Текст книги "Кровавый круг"

Автор книги: Жером Делафосс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

25

Такси доставило Натана на улицу Сен-Антуан, перед станцией метро «Сен-Поль». А дальше он поднялся по улице Бирага, пересек большую арку площади Вогезов, внимательно осмотрел галереи под аркадами. Его взгляд устремился к саду по ту сторону решетки.

Она появилась в тени больших деревьев.

Натан замедлил шаг, чтобы полюбоваться ее хрупким силуэтом. Она стояла, наклонив голову, и обеими руками прижимала к груди большой конверт.

Сердце Натана забилось сильнее. Он не имел никакого представления о чувствах, которые мог испытывать к ней со времени их знакомства в Заире. И к другим женщинам, в иных краях. Но то, что он испытывал в данный момент, показалось ему мгновением чистой благодати, и это ощущение, он был в этом уверен, он никогда не переживал до сегодняшнего дня.

Он хотел бы забыть… арктические льды, Вудса, манускрипт, убийц, которые за ним охотились, проблемы с памятью. Он просто хотел стать другим человеком. Решив в полной мере воспользоваться временем, которое она ему дарила, он прогнал эти мысли и пересек улицу.

– Добрый день, мадемуазель!

Рода вздрогнула от неожиданности.

– Ты опаздываешь, – улыбнулась она.

– Извини, нужно было кое-что уладить. Мне жаль.

– Я пошутила. Ну смотри, все там. – Она кивнула на его дорожную сумку.

В этот момент в его сознании прозвучал сигнал тревоги.

– Ты уверена, что за тобой не следили? – спросил он.

– Почти. Я устроилась на террасе бара перед твоим домом. Все было спокойно, и тогда я вошла в подъезд, доехала на лифте до четвертого этажа, а дальше поднялась по лестнице. Так как на замке не было следов взлома, я вошла.

– Отлично.

– Но хочу тебе признаться: своими историями ты меня напугал. Поэтому я взяла такси до бульвара Хауссманна, там зашла в универмаг, чтобы затеряться в толпе, вышла с другой стороны и села в ту же машину, которая ждала меня на соседней улице.

– Ты чудо. Без твоей помощи я никогда бы не смог их забрать. Как я могу тебя отблагодарить?

– Чудо в том, что я тебя нашла. Останься немного со мной.

Они шли бок о бок до острова Сен-Луи, пересекли Сену и добрались до площади Мобер, где перекусили на террасе простого, но изысканного вьетнамского ресторана.

Рода рассказывала ему о своей жизни. Родилась она в 1966 году в Иерусалиме. Ее отец был йеменский еврей, а мать – румынка. До двенадцати лет она жила в Израиле, а потом переехала в Бухарест. Вернулась на палестинские территории, чтобы нести военную службу, не столько из-за патриотических чувств, сколько потому, что считала это необходимым для жизни. Дальше изучала медицину в Париже. В 1992 году, после падения режима Чаушеску, ее приняли на службу в «Одну Землю» – она работала в румынской психиатрической больнице для сирот. Два года ужаса. Когда стал неотвратим руандский конфликт, она села на судно до Кигали, а там ее эвакуировали к Гоме. Следующие два года она провела в Рухенгери, на севере Руанды, в другом центре «Одной Земли», который занимался примирением тутсис и хутус и заботой об их травмированных детях. Потом были Чечня, оползень в Колумбии, землетрясения в Турции… Уже два года она находилась в Женине, где занималась палестинскими детьми. Существование без близких, в обстановке гражданских войн и гуманитарных катастроф, человеческой боли, насилия и истерзанных душ.

Им было хорошо вдвоем. Но никто не решался сказать о своем чувстве вслух из страха увидеть, как оно разбивается, когда жизнь вновь вернется в прежнее русло. Натан думал только об этом застывшем времени, которое хотел бы остановить навсегда.

Вскоре они пришли в отель. Натан открыл сумку и разложил свои вещи на постели.

– Это твои медицинские карты? – Рода показала на большие конверты.

– Да, из больницы Хаммерфест.

– Можно посмотреть? Я никогда не сталкивалась с таким случаем, как у тебя, хотя часто имею дело с потерей памяти. Мне любопытно мнение психиатра, который тебя лечил.

– Давай, пожалуйста.

Рода устроилась на софе и начала читать.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Натан, когда она отложила бумаги.

