Текст книги "Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945)"
Автор книги: Жорж Садуль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
В это же время Луи Дакен страстно искал суровую правду жизни в «Первом в связке» (Premier de Cordée) и потерпел неудачу из-за сценария, где все внимание было сосредоточено на «мистической» стороне альпинизма [73]73
Дакен не был повинен и в том, что два других его фильма – «Дама и смерть» (Madame et la Mort) и «Путешественник де ля Туссен» (Le Voyageur de la Toussaint) – были очень неровными, так как для их постановки он имел в своем распоряжении более чем ограниченные средства.
[Закрыть], а Гремийон создал два своих лучших фильма военного периода – «Летний свет» (Lumière d’Eté) и «Небо принадлежит вам» (Le Ciel est à vous). Как и Отан-Лара, Гремийон вышел из Авангарда, и 1930—1940-е годы также были для него трудными. Однако и в тот период им было создано три фильма: «Лицо любви» (Gueulle d’Amour), «Странный господин Виктор» (L’Etrange Monsieur Victor) и «Буксировщики» [74]74
Этот фильм мы рассмотрим в предыдущем томе вместе с другими картинами, поставленными Гремийоном перед войной.
[Закрыть](Remorques); при этом каждый последующий был удачнее предыдущего.
«Гупи – Красные руки»
«Летний свет». В ролях: Мадлен Рено, Мадлен Робинсон
«Дети райка»
«Ворон»
«Битва на рельсах»
«Битва на рельсах»
Цензура Виши едва не запретила «за коммунизм» «Летний свет» (1942–1943), поставленный по сценарию Жака Превера и Пьера Лароша.
В то время мы следующим образом излагали содержание этого «оригинального и могучего произведения, стремительной, захватывающей драмы» [75]75
Статья была опубликована в журнале «Конфлюанс» (Лион, сентябрь – октябрь 1943 г.) под псевдонимом Клода Жакье.
[Закрыть]: «Прекрасный, унылый пейзаж, замок, дом в горах, строящаяся большая плотина, расчерченная геометрическими линиями строительства местность, содрогающаяся от взрывов. Крикри, балерина на закате сценической карьеры (Мадлен Рено), получает в подарок от своего любовника Патриса, владельца замка (Поль Бернар), дом в горах. Пьяница-художник (Пьер Брассер) и его подруга, красивая молодая девушка (Мадлен Робинсон) – частые гости этого дома. Затем они появляются в замке. Владелец замка преследует новую пришелицу в пышно обставленных залах, в парке, среди сумрачного веселья маскарадной толпы. Праздник заканчивается гонкой в громадном лимузине. Гамлет окончательно выбывает из игры: руль продавливает ему грудь. Де Грие в белом парике с карабином в руке продолжает спешить навстречу своей судьбе до тех пор, пока охваченные справедливым гневом люди не обрушивают на него лавину камней.
Медленная, но четкая по ритму экспозиция фильма выше всякой похвалы. Художник, которого ожидали увидеть волевым человеком, «повелителем» женщин и судьбы, пьяный падает с мотоцикла и с самого начала выглядит жалким Гамлетом. В этом обличье он и погибает.
Владелец замка в начале фильма – ничем не примечательный, но отлично воспитанный молодой человек. Постепенно лак дает трещины, начинает облезать, слетает целыми кусками, и обнажается чудовище, пожираемое угрызениями совести, пороками, грязными страстями. На балу в маскарадном костюме он выглядит типичным гнусным развратником прошлого века во времена его загнивания. Он не столько де Грие, сколько персонаж из произведений де Сада, Дольмансе или Бланжи, разнузданный, сластолюбивый, обуреваемый жаждой убийства, обреченный на гильотину или изгнание, как пророчествует ему Гамлет, который помнит совет Риберака и может, когда нужно, поговорить о крысах и Датском королевстве.
Можно пожалеть, что другие персонажи вылеплены не такой сильной рукой, как эти двое или как «стареющая танцовщица».
Упомянутый «совет Риберака» – это совет Луи Арагона (высказанный легально, завуалированными, но ясными для всех словами) использовать в художественных произведениях форму иносказания для того, чтобы воодушевлять участников движения Сопротивления и борьбы за национальную независимость, клеймить предателей и оккупантов, призывать к боям за освобождение. Лучшие эпизоды фильма Гремийона имели такой же резонанс, как «легальные» стихи Элюара и Арагона. Социальным силам, поддерживавшим Виши, там противопоставлялась здоровая сила трудящихся, которые были душой Сопротивления.
Но «положительное» не было написано художником крепкой и твердой рукой, и в этом недостаток фильма.
Однако он был отмечен одним очень большим достоинством: в нем чувствовалось стремление автора (частично осуществленное) «предвосхитить будущее, которое мы предсказывали» [76]76
Фраза из статьи в журнале «Конфлюанс».
[Закрыть], единения французов в рамках Сопротивления, сметающего оккупантов и их сообщников.
