Текст книги "Кровавый круг"

Автор книги: Жером Делафосс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

18

Рыболовное судно скользило по черному фарватеру, который вел в царство пакового льда. Глаза Натана понемногу привыкли к темноте, теперь ему удавалось различить стальной форштевень, который лавировал между крупными ледяными и гладкими, словно мрамор, блоками.

Снаружи траулер Славы Миненко ничем особенно не выделялся, но, проникнув внутрь, Натан был поражен своеобразием помещений. Каждая деталь отличалась странной привлекательностью. Перегородки кабины были обшиты бледно-голубыми панелями и украшены янтарными четками, крестом и наивными иконами с изображением православных святых, нарисованных прямо на дереве. Псалмы, кириллические буквы, словно лапки насекомых, виднелись под каждой из религиозных картинок. Натан какое-то мгновение рассматривал капитана, одетого в вытянувшийся пуловер. Изрытое морщинами лицо, отмеченное печатью одиночества и окруженное длинными черными прядями, прихваченными лентой на затылке, взгляд устремлен на серебристый горизонт… Пленник мира горячности и суеверий. Вероятно, такую цену нужно было заплатить за свободу.

Светало, становились отчетливыми снежные просторы берега. Уже два часа мужчины почти не разговаривали – при такой изоляции от мира слова не имели никакой ценности.

Натан спустился в кухню, из тяжелого самовара, установленного на горелке на кардане, налил себе кипятку, заварил чай и вернулся на свое место.

Вдалеке уже наметились контуры города, словно вышедшего из кошмара: покрытые ржавчиной ангары, перекладины домов, внушительные бетонные здания, возвышавшиеся на склоне скалы. Они были далеки от Лонгьирбюена с домами в пастельных тонах, ансамбль скорее напоминал населенные пункты, построенные русскими в 50-е годы XX века.

– Что это? – спросил Натан.

– Барентсбург, русский анклав. [36]36
  Анклав– внутриконтинентальное государство, не имеющее морской границы.


[Закрыть]Собственность рудниковой компании «Трест Арктикуголь». Потребовались годы работы, чтобы обустроить здесь город. Привезти бетон, подъемные краны и заложить фундамент. Это очень сложно из-за вечной мерзлоты. Вечная мерзлота? – это здешняя земля. Всегда заледеневшая, твердая, как камень, чтобы рыть отверстия, нужен динамит. – Он глотнул чая. – Там только русские и украинцы, которые добывают уголь. Девятьсот мужчин, двадцать женщин. Там я жил в своей прежней жизни.

– Прежней жизни?

– Да. Я родился очень далеко от Шпицбергена, в Хабаровске, на реке Амур. Отец русский, мать китаянка. – Он указал на свои миндалевидные глаза. – В двадцать лет приехал в Барентсбург на заработки. Я ел, спал, работал здесь в течение десяти лет. Однажды, 19 сентября 1997 года, бур попал в метановый карман. Произошел взрыв рудничного газа. Внизу было тридцать четыре шахтера, двадцать три погибли, все, капут, конец. Через день я спустился со спасателями в шахту за трупами. Это был последний раз, когда я спускался вниз, больше никогда. Моя душа осталась в шахте, она похоронена там вместе с товарищами.

– А вторая жизнь, этот корабль?

– Да, «стромои» по-норвежски означает «остров в течении», я больше не хочу говорить по-русски. Я живу рыбной ловлей: зимой креветки подо льдом, летом камбала.

Слава немного помолчал и спросил:

– Ты живешь в Париже?

– Да.

– У тебя есть женщина-парижанка?

– Нет. У меня нет женщины.

– У меня тоже. Здесь лучше быть собакой, чем русским. – Слава скривил губы от отвращения. – Вчера я слышал, что ты журналист. Что ты ищешь на корабле?

– Я думаю, что он перевозил загрязняющие вещества.

– Думаешь, они выгрузили их на острове?