– Годится, но чувствуется, что эта Лиза Ларсен особо вникала в твою проблему. Какое лечение она тебе назначила?

– Присоединиться к терапевтической группе, в которой лечат подобные расстройства по различным методикам, например гипнозом.

– Неплохо. Ты нашел такой центр?

– Она порекомендовала один, но, признаюсь тебе, предполагаемый срок лечения меня немного испугал.

– Это действительно может занять несколько лет. Возможно, есть другое средство… Ты видишь сны с тех пор, как вышел из комы?

– Когда я приехал в Париж, мне приснился один кошмар, который впоследствии повторился…

– А какие-нибудь образы тебя преследуют? Ты реагируешь на ситуации, знаки, слова?

– Когда я обнаружил манускрипт Элиаса, в Италии, я испытал странное ощущение, как будто мне в лицо хлестал песок… А потом эта птица на ваших сумках в аэропорту.

– Больше ничего?

– Ничего.

Рода помолчала и сказала:

– Я хочу тебе кое-что предложить. Не гарантирую, что это подействует, но думаю, что можно проделать этот опыт вместе. Предупреждаю: это не безобидная процедура, а очень даже изнурительная для пациента. Прежде чем что-либо предпринимать, об этом нужно поговорить.

– Я тебя слушаю.

Она выпрямилась на диване и сложила руки ладонями друг к другу:

– Три года назад я обратилась к новым, мало известным в Европе терапевтическим методам, которые оказались особенно эффективными в гуманитарной психиатрии, в противоположность психотерапии или медикаментозному лечению, которые гораздо более длительны и, следовательно, мало приспособлены к экстренным случаям, к которым я должна быть готова. Метод, который нас интересует, называется ДПДГ, [39]39
  EMDR – Eye Movement Desensitization and Reprocessing.


[Закрыть]что означает Десенсибилизация и проработка травм движениями глаз. Этот довольно революционный способ основан на восстановлении травматических воспоминаний. Следуя глазами за светящимся диодом или палочкой, которыми манипулирует практикующий врач, пациент вспоминает свое прошлое до того момента, пока по-настоящему не погрузится в ту ситуацию, которую пережил. Я открыла для себя этот способ в 1999 году в Грозном, в Чечне. Молодой американский гуманитарный врач использовал его для лечения детей, которые пережили или стали свидетелями изнасилований, убийств. Дети не разговаривали, отказывались есть, не хотели возвращаться домой…

Честно говоря, я была довольно скептического мнения об эффективности такого лечения, но результаты оказались впечатляющими. Всего после нескольких сеансов состояние этих детей значительно улучшилось, они стали более-менее нормально общаться. Я убедила свое руководство направить меня на обучение. Они согласились, и я провела несколько месяцев в специальном отделении в госпитале Шейдисайд Питсбургского университета в США. К сожалению, нет точного объяснения функционирования ДПДГ, но такое ощущение, что глазные движения, совершаемые пациентом в течение сеанса, близки к тем, которые совершаются в состоянии сна, и являются мостиком, прямым доступом к эмоциональному мозгу.

– Это очень интересно, но я не вижу связи между этим типом патологии и моей амнезией…

– Симптомы кажутся разными, ты прав, но я думаю, что потеря автобиографической памяти, вероятно, является твоей реакцией на непреодолимый эмоциональный шок. Позволь мне объяснять тебе механизм: во всех случаях травматический опыт провоцирует прерывание функционирования неврологической и психологической систем. В обычное время, когда мысль реагирует на умеренный шок, одна часть мозга активирована, чтобы помочь пострадавшему, это уже давно известный механизм самовыздоровления, даже Фрейд упоминал его в своих работах по трауру. Пример: утром ты переходишь дорогу и тебя почти касается несущаяся на полной скорости машина. Вечером, возвращаясь домой, ты вспоминаешь эту ситуацию и спрашиваешь себя, что случилось, если бы ты шел немного быстрее. Ты бы погиб? Остался парализованным? Ты снова и снова будешь переживать это событие, и это нормально. Именно таким способом твой эмоциональный мозг поглощает травматизм. На следующий день ты снова собираешься переходить дорогу без лишнего беспокойства, но твоя бдительность возрастает. Некоторое время ты будешь хранить воспоминание об этой машине и понемногу забудешь о нем.