Эта воля народа ясно выражена в незабываемом заключительном эпизоде, где идущие шеренгой рабочие одним своим приближением заставляют владельца замка броситься с обрыва.
«Положительное» со всей силой прозвучало во втором фильме, созданном Гремийоном в военные годы, – «Небо принадлежит вам». Сдержанный и напряженный, очень строгий по стилю, снятый оператором Луи Пажем в документальной манере, этот фильм-эпопея появился на экранах зимой 1943/44 года, призывая французов к героическим делам. Чтобы передать тот энтузиазм, с которым фильм был встречен участниками движения
Сопротивления, и дух того времени, я снова должен обратиться к одной из своих статей, опубликованных тогда в «легальной» печати [77]77
«Конфлюанс», март – апрель 1944 г. (подписано: Клод Жакье).
[Закрыть]:
«История могла бы быть банальной: муж и жена, которые живут в провинциальном французском городке и держат там скромный гараж, страстно увлекшись авиацией, устанавливают мировой рекорд. Подобный или сходный сюжет встречался по меньшей мере в двадцати довоенных фильмах. У летчицы всегда были длинные ресницы, а летчик непременно был Тарзаном. Здесь герои не очень молоды и не очень красивы.
Он – Ванель, его массивный силуэт всем хорошо знаком. Она – Мадлен Рено, которая давно уже не играет инженю. Владелец гаража без конца что-то мастерит, ссорится со своей тещей, сварливой, как комические старухи в фильмах «Патэ» 1908 года. Сын учится в лицее. Дочь играет на пианино, мечтает поступить в одну из провинциальных консерваторий. Отложить несколько тысяч франков, повесить на двери гаража светящуюся вывеску, угождать клиентам, расширять клиентуру – таковы заботы и скромные мечты этих двух средних французов. Об этом долго и подробно рассказывается в фильме.
От нас не скрывают узости и ограниченности маленьких людей провинциального городка. Нам показывают наивные, безвкусные гирлянды, развешанные по случаю праздника, доктора с его нелепыми причудами, твердолобых муниципальных советников, детский приют, где царит суровая, мрачная атмосфера, дам из «общества», которых переполняет ненависть, потому что такой порыв недоступен их пониманию.
Да, все это есть во Франции, и нет нужды это скрывать. И это не значит, что Франция достойна осуждения и должна быть осуждена. Конечно, такой народ, как наш, в значительной своей части заражен мелкобуржуазными маниями и причудами. Но это не мешает ему оставаться великим, как был, например, великим Делеклюз [78]78
Делеклюз, один из вождей Парижской коммуны, погиб на баррикадах, расстрелянный версальцами.
[Закрыть], который, приняв ванну, чтобы ноги были чистыми, застегнув сюртук и надев цилиндр, идет на смерть, как чиновник к себе в министерство, и не вопреки этому, а именно поэтому является героем.
Да, мы – люди страны, где процветала ужасная мода на буфеты в стиле Генриха Второго [79]79
Генрих Второй (1518–1559) – король Франции.
[Закрыть], но где в начальных школах любимой легендой было жизнеописание Бернара Палисси [80]80
Бернар Палисси (1510–1590) – известный французский живописец по стеклу и гончар-художник.
[Закрыть], который в поисках идеала сжег настоящий буфет эпохи Генриха Второго, и всю свою обстановку, и пол, и самый дом. И мы любим также в романе Золя «Разгром» (который несправедливо называли романом о крахе и падении) этого славного мелкого буржуа из Седана, который торопится в свой загородный дом, чтобы вывезти оттуда белье и вино, но, очутившись на поле боя, сражается серьезно и методично и вместе с нашими солдатами спасает нашу честь в момент одного из самых наших крупных поражений.
Жан Гремийон, постановщик фильма «Небо принадлежит вам», Альбер Валантен, использовавший для сценария «подлинную историю», и Шарль Спаак, автор диалогов, очень хорошо понимали, что наш национальный герой – это герой особого рода, что это – не автомат, не составная часть громадной, хорошо смазанной и налаженной машины, а чаще всего – славный малый, мастер на все руки, сметливый и главным образом – фрондёр на манер Гавроша или д’Артаньяна. Фрондёрство его в том, что он прежде всего желает быть независимым… И это стремление быть независимым не мешает нам достигнуть общей цели, ибо фрондёр, хоть и нет на нем стальных лат, умеет, подобно библейскому герою, метать свой камень далеко и метко…
Герои Гремийона готовы на все. Женщина взмывает в небо очертя голову, без радио, по неведомому маршруту, готовая погибнуть и погубить вместе с собой самолет, гараж, мужа, свою мать, детей в порыве безумной смелости и той благородной ярости, которую ни один народ не проявлял с такой силой, как наш. Этим и прекрасен французский героизм, это нагое дитя, у которого нет другого оружия, кроме куска кожи и камня [81]81
Имеется в виду праща, с помощью которой Давид победил Голиафа. – Прим. перев.
