Текст книги "Записки брюнетки"

Автор книги: Жанна Голубицкая

– Туркменки – отдельная история, – говорит Рисалат. – Чтобы приехать в Россию, им нужна виза. Поэтому туркменок в Москве мало. Они либо учатся в вузах, либо туристки. Но есть и такие, кто попадает тут в гарем.

– Куда? – моему удивлению нет предела.

Рисалат рассказывает мне, что владелец местного ресторанчика, русский мужчина по имени Михаил, некоторое время назад влюбился в туркменку по имени Мухаббат. Она в столице у дяди гостила, а дружила с девушками из торгового центра. Тут-то ее Миша и углядел. И так она его зацепила, что Михаил выправил ей документы и оставил у себя в доме.

– Женился, что ли?

– Нет, жениться на туркменках нельзя. Он потом на русской девушке женился, но Мухаббат осталась как бы старшей женой. Да он тебе сейчас сам все расскажет!

Михаила, полного мужчину лет 30 с небольшим, мы находим в кабинете за ресторанным двориком торгового центра. Он тепло приветствует мою провожатую: «Рисалатка, как сама? Как Бахтияр?» Похоже, в этом торговом центре все живут как одна большая многонациональная семья. Узнав, что я собираюсь обсуждать не бизнес, не налоги и не кризис, а любовь, Михаил заметно оживляется:

– Вы про Мухаббатку? Я горжусь своей старшей женой – умница, красавица, отличная хозяюшка и в постели ласковая. К тому же, это отличная сделка! Мухаббат могла бы обойтись мне недешево, задумай я с ней официально отношения оформлять. По их законам, если иностранец хочет жениться на туркменке и вывезти ее из страны, он должен 50 тысяч долларов в государственную казну перечислить. Как за крутую иномарку! Но Мухаббат была уже разведена и с ребенком, поэтому дядя мне ее «за так» отдал. Мы в ЗАГС не ходили, только никях у муллы сделали – она попросила. Ее сынишку я к себе взял, отличный пацан! И ее родне в Туркмении постоянно помогаю. Вот недавно я им в кишлак джип подержанный купил в коллективное пользование. Они на нем теперь овец пасут, счастливы безмерно! Честно говоря, родня Мухаббат рада без памяти, что я ее с ребенком от них забрал. У них там все без работы сидят или на грошовых заработках – в Турции или Иране, им только туда без визы можно. Устроиться в Москве в их понимании – высшая степень счастья! Мухаббатке все завидуют. И она любит меня, холит, лелеет, вкусности готовит – русские так не умеют. Мухаббат неизбалованная: все, что я ей скажу, делает, никогда не капризничает – ни на кухне, ни в кровати. А недавно я еще на русской девушке женился, официально, она забеременела от меня. Но я Светке сразу сказал: Мухаббат – старшая жена! И ты должна во всем ее слушаться. Вот так и живем: одна жена за другой приглядывает. И мне хорошо: никакие домработницы не нужны и проститутки тоже. Одна надоела, сплю с другой. Очень удобно.

По официальным данным:

Востоковед Рустам Яшузаков:«Из 15 постсоветских государств лишь в четырех наблюдается демографический прирост, то есть число детей на одну женщину выше 2,2. Это Таджикистан (3,4), Кыргызстан, Узбекистан и Туркменистан (2,5). Мигранты из Средней Азии бегут в Россию не от своих семей, а от безработицы, бесперспективности и безденежья. И заняты они там, где обычно отказываются работать коренные жители России, чтобы прокормить оставшихся дома близких. Детей в Средней Азии традиционно любят, поэтому, на мой взгляд, привязывать факт отказа от младенцев и тем более их умерщвления к национальности – неправомерно. Азиатки бросают только детей, появившихся на свет в результате изнасилования, случайных связей, так как боятся гнева родни. Отказ от более взрослого ребёнка невероятен. Ведь эти женщины ищут работу в столице именно для того, чтобы иметь возможность поднять своих детей. Кстати, многие приезжают на заработки целыми семьями и живут в Москве вместе с детьми».