А если, напротив, ты пережил очень сильный шок, например автокатастрофу, повлекшую за собой потерю близких, эта естественная функция самовыздоровления может быть приостановлена и твое сознание остается абсолютно потрясенным. Даже если больной знает причину своего травматизма, в многочисленных случаях можно наблюдать, как пациенты реагировали недомоганиями или ужасными приступами страха на банальные ситуации повседневной жизни, запахи, звуки и при этом не понимали, что с ними происходит.

– К чему ты ведешь?

– Пытаюсь объяснить тебе, что многие больные не знают о происхождении своего травматизма, потому что он скрыт у них в подсознании, а ДПДГ позволяет им его выявить, по-другому оценить. Таким образом, им удается освободиться от его влияния. Твой несчастный случай, возможно, лежит в основе твоей проблемы, но есть шанс, что это всего лишь реакция, что твой мозг ответил амнезией на более старый травматизм.

– Но люди, о которых ты говоришь, обращаются к своей памяти, они могут вспомнить свое детство, эпизоды из жизни. А у меня нет ничего.

– Ты ошибаешься. Мнение твоего психиатра в Норвегии и результаты сканирования ясно доказывают, что они не обнаружили никаких нарушений, автобиографическая память все еще находится в твоем мозгу. Доказательство – твоя реакция на монограммы «Одной Земли» вчера вечером в аэропорту: твое подсознание отказывается выдать воспоминания. Нужно просто найти ключ, который позволит до них добраться.

– И как ты намереваешься это сделать?

– Твои сны, Натан. Мы будем изучать твои сны.

26

Сидя на стуле и вытянув руки вдоль тела, Натан следил глазами за палочкой, которой Рода быстро водила перед его лицом…

– Все в порядке? – спросила она.

Натан кивнул.

Ощущение было странное. Вначале это походило на игру, но, по мере того как двигались его глазные яблоки, Натан чувствовал, как легкий ожог расходился вдоль его зрительных нервов, пока не взорвался в центре мозга. Он не мог объяснить как, но понемногу покидал реальность.

– Хорошо. Мне бы хотелось, чтобы мы вызывали образы из твоего сна, – спокойно сказала Рода.

Натан подумал мгновение и начал рассказывать:

– Я в светлой комнате. Со мной рядом ребенок… Вокруг разбросаны игрушки.

– Тихо, Натан, не спеши. Видишь что-нибудь еще?

– Нет, ничего.

– Посмотри хорошенько. Может быть, в комнате есть что-нибудь или кто-нибудь еще…

Большие окна, из которых льется ослепительно яркий свет, гладкий пол. Запах йода. Море?Он буквально переместился в свой сон, увидел мельчайшие детали, которые память хранила без его ведома. Он почувствовал присутствие.

– Мужчина и женщина… Они наблюдают за нами.

– Какие они? – спросила Рода.

– Не знаю, но чувствую, что они там. Теперь они уходят.

Волна сильного жара поднялась к голове Натана.

– Следи за палочкой. Итак, что происходит? – снова спросила Рода.

– Дверь приоткрыта, кошка тигровой окраски смотрит на ребенка… идет к нему.

– А ты, что ты делаешь?

– Я смотрю… Кошка разговаривает с ребенком.

– На каком языке? Она произносит слова?

– Да, такое ощущение, что это человеческий язык. Я его хорошо знаю, но не понимаю.

– А что делает ребенок?

– Он играет.

– Опиши его.

– Каштановые, очень короткие волосы, бледная кожа.

– Ты его знаешь? Как его зовут?

– Нет. Кошка подходит, трется об него, мурлычет. Она злая.

– Злая? Что это значит?

– Не знаю… Это предатель. – Натан задрожал, но заставил себя продолжить: – Ребенок подбирает что-то, это… нож для резки бумаги. Он вонзает его в голову кошки, потом еще раз, лезвие попадает в глаз, углубляется в череп. Животное истекает кровью, мяукает, извивается. Она хочет убежать, но ребенок прижимает ее к полу.

Натан почувствовал, как по щекам градом покатились слезы.

– Хорошо, очень хорошо. Что было потом?

Жгучий ветер, насыщенный песком, царапает глаза, хлещет по лицу, забивается в рот. Он задыхается. Пейзаж меняется. Он один ночью в пустыне.

– Пустыня, я в пустыне.

– Как называется это место?

– Не знаю.

– Опиши, что ты видишь.

– Тут темно, но я различаю дюны, черные скалы. Надо мной нависает огромная гора. Стоят маленькие, сложенные из ветвей сараи.