– Это я и пытаюсь выяснить, – уклонился от ответа Натан.

– Почему ты делаешь это?

– Хочу узнать правду.

– Правду? Именно для этого ты приехал сюда из Франции? – недоверчиво спросил русский.

– Да, – еще раз солгал Натан.

– Странно, – сказал Слава.

– Что странно?

– Ты странный тип, такое ощущение, что ты тоже немного «стромои». Будь осторожен, – предупредил он, показывая на скалистый островок, который появлялся из тумана. – Там, на острове, я видел людей с ледокола.

Они приближались.

Развалины Хорстленда были окружены холмами, сплошь покрытыми густой травой. Ни деревца, ни малейшего следа растительности выше кустарника, но дувший ветер, казалось, оживлял землю, превращая рельефы в большие зеленые трепещущие волны. Покинутая деревня появилась за скалистой вершиной, свернутая спиралью в галечной бухточке, покрытой грязным снегом, металлоломом и огромными медными котлами, в которых прежде кипятили жир китообразных. Подальше, на другом конце бухты, лежали остовы судов, напоминающие большие скелеты выброшенных на берег левиафанов.

– Голландцы, баски… тысячи людей приезжали сюда в XVIII веке. Когда охотятся на китов, Арктика бушует. Море становится красным от крови…

Как только подошли к месту, с которого была видна насыпь, Слава надел оранжевый плащ и заявил:

– Ближе подойти нельзя из-за отмели. Мы пересядем на вспомогательную шлюпку. Ты берешь штурвал и остаешься лицом к ветру. Я бросаю якорь. Не делай резких движений!

Натан повиновался, но он уже больше не различал окружавший его мир. При приближении к берегу его разум резко закрылся, как если бы он уже приезжал осуществить то, что собирался сейчас обнаружить. Накануне, услышав слова рыболова, он понял причину остановки ледокола. На капитанском мостике хлопнула дверь от усиливающегося ветра, впустив запах земли. Это больше не было мягким дыханием весны, зарождающейся жизни, это был затхлый резкий запах, похожий на вонь гниющей плоти. Запах смерти.

Лодка рассекала волны под мощными ударами Славиных весел. Они обогнули косу, прошли между крупными скалами, покрытыми птичьим пометом и опутанными черными водорослями. В нескольких метрах от берега русский замедлил ход и позволил лодке дрейфовать, затем спрыгнул в воду и втащил шлюпку на гальку. Условились, что Натан один сходит в деревню, а Слава будет ждать его в открытом море, чтобы не привлекать внимания патруля воздушного наблюдения. Причалив к запрещенному острову, рыболов рисковал заработать серьезные неприятности. Натан схватил свою сумку, в которой лежали бинокль, цифровой фотоаппарат, пара дополнительных перчаток и две сигнальные ракеты, которые ему дал Слава. Он уже уходил, когда русский удержал его за руку.

– Подожди! – Он сунул руку под планширь шлюпки и вытащил черное помповое ружье с коротким прикладом.

– Шотган ТОЗ-194. Русской сборки. Патроны Бренеке, калибр 12/70, специально для белых медведей. Их здесь много. – Он зарядил ружье и протянул его Натану. – У тебя семь патронов. Если видишь одного, не беги, позволь ему приблизиться на тридцать метров, потом целишься и стреляешь. Я вернусь за тобой через два часа.

С песчаного берега шла единственная дорога, которая раздваивалась при входе в город-призрак. Одна вела к барачным лагерям, другая, извилисто петляя, поднималась к старой церкви с наполовину обрушившейся колокольней. Натан сконцентрировался. Думать быстрее. Предвидеть все.