[Закрыть].
Образы этих простых людей согреты любовью к родине, и зритель знает, что это – искренняя, глубокая любовь, и смотрит фильм со слезами на глазах..
Гремийон во весь голос воспел те «силы добра», о которых мечтал Лотреамон, уставший от пессимистических крайностей романтизма. Будущее – в деяниях чистых и смелых людей… Вот почему фильм «Небо принадлежит вам» указывает путь нашему кино».
Из этих строк (написанных в известной степени с учетом цензурных рогаток) становится ясным, что фильм «Небо принадлежит вам» прозвучал в то время как призыв к оружию. Той зимой 1943/44 года уже не герои «Разгрома» шли, отчаявшиеся, на смерть. Народ готовился таскать на баррикады буфеты Генриха II.
Это был последний для французского кино оккупационный «сезон». На Восточном фронте «стратегические» отступления следовали одно за другим, а во Франции бойцы маки контролировали уже целые области. Оккупанты «поддерживали порядок»: участились расстрелы, поезда смерти увозили в крематории мужчин, женщин и детей, гестапо и сыскная полиция применяли в своих камерах методы, почерпнутые из романов де Сада.
Кинематографисты Франции стали более активно участвовать в движении Сопротивления. Начали создавать свою организацию актеры и режиссеры. Их неустанным организатором в деле объединения был Рене Блех [82]82
Этот герой движения Сопротивления умер в 1953 г. после тяжелой и долгой болезни, особенно обострившейся в результате трудных условий, в которых велась подпольная борьба.
[Закрыть], участник движения Сопротивления с первого дня оккупации. С 1940 года он принадлежал к группе, издававшей еженедельник «Ля пансе либр» [83]83
Группа, издававшая «Ля пансе либр», играла основную роль в организации студенческих демонстраций в Латинском квартале и на площади Этуаль в начале 1940/41 учебного года после увольнения профессора Поля Ланжевена.
[Закрыть], куда кроме него входили Жорж Политцер, Жак Декур, Жорж Дюдаш, расстрелянные в мае 1942 года. «Ля пансе либр» (для которой Веркор написал «Молчание моря») была переименована в «Лe леттр франсэз»). Этот еженедельник дал пристанище органу кинематографистов – участников движения Сопротивления – журналу «Экран франсэ». Тогда же был создан подпольный Освободительный комитет французского кино, вошедший как одна из организаций в Национальный фронт. Его организаторами были Рене Блех, Жан Пенлеве, Луи Дакен, Гремийон, Андре Свобода, Жак Бекер, Пьер Бланшар, Пьер Ренуар, Ле Шануа и другие.
В декабре 1943 года профсоюз кинорежиссеров, существовавший легально в рамках Комитета по организации кинематографической промышленности (КОИС), избирает в свое руководство бюро Луи Дакена, Жака Бекера, Свободу, Древилля, Бертомье, которые или были активными участниками движения Сопротивления, или сочувствовали ему.
Несколько позже Освободительный комитет, подготавливавший захват позиций КОИС, послал в «освобожденные районы» (так называли территории, находившиеся под контролем сил движения Сопротивления), и в частности в горный массив Веркор, группу операторов. Там они сняли фильм о жизни маки.
В этот год освободительных боев, развернувшихся на внутреннем фронте, участников Сопротивления, с энтузиазмом встретивших «Небо принадлежит вам», неприятно поразил фильм Клюзо «Ворон» (Le Corbeau), выпущенный студией «Континенталь».
Первой самостоятельной режиссерской работой Клюзо был фильм «Убийца живет в доме № 21» (L’Assassin habite au 21), сценарий которого он написал сам. Это был блестящий детективный фильм, сделанный изобретательно, но не претендовавший на большое искусство и очень похожий на лучшие голливудские образцы этого развлекательного жанра.
Сценарий Луи Шаванса, вернувшегося к сюжету, разработанному им, но оставленному в 1937 году [84]84
Этот первоначальный вариант сценария назывался «Глаз змеи» (L’oeil de Serpent). К 1942 г. Шаванс был довольно популярен как сценарист после успеха «Фантастической ночи», поставленной по его сценарию.
[Закрыть], очень заинтересовал тогда Клюзо – специалиста по этим thriller’aм – фильмам, которые держат зрителя в напряжении до последней минуты и, не раскрывая преступника, заставляют подозревать многих невиновных. Сценарий Шаванса рассказывает о том, как маленький провинциальный город наводняется анонимными письмами, автором которых мог быть любой местный житель. Зритель следил за развитием действия затаив дыхание, превратившись в сыщика-любителя. Но при вторичном просмотре эта конструкция утрачивала свое действие и условность образов действующих лиц резко бросалась в глаза.