А вот что сказал нашему корреспонденту имам Северного Бутово Марат Алимов:

– В мусульманской традиции отказ от ребенка считается самым большим грехом, величайшим позором. Все этносы, которые связаны с религией ислам, всегда с большим вниманием и любовью относятся к детям – не только собственным и к детям вообще. Мусульманские женщины Москвы дорожат общественным мнением общины, поэтому я не знаю ни одного случая, чтобы женщина плохо обращалась со своим ребенком, бросала его. Кстати, вопреки распространенному мнению, предохранение от беременности в исламе грехом не считается. Если в семье уже есть дети, а средства ограничены, мусульмане могут пользоваться подходящими им методами контрацепции, это не возбраняется. Что касается абортов, то они тоже допускаются – но только в том случае, если прерывание беременности рекомендуется женщине по состоянию здоровья.

Резюме разведчицы:

 
 «Пейте смело, друзья! В час веселых утех
Усладят нас свирель, гимны зелью и смех,
Что ж до Судного дня, – он, похоже, не завтра.
Может быть, позабудут наш маленький грех?»
 

Не зря великий персидский лирик Омар Хайям так аппетитно воспевал плотские радости. Восточные женщины явно внимают его заветам. В надежде, что к моменту возвращения домой все их маленькие и не очень грешки будут позабыты и вдоволь окуплены деньгами, которые всеми средствами зарабатываются здесь – только для того, чтобы легче жилось семьям там. Чего же вам пожелать, раскрепощенные гюльчатай? Пусть все у вас будет хорошо, иншалла!

В продолжение темы о раскрепощении мусульманских женщин, я изучаю Москву… Москву не обычную, а мусульманскую. Есть и такая, если вы до сих пор не знаете.

Многие москвичи сегодня всерьез бьют тревогу: дескать, наша столица на глазах превращается в мусульманский город! Да и вся титульная нация – в лице российских демографов – весьма настороженно относится к постоянному притоку мусульманского населения в Москву. Вновь прибывшие называют всех немусульман «неверными», а сами желают и в нашем европейском городе жить строго по законам шариата. Но для неукоснительного соблюдения воли Аллаха правоверные нуждаются в некоторых специальных заведениях – вот они и растут как грибы после дождя. В Москве появились не только выраженно-мусульманские кварталы (например, Южное и Северное Бутово), но и «халяльные» рестораны и магазины медицинские центры и салоны красоты… Не окажется ли такими темпами наш город под паранджой в самое ближайшее время? И не станет ли наша столица вторым Эр-Риядом или Тегераном?

Бог и вера – в том или ином виде – нужны каждому из нас. Когда-то мы верили в торжество коммунизма, потом в демократию… Времена меняются, на смену одним трудностям приходят другие, а верить во что-то хочется. Чтобы были силы жить. Вот и я решила к Богу обратиться. То ли возраст такой подошел, то ли просто захотелось душевного умиротворения… И стала думать: в какую же конфессию мне податься? Вообще-то – и по убеждениям, и по происхождению – я явный космополит. Мама моя русская и христианка. Правда, крещена была в бассейне «Чайка» заезжим американским священником – оптом с половиной Москвы. Это было модно в годы горбачевской оттепели. Бабушка по матери, царствие ей небесное, была католичкой. Брат подался в буддисты, прикол у него такой, потому что он востоковед. Если хорошенько потрясти мое генеалогическое древо, наверняка найдется и парочка иудеев. А вот папа – мусульманин по рождению, хотя и атеист по убеждениям. Зато его отец, мой дед, был настоящим правоверным, совершал хадж в Мекку и являлся главным муллой своего аула. Я выяснила: евреи признают своих по матери, а мусульмане – по отцу. То есть, каждый, кто рожден от мужчины-мусульманина, может прийти и попроситься в общину. Я решила, что в таком случае мне не возбраняется посетить мечеть, а также другие мусульманские точки Москвы – не в качестве репортера, а в качестве «своей». Что я и сделала. Заодно узнала об их жизни изнутри – в самом прямом смысле.