Он был убежден, что люди с «Полярного исследователя» приходили сюда, чтобы избавиться от тел врача и двух других жертв, тщательно упакованных в похоронные мешки. Но что-то не складывалось. Если авария вертолета, по всей видимости, была обманом, Натан не мог понять, почему «Гидра» рискнула оставить следы, почему люди Рубо просто не выбросили их в море. Продвигаясь вперед, он смотрел по сторонам в поисках какого-нибудь предмета, забытого моряками, который натолкнул бы на их след, но не было ничего, кроме льда, травы и скал. Он сделал несколько шагов вперед. Поперечная дорожка, которая, видимо, была главной улицей, разделяла деревню на две части. С одной стороны теснились жилые постройки – маленькие разрушенные домики, на которых можно было различить остатки красной и желтоватой краски, хотя стены заросли лишайником. С другой – около двадцати заброшенных зданий – развороченные стены, зияющие окна, – словно замороженных временем. Люди давно покинули эти места. Натан миновал деревню и пошел по тропинке вдоль обрыва к деревянной церквушке, которая скрипела на ветру. Он заглянул внутрь через пролом в стене. Лучи бледного света каскадом спускались с разрушенной колокольни. За исключением креста, который возвышался над алтарем, внутренняя часть храма была полностью разрушена. На полу между перевернутыми скамьями были кучи птичьего помета и перьев. Со всех сторон раздавались свист крачек и хлопанье крыльев. Алтарь был покинут самим Господом.

Натан шел вдоль обрыва, пока не заметил холмик, на вершине которого возвышались деревянные кресты, настолько хрупкие, что они, казалось, растворялись в белизне утра. Он перешагнул через невысокий забор, который окружал территорию мертвых. На кладбище, нависшем над песчаным берегом, было не более тридцати могил.

Кирки, лопаты, гнилые веревки, ведра, чтобы перевозить землю, завалили проход к могилам. Покосившиеся, с облупившейся краской, потрескавшиеся от мороза кресты сковывал крепкий лед. Натан бродил по дорожкам, ища следы людей из «Гидры». Ван дер Бойжен, Смит, Ковальски – на некоторых могилах еще сохранились таблички с нидерландскими, английскими, польскими именами, но большинство захоронений были безымянными. Натан тщательно их осмотрел, все они казались давнишними. Земля была нетронута, моряки с ледокола сюда не дошли. Однако он не мог ошибиться. Это было невозможно. Тела находились где-то на острове.

Нужно было понять, где именно. Вспоминая объяснения русского о вечной мерзлоте, Натан задумался. Маловероятно, чтобы люди Рубо взрывали землю, чтобы сделать могилы. Значит, они искали рыхлую почву. Он подошел к краю обрыва и теперь находился выше деревни и всего северного берега острова. Именно к этому берегу причаливал «Зодиак». Натан снова огляделся. Слева и справа, насколько хватало глаз, тянулись песчаный берег и скалы.

Песчаный берег. Ну конечно! Это идеальное место, не нужно копать, достаточно убрать гальку.

Светлое движущееся пятно привлекло его внимание. Он схватил бинокль и посмотрел на горизонт.

Белый медведь. Хищник яростно раскидывал камни, земля вокруг него была разрыта, но Натан был слишком далеко, чтобы разглядеть, что интересовало зверя. Что он там делал?

Зверь на мгновение поднял голову, словно почуяв присутствие чужака, и Натан разглядел в яме черную ткань, выдранную молнию.

Медведь обнаружил похоронные мешки. Он пожирал тела.

19

Натан прыгнул к тропинке из щебня и сбежал на песчаный берег. Примерно в пятидесяти метрах от животного он глубоко вздохнул, зарядил ружье и для начала выстрелил в небо. Хищник повернулся, поднялся на задние лапы, оценивая противника, и как ни в чем не бывало продолжил свое дело.

Хотя могильщик не желал оставлять добычу, Натан твердо решил ее у него вырвать и пошел прямо на зверя. Его шаги стучали по гальке в такт пульсу, который бился в его артериях.

В двадцати метрах от зверя он остановился и еще раз выстрелил в воздух.

