Текст книги "Непристойно богатый вампир (ЛП)"
Автор книги: Женева Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
К сожалению, осознание того, что я буду присутствовать на спектакле в окружении вампиров, превращало эту мечту в кошмар.
Он снова поцеловал меня в плечо и покачал головой. Пятичасовая щетина на его подбородке дразняще царапала мою кожу.
– Потому что если ты не оденешься в ближайшее время, ― сказал он с низким хрипом, ― я отнесу тебя обратно в постель и проведу весь день, зарывшись между твоих ног.
Тепло разлилось по телу, и колени чуть не подкосились. Я ухватилась за мраморную столешницу, чтобы удержаться в вертикальном положении.
– Это заманчиво. Я не уверена, что хочу идти куда-то.
От его негромкой усмешки у меня затрепетало в животе.
– Боюсь, что если мы не приложим усилий, то каждую свободную минуту в Париже мы будем проводить в постели или на каком-нибудь кровавом мероприятии.
– Мы могли бы просто проводить все время в постели и пропускать кровавые мероприятия, ― предложила я. Осторожно провела указательным пальцем по его руке. Он прикрыл глаза, и в его груди раздался низкий гул.
– Осторожнее, детка, ― предупредил он меня. ― Я бы не хотел провести этот день с приступом жажды крови.
Я хотела сказать, что есть способ избавить его от этого, но мне нужно было решить, готова ли я заплатить ту цену, которую это потребует от нас обоих. Я подняла руку и потянулась к расческе.
Сглотнув, я заставила себя придумать что-нибудь нормальное.
– Что мне надеть?
– Что хочешь. Хотя мне больше нравится, когда на тебе ничего нет.
– Думаю, погода сейчас холодновата для этого. ― На моих губах заиграла улыбка. Несмотря ни на что, было что-то очень приятное в том, что тебя хотят так же сильно, как я хотела его.
– Я приму душ, а потом мы отправимся исследовать Париж.
В этот момент мой желудок заурчал, и он ухмыльнулся.
– Начнем с завтрака.
– Я и мой глупый человеческий желудок, ― пробормотала я. Теперь, когда в планах был целый день в Париже, задержка на завтрак казалась такой раздражающей. ― Держу пари, ты бы хотел, чтобы мне не приходилось все время есть.
– Я бы ничего в тебе не изменил, даже твой дурацкий человеческий желудок. ― Он двинулся к душевой кабине, повернулся к ней и начал расстегивать рубашку. ― Мне очень нравится ухаживать за тобой.
По мере того как он говорил, во мне разгоралась новая потребность. Я следила за тем, как его проворные пальцы расстегивают последнюю пуговицу. Он снял рубашку и повесил ее на ближайший крючок. К тому времени, когда он расстегнул брюки, я уже чувствовала голод.
– Если ты и дальше будешь так на меня смотреть, то дальше соседней комнаты мы с тобой не уйдем, ― почти прорычал он.
– Извини! ― Я услышала, как включился душ, когда подходила к двери ванной. Не удержавшись, я украдкой взглянула на него.
Джулиан стоял под душем, позволяя воде омывать его. Он повернулся и стряхнул воду с волос.
– У тебя есть примерно три секунды, чтобы унести отсюда свою хорошенькую маленькую попку, прежде чем я поставлю тебя на колени. Границы дозволенного, котёнок.
Я опустила глаза, с удовлетворением отметив, что он возбужден не меньше, чем я. Я послала воздушный поцелуй и закрыла за собой дверь. Теперь у меня была другая проблема. Что надеть на свидание в Париже с вампиром?
– У тебя проблемы с шампанским17, Тея, ― сказала я себе, не в силах сдержать ухмылку, и направилась к шкафу, чтобы решить эту проблему.
***
Я не могла перестать любоваться задницей Джулиана. Свой выбор я остановила на дизайнерских джинсах, купленных во время вчерашнего похода по магазинам, в сочетании с нежно-розовым свитером и кашемировым пиджаком оверсайз.
Джулиан бросил на меня взгляд, прошел к шкафу и вернулся в фактурном черном свитере, облегающем его мускулистое тело, свободно завязанном клетчатом шарфе и джинсах, которые выглядели так, будто были подарены ему богами.