Главным объектом нападок «Ворона» – анонимного автора писем – является доктор Жермен, директор больницы (Пьер Френе). Одно из этих писем стало причиной самоубийства больного, находившегося на излечении в больнице. Арестовывают больничную сестру (Элен Мансон). Но поток анонимных писем не прекращается. Ворзе, директор дома для умалишенных, устраивает проверку почерка самых именитых граждан города. Она оказывается безрезультатной. Затем подозрения падают на доктора Жермена, который в свою очередь подозревает свою любовницу, развратную хромоножку (Жинетт Леклерк). Ворзе доносит на свою жену (Мишлин Франсэ), влюбленную в доктора Жермена. В финале Ворзе, истинному виновнику, перерезает горло мать его первой жертвы (Сильви).
В основу этого хитроумного сценария Шаванса легло подлинное происшествие, которое в 1930 году потрясло всех жителей городка Тюль.
Стремясь выйти за рамки детективного жанра, авторы «Ворона» прибегают к «морали», которая заключена в одной из центральных сцен фильма, снятой оператором Никола Эйером в явно экспрессионистском стиле [85]85
Художник-декоратор в «Вороне» был тот же, что и в известном немецком экспрессионистском фильме «Кабинет доктора Калигари».
[Закрыть]. Ворзе, объясняющийся с доктором Жерменом в пустом классе, говорит:
«Вы полагаете, что добро – это свет, а тьма – это зло? Но где тьма и где свет?..» Произнося эти слова, он раскачивал электрическую лампочку, и лица, его и доктора Жермена, по очереди то освещались, то погружались в тьму. Эта символическая сцена выражала мысль авторов: мир не разделяется на добрых и злых, добро и зло есть в каждом человеке, любой мерзавец какой-то своей стороной добродетелен и любой честный человек способен порой совершить худшее из злодеяний.
Анархистский скептицизм «Ворона» был, таким образом, повторением старых ошибок натурализма в литературе. Думая, безусловно совершенно искренне, что они ведут «социальную критику», авторы старались главным образом доказать, что мир населен мерзавцами. Доктор Жермен, несмотря на все его донкихотство, «похож все-таки на зонтик и всегда останется тем, что печальнее всего в жизни и что дальше всего от нее – обывателем. Его любовница-хромоножка отдается всем мужчинам, дабы доказать себе, что она красива. Его другая любовница, мадам Ворзе, – женщина, неудовлетворенная своей жизнью и способная отомстить самым низким образом за то, что ее «обманули». Ворзе – это преступник, садист под маской добродушного симпатичного человека. Девочка 12 лет, еще играющая в мяч, не менее фальшива и порочна, чем этот старик. Характер интриги обусловливает низменность персонажей: чтобы зритель мог каждого из них по очереди принять за всесильного «ворона», они все должны быть гнусными.
Действие фильма развертывается (как уточнял рекламный проспект «Континентали», расхваливавший «Ворона») «в одном из маленьких провинциальных городков, которых так много во Франции», а его действующими лицами являются «директор школы, товарищ прокурора, помощник префекта и прочие именитые граждане города» [86]86
«Tobis Informations», 15 Septembre 1943.
[Закрыть].
Немецкая фирма, высочайшим патроном которой был Геббельс, показывала французский город населенным подлецами и монстрами. Наиболее активная часть движения Сопротивления восприняла этот фильм как оскорбление.
Действительно имевшая место «тюльская история», использованная сценаристом, не могла быть оправданием подобного фильма в их глазах. Сердцем департамента Коррэз зимой 1943/44 года был не Тюль анонимных писем, а Тюль – центр активного движения Сопротивления, бастион бойцов маки департаментов Дордони, Коррэза и «По. Рабочие тюльского арсенала (к счастью, трудовой народ не был показан в «Вороне») были инициаторами героической борьбы патриотов. Месяцы, последовавшие за выходом на экраны этого фильма, были отмечены в Тюле сенсационными побегами из тюрьмы участников организации «Фран-тиреров и партизан» [87]87
Подпольная боевая организация Коммунистической партии, входившая в общий фронт движения Сопротивления. – Прим. перев.
[Закрыть], активным участием известных граждан города (в первую очередь врачей) в действиях маки, а также страшной карательной экспедицией эсэсовцев, которые повесили на балконах Тюля сто заложников…
Участники движения Сопротивления были возмущены тем, что в фильме все французы изображались как любители анонимных писем. Именно в это время гестапо, поощряя систему доносов, опубликовало (после расстрела нескольких сотен «террористов») «сведения, смело переданные одним честным французом, пожелавшим сохранить инкогнито» [88]88
Сначала в газетах появилась следующая реклама «Ворона»: «Преступление эпохи. Достаточно ли вооружен закон, чтобы наказывать за анонимные письма?» Но вскоре одна из газет исчезла. Гестапо сурово отчитало агента по рекламе. Проводить мысль, что анонимное письмо – преступление, значило, с точки зрения гестапо, обескураживать доносчиков!
[Закрыть].