Пространство разорвало рычание. Чудовище встало на дыбы мордой к нему, царапая воздух своими огромными когтями. Его вздернутые губы обнажали клыки, похожие на лезвия. Натан проглотил слюну, он не имел права на ошибку, достаточно будет всего одного удара лапой, чтобы ему остаться без головы. Он медленно обошел медведя таким образом, чтобы встать лицом к ветру. Тогда зверь не почувствует запаха страха, который выбрасывало его тело.

Пять – столько у него оставалось патронов. Он использовал еще два и немного продвинулся вперед. Зловонное дыхание чудовища заставило его замереть на месте. Он направил оружие прямо в слюнявую морду медведя. Новое рычание безумной силы ударило по барабанным перепонкам, медведь задрожал, несколько судорог прошло вдоль густого меха. Натан перезарядил ружье и выстрелил снова, целясь на этот раз в туловище между гигантскими лапами. Ни разу он не содрогнулся под недобрым взглядом, ни на одну секунду не позволил вырваться наружу парализующему страху.

Вдруг чудовище головой описало широкую петлю и упало на лапы.

Натан едва поверил в свою победу. Он положил ружье на землю и залез во впадину между похоронными сумками, которые покоились, жесткие, словно лезвия, наполовину зарытые в щебень.

Прежде всего его поразило полное отсутствие запаха. Смерть здесь была чистой, никаких кишащих паразитов, никакого гниения. Из первой сумки, разорванной зверем, проглядывало карминовое месиво из костей, сероватых волос и лохмотьев кожи. Натан наклонился, чтобы рассмотреть труп, но медведь успел так обезобразить лицо мертвого, что визуальная идентификация отпадала, однако сероватые волосы не соответствовали тому, что он искал: это был не врач. Тогда он голыми руками, царапая ногтями ледяное месиво, в конце концов освободил их из каменной породы. Закончив эту работу, он расстегнул молнию на втором мешке и раздвинул края темной, жесткой от мороза ткани.

Через полупрозрачную мембрану на него смотрели стеклянные глаза в черных орбитах. Пластмассовый чехол, покрытый тонкой пленкой инея, окутывал труп, словно алмазный саван. Эта смерть не похожа на сон, подумал Натан, нагибаясь, чтобы получше осмотреть застывшее лицо. Волосы были покрыты жемчужинами изо льда, а черные губы, приподнятые в мрачном оскале, оставляли открытыми еще более черные, вздувшиеся десны с фрагментами желтоватых зубов. У кожи был странный оттенок. Она казалась шероховатой и увядшей, словно старая, почти мумифицированная. Натан пальцами разорвал холодный пластик. Первое, что он обнаружил, это была металлическая пластина с изображением императорского орла, прикрепленная к шерстяной куртке защитного цвета… Он взялся за третий мешок, освободил тело. Та же униформа, окаменевший рот, высохшие руки, по которым проходили черные вены и вздувшиеся, словно веревки, сухожилия…

Солдаты. Это были немецкие солдаты времен войны 1914–1918 годов…

Все запутывалось. Натан, пошатываясь, поднялся и осмотрел фактуру похоронных сумок. Они были нейлоновыми, с «Полярного исследователя», в этом не было сомнений. Новая идея пришла ему в голову. Руки… По очереди он освободил их и тщательно осмотрел кисти мертвецов. У второго тела со среднего пальца правой руки была содрана кожа. Ноготь, который он подобрал на полу холодильной камеры судна, принадлежал ни врачу и ни другим членам экипажа, а этой мумии…

Часть загадки прояснялась.

Разыскивая кадмий среди обломков потерпевшего крушение корабля, ныряльщики наткнулись на эти тела. Но зачем они вытащили их из стальной могилы? Почему решили похоронить их здесь, на этом песчаном берегу? В этой истории не было никакого смысла. Натан принялся закапывать останки и вдруг заметил длинный четкий надрез, который рассекал рубаху одного из солдат.