– Такое впечатление, что ты никогда раньше не видела мужчин в джинсах, ― сказал он, снова поймав меня на том, что я пялюсь.
– Я никогда не видела тебя в джинсах, ― поправила я его. Подняв лицо, я усмехнулась. ― Зачем ты носишь что-то другое?
– Джинсы все еще кажутся мне слишком современными. ― Он обнял меня за плечи, когда мы свернули с тихой, засаженной деревьями улицы.
– Современными? ― Я фыркнула.
– Иногда ты забываешь, что я старик. ― Он наклонился и поцеловал меня в лоб.
Я схватила его за руку, перекинутую через плечо, и нахмурилась, почувствовав его перчатки из телячьей кожи. Они были мягкими, как масло, и в осеннем воздухе выглядели вполне уместно, особенно в сочетании с кожаной курткой, которую он прихватил, когда мы выходили из дома. Просто перчатки напомнили мне обо всех препятствиях, которые стояли между нами.
– Вот. ― Он завел нас в небольшую булочную. ― Лучший завтрак в Париже.
Я слушала, как он делает заказ по-французски, и через несколько минут у каждого из нас был горячий кафе и свежий круассан. Я откусила первый кусочек, когда мы вышли за дверь, и замерла на месте. Дюжина слоев хрустящего, маслянистого рая растаяла на моем языке. Я одобрительно застонала.
– Ты заставляешь меня ревновать к кондитерским изделиям, котёнок, ― пробормотал он, осторожно передвигая меня на тротуар, чтобы другие покупатели могли войти.
Я сглотнула и облизнула губы.
– Еще бы. Кажется, я только что лишилась девственности.
– Ты смешная, ― мрачно сказал он, ведя меня по улице.
– Это не похоже на круассаны дома, ― признала я, откусив еще кусочек.
– Ты одобряешь?
– Я подумываю о том, чтобы выйти за него, ― сказала я со вздохом. ― Куда мы идем?
– В одно из моих любимых мест в Париже, ― сказал он.
– Когда ты был здесь в последний раз? ― спросила я, потягивая свой кофе. ― И что, если его больше нет?
– Это одна из тех вещей, которые я люблю в Париже, ― сказал он мне, когда мы перешли улицу и прошли мимо ряда красивых зданий из известняка. ― Он не стирает свое прошлое, как некоторые города. Вокруг него вырастает новое.
– Значит, ничего не меняется?
– Нет, все меняется, но важные вещи – нет. ― Когда мы пересекали очередную улицу, раздался гудок, и Джулиан прикрикнул на водителя. ― К сожалению, некоторые вещи меняются. Я скучаю по тем временам, когда все ездили в каретах, ну, за исключением запаха.
Мы продолжили идти по улице. Джулиан указывал на архитектурные памятники и рассказывал истории о каждом месте, которое мы проходили.
– Ты провел здесь много времени, ― сказала я, когда мы ждали возможности пересечь большой перекресток.
– Я провел много времени везде, ― ответил он, пожав плечами.
Девятьсот лет позволили это сделать, подумала я. На перекрестке загорелся зеленый свет, и Джулиан взял меня за руку, когда мы переходили улицу.
Это было не свидание. Это была сцена из фильма. Каждая прошедшая секунда была еще более совершенной, чем предыдущая. Я не хотела, чтобы это заканчивалось.
Улицы становились все более людными. Куда бы я ни посмотрела, туристы делали снимки.
Бутики уступили место магазинам, торгующим крошечными Эйфелевыми башнями и дешевыми солнцезащитными очками. Это было любимое место Джулиана в Париже? Я догадывалась, что все немного изменилось, но когда мы завернули за угол, я задохнулась и увидела часть Нотр-Дама. Я видела его фотографии до пожара, но даже сейчас, окруженный строительными лесами, он был потрясающим. Джулиан остановился рядом со мной.
– Что, черт возьми, здесь произошло?
Я моргнула, на мгновение растерявшись.
– Пожар…
– Никто не рассказал мне о пожаре, ― ответил он мне, и я вспомнила, что он спал, когда горела достопримечательность. ― Полагаю, Селия кое-что упустила в досье. Надо будет не забыть сказать ей в будущем, что подобные вещи волнуют меня больше, чем появление социальных сетей.