Доносы были, однако, очень редким явлением.
«Тень» и «свет» продолжали противоборствовать в каждом французе, но участник движения Сопротивления, если его преследовало гестапо, мог на исходе того 1943 года постучаться в первую попавшуюся дверь: за ней чаще всего он нашел бы соотечественников, которые спрятали бы его, рискуя своей жизнью и жизнью всей своей семьи.
Гораздо реже он встретил бы боязливых или колеблющихся и едва ли на 10 тысяч одного «Ворона».
В силу всех этих причин «Ворон», которого в 1939 или 1948 году встретили бы просто холодно, вызвал глубокое возмущение участников Сопротивления и в кругах, сочувствующих этому движению. Монархистский еженедельник «Кандид» (в котором сотрудничали некоторые участники движения Сопротивления, в частности Клод Руа) сообщил, что «Ворон» будет демонстрироваться в Германии под названием «В небольшом французском городе». Это сообщение («некомментированное») имело целью возбудить общественное мнение против «Континентали», клеветавшей в Берлине на нашу страну. Филиал УФА тотчас же это понял и немедленно послал в «Кандид» опровержение. А в субтитрах французского варианта «Ворона» было сказано, что подобные события могли бы иметь место в любом небольшом городе земного шара [89]89
В конечном счете «Ворон» не был показан в Германии, куда французские фильмы практически не попадали, даже если они были продукцией фирмы «Континенталь». Но стараниями УФА фильм попал на экраны оккупированных и нейтральных стран, всегда симпатизировавших Франции, таких, как Швейцария, Румыния, Чехословакия.
[Закрыть].
Не следует поэтому удивляться, что при таких обстоятельствах подпольный еженедельник «Леттр франсэз» сурово осудил «Ворона» в статье, опубликованной в мартовском номере 1944 года, авторами которой были журналист Жорж Адам и актер Пьер Бланшар [90]90
Тогда, в марте 1944 г., они, естественно, не подписали этой статьи. Их подписи были поставлены под ней в 1945 г., когда были перепечатаны подпольные номера «Леттр франсэз».
[Закрыть]. Вот что говорилось в этом памфлете, озаглавленном «Ощипанный ворон»:
«Мнение нацистов о нашем народе стало для этих господ (авторов «Ворона». – Ж. С.) догматом веры. Жители наших провинциальных городов изображены в фильме как выродившийся народ, вполне созревший для рабства, обладающий атавистическими качествами, описание которых можно встретить в учебнике истории древних времен… Немцы могут потирать себе руки: долго они не нападали на хороших профессионалов среди своих французских холопов и наконец раскопали двух таких, которые, прикрываясь маркой безупречного, даже соблазнительного товара, будут подпевать их коварной идеологии. Чтобы нравственно принизить, а затем поработить народ, используются все возможные средства».
Возмущение, высказанное исполнителем роли Понкарраля, явилось выражением чувств всех участников движения Сопротивления. Таким образом, порок фильма «Ворон» был в глубоко ошибочной идейной концепции его создателей. Он. усугублялся тем, что в качестве продюсера была выбрана фирма «Континенталь». Между тем авторы, разумеется, не думали, что их фильм самым прямым образом послужит гитлеровской пропаганде, направленной против их страны, и не понимали, что «покладистость» и «терпимость» их продюсеров в Париже были уловкой, с помощью которой те осуществляли геббельсовскую программу.
Несмотря на эти серьезные ошибки и заблуждения создателей «Ворона», «Лe леттр франсэз» поместил тем не менее в другом своем номере следующие высказывания по поводу фильма:
«В Швейцарии фильм «Ворон», содержащий в себе тщательно завуалированную антифранцузскую пропаганду, был встречен очень холодно главным образом из-за сознательно выбранного нездорового сюжета. Однако его техническим качествам было отдано должное. Этой своей стороной фильм доказал нашим друзьям, что, как только наше кино станет свободным, оно снова займет свое место в Европе, которое всегда было первым. Конечно, это не может служить оправданием тем, кто для того, чтобы делать фильмы, продается врагу».
С профессиональной точки зрения фильм обладал несомненными достоинствами (в частности, выбор актеров и режиссерская работа с ними). Но постановщику не всегда удавалось избежать грубых эффектов и некоторых реминисценций с фильмами Штернберга, Штрогейма, Г. В. Пабста и Рене Клера. Превосходное профессиональное мастерство не сделало, однако, этот фильм первоклассным произведением. Только страсти, разгоревшиеся в результате временного запрещения «Ворона» сразу после освобождения, могли привести к тому, что некоторые возвели этот детективный фильм в высокий ранг шедевров.
Пока «Ворон» и «Небо принадлежит вам» боролись на французских экранах, советские войска подошли к границам Германии и пропели панихиду немецкой оккупации во Франции. Роже Режан следующим образом описывает жизнь Парижа и положение парижских кинотеатров в первые месяцы 1944 года [91]91
«Cinéma de France».
