

Гордый вид мне удается сохранить недолго. Пальцы Князева перемещаются на клитор и начинают вычерчивать круги. Прикусываю губу и прикрываю глаза. Глеб притягивает меня ближе к своему торсу. Его губы проходятся по моей шее, дыхание дразнит кожу.

– Строптивая мышка, ты заслуживаешь наказания, – шепчет на ухо Глеб, прикусывая мочку. Пальцы мужчины ускоряются. Его губы накрывают мои, приглушая сдавленный стон. По телу разливаются волны подступающего оргазма. Мышцы сжимаются в ожидании разрядки. Я ерзаю на руке Князева, приближаясь к желаемому финалу.

– Открой глаза, мышка, – хрипит Глеб.

Выполняю распоряжение и вижу во взгляде напротив мстительный огонь. Глеб достает руку из-под платья и по очереди облизывает пальцы, не отводя от меня взгляд.

– Нет, – неверяще комментирую его действия. Он не может все прекратить за мгновения до оргазма.

– Ты себя плохо вела, иди работай, – стряхивает меня с коленей, как какого-то щенка.

– Ты не можешь сейчас меня выставить, – зло прищуриваюсь и сжимаю кулаки.

– Могу, иди уже. Я сильно занят. У вас, Ракитина, тоже есть должностные обязанности, если вы не забыли, – Князев берет со стола какой-то документ и упорно в него пялится.

Глубоко вдыхаю, чтобы не вспылить, и иду на рабочее место. Открываю программу и невидяще смотрю в текст. Внизу живота болезненно ноет. Смыкаю колени и тру бедра друг о друга. Дискомфорт никуда не исчезает.

Непроизвольно ерзаю в кресле. Замечаю косой взгляд Захара.

Блин. Он и так считает меня сексуальной маньячкой. Надо взять себя в руки.

Делаю дыхательную гимнастику и пытаюсь сосредоточиться на работе.

Через пару часов встаю и иду на кухню. Ставлю кружку в кофейный аппарат и нажимаю кнопку. За спиной хлопает дверь. Чувствую руки на талии, губы Князева проходятся по моей ключице. Воспаленная кожа моментально загорается.

– Ну что, уже готова быть хорошей девочкой? – Глеб впечатывает меня спиной в свою грудь. Его большая ладонь накрывает промежность поверх платья и чувствительно сжимает. Низ живота пронзает ноющий спазм, по телу прокатывается волна дрожи.

– Мне надо уволиться, – шепчу, откидывая голову на широкую грудь, – ты на меня ужасно влияешь.

– Нет, Грушенька, будешь работать под моим присмотром, – Князев скручивает мой сосок, – моя любимая ролевая игра: босс и подчиненная, – проводит носом по моей шее, – ты так сладко пахнешь, мышка, так и хочется трахнуть.

– Ты не можешь ничего чувствовать, – выплывая из тумана, сомневаюсь я, – здесь пахнет кофе.

– Здесь пахнет тобой и немного кофе, – шею обжигают легкие поцелуи.

– Глеб, там подрядчики звонят, – разрушает наш тет-а-тет голос Лизы. Князев отстраняется от меня, слегка придерживая за локоть. Покачиваюсь от потери опоры, но все-таки удерживаюсь на ногах.

– Мне, кажется, пора работать, – бормочу я и забираю кружку из автомата.

– Спасибо, Лиза, – отзывается Глеб и идет на выход из кухни.

Не глядя в сторону ассистентки, возвращаюсь на свое место. Как-то неприятно, что нас застукали. До конца рабочего дня ударно работаю.

Вечером иду в кабинет Князева. Стол ассистентки уже пуст. Приоткрываю дверь и заглядываю:

– Ты идешь домой?

– Зайди внутрь, – Глеб встает из-за стола, стягивает пиджак и галстук. С опаской смотрю за происходящим. Захожу в кабинет и замираю недалеко от входа.

Князев обходит меня и щелкает замком за моей спиной.

– Подойди к столу и ляг на него животом, – слышу я требовательный голос над ухом.

– Я не буду этого делать, – упрямо повторяю я.

– Хочешь поехать к себе домой? – от хрипотцы в голосе Глеба на ногах поджимаются пальчики. Неудовлетворенная страсть начинает пульсировать в теле. Нет, я не готова сейчас остаться одна.

– Я не хочу домой, – позорно признаюсь в слабости.