– Ты все тот же?

– Да… Мое тело закутано в тонкую коричневую ткань. Я иду вдоль дороги. На меня смотрят люди.

– Какие они?

– Обнаженные, сгорбленные, в ладонях они пытаются укрыть от ветра маленькое пламя.

– Что ты слышишь?

– Шум ветра и что-то еще, что меня печалит. Стоны… Кажется, люди плачут.

– Почему?

Натан сосредоточился на образах, которые возникали в его памяти.

– Не знаю… Такое ощущение, что… они плачут, когда видят меня, но я не уверен.

– Продолжай.

– Я заблудился, спрашиваю у них дорогу, но они не отвечают. Некоторые что-то показывают пальцем.

– Что, что они показывают?

– Я поворачиваюсь в темноту, но ничего не вижу… – Внезапно слезы превратились в неудержимые рыдания, и он забился в судорогах… – Моя грудь! В моей груди что-то происходит…

Натан стонал как ребенок.

– Что, что происходит?

– Я срываю ткань, которая меня укутывает. Видна только зияющая дыра, водоворот черной крови и дрожащие внутренности. Ободранная кошачья голова… она поедает мое сердце.

– Посмотри, внимательно посмотри вокруг себя. Что ты видишь прямо сейчас?

Все более и более жестокие порывы ветра вьются вокруг него. Силуэты становятся хрупкими, неясными… и постепенно исчезают…

– Я поворачиваюсь, кто-то, закутанный в ткань, уходит прямо в бурю. Я чувствую боль… Мне больно.

– Иди за ним, Натан, не упусти его.

– Я НЕ МОГУ!

– Продолжай, Натан, это твоя душа ускользает, догони ее, не позволяй ей снова убежать. Она – ключ ко всему.

Он закрыл глаза.

– Я ЛЕЖУ НА ЗЕМЛЕ… Я НЕ… Я НЕ МОГУ ПОДНЯТЬСЯ. КОШКА ЕСТ МОИ ВНУТРЕННОСТИ… СИЛУЭТ, ЕГО ЛИЦО, ОН ХОЧЕТ… НЕТ! НЕТ!

Натан резко поднялся, задел журнальный столик и упал на пол. Его била дрожь, во рту разливался металлический привкус крови, смешанный с солью слез. Рода склонилась над ним.

– Натан! Что произошло? Никогда, никогда такого не бывало… Мой Бог, что я с тобой сделала?

Она приподняла голову Натана и осторожно положила к себе на колени.

– Я в отчаянии! Мне так жаль!..

– Я… я не…

– Ничего не говори. Прошу тебя, не надо.

Она нежно обняла его, чтобы разделить его страх, стать вместе с ним одним страдающим существом. Ее руки ласкали его волосы, поцелуи нежно покрывали его влажное лицо… Внезапно пришло желание безумной силы. Он обнял Роду, она прижалась к нему. Они не могли больше разлучиться. Новые ощущения захватили Натана. Первый поцелуй, сладкий запах ее тела, жар груди, прижатой к нему. Он открыл глаза, чтобы увидеть удовольствие Роды. В этот момент в его голове раздался отчаянный вопль. Комната приобрела красный цвет. Он оттолкнул Роду и резко встал:

– УЙДИ… УХОДИ… НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!

– Что с тобой? – она протягивала к нему руки.

Он попытался контролировать себя, но его настиг новый приступ гнева.

– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ… ОСТАВЬ МЕНЯ!

– Как?..

– Я ЧУВСТВУЮ… УХОДИ, НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ…

– Что с тобой? – Рода смотрела на него, ничего не понимая.

– НЕ ОСТАВАЙСЯ ТАК, ОДЕНЬСЯ!

Она пыталась что-то сказать, но ее голос оборвался в рыдании. Она схватила свою одежду и заперлась в ванной.

Спокойствие понемногу возвращалось к Натану. Он устроился на софе, подтянул колени к туловищу и закрыл глаза.

Что с ним? После случившегося он много раз чувствовал приступы жестокости, даже убивал, но каждый раз контролировал свои поступки. Но никогда он не был таким агрессивным. Откуда шла эта реакция? Было ли это воспоминанием из его сна? Или Рода скрыла от него что-нибудь, о чем вспомнило его тело?

Нет… Это паранойя. Все дело в нем, только в нем. На этот раз, он был в этом уверен, он терял разум.

Прошло несколько часов. Рода тихонько вышла из ванной.