[Закрыть]:
«Атмосфера становится все более напряженной. Приближение серьезнейших событий будет с каждым днем все больше парализовать официальную жизнь Парижа, а тайная жизнь и в Париже и по всей Франции интенсивнее, чем когда бы то ни было. Электроэнергией снабжают по каплям. К тому же редкий киносеанс проходит без того, чтобы его не прервал вой сирены.
В некоторых кинозалах удалось сохранить утренние сеансы, но молодежь опасается на них показываться с тех пор, как немцы провели многочисленные облавы на вечерних сеансах в ряде кинотеатров. С их точки зрения, эта ничем не занятая молодежь может принести пользу на заводах райха. Чтобы обойти Ведомство по вопросам трудовой повинности (Service du Travail Obligatoire, сокращенно STO) и избежать чреватых опасностью опросов, те, кому меньше сорока лет, воздерживаются ходить в кино. Сборы падают, трудности эксплуатации возрастают».
Эти облавы не отличались сентиментальностью. Хватали всех подряд.
В Марселе после одной из облав всех схваченных в зале кинотеатра отправили прямо в лагерь смерти, откуда впоследствии вернулись очень немногие. Действия отрядов движения Сопротивления принимали все более широкий размах, и нацисты бесновались. Их приводило в ярость, что французы – не нация «воронов», готовых раболепно выполнять их приказы, и они без разбора бросали в тюрьмы и уничтожали этих «людей низшей расы». Участники движения Сопротивления отвечали им новыми ударами.
С весны двери кинотеатров больших городов из-за нехватки электроэнергии открывались только на три-четыре киносеанса в неделю. Количество актов саботажа на транспорте и на электрических станциях достигло громадных размеров.
Вследствие этих военных актов отрядов движения Сопротивления производство фильмов было прервано.
К моменту освобождения не был закончен ни один из 15 фильмов, съемки которых были начаты в течение 1944 года. В мае и начале июня закрылись двери последних из функционировавших студий.
Отряды движения Сопротивления наносили удары по жизненно важным центрам страны с таким расчетом, чтобы только прервать производство на промышленных предприятиях (как, например, в кинопромышленности), не нанося при этом серьезного ущерба.
При наличии практически действующего оборудования производство могло быть очень быстро восстановлено после освобождения страны. Менее эффективные с военной точки зрения бомбардировки англичан и американцев причиняли, напротив, громадный ущерб.
«С каждым днем война становится все более жестокой. Париж, Бетюн, Аррас подвергались бомбардировке на протяжении двух суток. Завтра это может повториться с еще большей силой. Вы, читающие сейчас мои строки в Лионе, Бордо, Марселе, можете оказаться под ударом завтра», – так коллаборационистский кинематографический журнал «Фильм» в своем сентябрьском номере за 1943 год призывал к активизации сбора пожертвований в пользу кинематографистов, пострадавших во время бомбардировок, начатый по призыву генерального секретаря КОИС Робера Бюрона [92]92
После освобождения Робер Бюрон был депутатом от партии Народно-республиканского движения и входил в состав кабинета министров.
[Закрыть].
Воздушными бомбардировками были уже разрушены копировальная фабрика в Булони, 15 кинозалов в Париже и прилегающих к нему районах, пять кинозалов в Крезо, четыре – в Сeн-Назере.
В результате бомбардировок 31 декабря 1943 года во Франции оказались разрушенными 68 кинозалов (против 62 – в 1940 году). В эту рождественскую ночь было также разрушено два павильона на киностудии в Булони и убито 37 рабочих, сооружавших там декорации для посредственного фильма Джаоннона «Коллекция Менара» (La Collection Ménard).
В мае бомбардировки усилились. Среди кинематографистов (не служивших в армии) насчитывалось уже 544 жертвы. В Лионе после одного из авианалетов тела убитых мирных граждан пришлось откапывать в течение многих дней. Все зрелищные предприятия города закрылись на это время. В Марселе майским днем в полдень было разрушено десять кинозалов и убито две или три тысячи человек [93]93
Были разрушены кинотеатры «Рекс», «Насиональ», «Жиптис», «Флореаль», «Комедиа», «Палас Сен-Лазар», «Патэ-палас», «Синеак», «Капитоль». Автор этих строк был в городе два дня спустя после той бомбардировки Марселя, когда из-под руин кинотеатров еще извлекались трупы. Этот «сплошной» налет не имел целью разрушить порт, железную дорогу или какие-либо другие стратегические объекты.
[Закрыть].
Большое число трупов было найдено под развалинами крупнейших кинотеатров – на главной улице Марселя – Канбьер. Сигнал воздушной тревоги прозвучал на Канбьер в разгар всеобщей 48-часовой забастовки, которую ни гестапо, ни милиция не сумели подавить. Говорили о скором приходе отрядов маки в восставший город. Население было уверено, что американские самолеты пришли на помощь забастовщикам. Оно высыпало на улицы, чтобы приветствовать их. Когда упали первые бомбы, люди стали спасаться под сводами крупнейших кинотеатров на улице Канбьер, которые тут же обрушивались. Деморализованное этим устрашающим налетом, население закончило забастовку и приступило к работе.