– Быстро подошла к столу и нагнулась, или встретимся завтра, – Князев отвешивает мне шлепок ниже поясницы, придавая динамики своим словам.

Ощущаю себя Жанной Д’Арк, восходящей на эшафот. Уровень адреналина в крови у нас примерно одинаков, мне кажется. Чем ближе подхожу к столу, тем больше волнуюсь. В голове стучит мысль, что я такая же, как остальные его шлюхи. Странным образом, от этого умозаключения возбуждаюсь еще сильнее.

Наклоняюсь. Чувствую щекой тепло деревянной столешницы. Тело просто горит.

– Умница, мышка, – довольно хрипит Князев, – теперь задери платье себе на талию.

Чувствую, как лицо заливается краской. Опускаю руки и тяну подол вверх.

– Такая хорошая мышка заслуживает награды, – слышу за спиной шаги Глеба.

Он подходит ближе, ласкает руками голую кожу. Приспускает трусики и проводит рукой по оголенной промежности. Закрываю глаза от остроты ощущений.

Князев становится на колени и стягивает трусики по моим ногам. Его язык медленно проходится по мокрым складкам. Шиплю, как кошка, и выгибаю спину.

– Быстро легла назад, – Глеб слегка шлепает по ягодице. Возвращаю щеку на стол.

Князев засовывает язык прямо в дырочку, и я не могу сдержать стон.

– Тише, детка, постарайся молчать. Мы же не хотим развлечь весь офис. – место языка занимают пальцы, растягивают меня и массируют чувствительную точку.

Лежать все сложнее. Тяжело дышу в столешницу. Перед глазами яркие всполохи. Чувствую легкие засосы над резинкой чулок.

Глеб встает и ботинком раздвигает мне ноги. Возбуждение достигает какого-то нового пика. Слышу звук молнии, треск упаковки презерватива.

Крупная головка давит на вход. Закрываю рот тыльной стороной ладони, чтобы не стонать. Член протискивается сквозь напряженные стенки. Глеб на мгновение отстраняется и следует резкий толчок. Руки Князева фиксируют мои ягодицы, и он ритмично вбивается в меня.

Я перевозбуждена и почти сразу взлетаю. Беззвучно кричу в ладонь. Меня подбрасывает от долгого оргазма. Слышу, как Глеб не может сдержать стон, когда я сжимаю его снова и снова. Обмякаю на столе и уплываю.

Мы лежим прямо на ковролине. Князев на спине, я у него на груди. Слушаю, как сердце мужчины возвращается к нормальному ритму.

– Почему на шлюхином столе у меня случился самый яркий оргазм? – риторически вопрошаю я.

– Эй, полегче, – в голосе Князева слышится расслабленная улыбка, – вообще-то это мой стол.

– Как ты вообще за ним работаешь? – вздергиваю бровь, но Глебу не видно. – Похотливые якоря не отвлекают?

– Раньше не отвлекали. Теперь может и будут. Никого еще так не хотел трахнуть на этом столе, как тебя сегодня.

Большие ладони сжимают голые ягодицы под платьем.

Невольно задаюсь вопросом, сколько бывших любовниц Глеба сейчас трудятся в колл-центре. Как хорошо, что я никого не знаю. Не представляю, как могла бы сосуществовать в этом офисе с конкретными бывшими. Пусть лучше остаются безликими.

– И все-таки не понимаю, как мусульманские женщины живут в гаремах. Как можно вообще все это терпеть? – спрашиваю спокойно. После бурного оргазма эмоции дремлют.

– Хорошая мусульманка должна заботиться о своем муже. Принять другую жену – это добродетель для женщины. По благости приравнивается к смерти за веру.

– Какие-то сомнительные в исламе добродетели, – задумчиво выдаю я.

– Хватит богохульствовать, Груша. Ты оскорбляешь мои религиозные чувства. Поднимай свой прекрасный зад. Мое грязное желание исполнено, можно идти домой.

Нехотя сползаю с груди Князева. Привожу себя в порядок. Глеб обнимает меня со спины и снова ласкает шею.

– Знаешь, Груша, я раньше не понимал своего отца. Недоумевал, как можно украсть женщину, запереть в гареме и удерживать ее силой. Теперь, кажется, понимаю. Мне бы тоже было параллельно на твои желания, если бы ты захотела от меня уйти.