«Наша вера – это терпение и чистота», – говорит Председатель Совета муфтиев России Шейх Равиль Гайнутдин.

– Чистота – это очень важно для правоверных, – объясняет мне Наталья Бахадори, исламская журналистка, писательница и общественный деятель московской уммы – мусульманского сообщества Москвы. – Если нет чистоты внутри и снаружи, значит, шайтан может схватить вашу душу. Ислам – это не религия запретов, просто верующий должен следить за собой, чтобы не совершать харам – грех. А так – ничего сложного, ничего сверхъестественного. Еда должна быть халяльной. Халяль – это просто здоровая пища. А все, что вредит здоровью, – это харам. Алкоголь не должен попадать даже на язык. А чтобы помыслы были чистыми, мусульманам нужны отдельное образование и досуг. Родители-мусульмане должны быть уверены, что их ребенка ничему плохому не научат и что он будет в безопасности, поэтому нужны мусульманские детские сады и средние школы. Мусульманские женщины не должны опасаться за свою честь, а ведь ходить по московским улицам в хиджабе и платке просто-напросто небезопасно! Одно время я организовывала вечера для мусульманских женщин в Печатниках, они пользовались большой популярностью. Ведь, если разобраться, мусульманкам в Москве и пойти-то некуда: везде где пьют, где курят, где непристойности говорят или показывают… А для нас все это – страшный грех! А на наши мусульманские тусовки сестры приходят со всеми детьми, мужья провожают их до самых дверей и ждут. Внутрь-то мужчинам нельзя, а отпустить жену и детей одних они боятся. Конечно, в идеале у мусульман должны быть свои кинотеатры и театры, где станут демонстрироваться только богоугодные, благочестивые фильмы и постановки, прошедшие исламскую цензуру. Свои салоны красоты, бассейны и фитнес-клубы – раздельные для женщин и мужчин. Медицинские центры, где ни в каком виде не использовались бы спиртосодержащие лекарства. Еще нужно медресе (среднее религиозное образование), воскресная школа и филиал исламского университета – со своим общежитием и пансионом. И, конечно, центр по изучению Корана. Все это в каком-то виде уже есть и в столице, и по всей России. А в ближайшее время появятся и новые заведения, иншалла.

Я уточняю, что такое «иншалла».

– Это значит – Аллах нам поможет! – улыбается Наталья.

Всего в нашей столице пять мечетей. Соборная – в Выползовом переулке, прямо напротив СК «Олимпийский». Историческая – в самом сердце Замоскворечья, в Большом Татарском переулке. Мемориальная – на Минской улице, шикарный вид на нее открывается с Поклонной горы. И мечети Ярдям и Инам – обе в Отрадном, на улице Хачатуряна.

Свой вояж по мусульманским точкам столицы я начинаю с Соборной мечети. При ней находится медресе (религиозная школа) и, как я слышала, ее частенько посещает сам муфтий.

Стройные минареты и расписной купол Соборной мечети, резко контрастирующие с московской архитектурой, не заметить невозможно. Приблизившись к воротам, ведущим в обширный двор здания, я натыкаюсь на кавалькады черных помпезных лимузинов с дипломатическими номерами, а на одном вижу посольский флажок какой-то неизвестной мне державы. Верно, сам посол какой-нибудь азиатской страны пожаловал. Из машин чинно выплывают подтянутые темноволосые мужчины и шествуют в мечеть. «Наверняка нефтяные шейхи!» – думаю я с некоторым волнением, вполне объяснимым в тяжелых условиях финансового кризиса. И тут же себя одергиваю: а вот меня-то сейчас как не пустят!