Натан подошел к ней, не говоря ни слова.

Рода открыла сумку и принялась кидать в нее одежду.

– Я в отчаянии от того, что произошло… это непростительно… Не понимаю, – заговорил он.

Рода не ответила.

– Что ты собираешься делать? – спросил он.

– Я уезжаю. В Израиль.

– Прости меня, искренне тебя прошу.

– Давай забудем, я тоже виновата.

– Что ты хочешь сказать?

– Я нарушила правила. Ты стал моим пациентом. Этого никогда не должно было случиться.

– Уверяю, тебе не в чем себя упрекать. Мы – это другое… Я один отвечаю за все.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Я совершила серьезную профессиональную ошибку. – Она холодно посмотрела на Натана. – Каждый из нас пойдет своей дорогой. Так лучше, поверь.

Рода взяла сумку и вышла в коридор. Но сразу же вернулась.

– Натан… – Она стояла в нерешительности.

– Да…

– Ты меня спрашивал – о лагере в Катале. Я кое-что вспомнила, тогда это не показалось мне важным, но теперь…

– Что?

– Руководители зоны несколько раз подавали жалобы директору Верховного комиссариата ООН по делам беженцев, прикомандированному к лагерю…

– Жалобы на что?

– Беженцы исчезли… Их так и не нашли. Власти решили, что это сведения счетов между хутус и тутсис. Но я вспоминаю, как однажды вечером ко мне пришла маленькая девочка. Она была сильно напугана. Сказала, что ее отца забрали. Я спросила, знает ли она или видела ли тех, кто это сделал. Она их не видела, потому что их нельзя увидеть. Их лица были скрыты масками. Я думала, что это был кошмар… Она сказала… О мой Бог! Это пугает меня!..

– Что… что она сказала? Говори, прошу тебя!

– Что это были демоны… демоны с белыми руками.

Часть III

27

Лондон, аэропорт Хитроу

2 апреля 2002 года

10 часов вечера

– Эшли, это Натан.

– Как дела?

– Неплохо.

– Где вы?

– В Лондоне. Я уезжаю в Гому, это в Демократической Республике Конго.

– Что вы собираетесь там делать?

– Я напал на след, потом все расскажу.

– Вы один?

– Конечно. С кем вы хотите, чтобы я был?

– А трупы убийц?

– Никаких новостей. У меня было искушение заглянуть в подвал.

– Плохая идея.

– Я тоже об этом подумал. И предпочел сменить отель, чтобы покинуть этот квартал. Просматриваю все газеты. Ничего, даже короткого сообщения. Видимо, их пока не обнаружили.

– Итак, кто-то взял на себя труд убрать тела. Оказавшись в руках полицейских, эти трупы могли бы доставить неприятности тому, кто подослал к вам этих людей.

– Ну да, это возможно.

– Я связался с архивами немецкого морского флота в Гамбурге.

– Что это нам дало?

– Сведения о «Дрездене» действительно хранятся в их центральной картотеке, но им не удалось найти документы. Они говорят, что досье исчезло. А других архивов, касающихся этого судна, не существует.

– Досье украли…

– Я тоже так думаю.

– А Рубо провели как мальчишку.

– По всей видимости… Натан, что вы от меня скрываете? – вдруг спросил Вудс.

– Ничего важного, Эшли. Сейчас я ничего не могу вам сказать, но, если это окажется серьезным, я…

– Натан, вы правда хотите, чтобы я вам помог? Тогда, расскажите мне о том, что в действительности произошло в эти последние дни.

Голос Вудса был сухим и категоричным. Натан больше не искал причин, которые заставили его умолчать о встрече с Родой. Он не мог обойтись без англичанина, отныне его единственного помощника. Ему необходимо было кому-нибудь довериться. И разве Эшли не доказал ему свою преданность? Натан рассказал ему о своей встрече с Родой, опустив при этом обстоятельства их расставания.

Вудс слушал, не перебивая.

– Следите за тем, куда вы суетесь, Натан, – посоветовал он.

В голосе англичанина проскальзывало беспокойство.

Странное волнение охватило обоих мужчин.

– У вас есть новости от Стаэла? – спросил Натан после паузы.

– Пока нет, – ответил Вудс. – Он повторил запросы по поиску отпечатков пальцев французским и бельгийским властям, однако боюсь, что толку от этого не будет.

– Я это подозревал. А как дела с манускриптом?