По его спине потек ледяной пот. Натан упал на колени и дрожащими руками приподнял куски влажной шерсти, открыв месиво из дряблой фиолетовой плоти и выдающихся костей. Грудная клетка мертвеца была зверски расчленена от ключиц до лобка и зияла пустотой. Легкие были вырваны. Инстинктивно он схватил голову мертвеца и перевернул ее, послышался треск позвонков… черепная коробка была пробита и выскоблена до кости.

Эти увечья… повреждения были совсем как те, что описывались в рукописи Элиаса.

Связь, которую он разыскивал, запечатлелась в этих мертвых телах.

Часть II

20

Париж, аэропорт имени Шарля де Голля

27 марта 2002 года

8 часов вечера

Натан следовал за потоком пассажиров в зону багажа. С момента отъезда из Шпицбергена сегодня утром он пытался совместить элементы своей собственной истории с этой запутанной головоломкой. Временами к нему возвращались образы песчаного берега Хорстленда, когда он, поборов оцепенение от такого неожиданного открытия, спокойно осмотрел тела, пытаясь определить, какие методы позволили извлечь органы. При помощи цифрового аппарата сделал снимки трупов. Параллельные полосы на черепных костях и грудных клетках указывали на то, что они были перепилены. Чтобы сделать надрезы и извлечь мягкие ткани – кожу, мозг, легкие – нужен острый режущий предмет типа скальпеля. Одно было ясно: это дело рук профессионалов.

Потерпевший кораблекрушение корабль никогда не перевозил оксид кадмия, люди из «Гидры» пришли за этими телами. Натан выяснил подлинную цель «Полярного исследователя», он частично проник в тайну Рубо, но до полного раскрытия дела было еще далеко.

Кошмар воплощался в реальность. Убийцы без лица безнаказанно совершали преступления. Но что ими двигало, в чем заключался внутренний смысл этих зверств? Нужно было срочно связаться с Вудсом. Продолжение рукописи, вероятно, позволит продвинуться вперед в расследовании, установить новые связи между прошлым и настоящим.

Он посмотрел на подвесные мониторы и направился к холлу номер четыре, который принимал багаж с рейсов из Вены, Мальты и Осло. Толпа уже распределилась вдоль конвейеров. Натан включил мобильный телефон и позвонил в Малатестиану.

– Натан! Где вы были, черт побери? – раздался голос Эшли.

– Я только что вернулся в Париж. Неплохо съездил.

– Что вы обнаружили?

– Много всего.

– То есть?

– Слушайте, я еще в аэропорту, тут полно народу, я перезвоню вам из дома.

– Из дома? Не забывайте, вас ищут.

– Ну и хорошо, это избавит меня от необходимости разыскивать их самому.

– И все же будьте осторожны.

– Не волнуйтесь. Скажите… Вы продвинулись в расшифровке?

– Да, я ждал, когда вы появитесь, чтобы передать вам продолжение.

– Что там?

– Текст очень пострадал, и мне не удалось восстановить большую часть отрывков. Обрывки текста тем не менее позволили мне понять, что Рок, благодаря связям своего отца-судовладельца, напал на след африканца, по клейму, которое тот носил на плече. Речь шла о рабе по имени Баррак. Этот тип убежал от своего хозяина и путешествовал из Нанта в Сен-Мало, кормился за счет своего чудесного дара…

– Колдун?

– Вот именно. Гипотеза, сформулированная нашими врачами, согласно которой этого человека не было на борту адской машины, кажется, подтверждается. У него, очевидно, не было ничего общего с англичанами, но убийца положил его рядом с ними, вероятнее всего, немного раньше или сразу после атаки с тем, чтобы скрыть его среди других трупов. Со своей стороны, Элиас утверждает, что препарировал его и обнаружил что-то вроде костных пластинок на уровне коленей. По его мнению, эта аномалия была последствием продолжительного заточения. Раба несколько месяцев держали в тесной клетке. Эти детали позволили им добраться до некоего Алистера Эвена, шотландца по прозвищу Наблюдатель. Он был охотником за колдунами. Наши врачи готовились нанести ему визит. Остаток текста сохранился и представляет большой интерес.