«Извините, а тут сегодня торжество какое-то?» – обращаюсь я к худенькому юноше, бегущему в ворота с папкой подмышкой. Юноша тут же останавливается, почтительно разворачивается ко мне лицом и отвечает: «Да нет, просто время намаза, верующие съезжаются». И, видимо, заметив мой нерешительный вид, мягко добавляет: «Пойдемте, я вас провожу в отсек для женщин. Я бы остался и все сам вам объяснил, но я тороплюсь в медресе». Оглядев мои убранные под платок волосы, юноша одобрительно кивает: «Это хорошо, это правильно».

В помещение мечети входят с покрытой головой и снимают обувь у входа – обязательно для обоих полов. Внутри все устлано мягкими коврами. В большом полукруглом зале внизу молятся мужчины, а образованный над ним амфитеатр второго этажа – отсек для женщин. Едва поднявшись туда, я дивлюсь, насколько грамотно устроена мечеть! Совершение намаза предполагает постоянно опущенную голову, и коленопреклоненные мужчины не имеют ни малейшей возможности рассматривать находящихся вверху дам. Зато дамам, замерев с очами долу, очень удобно, не нарушая приличий, глазеть на кавалеров внизу. Ведь парапет балкона состоит из маленьких колонн, чтобы женщины могли видеть муллу, находящегося внизу. Оглядевшись, я принимаю необходимую позу: на коленях, головой уткнувшись в пол, руки перед собой. Она напоминает мне из йоговскую асану «Собака мордой вниз», да простит меня Аллах! Первым делом я внимательно изучаю «нефтяных шейхов» на первом этаже и прихожу к выводу, что они всецело поглощены молитвой. Затем начинаю потихоньку разглядывать товарок по молитве. Тут есть и женщины, целиком укутанные черными покрывалами, и молодые девочки в платках, джинсах и удлиненных куртках, едва прикрывающих попу. «Это, видно, стиль мини по-мусульмански!» – догадываюсь я.

Мое внимание сразу же привлекает троица девушек в углу. Я замечаю, что они отнюдь не постоянно находятся в позе «голова в пол». В известном только им ритме они периодически поднимаются на колени с прижатыми к груди руками, а затем вообще вскакивают на ноги и складывают перед собой ладони лодочкой. Постояв так какие-то мгновения, снова валятся ниц… И через какое-то время все начинается сызнова. После нескольких подобных упражнений наступает перерыв. И тут девицы просто садятся рядышком, поджав ноги, и болтают друг с другом. Позже я, конечно, замечаю, что время от времени отдыхают и все остальные в зале. Просто у девчонок время «перекура» превышало время моления. Благо болтовней в мечети никому молиться не помешаешь: мулла читает Коран до того громко, что и себя-то не услышишь.

Но больше всего меня удивляет в этом девичьем трио вот что. Только одна из девушек по виду азиатка, и именно она одета по форме, определенной мной как «мусульманский минимализм». Даже платок у нее кокетливо сдвинут назад, выпуская как бы нечаянно выбившийся локон. В то время как базовое правило для мусульманок: обнаженными частями тела женщины на людях могут оставаться только кисти рук и лицо, а платок должен полностью скрывать волосы. Ибо они и считаются главной эротической «завлекалочкой» для порядочного мусульманина и могут ввергнуть несчастного в непредвиденный харам. Остальные же две молельщицы замотались по принципу «только глаза», но даже этого мне хватило, чтобы абсолютно точно понять – обе они … русские!

Видно, я так уставляюсь на них, что очень скоро «полуобнаженная» восточная красавица делает мне приглашающий жест рукой – мол, иди к нам. Она и заводит разговор: дескать, мы заметили, что ты новенькая, хотим познакомиться, помочь… Объясняет, что удивившие меня «комплексы упражнений» при совершении намаза называются ракаатами, и сколько совершить их во время молитвы, каждый мусульманин решает сам. Но чем больше сделаешь ракаатов, тем выше вероятность того, что Аллах исполнит твои просьбы. Мне так хочется расспросить новых знакомых о своем-о девичьем, что я применяю старый как мир прием. Со скорбным видом я начинаю рассказ о том, как бедная мусульманская женщина (это я) страдает от несправедливых притязаний жадного и сварливого мужа-неверного (в смысле, не мусульманина), за которого по глупости и по молодости вышла замуж много лет назад. А теперь он развода не дает и денег не дает тоже. Вот, мол, пришла хоть Аллаху пожаловаться. Мои три слушательницы заметно оживляются и, как в сказке, берутся по очереди излагать свои жизненные ситуации, приведшие их в мечеть.