– С трудом продвигаюсь вперед. Сообщу, как только обнаружится что-нибудь серьезное.

– Ну, мне пора, Эшли. Перезвоню вам, как только смогу.

– Удачи вам, дружище, и позаботьтесь о себе.

Натан присоединился к толпе, которая спешила подняться на борт «Боинга-747» компании «Бритиш эрвейс», следующего в Найроби. Кенийский город – «перекресток» африканских воздушных путей – был первым этапом путешествия. Там он сядет на рейс до Кигали в Руанде, а оттуда доберется до Гомы на автомобиле.

Сорок восемь часов после отъезда Роды он использовал, чтобы приготовиться к путешествию. Получить визу в Руанду было легко; что касается Демократической Республики Конго, лучше было купить ее на месте. Восток страны был в разгаре гражданской войны с момента отъезда Мобуту, [40]40
  Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду Ва За Банга(до января 1972 года Жозеф Дезире Мобуту, родился в 1930 году) – президент Заира (с 1965 года), маршал. С 1961 года главнокомандующий армией. Основатель (1967 год) и председатель правящей партии Заира – Народное движение революции.


[Закрыть]находился в руках мятежников из Демократического союза Конго, которые не признавали официальных документов власти Киншасы.

Натан позаботился о том, чтобы зарезервировать место в гостинице. Отель «Старлайт» он выбрал наугад из списка, предоставленного посольством. Директор учреждения пообещал проводника, который будет ждать его на границе и уладит формальности с въездом в страну.

Наконец в день отъезда он прошелся по Лондону, чтобы закончить экипировку: плащ от дождя, антикомариные спреи, а также полная аптечка: противомалярийные средства, набор первой помощи, таблетки хлора для дезинфекции воды и противопоносные облатки. Он также поменял три тысячи евро на доллары и купил карту дополнительной памяти для цифрового фотоаппарата.

Рейс был заполнен. Это была разномастная толпа, невероятно радостная и шумная, – туристы, предприниматели, дипломаты, жители Запада и африканцы. Столкновение миров, которые смешиваются, при этом совершенно игнорируя друг друга. Натан устроился на своем месте и заснул вскоре после взлета.

Он проснулся в половине шестого утра и посмотрел в иллюминатор. Едва зарождался день. Длинные туманные волокна словно призраки парили над огромными равнинами Африки. Вдалеке мерцали бледные огни аэропорта. Они опаздывали на час.

После остановки полупустой самолет взял курс на запад. Показались коричневые пустынные просторы, гребни скал, тонкими линиями обозначились несколько рек.

Меньше чем через час пилот развернул машину налево, снизил обороты двигателя и нырнул к земле. Пустыня сменилась зеленеющими холмами, тонкие полоски рек превратились в пурпурные, струящиеся разливы. Это был могучий, живой, красивый мир. По мере приближения к земле Натан почувствовал, как навязчивая тревога снова поднималась из глубин его существа. Он узнавал эту землю. Он здесь уже был, его память хранила об этом воспоминания.

Сезон дождей был в самом разгаре, и Натан основательно промок, пока от самолета дошел до здания аэропорта Кигали. Багаж подали такой же мокрый. Он беспрепятственно прошел таможню, вышел к стоянке такси, сел в полуразвалившийся внедорожник и направился в сторону Демократической Республики Конго.

Земля Африки была уже другой – красной, словно кровь, а тяжелый от жары воздух свежел по мере удаления от города. Вдоль извилистой, размытой ливнями дороги тянулись приятные глазу зеленые холмы, на которых росли маниока и бананы располагались деревни. Навстречу шли колонны вездеходов со знаками Организации Объединенных Наций, на бешеной скорости неслись такси-миниавтобусы без ветрового стекла, с надписью: «Иисус велик». Больше всего было велосипедистов, доверху нагруженных связками бананов. Множество мужчин, женщин и детей вдоль дорог и на полях, с лопатами, мачете, вилами… Глядя на их орудия труда, Натан подумал, что такие же люди здесь в 1994 году истребили около миллиона себе подобных.

В пограничном городе Гисеньи Натан попросил шофера остановиться у автозаправочной станции – здесь его должен был встретить проводник по имени Билли.

Молодой человек в ожидании Натана спал на куче шин. Билли занялся формальностями въезда Натана на конголезскую территорию, и они продолжили путь. Меньше чем через полчаса перед ними в ореоле тумана появилась Гома.