Мой желудок сжался от того, что он использовал фразу ― в следующий раз. Планировал ли он вернуться ко сну после окончания сезона? У меня не хватило духу спросить об этом. Вместо этого я заставила себя улыбнуться.
– Пойдем. ― Он повел меня к каменному мосту, перекинутому через Сену. Мы молча перешли мост, рука об руку, и попали в другой мир. С каждым шагом туристический хаос, окутавший город, исчезал.
– Где мы? ― Спросил я, оглядывая старые каменные здания.
– Île Saint-Louis, ― ответил он, когда мы проходили мимо нескольких тихих бистро. ― Здесь я провел большую часть XVIII века, попадая в неприятности.
– Неприятности, да? ― Казалось, невозможно представить, что в этом причудливом районе можно найти неприятности. Он провел меня по боковой улочке и остановился перед неприметными воротами.
– А это ― самый сокровенный секрет Парижа. По крайней мере, я надеюсь, что это еще так. – Его кривая ухмылка заставила мое сердце учащенно забиться. Он снял перчатку и приложил ладонь к железным воротам. Ворота распахнулись, открывая двор, который казался невероятно большим, учитывая улицу, от которой он отходил.
– Как? ― Я заглянул внутрь.
Джулиан снова надел перчатку и улыбнулся моему изумленному выражению лица.
– Добро пожаловать на Île Cachée.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Тея
Я смотрела на мир, ожидавший меня за воротами, но не могла ничего понять. Повернувшись, я снова посмотрела на улицу. Граффити украшали здание, листовки облепили фонарь, на заднем плане был слышен гул транспорта, перебиваемый гудками. Позади меня был Париж. Передо мной был совершенно другой мир.
– Île… что? Напомни мне выучить французский, ― проворчала я.
– Île Cachée. Это означает ― Тайный остров.
Я прищурилась, следуя за ним через внутренний двор и дальше по мощеной улице, которой не могло быть ― но я шла по ней.
– Но как это возможно?
– Остров, о котором знает весь остальной мир, находится под гламуром, ― пояснил он. Я снова уставилась на него.
– Иллюзия. Мир видит только его половину. Тем, кто не владеет магией, он кажется вдвое меньше.
– А это вторая половина? ― спросила я, уловив суть.
– Да, котёнок. Об этом месте известно только вампирам и фамильярам.
– А теперь и мне.
Он кивнул, но я уже осматривалась, пытаясь охватить взглядом все вокруг.
Здесь не было ни сувенирных лавок, ни туристов с фотоаппаратами. Люди на улицах были одеты в самую разнообразную одежду ― от подъюбников до стилизованных париков и человека с пристегнутым к боку мечом.
– Не все из нас хорошо приспосабливаются к переменам, ― прошептал он.
– Да, я вижу.
Это было похоже на шаг назад во времени. Каштановые деревья возвышались вдоль тихой дорожки, пропуская лучи пляшущего золотистого света. Их рыжие и желтые листья трепетали, несмотря на отсутствие ветра.
Я наблюдала, как с ветки упал один листок. Он покружился над камнями внизу, изящно приземлился и исчез. Я несколько раз моргнула. Когда я подняла глаза, лист снова был на ветке. Пока я наблюдала, он снова совершил свое чудесное падение.
– Он заколдован, ― сказала я, чувствуя себя глупо. Конечно, заколдован. Здесь все было заколдовано. Джулиан ухмыльнулся и прижался ко мне поближе.
– Магия здесь сильна. Она защищена, ― сказал он мне, наблюдая за тем, как падают, исчезают и появляются новые листья. ― Посетителей ограничивают, чтобы никто не черпал слишком много из ее источника.
– Значит, в Париже есть источник магии? ― Не знаю, почему меня это удивило. В Париже есть что-то волшебное, начиная с его мечтательных проспектов и заканчивая розовым светом. Казалось бы, вполне уместно найти магию в его сердце.
Джулиан наклонился и поцеловал меня в лоб.
– Это одна из точек зрения.
– Значит ли это, что ведьмы могут использовать здесь магию?
– Нет, это запрещено. Заклинания, зелья, все, что можно найти в стандартном гримуаре, но не настоящую магию.
– Стандартный гримуар? ― повторила я, улыбаясь. ― Ты говоришь так, будто я могу купить его в магазине на углу.