Города Атлантического побережья пострадали еще сильнее, чем Марсель. Нант, Сен-Назер, Лориан, Брест, Руан были в значительной своей части разрушены, их гражданское население гибло массами, и кинотеатры этих городов тоже, разумеется, не избежали бомб и пожаров.
6 июня на заре англо-американские войска высадились в Нормандии, открыв, таким образом, второй фронт, которого ждали четыре года. При существенной поддержке отрядов маки, которые своими действиями срывали транспортировку немецких войск, союзники прорвали наконец в июле месяце мешок, в котором Роммель держал их более шести недель. Войска вермахта начали в беспорядке отступать на Париж, где незадолго перед этим участниками движения Сопротивления был убит «великий европеец» Филипп Анрио.
Последним событием в жизни кино периода оккупации была торжественная премьера фильма «Кармен» [94]94
«Кармен», вышедшая на экраны только после освобождения, была произведением Кристиана-Жака, который, поставив в начале своей карьеры ряд коммерческих фильмов, обратил на себя внимание как режиссер в 1938 г. своим блестящим фильмом «Пропавшие из Сент-Ажиля» (Les disparus de Saint Agile). Наиболее примечательными его работами периода оккупации были детективный фантастический фильм «Убийство папаши Ноэля» и «Фантастическая симфония» (La symphonie Fantastique), посвященная жизни Берлиоза, в которой было несколько хороших, смелых кусков. Отрывки из романтических симфоний композитора были использованы с большим вкусом. Более подробно на творчестве этого замечательного режиссера мы остановимся в следующем томе.
[Закрыть], состоявшаяся 8 августа в Париже. «Громадная толпа теснилась у входа в «Нормандию»… – пишет Роже Режан. – Любители автографов ждали появления Вивиан Романс и Жана Маре… По Елисейскими полям шли танки и грузовики, набитые людьми, скрытыми под свежесрезанными зелеными ветвями. Этот странный кортеж создавал впечатление «моторизованного» леса. Солдаты вермахта, обвешанные тяжелой амуницией, измотанные многочисленными «переходами» последних дней, смотрели с недоумением на этих молодых людей, охотившихся за кинозвездами».
Эти «стиляги» из фешенебельных кварталов были лишь накипью в жизни столицы. Миллионы парижан готовились в тот вечер к охоте иного рода. Два дня спустя после премьеры «Кармен» грянула всеобщая забастовка железнодорожников, послужившая сигналом для начала освободительных боев за столицу, которые были сняты на пленку в тяжелейших условиях сражения нашими кинематографистами, участниками движения Сопротивления. Ими руководил Освободительный комитет [95]95
Освободительный комитет сообщил о своем существовании в «Бюллетене» от 23 октября 1944 г. Он объединил кинематографистов, представлявших различные организации, существовавшие в едином фронте движения Сопротивления во время немецкой оккупации. Это были следующие организации: Национальный фронт, Объединение профсоюзов, Объединение народных комитетов промышленных предприятий, Служащие-патриоты, Движение бывших военнопленных и перемещенных лиц, Коммунисты-кинематографисты. Все они входили в Национальный комитет движения Сопротивления и были между собой в контакте задолго до освобождения.
[Закрыть], расположившийся с первых же дней восстания (оно началось 19 августа) в резиденции КОИС на Елисейских полях. В этом же здании на втором этаже находилась штаб-квартира «Европейского сообщества», деятельность которого проходила под знаком экономического и культурного европейского сотрудничества [96]96
«Экономическое и культурное европейское сотрудничество» понимается здесь в аспекте геббельсовской пропаганды. – Прим. ред.
[Закрыть]. На протяжении еще двух или трех дней члены «Освободительного комитета сталкивались на лестнице с немецкими офицерами и их «европейскими» друзьями, которые некоторое время спустя вместе спасались бегством. Освободительный комитет учредил новый руководящий орган – Генеральную дирекцию кино, в состав которой вошли участники движения Сопротивления.
Фильм «Освобождение Парижа» (La Libération de Paris), который вскоре шел с триумфом на всех экранах мира, был венцом деятельности Освободительного комитета. Один из его организаторов, Свобода, рассказывает нам историю создания фильма, ставшего классическим произведением документального военного жанра [97]97
Статья опубликована 23 октября 1944 г. в «Официальном бюллетене Освободительного комитета французских кинематографистов».