Восточную девушку зовут Амина. Она из обеспеченной ингушской семьи, принадлежащей к московской диаспоре. Естественно, для нее планировался жених из своих, но, обучаясь в московском Инязе, Амина влюбилась и сбежала из дома с русским парнем. Через полгода она поняла, что ее избранник – безответственный козел, и предстала домой пред грозным отцом. С бесповоротно испорченной в глазах диаспоры репутацией. Хвала Всевышнему, отец ее не убил (да и не в горах же, в конце концов). Но велел отныне обратиться к религии, совершать все намазы (а их делается до семи в день) и умолять Аллаха, чтобы он послал ей в женихи хоть какого-нибудь захудалого ингуша. У Амины нет другого выхода, и она исполняет волю отца. Но в миндалевидных черных глазах ее лучится такая жажда любви и любовь к жизни, что я в какой-то момент отчетливо понимаю: она непременно снова убежит!

Двоих других зовут Фатима и Фарида – вот уже два года как. С самых тех пор, как девушки вышли замуж за правоверных мусульман. В прошлой жизни они были неразлучными подругами Леной и Лерой, в новой – видятся только в мечети. С Аминой познакомились здесь же, с немусульманками мужья дружить не разрешают. У обеих мужья иностранцы, живущие в Москве. Ислам подружки приняли в этой же мечети. Оказывается, это очень просто: в присутствии одного свидетеля надо произнести по-арабски фразу «Нет бога на земле кроме Аллаха, а Мухаммед его пророк». И готово дело – ты мусульманка. Разве что земля не разверзнется под тобою, но, говорят, такое случается крайне редко.

Интересно, что, как только принимаешь ислам, Аллах автоматически отпускает тебе все грехи, которые совершены тобой до этого священного момента. А все замужние или женатые на не мусульманах автоматически считаются разведенными, так как отныне для них жить с неверными – страшный харам! Это очень удобно – особенно, если в прошлой жизни грехов совершено немало, а законная половина изрядно надоела.

Я осторожно интересуюсь, не напрягает ли молодых девушек (обеим по 23) такой расклад – ни тебе коротких юбок, ни дискотек (все это харам)? На это обе они гордо достают фотки своих милых – дескать, полюбуйся, какие красавцы, да разве может верность им чем-нибудь напрягать? Тут выясняется, что у Фатимы красавец-студент из маленькой, но гордой Палестины, а у Фариды – богатый и лысоватый турецкий коммерсант. Чисто из женского любопытства и абсолютно без задней мысли я спрашиваю, как зовут Фатиминого? И тут она с истинно-восточной горячностью сверкает на меня глазами: «А зачем тебе?» Я тут же тушуюсь. И правда: чего мне сдалось его имя?