Он указал на магазин, выкрашенный синей блестящей краской на другой стороне улицы, где в витринах высились стопки книг. ― Возможно, там есть несколько.
– Я буду иметь это в виду, ― сказала я, чувствуя легкое оцепенение. Мы продолжили путь, проходя мимо невероятно высоких магазинов, заполненных странными предметами, приземистых бистро, заставленных столиками, и витрин со сценами, от которых у меня расширились глаза и запылали щеки. В одной затененной витрине рядом с тем, что, как я опасалась, было настоящим орудием пыток, висели веревки и цепи.
– Это…? ― Я уставилась на Джулиана.
– Вампиры любят смешивать боль и удовольствие. Для нас это естественно, ― сказал он, пожав плечами.
– Подожди. ― Я остановилась на месте и заглянула в темное окно. ― Я думала, это для пыток.
Он фыркнул и подошел ко мне. Джулиан опустил губы к моему уху и прошептал:
– Посмотри внимательнее.
Приблизившись к витрине, я увидела обнаженную женщину, связанную красной веревкой и свисающую с золотого крюка. Под ней на стульях расположилась группа людей, что-то обсуждая.
– Почему она там висит? ― пробормотала я.
– Смотри, ― приказал он мрачным тоном, от которого у меня перехватило дыхание.
Я заглянула через стекло и увидела, что с ее связанных рук капает темная жидкость. В это время один из мужчин поднял стакан, ловко поймал капающую жидкость и поднес к губам.
Я задохнулась и попыталась отступить. Джулиан утащил меня обратно на мощеную дорожку.
– Она… в порядке? ― спросила я, когда мой шок прошел.
– Да. ― От его мрачного смеха у меня по коже побежали мурашки. ― Она испытывает наслаждение. Некоторые смертные предпочитают угождать доминантным вампирам.
– Своей кровью? ― пролепетала я.
– Помимо всего прочего, ― сказал он.
– Значит, она человек? ― Я оглянулась в сторону черного магазина.
– Да. ― Больше он ничего не сказал.
Пекарня по соседству казалась просто банальной по сравнению с этим. Но от ароматов, доносящихся оттуда, у меня голова пошла кругом. Я сделала шаг в ее сторону, но Джулиан остановил меня.
– Это не очень хорошая идея. ― Он наклонил голову в сторону висящей над дверью вывески с золотыми буквами ― Enchanté: Sorts d'amour.
Я подняла бровь.
– Привороты, ― сказал он немного натянуто. ― Трудно даже пройти мимо, чтобы не почерпнуть какую-нибудь идею.
Я сдержала усмешку.
– Может быть, я бы хотела туда зайти.
– У тебя нет в них необходимости, ― уверил он.
Манящий аромат уступил место дыму с запахом мыла, струящемуся из соседнего магазина через большие открытые окна. Подушки и столики, художественно разбросанные в интерьере, делали помещение уютным. Отдыхая на подушках, несколько посетителей передавали друг другу трубку.
– Опиум, ― подтвердил Джулиан и повел нас дальше. Мы прошли мимо женщины, сидевшей за столиком в бистро и потягивавшей зеленую жидкость. Она улыбнулась, когда к ней присоединился мужчина, наливая себе еще порцию странного напитка. Мы шли все дальше и дальше. Магазины, наполненные шелковыми платьями и дорогими костюмами, книжные лавки, заваленные кожаными томами, мрачные захватывающие бары и рестораны, где подавали запрещенные или нелегальные в мире людей блюда.
В конце улицы шумел большой открытый рынок. Над ним, словно паря в воздухе, висел баннер с надписью L'apothicaire18, написанной толстым печатным шрифтом. На столах стояли ящики, из которых вываливался диковинный товар. Некоторые из них двигались. Я не стала присматриваться к этим предметам. Там были бутылки, травы и дикие, неземные растения.
– В основном для изготовления зелий, ― сказал Джулиан.
Это было красиво и ошеломляюще.
– Я могла бы исследовать это место часами.
– Такие места есть в каждом крупном городе мира ― места, где магия так сильна, что это похоже на оазис, ― пояснил он. ― Я хочу свозить тебя в каждое из них.
Мое сердце замирало при мысли о том, что таких дней будет больше. Дни с ним, полные волшебства, чудес и красоты, а ночи… моя кожа раскалилась, когда я представила, какими они будут.