[Закрыть]:
«19 августа 1944 года, в день восстания, группа кинематографистов занимает здание франко-германской фирмы «Франс-актюалите» [98]98
Она была создана Геббельсом и Виши на следующих началах: 40 процентов акций принадлежало «Дейче Вохеншау», 60 – фирмам «Эклер», «Патэ» и «Гомон». Таким образом, «Франс-актюалите» (ее директором был небезызвестный политикан Анри Клер, позже приговоренный к каторжным работам) сосредоточила в своих руках монополию на киножурналы.
[Закрыть]. Без финансовых и технических средств, только благодаря доброй воле людей снимается фильм. Операторы приносят свои камеры. Но запас пленки, накопленный в подполье, быстро истощается. Одна из копировальных фабрик возобновляет свою работу, не имея угля, питая свои агрегаты теми малыми дозами электроэнергии, которую благодаря помощи бригады рабочих, участников движения Сопротивления, ей скупо отпускают с парижской электростанции.
Чтобы охлаждать копировальные машины, нужен лед. Добровольцы едут за ним на другой конец города. Между тем немцы еще в городе обыскивают велосипедистов. Угля не хватает. Жгут старые деревянные двери. Наши операторы – всюду, где идет восстание. Одного из них пуля ранит в легкое. Но… каждый вечер отснятая пленка проявляется и печатается… [99]99
Фильм «Освобождение Парижа», плод коллективной работы, которой руководили Эрве Миссир, Никола Эйер, Андре Свобода, Жан Же и Роже Меркантон, состоял в окончательном варианте из трех частей: 1) подпольная борьба; первые танки союзников в Париже, у Собора Парижской богоматери; 2) последний день битвы за Париж: в отеле «Маджестик», на Орлеанском проспекте, в Центральном архиве; 3) въезд генерала де Голля на Елисейские поля.
Операторами фильма были: из «Франс-актюалите» – Робер Кулон, Пьер Леандра (ранен во время съемок), Рене Персен, Анри Персен, Марсель Петио, Жорж Межа, Гастон Мадрю, Робер Буррье, Рене Дора, Жан Бетран, Жак Бакаэс, Франсуа Деляланд; из других студий – Анри Бриду, Робер Петио, Франсис Шарлей, Марсель Гриньон, Робер Неррьер, Робер Баттон, Ги Ле Кор, Робер Роле, Ларриага (ранен во время съемок), Паж, Агостини; из группы, снимавшей жизнь маки в районе массива Веркор, – Форестьен и Альбер Велль; из группы, снимавшей жизнь маки в районе Ионна, – Эмиль Салле. Звукооператоры: Бриссо, Зан и Огие, монтаж Вердье и Маюзье. Автором дикторского текста был Пьер Бост, на пленку его наговорил Пьер Бланшар.
[Закрыть]
Эти киножурналы, снятые в разгар боев, демонстрировались в Париже (по мере того, как их успевали смонтировать) еще до того, как в городе отгремели последние выстрелы. Электроэнергии не хватало, метро перестало работать еще с начала июля.
Но «Дневник освобождения Парижа» (Le Journal de la Libération de Paris) – так первоначально назывался фильм – демонстрировали, используя передвижные электростанции, в трех крупнейших кинотеатрах столицы: «Парамаунте», «Нормандии» и «Гомон-паласе». Всякое железнодорожное и автомобильное сообщение было прервано. Тем не менее фильм «Освобождение Парижа» (окончательно он был смонтирован 8 сентября 1944 года) довольно быстро попал во все крупнейшие города провинции, где пользовался неслыханным успехом. Другие копии фильма вскоре дошли до Лондона и Нью-Йорка и оттуда разошлись по всему миру.
Освободительным комитетом в состав Генеральной дирекции кино был введен Жан Пенлеве [100]100
В период, когда обязанности министра информации временно исполнял Гиньебер. Свои функции он очень скоро передал министру Тетжану.
[Закрыть]. Благодаря усилиям этого крупнейшего кинематографиста за очень короткий срок был создан новый киноеженедельник «Франс либр актюалите» [101]101
Вот содержание первого номера этого еженедельника: бомбардировка немцами Парижа; камера пыток в д'Исси-ЛеМулино; венсеннская бойня; речь военного министра Дитхельма; прохождение американских войск по Елисейским полям.
[Закрыть], которым руководили инициаторы создания фильма об освобождении Парижа. Первый номер «Франс либр актюалите» уже вышел на экраны, когда в Париж прибыл Film-Officer Лэйси Кэстнер, привезший приказ из ставки Эйзенхауэра, одобренный в Алжире де Голлем. Американским командованием было решено, что монополия на кинохронику передается «киноеженедельнику «Монд либр», который выпускается в Лондоне и ставит своей целью знакомить французского зрителя с тем, что происходит каждую неделю во всем остальном мире» [102]102
Из заявления Лэйси Кэстнера, напечатанного в «Фильм франсэ» 8 декабря 1944 г. Этот Film-officer был до 1939 г. генеральным директором европейского филиала «Юнайтед артистс». В 1946 г. он стал «супервайзером» филиала «Колумбии» в континентальной Европе.
[Закрыть].