На следующий день пятница – выходной и священный для мусульман день. Я отправляюсь к пятничному вечернему намазу (в пятницу вечером собирается больше всего верующих) в Историческую мечеть в Большом Татарском, 28). Там я очень быстро знакомлюсь с новыми «сестрами» – так называют друг друга мусульманки. Среди них снова много русских девчонок, закутанных по самые глаза. Только на сей раз большинство из них – незамужние. Просто пришли в мечеть, изучили догмы и приняли ислам, это не воспрещается человеку любой национальности. При обращении в ислам бывшие Светы, Иры, Оли и Лены, как правило, принимают новые, правоверные имена. В особом ходу женские имена как из Корана, так и из индийских фильмов и арабских сказок – Хадиджа, Лейла, Джамиля… После показа по ТВ сериала «Клон» стало много Жади. «В исламе спокойнее, здесь очень строгие каноны в отношении семьи, – объясняют мне новообращенные мусульманки. – Если ты мусульманка, обязательно выйдешь замуж. Здесь такого нет, чтобы мужик погулял с тобой и бросил, это харам! Рано или поздно каждую из нас обязательно сосватают» Скоро я в этом убеждаюсь. Несмотря на строго соблюденную мной исламскую форму одежды, я, видимо, все-таки успеваю произвести неизгладимое впечатление на кого-то из «братьев». На женскую половину служители передают несколько коробок с халвой, нугой и прочими восточными сладостями. И на словах передают «салам» от «брата», который приметил у входа новенькую «сестру» (то есть, меня) и решил устроить в ее честь небольшой той – праздник. Угощение оказывается очень даже вкусным. А что: именно так мусульманки и выходят замуж! Знакомиться самостоятельно им все равно запрещает Аллах. А вот стрельнуть из-под чадры волоокими глазками у входа в мечеть – вовсе и не харам. И зафиксировать боковым зрением сию шаловливую газель и послать ей сладости – тоже не такой уж грех. А там и дело в шляпе: навел справки через братьев и сестер, разыскал «вали» (отца или опекуна) девушки и посватался. И, глядишь, никях (свадьба) не за горами!

Однако когда я пытаюсь со второго этажа, где расположена женская половина, разглядеть среди «братьев» своего неведомого поклонника, «сестры» на меня шикают: «Прекрати смотреть на мужчин! Ты делаешь зейна!» Оказывается, «зейна» (zina – араб.) – это прелюбодеяние, страшный грех в глазах Всевышнего. А совершить его можно не только телом или руками, но и глазами, и даже мыслями. Вот я совершила зейна, вознамерившись нескромно разглядеть братьев по вере. Теперь за моим плечом маячит самолично шайтан и ждет случая меня искусить. Я должна срочно опустить глаза, отбросить непристойные мысли и предаться молитве. Кстати, даже на муллу женщине в мечети смотреть неприлично, достаточно его слышать.

Ближе к концу вечернего намаза мои новые подружки начинают поглядывать на часы и заговорщически шептаться. Одна из них, Лейла, с притворно виноватым видом опустив глаза, сообщает мне, что, конечно, это очень не хорошо, но они с девочками иногда так делают, Аллах милостив, он простит… Короче, сбегают из мечети незадолго до окончания молитвы (чтобы дома быть вовремя) и идут …в бутик мусульманской одежды, что на Чистых прудах. Девочки поясняют мне: это очень хороший, хотя и дорогой магазин, в котором найдется все – от паранджи ручной работы, расшитой золотом, до такой ювелирки, что нефтяные шейхи всплакнут от зависти! Но сегодня девушки планируют покупку… компаса! «Зачем?» – удивляюсь я.

– Намазов в день сколько? Пять обязательных, и еще два – по желанию, – терпеливо, как дурочке, объясняет мне Лейла. – Ты побежишь на каждый в мечеть? Нет, будешь делать намаз дома. Я уже говорила тебе, что молитва совершается только лицом к священной Мекке, то есть, на восток. Ты знаешь, где у тебя в квартире восток? Даже если, предположим, знаешь, вдруг время намаза застигнет тебя вне дома? Что, пропустишь молитву из-за того, что не знаешь, где восток? Так что поехали с нами: иначе в спортивном магазине компас придется покупать, а там страшные. Зато в мусульманском бутике компасы на любой вкус. Есть даже инкрустированные бриллиантами.

Я представляю себя в расшитой золотом парандже и с бриллиантовым компасом в руках… И отвечаю вполне по-мусульмански: «Как-нибудь поеду с вами, сестры, иншалла! Но не сегодня…». На сегодняшний вечер у меня запланировано посещение салона женской мусульманской одежды «Джамиля», благо он находится тут же, в здании Исторической мечети.