Я сделал глубокий, спокойный вдох и заметила человека, наблюдавшего за нами с другой стороны мощеной улицы. Он помахал мне рукой.
– Кажется, кто-то узнал тебя.
Джулиан поднял голову, и на его лице промелькнул призрак хмурости. Через мгновение к нам присоединился мужчина ростом не выше меня. Холодные темные глаза изучали меня, когда он приветствовал Джулиана.
– Руссо! Я надеялся встретить тебя.
– Буше. ― Джулиан пожал ему руку. Мужчина был в бархатных перчатках, и я подумала, не вампир ли он. По его внешности я бы этого не предположила. Он выглядел обычным по сравнению с другими представителями этого вида, которых я встречала. ― Позволь представить тебе Тею.
Буше двинулся, чтобы поприветствовать меня поцелуем, но Джулиан зарычал.
Действительно зарычал.
Мы оба уставились на него.
– Я вижу, ты нашел свою пару, ― сухо сказал Буше. Он продолжал изучать мое лицо. ― Простите, мне кажется, что я вас откуда-то знаю.
– Тея была на коктейльной вечеринке в Сан-Франциско.
– Ах, да, а как ваша фамилия?
Я напряглась.
– Мельбурн.
– Тея играла в квартете, ― пояснил Джулиан.
– Интересно. ― Если у Буше и было мнение по поводу наших отношений, то он держал его при себе. ― Я уверен, что твоя мать рада появлению в семье музыканта.
– Возможно, если она сможет принять, что Тея ― человек. ― В словах Джулиана прозвучала горечь.
В душе я радовалась, что он ничего не сказал о предположении Буше относительно нашего статуса. Но я подавила свое волнение. Это было не более чем частью нашей договоренности. Конечно, ему нужно было изображать серьезные отношения со мной.
– На чем вы играете? ― спросил меня Буше.
– На виолончели. ― Даже просто сказать это было больно. ― Когда я дома.
– Ты должен сводить ее к Берлиозу. Он работает над чем-то новым, ― сказал он Джулиану.
– Да поможет нам Бог, ― пробормотал Джулиан.
– Гектор Берлиоз? ― спросила я, расширив глаза. ― Он уже несколько веков как умер!
– Не говори ему об этом. Я думаю, он убедил кого-то обратить его, чтобы он смог закончить оперу, ― сказал Джулиан.― Она до сих пор не закончена.
– Вы знакомы с его творчеством? ― Буше был впечатлен. ― Теперь ты просто обязан отвести ее. В последнее время он особенно угрюм.
– Я как раз собирался туда. Я надеюсь, что у него есть виолончель.
– Конечно, есть. ― Буше махнул рукой, но потом наклонился. ― Вопрос в том, продаст ли он ее вам?
– Некоторые вещи никогда не меняются. ― Джулиан улыбнулся, как будто Буше бросил ему вызов. ― Мы увидимся сегодня вечером?
– Да, мне официально разрешено вернуться в Гарнье. – Он прищурился. ― Как будто они могут меня не пустить!
– Возможно, мы еще увидимся.
Мы попрощались, и я повернулась к Джулиану.
– Я хочу встретиться с Берлиозом.
Он рассмеялся и указал на тихую улочку.
– Сюда.
В конце мощеной булыжником улочки нас ждал музыкальный магазин. Но это был не просто музыкальный магазин. В витринах сами собой играли инструменты.
Джулиан прижал палец к губам.
– Слушай.
Я закрыла глаза и выполнила указание. Знакомая мелодия донеслась до меня, и я улыбнулась.
– Что ты слышишь? ― спросил он.
Я открыла глаза и посмотрела на него.
– Шуберта? Разве ты не узнаешь его?
– Они играют свою музыку для каждого, ― пробормотал он. ― То, что мы хотим услышать.
Я проглотила этот лакомый кусочек информации, не зная, как его переварить. Я начала спрашивать, что он услышал, когда дверь в магазин распахнулась. Из дверного проема на нас смотрел невысокий мужчина с дикими глазами. Он тряхнул головой, разбрасывая во все стороны массу седых кудрей.
– Человек, ― сказал он, пристально глядя на меня.