– Вы можете выслать мне что-нибудь уже сегодня вечером?

– Я сделаю это немедленно.

– Очень хорошо, до скорого, Эшли.

В 20 часов 30 минут на механическом конвейере появились первые чемоданы. В тот момент, когда Натан наклонился, чтобы забрать свою сумку, боль, словно игла, вошла в его затылок и заставила пошатнуться. Он уцепился за чью-то руку.

– Вы в порядке, месье?

– Да… всего лишь легкое недомогание… извините меня.

Вначале он подумал об усталости, потом о находке Вудса… Нет. Причина была в другом. Он среагировал на знак, на кого-то или на что-то, что только что увидел, услышал, и его мозг неосознанно зарегистрировал. Но что? Он обвел холл взглядом, тщательно вглядываясь в лица, чемоданы, одежду… Он должен был снова вызвать эту реакцию. Его внимание привлекла белая монограмма… на голубой ткани: птица с изогнутым клювом, с ребенком в чреве… Вид четырех одинаковых сумок, которые увозила тележка, спровоцировал новый приступ боли. Сумки принадлежали людям, которые направлялись к выходу. Им навстречу шел шофер в ливрее с табличкой в руке.

Натан поспешил к ним.

Прежде чем заговорить с ними, он быстро расшифровал слова, написанные на табличке черной краской: израильские имена, их, вероятно… И название отеля – «Софитель Пари Рив Гош».

– Простите, господа, что означает этот знак, там, на ваших сумках? – спросил Натан.

Маленький коренастый человек, который, кажется, был единственным, кто говорил по-французски, слегка улыбнулся:

– Это эмблема «Одной Земли», гуманитарной организации, членами которой мы являемся.

Тонкое матовое лицо. Каскады светлых, почти пепельных локонов. Ясные глаза смотрели на него испытующе. Их сопровождала молодая женщина, которую Натан сначала не заметил.

– А птица, – вновь заговорил Натан, это…

Женщина пристально смотрела на Натана.

– Ибис, – сказал мужчина.

– Ибис… Спасибо.

Натан еще раз встретился взглядом с женщиной. Ее глаза блестели от слез. Инстинкт заставил его вернуться.

– Мадемуазель…

Она ускорила шаги.

– Мадемуазель. – Он удержал ее за запястье.

– Что вам нужно? – спросила она по-французски.

– Мой вопрос, возможно, покажется странным, но… вы не помните, мы с вами раньше никогда не встречались?

Она продолжала идти вперед.

– Нет, не думаю.

– Вы чем-то расстроены. Попытайтесь вспомнить, это очень важно.

Она остановилась и мрачно посмотрела на него.

– К вам это не имеет никакого отношения. И прошу вас оставить меня.

Кто-то из ее попутчиков окликнул:

– Machlomka, Rhoda?

– Ken, ani magio! [37]37
  Все нормально, Рода? – Да, иду!


[Закрыть]

Натан удержал ее. Его рука сжала нежную кожу.

– Отпустите меня!

– Я вам не верю. Почему вы так на меня смотрели?

– Послушайте, я вас никогда не видела. Оставьте меня, вы просто спятили!

Движением плеча она высвободилась и прокричала товарищам что-то на иврите. Коренастый мужчина пошел к ней. Натан в испуге отступил. Он боялся самого себя. Что с ним такое?.. Он еще раз поискал взглядом молодую женщину, но она исчезла в толпе. Он закинул сумку на плечо и пошел к стоянке такси.

Он был сумасшедшим… Совершенно невменяемым.