– О, ну, да.― Я не была уверена, ждал ли он подтверждения.
– Мне это неинтересно, ― сказал он Джулиану и собрался закрыть дверь.
Джулиан поймал ее носком ботинка.
– Я не продаю закуски, Берлиоз, ― сказал он. ― Она виолончелистка.
Я заставила себя сохранять спокойствие и не реагировать на то, что встречаюсь с музыкантом, которого считали умершим более ста лет назад. Берлиоз секунду изучал меня, а затем отрывисто сказал:
– Это мы еще посмотрим.
Не говоря больше ни слова, он удалился в магазин. Дверь осталась открытой, и Джулиан подошел к ней.
– Он не верит, что я виолончелистка, ― тихо сказала я Джулиану.
– Он страдает от отсутствия компании. ― Джулиан пожал плечами. ― Некоторые считают, что это плохо для него – это сводит его с ума.
– А ты?
– Я думаю, что он уже был немного сумасшедшим до того, как кто-то сделал его вампиром, котёнок.
– Это обнадеживает. ― Но мои опасения улетучились, когда я переступила порог магазина и увидела груды бесценных инструментов и свернутых свитков, разбросанных вокруг меня.
Джулиан прошептал:
– Ничего не трогай, если только…
Он замолчал, когда Берлиоз подошел и сунул мне в руки виолончель.
– Играй, ― потребовал он.
Я взяла ее дрожащими пальцами и кивнула. Но как только она оказалась в моих руках, я расслабилась.
– Что бы вы хотели, чтобы я сыграла?
– То, что ты хочешь, ― неопределенно ответил он, наклонив голову.
Это был тест. Я улыбнулась ему, зная, что это испытание я пройду.
***
Через час мы вышли, и хозяин магазина сам договаривался о доставке виолончели в дом Джулиана. Я покорила Берлиоза, который обычно отказывался продавать свои инструменты, сыграв по памяти четвертую часть его «Фантастической симфонии».
Мы бродили по улицам, заглядывая в витрины магазинов, увитых плющом. Джулиан постоянно покупал мне пирожные, словно не был уверен, сколько еды нужно человеку. Я не жаловалась.
В конце концов, солнце начало садиться, окрашивая небо в яркие цвета.
– Это прекрасно, ― сказала я, любуясь Парижем в сумерках.
– Действительно, ― пробормотал Джулиан. Я подняла глаза и увидела, что он наблюдает за мной. Он грустно улыбнулся и посмотрел на часы. ― К сожалению, нам пора возвращаться домой.
– А мы можем прийти сюда еще раз? ― спросила я.
– Если хочешь. ― Но та же грусть, что омрачила его улыбку, пропитала его слова.
Если будет время. У нас было всего несколько недель в Париже, и сегодня вечером светский сезон для нас обоих начнется полным ходом. Джулиан остановился под каменной аркой и притянул меня к себе.
– Я хорошо справился? ― спросил он, проводя пальцем в перчатке по моей нижней губе. ― Я немного заржавел, когда дело дошло до ухаживаний.
Я кивнула, мой рот инстинктивно приоткрылся от его прикосновения.
– Твои навыки ухаживания в полном порядке.
– Ты издеваешься надо мной, котёнок?
– Немного, ― призналась я, ухмыляясь. Он опустил голову, и его губы оказались на расстоянии вздоха от поцелуя.
– Можно я тебя поцелую? ― спросил он мягко.
Я моргнула, удивленная его просьбой.
– Это настоящее свидание, ― напомнил он мне, увидев мою реакцию. ― Я ухаживаю за тобой, помнишь?
– Можешь ненадолго отложить это, ― задыхаясь, сказала я.
Он медленно приблизил свои губы к моим с нарочитым почтением, которое покорило меня. Когда поцелуй стал глубже, меня охватила острая боль. Он не торопился, медленно двигал губами, словно смакуя мой вкус. Розовые послеполуденные сумерки уже сменились вечером, когда он наконец отстранился. Джулиан без слов взял меня за руку и повел прочь от волшебного места. Когда мы вышли за пределы Île Cachée и гламур исчез, звуки оживленного города наполнили воздух вокруг нас.
Я вздохнула.
– Я могла бы остаться там навсегда.
– Если бы только у нас было столько времени, ― сказал он. Он больше ничего не сказал, пока мы не добрались до дома.
– Мне надо собираться, ― сказала я со стоном. ― Если бы я была вампиром, мне бы не потребовалось столько времени, чтобы стать красивой.
Он застыл и отвернулся от меня. Я замерла, понимая, как глупо поступила, отпустив это легкомысленное замечание. Через мгновение он повернулся ко мне. Края его глаз потемнели, и было видно, что он восстанавливает контроль. Я ждала упрека за свое неосторожное высказывание, но его не последовало. Вместо этого он окинул мое тело хищным взглядом. Он придвинулся ближе и протянул руку между моих ног. Я резко вдохнула, когда он прижал ладонь к моему клитору.
– Ты можешь ничего не одевать под платье сегодня?
Я кивнула, у меня пересохло во рту от его просьбы.
– Обещаю, ты будешь вознаграждена, котёнок. ― Он отошел, не удостоив меня взглядом, оставив меня гадать, что он собирается делать.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Джулиан
Дворец Гарнье, более известный как Парижская опера, вырисовывался впереди, возвышаясь над переполненными улицами и транспортом, как маяк. Для большинства людей, приезжающих в Город огней, Эйфелева башня была центром всего мегаполиса. Для вампиров это была Опера. Но сегодня все это не имело значения, потому что я не мог оторвать глаз от женщины, сидящей рядом со мной.
Тея молчала всю поездку. Я держал ее руку, облаченную в бархатную перчатку длиной до локтя, пока мы ждали в очереди машин. Я подозревал, что ее занимала та же мысль, что преследовала меня.
Если бы только я была вампиром, сказала она.
Последние несколько дней я был одержим мыслью о том, что она может быть моей парой. Или, скорее, невозможностью. Теперь я подумал, что причина, по которой я так упорно боролся с этой мыслью, не столько в том, что она человек, сколько в том, что человек означает короткую продолжительность жизни. Я крепче сжал ее руку, словно она могла ускользнуть в любой момент.
Тея оглянулась и улыбнулась, но глаза выдавали, что ее мысли были где-то далеко.
О чем бы она не думала, эти мысли не давали ей покоя.
– О чем ты думаешь, котёнок? ― спросил я, прежде чем она успела спросить меня.
Она перевела на меня нервный взгляд и понизила голос, чтобы Филипп не услышал:
– О том, что все будут пялиться на девственницу.
Как никогда, мне хотелось освободить ее от этого бремени.
– Ты сказала, что они планировали заставить фамильяров забыть об этом.
– Это не значит, что они это сделали, ― заметила она.
– Даже в этом случае, только половина присутствующих будет смотреть.
Она поджала губы, не впечатленная моей логикой. Это не очень успокаивало.
– Еще одно дерьмовое утешение от вампира.
– Еще одно? ― Я приподнял бровь.
– Я позвонила Жаклин, пока собиралась.
– И что она сказала? ― с любопытством спросил я.
– Что они будут пялиться на меня, потому что я сексуальная, ― сказала она совершенно искренне.
– Она не ошиблась. ― Я окинул ее взглядом, позволив своей жажде крови заполнить тьмой мои глаза настолько, чтобы она поняла, что я говорю серьезно. ― Каждый мужчина там захочет трахнуть тебя, а каждая женщина захочет быть тобой.
– Потому что я с тобой? ― Улыбка дрогнула на ее губах, показывая, что я преуспел в своих попытках отвлечь ее.
– Потому что они знают, что ты моя.
Она рассмеялась.
– Ты довольно самоуверен для старика.
– Они будут пялиться не из-за того, кому ты принадлежишь, ― прошептал я ей на ухо. ― А потому, как ты принадлежишь мне.
– Что это значит? ― тихо спросила она.
– Полностью. ― Я поцеловал место под ее ухом, вызвав дрожь. ― Абсолютно. Безоговорочно.
Наклонившись ближе, она провела языком по нижней губе.
– Тогда почему я…
– Мы прибыли, ― прервал ее Филипп.
Я воспользовался этой заминкой и вышел из машины. Я знал, о чем она собирается спросить.
Сейчас было не время обсуждать наши изменчивые отношения или напоминать ей о необходимости ограничить нашу физическую близость. Я не был уверен, как долго еще мы сможем избегать реальности нашей ситуации.
Обойдя машину, я протянул руку и помог Тее выйти из машины. Она приняла ее, добавив:
– Мы еще не закончили обсуждать это.
Но когда мы вошли во Дворец Гарнье, она замолчала. Тея смотрела вокруг расширенными глазами, пытаясь охватить все сразу. На мгновение я увидел это место, в котором бывал тысячу раз, ее глазами. Я восхищался крутой каменной лестницей, фресками над головой, зеркалами, которые, казалось, делали гостей, толпящихся в большом фойе, частью экстравагантной сцены. К сожалению, этот момент резко оборвался, когда на нас набросились. Вампиры, отказавшиеся возвращаться в Штаты, все хотели поздороваться или перекинуться парой слов.
Но в основном они хотели взглянуть на Тею.
Может быть, Сабина все-таки не всем сделала внушение на первом Обряде? Тея бросила на меня панический взгляд, когда к нам стали подходить все новые и новые люди. Должно быть, она думала о том же.
Сквозь толпу прорезался властный голос.
– Ты прибыл со своей маленькой подружкой.
Окружавшие нас гости расступились, чтобы пропустить Сабину. Она выбрала черный цвет ― необычный для нее выбор. Темное кружево поднималось высоко по ее горлу и спускалось до запястий. Вокруг нее вампиры шептались о своем восхищении, но у меня сложилось впечатление, что платье было посланием. Она была в трауре.
– Мама, ― холодно сказал я. Вампиры, приветствовавшие нас до этого, медленно исчезали, словно почувствовав приближение бури. Но я заметил, что достаточное количество любопытствующих прислушивается.
Буше появился рядом с моей матерью.
– Джулиан, ― сказал он, ― и прекрасная Тея.
– Только не говори мне, что ты это поощряешь, ― прошипела Сабина, глядя на него.
– Я просто поздоровался. ― Буше вздохнул. ― И я пришел поговорить с тобой. В последнюю минуту произошли изменения. Одна из певиц сопрано исчезла.
– Конечно, ― сказала она со вздохом. ― Мы проверили все ящики, чтобы убедиться, что кто-то не взял на себя смелость использовать ее в качестве закуски?
– Мы в процессе, ― заверил он ее, ― но Берлиоза надо уговорить. Он убежден, что дебют будет сорван.
– Берлиоз дебютирует с новой оперой? ― Взволнованно спросила Тея.
Сабина обратила на нее холодные, сверкающие сапфировые глаза и спросила.
– Ты слышала о нем?
– Тея ― виолончелистка, ― напомнил я, пытаясь спасти ситуацию.
Тея мило улыбнулась и добавила:
– Мы встретились с ним сегодня днем, и он ничего не говорил об этом.
– Вы… встретились… с Берлиозом? ― В голосе Сабины звучала боль. Она посмотрела на меня. ― Что она делала на острове?
– Я пригласил ее на свидание, ― сказал я, вмешиваясь, пока одна из них не набросилась на другую.
– Понятно. ― У нее на челюсти дрогнул мускул. Она медленно повернула лицо к Тее. ― Берлиоз презентует новую оперу, которую он написал для этого вечера. Симфония для мертвых. Надеюсь, вам обоим она понравится.
Что-то в том, как она это сказала, заставило меня заподозрить, что нам не понравится.
– Извините меня, ― добавила Сабина.
– Тебя, кажется, где-то ждут, ― многозначительно сказал я. Сабина в раздражении умчалась прочь, оставив с нами извиняющегося Буше.
– Не думала, что она может ненавидеть меня сильнее, ― сказала Тея.
– Сабине никто не нравится, ― заверил ее Буше.
– Ей нравитесь вы.
– Дорогая моя, ― сказал он, сверкнув глазами-бусинками, ― она меня терпит. Есть разница. В любом случае, я искренне надеюсь, что вы получите удовольствие от этого вечера. Я должен исполнить роль буфера между этими двумя.
– Обязательно, ― пробормотал я. Буше удалился, и я сразу же заметил Бенедикта в углу.
Одновременно со мной его заметила и Тея.
– Твой брат здесь, ― сказала Тея. ― Один из них. Может, поздороваемся?
Я бросил на нее вопросительный взгляд. Разве одной семейной конфронтации не достаточно для этого вечера?
